ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЕ НОВЕЛЛЫ "НОВОЙ НОРМАЛЬНОСТИ" И ИХ ЮРИДИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ Текст научной статьи по специальности «Право»

пял-нот

OF LEGAL RESEARCH к

УДК 343

DOI 10.34076/2658-512X-2020-4-123-131

Корецкий Данил Аркадьевич (koretski@mail.ru) Заслуженный юрист Российской Федерации Доктор юридических наук Профессор

Профессор кафедры уголовного права и криминологии Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону

Danil A. Koretsky Honored Lawyer of the Russian Federation Doctor of Juridical Science Professor

Professor of the Criminal Law and Criminology department South Federal University, Rostov-on-Don

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЕ НОВЕЛЛЫ «НОВОЙ НОРМАЛЬНОСТИ» И ИХ ЮРИДИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ TERMINOLOGICAL INNOVATIONS OF «NEW NORMALITY» AND LEGAL CONSEQUENCES OF THEM

Аннотация: В данной статье рассматриваются юридические последствия «новой нормальности». Под «новой нормальностью» автор понимает совокупность форм поведения, которые традиционно и устойчиво считались ненормальными и противоречили принципам юриспруденции, нормам нравственности и морали, но в настоящее время получившие широкое распространение, непрямое или явное одобрение, а в некоторых случаях нейтралитет, выливающийся в попустительство, со стороны властных и общественных структур, и в силу многократного неосуждаемого повторения, постепенно закрепляющиеся в общественном сознании, юриспруденции и государственной идеологии в качестве нормы.

Рассматриваются проявления «новой нормальности» в законотворческой и правоприменительной деятельности, влияние явления на правовую культуру и правосознание.

Ключевые слова: новая нормальность, криминализация, уголовная ответственность, законотворчество, правоприменение.

Abstract: In this article legal consequences of "new normality" are considered. The author means by "new normality" a number of behaviour forms, which are traditionally and sustainably judged as unnormal and contradicting to the principles ofjuris-prudence and moral standards, but nowadays become widespread, receive indirectly or sure approval and, in any cases, connivance from the side of public authorities and civil society organizations. As the author concludes such behaviour forms gradually become conventional in public conscience, law and state ideology. Also, reflection of influence of "new normality" on law making, law enforcement, legal culture and legal consciousness are considered.

Keywords: "new normality", criminalization, criminal liability, law making, law enforcement.

Термин «новая (современная) нормальность» - детище экономической науки, отреагировавшей на происходящие в мире экономические кризисы, но он быстро перерос роль только экономического феномена - «новая нормальность» наблюдается, практически, во всех сферах современной жизни, в том числе и в юриспруденции. Наряду с экономическими факторами, которые являются первопричиной, здесь играют роль аномия общества, снижение государственного и общественного контроля, падение профессионального уровня законотворцев и правоприменителей, вытеснение служебных интересов должностных лиц личной мотивацией (приватизация должностей), правовой нигилизм и насаждение стандартов традиционно неодобряемого поведения, и т. д., и т. п.

Несколько лет назад автор попробовал сформулировать определение рассматриваемого феномена:

«Новая (современная) нормальность» - есть совокупность форм поведения, которые традиционно и устойчиво считались ненормальными и противоречили принципам юриспруденции, нормам нравственности и морали, но в настоящее время получившие широкое распространение, непрямое или явное одобрение, а в некоторых случаях нейтралитет, выливающийся в попустительство, со стороны властных и общественных структур, и в силу многократного неосуждаемого повторения, постепенно закрепляющиеся в общественном сознании, юриспруденции и государственной идеологии в качестве нормы [1, с. 9-16].

Следствием этого, в общественном сознании стали привычными невозможные в прошлые годы хищения и взяточничество на миллионы и миллиарды рублей, нахождение в криминальном обороте немыслимых денежных сумм, которые для удобства исчисляются уже не в числовом, а в весовом выражении, причем, речь идет уже не о десятках или сотнях килограммов, а о тоннах!

Как-то незаметно сделались обычными ситуации, когда в поданных декларациях обязанных отчитываться о доходах должностных лиц, указаны достаточно скромные, соответствующие их доходам суммы, зато у их жен, несовершеннолетних детей или престарелых родителей показаны доходы, сопоставимые с заработками Рокфеллера, Билла Гейтса или Илона Маска, причем фамилии наших доморощенных гениев бизнеса ничего не говорят мировому бизнес-сообществу...

Стали привычными аресты должностных лиц самого высокого уровня - мэров, губернаторов, руководящих сотрудников МВД, ФСБ, Следственного Комитета и прокуратуры, министров. Причем, если верить комментариям заинтересованных ведомств, то ранее фигуранты уголовного дела с тоннами обнаруженных денежных знаков, ни в чем предосудительном замечены не были, и ни их подчиненные, ни их руководители не замечали в деятельности «оборотня» ничего подозрительного! Оказываются «слепыми» и службы внутренней безопасности правоохранительных органов, впрочем, поскольку под следствием оказываются и руководители этих структур, то ничего удивительного тут нет. Хотя, как хотите, а участие в разбойно-бандитском нападении целой группы сотрудников

легендарного элитного спецназа, никак не укладывается даже в широчайшие рамки норм «новой нормальности»!

Настолько же невероятным, насколько и привычным стало превращение очередного сенсационного разоблачения в «пшик»: тихое прекращение «громких» уголовных дел, освобождение их фигурантов по амнистии (даже если они под нее не подпадают), вынесение смехотворно мягких приговоров, никак не соответствующих общественной опасности преступления. Все это происходит на фоне бесконечных мантр о борьбе с коррупцией и хищениями, отсутствия «неприкасаемых», и обязательном наказании всех виновных, невзирая на лица. Расхождение этих заклинаний с действительностью оказывает еще более тлетворное влияние на общественное мнение, чем сами факты преступлений, ибо граждане разочаровываются в государстве и перестают ему верить.

Не обошли реалии «новой нормальности» законотворческой и правоприменительной практики. В частности, в этой сфере нередко нарушают фундаментальные принципы уголовного права: так ужесточение наказания после каждого «резонансного» преступления, заведомо не может принести результат в силу общепризнанного принципа «важна не жестокость наказания, а его неотвратимость»! Недавно Верховный Суд разъяснил, что привлекать к ответственности можно только при наличии умысла у виновного, но это аксиома, которая преподается на втором курсе юридических ВУЗов, и если высшая судебная инстанция вынуждена ее повторять, значит, практические работники ей не следуют! Некоторые принимаемые законы фактически не применяются, некоторые заведомо не могут повлиять на преступность. Зачастую, в целях профилактики пытаются воздействовать не на причины и условия преступности, а на орудия или предметы преступлений.

Так, почти каждое резонансное преступление влечет ужесточение правил приобретения, хранения, ношения и использования гражданского оружия. При этом совершенно не учитывается тот факт, что законно хранимое оружие используется для совершения преступлений менее, чем в одном проценте случаев!

Однако, запрещать и ограничивать его оборот гораздо легче, чем бороться с криминальным оборотом оружия. Хотя деятельность эта бессмысленна, и является не профилактикой, а ее имитацией!

Сейчас рассматривается законопроект о повышении возраста продажи спиртного с 18 до 21 года. Это тоже, всего лишь, имитация. На основании какого исследования предлагается такое решение? Почему не до 25 или 30? Неужели «погоду» делают алкоголики в возрасте 18-21 года? У нас ведь есть печальный опыт антиалкогольных компаний, которые ни к чему хорошему не приводили. Да и дело, конечно, не в возрасте покупателей: только в новогодние праздники от употребления непищевых спиртосодержащих жидкостей получают отравления около 2000 человек, погибают несколько сотен. Поднять возраст, ограничить время продаж, запретить еще что-то - легко. А отучить людей пить суррогаты трудно. Но эффективен именно второй путь!

Еще одной особенностью «новой нормальности» является появление в обороте терминологических новелл - эвфемизмов, смягчающих смысл явления традиционно обозначаемого этими терминами (кстати, появление в обиходе словосочетания «новая нормальность», само по себе является смягчающим эвфемизмом).

Например, взрыв газа стал называться «хлопком», катастрофа вертолета или самолета - «жесткой посадкой», наводнение - «подтоплением», пожар - «задымлением», падение показателей - «отрицательным ростом». Совсем недавно, новым автором введения неологизмов в перечисленный ряд стал Министр финансов, который отказался назвать состояние в России «кризисом», и заменил его словом «вызов» [2]. А причиной Норильской экологической катастрофы в МЧС назвали «разгерметизацию» резервуара с топливом [3].

Деформация общественных отношений «новой нормальности» значительно усилилась вследствие пандемии коронавирусной инфекции. Появились новые термины, которые содержат совсем другой смысл, чем тот, который им придают. В частности, ставшая притчей во языцах «самоизоляция», вызвала всплеск недовольства в обществе и справедливые возражения против административных

наказаний за ее нарушения. Действительно, действия, предпринимаемые гражданином лично и по собственной инициативе, не могут влечь никакой ответственности при отказе от них, или их изменении. Вегетарианец, перешедший на мясную диету, не может быть за это оштрафован, какими бы убедительными обоснованиями заботы о его здоровье, наказание не мотивировалось. Даже начавший курить гражданин, несмотря на неоспариваемый вред этого занятия, не подлежит наказанию, и этот перечень может быть продолжен до тех пор, пока не упрется в пресловутую самоизоляцию.

Сразу скажу: то, что стало называться «самоизоляцией», таковой не является - это временное ограничение права граждан на свободу передвижения. Но мероприятие несомненно нужное, и даже, вопреки распространенным высказываниям, законное: оно охватывается правовым институтом крайней необходимости. Однако, даваемые органами власти обоснования были нечеткими и далекими от правовых норм. Во-первых, происходила подмена смысла терминов: «самоизоляция» как бы приравнивалась к карантину, и до того, как суды изменили практику, немало нарушивших «самоизоляцию» граждан было оштрафовано за нарушение карантинных норм. Во-вторых, неизвестная правовому полю и непонятно откуда взявшаяся «самоизоляция» требовала юридических «подпорок», в качестве которых был использован солидный правовой термин «режим повышенной готовности», который, якобы, легимитизировал сомнительную «самоизоляцию».

Но и эта легимитизация оказалась малоудачной, потому что режим повышенной готовности является термином из Федерального закона «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», он предшествует режиму ЧС, и определяет, в первую очередь, режим функционирования органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций. Эти органы должны обеспечить обучение населения действиям при угрозе возникновения и возникновении чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, а при официальном введении режима повышенной готовности, устанавливать дополнительные, обязательные для граждан правила поведения.

То есть, объявленный режим повышенной готовности, в основном, требует действий от органов власти и управления по защите граждан от грозящей опасности и вправе предписывать им дополнительные правила поведения.

Вся эта деятельность должна быть логичной, эффективной и понятной для граждан. Если, даже без объявления режима повышенной готовности, в рамках крайней необходимости введено временное ограничение права граждан на свободу передвижения, то сидеть дома должны ВСЕ, кроме сотрудников служб, обеспечивающих жизнедеятельность, здоровье и безопасность населения, и сдавших тесты на отсутствие признаков заражения. Если же в городе-миллионнике пропуска получает половина жителей, тесты не сдавшая, то что это за изоляция? А если контроль за наличием пропусков (которые от вируса не гарантируют, а потому вообще не нужны) приводит к коллапсу на транспорте и скученности больших масс непротестированных граждан, то от него польза или вред? Если десятками заражаются врачи в медучреждениях, то эффективна ли профилактика болезни? Ответы на эти вопросы самоочевидны, и они вызывают у граждан недоверие к вводимым ограничениям.

Есть поговорка, что массами управляют кнутом и пряником. Не знаю, насколько она верна, но если пряник заменить вторым кнутом, то тут уж желаемого результата точно не получишь. Штрафы не заменяют вакцин и лекарства, и не прибавляют любви к полиции, которая сама во время контрольно-штрафных мероприятий подставляется под возможность заражения.

Меры, которые принимаются должны быть направлены на ликвидацию причин распространения болезни, но иногда они фактически нейтрализуют ожидаемый полезный результат последствиями, которые не предвидят и не просчитывают. Например, вспомните ситуацию, когда очередь из машин скорой помощи в коронавирусный госпиталь достигала восьми (!) часов. Больные люди и врачи ждали в машинах, пока их пропустят через входной фильтр. Как это могло быть? Почему ответственные лица этого не предвидели и не поставили 20 палаток, для оперативного приема больных? Ведь военная медицина очень успешно действует

на фронте борьбы с коронавирусом. Но об этом просто никто не подумал, не просчитал ситуацию, впоследствии, она повторялась.

Выше обращено внимание только на некоторые элементы «новой нормальности». И хотя к ней постепенно привыкаешь, «новая нормальность» несомненно вредоносное явление, требующее осуждения и противодействия на основе фундаментальных правовых принципов, законов и норм морали.

Библиографический список

1. Корецкий Д. А. «Новая нормальность» в общественном сознании и юриспруденции: норма или патология? //Уголовная политика Российской Федерации: проблемы формирования и реализации. Сборник материалов Всероссийской научно-теоретической конференции 19 мая 2017 года. Часть 2. - РЮИ МВД РФ, Ростов-на-Дону, 2017. С. 9-16.

2. «Меня это слово даже резануло». Глава Минфина отказался называть ситуацию в России кризисом // «Открытые медиа». URL: https://openmedia. io/news/n1/menya-eto-slovo-dazhe-rezanulo-glava-minfina-otkazalsya-nazyvat-situaciyu-v-rossii-krizisom/ (дата обращения: 20.07.2020 г.)

3. Официальный сайт телеканала «Звезда» // URL: tvzvezda.ru (дата обращения: 20.07.2020 г.)

Bibliography

1. Danil A. Koretsky, New Normality in Social Consciousness and Jurisprudence:

the norm or Pathology? Collected Papers of Russian Scientific-Theoretical Conference «Criminal policy of the Russian Federation: issues of formation and realization», May 19, 2017, Part 2, Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Rostov-on-Don, 2017, at 9-16.

2. «I was hurt even by this word», The Chairman of Ministry of Finance of the Russian

Federation Refused to Call the Situation in Russia «Crisis», The Journal «Open

media» // URL: https://openmedia.io/news/n1/menya-eto-slovo-dazhe-rezanu-lo-glava-minfina-otkazalsya-nazyvat-situaciyu-v-rossii-krizisom/ (accessed: July 20, 2020).

3. Official site of TV channel «Zvezda» // URL: tvzvezda.ru (accessed: July 20, 2020).