CC BY
43
УДК 340.125
DOI 10.23672/t8185-2993-6161 -c
Груздев Владимир Сергеевич
кандидат юридических наук, председатель правления, Общероссийская общественная организация «Ассоциация юристов России» vsgruzdev@yandex.ru
Vladimir S. Gruzdev
Candidate of Legal Sciences,
Chairman of the board,
All-Russian
public organization
«Association of Lawyers of Russia»
vsgruzdev@yandex.ru
Проблема методологии
правового реализма
The problem of legal realism
methodology
Аннотация. В статье анализируется проблематика трактовки правового реализма как одного из ключевых направлений современной юридической науки, ставшего одним из фундаментальных, в особенности, в США. Развитие правового реализма сопровождалось на протяжении всего ХХ в. и по настоящее время появлением многочисленных уточнений, модификации, новых построений на основе некоторых основных положений этого направления. Трудность разъяснения специфики и значения познавательных и практических возможностей правового реализма связана в наше время, не в последнюю очередь, с радикальными вариантами употребления основной установки классических правовых реалистов о необходимости изучение права из социального опыта.
Ключевые слова: правовой реализм, право, социальная реальность, нормативность, социальные функции права, новый правовой реализм, эмпирические исследования права.
Annotation. The article analyzes the problem of interpretation of legal realism as one of the key directions of modern legal science, which has become one of the fundamental ones, especially in the United States. The development of legal realism was accompanied throughout the twentieth century and up to the present time by the appearance of numerous refinements, modifications, and new constructions based on some of the main provisions of this direction. The difficulty of understanding the specifics and meaning of the cognitive and practical possibilities of legal realism is connected in our time, not least with the radical variants of using the basic attitude of classical legal realists about the need to study law from social experience.
Keywords: legal realism, law, social reality, normativity, social functions of law, new legal realism, empirical research of law.
Слово «реализм» уже на протяжении почти двух столетий занимает важное место в наборе средств объяснения сущности права и его проявлений. В современном обиходе редкая трактовка права обходится без обращения с проблематикой правового реализма. Последний имеет сегодня множество разъяснений, зачастую чрезвычайно широких, но, вместе с тем, утверждающих особое значение и прогрессивность реалистического подхода к праву. Академик РАН В.А. Лекторский, оценивая реализм как один из двух основных элементов современной теории познания, пишет: «Вообще сегодня в мировой философии и науке идет процесс отхода от доминировавшего несколько столетий субъективизма, имеет место то, что можно назвать «реалистическим поворотом» [1, с. 21]. Действительно, эта тенденция стала всеобъемлющей. Ее проявления легко обнаруживаются, в том числе в юридических исследованиях. Тем не менее, реализм, по крайней мере, в сфере юридической гносеологии нередко подвергается довольно радикальным модификациям, что не только не способствует прояснению сущности права и способов его познания, но, напротив, создает другую весьма непростую проблему: разъяснить, что представляет собой «реализм» как специфическая
характеристика правопознания и правопонима-ния.
По своей сути, реализм представляет собой направление философской мысли, которое предполагает онтологизацию определенного предмета, обладающего независимой от сознания человека сферой бытия. Концептуальный реализм фокусировался на онтологизации понятий, предмета познания или общественных отношений. В правовом реализме центральной становится установка на онтологизацию общества как организма, сопровождавшуюся использованием методов описания и анализа, характерных для естественных наук. Расшифровывая структуру общества, юристы реалистического толка обратились к вопросу о социальном опыте или социальных отношениях, внутри которых они стали отыскивать «живое право» или «право-в-действии». Причем, если в период становления правового реализма в европейской и американской юридической литературе речь шла, главным образом, об использовании реализма как методологического приема для преодоления инертности юридической практики - как в сфере правосудия, так и в законотворчестве, то в дальнейшем оказалось, что эта установка сдвинула с места
ситуацию с отсутствием дискуссии по принципиальным вопросам познания и понимания права, в особенности, в американской литературе, т.е., имела теоретическое и методологическое значение для развития юридической науки. К. Ллевел-лин неоднократно подчеркивал, что в то время, когда О.В. Холмс выступил с требованием о необходимости изучения реального опыта правовой жизни вместо ссылок на силлогизмы, в американской юридической литературе, в частности, в сфере публичного права не было вовсе никакого сколько-нибудь заметного обсуждения фундаментальных вопросов права [5].
Американский правовой реализм типиологизиру-ется в истории юридической мысли ХХ в. и в наше время как самостоятельное направление, представленное целой плеядой американских юристов. Он не был однородным и включался набор представлений и идей, которые, в целом, были нацелены на освещение правовой проблематики через изучение социальных функций права и социальной практики как исходного и наиболее надежного момента верификации права, по мнению представителей этого направления. Истоки реалистического движения в американской юридической науке в значительной степени были связаны с учениями европейских юристов - исторической школой права, юридической теорией Р. Иеринга, учениями немецких позитивистов и социологов права, юриспруденцией интересов и особенно движением «свободного права».
Сравнивая взгляды классических американских реалистов периода формирования и господства в юридической науке в США с последующими версиями реализма и прагматизма, сопровождаемых приставкой «нео-», можно констатировать весьма существенное расхождение с идеалами основателей этого направления. Так, если подробный анализ по-прежнему малоизученных характеристик взглядов О.В. Холмса, Р. Паунда, К. Ллевел-лина и некоторых других реалистов позволяет отнести их к той группе мыслителей эпохи, которые проблему правовых ценностей не снимали или отрицали, а интерпретировали смысл права и правовых требований как элементов социо-куль-турной парадигмы формирования и развития общества и его регуляторов. Впрочем, и идеальный (рациональный) компонент имел особую конструкцию, реализуемую как «культурная цель человечества» или «социальный идеал» [4].
В современной американской юридической науке проблема ценностей в неореалистических концепциях снимается вовсе как некий пережиток, элемент «традиционного правопонимания». Так, на протяжении последних двух десятилетий в США и Австралии активно развивается такое направление, как «новый правовой реализм» [9; 10]. Представители этого направления настаивают на том, что от классиков реализма нужно взять в качестве программной формулы идею о необходимости изучение опыта, а методологически решение этой задачи должно обеспечиваться за счет экстраполяции методов других наук, которые предлагают «надежные» и «достоверные» средства изучения опыта с точки зрения его разнообразных составляющих - политической,
экономической, социальной и т.д. Сегодня звучат также призывы к тому, чтобы внимательно изучать, например, партийную принадлежность судей в США, так как исследователи в рамках концепции нового правового реализма обратили внимание на то, что такая принадлежность существенно влияет на принимаемые судьей решения при отправлении правосудия.
Так, Б. Гарт и Э. Мерц прямо заявляют, что их в рамках «нового правового реализма» «не интересуют вопросы определения или монопольного использования понятия права. Новые правовые реалисты, вовлеченные в ... проект, озабочены продвижением конструктивного отношения между правом и общественными науками, развивая, но выходя за рамки более раннего правового реализма, который начал целенаправленно развивать это отношение» [3, р. 123].
Кроме того, как утверждают представители этого направления, они не одиноки в призывах «к глубоким социологическим исследованиям права, поскольку появление нового правового реализма совпало с аналогичными призывами со стороны участников движения эмпирических правовых исследований и ученых-юристов, ищущих истоки права в соотношении его с экономикой, в соотношении правового поведения и экономики» [3, р. 123]. У «новых правовых реалистов» появилась специфическая формула «большие массивы данных», с помощью которой они намереваются сделать юридические исследования более достоверными. Но принципиальная проблема заключается в том, что под благозвучным названием о «количестве» данных, с одной стороны, возникает тенденция к максимально широкому охвату все релевантных областей знаний об социальном опыте, а с другой стороны, возникает серьезная опасность для права как такового. Новые реалисты отказываются не от обсуждения вопросов трактовки права, а снимают эту проблему как таковую, увязывая право с фактическим поведением, прежде всего должностных лиц и органов публичной власти. В отличие от представителей классического правового реализма, они настаивают на том, что нормативность права и все, что с этим связано, является атавизмом, пережитком традиционной юриспруденции, а поэтому вопросы системы права, обязательности, определенности, юридической силы, законности и т.п. выпадают из такой парадигмы, на чем прямо настаивают соответствующие исследователи [6].
Основная установка реалистов ведет к значительному упрощению и девальвации самого понятия права. Объективное право и вообще значительная часть всего понятийного аппарата юридической догматики, формировавшегося веками в европейской правовой традиции, изначально внутри самой европейской юридической науки, а затем при мощной поддержке американских реалистов стала объявляется мифом, «маскарадом» (Е. Эрлих) юридических понятий. К сожалению, пренебрежение понятийной определенностью в области права было одной из причин формирования опасных политических идеологий и злоупотребления правом.
Поскольку юридическая догматика объявляется несущественной для объяснения права, то правовые реалисты, особенно в рамках новейших подвидов, восполняют познавательный и интерпретационный вакуум максимально широким привлечением других наук. Так, представители «нового правового реализма» заявляют: «.мы считаем, что для новых юристов-реалистов важно держать открытыми двери для различных дисциплин и методов, а также использовать наши инструменты на самих себе» [3, р. 123].
Для правовых реалистов в ряде современных интерпретаций действие права редуцируется до действительности права или до психологического факта чувства обязательности. Это характерная критическая в адрес метафизики установка этого движения. Понятие действия в смысле нормативно-должного сторонниками правового реализма зачастую объявляется «бессмыслицей» [8, р. 11] или отклоняется [7, р. 72]. Реалисты, таким образом, смешивают действие и действительность норм. Реалисты утверждают, в частности, любая наука должна заниматься с изучением причин и следствий внешних феноменов и формулировать на этой основе прогнозы об последовательности [2, р. 6, 9].
Д. Бингам, в частности, писал: «Я уже говорил, что область права является частью области науки об управления. Я разграничиваю ее далее, говоря, что она включает только организацию институтов и учреждений находящегося у власти правительства, их конкретные действия и
Литература:
1. Лекторский В.А. Конструктивный реализм как современная форма эпистемологического реализма // Философия науки и техники. 2018. Т. 23. № 2. С. 18-22.
2. Bingham J. W. What Is the Law? // Michigan Law Review 1912. Vol. 11. № 1. P. 1-25.
3. Garth B. Introduction: New Legal Realism at Ten Years and Beyond / B. Garth, E. Mertz // UC Irvine Law Review. 2016. Vol. 6. P. 121-136.
4. Holmes O. W. The Law // Suffolk Bar Association Dinner. 1885. February 5. URL : http://library.law.har-vard.edu/suites/owh/index.php/item/43198537/1
5. Llewellyn K.N. On philosophy in american law // University of Pennsylvania Law Review and American Law Register. 1934. Vol. 82. № 3. P. 205-212.
6. McCann M. Preface to The New Legal Realism // The New Legal Realism. Studying Law Globally. Cambridge, 2016. Vol. II. P. XV-XXIII.
7. Ott W. Der Rechtspositivismus: kritische Würdigung auf der Grundlage eines juristischen Pragmatismus. 2., überarb. und erw. Aufl. Berlin : Duncker & Humblot, 1992. 282 p.
8. Ross A. Towards a realistic Jurisprudence: a criticism of the dualism in law. Copenhagen Munksgaard, 1946. 304 р.
следствия, а также, причинные факты, которые приводят к этим операциям. Эти вещи образуют внешние последовательности явлений, соответствующие сфере деятельности ученого. Знание такого конкретного правительственного феномена, полученное путем наблюдения, сообщения, индуктивного и дедуктивного рассуждения и других средств научного исследования, может быть обобщено в правила и принципы. Технический словарь и стереотипные методы формулирования могут быть разработаны с сопутствующими определениями. Когда основательное знание, полученное таким образом, будет полностью организовано, мы получим то, что с полным правом можно назвать наукой права» [2, p. 9].
Подход правовых реалистов, концентрирующийся на описательных приемах, к сожалению, является односторонним и оставляет без ответа многие весьма существенные вопросы права и его осуществления, в т.ч., права в жизни, на приоритет которого они настаивают. Из такой описательной методологии и произвольного подбора методов других наук, об адекватности методологических возможностей которых для познания права реалисты не рассуждают вовсе, невозможно извлечь никакой критерий для толкования правовых норм и правил, или какой-либо масштаб для того, чтобы юридическая интерпретация могла ориентироваться или оцениваться. Таким образом, правовой реализм, радикализую-щий необходимость изучения опыта, по-прежнему усиливает и сохраняет аксиологические и методологические изъяны.
Literature:
1. Lektorsky V.A. Constructive realism as a modern form of epistemological realism // Philosophy of science and technology. 2018. Vol. 23. № 2. P. 18-22.
2. Bingham J. W. What Is the Law? // Michigan Law Review 1912. Vol. 11. № 1. P. 1-25.
3. Garth B. Introduction: New Legal Realism at Ten Years and Beyond / B. Garth, E. Mertz // UC Irvine Law Review. 2016. Vol. 6. P. 121-136.
4. Holmes O. W. The Law // Suffolk Bar Association Dinner. 1885. February 5. URL : http://library.law.har-vard.edu/suites/owh/index.php/item/43198537/1
5. Llewellyn K.N. On philosophy in american law // University of Pennsylvania Law Review and American Law Register. 1934. Vol. 82. № 3. P. 205-212.
6. McCann M. Preface to The New Legal Realism // The New Legal Realism. Studying Law Globally. Cambridge, 2016. Vol. II. P. XV-XXIII.
7. Ott W. Der Rechtspositivismus: kritische Würdigung auf der Grundlage eines juristischen Pragmatismus. 2., überarb. und erw. Aufl. Berlin : Duncker & Humblot, 1992. 282 p.
8. Ross A. Towards a realistic Jurisprudence: a criticism of the dualism in law. Copenhagen : Munksgaard, 1946. 304 р.
9. The New Legal Realism. Translating Law-and-Society for Today's Legal Practice. New-York : Cambridge University Press, 2016. Vol. 1. 303 р.
10. The New Legal Realism. Studying Law Globally: New Legal Realist Perspectives, New-York : Cambridge University Press, 2016. Vol. II. 282 р.
9. The New Legal Realism. Translating Law-and-Society for Today's Legal Practice. New-York : Cambridge University Press, 2016. Vol. 1. 303 р.
10. The New Legal Realism. Studying Law Globally: New Legal Realist Perspectives, New-York : Cambridge University Press, 2016. Vol. II. 282 р.
