CC BY
36Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ «ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА»
ГРУЗДЕВ Владимир Сергеевич, кандидат юридических наук,
Председатель правления Общероссийской общественной организации «Ассоциация юристов России». E-mail: vsgruzdev@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье анализируются некоторые аспекты проблематики трактовки понятия «юридическая практика» в контексте ее теоретического и философско-правового анализа. Будучи одним из центральных понятий юридической науки, оно вместе с тем остается недостаточно разработанным, обуславливая искаженные трактовки его объема и содержания, а также затрудняя поиск и выработку путей и способов использования потенциала юридической практики. Новизна исследования заключается в выводах относительно более глубокого и основательно изучения теоретических и сущностных аспектов юридической практики, ориентированного на учет онтологического статуса юридической практики, разработку закономерностей структуры ее изменений и функций, а также трактовку юридической практики сферы научного знания, а не только ремесла.
Abstract: The article analyzes some aspects of the problem of interpretation of the concept of "legal practice" in the context of its theoretical and philosophical-legal analysis. Being one of the central concepts of legal science, it remains insufficiently developed, causing distorted interpretations of its scope and content, as well as making it difficult to find and develop ways and means to use the potential of legal practice. The novelty of the research consists of a series of conclusions regarding the deeper and more thoroughly explore the theoretical and n-surface aspects of legal practice oriented account of ontological status of a legal practice, the development of patterns of structure, change and function, and interpretation of legal practice key areas of scientific knowledge, not only of the craft.
Ключевые слова: юридическая практика, правовой реализм, социология права, научность практики, структура изменений практики, онтологический статус практики
Keywords: legal practice, legal realism, sociology of law, scientific nature of practice, structure of changes in practice, ontological status of practice
В юридическом лексиконе слово «практика» является одним из самых тривиальных и одновременно многозначных. Обычно исследователи легко оправдывают свои результаты ссылками на их значение для практики. Очевидно, что без практического употребления или применения многие достижения человечества оказались бы грудой возможных средств для решения возможных задач. Практика служит не только средой осуществления идеального или теоретического, но и критерием оценки востребованности, эффективности, применимости и жизнеспособности достижений научно-технологического и социально-культурного развития человеческого общества. Вместе с тем объем и содержание понятия «практика» в разных сферах научных знаний освещаются по-разному.
Е.Г. Комиссарова указывает на то, что юридическая практика должна увязываться, во-первых, с «типами правопонимания, которые можно свести к двум: узкое (нормативное, легистское) и широкое (юридическое, антилеги-стское)», и, во-вторых, для надлежащего понимания соотношения теории и юридической практики должны учитываться «реципиенты (потребители) научно-теоретического знания» [3, с. 30, 31].
A.С. Сиротин рассматривает юридическую практику как «фактор утверждения правовой идеологии» [7].
B.И. Леушин попытался обосновать трактовку юридической практики «как способа познания социальных закономерностей и социальных фактов» [5].
Для юридической науки понятие «практика» также неоднозначно. Например, различая материальные и процессуальные науки в рамках юриспруденции, нередко гово-
рят о том, что материальная наука носит теоретический характер, а процессуальная - практический, так как вторая служит для того, чтобы обеспечить конкретные процедуры и механизмы реализации первой. Однако в действительности вопрос о расшифровке понятия «юридическая практика» оказывается значительно сложение. Практикой может называться и непосредственная деятельность по исполнению предписаний и требований права, например, нотариальная практика или судебная практика, но вместе с тем практикой может называться и сбор материала, получение результатов при проведении соответствующих исследований, обобщение и анализ. Нередко отдельные авторы, утверждающие, что без практического значения наука не может признаваться наукой, подменяют понятия, так как способность юридических знаний и инструментов служить социальным нуждам и фактическая применяемость их обусловлены множеством дополнительных факторов, анализ которых в совокупности позволяет сделать более или менее удачные обобщения о способности достижений человеческой цивилизации служить надёжным средством для решения задач по обеспечению текущих и будущих забот и потребностей общества, личности и государства.
Несмотря на широчайшее употребление понятия «практика» в юриспруденции, многие вопросы, прежде всего, теоретического характера остаются без надлежащего анализа, порождая в свою очередь трудности в области интерпретации и применения юридического инструментария для решения насущных и перспективных социальных задач. Нас, в частности, интересует в этой связи несколько важных аспектов теоретической разработки понятия «юридическая
Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
практика», которые, как показывает анализ широкого спектра юридической литературы, остаются без должного внимания исследователей.
Во-первых, в качестве важного ракурса рассмотрения юридической практики выступает устойчивая тенденция ее онтологизации, обусловленная в том числе таким явлением, которое В.А. Лекторский назвал «реалистическим поворотом» [4, с. 21] в мировой философии. В этом смысле внутри такого онтологизированного феномена фиксируются собственные закономерности и функциональные характеристики. Таким образом, важным направлением ее анализа является вычленение не только структуры самой практики, но и структуры изменений юридической практики, в т.ч. оснований, причин и условий протекающих или возможных изменений. Значение такого подхода очевидно, поскольку позволяет рассматривать юридическую практику не как набор разнообразных случаев, обобщаемых для определенных информативных целей, но и как закономерный феномен со всеми вытекающими из этого заключения следствиями и возможностями по организованному, целенаправленному и эффективному воздействию на него.
Во-вторых, значительная часть спектра современных направлений юридической мысли использует в качестве ключевой установки познания и интерпретации права реализм, призывая даже сконцентрироваться на строго эмпирических исследованиях права на основе использования методологических возможностей других наук. Особенно популярны такие взгляды в американской юридической мысли и в контексте идей скандинавских правовых реалистов. Основная установка правового реализма о приоритете социологизированного понимания права и отказе от фи-лософско-правовых вопросов о сущности явления обуславливает тенденцию элиминации из предметного поля юридической науки всего того, что не коррелирует с практикой. Соответственно, понятийный аппарат юридических исследований редуцируется до социальных фактов («право как факт» [12]), поведения (юридический бихевиоризм), прогнозирования социальных действий [10], массивов данных («новый правовой реализм» [13, 14]) и т.п. Односторонности и радикализованные позиции некоторых эмпириков несколько компенсируются попыткой разработки более или менее универсальных понятийных конструктов по аналогии веберовскими идеальными типами. Например, «новые» правовые реалисты подчеркивают значение «стандартов поведения» представителей публичной власти, прежде всего, судей. Соответственно, на основе фиксации некого стандарта или шаблона поведенческих ожиданий происходит по мере накопления опыта оценка фактических изменений. В этом смысле для таких позиций важен не
оценочный масштаб аксиологического характера, а констатация изменений, что в свою очередь рассматривается как надежное основание для юридических прогнозов. В некоторых версиях правового реализма, правда, как например, в русле скандинавского правового реализма транслируется идея радикального отказа от всяких морализаторских поучений внутри юридического анализа и концентрация на самодостаточности юридической практики. В последнем случае исследователи не могут преодолеть методологический дефицит оценочных подходов. Для них важным остается описательное понимание фактических закономерностей правовой онтологии.
В-третьих, пока малоизученной является трактовка юридической практики не только как деятельности юристов, обобщаемой в разных формах, но и как собственно науки, преобразующей социальную реальность с помощью деятельности юристов. В первом случае речь идет о понимании практики как ремесла юристов, а во втором - о трактовке юридической практики как искусства, фиксирующего принципы и правила преобразования юридической материи в правовую реальность. И. Кант писал о том, что учение о праве может развиваться как «юриспруденция» (Iurisprudentia) или как «правоведение» (Iurisscientia), но идеалом будет объединение обоих частей. Первая предполагает, что «знаток права ... внешние законы знает ... с точки зрения их применения к случаям, происходящим в опыте», а второе «относится к систематическому знанию учения о естественном праве, хотя правовед должен в этом учении давать неизменные принципы для всякого положительного законодательства» [1, с. 252]. Но и то, и другое остается учением о праве, т. е. «совокупностью законов, для которых внешнее законодательство» [1, с. 252]. Поэтому и юриспруденция, как часть практическая, вполне обосновано может рассматриваться как наука и ремесло.
Т. Гённер еще в 1797 г. написал большой труд на тему «Принципы юридической практики как в общем, так в применении ко всякого рода юридическим сочинениям» [9]. Он, в частности, писал: «Цель знатоков права состоит в действительном применении правовых истин к отдельным правовым случаям, каким бы ни был вид такого применения. При самом применении юрист должен сообщить другим свои мысли, и для этого у него только два инструмента: речь и перо. Тот, кто это делает, то о нем обычно говорят, он практикует. Если рассматривать практику исключительно как науку, то она представляет собой воплощение принципов и правил, как следует себя вести при применении общих истин к отдельным случаям, соответственно юридическая практика, если ее конечную цель, существо и повседневное обозначение намереваются объединить в од-
АГРАРНОЕ И ЗЕМЕЛЬНОЕ ПРАВО. 2020.№ 9(189)
ном понятии, является такой наукой, которая учит способу, как следует искусно и целесообразно применять в отдельных случаях принципы права и обязанности, в связи с использованием и действительным применением этих правил» [9, в. 1].
Следует отметить, что непосредственное изучение юридической практики, как задача науки и образования, возникло сравнительно недавно. С момента появления систематического юридического образования в Европе в XI в. в городах северной Италии и южной Франции обучение праву сосредотачивалось на систематизации, переработке и комментировании источников. Сначала это занятие носило антикварный характер по отысканию и освоению римских источников, в дальнейшем - по комментированию глоссаторами и консилиаторами и, наконец, систематизации. Лишь гораздо позже возникли работы теоретического характера. А о том, что изучать непосредственно право из опыта, анализировать отдельные случаи применения права, а не только отдельные приемы юридической догматики задумались лишь в XIX в. Немецкий юрист Р. Иеринг был одним из первых, кто отважился предложить изучение римского и современного немецкого права путем анализа конкретных случаев применения. В конце концов стремительная социологизация юридической науки, распространение реалистических гносеологических установок познания права существенно усилили нажим на изучение права из опыта, конструирование юридической теории на основе опыта.
Б. Лейтер, разрабатывая проблематику реалистических теорий права, указывает на то, что достоинством правового реализма является то, что он отдает приоритет описательной адекватности над морализаторскими поучениями разъяснении права, исходит из того, что «право никогда не является адекватным объяснением того, как суды выносят решения по всем делам, которые поступают к ним» и, наконец, пытается объяснять «право и судебные решения в рамках ограничений натуралистической теории мира, т. е. такой, которая избегает любых сущностей или свойств, которые не находят места в успешных эмпирических научных объяснениях природных и социальных явлений» [11, р. 1].
Позиция Б. Лейтера оправдана отчасти как характеристика значительной части реалистических теорий права, однако в ней есть серьезные упущения. Во-первых, описательность в отношении социальной или юридической практики не позволяет ответить на вопрос о критериях толкования этой практики, независимо от целей интерпретации. И даже описательный подход страдает существенными недостатками, когда ограничивается на себе. Скажем, каким же образом должна тогда описываться американским
юристом практика в Германии или во Франции, если он будет распознавать ее как юридическую практику по определенным социокультурным характеристикам собственной национальной практики, а это означает, что он, как минимум, будет неверно идентифицировать ее и при этом применять к ней произвольный масштаб оценки. Во-вторых, по мнению Б. Лейте-ра понятие «юридическая практика» всегда шире понятия «право». Это весьма неоднозначное утверждение. Если практика юридическая, то она может быть идентифицирована лишь через понятие права, как часть предметного поля последнего. Если же понятие юридической практики каким-то образом выходит за пределы понятия «право», то это означает, что это уже не право. Этот автор указывает на то, что понятия «право» недостаточно для описания того, как судьи фактически выносят решения, но это и означает, что фактическое поведение судьи не есть само право, а значит оно и не должно совпадать с понятием «право». В связи с этим изучение юридической практики как части понятия права выглядит значительно точнее и яснее, а все сопутствующие факторы, как то политические, социальные, культурные и экономические, должны просто рассматриваться как условия функционирования юридической практики, причины или условия для изменения ее структуры и т.п.
Важным аспектом анализа юридической практики является четкое понимание того, что в действительности практика всегда связана с теорией. Д.А. Керимов справедливо указывал на то, что «проблема соотношения объема теоретических знаний и объема непосредственного внедрения этих знаний в практику является одной из фундаментальных проблем методологии [права]» [2, с. 310]. Поэтому не случайно известный русский философ права Б.Н. Чичерин рассматривал философские основания права как «руководящие начала практики» [8, с. 1]. Правда, не следует забывать и о том, то, как справедливо отметил Т.И. Ойзер-ман, «отношение между познанием и практикой, его основой, не остается неизменным в ходе исторического развития. Изменяется не только характер познания, но и основные черты практической деятельности. Знание, которое выступает как знающая свое дело практика, как ориентация в окружающей среде, в дальнейшем благодаря развитию науки приобретает обобщенную, абстрактную форму, становится относительно независимым от практики, начинает опережать ее, образуя тем самым предпосылки для развития высших форм практики, претворяющих в жизнь результаты теоретических научных исследований» [6, с. 411].
Таким образом, теоретические аспекты понятия «юридическая практика» требуют дальнейшего изучения и разработки, прежде всего в контексте современных процессов усиления юридико-реалистических установок и приемов
Теория и история права и государства; история учени й о праве и государстве
трактовки права. Вместе с тем, проблема теоретического освещения концептуальных аспектов онтологического статуса и функций юридической практики является способом
устранения и преодоления различного рода искажения в сфере юридической деятельности и при определении путей ее совершенствования.
Библиография:
1. Кант И. Собрание сочинений в восьми томах. Том 6. Религия в пределах разума. Метафизика нравов. М.: Издательство «Чоро», 1994. 613 с.
2. Керимов Д.А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. М.: Аванта+, 2000. 560 с.
3. Комиссарова Е.Г. Методологические аспекты в исследовании проблем взаимодействия юридической науки и практики // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2012. № 2 (20). С. 26-33.
4. Лекторский В.А. Конструктивный реализм как современная форма эпистемологического реализма // Философия науки и техники. 2018. Т. 23. № 2. С. 18-22.
5. Леушин В.И. Юридическая практика в социалистическом обществе. (Гносеологический и специально-юридический аспект). Дис. ... докт. юрид. наук. Свердловск, 1990. 369 с.
6. Ойзерман Т.И. «Вопросы философии» (№ 3 1953 - № 5 2014). 2016. 1466 с.
7. Сиротин А.С. Юридическая практика как фактор утверждения правовой идеологии. Вопросы теории и практики: Монография. М.: МГИУ, 2009. 169 с.
8. Чичерин Б.Н. Философия права / Чичерин Б. - М.: Типо-литогр. Т-ва Кушнеров и Ко, 1900. - 341 с.
9. Gönner N.T. Grundsätze der juristischen Praxis sowohl im Allgemeinen als in Anwendung auf jede Gattung juristischer Aufsätze. Bamberg: Dederich, 1797. 383 S.
10. Leiter B. Legal Positivism As a Realist Theory of Law (July 21, 2019). P. Mindus & T. Spaak (eds.), The Cambridge Companion to Legal Positivism, Forthcoming. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=3304243
11. Holmes O.W. The path of the law // Harvard law review. Vol. X. March 25. 1897. №. 8. P. 457-478.
12. Olivecrona K. Law as fact. Copenhagen [u.a.]: Munksgaard [u.a.], 1939. 220 р.
13. The New Legal Realism. Translating Law-and-Society for Today's Legal Practice. Volume 1. New York: Cambridge University Press, 2016. 303 р.
14. The New Legal Realism. Studying Law Globally: New Legal Realist Perspectives, Volume II. New York: Cambridge University Press, 2016. 282 р.
