CC BY
141
Журналистика
DOI 10.24411/2499-9679-2019-10591 УДК 070.15
З. А. Милославская https://orcid.org/0000-0003-0580-2371
Тенденции развития российских медиа в десятилетней перспективе
Целью данной статьи является анализ тенденций развития современных российских средств массовой коммуникации - включающих традиционные медиа, новые медиа и социальные сети - с позиций оценки качества их контента. Предметом исследования выбран медиатекст российских медиа, условно разделенных для удобства исследования на две категории: финансируемые из государственного бюджета и имеющие негосударственные источники финансирования. Сформулированы критерии анализа контента: интеллектуальность, способность обогащать потребителя познавательно-образовательной информацией, безопасность - нетравматичность - для аудитории. Перечислены конкурентные преимущества различных типов современных российских медиа, а также основные угрозы для аудитории, исходящие от их продукта. Среди основных угроз выделены следующие: манипулирование аудиторией, в том числе через фальсификацию информации; кибербуллинг и его подвид троллинг в социальных сетях; формирование зависимостей от контента традиционных и новых медиа и социальных сетей; падение интеллектуальной ценности медиаматериалов. Сделана попытка прогнозирования дальнейшего развития российских медиа в следующих направлениях: объективность информации и вероятность отказа от манипулятивных практик, интеллектуальность медиапродукта и его вероятное разнообразие - в том числе наличие новых тем. Выдвинуты следующие предположения: существует вероятность увеличения доли фейковой информации и применения манипулятивных практик; наиболее интеллектуальный и безопасный контент, вероятно, будет сконцентрирован в неполитических проектах; в журналистике ожидается появление новых тем как ответ на вызовы современного мира и появление новых профессий.
Ключевые слова: медиаконвергенция, полимедиа, соцсети, медиатекст, постжурналистика, инфотейнмент, экотекст, фейк, кибербуллинг, троллинг, манипулирование, постправда.
Journalism
Z. A. Miloslavskaya
Trends in the development of Russian media in the 10-year perspective
This paper analyzes the development trends of modern Russian mass media - including traditional media, new media and social networks - from the standpoint of assessing the quality of their content. The subject of the study was the media text of Russian media, conveniently divided into two categories for the benefit of this research: the media financed by the government budget and the one having non-government sources of funding. The criteria for analyzing content are formulated as follows: intellectual value, the ability to enrich the consumer with educational information, safety (no harm) for the audience. The competitive advantages of various types of modern Russian media are listed, as well as the main threats to the audience emanating from their product. Among the main threats are the following: manipulation of the audience, including falsification of information; cyberbullying and its subcategory, trolling, in social networks; the formation of dependencies on the content of traditional and new media and social networks; decline in the intellectual value of media materials. An attempt was made to predict the further development of Russian media in the following areas: objectivity of information and the likelihood of abandoning manipulative practices, the intelligence of the media product and its likely diversity - including the availability of new topics. The following assumptions were put forward: there is a possibility of an increase in the share of fake information and in the use of manipulative practices; the most intelligent and secure content is likely to be concentrated in non-political projects; new topics are expected in journalism as an answer to the challenges of the modern world and the emergence of new professions.
Keywords: media convergence, polymedia, social networks, media text, post-journalism, infotainment, ecotext, fake, cyberbullying, trolling, manipulation, post-truth.
© Милославская З. А., 2019
Бурная трансформация современных российских медиа находится в фокусе внимания не только исследователей, но и самих журналистов [21], а также той части аудитории, которая способна анализировать процесс и последствия перехода представителей журналистской профессии от традиционной модели работы с фактом и мнением к постжурналистским форматам [13, 14, 32], предполагающим в том числе использование медиа как инструмента для широкого круга целей. С одной стороны, возможности так называемых «полимедиа» - всей совокупности медиа в средствах массовой коммуникации (СМК) [9, с. 336] - обогащают медиаполе, способствуя созданию разнообразного и удерживающего внимание контента, который поставляется оперативно и доступен всем. С другой стороны, этот контент - медиа-текст (совокупность всех текстов в СМК в широком, семиотическом, смысле, независимо от технологического формата и жанра) - не всегда можно назвать качественным, а именно:
а) интеллектуальным (образовательно-познавательным, расширяющим кругозор), так как пользователь зачастую не готов потреблять продукт инфотейнмента - способа подачи информационно-аналитического содержания в игровой форме, служащего для повышения рейтинга СМИ;
б) безопасным (экологичным текстом, «экотек-стом» [11, с. 44-47], относящимся к «экодискурсу» [3, с. 83]), так как медиаполе изобилует «токсичным» продуктом: фейковой информацией; агрессивными и манипулятивными материалами; возможностями, вызывающими зависимости (несмотря на спор исследователей, от чего именно мы зависим - от самой технологии или от продукта / услуги, получаемых с её помощью [27, с. 234]).
На фоне очевидного перелома в журналистской профессии, связанного как с транснациональными причинами - глобальным процессом медиаконвергенции, так и с причинами национальными - политическими и экономическими кризисами, становится актуальным вопрос, как может выглядеть российская журналистика в десятилетней перспективе, с учетом общемировых тенденций. Позволим себе попытку прогноза возможной трансформации медиапродукта, проанализировав предварительно его качество в различных типах медиа. Для этих целей условно разделим медиа на две категории: зависимые от государства и так называемые «свободные». К катего-
рии зависимых от государства отнесем медиа, полностью или частично финансируемые из бюджета страны, к «свободным» - те, которые финансируются негосударственным инвестором (частные СМИ и соцсети). Кратко рассмотрим особенности контента этих «игроков» российского ме-диаполя. Критериями качества будем считать: наличие интеллектуальной составляющей в материале; взвешенную авторскую позицию, выраженную в стремлении к максимальной объективности; применение редакционного фактчекинга и/или разумной модерации пользовательского контента, обусловленное желанием производить нетравматичный медиапродукт.
Государственные медиа
Государственные телеканалы, радиостанции, газеты, журналы (а также их онлайн-версии), финансируемые из госбюджета и зависимые от ме-диаполитики государства, традиционно вызывают ряд нареканий со стороны тех, кто исследует аксиологическую состоятельность их контента. Исследователи отмечают:
— падение интеллектуальной ценности материалов: подачу в расчете на очень среднего потребителя и ставку на скандальность, приносящую рейтинг [8, с. 25-27];
— манипулирование аудиторией, служащее задаче построения стабильности в обществе, но отнимающее у аудитории право на свое видение [2, с. 40-41] - проблема, следующая из того, что ключевые медиа в мире становятся неотъемлемой частью властных структур [30, с. 95-96].
Анализируя содержание этих медиа, отметим преобладание контента, рассчитанного на развлечение, на эмоции и игру на инстинктах: обилие скандальных и «жёлтых» телевизионных ток-шоу («Пусть говорят», «На самом деле», «Давай поженимся», «Мужское/Женское»); шокирующих «подробностей» политических конфликтов («Право голоса», «Вечер с Владимиром Соловьевым», информационные выпуски). Отмечая небезопасную форму подачи материала, необходимо упомянуть три основные угрозы:
— фальсификацию информации - т. н. «фейк-ньюз», источники которых сегодня называют «антиисточниками» [6, с. 71];
— психологическое насилие - кибербуллинг и, в особенности, его подвид троллинг: перманентное провоцирование медийными героями друг друга (здесь мы имеем в виду именно деструктивную форму троллинга как вида провокатив-
ного поведения, а не игровую [5, с. 85], к которой, вероятно, могут быть отнесены даже некоторые виды агонального дискурса - например, реп-батл [17, с. 205-206]);
— формирование зависимостей: например, синдром «застывшего взгляда» [12, с. 7-12] - феномен подавления воли телезрителя, его неспособность оторваться от экрана под воздействием телевизионной картинки с последующей потерей способности критически воспринимать информацию.
Осмысляя эти угрозы, необходимо более подробно остановится на феномене «фейкньюз» -предмете бурных дискуссий в развитых странах. Здесь хочется заострить внимание на способах фальсификации информации, способствующих формированию т. н. «постправды» [4, с. 186-188], а именно - на трех «цехах» «фабрики фейков», производящих родственные «продукты»: фальсифицированную новостную повестку; фальсифицированные новости/информацию; виртуальных медийных персонажей. Фальсификация повестки сегодня по-прежнему достигается в основном тремя классическими приемами:
— «Перекрытый вентиль» - информационная блокада какой-либо темы: например, блокада рядом СМИ информации о митингах в Москве, о числе задержанных и манере обращения с ними.
— «Односторонний негативный / позитивный вентиль» - сугубо негативная или сугубо позитивная подача информации: например, особенности освещения текущего российско-украинского конфликта, причем с обеих сторон.
— «Открытый вентиль» - потопление нежелательного факта в море незначительных подробностей: например, освещение расследования убийства оппозиционного политика Бориса Немцова [16, с. 46-47].
Что касается фальсификации информации, то для этого существует целый арсенал приемов, часть из которых широко применима в процессе информационных войн [22, с. 196-197]: преподнесение полуправды, создание ярлыков и эксплуатация стереотипов, использование некачественных социологических данных и т. д.. Фальсификация медиаперсонажей - менее распространенное явление, но, безусловно, опасное. Вопреки бытующему убеждению, фейковые герои - виртуальные и полувиртуальные конструкции - используются не только в политике: шаблоны для их создания разнятся в зависимости от целей создателей [10, с. 89-90, 96-99].
Формулируя промежуточные выводы о качестве продукта медиа, полностью или частично финансируемых из государственного бюджета, можно резюмировать следующее. Отмечая сильные стороны, упомянем высокое качество технологических платформ, дорогой дизайн, периодическое появление содержательных экспертов, не подходящих под расхожее определение «говорящая голова» (например, филолог Мария Штейн-ман, японист Дмитрий Стрельцов), а также наличие отдельных качественных проектов - в первую очередь, речь о документальном и художественном кино, также, согласно типологии, относящемся к медиатексту. Своей долгой жизнью и популярностью у зрителя известны такие документальные проекты, как, например, «Ржев: Неизвестная битва Георгия Жукова» (НТВ, 2009), «Брест. Крепостные герои» (НТВ, 2010) и др. Добротные художественные сериалы на литературной или исторической основе, создаваемые по заказу мультимедийных холдингов, - давняя хорошая традиция: например, Первый канал - «Дело гастронома номер 1» (2011), «Троцкий» (2017); Россия-1 - «Мастер и Маргарита» (2005), «Ликвидация» (2007), «Бесы» (2014).
Переходя к анализу информационно-аналитической составляющей, сформулируем основное нарекание исследователей: государственные медиа - аудио-визуальные, в первую очередь - дают аудитории достаточно конкретную, черно-белую, картину мира, отвечающую подсознательным запросам большинства, обусловленным так называемыми «когнитивными ловушками» - эволюционными чертами человеческой психики, позволяющими манипулировать человеком [16, с. 30-33]. Визуальность, главенство образа над словом - основное оружие современной т. н. «шоу-цивилизации» [6, с. 71] - дает широкие возможности для использования медиа в целях влияния на аудиторию. Констатация факта вредоносности влияния фейковых и/или манипулятив-ных материалов на человеческую психику стала общим местом работ по аксиологии журналистики и медиаэкологии. Исследователи констатируют процесс девальвация факта как такового, погружение пользователя в среду «постправды» - сознательного пренебрежения фактической информацией, полного отрыва от нее [7, с. 132], следствием чего является создание эмоциональной реальности. Постправда расценивается не как ложь, а как другая реальность, в которой эмоции по поводу фактов стоят выше самих фактов [29, с. 4]. (Причем некоторые западные исследователи,
например, полагают, что эра постправды началась задолго до того, как мы осознали этот феномен, и отсылают в его изучении к агнотологии - науке об игнорировании знаний [33, с. 7].) Сталкивание человека в поле эмоциональных оценок с полюсами «плохо» / «хорошо» лишает его способности критически мыслить. Справедливости ради отметим, что среди причин появления фейков не только редакционная политика СМИ, не только потребность любого развитого государства в пропаганде своих идей (в этой модели журналисты рассматриваются как «агенты пропаганды» [31, с. 173]), но и организационно-технические проблемы. Например: постоянная спешка журналистов в погоне за оперативностью и рейтингом, «бег наперегонки» с технологиями и «коллективным автором», а также зачастую нежелание глубоко изучать освещаемую проблему. В заключение промежуточного вывода уточним: в научной литературе еще нет жестких разграничений между несколькими родственными понятиями, соотносящимися, например, как цель и средство или как частное и общее, - «пропаганда», «постправда», «фейкньюз». Для ряда исследователей граница между ними проведена жестко [25, с. 1100-1101], а другие отмечают их взаимозаменяемость [24].
«Свободные» медиа
Вторую категорию медиа - их сегодня негласно именуют «свободными» (речь об условной свободе, конечно, так как у любого медиа есть владелец и редакционная политика) - вероятно, можно условно разделить на две части:
— Медиа, финансируемые негосударственным инвестором, - традиционные и новые. Например: издания ИД «Коммерсантъ» (газета, журналы, сайт, тематические приложения), «Ведомости», «Forbes», порталы «Медуза», «Арзамас», «ПостНаука». Отдельно отметим «умирающие» проекты - некогда содержательные и интеллектуальные, но теряющие свои позиции сегодня: такие как сетевые (теперь) «Известия», в прошлом качественное онлайн-издание «Газета.ру».
— Социальные сети.
Упомянутые качественные негосударственные медиа (за исключением «умирающих»), отличаются разнообразием тем, высоким качеством контента, добротным фактчекингом. Альтернативные - «Медуза», например - обыкновенно восполняют «слепые» зоны, оставленные другими СМИ: непривычными точками зрения, «свежими» экспертами и темами. Однако заметим, что в период политических обострений в июле-августе
2019 года в Москве портал «Медуза» резко сузил охват тем, сфокусировавшись на протестной тематике и практически игнорируя другие события. 27 июля и 3 августа 2019 г. наглядным было сопоставление пяти первых новостей на порталах «Медуза» и «Газета.ру»: на «Медузе» была исключительно протестная тематика, а «Газета.ру» не содержала ни одного упоминания о московских событиях. В целом же, абстрагировавшись от радикализации дискурса в отдельных СМИ, вероятно, можно сказать, что качественные негосударственные медиа - «сегмент надежды» для будущей российской журналистики. Деловые издания высоко ценят свою репутацию и всерьез относятся к процедуре фактчекинга. Издания научно-популярные, просветительские удачно экспериментируют с форматом контента и с выбором тем, специализируясь на производстве образовательно-познавательных материалов. Вкупе это создает условия для передачи лучших журналистских традиций и способствует выживанию той журналистики, которую западные исследователи называют «good journalism» и «great journalism» [28].
Если еще 1-2 года назад можно было размышлять о том, как социальные сети дополняют информационную картину и частично дублируют основные события, то сегодня всё очевидней становится их уход в сторону формирования собственного контента - повседневная жизнь пользователей соцсетей становится важнее тех событий, которые принято считать социально значимыми. Однако функцию заполнения пустот, которые образуются в различных СМИ в силу редакционной политики и цензурных соображений, соцсети, конечно же, по-прежнему выполняют. Их безусловные преимущества как полноправных участников глобального медийного процесса заключаются в том, что:
— соцсети являются пространством многофункционального креолизованного медиатек-ста: их контент разнообразен, креативен и относительно свободен (не в значении «объективен», а в значении - «неподцензурен с точки зрения позиции»);
— соцсети - это сфера бытования «коллективного автора», и мы можем видеть массу новых точек зрения и персон, которые не имели бы шанса появиться в классическом СМИ (особо отметим такой опыт, как Telegram-каналы, предоставлявшие в том числе и крайне разнообразный, качественный и разумно сегментированный контент [15, с. 326-327]);
— соцсети оперативны: в них возможна мгновенная коммуникация и еще более оперативная доставка информации, чем в сетевых медиа.
Сильные стороны соцсетей неизбежно компенсируются слабыми, несущими угрозу пользователю:
— наличием т. н. «информационных пузырей», замыкающих пользователя в среде схоже мыслящих людей и ограничивающих информационный горизонт;
— слабой модерацией или её отсутствием, на почве чего изобилует фейковая информация, развиваются такие опасные для психического и физического здоровья явления, как кибербуллинг (исследователи сегодня выделяют явление «бул-лицизм» - попытка покончить с собой под влиянием сетевой травли [1, с. 155]);
— возможностью наблюдать за чужой жизнью (что для пользователей зачастую интересней, чем проживать собственную жизнь), которая способствует появлению зависимости от сетевого контента с ярко выраженными психологическими и физиологическими симптомами и последствиями: тревога, депрессия, страх, боли в спине, потеря веса, бессонница и т. д. [26];
— предоставлением площадки для очень простого личного РЯ, что чревато формированием другого вида аддиктивного поведения со схожими последствиями, РЯ-аддикции - зависимости человека от медиатекста, посвященного ему самому (посты и бесчисленные селфи).
Формулируя промежуточный вывод о состоянии т. н. «свободных» медиа, отметим, что это динамично развивающийся сегмент медиаполя. Негосударственные медиа, традиционные и сетевые, ориентированы на создание максимально разнообразного делового, общественно-политического, образовательного контента; они в большинстве своем ответственно относятся к фактчекингу и всё чаще делают ставку не на кликабельность материала, а на его прочтение / просмотр до конца - то есть на качество [23]. Примечательно, что даже партнерские материалы, предполагающие РЯ-составляющую, в качественных медиа отвечают требованиям «экологичности». Кроме того, применительно к этой категории медиа часто можно говорить о наличии журналистской традиции, профессиональной школы («школа «Коммерсанта» например, «школа «Русского репортера» и т. д.). Социальные сети и видеохостинги, как ни странно, также способствуют формированию традиции - именно здесь нашла своё продолжение качественная авторская журналистика (Леонид Парфенов, Алексей Пивоваров, Юрий Дудь).
Переходя к попытке прогнозирования, постараемся сформулировать ключевые вопросы относительно будущего российской медиасреды и попытаться ответить на них.
Вопрос первый: станет ли медиапродукт более объективным - сократится ли в медиа доля манипулирования мнением пользователя и доля недостоверной информации? Опыт развитых стран показывает, что любое сильное государство использует медиаканалы - особенно аудиовизуальные - для формирования лояльности общества. С манипулированием можно столкнуться не только в СМИ, но и в соцсетях, где очевидны два параллельных процесса: манипуляция пользователем «сверху» (т. н. «фабрики троллей») и попытки пользователей манипулировать друг другом. Этому процессу использования манипуля-тивных техник и распространения недостоверной информации, вероятно, можно противопоставить медиаграмотность: учить пользователя видеть манипуляции и фальсификации, осознанно искать и анализировать информацию различной политической направленности, что будет способствовать выходу из «информационных пузырей». Доля фейковой информации, вероятно, также не имеет перспективы снижения - интернет-пространство становится всё шире, а заинтересованных сторон всё больше. Пока медиасфера воспринимается как поле для реализации собственных интересов, скорее всего, ставка на фактчекинг останется личным выбором сообществ и редакций. Кроме того, повышающийся темп производства информации вкупе с отказом от бумажного носителя неизбежно приводит к росту ненамеренных ошибок, которые также относятся к категории фейков.
Вопрос второй: станет ли медиатекст более состоятельным аксиологически, более «экологичным» - не травмирующим и обогащающим пользователя. Что касается СМИ, то основные аксиологические надежды связаны, вероятно, с неполитическими проектами. Здесь стоит вспомнить появление и поступательное развитие сетевых проектов, ориентированных на производство образовательно-познавательного контента: Арзамас, Постнаука, N+1 и т. п.. Вероятно, рост этого сегмента сможет компенсировать «токсичный» контент, существующий как в поле государственных и негосударственных (но политически ориентированных) медиа, так и в открытых для «коллективного автора» соцсетях. Параллельный процесс «экологизации» медиатекста прослеживается в трансформации пользовательского контента: его индивидуализация способствует появлению по-
знавательно-образовательной информации - любительских рецензий, рекомендаций в разных сферах культуры, увлекательных путеводителей, иногда допускающих элементы рекламы, но оттого не менее состоятельных аксиологически. В соцсетях и в СМИ, очевидно, продолжит развиваться и формат PR-журналистских - партнерских - материалов: информационно-познавательных, балансирующих на стыке интересов субъекта PR и пользователя медиатекста. Немаловажно, на наш взгляд, что потребителем медиапродукта сегодня становится поколение 2, при потреблении как таковом руководствующееся и этическими соображениями [19], соответственно, можно гипотетически допустить изменение структуры пользовательского спроса на медиа-продукт.
Вопрос третий, логически связанный с предыдущим: появятся ли в медиа новые темы? Вероятно, этого можно ожидать - во всяком случае, в сегменте развития технологий. Известно, например, что исследователи во всем мире прогнозируют новые вызовы и как ответ на них - появление новых профессий на рынке труда, что, с высокой вероятностью, найдет отражение в медиаполе. Если предположить, что эти вызовы и профессии станут нашим настоящим через несколько лет, то, вероятно, стоит ожидать появления новых тематических ниш в медиа, к работе в которых можно готовиться уже сегодня. Отметим некоторые из них:
— в области науки: биология, генетика (диетическая генетика, генетическая психология, генетическая косметология, спортивная генетика, генетические соцсети - подбор партнера по генетическому паспорту) [34, с. 45-52];
— в области высоких технологий: робототехника (и, возможно, сопутствующая ей социальная тема безработицы под натиском технологий); 3Б-печать; новые материалы, улучшающие качество привычных вещей [18];
— индустрия игр [20].
В связи с такими прогнозами, возможно, есть надежда на рост запроса на «научпоп» - научно-популярные журналистские, публицистические, кинематографические произведения - пусть и в современном инфотейнмент-формате.
В целом же, вероятно, стоит ожидать продолжения интеграции в медиаполе разных типов словесного и несловесного творчества - журналистики, PR, рекламы, медиатекстов культуры и искусства. Причем постоянная трансформация глобального медиатекста - результат не только внутренних слияний, но и влияния извне, со стороны
«коллективного автора», также несущего ответственность за качество медиа.
Библиографический список
1. Бенгина, Е. А., Гришаева С. А. Кибербуллинг как новая форма угрозы психологическому здоровью личности подростка [Текст] / Е. А. Бенгина, С. А. Гришаева // Вестник университета. - 2018. - № 2. - С. 153-157.
2. Буренко, В. И. Сознательное и бессознательное в политике (Платон и «пещерные люди») [Текст] /
B. И. Буренко // Научные труды Московского гуманитарного университета. - 2018. - № 3. - С. 34-46.
3. Верещагин, О. А. Экодискурс и его номологиче-ские корреляты в социогуманитаристике [Текст] / О. А. Верещагин // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. - 2018. - № 3 (27). - Т. 2. -
C. 76-86.
4. Гарбузняк, А. Ю. Феномен постправды: девальвация факта в медийном дискурсе [Текст] / А. Ю. Гарбузняк // Знание. Понимание. Умение. -2019. - № 1. - С. 184-192.
5. Дускаева, Л. Р., Коняева, Ю. М. Троллинг в русскоязычных медиа [Текст] / Л. Р. Дускаева // Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. - 2017. - № 5. - С. 84-100.
6. Ильченко, С. Н. Фейк как антиисточник информации: риск для профессиональных стандартов журналистики [Текст] / С. Н. Ильченко // Гуманитарный вектор. - 2018. - № 5. - Т. 13 - С. 70-76.
7. Котова, Н. С., Дукян, С. С. Феномен «фейка» в политическом дискурсе эпохи «постправды» [Текст] / Н. С. Котова // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки. - 2018. - № 2. - С. 130-135.
8. Короченский, А. П. Гибридизация медиатекстов как тенденция современных СМК [Текст] / А. П. Короченский // Реклама и связи с общественностью: традиции и инновации : матер. междунар. науч.-практ. конф. - Ростов-н/Д., 2014. - С. 25-28.
9. Мадиану, М., Миллер, Д. Полимедиа: новый подход к пониманию цифровых средств коммуникации в межличностном общении [Текст] / М. Мадиану / пер. с англ. А. Пауковой, В. Чумаковой // Мониторинг общественного мнения : Экономические и социальные перемены. - 2018. - № 1. - С. 334-356.
10. Милославская, З. А. Современный текст средств массовой коммуникации в аспекте аксиологии журналистики [Текст] / З. А. Милославская. - М., 2018. - 222 с.
11. Милославская, З. А. «Экотекст» как тип глобального медиатекста [Текст] / З. А. Милославская // Журналистика - вызовы времени : сб. науч. ст. кафедры журналистики и медиакоммуникаций / под ред. Т. Н. Владимировой, В. А. Славиной, Н. В. Кодола. -М. : МПГУ, 2018. - 84 с. - С. 44-48.
12. Пацлаф, Р. Застывший взгляд: Физиологическое воздействие телевидения на развитие детей [Текст] / Р. Пацлаф - М. : Бу1аепЙ8, 2011. - 224 с.
13. Почепцов, Г. Г. Постжурналистика: новые реалии XXI века [Электронный ресурс] / Г. Г. Почепцов // Глубинная психология. Учения и методики. - URL: https://www.psyoifice.ru/8973-17-333.html
14. Почепцов, Г. Г. Постжурналистика в современном мире [Электронный ресурс] / Г. Г. Почепцов // Глубинная психология. Учения и методики. - URL: https://psyfactor.org/lib/postjournalism2.htm
15. Солдаткина? Я. В. Проблемы сегментации контента в СМИ и новые возможности мобильных мессенджеров [Текст] / Я. В. Солдаткина // Вестник РУДН. Серия: Литературоведение. Журналистика. -
2018. - № 3. - Т. 23. - С. 323-330.
16. Соловей, В. Д. Абсолютное оружие. Основы психологической войны и медиаманипулирования [Текст] / В. Д. Соловей. - М. : «Эксмо», 2015. - 135 с.
17. Степанов, В. Н., Болотова С. К., Леонова, А. Р. Жанрово-стилистические признаки рэп-батла [Текст] / В. Н. Степанов // Верхневолжский филологический вестник. - 2018. - № 3. - С. 204-210.
18. Сухова, С. Россия не выучила урок компьютерной эпохи. Что такое закрывающие технологии и чем они опасны [Электронный ресурс] // Огонёк . -№ 16. - 2019. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/3953 643 ?from=main_og oniok
19. Хвостик, Е. Люди Зет выходят на тропу потребления [Электронный ресурс] // Коммерсантъ. -
2019. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/3 960595?from=main_5
20. Черных, А., Миронова К. В будущем возьмут не всех. «Ъ» разобрался, какие профессии будут востребованы через несколько лет [Электронный ресурс] // Коммерсант. - 2019. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/3 93 9291?from=doc_vrez.
21. Черткова, Д. «Границ больше нет»: Михаил Зыгарь рассказал о новом продюсерском проекте, смерти традиционной журналистики и будущем технологий [Электронный ресурс] // Коммерсант Стиль. -2019. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/404 0173?query=%D0 %B7 %D1 %8B%D0 %B3 %D0 %B0 %D1 %80 %D1 %8C
22. Шестак, Л. А. Политическая лингвистика: фрейм события и фейк-ньюз [Текст] / Л. А. Шестак // Cross-Cultural Studies: Education and Science. - 2018. -№ 3 - Т. 3. - С. 194-199.
23. Эссе: настоящее [Электронный ресурс] // Полевое исследование медиацеха. - URL: https://media. mail. ru/now/
24. Bentzen, N. Understanding disinformation and fake news. European Parliamentary Research Service // At a glance. - 2017. - April. - URL: http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/ATAG/20 17/599408/EPRS_ATA(2017)599408_EN.pdf
25. Corner, J. Fake news, post-truth and media-political change // Media, Culture & Society. - 2017. -Vol. 39 (7). - Р. 1100-1107.
26. Gregory, C. Internet Addiction Disorder. Signs, symptoms, diagnosis, and treatments for those who may be addicted to the Web on their PC or smart phone // Psy-com. - URL: https://www.psycom.net/iadcriteria.html
27. Griffiths, M. D. Conceptual Issues Concerning Internet Addiction and Internet Gaming Disorder: Further Critique on Ryding and Kaye (2017) // International Journal of Mental Health and Addiction. - 2018. - Vol. 16 (1) - P. 233-239.
28. Haney, L. Times Union editor explores future of journalism in post-truth era // Skidmore. - 2018. - URL: https ://www. skidmore.edu/news/2018/1102-j ournalism-in-posttruth-era.php
29. Hasen, Richard L. Deep Fakes, Bots, and Siloed Justices: American Election Law in a Post-Truth World // St. Louis University Law Journal, 2019, Forthcoming UC Irvine School of Law Research Paper. - 2019. -No. 2019-36 - P. 1-33.
30. Klaehn, J. Media, Power and the Origins of the Propaganda Model: An Interview with Edward S. Herman // Media Theory. - 2018. - № 2, Vol. 2. -P. 95-100.
31. Klaehn, J., Broudy, D., Fuchs, C., Godler, Y., Zollmann, F., Chomsky, N., Pedro-Caranana, J., Mills T., Boyd-Barret, O. Media Theory, Public Relevance and the Propaganda Model Today // Media Theory. - 2018. -№ 2. - Vol. 2. - P. 164-191.
32. Lepore, J. Does Journalism Have a Future? In an era of social media and fake news, journalists who have survived the print plunge have new foes to face // The New Yorker. - 2019. - URL: https://www.newyorker.com/magazine/2019/01/28/does-journalism-have-a-future?irclickid=xD-V-6TL0xyJW0iwUx0Mo3EzUklVXqQhFR6PQk0&irgwc= 1 &source=affiliate_impactpmx_ 12f6tote_desktop_adgoal %20GmbH&utm_source=impact-
affili-
ate&utm_medium=123201&utm_campaign=impact&utm _content=0nline%20Tracking%20Link&utm_brand=tny
33. Modreanu, S. The Post-Truth Era? // Human and Social Studies. - 2017. - Vol. 6 (3). - P. 7-9.
34. The Future of Jobs Report, 2018 / Insight Report // Centre for the New Economy and Society, 2018. -133 p.
Reference List
1. Bengina, E. A., Grishaeva S. A. Kiberbulling kak novaja forma ugrozy psihologicheskomu zdorov'ju lich-nosti podrostka = Cyberbullying as a new form of threat to the psychological health of a teenager 's personality [Tekst] / E. A. Bengina, S. A. Grishaeva // Vestnik univer-siteta. - 2018. - № 2. - S. 153-157.
2. Burenko, V. I. Soznatel'noe i bessoznatel'noe v poli-tike (Platon i «peshhemye ljudi») = Conscious and unconscious in politics (Plato and «cave people») [Tekst] / V. I. Burenko // Nauchnye trudy Moskovskogo gumani-tarnogo universiteta. - 2018. - № 3. - S. 34-46.
3. Vereshhagin, O. A. Jekodiskurs i ego nomolog-icheskie korreljaty v sociogumanitaristike = Ecodiscours
and its nomological correlates in sociohumanitaristics [Tekst] / O. A. Vereshhagin // Gumanitarnye vedomosti TGPU im. L. N. Tolstogo. - 2018. - № 3 (27). - T. 2. -S. 76-86.
4. Garbuznjak, A. Ju. Fenomen postpravdy: deval'vacija fakta v medijnom diskurse = The phenomenon of post-truth: devaluation of fact in media discourse [Tekst] / A. Ju. Garbuznjak // Znanie. Ponimanie. Umenie. - 2019. - № 1. - S. 184-192.
5. Duskaeva, L. R., Konjaeva, Ju. M. Trolling v russ-kojazychnyh media = Trolling in Russian-language media [Tekst] / L. R. Duskaeva // Vestnik Moskovskogo universi-teta. Serija 10: Zhurnalistika. - 2017. - № 5. - S. 84-100.
6. Il'chenko, S. N. Fejk kak antiistochnik informacii: risk dlja professional'nyh standartov zhurnalistiki = Fake as an anti-source of information: a risk to professional standards of journalism [Tekst] / S. N. Il'chenko // Gumanitarnyj vektor. - 2018. - № 5. - T. 13 - S. 70-76.
7. Kotova, N. S., Dukjan, S. S. Fenomen «fejka» v politicheskom diskurse jepohi «postpravdy» = The phenomenon «fake» in the political discourse of the post-truth era [Tekst] / N. S. Kotova // Gosudarstvennoe i mu-nicipal'noe upravlenie. Uchenye zapiski. - 2018. - № 2. -S. 130-135.
8. Korochenskij, A. P. Gibridizacija mediatekstov kak tendencija sovremennyh SMK = Hybridization of media-texts as a trend of modern mass media [Tekst] / A. P. Korochenskij // Reklama i svjazi s obshhestven-nost'ju: tradicii i innovacii : mater. mezhdunar. nauch.-prakt. konf. - Rostov-n/D., 2014. - S. 25-28.
9. Madianu, M., Miller, D. Polimedia: novyj podhod k ponimaniju cifrovyh sredstv kommu-nikacii v mezhlich-nostnom obshhenii = Polymedia: a new approach to understanding digital communication in interpersonal communication [Tekst] / M. Madianu / per. s angl. A. Paukovoj, V. Chumakovoj // Monitoring obshhestven-nogo mnenija : Jekonomicheskie i social'nye peremeny. -2018. - № 1. - S. 334-356.
10. Miloslavskaja, Z. A. Sovremennyj tekst sredstv massovoj kommunikacii v aspekte aksiologii zhurnalisti-ki = Modern text of mass communication in the aspect of journalism axiology [Tekst] / Z. A. Miloslavskaja. - M., 2018. - 222 s.
11. Miloslavskaja, Z. A. «Jekotekst» kak tip glob-al'nogo mediateksta = «Ecotext» as a type of global media [Tekst] / Z. A. Miloslavskaja // Zhurnalistika - vyzovy vremeni : sb. nauch. st. kafedry zhurnalistiki i media-kommunikacij / pod red. T. N. Vladimirovoj, V. A. Slavinoj, N. V Kodola. - M. : MPGU, 2018. - 84 s. - S. 44-48.
12. Paclaf, R. Zastyvshij vzgljad: Fiziologicheskoe vozdejstvie televidenija na razvitie detej = Frozen look: physiological impact of television on children's development [Tekst] / R. Paclaf - M. : Evidentis, 2011. - 224 s.
13. Pochepcov, G. G. Postzhurnalistika: novye realii HHI veka = Postjournalism: new realities of the XXI century [Jelektronnyj resurs] / G. G. Pochepcov // Glubin-naja psihologija. Uchenija i metodiki. - URL: https://www.psyoffice.ru/8973-17-333.html
14. Pochepcov, G. G. Postzhurnalistika v sovremen-nom mire = Postjournalism in the modern world [Jelektronnyj resurs] / G. G. Pochepcov // Glubinnaja psihologija. Uchenija i metodiki. - URL: https ://psyfactor.org/lib/postj ournalism2. htm
15. Soldatkina, Ja. V. Problemy segmentacii kontenta v SMI i novye vozmozhnosti mobil'nyh messendzherov = Media content segmentation challenges and new mobile messaging capabilities [Tekst] / Ja. V Soldatkina // Vest-nik RUDN. Serija: Literaturovedenie. Zhurnalistika. -2018. - № 3. - T. 23. - S. 323-330.
16. Solovej, V. D. Absoljutnoe oruzhie. Osnovy psihologicheskoj vojny i mediamanipulirovanija = Absolute weapons. Foundations of psychological warfare and media manipulation [Tekst] / V D. Solovej. - M. : «Jeksmo», 2015. - 135 s.
17. Stepanov, V N., Bolotova S. K., Leonova, A. R. Zhanrovo-stilisticheskie priznaki rjep-batla = Genre-stylistic signs of rap battle [Tekst] / V. N. Stepanov // Verhnevolzhskij filologicheskij vestnik. - 2018. - № 3. -S. 204-210.
18. Suhova, S. Rossija ne vyuchila urok komp'juternoj jepohi. Chto takoe zakryvajushhie tehnologii i chem oni opasny = Russia has not learned the computer era's lesson. What are closing technologies and why they are dangerous [Jelektronnyj resurs] // Ogonjok . - № 16. - 2019. - URL: https ://www.kommersant.ru/doc/3953 643?from=main_og oniok
19. Hvostik, E. Ljudi Zet vyhodjat na tropu potre-blenija = Zet people go on the consumption trail [Jel-ektronnyj resurs] // Kommersant#. - 2019. - URL: https ://www.kommersant.ru/doc/3 960595?from=main_5
20. Chernyh, A., Mironova, K. V budushhem voz'mut ne vseh. «##» razobralsja, kakie professii budut vostrebovany cherez neskol'ko let = Not everyone will be taken in the future. «##» figured out what professions would be in demand in a few years [Jelektronnyj resurs] // Kommersant. - 2019. - URL: https://www.kommersant.ru/doc/3939291?from=doc_vrez
21. Chertkova, D. «Granic bol'she net»: Mihail Zygar' rasskazal o novom prodjuserskom proekte, smerti tradicionnoj zhurnalistiki i budushhem tehnologij = «There are no more borders»: Mikhail Zygar spoke about the new production project, the death of traditional journalism and the future of technology [Jelektronnyj resurs] // Kommersant Stil'. - 2019. - URL: https ://www.kommersant.ru/doc/404 0173?query=%D0%B7%D1%8B%D0%B3%D0%B0%D 1%80%D1%8C
22. Shestak, L. A. Politicheskaja lingvistika: frejm sobytija i fejk-n'juz = Political linguistics: event frame and fake news [Tekst] / L. A. Shestak // Cross-Cultural Studies: Education and Science. - 2018. - № 3 - T. 3. -S. 194-199.
23. Jesse: nastojashhee = Essay: present [Jel-ektronnyj resurs] // Polevoe issledovanie mediaceha. -URL: https://media.mail.ru/now/
24. Bentzen, N. Understanding disinformation and fake news. European Parliamentary Research Service // At a glance. - 2017. - April. - URL: http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/ATAG/20 17/599408/EPRS_ATA(2017)599408_EN.pdf
25. Corner, J. Fake news, post-truth and media-political change // Media, Culture & Society. - 2017. -Vol. 39 (7). - R. 1100-1107.
26. Gregory, C. Internet Addiction Disorder. Signs, symptoms, diagnosis, and treatments for those who may be addicted to the Web on their PC or smart phone // Psy-com. - URL: https://www.psycom.net/iadcriteria.html
27. Griffiths, M. D. Conceptual Issues Concerning Internet Addiction and Internet Gaming Disorder: Further Critique on Ryding and Kaye (2017) // International Journal of Mental Health and Addiction. - 2018. - Vol. 16 (1) - R. 233-239.
28. Haney, L. Times Union editor explores future of journalism in post-truth era // Skidmore. - 2018. - URL: https://www. skidmore.edu/news/2018/1102-j ournalism-in-posttruth-era.php
29. Hasen, Richard L. Deep Fakes, Bots, and Siloed Justices: American Election Law in a Post-Truth World // St. Louis University Law Journal, 2019, Forthcoming UC Irvine School of Law Research Paper. - 2019. - No. 2019-36 - R. 1-33.
30. Klaehn, J. Media, Power and the Origins of the Propaganda Model: An Interview with Edward S. Herman [Text] // Media Theory. - 2018. - № 2, Vol. 2. - R. 95-100.
31. Klaehn, J., Broudy, D., Fuchs, C., Godler, Y., Zollmann, F., Chomsky, N., Pedro-Caranana, J., Mills T., Boyd-Barret, O. Media Theory, Public Relevance and the Propaganda Model Today // Media Theory. - 2018. -№ 2. - Vol. 2. - P. 164-191.
32. Lepore, J. Does Journalism Have a Future? In an era of social media and fake news, journalists who have survived the print plunge have new foes to face // The New Yorker. - 2019. - URL: https://www.newyorker.com/magazine/2019/01/28/does-journalism-have-a-future?irclickid=xD-V-6TL0xyJW0iwUx0Mo3EzUklVXqQhFR6PQk0&irgwc= 1 &source=affiliate_impactpmx_ 12f6tote_desktop_adgoal %20GmbH&utm_source=impact-
affiliate&utm_medium=123201&utm_ cam-
paign=impact&utm_content=0nline%20Tracking%20Lin k&utm_brand=tny
33. Modreanu, S. The Post-Truth Era? // Human and Social Studies. - 2017. - Vol. 6 (3). - R. 7-9.
34. The Future of Jobs Report, 2018 / Insight Report // Centre for the New Economy and Society, 2018. - 133 p.
Дата поступления статьи в редакцию: 13.11.2019 Дата принятия статьи к печати: 15.11.2019
