CC BY
89
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ПРАВОСОЗНАНИЯ В ПСИХОЛОГИИ
Канд. юрид. наук С. П. Рожков
Сибирский юридический институт МВД России,
г. Красноярск
Правосознание в контексте юридической психологии определяется как сфера общественного, группового и индивидуального сознания, отражающая правовую действительность в форме юридических знаний, оценочных отношений к праву и практике его применения, правовых установок и ценностных ориентаций, регулирующих поведение человека в юридически значимых ситуациях. Спецификой этой сферы общественного сознания является правовое опосредование и осознание социальных явлений, соотнесение их с правовыми требованиями, с представлениями о необходимости и границах правового регулирования, с правовыми оценками и отношениями (10).
В качестве самостоятельного аспекта анализа правового сознания в юридической психологии выделяется проблема структуры правосознания. Правосознание дифференцируется по нескольким критериям: по предмету отражения (сферы правосознания, соответствующие разным отраслям права), по глубине отражения правовых явлений (обыденное и теоретическое правосознание), по широте распространения (массовое, специализированное, локальное правосознание), по его принадлежности к определенным субъектам (правосознание общества, группы и индивидов).
Помимо структуры правосознания, определены функциональные компоненты правового сознания, сущность которых базируется на исходном положении психологической науки о единстве сознания и деятельности. Применительно к правосознанию данный принцип реализуется в том, что основные функциональные компоненты правосознания: интеллектуальный, интеллектуально-эмоциональный и интеллек-туально-эмоционально-волевой, - определяются согласно трем функциям правосознания: познавательной, оценочной и регулятивной. Познавательной деятельности соответствует определенная сумма юридических знаний или правовая подготовка. Оценочной функции отвечает система оценок и мнений по юридическим вопросам или оценочные отношения к праву и практике его исполнения и применения. Регулятивная осуществляется за счет социально-правовых установок и ценностных ориентаций.
Для нашего исследования особый интерес представляет интеллектуально-эмоциональный компонент правосознания, согласно которому выделяется оценочная функция правосознания. Правовые и нравственно-правовые представления могут рассматриваться в качестве показателей данного компонента правосознания.
Познавая действительность, люди не остаются равнодушными к полученным знаниям. Они соотносят их с прошлым опытом, потребностями, интересами, целями деятельности. Познанные свойства объектов определенным образом переживаются. Возникает новое - интеллектуально-эмоциональ-ное образование - психическое отношение к объектам познания и практической деятельности (определение субъективной значимости объекта как хорошего или плохого, полезного или вредного, приемлемого или неприемлемого и т. п.).
Отношение выражается в оценке. Она состоит в признании значимости чего-либо с точки зрения индивида, группы или общества. Оценка стоит между познанием и практикой. Это всегда сравнение, в результате которого субъект выбирает как раз то, что соответствует потребностям и интересам, ценностям его сознания. Профильтрованные через личный опыт и правовую практику субъекта познаваемые им разные стороны явлений правовой жизни точно так же вызывают к
себе определенные отношения и, будучи значимыми для личности, приобретают известный смысл, квалифицируются как ценности.
В структуру правосознания входят четыре основных типа оценочных отношений: отношения к праву (его принципам, институтам и нормам), оценочные отношения к правовому поведению людей; к правоохранительным органам и их деятельности; к собственному правовому поведению (правовая самооценка).
Анализируя психолого-правовые исследования правосознания, Г. X. Ефремова подчеркивает, что в качестве их объектов избирались различные группы населения, отличающиеся реальным юридически значимым поведением по признаку пра-вомерности-противоправности. В соответствии с этим группы с правомерным поведением условно называются законопослушными, а с антиобщественным - правонарушителями и преступниками. Третью группу составляют работники правоохранительных органов - юристы-профессионалы (9).
Заданное указанными координатами (типы оценочных отношений в правосознании и объекты исследования правосознания) смысловое пространство представлено в современной психологии, как социальной, так и юридической, различными направлениями исследований.
Возможно, одно из первых обращений к анализу правосознания как предмету исследования современной науки было сделано в рамках социальной психологии судебного процесса. В цикле изучения социально-психологических проблем суда присяжных в России, который был введен с 1993 г. на кафедре социальной психологии МГУ, приоритетным стал микроуровень рассмотрения социально-психологических проблем суда присяжных в России, позволяющий определять суд присяжных как специфическое коммуникативное пространство (11,79-82).
В качестве примера других работ в области изучения правовых представлений можно привести эмпирическое исследование соответствия поведения судей требованиям процедурной справедливости, которое было выполнено литовскими психологами и юристами. С помощью метода экспертных оценок была предпринята попытка определения того, насколько применяемые процедуры судебного разбирательства способствуют или препятствуют формированию чувства справедливости. Было обнаружено, что соответствие поведения судей требованиям процедурной справедливости в различных ситуациях достаточно сильно колеблется. Выявлены также стилевые особенности судейства и различия между реальным поведением судей и оценками экспертов (2).
Теоретическое обоснование основного понятия, которым оперируют в процессе анализа правосознания в психологии, содержится в исследованиях О. А. Гулевич (6; 7). Опираясь на теоретические положения, разработанные школой С. Мос-ковичи, О. А. Гулевич при изучении сознания на уровне больших групп выделяет три понимания этого феномена: общественное сознание, массовое сознание и социальные представления. Последние рассматриваются не как «слепок с действительности», а как «результат договора между людьми».
Правосознание при данном подходе рассматривается как одна из форм общественного сознания, которая обладает определенными особенностями: зависимостью от глобальных особенностей социальной и экономической системы государства, дискретностью (подразделенностью на виды и элементы, относительно содержания которых у исследователей нет единого мнения), существованием на разных уровнях (индивидуальном, малой социальной группы и большой социальной группы), относительной противоречивостью. Кроме того, правосознание рассматривается как совокупность социальных представлений людей о правовых объектах и явлениях (преступлениях, их участниках и работниках правовых институтов), а к особенностям правосознания относится то, что оно является результатом договора, возникающим в ходе межличностной и массовой коммуникации и состоящим из цент-
ральных и периферических элементов. В качестве единицы анализа социальных представлений, в частности, о преступлении рассматривается скрипт, содержащий в себе последовательность действий, а также характеристики преступника и жертвы.
Дальнейшее развитие проблематики правовых представлений в психологии было связано с разными аспектами анализа представлений о справедливости (4; 7; 8; 12). Так, рассматривая этапы развития представлений о справедливости, О. А. Гулевич выделяет три типа справедливости: дистрибутивную - справедливость решения, касающегося распределения вознаграждения (наказания) между участниками какого-либо события; процедурную - справедливость той процедуры, которая используется при вынесении этого решения, и межличностную - справедливость, которая связана с оценкой того, насколько вежливо обошлись с участниками события и как его информировали о принятом решении. Отмечается, что традиционно последний тип справедливости рассматривается как составляющая процедурной справедливости.
В исследованиях этих типов справедливости, их направлений и проблем, подчеркивается, что представления о справедливости являются важным регулятором человеческого поведения в правовой сфере, в межличностных и деловых отношениях. В качестве одной из причин актуальности изучения представлений о справедливости отмечается вероятная серьезность последствий, к которым приводит оценка происходящего как несправедливого.
Литература, на которую ссылается О. А. Гулевич, позволяет сделать вывод, что исследование представлений о справедливости осуществляется преимущественно в зарубежной психологии. Вместе с тем опубликованы результаты эмпирических исследований, которые демонстрируют особенности представлений отечественных респондентов о справедливости-несправедливости (5). В качестве методических процедур использовались методика ассоциаций и методика свободных описаний, с помощью которых были выделены типы справедливых и несправедливых событий, нормы представлений о них как о справедливых или несправедливых, а также описана зависимость норм оценки справедливости-несправедливости события от контекста.
Другое эмпирическое исследование в рамках данной проблематики было посвящено анализу взаимосвязи представлений о справедливости с поведением в правовой сфере (8). Было обнаружено, что представления о справедливости и о праве, законе существенно различны для следующих групп респондентов: людей, не готовых принять участие в работе коллегии присяжных; людей, готовых принять участие в работе коллегии присяжных; людей, выполнявших обязанности присяжных. В качестве одного из выводов было сформулировано положение о том, что участие в работе суда присяжных приводит к увеличению количества ассоциаций справедливости с «моральными» характеристиками людей - честностью, беспристрастностью, порядочностью и к уменьшению - с правовыми понятиями - законом, преступлением, правосудием, наказанием и др.
Л. М. Соснина, анализируя тенденции исследований справедливости в зарубежной социальной психологии, подчеркивает, что небольшая история изучения феномена справедливости в современной экспериментально ориентированной социальной психологии позволяет говорить об отсутствии целостной картины этого явления и неопровержимых эмпирических результатах относительно его психологической сущности. Вместе с тем выделяются отдельные аспекты, которые дают определенное представление об этом психологическом явлении. К числу таких аспектов относятся, в частности, классическая теория эквивалентной справедливости, многомерность мотивации феномена справедливости и исследования проблем справедливости в кросскультурной психологии (12).
Таким образом, исследования представлений о справедливости в рамках как зарубежной, так и отечественной психо-
логии можно назвать многоаспектными, многомерными, имеющими широкие перспективы. Несмотря на разнообразие подходов и теорий, раскрывающих содержание и процессуальные характеристики представлений о справедливости, в качестве адекватной теоретико-методологической основы, позволяющей системно исследовать обозначенный феномен, называют теорию социальных представлений С. Московичи, которая предоставляет как методологические, так и методические ресурсы для комплексного анализа обыденных представлений о справедливости.
Перечисленные исследования представляют собой крупное направление в изучении правосознания в современной отечественной психологии, однако можно выделить и другие направления в анализе правовых представлений.
Как подчеркивает Н. А. Ананьева, особенно значимым в настоящее время является изучение представлений граждан относительно возможности нарушения закона. Проведенное эмпирическое исследование позволило выявить несколько типов представлений граждан о возможности совершения ими противоправного действия в условиях встречи с преступником: представления, характеризующиеся отстраненностью от самостоятельного участия в данной ситуации; позиция оправдания преступника; позиция, связанная с нахождением способов борьбы с преступником, а также позиция «невозможности борьбы с преступником», в том числе и в связи с «уважением» и «восхищением» по поводу его «силы и изворотливости». Доминирует в представлениях респондентов первая позиция, последняя представлена меньшим количеством ответов (1).
К одному из частных направлений в исследовании представлений о правовых реалиях относится и изучение социальных представлений о сексуальном насилии (13). Список литературы, к которой обращается О. В. Чернецкая, демонстрирует, что данная тематика также является прерогативой преимущественно зарубежных психологов.
Рассматривая модели анализа детерминант сексуального насилия, совершаемого мужчиной над женщиной, автор исходит из предположения, что совершение сексуального насилия обусловливается прежде всего социальными, приобретенными детерминантами сексуального и не сексуального характера, которые в научной литературе получили название «мифы об изнасиловании». Подчеркивается, что это наиболее поверхностный уровень представлений и социальных установок, с помощью которых оправдывается насильник и обвиняется его жертва. В основе этих мифов на более глубоком, сознательном уровне лежат устойчивые, глобальные социальные представления, т. е. общие, осознаваемые и вербализуемые убеждения, касающиеся сексуальности, насилия, представления о взаимоотношениях полов, их месте и роли в обществе.
В исследовании О. В. Чернецкой изложены также методические процедуры, которые после их адаптации к российской культуре могут стать адекватным инструментом для изучения структуры представлений о сексуальном насилии и смежных областях: сексуальности, гендерных стереотипах, межличностном насилии.
Сравнительно недавно в анализируемое нами пространство теоретических и эмпирических исследований вошло понятие «нравственно-правовые представления» (3), содержание которого акцентирует внимание на представлениях о юридическом законе, регулирующем нравственные нормы. Так, М. И. Воловикова подчеркивает, что для российского менталитета характерно особое внимание как к нравственным проблемам вообще, так и к правовым нормам, которые сопряжены с регуляцией нравственных отношений. Юридические законы и право традиционно являются объектом социального мышления личности (по К. А. Абульхановой), что позволяет усмотреть в представлениях соотечественников о законе и праве их отношение к этим явлениям как к регуляторам морали.
М. И. Воловиковой на основе обращения к широкому кругу исторических источников анализируется специфика нравствен-но-правовых представлений, нравственно-правового сознания россиян. В качестве особенностей этих представлений выделяются, в частности, такие, как общее недоверие к закону, жалость к заключенным, отсутствие стремления к мести и др. (3).
В качестве одной из ведущих характеристик правовых представлений в современном российском менталитете, по мнению исследователей, рассматривается обусловленность нравствен-но-правовых представлений спецификой отечественной истории. В частности, фиксируется в целом недоверчивое отношение россиян к юридическим законам. Причина этого недоверия определяется «внешним» характером закона как механизма разрешения различного рода коллизий. Речь идет о том, что исторически доминировало «внутреннее», или «корпоративное» право, регулирующее повседневную жизнь крестьян, а юридический закон становился актуальным только в крайнем случае. В качестве примера приводятся данные Российского этнографического музея, согласно которым известно, что если у кресть-янина-нарушигеля (конец XIX в.) была возможность выбрать, от кого он должен принять наказание, то он предпочитал иметь дело с общиной, нежели с юридическим законом, хотя в первом случае наказание могло быть более суровым.
Тот факт, что юридический закон и в XX в. не становится основой правосознания рядового субъекта, подкрепляется тотальными нарушениями юридических прав граждан. Исследователи подчеркивают, что Россия на долгие годы оказалась «естественной лабораторией», где нравственность и правовое самосознание граждан проходили суровые испытания.
Таким образом, подводя итоги обзора исследований, посвященных изучению правосознания в психологии, можно сделать вывод, что ключевыми понятиями, которыми оперируют исследователи, являются понятия правосознания, правовых представлений, нравственно-правовых представлений и представлений о справедливости.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ананьева Н. А. Исследование представлений граждан о возможности совершения противоправного поступка // Материалы конференции по юридической психологии, посвященной памяти М. М. Коченова. - М., 2005. - Ч. 1.
2. Валицкас Г., Юстицкис В. Соответствие поведения судей требованиям процедурной справедливости (на примере литовского судопроизводства) // Психологический журнал. - 2006. - № 4.
3. Воловикова М. И. Нравственно-правовые представления в российском менталитете // Психологический журнал. - 2004. - № 5.
4. Воловикова М. И., С оспина Л. М. Этнокультурное исследование представлений о справедливости (на примере молдован и живущих в Молдавии цыган) // Вопросы психологии. - 2001. - № 2.
5. Голынчик Е. О., Гулевич О. А. Обыденные представления о справедливости // Вопросы психологии. - 2003. - № 5.
6. Гулевич О. А. Концепции и методы изучения сознания на уровне больших групп // Материалы международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». Сер. Психология. - М., 1998.
7. Гулевич О. А. Направления изучения представлений о справедливости // Вопросы психологии. - 2003. - № 3.
8. Гулевич О. А., Голынчик Е. О. Условия выбора норм дистрибутивной справедливости // Психологический журнал. -2004. - № 3.
9. Ефремова Г. X. Психолого-правовые исследования правосознания // Материалы конференции по юридической психологии, посвященной памяти М. М. Коченова. - М., 2005. - Ч. 1.
10. Прикладная юридическая психология / под ред. А. М. Сто-ляренко. - М., 2001.
11. Соловьева О. В. Социальная психология судебного процесса: новые перспективы // Вестник МГУ Сер. 14. - 1997. - № 4.
12. Соснина Л. М. Тенденции исследований справедливости в зарубежной социальной психологии // Психологический журнал. - 2006. - № 5.
13. Чернецкая О. В. На подходе к комплексному изучению социальных представлений о сексуальном насилии // Вестник МГУ. Сер. 14. - 2002. - № 3.
СОДЕРЖАНИЕ И ЦЕЛИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ: СОЧЕТАНИЕ КАРАТЕЛЬНЫХ И НЕКАРАТЕЛЬНЫХ ПАРАДИГМ
Канд. юрид. наук, доцент Д. А. Нечепуренко
Омская академия М ВД России
В течение длительного периода достаточно распространенной являлась точка зрения на принуждение, применяемое к лицу, совершившему преступление, только как на набор карательных правоограничений. В своем крайнем проявлении такая трактовка принуждения основывалась на том, что кара как отличительный и основной признак наказания сама характеризуется рядом специфических признаков:
1) осуждение лица, виновного в совершении определенного деяния, от имени государства;
2) присущая лишь видам уголовной кары наибольшая острота репрессии;
3) применение этой кары лишь к лицам, виновным в совершении преступления;
4) допустимость применения уголовной кары только по приговору суда;
5) порождение судимости как последствия уголовной кары (8, 45).
Со временем сформировалась более взвешенная позиция, согласно которой кара является сущностью наказания и заключается в репрессивных правоограничениях, а остальные из указанных выше признаков характеризуют не кару, а наказание непосредственно. В современной интерпретации выделяется достаточно большое количество признаков, описывающих уникальные свойства наказания как уголовно-пра-вового явления. Например, В. А. Никонов, обобщая точки зрения ряда отечественных ученых, выделял семь таких признаков:
1) государственное принуждение;
2) государственное осуждение (порицание) преступления и лица, его совершившего;
3) следование за преступлением;
4) применение только по приговору суда или судьи от лица государства;
5) лишение или ограничение прав и свобод;
6) специальное указание (название) в уголовном законе;
7) порождение судимости (7,26).
Констатация того факта, что монополии наказания более не существует, а содержание уголовной ответственности только карательными правоограничениями не исчерпывается, крайне важна не сама по себе, а теми следствиями, которые порождает новая ситуация в уголовно-правовом принуждении. Эти следствия должны быть в достаточно сжатые сроки рассмотрены на уровне теоретического правосознания и отображены в законодательстве. В противном случае разрыв между уголовно-правовой реальностью и ее законодательной регламентацией будет с каждым годом нарастать, негативным образом сказываясь на эффективности функционирования системы уголовной юстиции в целом.
Например, адекватное восприятие уголовно-правовых реалий позволяет понять, что экстенсивный путь поиска альтернатив лишению свободы бесперспективен, поскольку при этом не учитывается качественная неоднородность уголовной ответственности. Несомненно и то, что рассматривать испытание, под которым мною понимаются законодательно закрепленные формы реализации идеи условности наказания (условное осуждение, отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, условно-досрочное освобождение от отбывания наказания),
