CC BY
56
Языкознание
ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ИНТЕРИОРИЗОВАННОГО ДИСКУРСА
Ю. В. Погребняк
Статья посвящена изучению интериоризованного дискурса, который мы рассматриваем как отражение внутренней речи персонажа в тексте художественного произведения.
Ключевые слова: теоретическое моделирование, интериориза-ция, дискурс, Дж. Остин.
Интериоризация относится к психологическим категориям и обозначает формирование умственных действий и внутреннего плана сознания через усвоение индивидом внешних действий с предметами и социальных форм общения. Противоположное понятие - экс-териоризация, соответственно обозначает переход действий из внутренней и свернутой формы в форму развернутого действия.
Анализ внутренней, или интериоризованной речи какого - либо индивида сопряжён с огромным рядом трудностей, связанных с проблемой проникновения в чужое сознание.
Одним из известных исследователей этой проблемы - проблемы проникновения в чужое сознание - является Дж. Остин.
«Как вы можете доказать, что на самом деле существует другое сознание, которое общается с вашим сознанием? Откуда вы можете знать, как именно проявляется какое - либо другое сознание, и, следовательно, как вы можете его понять?» - задаётся вопросом учёный.
В качестве одного из примеров автор рассматривает высказывание «№w do I know that Tom is angry?» /Откуда я знаю, что Том раздражён?/ (Перевод Макеевой Л. Б., Руднева В. П.) [3. С. 288-289].
По мнению автора многие исследователи считают, что «Я» не должен говорить, что знает, что Том раздражён, поскольку не может проникнуть в его чувства. Однако сам Дж. Остин полагает, что, хотя человек не может проникнуть в чувства Тома, он действительно в ряде случаев может знать, что Том раздражён. Это знание он может получить при помощи интроспекции. В случае интериоризованно-го дикурса автор художественного произведения наделяет того или иного персонажа внутренней речью исходя из опыта своей внутренней речи, прибегая к методу интроспекции.
101
Lingua mobilis №1 (20), 2010
Дж. Остин считает, что «.. .полагать, что вопрос How do I know that Tom is angry? /Откуда я знаю, что Том раздражён?/ должен истолковываться как How do I introspect Tom’s feelings / Как я проникаю в чувства Тома?/ (ибо именно это составляет или должно составлять основу нашего знания), - значит намеренно заходить в тупик» [3. С. 289].
Следует отметить, что Дж. Остин рассматривает вопрос о способности проникнуть в чувства и мысли другого субъекта с точки зрения успешности коммуникации и приходит к выводу, что подобное занятие является бессмысленным в процессе коммуникации, так как одним из постулатов общения является доверие к собеседнику [3. С. 288-289].
С точки зрения возможности анализа внутренней речи вопрос о способности одного субъекта проникнуть в чувства и мысли другого субъекта также нам представляется бессмысленным. Не требует доказательства тот факт, что субъект может лишь догадываться о внутреннем состоянии другого субъекта и соответственно о содержании его внутренней речи.
Как таковую внутреннюю речь другого субъекта изучать невозможно, однако мы считаем возможным изучать интериоризованный дискурс.
Под интериоризованным дискурсом мы понимаем не собственно мысли и чувства человека, в той или иной степени связанные с языком и речью, которые в чистом виде очень трудно поддаются наблюдению. Под интериоризованным дискурсом мы понимаем мысли и чувства субъекта, нашедшие своё прямое выражение в ткани художественного произведения при помощи автора этого произведения.
Интериоризованный дискурс представляет собой разновидность прямой и несобственно прямой речи, или представленной (represented speech) автором речи персонажа художественного произведения, которая характеризуется тем, что слова героя произведения вплетаются в речь автора произведения. Приведём пример.
«Держа записку двумя пальцами, как маленькую змейку, Даша отправилась на кухню и торжественно опустила листок туда, где он неизбежно должен был найти безвременную кончину. Прощайте, Надежда Васильевна! Вы слишком поторопились записать Дашу в свои пациентки!..» [4. С. 157].
В приведённом отрывке интериоризованный дискурс «Прощайте, Надежда Васильевна! Вы слишком поторопились записать Дашу в свои пациентки!..» вплетается в слова автора произведения «Держа
102
Языкознание
записку двумя пальцами, как маленькую змейку, Даша отправилась на кухню и торжественно опустила листок туда, где он неизбежно должен был найти безвременную кончину.». Главная героиня романа «Амальгама счастья» недовольна своим посещением врача - психотерапевта, так как не считает, что она имеет проблемы психологического характера, и решает навсегда распрощаться с этим специалистом.
Собственно внутренняя речь лишена коммуникативной функции. Интериоризованный дискурс может быть назван именно дискурсом, потому что он приобретает коммуникативную функцию, так как он обращён к читателю через посредство автора художественного произведения.
Интериоризованный дикурс, имея коммуникативную функцию, может рассматриваться как явление в большей степени лингвистическое, нежели психологическое.
Интериоризоавнный дискурс по сравнению собственно внутренней речью более полон, более развёрнут в плане построения лексических, грамматических и фонетических структур, хотя он сохраняет некоторые черты собственно внутренней речи - обрывочность, свёрнутость, краткость и др. Но существует определённая граница, предел, до которого можно свернуть интериоризованный дискурс, чтобы его понимание читателем не было затруднено.
Интериоризованный дискурс в основном присутствует в художественной литературе, что связано с его специфической функцией -проникнуть в духовный мир человека.
Как известно, ментальное и душевно - психическое состояние субъекта трудно поддаётся описанию в терминах лингвистики. Общеизвестно, что внутренний мир человека не исчерпывается описанием базовых эмоций и когнитивных процессов. Существует огромное множество сугубо индивидуальных психических состояний субъекта в различных модификациях, не до конца или вообще не осознаваемых самим субъектом.
С этой точки зрения можно утверждать, что интериоризованный дискурс - это достаточно мощное стилистическое средство, которое способствует более полному раскрытию и пониманию того или иного персонажа художественного произведения.
В. И. Карасик даёт комплексный обзор различных подходов к по-нимнию и изучению дискурса, указывая на то, что такое сложное явление может быть рассмотрено и изучено с разных сторон. Автор приходит к выводу, что все подходы к пониманию дискурса можно
103
Lingua mobilis №1 (20), 2010
свести к двум трактовкам: ситуативно - ориентированной и субъ-ектно - ориентированной. Ситуативно - ориентированная модель предполагает социолингвистическое и прагмалингвистическое описание дискурса. Субъектно - ориентированная модель предполагает описание мотивационно - ориентированного и презентационно - ориентированного дискурса. Кроме того В. И. Карасик даёт анализ конкретных подходов отдельных авторов к пониманию природы дискурса: идеологический подход (Ю. С. Степанов), драматургический подход (Е. Goffman), генеративно - тематический (Б. Е. Чернявская) и др. В целях нашего исследования наиболее применим, на наш взгляд, интерпретативный подход.
При интерпретативном подходе, развиваемом В. З. Демьянковым, дискурс рассматривается как смысловое развёртывание некоторого опорного концепта и создание на базе него общего концепта, и таким образом создаётся мысленный мир, в котором автор, по мысли интерпретатора, конструировал дискурс. В таком дискурсе описывается реальное и нереальное положение дел [2. C. 338-353].
Если рассматривать интериоризованный дискурс с позиций интерпретативного подхода, то на первый план выходят когнитивные аспекты моделирования дискурса, то есть с этих позиций интересно посмотреть, как действительность находит своё выражение в ментальном мире того или иного субъекта. Интериоризованный дискурс в этом плане предоставляет богатый материал, так как в большей степени по сравнению с другими типами дискурса отражает когнитивно - психологические процессы какого - либо субъекта. В этом смысле очень мощным средством разворачивания и, вообще, жизни этого типа дискурса является домысливание интерпретатором.
Интерпретативный подход, на наш взгляд, является базовым при анализе интериоризованного дискурса, так как он в достаточно полной мере способен вскрыть механизмы образования и толкования этого типа дискурса.
Именно интерпретативный подход даёт анализ картины мира индивида на каждом этапе её изменчивого состояния. Можно сказать, что рассматриваемый нами интериоризованный дискурс представляет собой смысловое развёртывание опорного концепта «Я» и создание на базе него различных ситуаций, в которых центральным остаётся понятие самости.
Описываемый нами феномен, который мы называем интериори-зованный дискурс, рассматривается нами как лингвистическое явле-
104
Языкознание
ние. Интериоризованный дискурс представляет собой в большей мере , чем какой - либо другой тип дискурса языковое отражение ментального мира субъекта. Общеизвестно, что понятие «мир» может быть разделено на видимый, или внешний и невидимый, духовный мир. Второй мир, духовный, или как его ещё называют, внутренний мир играет для человека очень важную роль, даже ещё более важную, чем внешний мир. Совершенно очевидно, что ментальный мир может рассматриваться как воображаемый мир, как возможный мир.
По Ю. С. Степанову существуют ещё и другие разновидности мира, например, старый и новый мир, где новый мир мыслится как возможный в будущем; понятие «мира» может получать синонимическое обозначение «лагерь» - «мир капитализма» / «мир социализма» [5. C. 217].
Ю. С. Степановым рассматривается также понятие «иного мира», и не обязательно «загробного», а просто «другого» (здесь прослеживается тема эмиграции и изгнанничества). Ю. С. Степанов приходит к интересному выводу «о ментальном расширении первичного концепта, т. е. понятия «Мир как обжитое место, и о параллельном формировании двух понятий - «Ментальный мир» и «Мир - Вселенная, Универсум». И, как нередко бывает и в других случаях, прообраз этого процесса, его модель заданы самим языком в его внутреннем устройстве» [5. C. 219]. То есть, в самом языке, очевидно, заложены механизмы выхода в ментальный мир человека.
Анализируя интериоризованный дискурс, мы убеждаемся в том, что существует множество языковых способов выражения внутреннего мира человека. Происходит некоторое переключение кодов экс-териоризованного дискурса на интериоризованный дискурс. Помимо смыслового переключения кодов мы практически всегда наблюдаем языковое переключение в виде особого набора языковых средств.
В приведённом ниже примере используется прямое указание на наличие интериоризованного дискурса - «потеряла дар речи», что автоматически предполагает переключение кода речи на внутренний и её фиксацию в идее интериоризованного дискурса в художественном произведении.
От негодования я потеряла дар речи. Ну, Витька Ремизов, погоди! Придёшь ты ещё к нам в гости в Ложкино полакомиться кулебякой, которую печёт Катерина! [1. C. 23].
Однако часто используются не столь явные, а даже скрытые способы языкового перехода от экстериоризованного к интериоризован-ному дискурсу.
105
Lingua mobilis №1 (20), 2010
По мнению Ю. С. Степанова мир осваивается человеком «от себя», от ближайшего к себе пространства к более дальнему пространству «вне себя». И результатом такого движения человека - от ближнего к себе пространства к более дальнему - является построение субъектом ментального мира [5. C. 221].
В приведённом ниже отрывке главная героиня романа сравнивает её собственный мир с чуждым ей и непонятным миром других людей, в котором правит корысть и жажда наживы.
«Она села у зеркала и посмотрела на своё отражение так, будто старое бабушкино трюмо теперь должно было давать ответы на все её вопросы. Она что-то сделала не так? Помешала, отвлекла, оказалась навязчивой?.. Неужели и в Вадике, вечном Вадике, почти надоедливом своим постоянством, произошли перемены? Неужели ничего надёжного не осталось в её мире?» [4. C. 80].
Нами было замечено, что интериоризованный дискурс чаще всего встречается в художественных произведениях, в которых повествование ведётся от первого лица. Этому, очевидно, имеется своё объяснение. Ю. С. Степанов пишет, что в пространстве первого лица, говорящего, «Я», осмысливаются прежде субъективные состояния <...> Что касается выражений с другими лицами - 2-м и 3-м, то следует предположить, что они возникли по аналогии с 1-м лицом путём своего рода метафоры. В них констатируется не состояние человека (это возможно сделать только от первого лица, передающего своё впечатление или ощущение от того, что происходит с ним), а заключения по аналогии, а именно - по аналогии с лицом самого говорящего. Они содержат умозаключения по сходству: при констатации внутреннего состояния только 1-е лицо является подлинной констатацией, высказывания относительно всех других лиц - лишь утверждения о внешнем сходстве с описываемым субъективным состоянием» [5. C. 221].
Это высказывание Ю. С. Степанова ещё раз подчёркивает мысль о том, что субъект не может в полной мере проникнуть во внутренний мир другого субъекта, но может догадываться о процессах, происходящих во внутреннем мире другого человека, опираясь на принцип соотнесения по аналогии своих переживаний, мыслей, чувств и др. с мыслями, чувствами и переживаниями другого индивида. Именно поэтому интериоризованный дискурс тяготеет к своей естественной форме выражения - 1-е лицо. Соответственно, 2-е лицо - собеседник, удалено от «Я», а 3-е лицо - посторонний субъект, не участвую-
106
Языкознание
щий в коммуникации, является наиболее удалённым от 1-го лица, от «Я». Совершенно очевидно, что существует некоторое движение от внутреннего мира, ментального мира к внешнему, реальному миру индивида. И наоборот, существует движение от внешнего мира к внутреннему. Эта динамика, несомненно, находит своё выражение на всех уровнях и системах языка - в лексике, в грамматике, в фонетике, в графике, в стилистике.
Нам представляется, что такое многомерное образование, как дискурс также подвержено этой динамике. Наблюдения такой динамики позволяет, на наш взгляд, выделить шкалу интериоризации/ экстериоризации дикурса. Интериоризация / экстериоризации поддаётся градуированию.
Список литературы
1. Донцова, Д. Привидение в кроссовках: роман. М. : Эксмо, 2009. 320с.
2. Карасик, В. И. Языковые ключи. Волгоград : Парадигма, 2007. 520с.
3. Остин, Д. Избранное. М. : Идея - Пресс, 1999. 332с. С. 247-289.
4. Рой, О. Амальгама счастья: роман. М. : Эксмо, 2009. 320с.
5. Степанов, Ю. С. Константы: словарь русской культуры. М. : Академический проект, 2004. 992с.
List of literature
1. Dontsova, D. Prividenie v kross-ovkah: roman. M. : Eksmo, 2009. 320s.
2. Karasik, V I. Yazykovye kly-uchi. Volgograd : Paradigma, 2007. 520s.
3. Ostin, D. Izbrannoe. M. : Ideya -Press, 1999. 332s. S. 247-289.
4. Roy, O. Amal'gama schast'ya: roman. M. : Eksmo, 2009. 320s.
5. Stepanov, Yu. S. Konstanty: slo-var' russkoy kul'tury. M. : Akade-micheskiy proekt, 2004. 992s.
107
