CC BY
3
EDN: PTUGTR
Т.Г. Маглинова - к.э.н., доцент кафедры бизнес-процессов и экономической безопасности, Академия маркетинга и социально-информационных технологий - ИМСИТ, Краснодар, Россия, [email protected],
T.G. Maglinova - candidate of economic sciences, associate professor of the Department of Business Processes and Economic Security, Academy of Marketing and Social Information Technologies - IMSIT, Krasnodar, Russia.
ТЕНДЕНЦИИ ПРЯМЫХ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТИЦИЙ В КИТАЕ: ИСТОЧНИКИ, НАПРАВЛЕНИЯ И КЛЮЧЕВЫЕ СЕКТОРА THE TRENDS IN FOREIGN DIRECT INVESTMENT IN CHINA: SOURCES, DIRECTIONS AND KEY SECTORS
Аннотация. В статье рассматривается тенденция, которая наблюдается в Китае чистого оттока прямых иностранных инвестиций (ПИИ), на которую влияют различные факторы, такие как экономическая трансформация, модернизация промышленности, геополитические риски и реструктуризация промышленных цепочек. В последние годы Китай стал свидетелем изменений в сфере иностранных инвестиций. После значительного роста ПИИ на 20,2 процента в 2021 году темпы роста замедлились до 8 процентов в 2022 году, а затем снизились на 8 процентов в 2023 году. Однако главным фактором для иностранных инвесторов являются изменения в китайской рыночной среде и экономических условиях. Чтобы привлечь иностранные инвестиции и повысить открытость, необходимо сосредоточиться не только на преференциальной политике, но также на поддержании и поддержке рыночной среды. Это позволит инвесторам увидеть решимость китайских властей придерживаться развития рыночной экономики. В соответствии с этой тенденцией Китаю необходимо скорректировать свою политику в отношении иностранных инвестиций, чтобы завоевать доверие за счет открытости рынка, а также вселить доверие к иностранным предприятиям. Центральная экономическая рабочая конференция Китая также предложила активно стабилизировать базовую основу внешней торговли, ускоряя развитие новой динамики внешней торговли. Это отражает позитивное и обнадеживающее отношение к иностранным инвестициям и иностранным предприятиям с точки зрения политики.
Abstract. The article examines China's net outflow of foreign direct investment (FDI) trend, which is influenced by various factors such as economic transformation, industrial upgrading, geopolitical risks and industrial chain restructuring. In recent years, China has witnessed changes in foreign investment. After a strong increase of 20.2 percent in FDI in 2021, the growth rate slowed to 8 percent in 2022 and then declined by 8 percent in 2023. However, the main factor for foreign investors is changes in the Chinese market environment and economic conditions. To attract foreign investment and increase openness, it is necessary to focus not only on preferential policies, but also on maintaining and supporting the market environment. This will allow investors to see the determination of the Chinese authorities to adhere to the development of a market economy. In line with this trend, China needs to adjust its foreign investment policies to build trust through market openness and also instill confidence in foreign enterprises. China's Central Economic Work Conference also proposed to actively stabilize the basic framework of foreign trade, accelerating the development of new foreign trade dynamics. This reflects a positive and encouraging attitude towards foreign investment and foreign enterprises from a policy perspective.
Ключевые слова: прямые иностранные инвестиции, пандемия COVID-19, отток инвестиций, экономические санкции, международная торговля, промышленность.
Keywords: foreign direct investment, COVID-19 pandemic, outflow of investment, economic sanctions, international trade, industry.
С начала 2023 года внешняя экономика Китая столкнулась со значительным давлением на фоне изменений внешней среды. С одной стороны, несмотря на быстрый рост зарубежного экспорта во время пандемии COVID-19, с июня наблюдается постепенное снижение, которое проявляется в виде отрицательного роста, который стал положительным только в ноябре. Ее вклад в экономический рост несколько запаздывает. С другой стороны, прямые иностранные инвестиции (ПИИ) продемонстрировали редкий отрицательный рост, даже если исключить пандемический 2020 год. Фактически, со второго квартала 2023 года ПИИ в стране демонстрируют отрицательный рост. Министерство торговли не опубликовало соответствующие данные в запланированные сроки; Последние данные показывают, что с января по октябрь 2023 года количество вновь созданных предприятий с иностранными инвестициями по всей стране увеличилось на 32,1 % в годовом исчислении до 41 947, а фактическое использование иностранного капитала составило 987,01 млрд юаней в годовом исчислении, годовое снижение на 9,4 %. Несмотря на рост количества новых предприятий, наблюдается заметное снижение объемов инвестиций. Эта ситуация также сигнализирует о том, что внешнее воздействие ослабляет вклад и участие внешней торговли и зарубежных инвестиций в экономику Китая в плане инвестиционного спроса.
Что касается сокращения прямых иностранных инвестиций и оттока иностранного капитала, который стал проблемой, соответствующий чиновник Центрального финансового управления недавно ответил, что недавние колебания данных об иностранных инвестициях носят многогранный характер и зависят как от экономических, так и от неэкономических факторов. Во-первых, произошли глубокие изменения во внешней среде. Геополитические риски значительно возросли: некоторые страны способствуют возвращению промышленности и средств, одновременно вводя инвестиционные ограничения, связанные с Китаем. Развитые страны и развивающиеся экономики приняли широкомасштабную преференциальную политику, которая усиливает международную конкуренцию за инвестиции.
Во-вторых, пандемия COVID-19 нарушила офлайн-обмены, что привело к тому, что транснациональные компании даже в некоторой степени не поняли фактическую ситуацию в Китае, что привело к недопониманию, которое повлияло на инвестиционные решения. В-третьих, стоимость рабочей силы в Китае растет, что снижает его преимущество в низкой стоимости. В некоторых трудоемких отраслях происходят изменения из-за изменений в сравнительных преимуществах. Это экономически обусловлено и нормально [3].
Фактически, отток иностранного капитала действительно является нормальным, будь то внутренние факторы, такие как экономическая трансформация и модернизация промышленности внутри самого Китая, или внешние факторы, такие как возросшие геополитические риски и глобальная реструктуризация промышленных цепочек. В переходные периоды колебания инвестиций не являются неожиданными. Однако аномалия заключается в том, что Министерство торговли страны больше не публикует соответствующие данные в установленные сроки. По данным, хотя иностранные предприятия составляют менее 3 % от общего числа предприятий в Китае, на их долю приходится 2/5 внешней торговли Китая, 1/6 налоговых поступлений и почти 1/10 занятости
в городах. Это свидетельствует об их значительной роли в экономическом росте и качественном развитии страны. Таким образом, нынешняя тенденция оттока иностранного капитала из Китая, усилившаяся по разным причинам, представляет риск для его экономики, если продолжится.
Несмотря на начало торговой войны между США и Китаем в 2018 году и с тех пор обостряющуюся геополитическую конкуренцию между двумя странами, за последние три года, даже с учетом воздействия пандемии СОУГО-19, наблюдается постоянный рост фактического экономического роста Китая. Цифры демонстрируют тенденцию к росту: в 2020 году - 144,37 млрд долларов, в 2021 году - 173,48 млрд долларов, а в 2022 году даже достигнут 189,13 млрд долларов. Однако только в 2023 году наблюдалась заметная тенденция оттока иностранных инвестиций. Это говорит о том, что, несмотря на внешние и неконтролируемые факторы, основной причиной снижения ПИИ, скорее всего, являются внутренние изменения внутри Китая. Рыночные сигналы, отраженные в чистом оттоке иностранного капитала, требуют достаточного внимания, что побуждает к переоценке и размышлению о текущих изменениях в китайской рыночной среде [6].
С точки зрения иностранных предприятий, экономические и рыночные факторы Китая также являются одними из основных соображений при принятии решений об иностранных инвестициях. Следует отметить, что экономика Китая в настоящее время замедляется, а сектор недвижимости продолжает тянуть китайскую экономику вниз. Кроме того, изменения во внутренней и международной экономической политике и условиях, существенный вывод иностранных инвестиций, напряженность на рынке труда и значительное финансовое давление на местные органы власти еще больше усугубляют неопределенность. Очевидно, что изменения в экономической ситуации в Китае, ведущие к усилению волатильности рынка, также являются факторами, которые нельзя игнорировать при оттоке иностранного капитала.
Чистые ПИИ в третьем квартале 2023г. составили отрицательные 11,8 млрд долларов США, что является беспрецедентным явлением, данное снижение прямых иностранных инвестиций обусловлено структурными, циклическими и краткосрочными факторами. Во-первых, под воздействием пандемии прибыль всех промышленных предприятий Китая заметно снизилась, что привело к уменьшению реинвестирования нераспределенной прибыли. Кроме того, на фоне давления торгового конфликта между США и Китаем и отделения от Китая иностранный капитал может уменьшить воздействие на Китай и увеличить перемещение нераспределенной прибыли. Во-вторых, под влиянием строгих правил и ограничений США на инвестиции в технологии в Китае, частные инвестиции в технологический сектор значительно сократились [6]. Частный капитал, венчурный капитал и другие инвестиции быстро сократились за последние два-три года. В-третьих, повышение процентных ставок в США привело к резкому увеличению стоимости финансирования. Таким образом, значительная разница в процентных ставках между китайским и зарубежным рынками также повлияет на данные по ПИИ. Глядя на долгосрочные структурные проблемы, иностранному капиталу довольно сложно и не оптимистично восстановиться до среднего уровня последнего десятилетия. Восстановление половины прошлого десятилетия уже можно считать неплохим. В связи с этим, будь то технические или экологические факторы, изменения в экономике и самом рынке существенно влияют на направление потоков иностранного капитала.
В соответствии с тенденциями реструктуризации глобальной производственной цепочки и постоянной модернизации китайской экономики и промышленности иностранные инвестиции в Китай неизбежно меняются. Иностранные инвестиции, ориентированные на затраты, будут постепенно уходить, а иностранные инвестиции, ориентированные на рынок, будут продолжать поступать на китайский рынок по мере расширения внутреннего рынка и увеличения спроса. Следует отметить, что, хотя китайское правительство, от центрального до местного уровня, по-прежнему придает большое значение привлечению иностранных инвестиций, а Государственный совет издал соответствующую политику по поощрению и привлечению иностранных инвестиций, реальная рыночная среда в Китае изменилась. Например, с одной стороны, движимые политикой качественного развития, некоторые регионы стремятся заменить старое новым, ориентируясь только на высокотехнологичные компании «нового направления» и по-иному относятся к иностранным предприятиям в традиционном производственном секторе. Это побудило некоторые иностранные предприятия задуматься об уходе. С другой стороны, в условиях возросших геополитических рисков китайское правительство и предприятия чрезмерно фокусируются на таких факторах, как «самостоятельность и управляемость», создавая нерыночные барьеры для предприятий, финансируемых из-за рубежа. Это равносильно частичному закрытию рыночных дверей для иностранных предприятий, что затрудняет им доступ на китайский рынок. В результате некоторые иностранные предприятия могут колебаться при выходе на китайский рынок или даже выходе с него.
В процессе содействия качественному развитию возрастают роль и значение государственной политики. Не только постоянно усиливается макроэкономическое регулирование, но и усиливается контроль на микроуровне посредством «точного регулирования». Это привело к значительным изменениям в экологии и функциональности китайского рынка, что повлияло не только на доверие иностранных инвесторов, но и на частные предприятия. Привлечение иностранных инвестиций и создание здоровой и потенциально богатой рыночной среды было бы более привлекательным, чем различные преференциальные политики и обязательства.
Согласно данным, опубликованным Евразийским банком развития, общий объем китайских инвестиций в бывшие советские государства с 2016 года по первую половину 2023 года приблизился к 80 миллиардам долларов. Но интерес Пекина к иностранным инвестициям, похоже, ослабевает. Казахстан завладел 52 процентами, или примерно 41,9 миллиарда долларов, китайских инвестиций в Евразию за семь с половиной лет. Россия по-
лучила 19,7 миллиарда долларов, или примерно 24 процента прямых иностранных инвестиций (ПИИ) от китайских компаний. Подавляющее большинство инвестиций было направлено в нефтегазовый сектор, при этом контролируемый государством энергетический конгломерат Китая С№С выступил в качестве основного поставщика средств. Учитывая упор Китая на энергетику и трубопроводы, неудивительно, что Туркменистан занял третье место в таблице китайских прямых иностранных инвестиций в Евразию в 2016-2023 годах, собрав 9,4 миллиарда долларов инвестиций. Россия является крупнейшим единым инвестором ЕАБР. В данные банка об инвестициях в бывшие советские государства не включены Эстония, Латвия и Литва, которые сейчас являются членами Европейского Союза. Исследование также не включало данные за вторую половину 2023 года, период, когда внутренняя экономика Китая столкнулась с различными препятствиями, включая высокий уровень безработицы, растущий муниципальный долг и дефляцию. Существует множество неофициальных свидетельств того, что растущие внутренние финансовые проблемы Китая, усугубляемые вялой реакцией национального правительства на проблемы, препятствуют способности Китая выступать в качестве перекачивающей станции для прямых иностранных инвестиций.
Ситуация с прямыми иностранными инвестициями в Кыргызстане подчеркивает китайско-российскую конкуренцию в этой центральноазиатской республике, при этом Китай становится основным инвестором, обгоняя Россию и Казахстан. Инвестиции Китая в первую очередь нацелены на производственный, горнодобывающий и финансовый секторы, что соответствует его стратегическим интересам в энергетических и инфраструктурных проектах. Россия, исторически являющаяся важным игроком в экономике Кыргызстана, поддерживает прочные экономические связи и сотрудничество в области безопасности, но сталкивается с такими проблемами, как ослабление культурных связей и языковые сдвиги.
Геополитическая динамика подчеркивает конкуренцию между Китаем и Россией за влияние, а китайская инициатива «Пояс и путь» усиливает инвестиционное соперничество.
Например, Китай стал основным поставщиком прямых иностранных инвестиций в Кыргызстан в 2023 году. При общем притоке в экономику Кыргызстана 798,2 миллиона долларов, вклад Китая составил 220,8 миллиона долларов, затмив инвестиции из России и Казахстана, что составило $180,3 млн и $132,1 млн соответственно.
Примечательно, что Китай направил большую часть этих средств в ключевые сектора, такие как производство, горнодобывающая промышленность и финансовое посредничество, с инвестициями в размере 226,4 млн долларов США, 169,2 млн долларов США и 156,8 млн долларов США соответственно. И наоборот, такие сектора, как образование, искусство и водоснабжение, получили минимальные инвестиции с соответствующими суммами в 120,4 тысяч долларов США, 69,9 тысяч долларов США и 16,6 тысяч долларов США, что указывает на потенциальные области для будущего развития.
В то время как стратегическая внешняя политика США сокращает инвестиции США в Китай, особенно в сектора, которые США считают стратегическими для своих национальных интересов, Ближний Восток (особенно страны Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССЗ)) готов увеличить свои инвестиции в Китай на фоне улучшения ситуации в Китае. Шесть стран Персидского залива - Саудовская Аравия, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Бахрейн и Оман - имеют суверенные фонды благосостояния с активами на общую сумму около 4 триллионов долларов США. Менее 2 % этой суммы инвестируется в Азию, включая Китай. Однако ожидается, что эта ситуация изменится.
Инвестиции в страны Персидского залива могут вырасти до 10 триллионов долларов США к концу этого десятилетия, из которых 1-2 триллиона долларов США будут выделены Китаю к 2030 году. Некоторая часть прямых иностранных инвестиций может поступать в Китай тайно, когда игроки обходят ограничения правительства США на прямое инвестирование в Китай, переупаковывая свои инвестиции в финансовые центры, такие как ОАЭ, и отправляя деньги в Китай (и Азию).
Страны Персидского залива и Китай, похоже, ведут больше бизнеса. В марте 2023 года Саудовская Аравия объявила, что ее государственная нефтегазовая компания Агатсо построит нефтеперерабатывающие заводы с Китаем за 83,7 миллиарда юаней. Она также присоединится к возглавляемому Китаем региональному клубу безопасности и торговли, Шанхайской организации сотрудничества, что станет признаком улучшения дипломатических отношений Саудовской Аравии с Китаем. Эти шаги должны помочь продвинуться в переговорах по торговле нефтью в юанях.
В мае 2023 года ОАЭ подписали три соглашения с китайскими организациями по атомной энергетике, что дало Китаю доступ в регион Персидского залива. Только в третьем квартале 2023 года Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар подписали соглашения об инвестициях и партнерстве с Китаем на сумму не менее 5 миллиардов долларов США, охватывающие энергетику, исследования и разработки, промышленные/зеленые проекты и финансы. Список совместных мероприятий и соглашений, вероятно, будет расширяться по мере углубления китайско-ближневосточного сотрудничества.
Хотя последние данные по ПИИ дадут критикам Китая огневую мощь, чтобы аргументировать упадок Китая , они упускают из виду развитие новых источников. ПИИ текут с Ближнего Востока (и других стран, особенно Азии), заменяя поток ПИИ из США в Китай. Когда динамика изменится - падение безрисковой ставки, улучшение перспектив экономики Китая и стабилизация китайско-американских отношений. Показатель двусторонней торговли в 2023 году увеличился на 116 процентов по сравнению с десятилетием назад, посколь-
ку напряженность в отношениях с Соединенными Штатами и их союзниками из-за войны на Украине подталкивает Россию и Китай к сближению.
В прошлом году Китай заменил Европу и стал крупнейшим покупателем российских энергоносителей, в то время как зависимость России от китайской продукции - от компьютерных чипов до автомобилей - также возросла.
Китай является крупнейшим торговым партнером России на протяжении 13 лет, а для Китая Россия заняла 10-е место по общей стоимости среди стран и регионов, с которыми она торговала в прошлом году. По данным китайской таможни, общий объем торговли между Китаем и Россией вырос на 29,3% до 190,3 млрд долларов США в прошлом году по сравнению со 147 млрд долларов США в 2021 году. Импорт из России вырос на 43,4 процента, а китайский экспорт увеличился на 12,8 процента. В основном этому способствовало увеличение закупок Китаем российских энергоносителей. В отличие от большинства других стран, Китай имеет торговый дефицит с Россией, поскольку торговля энергоносителями является наиболее важным аспектом их отношений.
Сырая нефть является наиболее ценным товаром в торговле между Китаем и Россией, на ее долю приходится половина китайского импорта. Россия является крупнейшим поставщиком энергоносителей в Китай и вторым по величине экспортером сырой нефти после Саудовской Аравии. В прошлом году импорт сырой нефти в Китай из России увеличился на 8 процентов в объёме, но на 44 процента в долларовом выражении -исторический максимум, вызванный ростом цен на энергоносители на фоне войны на Украине. Между тем, российский экспорт угля и природного газа - как в сжиженном виде, так и по трубопроводам - в Китай также вырос в 2022 году.
В начале 2022 года китайский экспорт в Россию был несколько сдержанным - поскольку спрос сократился, неопределенность в отношении поставок и платежей возросла, а китайские компании опасались вторичных санкций - экспорт быстро увеличился, поскольку китайская продукция стала для России лучшим вариантом заполнить пустоту, оставленную западными компаниями. По данным китайской таможни, более 40 процентов китайского экспорта в Россию составляют различные виды машин и электрооборудования, от смартфонов до крупного производственного оборудования. Обе стороны также стремятся больше использовать свои местные валюты в двусторонней торговле, чтобы оградить себя от давления Запада. Прорыв был достигнут в прошлом году, когда они договорились производить расчеты за поставки российского природного газа в Китай наполовину в рублях, а наполовину в юанях. Нефтяная и газовая промышленность России уже давно является основным объектом прямых иностранных инвестиций. Но до конфликта на Украине именно Европа, а не Китай, обеспечивала большую часть иностранных инвестиций в Россию. По состоянию на 2020 год инвестиции Китая в Россию оценивались в 12,07 миллиарда долларов США, или всего 9,9 процента от того, что Европа инвестировала в Россию. Согласно отчету Евразийского банка развития, опубликованному в декабре, китайские инвесторы стали более активными в России, при этом прямые иностранные инвестиции Китая выросли на 27,4 процента в период с 2016 по 2022 год.
Но в первой половине 2022 года совокупный объем прямых иностранных инвестиций Китая в Россию увеличился на 75 процентов. Страны будут поддерживать расширение инвестиционного сотрудничества в нефтегазовой, химической, транспортной, инфраструктурной, зеленой энергетике и передовых технологиях. В прошлом году в богатом ресурсами Дальневосточном регионе России был завершен ряд совместных инфраструктурных проектов двух стран. Мост Хэйхэ-Благовещенск через реку Амур был открыт в июне, а первый рейс пароходства Цюаньчжоу-Быстрый Восток отправился в сентябре. А в декабре был сдан в эксплуатацию железнодорожный мост Тунцзян-Нижнеленинское длиной 2200 метров (7218 футов).
Источники:
1. Большакова, М. В. Методические аспекты международного опыта санкционного давления и их нивелирование на территории российской Федерации / М. В. Большакова // Современные научные исследования: исторический опыт и инновации : Сборник материалов XIX Международной (политематической) научно-практической конференции, Краснодар, 09-10 февраля 2023 года. - Краснодар: Академия маркетинга и социально-информационных технологий - ИМСИТ (г. Краснодар), 2023. - С. 252-269. - БЭК ЯСКУЫК.
2. Герасименко, О. А. Влияние ужесточения налоговой политики России на пересмотр соглашений об избежании двойного налогообложения в отношении транзитных юрисдикций / О. А. Герасименко // Экономика и бизнес: теория и практика. - 2022. - № 8(90). - С. 64-67. - Э01 10.24412/2411-0450-2022-8-64-67. - БЭК БддЫМУ.
3. Ким, Т. Г. Транснационализация предпринимательской деятельности в условиях глобализации экономики : специальность 08.00.05 "Экономика и управление народным хозяйством (по отраслям и сферам деятельности, в т.ч.: экономика, организация и управление предприятиями, отраслями, комплексами; управление инновациями; региональная экономика; логистика; экономика труда; экономика народонаселения и демография; экономика природопользования; экономика предпринимательства; маркетинг; менеджмент; ценообразование; экономическая безопасность; стандартизация и управление качеством продукции; землеустройство; рекреация и туризм)" : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата экономических наук / Ким Татьяна Григорьевна. - Ставрополь, 2008. - 21 с. - БЭК ЫККМСЫ.
4. Мадатова, О. В. Особенности экспортного ценообразования в условиях санкций / О. В. Мадатова // Российский внешнеэкономический вестник. - 2022. - № 11. - С. 76-83. - Э01 10.24412/2072-8042-2022-11-76-83. - БЭК РУ8^С.
5. Маглинова, Т. Г. Тенденции развития прямых иностранных инвестиций в современных условиях / Т. Г. Маглинова // Современная наука в теории и практике : Монография / Научный редактор М.Л. Вартанова. Том Часть VII. - Москва : Издательство "Перо", 2019. - С. 21-40. - БЭК УШЫАС.
6. Маглинова, Т. Г. Торговая война США и Китая: Экономические причины и последствия / Т. Г. Маглинова // Экономика и бизнес: теория и практика. - 2021. - № 8(78). - С. 123-126. - Э01 10.24412/2411-0450-2021-8-123-126. - БЭК 8ШБАН.
7. Сапунов, А. В. Управление бизнесом в перспективных секторах экономики / А. В. Сапунов, Т. А. Сапунова, Д. И. Полякова // Вестник Академии знаний. - 2024. - № 1(60). - С. 593-596. - БЭК КСРС^.
8. Сапунов, А. В. Формирование современных цифровых технологий в процессах производства / А. В. Сапунов, Т. А. Сапунова // Вестник Академии знаний. - 2022. - № 53(6). - С. 244-245. - БЭК АБР1УХ.
9. Особенности китайских прямых инвестиций на пространстве ЕАЭС и роль сопряжения инициатив ЕАЭС и «Экономический Пояс Шёлкового Пути» в их стимулировании [Электронный ресурс]. — Режим доступа — URL: https://ras.jes.su/eurasia/s271332140013185-0-1 / (Дата обращения 22.05.2024).
10. Прямые иностранные инвестиции в Китай упали до минимума за 25 лет [Электронный ресурс]. — Режим доступа — URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2023/08/11/989570-pryamie-inostrannie-investitsii-v-kitai-upali/ (Дата обращения 22.05.2024).
11. Прямые иностранные инвестиции в Китай в январе-феврале упали на 19,9% [Электронный ресурс]. — Режим доступа — URL: https://www.interfax.ru/world/951882 / (Дата обращения 22.05.2024).
12. Стратегические ориентиры КНР в новых реалиях: торгово-инвестиционное сотрудничество со странами ЕАЭС и АСЕАН [Электронный ресурс]. — Режим доступа — URL: https://roscongress.org/materials/strategicheskie-orientiry-knr-v-novykh-realiyakh-torgovo-investitsionnoe-sotrudnichestvo-so-stranami/(Дата обращения 22.05.2024).
EDN: WQCJSZ
Т.Г. Маглинова - к.э.н., доцент кафедры бизнес-процессов и экономической безопасности, Академия маркетинга и социально-информационных технологий - ИМСИТ, Краснодар, Россия, [email protected],
T.G. Maglinova - candidate of economic sciences, associate professor of the Department of Business Processes and Economic Security, Academy of Marketing and Social Information Technologies - IMSIT, Krasnodar, Russia;
М.М. Ащепкова - обучающаяся института цифровой экономики и управления бизнес-процессами, Академия маркетинга и социально-информационных технологий - ИМСИТ, Краснодар, Россия, [email protected],
M.M. Ashchepkova - student at the Institute of Digital Economy and Business Process Management, Academy of Marketing and Social Information Technologies - IMSIT, Krasnodar, Russia.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ САНКЦИИ КАК ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ ИНСТРУМЕНТ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ THE ECONOMIC SANCTIONS AS A FOREIGN POLICY INSTRUMENT IN THE MODERN WORLD
Аннотация. Как правило, в современной истории экономические санкции были предшественниками войны для ослабления врага и могли выступать в форме морской блокады. В статье рассматривается, как отдельные страны, а также различные специальные коалиции часто вводят санкции для достижения самых разных внешнеполитических целей, даже когда вероятность принуждения к изменению политики целевой страны невелика. Помимо демонстрации решимости и сигнализации недовольства непосредственному нарушителю, политики могут также захотеть выступить в защиту своих избирателей внутри страны. Влияние на конкретную целевую страну было почти второстепенным. Санкции сыграли лишь умеренную роль в прекращении апартеида в Южной Африке. Экономические и политические условия внутри Южной Африки были наиболее важными факторами, повлиявшими на результат. Санкции не заставили Национальную партию отказаться от апартеида, но, увеличив и без того растущие затраты на поддержание апартеида, они ускорили неизбежное. В статье приводятся различия между торговыми санкциями и финансовыми, и как результат применения их. Следует также отметить, что страны могут при введении санкций преследовать разные цели и задачи.
Abstract. As a rule, in modern history, economic sanctions were the precursor to war to weaken the enemy and could take the form of a naval blockade. The article examines how individual countries, as well as various ad hoc coalitions, often impose sanctions to achieve a variety of foreign policy goals, even when the likelihood of forcing a change in the target country's policies is low. In addition to demonstrating resolve and signaling grievances to the immediate perpetrator, politicians may also want to advocate for their constituents domestically. The impact on the specific target country was almost secondary. Sanctions played only a moderate role in ending apartheid in South Africa. Economic and political conditions within South Africa were the most important factors influencing the outcome. The sanctions did not force the National Party to abandon apartheid, but by increasing the already mounting costs of maintaining apartheid, they accelerated the inevitable. The article describes the differences between trade sanctions and financial ones, and as a result of their application. It should also be noted that countries may pursue different goals and objectives when introducing sanctions.
Ключевые слова: экономические санкции, вооруженный конфликт, Лига Наций, Организация Объединенных Наций, торговые санкции, финансовые санкции.
Keywords: economic sanctions, armed conflict, League of Nations, United Nations, trade sanctions, financial sanctions.
Санкции состоят из широкого спектра политических и/или экономических мер, которые вводятся международными, региональными и государственными органами с целью повлиять на поведение режимов, отдельных лиц или групп конкретной страны. Типы введенных санкционных мер могут широко варьироваться, включая: финансовые ограничения, ограничения на импорт/экспорт и запреты на поездки. Санкции вводятся различными международными, региональными и государственными органами. Введение санкций несколькими органами в рамках международной системы означает, что могут существовать различные уровни санкций, которые, возможно, придется учитывать в каждом отдельном сценарии.
Термин «экономические санкции» охватывает преднамеренный, инспирированный правительством выход или угрозу выхода из традиционных торговых или финансовых отношений. «Обычный» относится к уровням торговой или финансовой активности, которые, вероятно, имели бы место в отсутствие санкций. Мотивы применения санкций соответствуют трем основным целям национального уголовного права: наказать, сдержать и реабилитировать [1,3,5].
В результате последствий Первой мировой войны президент Вудро Вильсон вынужден был для альтернативы вооруженного конфликта применить экономические санкции. Как результат санкции были проявлением принуждения в каждую из двух систем коллективной безопасности, введенной Лигой Наций после Второй мировой войны. В 90-х годах 20 столетия Совет Безопасности ООН относительно часто применял санкции с целью подавления гражданских войн и национальной розни, особенно в Африке и Югославии. Однако самыми громкими санкциями ООН были санкции против Ирака (1990-2003 гг.), предшествовавшие и последовавшие за первой войной в Персидском заливе (1991 г.). Помимо санкций ООН, крупные державы (прежде всего США) продолжают применять односторонние экономические санкции. С 1990 года «целевые санкции», направленные против политических лидеров, наркобаронов и террористов, часто использовались в попытке избежать гуманитарных последствий, вызванных широкомасштабными санкциями.
