CC BY
91
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 24 (239).
Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 50-52.
А. Т. Хроленко
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ К МЕТАЯЗЫКУ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ
В статье поднимается проблема терминологической неопределенности в современной филологической науке. Автор излагает некоторые замечания, касающиеся использования терминов «филология» и «нарратив» в научных исследованиях. Ставится задача теоретического осмысления метаязыка современной филологии.
Ключевые слова: метаязык филологии, терминологическая неопределенность, терминологический филологический словарь.
Терминология — это то креативное поле, где филологи чувствуют себя если не хозяевами, то полноправными участниками рождения научного или профессионального слова. Однако так сложилась терминологическая практика, что метаязык самой филологии оказывается одним из самых проблемных языков науки. Покажем это на примере двух терминов — частотного (филология) и реже употребляемого (нарратив).
Филология — слово древнее, а термин молодой — констатировал в свое время М. Л. Гаспаров. Откроем словари и энциклопедии в поисках дефиниции этого термина. Словарь Академии Российской ответит на вопрос, что такое филолог ‘любослов’, филологический и филологически, но обобщающего термина филология пока нет. В первой половине XIX века. когда языкознание оформилось как суверенная наука, а в критике В. Г. Белинского проступили очертания будущего литературоведения, термин филология и производные от него используются весьма активно. В трехтомном «Новом словотолкователе» Н. М. Яновского (1803— 1806) впервые (?) объяснено слово филология: «Любление и учение языков и словесности; наука, содержащая в себе правила и примечания, служащие ко всеобщему познанию языков, их критики, значения как собственного, так и переносимого, их слов и речений и наконец всего того, что имеет отношение к выражению в разных наречиях народов как древних, так и новейших. <...> К филологии относятся различные отрасли человеческих познаний, кроме высоких наук математических и физических» [7. III. ст. 987-988].
Диапазон толкования термина филология в науке XIX века широк — от узкого определения
В. И. Даля («Филология, языковеденье, наука или изученье древних, мертвых языков; изученье живых языков» [4. Т. 4. С. 534]) до предельно широкого («наука, имеющая своим содержанием
изучение творений человеческого духа, т. е. в их развитии» [1. Т. 70. С. 811]).
Если судить по словарной статье Philology из знаменитой энциклопедии «Britannica», термин «филология» относится к сфере языковедческих и литературоведческих штудий и используется редко. Чаще всего термин означает изучение языка, а потому сравнительная филология постепенно становится компаративной лингвистикой. В XIX веке слово philology входило в названия некоторых учебно-методических журналов. Таким образом, филология, в интерпретации британских лексикографов, предстает как нечто выморочное (The New Encyclopedia Britannica. Vol. 9).
Если сопоставить все дефиниции термина филология, зафиксированные в современной отечественной справочной литературе, то окажется, что все они существенно разнятся и типологически могут быть сведены к нескольким группам:
(1) наука, (2) название группы дисциплин, (3) область знания, (4) совокупность методов и приемов исследования памятников письменности.
Отсутствие общепринятого понимания термина филология приводит к затруднениям в решении ряда теоретических и практических вопросов, например, какие научные и учебные дисциплины, не путая филологию с гуманитаристи-кой, можно бесспорно отнести в числу филологических, или что значит филологизация образования и др. Отсутствие пропедевтического курса «Введение в филологию» и обобщающего курса типа «Теория филологии» или «Основы филологии» не случайно. Это следствие терминологической неопределенности целой области познания. Вопрос о сути филологии как науки и учебной дисциплины становится актуальным в связи с перестройкой системы отечественного высшего образования, с появлением бакалавриата и магистратуры по направлению «Филологическое образование». В средней школе возникают клас-
сы филологического профиля, назрела необходимость в соответствующих программах и учебных книгах. Так что вопрос, что такое филология, совсем не праздный, поскольку границы филологии, ее истоки все еще остаются дискуссионными.
На наш взгляд, наиболее близким к адекватному является определение филологии, данное Ю. С. Степановым,— «область гуманитарного знания, имеющая своим непосредственным объектом главное воплощение человеческого слова и духа — т е к с т» [5. С. 592]. Однако эта дефиниция нуждается в уточнении (все гуманитарное знание связано с текстом) и сокращении (упоминание о воплощении духа и слова — характеристика текста, а не сути филологии). Филология — это область гуманитарного знания, в которой объект и предмет исследования — текст — совпадают.
В конце XX столетия одним из популярнейших терминов в зарубежной гуманитарной науке стал термин нарратив. В отечественной гума-нитаристике он сравнительно редок. Не зафиксирован в «Краткой литературной энциклопедии», в «Словаре лингвистических терминов»
О. С. Ахмановой (1966) соответствующая словарная статья отсутствует, как и в фундаментальном «Лингвистическом энциклопедическом словаре» (1990). Шестидесятидвухтомная энциклопедия издательства «Терра» содержит словарную статью «Наррация» объемом в три слова: Наррация, см. Рассказ [1. Т. 31. С. 476]. В словарной же статье «Рассказ» ни слова о наррации, нарративе или нарративности.
Складывается впечатление, что в отечественной гуманитаристике место термина нарратив занято популярным термином дискурс. Однако эти термины содержательно разнятся: нарратив — это подвид дискурса наивысшего уровня
[2]. Нарративом считают текст, описывающий некую последовательность событий, в котором систематизируются причинно-следственные связи событий, что делает их доступными для понимания. Важное свойство нарратива — его «объяснительность». Говорящий воспринимает нарратив как средство придания фактам смысла или осмысления действительности. Нарратив — это форма дискурса, с помощью которой реконструируется прошлый опыт для себя и других. Посредством нарратива человек организует свою память, намерения, жизненные истории, идеи своей «самости» или «персональной» идентичности. С помощью нарратива человек осмысливает наиболее широкие, наиболее дифференци-
рованные и наиболее сложные контексты своего опыта. Нарративы представляют собой формы, внутренне присущие нашим способам получения знания, которое структурирует наше восприятие мира и самих себя. Нарративы не репрезентация, а специфический способ конструирования и установления реальности. Это метод, с помощью которого люди пытаются осмыслить свой опыт и делают это, помимо всего прочего, рассказывая об этом опыте. Смыслы принимают форму, порядок и связность только будучи рассказанными (Л. Витгенштейн).
Текст оказывается не только объектом и предметом, но и инструментом научного исследования. Вполне логично предположение о нарративных моделях порождения знаний, когда человек осваивает окружающую реальность только через повествование. Такая модель порождения знаний оказалась востребованной в естественных науках. Примером эффективного использования одной из таких моделей считают работу И. Гете по теории цвета, а также итоговый труд английского естествоиспытателя Ч. Дарвина «Происхождение видов». Велика роль нарративных структур в научных текстах, посвященных экологической проблематике. Классическим примером нарратива может служить заметка И. В. Гете «Немецкий язык», в которой задолго до споров об экологии великий немецкий поэт, мыслитель и государственный деятель показал, что существует немало способов очищения и обогащения языка, чтобы тот развивался, как живой организм [Гете 1980]. Эвристический потенциал нарративной модели порождения знания обусловлен тем, что наррация — это включение бессознательного, активация его творческого сверхсознания. Нарративный подход в широком смысле — ориентация на интуицию, воображение, на опыт и чувства индивидуальной личности [3. С. 21].
Филология — перспективный простор для использования нарратива, поскольку повествова-тельность есть способность воспринимающего сознания воссоздать внутренний мир художественного произведения. Современная наррато-логия вышла за рамки скромного подразделения теории литературы — поэтики повествования. Осуществляется «нарративный поворот» в эпистемологии, в общегуманитарном научном мышлении, при котором нарративность мыслится одним из наиболее фундаментальных механизмов текстообразования и функционирования культуры в целом. Нарративность становится междисциплинарным учением [6. С. 22].
Полагаем, что упорядочение метаязыка наук о слове невозможно без теоретического осмысления самого феномена филологии, вне работы над обобщающими и систематизирующими сочинениями типа «Введение в современную филологию».
Список литературы
1. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь : в 86 т. / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. М. : Терра, 2001.
2. Брокмейер, Й. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы / Й. Брокмейер, Р. Харре // Вопр. философии. 2000. № 3. С. 29-42.
3. Булюбаш, Б. Нарратив между наукой и образованием // Знание — сила. 2009. № 1. С. 15-21.
4. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. М. : Рус. яз., 1978-1980.
5. Степанов, Ю. С. Филология // Русский язык.
Энциклопедия. 2-е изд., перераб. и доп. М. : Большая Российская энциклопедия ; Дрофа, 1998.
С. 592.
6. Тюпа, В. И. Чеховское повествование и современная нарратология // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 2010. Т. 69. № 4. С. 22-27.
7. Яновский, Н. М. Новый словотолкователь,
расположенный по алфавиту содержащий: разные в Российском языке встречающиеся иностранные речения и Технические термины, значение которых не всякому известно, каковы суть между прочими: Астрономические, Математические,
Медицинские, Анатомические, Химические, Юридические, Коммерческие, Горные, Музыкальные, Военные, Артиллерийские, Фортификационные, Морские и многие другие, означающие Придворные, Гражданские и Военные чины, достоинства, должности и проч. как древних, так и нынешних времен. Ч. 3. От О до 0. СПб. : Имп. Акад. наук, 1806. 1322 стб., III с.
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 24 (239).
Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 52-54.
Б. Я. Шарифуллин
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ «НОВОГО ВРЕМЕНИ»: РАЗРЫВ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ ИЛИ «НОВАЯ» ПАРАДИГМА?
В статье предлагается к обсуждению проблема совершенствования терминологического аппарата современной лингвистики. Проведенный автором анализ языка научных публикаций последних десятилетий, в том числе примеров неоправданного терминотворчества, убеждает в необходимости создания нового словаря лингвистических терминов, соответствующего современному уровню развития науки.
Ключевые слова: новая лингвистическая терминология, словарь лингвистических терминов, научная традиция.
Стало настолько уже популярным в «широких» кругах российских лингвистов мнение, что мы существуем ныне в «парадигме лингвистики XXI века» (впрочем, я тоже так полагаю, но с оговорками — см. мою статью «Пролегомены и провокации в лингвистику XXI века» [7]), что во многих лингвистических публикациях, особенно молодых ученых, стало «хорошим тоном» создавать и соответствующую «новой парадигме» «новую терминологию». В принципе, ничего в этом плохого нет: история нашего отечественного языкознания демонстрирует и не такие «феномены» (ничего не буду говорить о «новом учении о языке» Н. Я. Марра и его специфической «терминологии» — это совсем иная «история»).
Новая лингвистическая терминология, которая соответствовала бы реалиям нового взгляда на язык в целом и на конкретные языки (в историческом аспекте тоже, между прочим) — формируется, это факт, от которого не убежит даже самый «замшелый» русист (таких, наверно, уже и не осталось почти). И такая терминология, безусловно, крайне необходима — прежде всего, в лексикографической ее «легализации». Такая «легализация» и «нормализация» тоже, а значит, и признание со стороны нашего лингвистического сообщества новых терминов необходима уже потому, что в публикациях последнего, условно говоря, десятилетия, наблюдается «двойственная» ситуация, иногда забавная, но чаще нет.
