CC BY
66
ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
УДК 7.011
О. В. Ефремова
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ ОСВОЕНИЯ ПРОСТРАНСТВА И ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ СОВРЕМЕННОГО ЖИЛОГО ИНТЕРЬЕРА
В статье рассмотрены отдельные аспекты теоретических концепций освоения пространства, предложенные О. Шпенглером, М. Хайдеггером, А.Г. Габричевским, позволяющие, по мнению автора, более детально и осмысленно разобраться в современных особенностях формирования художественно-эстетической и пространственно-средовой организации жилого интерьера, в вопросе адаптации архитектуры интерьера под индивидуальные потребности современного человека.
Интерьерное пространство, гибкая система значений, функциональная модель, феноменологическая составляющая, идеальные модели.
The paper represents some aspects of theoretical concepts suggested by Spengler, Heidegger and Gabrichevsky. In author's opinion these concepts help us to much better understand modern peculiarities of forming artistic aesthetic and space-environmental organization of dwelling interior. They also help to gain a better understanding of adaptation of interior architecture to individual requirements.
Interior space, flexible system of meanings, functional model, phenomenological component, ideal models.
Наш современник находится в условиях трансформации многих мирообразующих понятий. Пространство жизни нередко представляется хаотичным, лишенным смысла, не выражающим связи с предшествующими поколениями.
Многие архитекторы и дизайнеры, работая с новой формой организации пространства, стали все чаще использовать нетрадиционные методы и средства художественной организации интерьера, способствующие приданию пространству новой, более глубокой значимости. Так, благодаря различным формам современных коммуникаций (радио, телевидению, Интернету, электронным системам управления типа «умный дом» и т.д.) пространство, сформированное материальными объектами, значительно расширилось за счет нематериальных средств. Пространство имеет не три, а четыре измерения [5]. Техника, как писал М. Эпштейн, «облегчает и ускоряет все процессы существования, переводит материю в потоки энергии и информации, делает летучим и всепроникающим наше бытие, позволяет сознанию распространяться без преград со скоростью света или электричества. Мы сами не замечаем, как наша материальная среда становится все более проницаема, вмещает множество световых, "эфирных", "виртуальных" тел...» [8, с. 149].
В творческих проектах современных архитекторов и дизайнеров жилой интерьер приобретает не столько пространственно-средовые характеристики, сколько психологические, что приводит к формированию новой пространственной организации и новым направлениям художественного образа жилого интерьера.
Данную закономерность можно проследить по проектам, опубликованным во многих специализированных и профессиональных журналах по инте-
рьеру1. Качественные характеристики современного дома не изменились: современный дом должен давать чувство спокойствия, надежности и защищенности, уюта и комфорта. При этом жилой интерьер должен отражать формы сегодняшнего дня и в чем-то - дня будущего, функциональные потребности его хозяина, а современные технологии, строительные и отделочные материалы, новые способы проектирования должны этому способствовать.
О. Шпенглер рассматривает пространство как «прасимвол». Всякая локально развивающаяся культура имеет свой «прасимвол», т. е. закрепившиеся символические пространственные представления, определяющие стиль данного культурного типа. Сам «прасимвол» кроется в форме государства, в религиозных мифах и культах, в идеалах этики, формах живописи, музыки и поэзии, в основных понятиях всякой науки, но не исчерпывается ими [7, с. 338 -339].
По существу, «прасимвол» Шпенглера - это уникальный и неповторимый почерк культуры, и его основания часто скрыты от сознательного понимания. Соответственно, у Шпенглера пространственная концепция дома - это гибкая система, которая принимает форму человека того или иного времени. Дом, как писал О. Шпенглер, - «это самое чистое выражение породы, которое вообще существует» [7, с. 378]. Пространственные представления о доме можно отнести к основополагающим, всеобъемлющим архетипическим образам, которые функциони-
1 Журналы «SALON», «AD» (Architectural Digest), «100 % Загородный дом», «Идеи вашего дома», «Интерьер + дизайн», «Мезонин», «Табурет», «Штаб-квартира» и др.
руют в человеческом сознании с незапамятных времен.
В современном проектировании архитектуры жилого интерьера пространственный «прасимвол» находит свое выражение в устоявшихся архитектурных элементах и формах, проявляющихся в виде архетипов. Как известно, в архитектуре изначально ими являются пирамида, обелиск, простые сочетания наклонных или вертикальных линий, которые символическим образом придают пространству структуру. Чуть позже появляются более сложные композиции, в которых уже имеется сочленение внешнего и внутреннего пространства - полусфера, театр, арка и, наконец, храм.
Когда проектируется новое здание, его можно в той или в иной степени связать с одним из архетипов, можно сразу оценить все его достоинства в зависимости от того, насколько оно соответствует или не соответствует идеальной пространственной модели. Поэтому применяемые архетипы в архитектуре не несут никакой реакционной функции, не мешают восприятию, а, наоборот, выявляют значение и изящество архитектурного пространства как внешнего, так и внутреннего. По сути, архетипы задают целостность пространственного решения, являются некоторым эталоном архитектурного произведения.
Использование архетипических элементов в дизайне жилого интерьера не означает возвращение назад и желание сделать объект первичным, скорее, это его перспективное выделение, придание ему исторических связей, которые и подчеркивают его необычность. При этом использованные архетипы в пространственной организации отвечают знаковым характеристикам, которыми история наделила их природу.
Большой интерес в создании образно-символического пространства интерьера представляет использование архетипических образов и ассоциаций из других отраслей искусства: живописи, скульптуры, музыки, кинематографа. Наиболее показательной в данном случае кажется творческая концепция Д. Либескинда, который, отталкиваясь от воспоминаний, традиций и событий, которые, по его мнению, важны для развития определенного места, материализует и видоизменяет эти воспоминания [4]. По его мнению, архитекторы и дизайнеры должны учитывать этот опыт на разных уровнях проектирования, а не просто использовать готовые модели и шаблоны. Архитектура не только то, что можно увидеть визуально. Она запечатлевает воспоминания и чувства.
Таким образом, рассмотрение жилого интерьера в качестве гибкой системы, принимающей форму человека определенного времени, в основе которой лежит идея «прасимвола», позволяет при проектировании формировать различные сценарии пространственной организации интерьера и визуальные концепции его дизайна. Кроме того, сопоставление пространственных представлений «прасимвола» в творческих проектах архитекторов и дизайнеров дает нам основание для выделения особенностей современного символического пространственного концепта жи-
лого интерьера.
Иной способ освоения и «очеловечения» реального пространства предлагает М. Хайдеггер, рассматривая организацию пространства посредством функциональных мест [6, с. 313].
Согласно теории М. Хайдеггера, реальное пространство воспринимается человеком через последовательное его освоение. Хайдеггер уподобляет «пространство» «простору», которое предполагает «событие», «вмещение», «открытость», «приготовление», что дает возможность «явиться и присутствовать вещам, от которых оказывается зависимым человеческое обитание», предметам проявлять и осуществлять свою функциональность по отношению друг к другу, что в итоге приводит к выявлению особенностей и специфики пространства - «осуществлению мест».
Следуя рассуждениям М. Хайдеггера, можно представить, что архитектура в целом, на уровне данного исследования, и интерьерное пространство представляют собой материальное воплощение понятия «место», т. е. места, которое образует «свою область и, храня ее, собирает вокруг себя свободный простор, дающий вещам осуществляться в нем и человеку обитать среди вещей» [6, с. 315]. Таким образом, придание, прежде всего, функциональной структуры пространству, а потом уже выявление всех его других значений превращает реальное пространство в пространство жилое.
Поиск в истории архитектуры всего того, что было изобретено и использовано для организации пространства, говорит о том, что преобразование и изменение функций1, прежде всего, влияет на процесс формирования пространства интерьера и на изменение его планировочной структуры. Так, в XVII в. в планировке жилого дома (во Франции, Англии, даже в католических Нидерландах) приемная зала была огромной по своим размерам и объемам, с очень высоким потолком, ориентированной на внешний мир и подчеркнуто торжественной. Но, тем не менее, эта большая парадная зала была и общей жилой комнатой, где ложе располагалось обычно рядом с камином и было скрыто за большим пологом.
Только начиная с XVIII в. в Европе, как пишет Ф. Бродель, человек будет стараться оградить свою частную индивидуальную жизнь: «Жилище изменяется, потому что этого желают, к этому стремятся люди, а большой город им в этом способствует... В эту пору неизбежностью становится современный особняк и современные апартаменты, задуманные для менее грандиозной, но зато более приятной жизни» [1, с. 330].
Пространство особняка с этих пор делится на три группы помещений: комнаты для «приличий», или
1 Функция в данном случае рассматривается не как примитивная функция «сплю», «ем», «пишу», а как значимые функциональные процессы, определяемые закрепленной пространственной концепцией, влияющие на процесс «как ем», «где сплю» и т.д.
для «общества», для приема друзей со всеми удобствами; парадные комнаты; наконец, личные покои, комнаты для семейного комфорта и уюта.
Благодаря такому формированию жилого пространства человек получил возможность жить в известной мере по своему вкусу. Людские отделились от кухни, столовая - от салона, спальня превратилась в особое царство.
С появлением новой функции в жилом пространстве образуется место, где эта функция находит свою реализацию. Это может быть и новое здание, и отдельное помещение или зона в интерьере. Детальное рассмотрение интерьера позволяет выделить в его структуре универсальные элементы - функциональные места и функциональные зоны, где само пространство интерьера может характеризоваться как место, где осуществляются универсальные функции человеческого бытия.
Так, по отношению к жилому пространству материальное воплощение понятия «место» - это современная жилая архитектура, т.е. готовое и предлагаемое архитектурой «место» для жизни отдельного человека или семьи. В предлагаемых условиях человек формирует свой, отличный от других жилой интерьер, тем самым образуя, по Хайдеггеру, определенную «область», которая может быть изолированной и может быть только в пределах данного дома или квартиры, а может и распространяться за пределы отведенного «места».
Формирование «областей» в интерьере определяется «событиями» и предполагает «события». По Хайдеггеру, тенденция к изменению и есть «событие». По существу, вся жизнь, протекающая в интерьере, есть событие. Для дизайна жилого интерьера можно выделить «события» запланированные и незапланированные. К запланированным можно отнести «события» повседневно-функциональные, такие как приготовление пищи, завтраки, обеды, ужины, выполнение различной домашней работы и т. д. Незапланированные «события» - это такие «события», которые предположительно могут происходить, например: воскресные обеды, различные праздники, домашние дискотеки и т. д. Повседневно-функциональные «события» происходят в спланированных функциональных пространствах или «областях»: на кухне, в кабинете, в гостиной и т.д. Незапланированные события предположительно проходят в имеющихся пространствах, образуя «области» с двойной функцией, например кухню-столовую, гостиную-зал и т. д.
В современных пространственных концепциях категория «событие» получила дальнейшее развитие и рассматривается на уровне «событийного пространства». Она предполагает в архитектурном проектировании жилого интерьера наличие пространства, т. е. «места» для «события». В формировании таких пространств реализуются категории «вмещение», «допущение» и «устроение»1.
1 По М. Хайдеггеру, «событие» определяется как способность к «вмещению», имеющему двоякую функцию: «допущение» и «устроение».
Итак, функциональная модель в организации жилого пространства служит отражением изменений, привнесенных временем. В современной архитектуре интерьера она фиксируется в форме планировочной структуры и может рассматриваться как физически данное пространство, требующее соответствующего дизайнерского решения, адаптирующего его под желания конкретного человека.
Сложившаяся ситуация привела к тому, что творческий интерес современных архитекторов и дизайнеров обратился к концепциям, объединяющим человека, технику и окружающую среду, в основе которых лежит феноменологическая оценка2.
Все это актуализирует значение еще одной концепции - концепции А.Г. Габричевского, который в своих исследованиях исходил из индивидуальной характеристики, внутреннего восприятия, переживания и ощущения пространства человеком. Прослеживая генетическую связь пространства и «телесного движения»3, Габричевский предполагал, что человек в своих переживаниях пространства стремится не к статическому, пустому пространству, а к иррациональному и динамическому, т.е. к эмоционально-чувственному пространству.
По А.Г. Габричевскому, человек окружен целой системой оболочек, концентрически располагающихся вокруг его тела, начиная с одежды и заканчивая зданием, городом и т.д., вплоть до имеющегося в данной культуре представления о мироздании. В своих исследованиях он предлагал послойное освоение и организацию пространства. Другими словами, в своей пространственной концепции он исходит из «переживаний тела», из его «пластического постоянства» [2], что и позволяет связать архитектуру, особенно жилой интерьер, с миром человеческих эмоций.
Строение архитектурной формы А.Г. Габричевский определяет как наличие внутреннего пространства - облекаемого субстанционального ядра, внешнего пространства и разграничивающей их оболочки. Такая концепция организации пространства предполагает обязательное наличие ядра, начальной фиксированной точки, которая окружается затем слоями пространства, освоенного, «очеловеченного» как движением, так и взглядом.
Внутреннее пространство выступает в качестве «момента первичного и формообразующего, но динамика его всегда антропоморфна, поскольку она дана как функция, как излучение того или иного типичного действия человеческого индивидуума или коллектива» [3, с. 442].
Феноменологическая составляющая при проекти-
2 По А.Г. Габричевскому, «переживание тела», «пластическое постоянство» в то же время может быть понято в более широком смысле как феноменология места, или как феноменология человека и места как единого целого, взаимодополняющих друг друга.
3 Под движением понимается не только конкретное физическое перемещение человека в пространстве, но и движение мнимое, например, движение взгляда, мысли.
ровании современного жилого интерьера предполагает взаимодействие и согласованность человека и окружающего его пространства, т.е. необходимо учитывать ритм жизни человека и ритм функционирования пространства, возможности человека в плане адаптации к позитивным и негативным качествам предлагаемой архитектуры (пространственное решение), учитывать социальные условия и особенности конкретного человека (физические, психологические, эмоциональные) и др.
Итак, если исходить из того, что жилой интерьер -это проекция личности человека, то именно опора на феноменологические особенности человека в выборе приемов, способов и методов проектирования жилого интерьера способствует формированию индивидуального, оригинального, уникального жилого пространства, которое способно «противостоять "хаосу" внешнего мира» и обеспечивает человеку психофизический комфорт [3, с. 442].
Таким образом, современный жилой интерьер определяется функциональной целесообразностью, которая предполагает не только утилитарное, но и эстетическое значение. Строгая и четкая функционально-утилитарная композиция интерьера не может однозначно определять характер жилого пространства. Жилое пространство, полностью соответствующее потребностям современного человека, должно содержать в своей функциональной структуре и содержательный, и смысловой контекст. Нашему современнику кроме утилитарной функциональности интерьера нужны «знаки» и «символы», которые отражаются в художественной композиции интерьера. Именно наличие смыслового контекста делает пространство «очеловеченным» и отличает художественное пространство от пространства для проживания.
Соответственно, можно допустить, что современный жилой интерьер может быть рассмотрен как гибкая система значений, как функциональная модель и как проекция личности, принимающая форму человека своего времени. Таким образом, мы считаем, что рассмотренные аспекты пространственных концепций О. Шпенглера, М. Хайдеггера и А.Г. Габричевского могут являться теоретической основой для построения новых идеальных моделей художественной и пространственной организации жилого интерьера.
Список литературы
1. Бродель, Ф. Структуры повседневности: возможное и невозможное / Ф. Бродель. - М.: Прогресс, 1989.
2. Габричевский, А.Г. Проблема архитектурного синтеза как взаимной организации массы и пространства / А.Г. Габричевский // Архитектурный канон. - Алматы, 1999. -C. 18 - 47.
3. Габричевский, А.Г. Пространство и масса в архитектуре / А.Г. Габричевский // Морфология искусства. - М.: Аграф, 2002. - С. 430 - 447.
4. Либескинд, Д. Пресс-Портрет / Д. Либескинд. - URL: news.yandex.ru/people/libeskind_daniael1.html (Дата обращения: 14.09.10)
5. Стабина, Н. Психология интерьера / Н. Стабина // Форма. - URL: http://www.forma.spb.ru/Interior_Design_ new/ contact-interior.shtml (Дата обращения: 24.08.10)
6. Хайдеггер, М. Искусство и пространство / М. Хай-деггер // Время и бытие. - М.: Республика, 1993. - С. 312 -316.
7. Шпенглер, О. Закат Европы. Т. 2: Города и народы / О. Шпенглер. - М., 1993.
8. Эпштейн, М. Знак пробела. О будущем гуманитарных наук / М. Эпштейн. - М., 2004.
НАУЧНЫЕ ТРУДЫ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ ЧЕРЕПОВЕЦКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
Белякова Е.И. «Русский» Амаду и бразильская литература в России: монография. - М.: ИЛА РАН, 2010. - ISBN 978-5-201-05456-4.
В монографии прослеживается история русско-бразильских литературных связей со времен первого упоминания о Бразилии в русской литературе до сер. 90-х гг. ХХ в. Автор выдвигает концептуальное положение о том, что Ж. Амаду является центральной фигурой в развитии русско-бразильских литературных отношений. В приложении к монографии публикуются тексты Ж. Амаду в переводе Е.И. Беляковой.
