CC BY
47
Е. А. Кошкина
Северный (Арктический) федеральный университет имени М. В. Ломоносова
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЛЕ «УЧЕБНАЯ КНИГА» В
________V______V _________.
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVIII ВЕКА1
В статье на основе авторской методики определены специфические черты терминологической группы, обозначающей учебную литературу в отечественных педагогических текстах XVIII в. Применение частотных и содержательных показателей позволили охарактеризовать ее роль в фиксации средств обучения, особенности структурно-функциональной организации (ядро и периферия), динамику развития на протяжении исследуемого периода.
Ключевые слова: терминология дидактики, термин, терминологическое поле, учебная книга, частотность
E. A. Koshkina
Northern (Arctic) Federal University named after M. V. Lomonosov
(Arkhangelsk, Russia)
"EDUCATIONAL BOOK" IN RUSSIAN PEDAGOGICAL LITERATURE OF
THE 18th CENTURY
Based on the author's methodology, the article defines specific features of the terminological group that identifies educational literature in Russian pedagogical texts of the 18th century. Use of frequency- and content-based indicators allowed to characterize the role it played in recording means of teaching, particularities of structural and functional organization (core and periphery), and trends of development over the studied period.
Keywords: didactics terminology, term, terminological field, educational book, usage frequency
Объяснение специфики педагогического языка, поиск общих закономерностей и тенденций его развития играет важную роль в упорядочении развития педагогического знания, в повышении его теоретической стабильности. Возникновение понятий и терминов педагогики обусловлено в первую очередь потребностью в фиксации и осмыслении опыта обучения и воспитания, накопленного в разных культурах и в разных образовательных системах.
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных научных исследований (проект N 16-06-00486)
Начиная с XVIII века, в России складываются специфические условия для становления и развития теории и практики обучения. К ним относятся признание значимости воспитательной, просветительской и идеологической функций образования, проявившееся с реформ Петра I на государственном и общественном уровне; расширение сети учебных заведений, географического и социального охвата ею населения; формирование структуры и отлаженной системы управления отечественным образованием при сохранении разнообразия ведомственной принадлежности; унификация учебно-воспитательного процесса в образовательных учреждениях соответствующего уровня и типа.
Разнообразный эмпирический опыт организации деятельности учебных заведений, осмысление сущности процесса обучения, появление новых педагогических реалий требовали использования в качестве инструмента и средства отражения накопленного знания специальных слов-обозначений для фиксации дидактического опыта. В связи с этим особый интерес вызывает применение терминов, служащих наименованием учебных изданий, поскольку данная совокупность слов-обозначений позволяет оценить роль учебной книги в унификации образовательного процесса на протяжении длительного исторического периода, а также основные тенденции в формировании данной терминологической группы в структуре понятийного аппарата дидактики.
Анализ исследований в области методологии педагогики, педагогического терминоведения, истории педагогики позволил выделить несколько направлений в изучении истории становления и развития терминологии отечественной педагогической науки:
- изучение процесса развития педагогической терминологии в рамках исторического процесса развития педагогического знания и педагогической практики (Ф. А. Бобков, Р. Б. Вендровская, И. М. Кантор, И. К. Карапетян, И. В. Кичева, Б. Б. Комаровский, А. Н. Рыжов, А. И. Уман и др.);
- изучение процесса развития понятий и терминов отраслей педагогического знания (В. С. Безрукова, Е. Христова и др.);
- характеристика содержания и объема отдельных педагогических понятий и терминов, существовавших в различные исторические периоды; как правило, это понятия «образование», «воспитание», «обучение», выполняющие категориальную функцию в педагогической науке (Л. И. Атлантова, А. П. Булкин, Р. М. Тагиева и др.);
- исследование педагогических понятий и терминов в рамках анализа творческого наследия отдельных ученых, практиков, общественных деятелей, внесших свой вклад в развитие педагогической теории и практики (Т. С. Буторина, Е. Ю. Илалтдинова, С. М. Марчукова, А. С. Михашина и др.).
Однако, следует отметить, что развитие терминов, обозначающих учебные издания, как структурно-функционального компонента терминологии дидактики, в настоящее время не получило широкого освещения в научно-педагогической литературе.
В данном исследовании под термином понимается «слово (или словосочетание) специальной сферы употребления, являющееся
наименованием понятия и требующее дефиниции» [3, с. 3]. Совокупность терминов однородной профессиональной деятельности, унифицированных по системному основанию в виде многоуровневой классификационной структуры представляют собой терминологическое поле [6, с. 46].
Для анализа структурной организации терминологического поля «учебная книга» была применена авторская методика (Н. В. Бордовская, Е. А. Кошкина) [2], которая построена на сочетании взаимодополняющих методов:
- источниковедческого, контент-анализа, аналитической группировки (для создания частотного словаря, отражающего актуальность и степень устойчивости терминов для развития педагогической теории и практики);
- компонентного анализа, диахронического и синхронического методов, методов контекстологического анализа и математической обработки количественных данных (для получения объективных характеристик состояния и динамику употребления лексических средств);
- историко-генетического (ретроспективного), сравнительно-исторического, историко-типологического и структурно-функционального методов для интерпретации полученных эмпирических данных.
Процедура реализации методики состояла из следующих этапов:
1. Отбор, систематизация и первичная обработка педагогических текстов, изданных в исследуемый исторический период.
2. Отбор, определение количественных и содержательных характеристик употребления терминов-наименований средств обучения, имевших распространение в образовательной практике исследуемого периода, для установления роли учебной литературы.
3. Систематизация лексических средств через выделение понятийно-терминологических групп и определение наиболее устойчивых по частоте и содержанию терминов.
4. Определение динамики и тенденций развития данной группы терминологии дидактики с учетом влияния экстернальных (развитие практики обучения в масштабах страны и педагогической деятельности как особого вида профессиональной деятельности, активизация издательской деятельности по выпуску педагогической литературы, расширение международных контактов России в сфере образования) и интернальных (развитие собственно педагогического знания) факторов.
Для реализации исследовательских задач был сформирован корпус педагогических текстов, вышедших в период с 1700 по 1800 гг. Отбор источников осуществлялся с применением таких критериев, как видовая принадлежность; историческая, языковая стилистическая и структурная аутентичность; информационные возможности.
Критерий видовая принадлежность обусловил выбор двух типов источников - законодательные акты и авторские тексты. Законодательные акты фиксируют применение терминов педагогики на официальном уровне. Расширение законодательной инициативы государства в области образования способствует постепенному формированию особой группы в структуре терминологии педагогики - нормативно-правовые понятия и термины,
основная функция которых заключалась в фиксации важнейших признаков организации учебного процесса в лексической форме, понятной всем руководителям и педагогам учебных заведений. Вторую группу составили авторские тексты, в которую вошли трактаты, монографии, деловая переписка, дневники, учебные издания и методические материалы. Данный вид текстов позволяет не только определить актуальный уровень развития понятийно-терминологического аппарата теории и практики обучения, но и оценить индивидуальный вклад в этот процесс. Следует отметить, что термины, применяемые в авторских текстах, более зависят от индивидуальных теоретических позиций и предпочтений, а также от контекста употребления.
Вторым критерием отбора и включения текста в корпус исследуемых источников выступает его историческая, языковая стилистическая и структурная аутентичность. Историческая аутентичность требует, чтобы время создания текста входило в рамки исследуемого исторического периода. Языковая аутентичность предполагает исключение из обработки текстов, переведенных на русский с других языков (греческий, латинский, английский, французский, немецкий и др.). Стилистическая и структурная аутентичности требует, чтобы источники не подвергались сокращению, не имели, поздних стилистических неавторских правок и дополнений.
Наиболее значимым критерием для включения текста в исследование являются его информационные возможности. Общим требованием для всех текстов выступало прямое или косвенное обращение к проблемам организации и осуществления обучения для разных категорий и возрастных групп населения. Однако для каждого вида источников данное требование имеет свою конкретизацию, поскольку социокультурные условия на разных этапах развития отечественной педагогической науки и практики определяли не только лексические средства, но и общую структуру текста, а также стилистические особенности изложения информации.
В связи с разнообразными информационными характеристиками раскрытия педагогической проблематики содержание указов XVIII века определялось не по заголовкам, а исходя из содержания текста. Выборочная совокупность текстов данного исторического периода представлена указами, осуществлявшими:
а) открытие, реорганизацию и ликвидацию учебных заведений и академий;
б) государственное управление функционированием образовательных учреждений начального, среднего и профессионального уровней (определение дисциплин, сроков обучения и т.п.).
Отбор законодательных актов и документов осуществлялся по первому изданию «Полного собрания законов Российской империи» [7]. В связи с отсутствием единой формы и иерархии юридических документов по образованию XVШ в. отбор текстов осуществлялся сплошным способом, т.е. в выборочную совокупность включались все тексты, имеющие в своей структуре хотя бы минимальное количество слов и словосочетаний, фиксирующих
применение учебной литературы в отечественной образовательной практике данного периода.
При отборе авторских текстов применение критерия информативности позволило включить в выборочную совокупность тексты, которые были посвящены следующим проблемам:
- организация функционирования образования в стране и за рубежом;
- сущность процесса обучения, его принципы, закономерности и структура;
- особенности построения содержания образования;
- особенности организации и осуществления учебного процесса в рамках отдельного уровня образования (начальное, среднее, высшее), типа образовательного учреждения (школа, гимназия, университет и т.п.);
- общие вопросы методики преподавания отдельных учебных предметов или циклов учебных предметов.
В первую очередь в выборочную совокупность включались работы авторов, оказавших существенное влияние на развитие отечественной педагогической теории и практики XVIII в. (И. Т. Посошков, Ф. Прокопович, В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, Ф. Дильтей, И. И. Бецкой, Х. А. Чеботарев, Н. И. Новиков, В. В. Крестинин, Е. Р. Дашкова, Екатерина II, Ф. И Янкович де Мириево и др.). Отбор авторских текстов осуществлялся по официальным изданиям академического и периодического характера. Предпочтение отдавалось работам, опубликованным до 1917 года, поскольку в более поздний период некоторые тексты не публиковались в виду отсутствия к ним научного интереса (например, «Пропозиции Ф. Салтыкова», «Проект о школах Посошкова Ивана»).
Следует отметить, что при формировании корпуса текстов целенаправленная выборка не использовалась, поскольку невозможно с достоверной точностью определить количество всех педагогических текстов, появившихся в данный исторический период, а также установить распределение генеральной совокупности педагогических текстов на промежуточные этапы для определения динамики изменения. Данный факт обусловил применение невероятностной частичной выборки текстов [9, с. 64].
Главное условие для формирования корпуса текстов - наиболее равномерное распределение текстов по всему историческому периоду. Для этого весь период XVIII в. был разбит на десятилетия, каждая декада обеспечивалась хотя бы одним текстом. Соблюдение этого требования позволило получить относительно равномерное распределение выборочной совокупности по хронологическим отрезкам и повысить объективность результатов исследования динамики и определения тенденций развития терминов, обозначающих как средства обучения в целом, так и наименования учебных книг в частности. Объем выборочной совокупности источников XVIII века составил 137 текстов (86 указов и 51 авторское произведение).
На втором этапе исследования для определения роли учебной литературы в отечественной образовательной практике XVIII века нами была осуществлена выборка слов и словосочетаний, обозначающих средства
обучения. В результате применения контент-анализа был сформирован частотный словарь, состоящий из 320 слов и словосочетаний с общей частотой употреблений 1430 единиц, представленный терминами:
- обобщающего характера («пособие», «принадлежность классическая», «принадлежность классная», «припасы учебные», «средство обучения», «надобность школьная», «орудие воспитания» и т.п.);
- наименованиями учебных изданий («книга», «книга учебная», «азбука», «букварь», «карта», «атлас», «пропись», «таблица» и т.п.);
- наименованиями конкретных предметов и их собраний, использовавшихся в учебном процессе («астролябия», «глобус», «картина», «машина», «доска», «чертеж», «модель» и т.п.);
- наименованиями ученических принадлежностей («карандаш», «бумага», «перья», «чернильница», «тетрадь», «грифель» и т.п.).
Распределение состава группы позволило сделать вывод о высокой значимости учебных изданий на данном этапе развития теории и практики обучения (см. рисунок 1). Они выступали одним из основных источников учебной информации, в связи с чем их использование в учебном процессе являлось обязательным. Значимость учебных изданий подтверждает и тот факт, что государство пристально следило за их содержанием, впоследствии на администрацию учебных заведений возлагалась ответственность в оценке надежности используемых сочинений.
Рисунок 1. Состав группы терминов-наименований средств обучения
Важность учебной литературы как средства обучения подтверждает и анализ распределения общей частоты употребления группы по видам терминов, результаты которого представлены на рисунке 2.
Рисунок 2. Распределение частоты употребления терминов-наименований средств обучения
На основе частотного словаря, отражающего «спрос» на термины в течение исследуемого исторического периода и характеризующего степень их устойчивости (т.е. способность терминов входить в разные тексты), была определена динамика развития терминологической группы, обозначающей средства обучения (рисунок 3).
Рисунок 3. Динамика изменения активности употребления терминов-наименований средств обучения
Полученные результаты свидетельствуют о постепенном повышении активности использовании лексических средств, обозначающих учебные издания и наличие трех периодов активизации их употребления. Период 20-х -
30-х гг. XVIII века связана с деятельностью Ф. Прокоповича, разработавшего устав Духовной коллегии (1721 г.), вторая глава которого посвящалась организации подготовки священнослужителей для русской православной церкви. Данный документ заложил основы развития духовного образования в России, ставшего впоследствии ресурсом для становления отечественной системы образования. Постепенное расширение социальных и географических масштабов образования, недостаток в учителях, усилили потребность в учебной литературе. Так, например, по указу от 31 мая 1722 г. «О воспитании детей духовного звания в школах при домах Архиерейских» обучение детей священников должно было осуществляться с обязательным использованием букваря Ф. Прокоповича «Первое учение отрокам», впервые изданном в 1720 г.: «А понеже совершеннейших учений Богословского и Философского, також и нужнейших языков искусства, еще за скудостию довольных к сему учителей, преподавать невозможно: того ради учить ныне в Архиерейских школах... церковнических детей, в надежду священства определенных, по недавно изданным первого отроков учения книжицам, букварями именуемым, которые в Невской Типографии печатаны, и в том учении поступать, как в предисловии тех книжиц изображено.» [7, Т. VI, с. 697].
Период 60-х - 70-х годов XVIII века связан с появлением проектов, направленных на разработку наиболее эффективных путей развития образования в Российской Империи. В 1766 г. Екатерина II с целью оптимизации и систематизации российского законодательства создала Комиссию для составления нового Уложения. Для разработки отдельных юридических вопросов организовывались частные комиссии, среди которых была Комиссия об училищах и призрения требующих, действовавшая с 1768 по 1771 г. Членами данной комиссии (Ф. Г. Дильтей, Г.-Ф. Миллер, М. Дюмареск, Т. Клингштед, В. Золотницкий и др.) были подготовлены предложения по реформированию образования, некоторые проекты среди прочего определяли перечень необходимых учебных изданий.
Повышение активности употребления терминов-наименований учебных изданий в 80-х годах XVIII в. было обусловлено масштабной образовательной реформой, результатом которой стало появление в Российской Империи средней ступени образования - малых и главных народных училищ. Уставом народных училищ 1786 г. определялся обязательный перечень учебной литературы, который должен был использоваться в каждом классе [7, Т. XXII, с.646-669]. Использование однотипных учебных изданий стало одним из способов регламентации и унификации деятельности образовательных учреждений со стороны государства.
Идея социальной значимости образования как составляющей общей идеологии Просвещения проникала в общество через книгоиздательскую и публицистическую деятельность. Данный фактор обусловил появление произведений, авторы которых выражали свое мнение об оптимальной организации учебных заведений, опираясь, в первую очередь, на имеющийся зарубежный и отечественный опыт. Значимым фактором, существенно повлиявшим на развитие терминологической группы, обозначающей учебные
издания, следует считать активную разработку новых учебников, и внедрения в образовательный процесс лучших отечественных и зарубежных учебных пособий предшествующих периодов, не потерявших свою актуальность в XVIII в. для обеспечения потребностей педагогов и обучающихся в источниках учебной информации.
Частотный словарь терминов, служащих наименованием учебных изданий, представлен 224 словами и словосочетаниями с общей частотой употребления 817 единиц. Систематизация его по функциональному назначению лексических средств позволила выделить четыре группы терминов: обобщенные наименования учебной литературы, учебные книги для формирования навыков чтения, письма и счета; учебные книги для отдельных предметов (курсов) и литература религиозного содержания. Результаты распределения объема словаря по группам представлены на рисунке 4. Они позволяют сделать вывод о том, что основная функция книг в образовательном процессе связывалась с обеспечением усвоения необходимого и достаточного объема учебного материала по отдельным учебным предметам.
Рисунок 4. Состав группы терминов-наименований учебных изданий
К группе «Обобщенное наименование учебной литературы» нами были отнесены термины «книга» («книга учебная», «книга школьная», «книга классическая», «книжица», «книга для чтения», «книга нравоучительная» и т.п.), «словарь» («лексикон», «лексиконец», «вокабулярий»), «сочинение» («сочинение писателей университетских»), «учебник» и т.п. Объем ее составил 64 наименования (с учетом словосочетаний, где перечисляемые термины выполняли функцию главного слова) с общей частотой 389 единиц. Следует отметить, что данная группа характеризуется высокой встречаемостью в педагогических текстах XVIII в. (см. рисунок 5). Данный факт может быть
объяснен однозначностью лексического значения, а также широтой объема и содержания входящих в ее состав терминов.
Рисунок 5. Распределение частоты употребления терминов-наименований учебных изданий
Слова и словосочетания, обозначавшие учебные издания, с частотой употребления свыше 10 единиц, приведены в таблице 1.
Таблица 1. Частота употребления терминов-наименований
средств обучения
Термин Частота употребления (ед.)
книга 353
азбука 47
букварь 40
Грамматика 39
катехизис 39
таблица 33
пропись 25
История 18
Псалтырь 18
Пропись 18
Наиболее активно в педагогических текстах XVIII века употреблялся термин «книга» (частота 353 ед. с учетом словосочетаний). Применение метода контекстуального анализа позволило выделить следующие контексты данного термина:
- основа «научения книжного» - традиционного обучения чтению, письму, языкам, основам христианской морали, имевшего распространение в древней и средневековой Руси. «В начале отрочества, сыне мой, паче всех наук
прилежи книжному научению, не токмо славенскому одному, но и греческому, или латинскому, или хотя полскому, понеже и на полском языце много таковых книг есть, кои у нас на славенском языце не обретаются; а и к науке полской язык иных языков поемнее. И аще латинскому поучишися, обаче не ви их книги приемли [8, с. 7]. «Вельми ко исправлению церкви получено ести сие, чтоб всяк Епископ имел в доме, или при доме своем школу для детей священнических, или и прочих, в надежду священства определенных. А в школе той был бы учитель умный и честный, который бы детей учил не только чисто, ясно и точно в книгах честь (что хотя нужное, обаче еще недовольное дело), но учил бы честь и разуметь» (Регламент или Устав Духовной Коллегии от 25 января 1721 г.) [7, Т. VI, с. 323]. Данный контекст характерен для источников, созданных в первой четверти XVIII в., что связано с тенденциями в развитии русского языка и с традициями, сложившимися в образовательной практике к началу XVIII века (приоритет гуманитарной подготовки с религиозной направленностью);
- как дидактическое средство, применяемое для обучения и самообразования: «Третий путь к достижению учености состоит в чтении книг с благоразумным порядком...» [12, с. 17-19]. В данном значении термин «книга» входит в состав словосочетаний, отражающих сферы применения учебной литературы в учебном процессе (обучение или воспитание): «книга философская», «книга арифметическая», «книга историческая», «книга о свойствах природы и о управлениях, в общежитии полезных», «книга нравоучительная» и т.п.
- для обобщенного обозначения учебных изданий, используемых в процессе обучения в качестве источника информации. Как правило, в этом случае термин «книга» употреблялся в случаях, когда речь шла об обеспечении педагогов и обучающихся необходимой учебной литературой и об определении порядка работы библиотек и типографий при учебных заведениях: «.для печатания книг, к обучению находящихся при том Корпусе унтер-офицеров и кадетов сочиненными Профессорами и Информаторами того Корпуса на Российском диалекте единственной методы, яко то: Арифметики, Геометрии, Географии и генеральной Истории, также и принадлежащих к воинским обрядам специальных всяких Генералов компаний и прочих достопамятных их дел, учредить Типографию.» (указ от 11 апреля 1757 г.) [7, Т. XIV, с. 758].
Термины «словарь» («лексикон», «лексиконец», «вокабулярий»), «сочинение», «учебник» характеризуются низкой частотой употребления (менее 10 единиц). Термин «словарь» применялся только в случаях перечисления учебных изданий, необходимых для изучения классических иностранных языков. Термин «сочинение» использовался для обозначения дополнительной литературы, используемой при изучении словесных дисциплин, а также работ преподавателей (лекции, учебные тексты и т.п.), которые были разрешены администрацией учебного заведения для внедрения в учебный процесс. Термин «учебник» встретился лишь однажды в «Проекте регламента Академической гимназии» (Ломоносов М. В., 1758): «Учителям следует прежде всего заботиться о том, чтоб в течение каждого полугодия.
доводить свои лекции до конца, не прерывая экзаменами и переводами ни заучивания школьниками текстов наизусть, ни своих объяснений по учебникам и по авторам и не прекращая этого раньше срока [5, с. 429-430). Результаты свидетельствует о неустойчивости употребления термина на данном этапе развития терминологии педагогики.
В особую группу мы выделили учебные издания, применявшиеся для формирования навыков чтения, письма и счета - «азбука» («письмена азбучные»), «букварь», «пропись», «руководство к чистописанию», «руководство к арифметике», «таблица» и т.п. Объем данной группы составил 35 наименований с общей частотой употребления 153 единицы. Наибольшей частотой употребления характеризуются термины «азбука» (47 единиц), «букварь» (40 единиц) и «таблица» (33 единицы).
В отечественных педагогических текстах XVIII века мы выявили некоторые особенности употребления терминов «азбука» и «букварь». Во-первых, данные наименования практически не использовались одновременно в одном источнике. Исключение составляет труд Крестинина В. В. «Историческое известие о нравственном воспитании детей у двинских жителей» (1787 г.), который дает некоторое представление о специфических особенностях данного вида учебной литературы: «По азбуке научаются дети познавать и выговаривать Славянские буквы, слоги и речение сокращенные Греческими титлами» [4, с. 40-41]. «В царствование Государя Императора Петра Великого, издан 1722 году для ...малых училищ катихизис, сочиненный Феофаном Прокоповичем с надписанием: первое учение отроком, или толкование закона Божия, Символа веры, молитвы Господние, девяти блаженств Евангельских. Этот катихизис известен более в простом народе под именем Букваря» [4, с. 46-47]. В отечественных педагогических текстах XVIII в. также в единичных случаях упоминались учебные пособия и сборники для начального обучения «Юности честное зерцало» (1717 г.) и «Первое учение отрокам» (Прокопович Ф., 1720 г.), которые имели в своей структуре разделы, знакомящие с русской гражданской и церковной азбукой.
Во-вторых, азбука как учебная книга применялась на начальных этапах обучения чтению как на русском или на церковнославянском, так и на иностранном языках, о чем свидетельствуют словосочетания «азбука греческого языка», «азбука латинского языка», «азбука немецкого языка», «азбука французского языка», «азбука российского языка» («азбука русская»), «азбука церковной и гражданской печати» и т.п. Термин «букварь» употреблялся только для обозначения учебной книги, используемой для первоначального обучения на родном (русском) языке. К такому выводу приводят встречающиеся в педагогических текстах XVIII века словосочетания «букварь печатный на употребляемом ныне языке» и «букварь российский»: «Смеха достойный присвоили мы обычай учить детей в школах грамоте по книгам на языке и буквах Славянских и провождать в сем учении по несколько лет. Не вводить сего способа учения; ибо детям прежде начатия Славянского, должно учить буквари печатные на употребляемом ныне языке» (Бецкой И. И., 1767 г.) [1, с. 313-314]. Таким образом, уже в XVIII веке проявляются
функциональные особенности азбуки и букваря - азбука применялась для изучения алфавита и слогов, а букварь - для развития навыков чтения.
В-третьих, термины «азбука» и «букварь» применялись также для обозначения учебной дисциплины, потому что на их изучение отводилось специальное время в течение учебного дня: «Когда кто азбуку выучит, тогда начинает катехизис и таковых особливо уже отделить от азбучных, а таким же образом поступать и с теми, кто, окончив первые две, нравоучительную книгу начинает, которую окончивши, переводить учеников в другую комнату для обучения писать и арифметики с таблиц в азбуке печатных» [10, с. 333].
Термин «таблица», обозначающий учебное пособие для формирования навыков чтения, письма и счета, начинает активно применяться в педагогических текстах со второй половины XVIII в. Таблицы оформлялись как приложение к азбуке (букварю), так и в отдельном виде. Первоначально они использовались для наглядности при изучении букв и цифр («таблица азбуки гражданской», «таблица азбучная», «таблица в азбуке печатная», «таблица для складов», «таблица о познании букв», «таблица о чтении» и т.п.). Впоследствии функциональные возможности таблиц были расширены, и они начали применяться как средство систематизации учебного материала в других учебных дисциплинах: «Таблица ни что иное есть, как выписка, или краткое содержание какого ни есть сочинения или книги, в котором все главные части, отделения и сих разделения так представлены, что все в надлежащем соединении легко и удобно видеть можно» [11, с. 12]. Данный факт обусловил появление в педагогических текстах таких словосочетаний, как «хронологическая таблица», «таблица частей России» и т.п., которые характеризуются низкой частотой употребления в связи с ограничением контекста источника.
Одним из обязательных компонентов в перечне общеучебных умений и навыков в отечественной практике образования XVIII века выступало умение чистого письма. Формирование его осуществлялось с использованием специального учебного пособия, содержащего образцы написания букв и цифр. Это обусловило появление в педагогических текстах термина «пропись» («руководство к чистописанию», «экземпляры самого чистого письма»). Данный термин встречается в источниках с частотой 25 единиц, его употребление связано, в первую очередь, с изучением словесных наук. Так, например, Уставом народных училищ в Российской Империи 1786 г. прописи включены в состав обязательной литературы 1 и 2 классов главных народных училищ для обучения основам Грамматики и при изучении иностранных языков [7, Т. XXII, с. 646-648].
Значительное место в структуре терминологической группе, служащих наименованием учебных изданий, занимают термины, обозначающие учебные пособия по отдельным предметным областям («Арифметика», «География», «Грамматика», «История» и т.п.). Объем данной группы составил 112 наименований с общей частотой употребления 194 единицы. Систематизация терминов позволила выявить следующие особенности использования данной группы терминов в педагогических текстах XVIII в. Во-первых, распределение
названий учебных пособий по предметным областям выявило преобладание учебной литературы по гуманитарным предметам (грамматика, история, классические и иностранные языки, риторика и т.п.) (см. Таблица 2). Данный факт объясним влиянием традиций классического образования на отечественную практику исследуемого периода, а также тем, что изучение иностранных языков требовало привлечение источников на языке оригинала для формирования соответствующих навыков.
Таблица 2. Распределение состава учебной литературы по предметным областям
Предметные области Количество наименований (%)
Гуманитарные 65
Естественнонаучные 19
Физико-математические 9
Светская нравоучительная литература 7
Во-вторых, в педагогических текстах XVIII века применялись названия учебных пособий как с указанием их авторской принадлежности («Арифметика профессора Аничкова», «Грамматика немецкая господина лектора Гелтергофа», «История универсальная Дильтея», «Математика чистая Вендлерова», «Сокращение Вольфово», «Сокращение Тюммигово Вольфианской философии на латинском языке», «Зерцало человеческого жития Брюса» и т.п.), так и без ссылок на авторов издания («География Всеобщая и Российского Государства», «История универсальная и партикулярная», «Часть первая Арифметики» и т.п.). Однако следует отметить, что труды Я. А. Коменского «Мир чувственных вещей в картинках» (изданный под названием «Видимый свет» на латинском, русском, немецком, французском и итальянском языках в типографии Московского университета в 1768 г.) и «Зрелище Вселенныя» (изданный на латинском, русском, немецком языках в Санкт-Петербурге в 1788 г. в переработке Ф. И. Янковича де Мириево) упоминаются в педагогических текстах без ссылок на авторство.
В группу «Литература религиозного содержания» вошли наименования священных текстов («Библия», «Десятослов», «Изъяснения Евангелия», «Новый завет», «Псалтырь»), богослужебных книг («Апостол», «Часослов» («Часовник»), руководств, содержащих основные положения христианского вероучения («Катехизис», «Катехизис краткий» («Катехизис сокращенный»), «Катехизис пространный», «Катехизис грекороссийского исповедания» и т.п.). Объем данной группы составил 19 наименований с общей частотой употребления 120 единиц. Основная функция литературы религиозного содержания - воспитательная, поскольку она формировала мировоззрение, нормы отношений и поведения в соответствии с догматами христианской религии. Однако, ее использование в учебном процессе обеспечивало достижение дидактических целей - для формирования навыков чтения на церковнославянском языке, необходимом для понимания содержания
религиозных текстов. Наибольшей частотой употребления в данной терминологической группе характеризуется термин «катехизис» (39 единиц), что свидетельствует об относительно высокой значимости источника для религиозного воспитания, поскольку используемая в нем вопросно-ответная форма обеспечивала доступность понимания сложных основ веры.
Сопоставление количественных данных и результатов контекстуального анализа были определены следующие особенности терминологического поля «учебная книга», характерные для отечественных педагогических текстов XVIII в.:
1. В качестве ядра выступает термин «книга», поскольку он имеет высокую значимость для развития образовательной практики исследуемого периода, обладает максимально широким объемом и содержанием, входит в дефиниции или в контекстуальное значение в качестве определяющего слова, имеет относительно высокую частоту и устойчивость употребления, а также стабильное значение.
2. Периферию терминологического поля составляют наименования дидактических текстов частного порядка, имеющие более узкие объем и содержание и прямо или опосредованно вступающие в логические связи с термином-ядром. Структурная организация периферии представлена следующими компонентами:
- первый уровень - наименования учебных книг, используемых для формирования умений и навыков как общеучебных, так и по отдельным учебным дисциплинам («букварь», «азбука», «арифметика», «история», «псалтырь», «катехизис», «словарь» и т.п.);
- второй уровень - авторские учебные издания и дополнительная литература («Первое учение отрокам», «Арифметика профессора Аничкова», «История универсальная Дильтея», «Видимый свет» и т.п.);
- третий уровень - вспомогательные учебные издания («таблица», «таблица азбучная», «таблица хронологическая», «руководство к чистописанию» и т.п.).
3. При наличии достаточно стабильного лексического значения у терминов группы не проявляются устойчивые понятийно-терминологические связи, что свидетельствует преобладание номинативной функции, заключающейся в наиболее точном обозначении средств, используемых в дидактических целях в учебном процессе.
4. Динамика изменения частоты употребления позволяет сделать вывод о том, что данная группа терминов наиболее активно реагирует на изменения в содержании образования, ее значимость повышается под влиянием процессов унификации учебного процесса в масштабах национальной системы образования.
В целом можно сделать вывод о том, что на протяжении исследуемого исторического периода происходило постепенное накопление эмпирического опыта о наиболее эффективных способах применения учебной литературы в образовательной практике, что стало основанием для разработки теоретических подходов к определению ее роли в стимулировании познавательного интереса и
познавательной активности учащихся в последующих исторических периодах и обогащению понятийно-терминологического аппарата отечественной педагогической науки.
Литература
1. Бецкой И. И. Генеральный план Московского Воспитательного для приносных младенцов Дома // Полное собрание законов Российской Империи. СПб., 1830. Т. XVIII. С. 290-326.
2. Бордовская Н. В., Кошкина Е. А. Методика изучения истории развития дидактической терминологии // Педагогика. 2014. № 10. С. 26-35.
3. Даниленко В. П. Лексика языка науки. Терминология : автореф. дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.01. М., 1977. 41 с.
4. Крестинин В. В. Историческое известие о нравственном воспитании детей у двинских жителей // Новые ежемесячные сочинения. СПб, 1787. Ч. XVIII (ноябрь). С. 5-12; (декабрь). С. 20-49.
5. Ломоносов М. В. Проект регламента Академической гимназии. 24 марта - 27 марта 1758 г. / Избранные произведения. В 2 т. М.: Наука, 1986. Т. 2. История. Филология. Поэзия. С. 413-435.
6. Морозова Л. А. Терминознание: основы и методы. М.: Прометей, 2004. 143 с.
7. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. В 48 т. СПб, 1830.
8. Посошков И. Т. Завещание отеческое к сыну своему, со нравоучением, за подтверждением Божественных Писаний. СПб., 1893. 389 с.
9. Методы анализа текста и дискурса / С. Тичер [и др.]. Харьков: Гуманитарный Центр, 2009. 356 с.
10. Учреждение школ нижних в городах столичных, губернских, уездных и в местечках // Материалы для истории учебных реформ в России в XVIII - XIX веках / С. В. Рождественский. СПб.: Тип. «Общественная польза», 1910. С. 326-339.
11. Фельбигер И. И. Руководство учителям первого и второго класса народных училищ Российской Империи. СПб.: Тип. Брейткопфа, 1783. 114 с.
12. Чеботарев Х. А. Слово о способах и путях, ведущих к просвещению. М.: Унив. тип., 1779. 28 с.
References
1. Betskoy I. I. General'nyy plan Moskovskogo Vospitatel'nogo dlya prinosnykh mladentsov Doma [General plan of the Moscow Educational House for the foundling infants] // Complete collection of laws of the Russian Empire. St. Petersburg, 1830. Vol. XVIII. Pp. 290-326.
2. Bordovskaya N. V., Koshkina E. А. Metodika izucheniya istorii razvitiya didakticheskoy terminologii [Methods of studying the history of the development of didactic terminology] // Pedagogika. 2014. No. 10. Pp. 26-35.
3. Danilenko V. P. Leksika yazyka nauki. Terminologiya [Vocabulary of the language of science. Terminology]: avtoref. dis. ... d-ra. filos. nauk: [Abstract of Doctor. Dis. ... Doctor of Philosophy] 10.02.01. Moscow, 1977. 41 p.
4. Krestinin V. V. Istoricheskoye izvestiye o nravstvennom vospitanii detey u dvinskikh zhiteley [Historical news of the moral education of children in the Dvina residents] // New monthly essays. St. Petersburg, 1787. Part XVIII (November). Pp. 5-12; (December). Pp. 20-49.
5. Lomonosov M. V. Proyekt reglamenta Akademicheskoy gimnazii. 24 marta - 27 marta 1758 g [Draft regulations of the Academic Gymnasium. March 24 -March 27, 1758] / Selected works. In 2 vols. Moscow: Nauka, 1986. Vol. 2. History. Philology. Poetry. Pp. 413-435.
6. Morozova L. А. Terminoznaniya: osnovy i metody [Terminology: principles and methods]. Moscow: Prometey, 2004. 143 p.
7. The complete collection of laws of the Russian Empire. Collection 1. In 48 vols. St. Petersburg, 1830.
8. Pososhkov I. T. Zaveshchaniye otecheskoye k synu svoyemu, so nravoucheniyem, za podtverzhdeniyem Bozhestvennykh Pisaniy [Paternal testament to his son, with moral admonition, for confirmation of the Divine Scriptures. St. Petersburg, 1893. 389 p.
9. Metody analiza teksta i diskursa [Methods of text and discourse analysis] / S. Ticher [et al.]. Kharkov: Humanitarian Center, 2009. 356 p.
10. Uchrezhdeniye shkol nizhnikh v gorodakh stolichnykh, gubernskikh, uyezdnykh i v mestechkakh [Establishment of lower schools in the cities of the capital, provincial, district and in small towns]// Materialy dlya istorii uchebnykh reform v Rossii v XVIII - XIX vekakh [Materials for the history of educational reforms in Russia in the XVIII - XIX centuries] / S. V. Rozhdestvenskiy. Saint-Petersburg: Publishing House «Obshchestvennaya pol'za», 1910. Pp. 326-339.
11. Fel'biger I. I. Rukovodstvo uchitelyam pervogo i vtorogo klassa narodnykh uchilishch Rossiyskoy Imperii [Guide for teachers of the first and second class of public schools of the Russian Empire]. Saint-Petersburg: Publishing House of Breitkopf, 1783. 114 p.
12. Chebotarev H. А. Slovo o sposobakh i putyakh, vedushchikh k prosveshcheniyu [Speaking on ways and means leading to enlightenment]. Moscow: Univ. typ., 1779. 28 p.
Статья поступила в редакцию - 01.11.2016 г. Статья допущена к публикации - 29.05.2017 г.
