ТЕНДЕНЦИИ И ОТЛИЧИЯ В ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ СТРАН ЦА Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ

Тогусаков О.А.

Академик НАН КР, доктор философских наук, профессор

Базарбаев К.Б. соискатель, докторант Национальной академии наук КР, Кыргызстан, Бишкек.

ТЕНДЕНЦИИ И ОТЛИЧИЯ В ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ

ПОЛИТИКИ СТРАН ЦА

Аннотация: Централизация политической системы в условиях транзитного периода, с одной стороны, объективно востребована и призвана обеспечить стабильность протекания общественных процессов. В Центральной Азии с момента приобретения независимости наблюдается глубокие кризисы структурного, нормативного и функционального характера. В обществе достаточно широко распространены настроения политической апатии, социального иждивенчества, деликтного поведения. Но с другой стороны, преодоление депрессивных явлений возможно только при создании институтов и условий, стимулирующих возникновение точек роста и появление трендов развития не столько при помощи средств и способов прямой мобилизации, сколько при поощрении появления различных механизмов непосредственного участия граждан путём пробуждения их общественной активности и личной.

Ключевые слова: политический процесс, общечеловеческие ценности, реформа, государственная власть, политические отношения, политическая картина, глобальный уровень, политические механизмы, политический аспект, урбанизация населения, политическая культура, институционализация

Социальная политика как практика в большой степени зависит от доминирующих восприятий ее сущности и содержания, а также от развития экономики страны. Часто связь между экономикой и социальной политикой рассматривается односторонне. Социальная политика может не только брать, но и двигать вперед экономику. В развитых странах социальная политика играет роль сильного преобразующего фактора в экономических и общественных отношениях.

Развитие социальной политики в различных странах тесно связано с природными, экономическими, культурными, этническими и политическими условиями жизни. Формы и охват социальной политики обуславливается конкретными обстоятельствами отдельных исторических эпох [4]. Изучая социальную политику в различные периоды человечества, есть возможность установить объективные закономерности и условия развития и изменения социальных отношений с использованием современных методов и приемов. Посредством социальной политики утверждаются принципы гуманности, а также защиты и вспомоществования той части населения, которая живет в тяжелом социальном положении, в соответствии с общепринятыми критериями и стандартами жизни людей. Направления развития социальной политики определяют темп и характер воспроизводства общества на более высоком уровне. В основу социальной политики заложены такие элементы, как социальная справедливость, социальная защита, свобода человеческой личности и пр. Социальная политика в социальном и политическом аспекте может быть воспринята как единство университетской дисциплины, научного направления, а также теории и практики социальной работы.

Анализ мирового политического процесса на протяжении лет указывает на то, что тенденции, определяющие характер глобальных политических отношений и облик мировой

политической карты, начинают носить терминальный характер. Прежде всего, это связано с тем, что многие мировые державы в состоянии далее поддерживать статус силы, доминирующей во всех международных процессах. Факты этого продолжают находить своё подтверждение, отражаясь на политической картине в различных регионах мира. Одним из регионов мира, где изменения на глобальном уровне отзываются на политическом уровне местном очень быстро, является Центральная Азия [1]. Исторические примеры показывают, что в большинстве случаев изменения, пусть не всегда прямо затрагивающие этот регион, приводили к серьезным изменениям не только границ государств, но и соотношения сил в регионе. К сожалению, по-видимому, мы вновь приблизились к границе периода истории, несущего новые тяжелые времена и грозные перемены. Характер политических тенденций указывает, что страны региона могут столкнуться не только с угрозой своим границам, но и самого факта своего существования. Такой вариант развития событий отнюдь не является ни домыслом, ни «фантастическим» сценарием, так как он определяется наличием сил, готовых создать в Центральной Азии мощный узел нестабильности. При этом, нельзя упускать из виду влияние деструктивных внутренних региональных факторов, таких как бедность населения, недостаточный уровень развития человеческого капитала, проблемы в экономике, растущую урбанизацию населения при сохранении высоких показателей демографии, со своим набором социальных рисков, а также коррупцию, приграничные конфликты, перенаселенность отдельных районов и ограниченную доступность водных ресурсов. Опираясь на объективные факты из открытых источников, приведем доводы в пользу точки зрения автора.

После распада СССР в странах Центральной Азии начались процессы государственного строительства. Бывшие союзные республики, освободившись от протектората метрополии, выбрали путь создания основ национальной государственности. Перед каждым из них стояли решения непростых проблем системного характера, доставшиеся от предыдущего общественного строя. Независимые государства провозгласили о необходимости перехода к рыночной экономики, демократизации политической жизни, приверженности к общечеловеческим ценностям. Однако политические реалии оказались значительно сложнее, чем самые позитивные планы и первоначальные ожидания. «Совокупность внутренних, культурных, региональных и международных факторов лежат в основе большинства конфликтов в регионе, усложняя каждый из них, а также препятствуя всем усилиям по снижению существующих угроз. Хотя каждая ситуация уникальна, однако имеются несколько факторов, оказывающие влияние на такого рода противоречия. Среди них главное место занимают местным и культурным особенности, включая советскую традицию, этнические и конфессиональные различия, не стабильности транзитного периода, рост коррупционных проблем и экономического неравенства» [5].

Возникновение авторитарных систем правления в Центральной Азии имеет объективное основание. Транзитный период, который переживают государства региона, характеризуется перманентными кризисными явлениями. В политической культуре переходного периода наблюдается дефицит рациональных форм поведения в деятельности субъектов политики и снижение потенциала нормативно-ценностных механизмов регулирования общественных отношений. Однако стоит заметить, что жизнеспособность существующих режимов в регионе имеет историческую перспективу лишь в том случае, если они в состоянии будут не только предложить, но и обеспечить стабильность в обществе путём создания необходимых предпосылок и условий для качественных изменений в политико-экономической и социокультурной сфере. В этом смысле в регионе имеется несколько вариантов политического развития, которые достаточно четко определяют формат политического пространства как поступательно развивающегося либо как неустойчиво изменяющегося.

В этом плане перед политическими системами Центральной Азии возникают несколько политических дихотомий или альтернатив стратегического характера, которые имеют свой алгоритм развития и долговременные тренды стабильного или конфликтного сценария.

Первая дихотомия развития заключается в необходимости выбора политики укрепления централизации государства либо усиления потенциального риска монополизации политической власти. Строительство основ суверенной государственности проходила в условиях масштабного кризиса. Стояла реальная угроза разрушения не просто политических институтов, но и всей системы жизнеобеспечения общества. Необходимо было обеспечить элементарный общественный порядок, чтобы поддержать саму возможность жизнедеятельности социальных структур. Необходимым условием для выполнения этой задачи было укрепление властной вертикали. Бесперебойное функционирование системы жизнедеятельности, обеспечение населения продовольствием, поддержание правопорядка и т.д. - все это объективно диктовало необходимость укрепления централизации власти. Далее нужно было осуществлять первоочередные мероприятия, направленные на решения текущих политико-экономических задач. Потом требовалось проведение структурных реформ, направленных на институциональную модернизацию государства.

Однако по мере укрепления политико-административной вертикали централизация власти стало всё больше проявляться в опасности её монополизации. «Суперпрезидентские системы по своей природе характеризуются отсутствием механизмов подотчётности, поскольку руководство сосредотачивается на контроле или запрещении политической или демократической оппозиции. Однако, они часто игнорируют или не могут контролировать проблемы внутри госаппарата и системы протекционизма, на которые они опираются» [3]. Между этими двумя явлениями существует определённая понятийная аберрация. Однако смысловые и функциональные различия между ними всё же имеются. Основным критерием для этого служат отличия в функциональном и телеологическом содержании этих дефиниции. При централизации власти происходит усиления политико-административной власти, но при этом обеспечивается существенная автономия в деятельности судебной и законодательной власти, в работе СМИ, бизнес структур. Может накладываться определённые ограничения в их функционировании, что связано, как правило, с условиями чрезвычайного периода. Но если этот процесс начинает приобретать самодовлеющий характер, то тогда процесс централизации власти, как правило, начинает трансформироваться в её монополизацию. Отличительными признаками этого явления становится слияние деятельности государственной власти и непосредственно с ней аффелированных экономических структур, а также существенное ограничение в функционировании институтов выборной демократии. Нередко это также сопровождается ростом влияния различных неформальных групп на принятие и реализацию властно значимых решений государственными органами. Таким образом, можно сказать, что степень и объём концентрации власти определяют как политический формат, так и характеризуют режим функционирования властной вертикали. То есть, является государство политическим институтом, выражающим интересы общества, или политико-административные структуры выполняет больше функции обслуживания интересов определённых политических групп и влиятельных группировок. В первом случае централизация власти служит инструментом для создания необходимых условий для поступательного развития страны. Во втором же случае итогом централизации власти станет её чрезмерная концентрация, и как следствие этого, увеличение потенциала конфликтогенности в результате не пропорционального распределения ресурсов власти среди субъектов политики.

Вторая дихотомия: сохранение состояния политической стабильности или обеспечение государственной устойчивости. В транзитных системах одной из наиболее

острых внутри политических проблем становится задача сохранения стабильного характера развития общественных отношений. В переходный период происходит глубокие структурно-функциональные изменения. Происходящие перемены затрагивают все сферы жизнедеятельности общества. Необходимость осуществления нередко фундаментальных преобразований предоставляет для такого рода государств один из не многих шансов попробовать адаптироваться к новым вызовам времени. В противном же случае у такой страны существует реальный риск оказаться вне пространственно-временного контента своей эпохи и безнадёжно отстать от глобальных процессов исторического развития. Однако реформы сами могут стать при определённых условиях фактором, оказывающим дестабилизирующее влияние на политические процессы в стране. Дело в том, что проведение реформ объективно может стать инициирующим фактором возникновения роста дисбалансированности опорных конструкции и синергетических процессов внутри социально-политической структуры. В этом случае значительно повышаются риски образования новых структурных деформаций, вследствие которых могут получить своё развитие мощные центробежные тенденции. Процессы автономизации в случае недостаточной упругости механизмов внутренней стабилизации или значительном распространении в обществе кризисных явлений могут вызвать в государстве масштабный коллапс.

Перед политическим режимом в транзитный период нередко стоит фундаментальная проблема выбора политического вектора развития страны и практическая реализация выбранного курса в условиях жёсткого тайм-аута, дефицита финансовых и информационных ресурсов, нередко при достаточно активном противодействии проводимой политики различных движений и сил оппозиционной направленности. Дилемма в этом случае состоит в том, что у правящего режима будет два варианта выбора и проведения политического курса. Первый, основной упор делается на сохранение стабильности, под которой очень часто понимается консервация существующих политико-экономических отношений при одновременном осуществлении кое-каких косметических изменений. Политика подобных декларативных решений может иметь до поры до времени определённый позитивный потенциал. Однако, политика полумер это скорее временный компромисс, нежели выбор стратегического направления развития страны. Такого рода непоследовательность в реализации реформ может привести к тому, что политические процессы приобретут дискретный характер, усилив, тем самым, существовавший прежде в обществе эффект дестабилизации. Второй вариант состоит в осуществлении системных реформ, а именно последовательном и масштабном проведении структурных преобразовании, направленных на создании таких институционально-нормативных механизмов, которые наиболее лучшим образом соответствовали бы новым стратегическим задачам развития страны. В этом смысле политическое искусство проведения реформ состоит в том, чтобы суметь по возможности чётко синхронизировать между собой политические решения и выбор тех временных интервалов их осуществлении для того, чтобы наиболее эффективным образом достичь поставленных целей. В противном случае существуют значительные риски десинхронизации этих процессов, когда реформаторская деятельность властей либо слишком далеко забегает вперед от объективно возможных темпов изменений в обществе, либо, наоборот, скорость осуществления преобразований существенно отстают от динамики социокультурного развития, следствием которых является возникновение кризисов внутренней нестабильности.

Третья дихотомия: осуществление паллиативных изменений политических институтов или проведение системной политики развития государства. Повышенной конфронтационностью в постсоветских республиках отличаются сферы, связанные с выбором экономической политики, способами проведения политико-административных реформ, социокультурной идентификацией общества. Предметом спора являются вопросы

справедливого распределения экономических активов между политическими группировками и социальными группами, объёмов полномочий и способов политического участия между элитами и населением, между провозглашенными принципами и реальными возможностями их осуществления. Проблема нередко заключается в том, что расширение демократических требований снизу не всегда могут реализоваться в связи с тем, что в переходный период существенно сокращаются объёмы активов страны. И поэтому, нередко, ресурса необеспеченные запросы, как правило, становятся источником и предметом конфликтных споров.

Решение этих проблем возможно в долговременной перспективе и связано с успешным проведением системных реформ. Смогут ли правящие элиты и политические лидеры найти эффективные способы и необходимые средства для проведения реформ, а народ убедить в необходимости осуществления перемен, а также создать для этого функционирующие механизмы реализации принятых программ и актуальных запросов общества, от этого зависит, в конце концов, выполнение принятых программ. В этом смысле необходимо не просто проведение реформ, а осуществление качественных преобразований. Достижение этой цели связано с реализацией задач системного развития, под которыми понимаются такие структурные и нормативные изменения, которые бы вызвали качественные сдвиги институционально-ценностного характера, и как следствие достижение более высокого уровня своего развития. «Развитие призвано изменять общество, чтобы повышать благосостояние людей на протяжении поколений: обогащать их выбор в сферах здоровья, образования и дохода, расширять их свободы и возможности для значимого участия в общественной жизни. Общей чертой стран, осуществивших подобные преобразования, является сильное проактивное государство, называемое также «государством развития». Этим термином определяется государство с активным правительством и, зачастую, аполитичной элитой, которые считают быстрое экономическое развитие своей первоочередной целью» [2].

Задача сохранения стабильного положения и в тоже время необходимость осуществления системных реформ внутренне противоречива и может явиться фактором возникновения перманентных конфликтов. Проблема заключается не только в их внутренней противоречивости, но и в том, что субъект реформ - государственная власть, может сама стать источником, вызывающим проявление нестабильности. Дело в том, что для успешного осуществления реформ необходимо формирование достаточно широкого социально-политического фронта из числа их сторонников. Однако мобилизационные возможности политических режимов переходного периода, как правило, ниже, чем объективные потребности общества в этом. Излишняя централизация власти приводит к значительному сужению потенциальной социально-политической базы сторонников реформ, а сами реформы начинают пониматься не столько как проведение качественного обновления всех сторон жизни, а лишь как количественные изменения отдельных социально-экономических показателей. Таким образом, подмена понятия приводит к смещению акцентов цели реформ. Вместо необходимости системных преобразований, направленных на создание новых структурно-функциональных возможностей, соответствующих вызовом времени, лишь попытки паллиативных преобразований, направленных часто на изменения так сказать фасада, нежели на решения существующих фундаментальных проблем.

В странах ЦА с разной степенью проявления наблюдается эти феномены. Если в Туркмении существует политический застой, в Кыргызстане и Таджикистане политическая неустойчивость и экономическая несостоятельность, то в Узбекистане и частично в Казахстане можно наблюдать при проведении реформ смещение с их целей на показатели. Увеличение ВВП, объёмов инвестиций, средних доходов населения и т.д. являются важными показателями, но они лишь демонстрируют динамику текущей конъюнктуры. Если задать

вопрос о внутренних факторах этого роста, то ответ очевиден - высокие экспортные цены и увеличение объёмов добычи сырьевых ресурсов. Помогая решить многие насущные проблемы, подобная политика в стратегическом аспекте неперспективна. Главная проблема политической системы переходного периода в этом смысле заключается в том, что она способна провести ускоренную мобилизацию имеющихся ресурсов, и тем самым, обеспечить достижение определенных показателей социально-экономического и политического роста. Но достижение целей системного развития возможно лишь при создании эффективно действующих каналов взаимообратной связи между властью и населением, а также нормально функционирующих механизмов широкого общественного участия в процессах проводимых реформ. Эти задачи выходят за те функциональные границы, которые в состоянии обеспечить существующие системы. Эти задачи могут реализоваться лишь при самом активном вовлечении в процессы реформ широкой коалиции общественных сил -социальных, профессиональных, конфессиональных, этнических групп, заинтересованных в демократических преобразованиях и разделяющие ценности социальной ответственности и политической устойчивости.

Литература:

1. Осянин В.С. Анализ социологических и экономических рисков для стран Центральной Азии// Человеческий капитал, 2022, № 7(163). С. 203-211.

2. Сопряжение ЕАЭС и ЭПШП приобретает реальные очертания: согласован список инфраструктурных проектов// Евразийская экономическая комиссия. URL: http://www.eurasiancommission.org/ru/nae/ news/Pages/2-03-2017-1.aspx (дата обращения: 18.02.2024).

3. Terziev V.K. Social programming in the system of sociological categories concerning market economy and labor market development in transition economy// Конференция «Культура. Духовность. Общество». - Новосибрск: ЦРНС, 2015. С. 100-123.

4. Terziev V., Dimitrova P. Social policy as a tool of social development// Universum: Economics and Jurisprudence, 2017. № 2. URL: http//www.researchgate.net>publication/313161425_SOCIALNAA_.. .(дата обращения: 18.02.2024).

5. Terziev, V.K., Dimitrova S., Arabska Е. «From social support to employment»: considering target groups' needs in active social policies// Актуальные проблемы социально-экономических исследований: сборник материалов. VIII Международная научно-практическая конференция. - Махачкала: ООО «Апробация», 2015. С. 10-21.

References:

1. Osjanin V.S. Analiz sociologicheskih i jekonomicheskih riskov dlja stran Central'noj Azii// Chelovecheskij kapital, 2022, № 7(163). S. 203-211.

2. Soprjazhenie EAJeS i JePShP priobretaet real'nye ochertanija: soglasovan spisok infrastrukturnyh proektov// Evrazijskaja jekonomicheskaja komissija. URL: http://www.eurasiancommission.org/ru/nae/ news/Pages/2-03-2017-1.aspx (data obrashhenija: 18.02.2024).

3. Terziev V.K. Social programming in the system of sociological categories concerning market economy and labor market development in transition economy// Konferencija «Kul'tura. Duhovnost'. Obshhestvo». - Novosibrsk: CRNS, 2015. S. 100-123.

4. Terziev V., Dimitrova P. Social policy as a tool of social development// Universum: Economics and Jurisprudence, 2017. № 2. URL:

http//www.researchgate.net>publication/313161425_SOCIALNAA_.. .(data obrashhenija:

18.02.2024).

5. Terziev, V.K., Dimitrova S., Arabska E. «From social support to employment»: considering target groups' needs in active social policies// Aktual'nye problemy social'no-jekonomicheskih issledovanij: sbornik materialov. VIII Mezhdunarodnaja nauchno-prakticheskaja konferencija. -Mahachkala: OOO «Aprobacija», 2015. S. 10-21.

TRENDS AND DIFFERENCES IN THE INSTITUTIONALIZATION OF SOCIAL POLICY

IN CENTRAL ASIAN COUNTRIES

Togusakov O.A.

Academician of NAS KR, Doctor of Philosophy, Professor Bazarbaev K.B.

applicant, doctoral student National Academy of Sciences of the Kyrgyz Republic, Kyrgyzstan, Bishkek

Abstract: Centralization of the political system in the conditions of the transit period, on the one hand, is objectively in demand and is designed to ensure the stability of social processes. Since gaining independence, Central Asia has experienced deep crises of a structural, regulatory and functional nature. Moods of political apathy, social dependency, and tortious behavior are quite widespread in society. But on the other hand, overcoming depressive phenomena is only possible by creating institutions and conditions that stimulate the emergence of growth points and the emergence of development trends, not so much with the help of means and methods of direct mobilization, but by encouraging the emergence of various mechanisms for the direct participation of citizens by awakening their social activity and personal.

Key words: political process, universal human values, reform, state power, political relations, political picture, global level, political mechanisms, political aspect, urbanization of the population, political culture, institutionalization

Для цитирования: Тогусаков О.А., Базарбаев К.Б. Тенденции и отличия в институционализации социальной политики стран ЦА// Архонт, 2024. № 2(41). С. 19-25.