CC BY
174УДК 330.342
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ МОНОПОЛИЗАЦИИ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ
О.О. Комолов
THE THEORETICAL ASPECT OF THE PROBLEM OF MONOPOLIZATION OF A MARKET ECONOMY
О.О. Komolov
Аннотация. В статье приводится анализ трех основных теоретических направлений, сложившихся в экономической теории, в вопросе оценки природы и последствий монополизации рыночной экономики.
Ключевые слова: монополизация, либерализм, институционализм
Abstract. The article gives the analysis of three core theoretical approaches in economic theory, which estimate the nature and the effects of market monopolization process.
Keywords: monopolization, liberalism, institutional economics.
Проблема монополизма занимает важное место в современной экономической теории. Поступательная монополизация рыночной экономики представляется сегодня объективным явлением и подтверждается эмпирически. К примеру, в экономике США несколько сотен крупнейших корпораций (из 6 млн.) концентрируют у себя без малого 90 % активов всей отрасли [17]. Четыре крупнейших банка США увеличили свою долю в активах банковской системы за 20 лет с 10 % до 42 % [12].
Экономические школы разных эпох давали собственные оценки проблеме монополизма, по-своему описывая природу этого явления и его последствия. В этой связи можно выделить три основных теоретических направления.
К первому направлению экономической мысли можно отнести экономические школы, дающие в целом негативную оценку монополии как явлению рыночной экономики. К нему относятся преимущественно либеральное и неолиберальное течения.
Представители неоклассической школы, вслед за классической политэкономией, осознавая негативные стороны монополизации экономики, не видели в монополии серьезной опасности для эконо-
мического развития. Исходя из веры в принципы рыночного саморегулирования, они в основном сходились во мнении, что свободный рынок, в конечном счете, выбьет почву из-под ног монополии и восстановит конкурентную среду - ключевое условие развития общества.
Так, по мнению У. Джевонса, сама монополия «ограничена конкуренцией, и не существует такого владельца труда, капитала или земли, кто бы, в теории, получил большую долю в производстве, чем та, с которой другие владельцы такой же собственности, готовы были бы согласиться» [15, р. х1у-хЫ]. Следовательно, конкуренция всегда является типичным состоянием рынка.
Основатель неоклассической школы А. Маршалл рассматривал монополию как частный случай на конкурентном рынке. Он считал, что свободно развивающаяся монополия способна действовать альтруистически, ориентируясь на создание не монопольной прибыли, а потребительских излишков, используя при этом преимущества масштабного производства. «.. .количество товара, которое монополист предлагает к продаже, оказывается больше (а цена, по которой он продает, меньше), когда он в какой-то степени желает способствовать интересам потребителей, чем когда его единственная цель заключается в том, чтобы приобрести, возможно, больший монопольный доход», - писал А. Маршалл [3, с. 188].
Такое предположение А. Маршалла слабо соответствует реалиям свободного рынка, в котором производственная и ценовая политика компании служат, в конечном счете, делу максимизации ее собственной прибыли. Если бы монополии ориентировались на интересы потребителей или национальные интересы вообще, государствам не приходилось прибегать к отчаянным попыткам искусственным образом сдерживать их рост и могущество.
Однако, рассуждая подобным образом, А. Маршалл невольно проиллюстрировал благоприятную перспективу для подчинения монополий обществу, которое смогло бы стать тем самым монополистом, «желающим способствовать интересам потребителей». Для достижения этой цели монополии обладают рядом преимуществ, связанных с повышенной производительностью и возможностью вкладываться в технологический рост по сравнению с множеством мелких конкурирующих фирм, производящих идентичный объем продукта: «Они оказываются не в состоянии добиться многих видов
экономии, которая является следствием производства в крупном масштабе. Они, в частности, не могут позволить себе столько тратить на совершенствование технологии, производства и применяемых в нем машин, сколько может расходовать единственная крупная фирма», - писал А. Маршалл [4, с. 182].
Неолиберализм возлагает на монополии вину за нарушение рыночного равновесия и призывает государство к активному противодействию монополизму в любом виде. Неолибералы выделяли в монополиях свойственную им настоятельную потребность в установлении экономической диктатуры в масштабе всего общества. При этом «невидимая рука рынка» часто оказывается слишком слаба, чтобы самостоятельно вернуть экономику в состояние равновесия. Для этого государство до определенных пределов должно вмешиваться в экономический порядок. «Контроль за деятельностью монополий в условиях конкурентного порядка должен быть настолько решительным, чтобы оказывать сильное профилактическое воздействие», - отмечает лидер немецкой школы неолиберализма В. Ойкен [5, с. 387]. При этом неолибералы четко заявляли о том, что выступают против прямого вмешательства государства в деятельность монополий.
Одновременно В. Ойкен был уверен в том, что естественный ход общественно-экономического развития не только не приводит к монополизации рынков, но и создает все более благоприятные условия для повышения степени конкурентности. Главным двигателем здесь является технический прогресс. «Исключительно сильная тенденция к конкуренции порождается теперь использованием современной техники. С каждым десятилетием она усиливается, и в XX в. она намного сильнее, чем в XIX в.», - писал В. Ойкен [5, с. 305].
Он верно заметил, что научно-технический прогресс привел к стремительному развитию транспортной системы и логистики, массовому производству взаимозаменяемых продуктов, а промышленные предприятия получили возможность быстро переориентировать производство, меняя отрасли и рынки. Однако на деле прогрессирующие технологии лишь способствуют повышению производительности труда. Крупнейшим предприятиям новая техника становится более доступной. Начинает действовать своеобразный эффект мультипликатора. Лидеры рынка получают возможность вкла-
дывать больше средств в технологический прогресс и тем самым все дальше уходят в отрыв от более слабых конкурентов. Также развитие технологий в значительной мере усложняет процесс производства, что создает предпосылки к появлению многоотраслевых корпораций, формирующих единые технологические цепочки. Естественно, это создает дополнительные стимулы к концентрации и централизации капитала, а развивающийся транспорт лишь ускоряет этот процесс.
Видный представитель австрийской школы неолиберализма Ф. Хайек пытался сделать вывод о том, что крупнейшие корпорации монопольного типа не отличаются большей эффективностью по сравнению с небольшими предприятиями, функционирующими в конкурентной среде. По его мнению, господство монополий определяется лишь их близостью к государственным структурам, которые создают для монополий благоприятные условия существования. «И не только протекционизм, но и прямое стимулирование и даже принуждение использовались разными правительствами для ускорения создания монополий, позволявших регулировать цены и сбыт», -пишет Ф. Хайек [8, с. 67].
На практике монополии действительно имеют с государством тесную связь, в том числе через систему государственного заказа. К примеру, в США с 1994 по 2014 гг. совокупный годовой объем выполненных работ и поставок по заказу государства, приходящихся на 100 крупнейших компаний, увеличился в 2,4 раза: со 100 млрд. до 235,9 млрд. долл. В 2014 г. на такие компании приходилось 47,2 % от всех госзаказов и 53,1 % от средств, потраченных государством на их оплату [13]. Ключевые заказчики - министерства обороны, энергетики, здравоохранения и социальных служб, а также НАСА и др. - очевидно, делают выбор в пользу крупнейших корпораций в том числе и потому, что лишь они способны выполнить технологически сложные работы на должном качественном уровне.
Неоклассики второй половины XX в. отмечали бессмысленность государственной политики ограничения монопольных цен, считая, что рынок дает малым конкурентам монополий действовать по принципу «бей - беги» [7, с. 590]. Как утверждает У. Баумоль, потенциальный новичок не должен упускать возможность получить прибыль, если «он может войти на рынок и получить свой выигрыш прежде, чем цены изменятся, а затем уйти без издержек, если ситуация станет для него неблагоприятной» [10, р. 4].
Кроме того, даже в таком явлении, как естественная монополия, неоклассики отмечали конкурентные, рыночные черты. О. Крю-гер назвал борьбу компаний за обретение монопольных привилегий «соисканием ренты» [16, р. 291]. К ней он относил лоббирование, финансирование избирательных компаний, коррупцию и прочие способы воздействия на государственные органы власти. Это становится возможным отчасти и потому, что, по мнению Дж. Бьюкенена, государство само представляет вид политической монополии [11].
Ко второму направлению экономической мысли можно отнести тех теоретиков, кто оценивал проблему монополий как неизбежность и объективное явление в рыночной экономике.
Институционалист Т. Веблен, описывая политику крупных компаний, умышленно сокращающих производство ради того, чтобы удерживать монопольно высокие цены, называл ее «капиталистическим саботажем» [18, р. 7]. Он также отметил, что классическая ценовая конкуренция будет постепенно вытесняться неценовыми методами рыночного соревнования. К ним Веблен отнес «умение продавать» (ценоувеличивающую рекламу, упаковку, логистику), а также привилегии от правительств: государственные заказы, влияния на расходы и доходы, внешнюю и трудовую политику.
Американский экономист Э. Чемберлин отмечал, что монопольное положение фирмы на рынке является очень частым явлением и не связано с масштабами самой фирмы. Суть монополии сводится к контролю над предложением, а значит, и ценой. Сам контроль достигается посредством дифференциации продукта.
«Вместе с дифференциацией появляется монополия, и по мере усиления дифференциации элементы монополии становятся все значительнее», - пишет Э. Чемберлин. Везде, где в какой-либо степени существует дифференциация, каждый продавец обладает абсолютной монополией на свой собственный продукт, но вместе с тем подвергается конкуренции со стороны более или менее несовершенных заменителей» [9, с. 41]. Опираясь на это утверждение, Э. Чемберлин делает вывод о том, что практически все продавцы являются монополистами в условиях монополистической конкуренции, которая является наиболее типичным состоянием для экономики.
Оценивая социально-экономическое влияния монополий на экономику и общество, Э. Чемберлин отмечает, что они устанав-
ливают меньший объем производства, чем конкурентные фирмы, а, значит, способствуют росту безработицы, поскольку имеет место недозагрузка производственных мощностей. Это, по его мнению, является платой общества за дифференциацию товаров, которая способна удовлетворить вкус любого покупателя.
Несмотря на то, что Э. Чемберлин сумел посмотреть дальше многих своих предшественников, отрицавших проблему монополий в качестве системной составляющей капиталистической экономики, в своей работе он фактически проигнорировал важнейшую тенденцию, которую трудно было не заметить: стремительную концентрацию и централизацию капитала. Э. Чемберлин также игнорирует такое важное явление, как объективное стремление компании к завоеванию и сохранению господствующего положения на рынке, которое материализуется в соответствующей политике. Американский экономист совершенно не принимает в расчет картели, синдикаты и тресты, которые ко второй четверти XX в. уже много десятилетий были неотъемлемой составляющей капиталистической экономики. Слияния и поглощения конкурентов, рейдерские захваты компаний, лоббизм, демпинг, подкуп, сговор - все эти объективные следствия стремления победить в конкурентной борьбе оказываются вне рамок его исследования. Такой взгляд на проблему видится весьма ограниченным.
Тем не менее, дифференциация товара, на которой делает акцент Э. Чемберлин, влияет на степень монополизации рынка. Чем более однородная продукция на нем представлена, чем в большей мере товары способны замещать один другой, тем сильнее конкуренция. Так, на рынке автомобилей, который относится к дифференцированным, пять крупнейших мировых производителей в 2013 г. в совокупности контролировали долю в 59,4 % [14]. Одновременно на рынке стали, где представлен более однородный товар, пятерка крупнейших компаний производит лишь 17,1 % всей продукции отрасли [19].
Представитель левого кейнсианства Дж. Робинсон смогла взглянуть на проблему конкуренции и монополии шире. В целом она негативно оценивает процесс монополизации экономики: «.. .Монополизация производства может повлечь за собой неблагоприятное распределение ресурсов по направлениям использования, и что она
в любом случае неблаготворно влияет на распределение богатства между людьми» [6, с. 416].
Так же, как и Э. Чемберлин, Дж. Робинсон рассматривает монопольную ситуацию на рынке как следствие дифференциации продукта. Однако работы этих экономистов имеют ряд существенных отличий.
Ставя вопрос о монопольном положении фирмы, Дж. Робинсон принимает в расчет не только дифференциацию продукта, но и процесс концентрации капитала. Ряд ее высказываний говорит о том, что под монополией ею подразумевается крупное производство. «Монополия должна быть гораздо больше, чем оптимального размера предприятие» [6, с. 11], она должна иметь организацию, «контролирующую цены и распределение выпуска продукции между отдельными производственными единицами» [6, с. 11]. Таким образом, монополию Робинсон связывает не просто с рынком, но и непосредственно с производством. «Везде можно наблюдать действие тенденции к монополизации, проявляющейся в форме программ ограничения, систем квотирования, рационализации, роста гигантских корпораций» [6, с. 12], - пишет Дж. Робинсон.
Австриец Й. Шумпетер давал положительную характеристику процессу монополизации как составной части инновационного процесса. Сами монополии он рассматривал в качестве мотора экономического развития. Й. Шумпетер отмечал, что монополии способны в силу своих масштабов вкладывать значительные средства в НИОКР и тем самым имеют гипотетическое превосходство перед конкурентными фирмами. Значит, развивая производительные силы, монополия в долгосрочной перспективе не завышает цены по сравнению с конкурентной фирмой, следовательно, разница между господством монополий и свободной конкуренцией исчезает.
Делая такого рода заявления, Й. Шумпетер не принимал в расчет тот факт, что в условиях стремительной монополизации экономики качественно меняется сама конкуренция. Очевидно, что совершенная конкуренция между бесконечно большим количеством компаний на рынке не тождественна конкуренции между несколькими гигантскими корпорациями. Последние в различных условиях могут вступать друг с другом в сговор, влиять на несколько отраслей одновременно и таким образом определять конъюнктуру рынка
(что исключено в условиях свободной конкуренции). Крупнейшие компании могут уничтожить или подчинить себе более мелких конкурентов и таким образом сдерживать уровень цен в кризисные времена, препятствуя восстановлению экономики.
Во времена Й. Шумпетера монополии подтверждали это собственной коммерческой практикой в условиях Великой депрессии. В целях повышения цен они не останавливались перед уничтожением продовольствия. Американский бизнесмен Т. Куинн, опубликовавший книгу под названием «Гигантский бизнес - угроза демократии», вынужден был признать, что «когда тонны картофеля и огромное количество рогатого скота и свиней, хотя в них нуждаются люди, должны быть уничтожены для того, чтобы предотвратить падение цен, то эта нетерпимая искусственная мера олицетворяет собой приговор системе» [1, с. 404].
Третье направление в экономической мысли, аккумулирующее в основном взгляды марксистов (К. Маркс, В. Ленин, П. Суизи, М. Калецки, И.Г. Блюмин и др.), отмечает естественную, рыночную природу и двойственный характер монополизации. Она несет в себе, с одной стороны, новые возможности для развития экономики, а с другой - монопольное завышение цены и переложение издержек на потребителя и другие компании и отрасли; возможность в том или ином случае иррационально с общественной точки зрения регулировать цены и объемы выпуска; возможность сдерживать технический прогресс и экономить на качестве. Более того, монополии способны в некоторой степени подчинить себе общество, обеспечить монопольно-административный диктат, подменяющий экономический механизм. Разрешение этого противоречия марксисты видели в обобществлении монополий. Для этого созрели объективные условия: движущая сила монополизации - централизация и концентрация капитала - стремительно сводит воедино процесс общественного производства. Таким образом, создаются объективные предпосылки для широкого применения плановых механизмов управления экономикой [2].
Подводя итог, необходимо отметить, что теоретические споры вокруг проблемы монополизма не утихают и по сей день. В современных условиях они в основном концентрируются вокруг проблемы соотношения роли малого и крупного бизнеса, а также антимоно-
польной политики государства. Кроме того, монополизация банковского сектора являет собой одну из сторон острого противоречия современной экономики, связанного с ее глубокой финансиализаци-ей. Монополизация - одна из причин мирового кризиса 2008 г., когда политика крупнейших банковских институтов стала источником развития системного финансового риска. Разрешение этого противоречия требует от экономической науки объективной, взвешенной оценки роли и природы монополий в рыночной экономике.
Библиографический список
1. Блюмин И.Г. Критика буржуазной политической экономии. Т. 2. М.: АН СССР, 1962.
2. Комолов О.О. Проблема монополизации производства в марксистской парадигме и современность // Тегга Economicus. 2015. Т. 13. № 2.
3. Маршалл А. Принципы политической экономии. М.: Прогресс, 1983.
4. Маршалл А. Принципы экономической науки: в 3 т. М.: Прогресс, 1993. Т. 2.
5. Ойкен В. Основные принципы экономической политики. М.: Универс,
1995.
6. Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции. М.: Прогресс, 1986.
7. Уэст Э.Дж. Монополия // Экономическая теория / под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена. М.: ИНФРА-М, 2004.
8. Хайек Ф. Дорога к рабству, М.: Новое издательство, 2005.
9. Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции. М.: Экономика,
1996.
10. Baumol W.J. Contestable Markets: an Uprising in the Theory of Industry Structure // The American Economic Review. 1982. Vol. 72. № 1. URL: http://www.jstor.org/stable/1808571 (дата обращения: 05.01.2016).
11. Buchanan M. The Collected Works of James M. Buchanan. Vol. 9. The Power to Tax: Analytical Foundations of a Fiscal Constitution 1980 // Online Library of Liberty. URL: http://oll.libertyfund.org/titles/2114 (дата обращения: 05.01.2016).
12. Federal Deposit Insurance Corporation. URL: URL: https://www2.fdic.gov/ hsob/ (дата обращения: 05.01.2016).
13. Federal Procurement Data System. Reports. URL: https://www.fpds.gov/ fpdsng_cms/index.php/en/reports (дата обращения: 05.01.2016).
14. Global Market Share of the World's Largest Automakers in 2013. URL: http:// www.statista.com/statistics/316786/global-market-share-of-the-leading-automakers/ (дата обращения: 05.01.2016).
15. JevonsS.W. Theory of Political Economy // Macmillan. 3rd. ed. 1871. URL: http://oU.libertyiund.org/titles/jevons-the-theory-of-political-economy (дата обращения: 05.01.2016).
16. Kreuger O. The Political Economy of Rent-seeking // The American Economic Review. 1974. Vol. 64. № 3. June. Р. 291-303.
17. Statistical Abstract of the United States 1989. Historical QFR Data Manufacturing, Mining, Trade and Selected Service Industries 2014 Table N. URL: http://census.gov (дата обращения: 05.01.2016).
18. Veblen T. The Engineers and the Price System. Batoche: Books Kitchener, 2001.
19. World Steel In Figures 2014 // World Steel Association. URL: http://www. worldsteel.org/ (дата обращения: 05.01.2016).
О.О. Комолов
преподаватель кафедры экономики и управления
Московского финансово-юридического университета МФЮА,
младший научный сотрудник Института экономики РАН,
г. Москва
Е-mail: [email protected]
