CC BY
14
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ
УДК 343.11 ББК 67.410
© 2022 г. Лапатников Максим Владимирович,
доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: maks4@mail.ru
Царева Юлия Викторовна,
доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук. E-mail: yu.v.tsareva@gmail.com
ТЕОРЕТИКО-ДОКТРИНАЛЬНЫЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВОЗВРАЩЕНИЯ СУДОМ УГОЛОВНОГО ДЕЛА ПРОКУРОРУ НА ОСНОВАНИИ П. 6 Ч. 1 СТ. 237 УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Статья посвящена теоретико-доктринальным и практическим изысканиям в области применения судами отдельных регионов России основания для возвращения уголовного дела прокурору, предусмотренного п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ. Актуализированы дискуссионные аспекты, характеризующие проблемы реализации органами судебной власти правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в постановлении от 02.07.2013 № 16-Ппо так называемому «делу Гадаева» [1], которая впоследствии нашла отражение в нормах УПК РФ.
Ключевые слова: суд, возвращение прокурору, основание, квалификация, обвинение, тяжесть преступления, подсудимый.
Lapatnikov Maxim Vladimirovich - Associate Professor, the Department of Criminal Procedure, the Nizhny Novgorod
Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law, Associate Professor.
Tsareva Yulia Viktorovna - Associate Professor, the Department of Criminal Procedure, the Nizhny Novgorod
Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law.
THEORETICAL, DOCTRINAL AND PRACTICALASPECTS OFTHE COURT RETURNING
THE CRIMINAL CASE TO THE PROSECUTOR ON THE BASIS OF PARAGRAPH 6 PART 1 ART. 237
OFTHE CODE OF CRIMINAL PROCEDURE OFTHE RUSSIAN FEDERATION
The article is devoted to theoretical, doctrinal and practical research in the area of application by the courts of certain regions of Russia of the basis for the return of a criminal case to the prosecutor, provided for in paragraph 6 part 1 Art. 237 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation. The article updates the debatable aspects that characterize the problems of implementation by the judiciary of the legal position of the Constitutional Court of the Russian Federation, set out in the resolution of July 2, 2013 № 16-P on the so-called «Gadaev case» [1], which was subsequently reflected in the norms of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation.
Keywords: court, return to the prosecutor, grounds, qualification, accusation, severity of the crime, defendant.
С дозволения законодателя, взявшего на себя роль технического оформителя идеи, продекларированной высшим органом конституционного контроля Российской Федерации, у суда появилось право возвращать уголовное дело на досудебное производство по мотиву вменения более тяжкой квалификации содеянного, применяя вновь введенный п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ [2]. Исходя из положе-
ний упомянутого выше источника, это стало возможным при наличии нарушений материального и (или) процессуального закона, не устранимых в судебном заседании, если имеются предпосылки для изменения предъявленного обвинения на более тяжкое.
Предпринятый законотворцем шаг, основанный на изменившейся позиции Конституционного Суда РФ, до сих пор остается
одним из актуальных и злободневных вопросов в теории и практике, что привело к разделению ученых на два лагеря.
Сторонники негативного оценивания легитимности судейского усмотрения в вопросе переквалификации деяния подсудимого в сторону «утяжеления» обвинения настаивают, что появившееся у суда право нарушает принцип состязательности и разделения процессуальных функций: суд, применяя данное основание по ходатайству любой из сторон либо выступая с самостоятельной инициативой, реализует функцию уголовного преследования, в значительной мере стесняя права участников судопроизводства. Кроме того, они склонны буквально интерпретировать положение ст. 252 УПК РФ, постулирующей недопустимость преодоления судом пределов судебного разбирательства, сведенных к предъявленному лицу обвинению, и устанавливающей табу на ухудшение положения подсудимого после предания дела суду [3; 4]. А вот исследователи, более благосклонно оценившие предпринятые законодателем шаги, отмечают, что ранее существовавший запрет на предъявление нового обвинения и переквалификацию деяния в худшую для подсудимого сторону, в отсутствии реальной возможности для восполнения доказательственной базы на стадии судебного разбирательства, на практике порождало ситуации, препятствовавшие суду принимать правосудные итоговые решения, ведь ему, будучи связанным пределами выдвинутого обвинения, приходилось основываться на неверной (объективно заниженной) квалификации содеянного.
По их мнению, норма ст. 252 УПК РФ подлежит более узкому толкованию, нежели ее понимают их идеологические оппоненты. Приоритет своей позиции они видят в предоставленной суду возможности на основе внутреннего убеждения нивелировать при рассмотрении уголовных дел с явно заниженной квалификацией преступления, чтобы впоследствии совершенное обвиняемым деяние получило должную уголовно-правовую оценку [5; 6; 7]. Теперь наличие п. 6 ч. 1 ст. 237 в УПК РФ исключает вынесение судом, продолжающим рассмотрение дела после выявления нарушений, допущенных органами предварительного расследования в связи с облегченной квалификацией соде-
янного, незаконного и необоснованного приговора, сохраняет авторитет суда и доверие к нему как беспристрастному органу правосудия. Среди представителей научного сообщества есть и те, кто признал исследуемую позицию Конституционного Суда РФ бесспорной, закономерной и не нуждающейся в критике [6].
Положения, нашедшие закрепление в УПК РФ, обусловили разобщенность взглядов не только теоретиков, но и самих судей, для которых применение указанной нормы стало привычным обиходом.
Практику применения основания, закрепленного в п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, можно дифференцировать в зависимости от того, каким образом судом были установлены фактические обстоятельства, указывающие на необходимость квалификации действий лица как более тяжкого преступления: 1) само обвинительное заключение* явно свидетельствовало об их наличии, что было установлено в ходе подготовки к судебному заседанию при изучении материалов дела, и послужило поводом для назначения предварительного слушания по п. 2 ч. 2 ст. 229 УПК РФ; либо же 2) они были установлены судом непосредственно в ходе предварительного слушания (проведенного по иным основаниям, кроме п. 2 ч. 2 ст. 229 УПК РФ) или судебного разбирательства. Иными словами, вопрос о направлении дела прокурору может быть разрешен как на предварительном слушании при установлении судом нарушений, препятствующих назначению главного судебного разбирательства, так и в ходе последнего, если указанные нарушения установлены при непосредственном исследовании обстоятельств, указывающих на их наличие.
Рассмотрим, какого алгоритма действий придерживается суд.
Если фактические данные, изложенные в обвинительном заключении, не соответствуют квалификации содеянного, суд, руководствуясь п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, возвращает дело прокурору, предварительно назначив и реализовав процедуру предварительного слушания по делу. Значит, усмотреть обстоятельства, указывающие на необходимость вменения в вину лица, подвергаемого уголовному преследованию, более тяжкого преступления, суд может уже на начальном этапе нахождения дела в суде при изучении материалов. Тогда выявленное им
* Используемая формулировка подразумевает под собой любой итоговый документ.
несоответствие и послужит основанием для предварительного слушания. При этом инициатива возврата дела прокурору будет принадлежать преимущественно суду (за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 ст. 228 УПК РФ)*.
Деятельность судьи в данном случае носит оценочный характер, исследовательский компонент в ней отсутствует. На наш взгляд, В.А. Шиплюк совершенно справедливо отмечает, что невозможность провести полноценный анализ имеющейся в деле доказательственной базы на данном этапе не позволяет суду с полной уверенностью утверждать о наличии обстоятельств, свидетельствующих о совершении подсудимым более тяжкого преступления, чем ему изначально вменялось органами расследования [7]. А вот выявить наличие данных, указывающих на необходимость ужесточения обвинения, когда изначально это не явствует из обвинительного заключения, он должен непосредственно в судебном процессе. Здесь возможны два варианта. Первый осуществим на том же этапе подготовки дела к суду, для которого характерен исключительный порядок реализации в форме предварительного слушания, предпосылкой для которого послужит любое другое основание, кроме требования о возращении дела прокурору. Второй - когда потребность в переквалификации вытекает из обстоятельств, исследованных в рамках судебного разбирательства в суде первой или апелляционной инстанции (п. 7 ч. 1 ст. 389.20, ч. 3 ст. 389.22 УПК РФ).
В этом случае обстоятельства, влекущие переквалификацию деяния подсудимого в сторону ухудшения его положения, судом выясняются, исследуются в судебном заседании, а сформированная на их основе оценка отражается в судебном решении. Поэтому сомнений в способе установления исследуемого несоответствия при таком подходе не возникает.
При этом имеются нюансы, которым придается существенное значение. В частности, не совеем понятно, как в процессе предварительного слушания могут устанавливаться фактические обстоятельства, указывающие на неизбежность квалификации деяния как более тяжкого преступления, ведь рассматриваемая стадия уголовного процесса не нацелена на разрешение основных вопросов по существу уголовного дела. Получается, что и эта процедура не лишена как законодательного изъяна, так и правоприменительного.
В любом из названных случаев при возвращении уголовного дела прокурору суд обязан аргументировано раскрыть обстоятельства, обусловившие принятие им этого решения, и в то же время избежать прямого указания органам расследования на применение конкретной нормы Особенной части УК РФ. В связи с этим суд вынужден использовать формулировки, не всегда точно отражающие фактические основания возврата дела. Это может приводить к ситуациям, когда лицам, не осведомленным о содержании уголовно-правового закона (в частности, диспозиций статей УК РФ), будет весьма затруднительно понять, что послужило причиной принятия органом правосудия подобного решения [8].
Таблица 1
Показатели применения судами Республики Татарстан основания, предусмотренного п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, за период 2013 - 1 кв. 2015 гг.
Год Федеральные судьи Мировые судьи Примечание
2013 8 0
2014 14 5
2015 1 0 данные приведены за 1 кв.
Итого 23 5
28
* Вопрос о принадлежности инициативы принятия решения о возвращении дела прокурору также рассмотрен в данной статье.
Рассмотрим данные статистики по отдельным регионам. К примеру, в Республике Татарстан число уголовных дел, возвращенных прокурору по указанному основанию в 2013, 2014 и 1 квартале 2015 г., выразилось в следующих количественных показателях [8].
Аналогичные показатели по Нижегородской области за период 2013-2016 гг. приведены в таблице 2 [9].
Используя аналитический метод, сопоставим интересующий нас показатель с параметром, определяющим число дел, возвращенных на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ. Полученный результат выразим числовым значением и процентной долей от общего (суммарного) числа дел, возвращенных прокурору за обозначенный временной промежуток [9].
Значительное превышение не в пользу исследуемого основания возвращения дела прокурору (п. 6) объясняется системообра-
зующим, центральным местом его основного процессуального «конкурента» (п. 1) в системе оснований возвращения уголовного дела прокурору, ввиду его весьма расширительного толкования в судебной практике, связывающего его наличие не только с исключительно формальными нарушениями формы и содержания итоговых документов предварительного расследования, но и с иными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, исключающими возможность принятия судом решения по существу.
Далее на примерах следует рассмотреть особенности возвращения уголовного дела прокурору с разных этапов судопроизводства.
Возвращение со стадии подготовки к суду, когда очевидность неправильной квалификации следует из материалов дела:
Таблица 2
Показатели применения судами Нижегородской области основания, предусмотренного п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, за период 2013-2016 гг.
Год Количество дел
2013 36
2014 5
2015 15
2016 16
Итого 72
Таблица 3
Соотношение количества дел, возвращенных судами Нижегородской области на основании пунктов 1 и 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, за период 2012-2016 гг.
Год Всего возвращено прокурору на основании ст. 237 УПК РФ Возвращено прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ Процентная доля возвращенных по п. 1 от суммарного числа Возвращено прокурору на основании п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ Процентная доля возвращенных по п. 6 от суммарного числа
2012 204 188 92 - -
2013 179 149 83 36 20
2014 193 156 81 5 2,6
2015 163 124 76 15 9,2
2016 200 148 74 16 8
Итого 939 765 81,5 72 7,7
27 ноября 2013 года Богородский городской суд Нижегородской области вернул прокурору уголовное дело по обвинению Д. в незаконном приобретении, хранении, перевозке без цели сбыта растений (маковой соломы), содержащих наркотическое средство, массой 112 гр. (ч. 1 ст. 228 УК РФ). При принятии решения суд установил, что органы предварительного расследования неверно определили фигурировавшую в материалах дела массу маковой соломы не как крупный размер, а как значительный [9].
Мензелинский районный суд Республики Татарстан на основании постановления от 23.01.2015 возвратил прокурору уголовное дело, по которому М. обвинялся по ч. 1 ст. 111 УК РФ. Ему было предъявлено обвинение в нанесении неким колюще-режущим предметом большого количества ударов потерпевшему, результатом которого стало причинение тяжкого вреда здоровью. Однако факт применения предмета, используемого в качестве оружия, в квалификации содеянного М. отражения не нашел [8].
Возвращение со стадии подготовки к суду (когда очевидность неправильной квалификации установлена в ходе предварительного слушания) или со стадии судебного разбирательства:
Постановлением Кстовского городского суда Нижегородской области от 02.04.2014 возвращено прокурору уголовное дело в отношении Г., Д. и М. Согласно обвинительному заключению указанные лица обвинялись в разбойном нападении на Н. Квалифицирующие признаки предъявленного следствием обвинения вытекали из ч. 2, 3 ст. 162 УК РФ. В судебном заседании был установлен и подтвержден факт обезображивания лица потерпевшего, что и обусловило возвращение дела прокурору. После предъявления Г., Д., М. более тяжкого обвинения по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ при повторном рассмотрении дела этот квалифицирующий признак был исключен из обвинения, как не нашедший своего подтверждения, по мнению суда, повторно рассмотревшего уголовное дело в первой инстанции [9].
11 февраля 2014 года мировой судья судебного участка г. Набережные Челны вынес постановление о возвращении прокурору уголовного дела в отношении И., в вину которого органами расследования была вменена ч. 1 ст. 115 УК РФ. При рассмотрении дела суд установил, что И. пытался нанести потерпевшему удар ножом в область сердца, однако ввиду оказанного им сопротивления довести свой умысел до конца не смог: лезвие ножа соскользнуло и попало в вену в области предплечья левой руки [8].
Распространена практика, когда в своих решениях суды первой инстанции ссылаются не
просто на обнаружение в судебном заседании обстоятельств, которые должны повлечь квалификацию действий подсудимого как более тяжкого преступления, но и на их противоречие имеющемуся в уголовном деле обвинительному заключению. Действуя таким образом, они аккумулируют вытекающие из п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ условия возвращения уголовного дела прокурору, характерные для стадии подготовки дела к судебному заседанию с теми, которые свойственны уже начавшемуся судебному разбирательству. Однако это не претит исполнению требований действующего закона. И если результаты исследованных судом доказательств очевидно указывают на потребность в предъявлении подсудимому более тяжкого обвинения, значит, они автоматически противоречат и содержанию обвинительного заключения.
Из материалов уголовного дела № 1-89/2015 по обвинению Р. следует, что оно было возвращено прокурору согласно п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ. В судебном заседании при рассмотрении дела судом первой инстанции потерпевшая поставила вопрос о возвращении дела прокурору, заявив соответствующее ходатайство. По ее мнению, в вину подсудимого вменялись не все совершенные в отношении нее преступления. Заключив о наличии расхождения обстоятельств, описанных в обвинительном заключении и установленных непосредственно судом, последний указал на необходимость изменения первоначального обвинения на более тяжкое [9].
Возвращение со стадии апелляционного производства:
24 января 2014 года Верховный Суд Республики Татарстан, выступая судом апелляционной инстанции, вынес решение об отмене приговора Кукморского районного суда от 16.10.2013, признавшего Х. виновным в совершении инкриминируемого ему деяния. Исходя из позиции суда второй инстанции, следователь, а затем суд, разрешивший дело по существу, надлежащим образом не приняли во внимание все обстоятельства дела и не произвели их надлежащую оценку [8].
4 февраля 2014 года в апелляционном порядке был отменен приговор Советского районного суда г. Казани от 31 октября 2013 года, вынесший решение о виновности Р. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112 УК РФ. Суд апелляционной инстанции вернул дело прокурору для решения вопроса о переквалификации действий Р. на более тяжкое преступление [8].
Стоит также отметить, что исследование практической компоненты рассматриваемой темы вызывает интерес не только в контексте процессуального рубежа принятия судом
решения о возвращении дела прокурору, но и с позиции субъекта, инициирующего запуск данной процедуры.
По вопросу инициативы, имеющейся у суда, представители доктрины и практики заняли диаметрально противоположные позиции. Мнения части научного сообщества, раскритиковавшей появление в законе основания, дающего суду право вернуть дело для «утяжеления» ранее предъявленного обвинения, подробно описано выше. А вот представители судейского корпуса оказались более расположенными к появлению в УПК РФ давно назревавших изменений, которые, с одной стороны, расширили их полномочия, с другой - исключили обязательность принятия итоговых решений в условиях, противоречащих их внутреннему убеждению.
27 мая 2014 года Чистопольский городской суд Республики Татарстан вернул прокурору уголовное дело, по которому К. обвинялся в причинении тяжкого вреда здоровью М., в результате чего последний от полученных травм скончался. Суд первой инстанции по своей инициативе вернул дело прокурору с целью последующей квалификации действий М. как убийства [8].
Существуют противоположные примеры, когда решения, принятые судом первой инстанции о возвращении уголовного дела прокурору по собственной инициативе, вышестоящие инстанции отменяют, объясняя это тем, что их вынесение фактически привело к осуществлению судом не свойственной ему обвинительной функции [8].
Инициатива возвращения уголовного дела прокурору нередко исходит от потерпевших. Это позволяет суду восстановить их нарушенные права.
Советский районный суд г. Казани согласно постановлению от 19.09.2014 возвратил прокурору уголовное дело по обвинению И. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 162 УК РФ. В судебном заседании суд удовлетворил ходатайство потерпевшего, который указал, что к совершению преступления причастно второе лицо, установленное компетентными органами, но к уголовной ответственности за указанное преступление не привлеченное [8]. Аналогичное основание в своем постановлении от 25.12.2014 указал и Набережночелнинский городской суд Республики Татарстан [8].
Каким бы парадоксальным это не казалось, но есть случаи возврата уголовного дела прокурору для «поворота к худшему» и по ходатайству государственного обвинителя.
29 октября 2014 года Кировский районный суд г. Казани, рассматривая дело по существу,
на основании определения возвратил прокурору уголовное дело по обвинению Г. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК РФ. В ходе судебного разбирательства представитель государственного обвинителя заявил ходатайство о направлении уголовного дела прокурору, поскольку исследованные в суде обстоятельства прямо указывали на имеющиеся в действиях подсудимого признаки более тяжкого преступления [8].
Законодательные поправки к ст. 237 УПК РФ, которые появились на фоне изменившейся позиции Конституционного Суда РФ по вопросу наделения суда правом возвращать дело прокурору для вменения более тяжкой статьи (части статьи) Особенной части УК РФ, продекларированной в постановлении от 02.07.2013 № 16-П, на сегодняшний день восприняты судами всех уровней, ведущими производство в первой и апелляционной инстанциях, и, как правило, применяются правильно, т. е. в контексте предписаний, изложенных высшим органом конституционного контроля России. Рациональный, объективный и взвешенный подход, лежащий в основе принятия судьями решений о направлении дела прокурору, должен гарантировать вынесение ими законных, обоснованных и справедливых приговоров, служить неотъемлемым атрибутом обеспечения прав участников процесса.
Вместе с тем, возвращая уголовное дело прокурору, судьи исходят из того, что органы предварительного расследования, выполняя указания суда об устранении нарушений закона, в то же время свободны в дальнейшей квалификации действий обвиняемого, также как и суд при повторном рассмотрении дела свободен в квалификации действий подсудимого, исходя из общих правил оценки доказательств.
Амплитудная разница количественных показателей применения оснований, предусмотренных п. 1 и 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, вполне объяснима. На сегодняшний день основание, предусмотренное п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, в большей степени носит экстраординарный характер, что обуславливается, во-первых, сравнительно непродолжительным периодом его существования (в конкуренцию с ранее существовавшими нормами оно вступило лишь в 2014 г.); во-вторых, ролью руководства органов предварительного расследования и прокуратуры, в распоряжении которых сосредоточены контрольно-надзорные функции; в-третьих, тем, что в практике гораздо больше распространены нарушения, связанные с собиранием доказательств и несоблюдением прав и законных интересов участников процесса, чем с квалификацией содеянного. Тем не
менее уголовно-процессуальная норма, закрепленная в п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, не стала «мертвой». Предусмотренное в ней положение
Литература
1. По делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 237 УПК РФ в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда: постановление Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 15.02.2022).
2. О внесении изменений в ст. 236 и 237 УПК РФ: федер. закон от 21.07.2014 № 269-ФЗ // Доступ из справ. правовой системы «Консуль-тантПлюс» (дата обращения: 22.02.2022).
3. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ С.М. Казанцева по Постановлению Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П // Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 10.03.2022).
4. Александров А.С., Лапатников М.В. Вперед в прошлое (Состязательность в уголовном процессе КС РФ ликвидировал) // ЭЖ-Юрист. 2013. № 30.
5. Рябинина Т.К. Возвращение уголовного дела прокурору: старые проблемы в новом свете // Российский следователь. 2013. № 24.
6. Зайцева Е.А. Постановление Конституционного Суда РФ по жалобе Б.Т. Гадаева и запросу Курганского областного суда: размышления о праве суда на возвращение уголовных дел прокурору в состязательном уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2014. № 5.
7. Шиплюк В.А. Конституционно-правовой смысл института возвращения уголовного дела прокурору (в свете Постановления Конституционного Суда РФ от 02.07.2013 № 16-П) // Криминалистъ. 2013. № 2(13).
8. Справка по результатам изучения практики возвращения уголовных дел прокурору в связи с необходимостью квалификации действий обвиняемого по более тяжкой статье (части статьи) особенной части УК РФ [Электронный ресурс]. URL: https://vsrt.tatarstan.ru/ (дата обращения: 21.03.2022).
9. Справка Нижегородского областного суда по результатам изучения практики применения судами статьи 237 УПК РФ при рассмотрении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом // Архив Нижегородского областного суда.
применяется и является востребованным. Рассмотренная в статье судебная практика является тому объективным подтверждением.
Bibliography
1. In the case of checking the constitutionality of the provisions of Part 1 of Article 237 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation in connection with the complaint of a citizen of the Republic of Uzbekistan B.T. Gadaev and the request of the Kurgan Regional Court: resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation dated 02.07.2013 № 16-P // Access from the legal reference system «ConsultantPlus» (date of access: 15.02.2022).
2. On amendments to Articles 236 and 237 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation: fed. law of21.07.2014 № 269-FL. Access from the legal reference system «ConsultantPlus» (date of access: 22.02.2022).
3. Dissenting opinion of the judge of the Constitutional Court of the Russian Federation S.M. Ka-zantsev on the Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation dated 02.07.2013 № 16-P // Access from the legal reference system «ConsultantPlus» (date of access: 10.03.2022).
4. Alexandrov A.S., Lapatnikov M.V. Forward to the past (The adversarial nature in the criminal process of the Constitutional Court of the Russian Federation eliminated) // EZH-Jurist. 2013. № 30.
5. Ryabinina T.K. The return of the criminal case to the prosecutor: old problems in a new light // Russian investigator. 2013. № 24.
6. Zaitseva E.A. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation on the complaint of B.T. Gadaev and the request of the Kurgan Regional Court: reflections on the right of the court to return criminal cases to the prosecutor in adversarial criminal proceedings // Russian Judge. 2014. № 5.
7. Shiplyuk V.A. The constitutional and legal meaning of the institution of returning a criminal case to the prosecutor (in the light of the Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation № 16-P of 02.07.2013) // Criminalist. 2013. № 2(13).
8. Reference on the results of studying the practice of returning criminal cases to the prosecutor in connection with the need to qualify the actions of the accused under a more serious article (part of the article) of the special part of the Criminal Code of the Russian Federation [Electronic resource]. URL: ht-tps://vsrt.tatarstan.ru/ (date of access: 21.03.2022).
9. Reference of the Nizhny Novgorod Regional Court based on the results of the study of the practice of application by courts of Article 237 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation when considering the return of a criminal case to the prosecutor to eliminate obstacles to its consideration by the court // Archive of the Nizhny Novgorod Regional Court.
