Тенденции взаимодействия государственной власти и региональных бизнес-элит Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Р. Р. Г аллямов, И. Н. Сакаев

ТЕНДЕНЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И РЕГИОНАЛЬНЫХ БИЗНЕС-ЭЛИТ

В статье анализируются основные тенденции и противоречия развития региональной бизнес-элиты в российских республиках в постсоветскую эпоху на примере Башкортостана. Особое внимание уделяется современному этапу этого взаимодействия и перспективным его направлениям.

Ключевые слова: политическая элита, правящая политическая элита регионов, бизнес-элита российских республик, эволюция региональных бизнес-элит.

Бурная и противоречивая общественная трансформация, развернувшаяся в нашей стране сразу же после распада СССР и обретения Россией политической независимости, привела к разрушению и радикальному преобразованию партийно-номенклатурных и хозяйствующих элит советской эпохи. На смену этим политическим группировкам пришли новые элиты, объединившиеся в основном вокруг федерального и регионального уровней власти. Специфической особенностью российского элитогенеза в первой половине 1990-х годов было то, что к началу постсоветского периода развития политические элиты российских регионов, особенно в крупных и экономически мощных республиках (Башкортостане, Татарстане, Республике Саха (Якутии) и т. д.), используя в основном борьбу федерального центра и нарождающейся российской государственности, сумели «выторговать» для себя очень большие преференции.

«Парад суверенитетов», устроенный национальными республиками внутри РФ после развала СССР, а до этого — интенсивная работа по обретению нового статуса позволили политическим элитам этих республик бороться за очень высокий уровень самостоятельности в решении политико-правовых и социальноэкономических вопросов в осуществлении оригинального законотворчества и специфически организованного приватизационного процесса. Политическим элитам российских республик во многом удалось «замкнуть на себя» не только политическое руководство регионами, но и крупнейшие промышленно-производственные комплексы, находящиеся на их территории. Системное взаимодействие всех этих факторов привело к тому, что в большинстве российских республик нарождающиеся бизнес-элиты не имели каких-либо существенных ресурсов для противодействия авторитаризму регио-

© Р. Р. Галлямов, И. Н. Сакаев, 2010

нальной власти. В Башкортостане, например, неудачную попытку борьбы с укрепляющимся авторитаризмом Муртазы Рахимова предпринял известный российский банкир, основатель и владелец банковской империи «Восток» Рафис Кадыров. Как известно, после успешного разрушения так называемого постсоветского «политического двоевластия» (термин, использованный А. В. Дукой) и смещения с должности своего политического оппонента - руководителя правительства республики Марата Миргазямова (1992 г.), М. Рахимов вступил в открытую и бескомпромиссную борьбу с Р. Кадыровым, обладающим на тот момент колоссальными финансовыми ресурсами одного из крупнейших коммерческих банков страны. В конце концов, после сокрушительного поражения на республиканских президентских выборах 1993 г. банк Р. Кадырова стремительно разорился, а его владелец быстро исчез в политическое небытие (Мацузато, 2000а, с. 226).

Однако в целом для российских республик противостояние и открытое столкновение правящих политических элит с региональными, имеющими всероссийский характер, бизнес-элитами было скорее случайным явлением. С самого начала захвата политической власти республиканские элиты практически полностью контролировали процесс формирования бизнес-элит на «своей» территории. Одновременно интенсивно формирующиеся транснациональные бизнес-группировки уже в ходе приватизации советского «государственного имущества» столкнулись с жестким сопротивлением правящих политических элит российских республик. Даже всероссийское значение и влияние этих группировок не помогли им в процессе взаимодействия с республиканскими правящими элитами, которые уже обладали к тому времени достаточно серьезными политико-правовыми полномочиями, а при необходимости могли прямо апеллировать к высшему политическому руководству страны. Например, созданная в 1992 г. нефтяная корпорация «Лукойл», одним из основателей которой был выходец из Башкортостана Ралиф Сафин, на протяжении нескольких лет предпринимала безуспешные попытки овладения ресурсами нефтепереработки и системы продажи нефтепродуктов в Башкортостане. Известно, что в этой республике находится один из самых мощных нефтеперерабатывающих комплексов бывшего Советского Союза, пропускавший через себя в советские времена до 70% добываемой в Западной Сибири нефти. Несмотря на все усилия «Лукойла», ему удалось, да и то после нескольких лет согласований, получить лишь разрешение на постройку строго оговоренного количества автозаправочных станций. Нефтеперерабатывающие ресурсы Башкортостана так и

остались полностью недоступными для «Лукойла», который именно в этот период из группы нефтедобывающих предприятий превращался в крупный полноценный нефтяной концерн со всей технологической цепочкой от добычи нефти до продажи нефтепродуктов.

Если говорить о бизнес-элитах, формирующихся непосредственно на территории самих республик, то ее генезис проходил под жестким патронажем правящих политических элит этих республик. Более того, складывающиеся в этот период «патрон-клиентеллистские» (см.: Афанасьев, 1997, с. 190-207) отношения между руководителями страны и руководителями республик привели к тому, что вопросы разделения тех или иных ресурсных потенциалов решались в обход официального законодательства на уровне личных договоренностей. Известно, например, что в обмен на лояльность к президенту Б. Ельцину на выборах 1990-х годов (вплоть до 1996 г.) Татарстан получал квоты на продажу части добываемой нефти, Башкортостан — на производимые нефтепродукты, а Саха (Якутия) — на добычу и реализацию алмазов и т. д. Одновременно формирование региональных бизнес-элит в российских республиках часто имело клановый, семейственный характер, особенно усилившийся к концу 1990-х годов. Так, в Башкортостане после перевыборов президента М. Рахимова на очередной срок в 1998 г. после того, как крупнейшие производственно-экономические ресурсы окончательно закрепились в республиканской собственности, возрастающую роль в менеджменте экономики республики начал играть единственный сын президента Урал Рахимов, вернувшийся из продолжительных командировок в Европу. В этот период У. Рахимов возглавил практически все крупные компании, контролирующие топливно-энергетический комплекс Башкортостана.

Непосредственно в самой республиканской бизнес-элите Башкортостана сформировалось несколько сегментов. Большая часть этой элиты, устрашенная крушением финансовой корпорации Р. Кадырова «Восток», однозначно и бесповоротно стала лояльна ко всем, иногда даже довольно бессмысленным, экономическим проектам правящей политической элиты. Именно в этот период в Башкортостане возникли и развились под патронажем М. Рахимова две крупные банковские группы: практически государственный по способам формирования уставного капитала и формам функционирования «Башкредитбанк» (преобразованный позднее в банк «Уралсиб»), возглавляемый племянником жены президента Азатом Курманаевым, и стремительно развивающаяся банковская группа «Межпромбанк», созданная выходцем из г. Уфы Сергеем Веремеенко.

Относительно небольшая группа бизнес-элиты попыталась на очередных выборах в 1998 г. поддержать альтернативных М. Рахи-

мову кандидатов в президенты, но явно произвела своеобразный «фальшстарт» и также быстро разорилась. Это относится прежде всего к одному из сильнейших в стране в 1990-е годы банку «Баш-промбанк», возглавляемому известным банкиром Р. Тимерхановым, а также к крупному промышленному предприятию г. Уфы заводу резиновых технических изделий (РТИ), руководителем которого в этот период был альтернативный М. Рахимову кандидат в президенты М. Миргазямов, в прошлом — руководитель республиканского правительства, предпринявший повторную, но опять неудачную, попытку прийти во власть.

Таким образом, на первом этапе развития бизнес-элиты Башкортостана произошло окончательное оформление принципов ее взаимодействия с республиканской правящей элитой. Это взаимодействие происходило в форме реализации следующих тенденций. Во-первых, добытый правящей группировкой в начале 1990-х годов «государственный суверенитет» и сложившиеся к тому времени «патрон-клиентеллистские» отношения с высшим федеральным руководством позволяли не допускать на «приватизационный рынок» всероссийские финансово-промышленные группировки. Во-вторых, все бизнес-элиты, так или иначе замеченные в содействии политическим действиям оппонентов М. Рахимова, быстро разорялись или «выдавливались» за пределы республики. В-третьих, над крупными финансовыми и промышленно-хозяйственными комплексами республики был установлен тотальный административнополитический контроль. Сам менеджмент этими финансовопромышленными группировками стал приобретать клановый, а иногда и просто семейственный характер. Например, руководителем крупнейшего банка «Башкредитбанк» был родной племянник жены М. Рахимова А. Курманаев, фактическим руководителем (в качестве председателя совета директоров компаний) объединенной энергетической компании «Башкирэнерго», нефтедобывающего концерна «Башнефть» и группы нефтеперерабатывающих заводов «Башкирская топливная компания» стал сын М. Рахимова У. Рахимов.

По признанию большинства исследователей элитогенезиса российских республик, к концу «царствования» первого российского президента Б. Ельцина в российских республиках (в Башкортостане в том числе) сформировались своеобразные общественнополитические режимы, обладающие особыми характеристиками в сравнении с общефедеральным политическим пространством и с соседними субъектами Федерации. Основой формирования таких режимов было устойчивое воздействие нескольких доминант властных отношений: а) фактическое объединение исполнительной и

законодательной ветвей власти, подчинение последней высшему политическому руководству; б) нарушение принципов самоуправления на муниципальном уровне, полное подчинение руководству городов и районов высшей политической элите республики; в) полная подконтрольность президенту правоохранительных и фискальных органов, использование последних во внутриреспубликанских политических разборках; г) создание и успешная практика своеобразных «избирательных технологий», практически исключающих какие-либо электоральные «случайности» (Галлямов, 2006, с. 47-49).

Сложившаяся к началу XXI в. в российских республиках общественно-политическая ситуация при относительно единой оценке специалистами несколько по-разному характеризуется в работах российских и западных политологов. Так, казанский политолог Д. М. Исхаков назвал подобный режим «полномочной демократией» (Исхаков,1997, с. 75-76), петербургский политолог В. Я. Гельман — «неопатримониальным» (Гельман, 1999, с. 200-217). Известный правозащитник и политолог из Татарстана В. В. Михайлов определял характер этих режимов как «псевдодемократические» (Михайлов, 2004, с. 34-42). А японский политолог К. Мацузато отметил, что сформировавшийся в российских республиках режим можно охарактеризовать как «централизованный кассикизм» (Мацузато, 2000б, с. 148-176). Так или иначе, но своеобразные по набору признаков, во многом авторитарные, политические режимы в российских республиках не могли не оказать решающего влияния на формирование соответствующего типа генезиса бизнес-элит.

Приход к власти Президента РФ В. Путина в 2000 г. и предпринятые им шаги по осуществлению федеративной реформы и укреплению «вертикали власти» значительно изменили ситуацию. Новые тенденции в общественно-политической эволюции страны неизбежно сказались на процессе генезиса бизнес-элит в российских республиках. На наш взгляд, этому в большей степени способствовали ряд факторов. Во-первых, в результате реализации федеративной реформы в республиках появились элементы независимости от местных властей судебных органов и правоохранительных ведомств, больше ориентированных на федеральный центр. Во-вторых, в начале XXI в. в республики начали интенсивно проникать на основе неизбежно развивающихся рыночных отношений новые российские финансово-промышленные группировки («Газпром», «Альфа-Групп», «Вимм Билль Дан», «Лукойл» и т. д.). В-третьих, в 2003 г. две крупнейшие финансово-промышленные группы выставили политическую альтернативу М. Рахимову на выборах Президента Республики Башкортостан — Р. Сафина из «Лукойла» и С. Веремеенко из «Межпомбанка».

Все это в совокупности придало существенный импульс новым тенденциям в развитии республиканских бизнес-элит. С одной стороны, были сформированы предпосылки для нового, гораздо более подготовленного и продуктивного «наступления» транснациональных корпораций на экономику республик. С другой стороны, возникли условия для развития самой региональной бизнес-элиты в качестве самостоятельного актора политического процесса. Именно в начале 2000-х годов, как показывает анализ эмпирических данных, начался мощный процесс «приватизации» регионального бизнеса непосредственно самой правящей политической элитой республик. Например, в Башкортостане в этот период была создана группа нескольких специально организованных предприятий («Башкирский капитал» и т. д.), которые приняли активное участие в приватизации наиболее прибыльных отраслей, составляющих основу экономической мощи Башкортостана: нефтедобыча, нефтепереработка и нефтехимия. В результате нескольких последовательных операций значительная часть активов этих ведущих нефтяных и нефтехимических предприятий была передана фирме «Башкирский капитал», контролируемой У. Рахимовым.

Сам У. Рахимов, ставший к тому времени публичным политиком (он не только стал депутатом Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан (РБ), но и провел в ее состав группу своих соратников и подчиненных, сформировав там целую фракцию), предпринял несколько попыток создать ситуацию своего политического доминирования в республике. Так, например, в феврале 2005 г. он попытался организовать отставку спикера парламента республики К. Толкачёва, желая заменить его на более лояльную политическую фигуру. Несмотря на то, что этот факт получил всероссийскую огласку и скандальную известность, а несколько ведущих министров правительства по приказу президента М. Рахимова за это были уволены, У. Рахимов не только сохранил, но даже и усилил свое влияние.

Вскрытые еще в 2003 г. по инициативе оппонентов М. Рахимова данные о налоговых злоупотреблениях башкирских нефтехимических предприятий в так называемой оффшорной зоне «Байконур» позволили федеральным судебным органам инициировать процесс реприватизации топливно-энергетического комплекса Башкортостана, от которого во многом зависит судьба нынешнего политического руководства республики. Не случайно именно по проблеме приватизации нефтедобывающих, нефтеперерабатывающих и энергетических предприятий РБ и их дальнейшей судьбе сформировалось наиболее ожесточенное противостояние крупнейших российских

корпораций («Роснефть», «Газпром», «Лукойл» и т. д.) и протежирующих их интересы группировок федеральной политической элиты. На современном этапе решение данной проблемы вылилось в приобретение контрольного пакета акций топливно-энергетическими предприятиями Башкортостана известной своими комбинациями в этой сфере АФК «Система». Судя по всему, руководители и учредители данной компании, интенсивно внедряющие свой менеджмент и радикально изменяющие сложившиеся в «нефтянке» в «эпоху Рахимовых» правила бизнес-отношений, скорее всего, являются промежуточными владельцами активов, которые в ближайшее время получит одна из ведущих или несколько всероссийских компаний. Несомненно, что окончательное решение этого вопроса, в конце концов, радикально изменит структуру и персональный состав бизнес-элиты Башкортостана.

Одновременно уже под патронажем альтернативных Уралу Рахимову представителей политической элиты Башкортостана, наличие которых в республике не вызывает сомнений, начинается формирование еще одного сегмента внутриреспубликанской бизнес-элиты. Данная группировка концентрируется в основном вокруг бывшего руководителя аппарата Администрации Президента РБ, а ныне высокого чиновника федерального уровня, Радия Хабирова, сохраняющего свое влияние на политический процесс в республике, несмотря на переезд на постоянную работу в Москву.

Еще один сегмент новой бизнес-элиты Башкортостана создается под влиянием проникновения в республику международного капитала — крупных европейских и зарубежных транснациональных компаний. Пока этот сегмент бизнес-элиты представлен в виде небольшого слоя менеджмента этих компаний («МЕТРО», «ИКЕА» и т. д.). Однако усиление этой группы башкортостанской бизнес-элиты неизбежно. Видимо, она будет играть в ближайшем будущем существенную роль.

Наконец, определенные надежды на изменение политического климата в республике, а следовательно, на возможное открытие перспектив для развертывания своего бизнеса питает группа известных бизнесменов, которая была «выдавлена» с внутриреспуб-ликанского рынка за содействие оппонентам М. Рахимова, за оппозиционную деятельность и по другим причинам. Это — бизнес-группировки, близкие к конкурентам М. Рахимова на выборах 2003 г. С. Веремеенко и Р. Сафина, а также к лидеру башкортостанской оппозиции Р. Бигнову и т. д.

В целом в ближайшем будущем сформируются реальные условия для возникновения совершенно новой ситуации в генезисе и взаимодействии бизнес-элит РБ с региональной властью. Это ха-

рактерно не только для Башкортостана, но и для других российских республик, где период «царствования» властвующих в течение всего постсоветского периода правящих политических элит стремительно приближается к концу.

К интересным последствиям может привести, например, начавшийся в 2009 г. на основе введения в действие нового российского законодательства «большой передел» пахотных и лесных земельных угодий. Формальная аренда, а фактически — передача во владение в виде собственности земли на срок до 50 лет, неизбежно сформирует новую ситуацию в системе земельных отношений, хотя в республиках фактически сохранялись колхозно-совхозные традиции землепользования. Вполне возможно возникновение бизнес-слоя постсоветских земельных «латифундистов», которые будут контролировать большую часть земли и станут основными игроками на рынке земельной спекуляции.

Литература

1. Афанасьев М. Н. Клиентелизм и российская государственность. М.: МОНФ, 1997. 301 с.

2. Галлямов Р. Р. Элита Башкортостана. Политическое и конфессиональное измерение. Казань: Институт истории АН РТ, 2006. 248 с.

3. Гельман В. Я. Трансформация в России. Политический режим и демократическая оппозиция. М.: МОНФ, 1999. 239 с.

4. Исхаков Д. М. Политическое развитие Татарстана после принятия Конституции (1992-1994 гг.) // Проблемы становления и трансформации татарской нации. Казань: Институт истории АН РТ, 1997. С. 153-178.

5. Мацузато К. Введение: Некоторые критерии для сравнения политических режимов Татарстана, Удмуртии и Мордовии // Регионы России. Хроника и руководители. Т. 7. Саппоро: SRC, Hokkaido University, 2000а.

6. Мацузато К. Введение: Критические моменты авторитарной трансформации. Диверсификация национальных республик Среднего Поволжья // Регионы России. Хроника и руководители. Республика Марий Эл, Чувашская Республика, Республика Башкортостан. Т. 8. Саппоро: SRC, Hokkaido University, 2000б.

7. Михайлов В. В. Республика Татарстан: демократия или суверенитет? М.: Институт Африки РАН, 2004. 429 с.