Теория общественного выбора о протекционизме Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ТЕОРИЯ ХОЗЯЙСТВА

А. П. ЗАОСТРОВЦЕВ, А. И. ЛЕУССКИИ*

Андрей Павлович ЗАОСТРОВЦЕВ — кандидат экономических наук, доцент «эфедры экономической теории и мировой экономики. Окончил экономический факультет ЛГУ в 1978 г. Автор 50 научных работ, опубликованных в том числе в Швеции и Германии.

Специализируется в области изучения теории общественного выбора.

Александр Иванович ЛЕУССКИЙ — кандидат экономических наук, профессор кафедры экономической теории и мировой экономики, первый проректор СПбГУЭФ.

Окончил ЛФЭИ в 1970 г.

Автор более 100 научных работ, опубликованных в том числе в Китае и Германии.

Специализируется в области международной экономики.

Ъ

ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ВЫБОРА О ПРОТЕКЦИОНИЗМЕ

Неоклассический анализ протекционистской политики не дает исчерпывающего объяснения природы ее возникновения и устойчивости. Этому препятствует не его методология (она-то как раз и является ключом к разгадке этой «тайны»), а непоследовательность ее применения. Если в анализе деятельности экономических агентов на рынке неоклассика строго следует принципу методологического индивидуализма (человек как «гомо экономикус» — рациональный эгоистический максимизатор полезности), то в политике она допускает иное. Государство предстает как максимизатор так называемого «общественного благосостояния»1.

С появлением в 1956 г. теории «второго лучшего»2 неоклассика утратила четкость нормативного критерия, построенного на Парето-оптимальности. В условиях многочисленных отклонений от Парето-оптимапьности невозможно с определенностью утверждать, приведет ли новое отклонение (такое, как, например, очередная протекционистская мера) к увеличению или уменьшению общественного благосостояния.

Теория общественного выбора, в соответствии с распространенным ею на политику принципом методологического индивидуализма, исходит из того, что протекционистские меры вводятся (или устраняются) не бла-

© А. П. Заостровцев, А. И. Леусский, 2007

гожелательным всеведущим государством ради максимизации общественного благосостояния, а являются результирующим вектором влияний на власть лоббистских действий групп давления. Таким образом, протекционизм интерпретируется как рациональная политика принимающих решения в демократическом обществе.

• Протекционизм: спрос и предложение

Теория общественного выбора рассматривает политику как особый рынок. Следовательно, для протекционистских мер также существует рынок со своим спросом и предложением. Спрос на протекционизм предъявляют избиратели и фирмы, связанные с конкретными группами интересов. Предложение протекционизма исходит от политиков и правительственных чиновников3.

Начнем анализ со спроса. Экономические агенты, которые выиграют от протекционистских мер, инвестируют ресурсы с тем, чтобы влиять на принятие благоприятных для себя политических решений. Величина протекции измеряется тарифной ставкой (d). Выгоды (В) и затраты (С) лоббистской активности оцениваются в денежном выражении.

На рис. 1 кривая затрат на лоббирование (ОС) построена при предположении о возрастающих предельных затратах. Разумно полагать, что становится все труднее добиваться все более высоких тарифов от правительства1. Кривая выгод от лоббирования (ОБ) увеличивается вплоть до максимума, отвечающего запретительному тарифу. Допускается, что имеют место убывающие предельные выгоды от лоббирования. Чистая выгода (NB), как известно, максимизируется при равенстве предельных выгод и предельных затрат (MB = МС). Она равна максимальному расстоянию между ОВ и ОС, которое обеспечивается при равенстве наклонов этих кривых4. Этому расстоянию отвечает эндогенно определенный тариф d*.

Рис. 1. Оптимальный размер лоббирования.

На рис. также показано, что лоббистская активность не всегда экономически оправданна. Кривая затрат ОС'С" показывает, что начальные затраты на лоббирование (ОС) могут быть настолько высоки, что затраты везде окажутся выше выгод. Такая ситуация с затратами может иметь место тогда, когда выигрывающие от протекционизма группы интересов трудно организовать, а также когда предварительно этими группами не создано никаких организаций для иных целей. Если же таковые уже существуют, то они могут быть использованы как база для формирования протекционистского лобби, а следовательно, появляется возможность избежать начальных затрат (ОС). Этим объясняется, почему спрос на протекцию предъявляется не всеми поголовно, и почему ранее организованные группы интересов получают дополнительные преимущества. Новички же находятся в нелегком положении на политическом рынке протекционизма.

Следует заметить, что наряду с выигрывающими от протекционизма группами интересов есть и проигрывающие от него. Протарифные группы в основном состоят из фирм (включая их персонал), производящих конкурирующие с импортом товары. Они имеют сильные лобби в силу того, что обычно хорошо организованы. В то же время антитарифные группы (как правило, потребители и экспортеры) имеют более слабые лобби в силу худшей организации.

Теперь посмотрим на протекцию со стороны предложения. Протекционистские меры определяются политиками (обычно правительством) и правительственными чиновниками (даже если они не уполномочены принимать решения о введении протекционистских мер, на их долю выпадает подготовка и воплощение этих мер). Политики имеют определенные идеологические цели (среди которых может быть и их точка зрения на свободу торговли и протекционизм), но также они преследуют и ряд других целей, среди которых явно доминирует стремление к переизбранию. Поскольку протекционистские группы организованы гораздо лучше антипротекционистских и обладают большей лоббистской силой (в нее включается и финансовая поддержка избирательных компаний), то правительство уделяет им значительно больше внимания. Более того, правительство имеет дополнительные ограничения в проведении политики свободной торговли, такие как бюджет и платежный баланс. Значительные их дефициты могут явиться для него дополнительным стимулом введения новых тарифов или повышения существующих.

Бюрократия поддерживает протекционизм в еще большей степени, чем политики. Среди многочисленных объяснений данному факту выделим то, согласно которому она вынуждена достигать своих целей (которые не имеют ничего общего с максимизацией «коллективного благосостояния» или «общественным интересом», а заключаются в максимизации собственной функции полезности), используя доступные ей рычаги (которых существенно меньше, чем у политиков) более интенсивно. Если политик может извлекать выгоды в виде максимизации голосов не только за счет протекционизма, то обслуживающая внешние барьеры бюрократия в принципе лишена такого выбора.

Действующие тарифные ставки, таким образом, являются результатом взаимодействия спроса и предложения на политическом рынке протекционизма. Экономистами построены различные модели этого рынка.

• Моделирование рынка протекционизма: эндогенный подход

Основой эндогенного подхода является теория общественного выбора, с присущим ей распространением методологического индивидуализма на политику. В результате эндогенный подход (в отличие от экзогенного) не постулирует невесть откуда взявшуюся государственную политику, а объясняет ее генезис как бы «изнутри» (эндогенно), как результат борьбы и сотрудничества частных интересов.

В рамках эндогенного подхода различаются два направления. Одно из них проистекает из работы У. Майера, который использовал модель медианного избирателя для объяснения тарифов. В ней не рассматривались ни вклады в избирательные кампании, ни лобби. Он исходил из того, что все партии выберут предпочитаемую медианным избирателем политику5. В то же время, как мы покажем далее, решениям медианного избирателя может противостоять торговля голосами (логроллинг) и действия групп специальных интересов.

Другое направление представляют модели поведения групп специальных интересов, в которых вклады про-и антипротекционистских лобби направляются политическим партиям. Простейшей моделью такого рода является так называемая «модель 2 х 2». В дальнейшем она была развернута в весьма объемную модель, которая получила название «модель 2x2x2x2». Эти модели представлены в упоминавшихся выше работах У. Брока, С. Маги и Л. Янга.

Модель медианного избирателя. Если исходить из традиционной предпосылки теории общественного выбора о том, что законодатели преследуют собственный интерес, заключающийся в сохранении своего статуса (переизбрании), то они будут преследовать такую политику, которая удовлетворяет избирателя, чьи предпочтения отвечают медиане распределения предпочтений отдельных избирателей. Как известно, это максимизирует вероятность переизбрания.

На рис. 2 представлена модель предпочтений медианного избирателя по отношению к какой-либо конкретной политике, рассматриваемой правительством. Политика международной торговли является весьма подходящим объектом изучения в модели медианного избирателя, поскольку теорема Столпера — Самуэльсона и модель специфических факторов производства показывают, что внешнеторговая политика, которая меняет относительные цены на внутренних рынках по сравнению с их мировым уровнем, оказывает различное влияние на благосостояние различных групп в экономике. Например, теорема Столпера— Самуэльсона утверждает, что тариф, который повышает внутренние цены трудоинтенсивных импортируемых товаров, повысит реальную отдачу на труд и снизит реальную отдачу на капитал, независимо от того, в каком секторе задействованы эти факторы производства.

Предположим, что модель медианного избирателя используется с целью объяснения предпочтений индивидов в отношении законодательства, которое повысит внутреннюю цену некоего импортируемого товара посредством импортного тарифа. На рис. 2 набор предпочтений избирателей представлен в диапазоне от 0 до 1 на горизонтальной оси. Каждый избиратель занимает определенное место на ней в зависимости от изменения полезности, которое он испытывает в случае введения тарифа. Все те, кто теряет от этого тарифа, представлены в первой части диапазона, затем следуют те, кто выигрывает. Предпочтение медианного избирателя — в точ-

ке 0,5. Потери полезности (L) и выигрыши (С) представлены на вертикальной оси ниже и выше горизонтальной оси соответственно. В нашем примере 60 % избирателей проиграют, если тариф будет введен.

G

0,5 0,6

• < > <

L

РИС. 2. Выбор медианного избирателя.

На рис. 2 сделано упрощающее допущение, что все выигрывающие и проигрывающие от предложенного тарифа получают одинаковый объем выигрыша и проигрыша в расчете на человека. В более общем случае необходимо разместить отдельных избирателей в порядке уменьшения проигрыша и далее в порядке нарастания выигрыша. Вместе с тем такое обобщение мало что добавит к тому нашему анализу, тогда как предположение об одинаковых удельных выигрышах и проигрышах избирателей сочетается с допущением об однородности факторов производства и идентичных вкусах.

Медианный избиратель на рис. 2 проигрывает, если вводится тариф, и, таким образом, вероятно, будет голосовать против законодателя, который попытается ввести его. Это приводит нас к заключению, что заинтересованный в переизбрании законодатель, который представляет регион с предпочтениями, изображенными на рис. 2, проголосует против тарифа. Если большинство голосующих законодателей представляют избирательные округа с подобными предпочтениями, то тариф не пройдет.

Является ли торговая политика протекционистской (повышающей торговые барьеры) или либеральной (понижающей торговые барьеры), торговая политика по своей природе всегда перераспределительная. Она приводит к тому, что одни члены общества выигрывают, в то время как другие — проигрывают. Модель медианного избирателя в том виде, в каком она была представлена выше, гарантирует принятие позиции большинства, что, как видим, в целом является позитивным результатом, но, конечно, не для тех, кто оказывается в меньшинстве. В то же время зависимость от медианного избирателя выявляет и несколько проблем.

Прежде всего, выделим то обстоятельство, что выбор медианного избирателя не считается с интенсивностью предпочтений. На рис, 3 представлена такая ситуация. Предположим, политики рассматривают вопрос либерализации торговли. Как и в предыдущем случае, 60 % избирателей потерпят ущерб от либерализации и только 40 % выиграют от нее. Однако теперь размеры индивидуальных выигрышей и проигрышей различаются. Первые заметно превосходят вторые и по суммарной величине. Следовательно, чистый эффект либерализации для общества в целом будет положительным. Тем не менее, поскольку медианный избиратель принадлежит к группе проигрывающих, то меры по либерализации, скорее всего, провалятся.

Выводы из теоремы Столпера — Самуэльсона в сочетании с неспособностью процесса принятия решений медианным избирателем учесть интенсивность предпочтений оказываются весьма важными для определения результатов торговой политики. В общем случае, при отсутствии каких-либо искажений, защита от импорта понизит общественное благосостояние. Однако теорема Столпера — Самуэльсона показывает, что тарифная политика, которая повышает цену импортируемого товара, повысит также и отдачу от редкого фактора при понижении отдачи от фактора, находящегося в изобилии. С точки же зрения медианного избирателя, вопрос заключается не в том, будет ли тариф выигрышным для общества в целом, а в том, сколькими голосами располагают факторы в политической системе.

В большинстве экономик распределение собственности на факторы построено таким образом, что почти все ее участники владеют единицей труда, в то время как лишь некоторые индивиды владеют многими единицами капитала. Это предполагает, что интересы труда будут преобладать в большинстве решений медианного избирателя. Другими словами, даже в экономике, где труд относительно редок в экономическом смысле, он, вероятно, будет политически избыточным фактором, т. е. представлять большинство избирателей. Отсюда, в полном соответствии с теоремой Столпера — Самуэльсона, следует вывод о том, что, при прочих равных условиях, трудо-

дефицитные страны с большей вероятностью будут применять более высокие средние тарифные ставки, чем трудоизбыточные страны.

G

0 0,5 0,6

L

РИС. 3. Проблема интенсивности предпочтений.

Логроллинг. В рассмотренной выше ситуации, когда медианный избиратель блокирует либерализацию торговли, тем не менее, у меньшинства есть способы удовлетворить свои интересы. Заметим, что если бы выборы строились на рыночных принципах, когда голосующие «покупают» голоса, то либерализация прошла бы, поскольку готовность меньшинства платить за нее превосходит готовность большинства платить за сохранение статус-кво. Надо сказать, что в теории общественного выбора были разработаны электоральные схемы, в которых интенсивности предпочтений явно вводятся в модели голосования при помощи подобных рыночных построений. В то же время компенсация представляет собой иной способ обеспечить тот же результат с наибольшей чистой выгодой для общества. Трансферты от выигрывающей группы группе проигрывающих могут устранить оппозицию последней.

В то время как компенсационные схемы могут показаться непрактичными, незаконными или, возможно, даже аморальными, в действительности они постоянно наблюдаются в политических системах в виде логроллин-га. В табл. 1 рассматривается влияние на благосостояние пары одновременных политических решений. Три индивида — Ау В и С выигрывают или теряют обозначенные в таблице денежные суммы от прохождения вариантов 1 и 2. В случае прохождения варианта I индивид А выигрывает 20 денежных единиц (д. е.) за счет потери 5 д. е. как 5, так и С. Чистый выигрыш общества составляет здесь 10 д. е., но понятно, что В и С забаллотируют этот вариант. Аналогично, вариант 2 будет забаллотирован коалицией А и С, несмотря на то, что он приносит такую же чистую общественную выгоду в 10 д. е. Однако если А и В смогут организовать так называемое «пакетное голосование» по вариантам 1 и 2 (А голосует за вариант 2, в «обмен» В голосует за вариант 1), то оба варианта пройдут с преимуществом два против одного, поскольку каждый из них в таком случае выигрывает по 15 д. е., а проигравшим окажется только С.

Таблица 1

Выигрыши от логроллинга

Варианты а в с Чистый результат

1 +20 -5 -5 +10

2 -5 +20 -5 +10

1 и 2 + 15 +15 -10 +20

Рассмотренный нами вариант логроллинга решает проблему компенсации и позволяет как А, так и В собрать достаточно голосов, чтобы привести в действие политику, которая выигрышна не только для них, но и в целом для общества.

В то же время логроллинг может вести к неоптимальным политическим решениям. В табл. 2 «выплаты» выигрывающим и проигрывающим изменены так, что, хотя варианты 1 и 2 приносят ущерб обществу, тем не менее коалиция А и В проводит пакет из этих вариантов.

Классическим примером разрушительного действия логроллинга в истории США является тариф Смута — Хоули (Smoot — Hawley) 1930 г. В действительности это был ряд законопроектов о тарифах для различных секторов экономики, сведенный в единый пакет. Законодатели, стремившиеся к защите отрасли, которая была им политически выгодна, договорились голосовать за высокие тарифы для других отраслей с тем, чтобы «купить»

побольше голосов для «своей» отрасли. Как результат, средний размер тарифа вырос до 50 % от стоимости импорта (в настоящее время в развитых странах эта величина не превышает 5 %).

Таблица 2

Потери от логроллинга

Варианты А В С Чистый результат

1 +20 -15 -15 -10

2 -5 +20 -15 -10

1 и 2 +5 +5 -10 -20

Рациональное невежество и группы интересов. В рассмотренной выше модели медианного избирателя делалось два допущения, которые приводили к тому результату, что преследующий собственные интересы политик следовал предпочтениям медианного избирателя. Во-первых, медианный избиратель обладал полным знанием о выгодах или потерях, которые он мог получить от той или иной политики в области внешней торговли. Во-вторых, индивиды действительно голосовали в соответствии с их предпочтениями. На практике ни одно из этих допущений не выполняется на 100% и, как результат, предпочтения медианного избирателя могут не выиграть в политической конкуренции.

Для рядовых избирателей поддержание неведения относительно вынесенного на голосование вопроса и его последствий, так же как и воздержание от участия в голосовании, может быть рациональной линией поведения. Понимание потенциальных последствий политических решений не обходится без затрат на сбор и оценку информации. Голосование, как прямое на референдуме, так и за определенные пункты программы кандидата, также сопровождается затратами индивида в виде похода на избирательный участок. И хотя затраты на сбор информации о выносимых на голосование вопросах и участие в выборах очевидно невелики, тем не менее, они должны быть сопоставлены с выгодами от них. А таковые могут оказаться еще меньше.

Выгоды для индивида от участия в политике есть вероятность того, что его усилия действительно принесут положительный для него результат голосования вместо отрицательного. Однако результаты голосования представляют собой общественные блага, поскольку они затрагивают всех, независимо от того, участвовал данный индивид в голосовании или нет. Это позволяет индивидам стать так называемыми безбилетниками — принимать результаты голосования, никак лично не участвуя в политическом процессе.

В дополнение к этому надо заметить, что вероятность того, что голос данного конкретного индивида изменит результат выборов, практически равна нулю. Вследствие этого, выгоды для индивида от участия в голосовании, заключающиеся в изменении результатов выборов в свою пользу, совершенно отличны от выгод, которые выпадают на долю индивида в результате самих выборов. Поскольку индивиды могут рассчитывать на выгоды (или потери) от политического процесса независимо от того, голосуют они или нет, а также поскольку затраты участия, как бы малы они ни были, вероятно превосходят прямые выгоды от участия, то невежество и воздержание (неучастие) являются рациональными.

Рациональное невежество и рациональное неучастие не вызовут никаких отклонений от предсказываемых моделью медианного избирателя результатов, только если каждый избиратель с одинаковой вероятностью не примет участия в голосовании. Однако в этом случае нельзя принять допущение об идентичности индивидов. В большинстве случаев имеют место сильные асимметричные воздействия, противостоящие эффекту безбилетника. Асимметричность распределения выигрышей и потерь среди индивидов в результате исходов политических процессов приведет к формированию групп специальных интересов. Во многих случаях эти группы интересов будут хотя бы частично преодолевать эффект безбилетника со стороны ее участников. А отсюда вытекает непропорциональное численности группы интересов ее политическое влияние.

Возьмем, к примеру, ситуацию, когда небольшой сегмент электората значительно выигрывает за счет остальных избирателей вследствие того или иного политического решения. В контексте международной экономики это может быть решение ввести защитный тариф для какой-то конкретной отрасли. Тариф на какой-то один из товаров, вероятно, повысит индекс потребительских цен, но очень несущественно. Следовательно, представители группы, на которой негативно сказывается усиление протекционизма, понесут, в расчете на индивида, минимальные потери. В то же время по отношению к владельцам специфических факторов, используемых в защищаемой отрасли, а также по отношению к владельцам близких заменителей мобильных факторов в этой отрасли и производимых ею товаров выгоды для каждого будут весьма заметными.

На рис. 4 рассматривается политическое решение о защите отрасли. Потребители ее товаров, представляющие 95 % электората, потеряют немного, в расчете на человека, в случае введения тарифа. Вместе с тем каждый владелец специфических для данной отрасли факторов, каковых только 5 % электората, получит очень большие выгоды. Совокупно влияние тарифа на благосостояние общества — негативное: сумма потерь больше суммы

выигрышей. Более того, медианный избиратель в случае введения тарифа тоже проигрывает. И, тем не менее, специальные интересы часто берут верх в политической системе.

G

0,5 • 0,95 * 1

L

РИС. 4. Группа специальных интересов.

Причина того, что тариф может быть введен, несмотря на то, что он снижает общее благосостояние и направлен против интересов медианного избирателя, лежит в сфере различных возможностей групп интересов влиять на политические решения. Небольшая, хорошо организованная группа интересов, такая как производители определенного товара, по всей видимости, будет иметь существенные преимущества в организации по сравнению с большой, но аморфной группой потребителей. Представители особых интересов отрасли, которая добивается протекции, гораздо лучше осведомлены о потенциальных выгодах от защиты, чем большинство потребителей о потерях в результате ее. Более того, хорошо организованные группы специальных интересов будут куда более успешны в противодействии тенденции к «безбилетничеству».

Дополнительным фактором, способствующим продвижению политических решений в пользу малых групп специальных интересов и в ущерб интересам медианного избирателя, является способность первых организовать финансирование политических кампаний. Когда масса избирателей делает выбор в пользу рационального невежества и неучастия в голосовании, финансирование политических кампаний может обеспечить очень дешевую информацию (или дезинформацию) для целевой группы потенциальных избирателей, мотивирующую их к большему участию. Одновременно хорошо организованная группа специальных интересов имеет сравнительные преимущества по сбору средств на такие кампании. Во-первых, благодаря лучшему противодействию «безбилетничеству», во-вторых, возможностям приобрести деньги под будущие ожидаемые выгоды (например, в случае введения того же тарифа).

Политические взносы такого рода называются поиском ренты. Группа, добивающаяся защиты от конкуренции, стремится разделить выгоды от нее (ренты) с теми, от кого зависит принятие политических решений в пользу протекционизма. Разумеется, расходы на поиск ренты могут выходить далеко за пределы финансирования политических кампаний и включать взятки и иные средства влияния на политиков. Ресурсы, затрачиваемые на поиск ренты, относятся к сфере непосредственно непроизводительной деятельности, поскольку эти ресурсы расходуются не на производство дополнительных товаров, а просто на изменение существующей аллокации благ.

Модель 2x2, В ней рассматривается случай двух лобби (одного протарифного, а другого — антитарифного) и двух политических партий. Протарифное лобби лучше организовано и располагает большими средствами, но его поддерживает меньше избирателей по сравнению с антитарифным лобби. В результате у партий имеется выбор между числом голосов, которое может предложить антитарифное лобби, и финансовыми средствами на проведение избирательной кампании, которые может предложить протарифное лобби. Партии стремятся максимизировать вероятность переизбрания за счет выбора позиции в дилемме «свобода торговли — протекционизм». Каждая партия знает, что она может получить меньше голосов, но больше финансовых средств (которые, в свою очередь, можно трансформировать в голоса в процессе избирательной кампании) в случае поддержки протекционизма, и наоборот. Оптимальность выбора позиции обеспечивается, когда предельные выгоды (прирост голосов на единицу полученных финансовых средств) сравняются с предельными потерями голосов.

В результате в описываемой модели равновесное решение (отвечающее равновесию Нэша-Курно) эндогенно определяет значение трех переменных: уровень тарифной ставки, величину и распределение финансовых средств на избирательные кампании партий, а также распределение голосов между партиями. В этом контексте тарифная ставка действительно выступает как равновесная цена, расчищающая политический рынок протекционизма.

Рассмотрим модель более подробно. Лобби 1 — проэкспортное; поддерживает экспортную субсидию, которую можно определить как негативный тариф. Лобби 2 — протекционистское; оно поддерживает тарифы на импорт. Партия 1 — преэкспортная, в то время как партия 2 — протекционистская. Большая часть избирателей поддерживает свободную торговлю, но они обладают несовершенной информацией и ведут себя нестратегически.

Партии максимизируют вероятности своего избрания, а лобби максимизируют ожидаемые доходы своих участников. Доход протекционистского лобби 2 будет, очевидно, выше при правлении протекционистской партии 2, чем при правлении проэкспортной партии 1, и обратное можно утверждать относительно лобби 1. Проэкспортное лобби 1 (обозначения его переменных помечены штрихами) максимизирует чистый ожидаемый доход

max R^(l-p)rr+pr2'-Cv-CT> (1)

с1',с2'

где р — вероятность избрания партии 2, а (1 - р) — вероятность избрания партии 1. Когда выбирается проэкс-портная партия 1, то доход проэкспортного лобби I равен г' и больше, чем г2 — доход лобби 1 в случае избрания протекционистской партии 2. В результате умножения этих доходов на соответствующие вероятности получаем общий ожидаемый доход лобби 1. Чистый ожидаемый доход получается после вычитания затрат лобби, которые, для простоты, рассматриваются только как вклады в избирательные кампании обеих партий (С1' и С*). Стратегия лобби состоит в том, чтобы максимизировать чистый ожидаемый доход за счет правильного распределения вкладов.

Аналогичным образом можно представить чистый ожидаемый доход лобби 2

max^O-zV+^-C'-C2. (2)

с1,с2

где г2 > г\ так как доход протекционистского лобби выше в случае избрания протекционистской партии.

Теперь рассмотрим партии, чья стратегия заключается в максимизации вероятности их избрания. Эта вероятность зависит от полученного вклада и уровней тарифа и экспортной субсидии.

Пусть q = 1 - р. Тогда для проэкспортной партии 1

шах q = q[(Cy+C] ),(С2 + С2), s, f] <3)

- +

и для протекционистской партии 2

maхр = q[(Cv+C\),(C2\q2\ s, t]> (4)

+ _

где s > О — экспортная субсидия (поддерживаемая партией 1) и t £ 0 — тариф (поддерживаемый партией 2). Знаки под переменными представляют знаки частных производных q и р по соответствующим переменным. Очевидно, что увеличение получаемых партией вкладов повышает ее вероятность быть избранной (поскольку доллар есть доллар и нет разницы, от какого из лобби он поступил) и, одновременно, снижает вероятность на избрание другой партии.

Принимая во внимание тот факт, что в целом избиратели настроены в пользу свободной торговли, увеличение тарифа имеет неблагоприятное воздействие на вероятность избрания протекционистской партии 2, а значит, обратное воздействие на вероятность избрания другой партии. Аналогично, увеличение экспортной субсидии (которая также является препятствием свободной торговле) имеет неблагоприятное воздействие на вероятность избрания проэкспортной партии 1, а значит, обратное воздействие на вероятность избрания другой партии. Также обращает на себя внимание то обстоятельство, что вклады партиям от обоих лобби сами представляют функции от 5 и г.

Понятно, что для лобби будет нерациональным делать вложения в партию, которая благоволит другому лобби. Это легко можно доказать, так как производная дохода лобби по вкладу в партию, расположенную в пользу другого лобби, всегда отрицательная величина. Возьмем, например, dR'/dC2 = dp/dC*(r7 - г) - I. Так как dp/dC2 > 0 и г2' < г1', то, следовательно, dR'/dCТ < 0. Аналогично можно показать, что dR/dC1 < 0. Таким образом, можно сделать вывод, что С2 = С1 = 0.

Принимая во внимание этот результат, модель может быть упрощена за счет элиминирования С2 и С1.

Условия первого порядка при максимизации дают следующие четыре уравнения:

dR'/dC1 = ф/УС1 V - г' ) -1=0, dR'/dC2 = dp/dC\r1 -/•')- 1 = 0, dq/dCy (dCv!ds) + dqids = 0, dp/dC2 {dC'ldt) + dq/dt = 0.

(5)

(6)

(7)

(8)

Из уравнений (5)-<8) можно определить равновесные значения С1', С2, s, t.

В результате тариф и экспортная субсидия определяются эндогенно и совместно вместе с вкладами лобби в партийные кассы. Путем постановки этих значений в уравнения (1)-{4) можно определить как чистый ожидаемый доход обоих лобби, так и вероятность избрания для обеих партий.

Модель 2x2x2x2. В ней рассматривается малая развитая страна с открытой экономикой, которая располагает двумя факторами производства (капитал и труд), двумя благами (одним экспортируемым, а другим — импортируемым), двумя лобби (одно представляет капитал, другое — труд) и двумя партиями (одна выражает интересы труда, другая — капитала). Упор делается на долгосрочные эффекты, так что страна следует модели международной торговли Хекшера — Оли на. Она экспортирует капиталоемкий товар, который получает экспортную субсидию со стороны партии капитала в обмен на вклад в избирательную кампанию от лобби капитала. Импортируется трудоемкий товар, в отношении которого партия труда преследует протекционистскую политику также в обмен на вклад в ее избирательную кампанию, но уже только со стороны партии труда. Рынки товаров и факторов совершенно конкурентны, но тариф и экспортная субсидия влияют на внутренние цены. Лобби передают ресурсы партиям для максимизации доходов их участников. Партии выбирают такую политику, которая максимизирует вероятность избрания. Индивидуальные избиратели рационально несведущи, что означает недоинвестирование с их стороны в информацию о политических гонках.

Эта модель (для ее даже очень сжатого математического изложения понадобилось бы гораздо больше места, чем позволяет данная работа) подводит к следующим пяти выводам:

/. Эффект компенсации. Вкратце его можно сформулировать так: при понижении цен появляется возрастающее давление лобби и политическая система обеспечивает более благоприятную политику в отношении понесшей ущерб группы, которая частично этот ущерб компенсирует. Например, на протяжении многих лет снижение цен на импортируемые США товары коррелировалось с повышением импортных тарифов.

2. Эффект факторонасыщенности. Факторонасыщенность страны (например, отношение капитала к труду) прямо влияет на уровень протекции. Чем выше значение какого-либо фактора в экономике, тем больше поддержки от политической системы он получает. Партии капитала находятся большее время у власти в капитало-насыщенных странах, партии труда — в трудонасыщенных.

3. Парадокс усиления. Открытый Джоунсом в 1965 г. эффект усиления заключается в том, что если изменение производственных технологий сближает отношение «капитал-труд» в производстве экспортируемых и импортируемых товаров, то факторные цены становятся более отзывчивыми к изменению товарных цен. Например, если цены на текстиль растут, то факторные цены в текстильной отрасли вырастают в большей пропорции. В результате возникает следующий парадокс: опережающий рост факторных цен по сравнению с товарными стимулирует вложение больших ресурсов в поддержку протекционизма, но в итоге получается более низкий равновесный уровень тарифов. При этом реальная протекция становится более сильной (результативной), так как один процентный пункт тарифной ставки приносит все больше выгод защищаемым отраслям6.

4. Оптимальное сокрытие. Рациональные партии стремятся ко все менее прямым и скрытым формам протекционизма, так как это уменьшает потери голосов избирателей в сравнении с приносящими такой же уровень защиты явными формами протекционизма. Этим, в частности, объясняется распространение в конце прошлого века такой формы протекционизма, как «добровольные экспортные ограничения».

5. Возрастающая отдача от политики. Чем выше насыщенность каким-либо фактором в стране, тем выше отдача для этого фактора на единицу его инвестиций в политику. Этим, в частности, объясняется ускоряющийся экспорт капитала в развитые страны.

• Заключение

Построенная на методологии теории общественного выбора концепция эндогенного протекционизма позволяет сделать следующие обобщения:

У. Протекционизм экономически неэффективен. Достаточно указать на имеющие альтернативную стоимость ресурсы, которые растрачиваются в процессе лоббирования протекционистских мер (потери общества от так называемого «поиска ренты»).

2. Протекционизм эффективен политически. Политическая эффективность означает, что участники политических процессов успешно достигают своих целей (политики — максимизации голосов, группы интересов — защиты от конкуренции).

3. Протекционизм — система трансфертов. Протекционизм никогда не увеличивает богатства общества, а перераспределяет его. Политики и их партии получают взносы от групп интересов, последние — от избирателей за счет оплаты ими продукции по повышенным ценам. Можно провести аналогию с природой, где хищники поедают травоядных, а травоядные — растительность.

4. Протекционистские меры выполняют роль цен на политическом рынке протекции. Их уровень балансирует спрос и предложение со стороны заинтересованных участников.

5. Политики не в состоянии контролировать уровень протекционизма. Если политические рынки близки к рынкам совершенной конкуренции, то политик не определяет цены на них. Бесполезно апеллировать к политику (как это делает «экономика благосостояния»), указывая на неэффективность протекционизма в виде отклонений от Парето-оптимальности. Политики и группы интересов преследуют собственные интересы, которые обеспечивают их выживание за счет голосов и прибылей, но инструменты реализации этих интересов противоречат условиям Парето-оптимальности. Политическая эффективность протекционизма достигается исключительно за счет отклонения от экономической эффективности.

.Таким образом, теория эндогенного протекционизма показывает тщетность надежд многих экономистов на «благожелательного политика». Политик и сам без их подсказки может осознавать неэффективность проводимой им политики, но она ему необходима, чтобы оставаться политиком. Только сдвигами в интересах может стимулироваться движение от протекционизма к свободе торговли.

ЛИТЕРАТУРА

1 Этот подход получил название «органической концепции государства». Государство в ней априорно провозглашается носителем некоего общественного интереса (в определении которого, как, впрочем, и «общественного благосостояния», никакого согласия, естественно, не наблюдается). Ее происхождение можно проследить от обожествления государства Платоном. Данная концепция получила развитие в немецкой философии XIX в., исторической школе политической экономии и работах немецкого социолога М. Вебера. Парадоксально, однако, не возвел ич и ванне бюрократии зависимыми от нее немецкими университетскими профессорами, а некритическое заимствование этого представления о государстве их антагонистами — теоретиками классической и, впоследствии, неоклассической экономической теории. Ведь если в немецкой традиции логика имела место (органической концепции государства соответствовала столь же «органическая» концепция экономики — так называемое «народное хозяйство»), то у классиков и неоклассиков получалось, что на рынке действовали одни люди, а в государственной машине совсем другие, более похожие на ангелов, чем на людей. Этот нелогичный дуализм неоклассики был преодолен только во второй половине прошлого века теорией общественного выбора (виргинской школой политической экономии),

" Так называемая «теорема второго лучшего» была сформулирована Р. Липси и К. Ланкастером. «Общая теорема второго лучшего оптимума констатирует, чтоесливсистему общего равновесия введено ограничение, которое препятствует достижению одного из условий Парето, то другие условия Парето, хотя и являются все еще достижимыми, более, как правило, не являются желательными» (Li р s е у R., Lancaster К. The general theory of second best // Review of Economic Studies, 1956, v. 24.— P. II).

3 Данная интерпретация политики протекционизма развита во многих работах представителей школы общественного выбора. В дальнейшем изложении мы ориентируемся на следующие публикации: Baldwin R. Е. The Political Economy of Protectionism // Import Competition and Response / J. N. Bhagwatti (ed,), Chicago University Press, 1982. — P. 263-286; Brock W. A., M a g e e S. P. The Economics of Special Interest Politics: The Case of the Tarriff // American Economic Review, 1978, v. 68. — P. 246-250; Brock W. A., M a gc e S. P., Y о u n g L. Black Hole Tariffs and Endogenous Policy Theory: Political Economy in General Equilibrium. Cambridge (UK): Cambridge University Press, 1989; Frey B. S. International Political Economics. — Oxford: Basil Blackwell, 1984.

4 Максимум расстояния между 08 и ОС при равенстве MB и МС предполагает вогнутость кривой ОВ (вторая производная отрицательная), чему отвечает принятое допущение об убывающих предельных выгодах, и выпуклость кривой ОС (вторая производная положительная), чему, в свою очередь, отвечает предположение о возрастающих предельных затратах.

5 М а у с г W. Endogenuos Tariff Formation // American Economic Review, 1984, v. 74. — P. 970-985.

6 Легко сравнить две гипотетические ситуации: исходный импортный тариф в 20 % повышал факторные цены тоже на 20 % по сравнению с ситуацией свободной торговли; затем тариф был снижен до 15 а каждый процентный пункт тарифа стал повышать факторные цены на 1,5 процентных пункта. Очевидно, что в новой ситуации факторные цены окажутся на 22,5 % выше по сравнению с тем, какими они были бы при свободной торговле.