CC BY
68
Вестник Омского университета. Серия «Экономика». 2015. № 3. С. 99-103.
УДК 323.329 Интеллигенция
ТЕНДЕНЦИИ ЭВОЛЮЦИИ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ РЕГИОНА TRENDS IN EVOLUTION OF THE REGIONAL INTELLIGENCE
В.А. Беляев V.A. Belyaev
Казанский национальный исследовательский технический университет им. АН. Туполева Kazan National Research Technical University n.a. A.N. Tupolev
Статья поступила в редакцию 10 июля 2015 г.
Проанализированы такие тенденции в эволюции интеллигенции региона, как раскол прежней единой советской интеллигенции на зависимую от властей (но часто политизированную) госбюджетную интеллигенцию и аполитичных, но менее зависимых интеллектуалов-фрилансеров; превращение «революции доцентов» в оппозицию людей, закончивших нынешние вузы; уход ученых и гуманитариев из политики, «революция менеджеров». Первая из названных тенденций кое в чем совпадает с эволюцией интеллигенции в других постсоветских странах: «новые интеллектуалы», имея в бэкграунде или советское прошлое, или иностранную спецшколу, обладают сходным культурным и профессиональным капиталом (тоже владеют иностранным языком, работают политологами, репортерами-стрингерами (реже - социологами) на зарубежных грантах или иными фрилансерами). Однако их политическая ориентация, в отличие от прибалтийских и закавказских аналогов, не является смесью этнонацио-нализма и вестернизаторства; напротив, их прозападные ориентиры рождают русофобию. Наши опросы и подсчеты показывают, что, если в 1990-е гг. региональная элита (как часть политической интеллигенции) претерпела три трансмутации - в сторону своей этнизации, рурализации и непотизации, - последовательно отсекавшие не вошедшие в избранный круг категории, то в 2000-2010-е гг. произошла окончательная технократизация правящей элиты региона, в ядре которой стали преобладать люди с естественно-научным и техническим образованием, позитивистским мировоззрением и отсутствием необходимой гумани-таристской методологии. Отдельные из этих черт позволяют перейти к модернизации региона, к эффективному внедрению и использованию высоких технологий, а другие мешают созданию требуемых для этого социокультурных предпосылок, задействованию преимуществ, рожденных высоким уровнем образования, развитой научной и индустриальной инфраструктуры региона, социополитической стабильностью.
In this article we analyze such tendencies in evolution of regional intelligence as disintegration of the former united Soviet intelligence into dependent of power (but often politicized) state budgetary intelligence and apolitical but less dependent intellectual freelancers; the transformation of "senior lecturer revolution" in opposition of the present high school graduates; departure of scientists and humanitarians from policy, "revolution of managers". The first of these tendencies partially coincides with evolution of intelligence in other post-Soviet countries: “new intellectuals”, having either Soviet past, or special linguistic school in their background, possess similar cultural and professional capital (i.e. they know foreign languages, work as political scientists, reporter-stringers (rarer - as sociologists) on foreign grants or other freelancers). However their political orientation, in contrast to the Baltic and Transcaucasian analogues, doesn't present a mixture of ethnonationalism and westernization; on the contrary, their pro-occidental guidelines give rise to Russo-phobia. Our polls and calculations show that if in 1990-th regional elite (as a part of political intelligence) underwent three transmutations - in the direction of its ethnization, ruralization and nepotization, - in consecutive order cutting off categories, non-enterring into the elite, then in 2000-2010-th final technocratization of regional rulling elite took place, in a kernel of what persons with natural-scientific and technical education, positivistic outlook and with the lack of necessary humanitarian methodology began to prevail. Some of these features allow to pass to modernization of the region, to effective introduction and use of high technologies. But others disturb the creation of the sociocultural prerequisites demanded for this purpose, involvement of the advantages which are given by the high level of education, the developed scientific and industrial infrastructure of the region, strong social and political stability.
Ключевые слова: политическая интеллигенция, революция менеджеров, технократизация элиты, госбюджетная интеллигенция и интеллектуалы-фрилансеры.
Key words: political intelligence, revolution of managers, technocratization of elite, state budgetary intelligence and intellectual freelancers.
Введение. Социокультурные предпосылки новой модернизации создаются прежде всего интеллигенцией или интеллектуалами, которые различаются по своим потенциям и установкам в каждом регионе. Это касается и ее нацеленности на преобразование социоэкономической реальности, и ее уча-
стия в руководстве и определении стратегии необходимых для этого изменений. Дифференциация интеллигенции, с одной стороны, усложняет оценку ее вклада в модернизацию общества, а с другой - создает для последней новые возможности, неведанные при советском строе. Конечно, интеллигенция, как пра-
© В.А. Беляев, 2015
100
В.А. Беляев
вящая, так и оппозиционная, обязана быть интеллигентной, но этот категорический императив и прежде не был реализован. Последние четверть века участия интеллигенции в политике показывают, что интеллигенция постепенно теряет свои квалифицирующие качества, прежде всего гуманизм, но одновременно приобретает черты, свойственные интеллектуалам Запада, среди них -технократизм и деполитизация, что невозможно оценить однозначно в плане ее способности к модернизации общества. Решение проблемы неоднозначного воздействия эволюции интеллигенции на модернизацию дает возможность учета ее потенций и ее мотивирования на успех модернизации.
Обзор литературы. Интеллигентоведение как изучение отечественной интеллигенции имеет большую традицию в российской и зарубежной науке XIX-XX вв. Помимо школы интеллигентоведения в Иваново [1; 2], в XXI в. целый ряд ученых (В.Х. Беленький, М. Гаспаров, З.Т. Голенкова, Е.Д. Игитханян, С.А. Магарил, И.И. Осинский, М.И. Добрынина, Р.В. Рывкина, О.К. Степанова и др. [38]) исследовали потенции российской интеллигенции. В меньшей степени изучается татарстанская интеллигенция, чаще - в аспекте правящей элиты (В.А. Беляев, А.Л. Сала-гаев, С.А. Сергеев и др. [9; 10]). Однако тенденции ее развития в 2010-е гг. слабо отражены в российской литературе.
В интеллигентоведении других постсоветских стран распространено разведение понятий «интеллигенция» и «интеллектуалы». Так, в Грузии превалирует дискурс раскола интеллигенции на две категории: интеллигенцию старого советского образца и интеллектуалов. Г. Нодиа отмечает, что между ними образовалась значительная брешь. З. Ша-тиришвили выделяет три различия между «старой» номенклатурной интеллигенцией и «новыми» (западного типа) интеллектуалами: в дискурсе, институтах и языке. Интеллигенция говорит по-русски как на своем втором языке, а интеллектуалы объясняются по-английски, ибо получали школьное образование на Западе. Интеллигенция работает в традиционных академических институтах (Академии наук и университетах) и творческих союзах, а интеллектуалы - в неправительственных организациях по грантам или в независимых медиа. Различие в дискурсе заключается в том, что у интеллектуалов он либеральный и проамериканский, но вместе с тем этноцентристский, а интеллигенции присущ левый дискурс, интернациональный,
ориентированный на Россию [11]. Конечно, интеллигенция стала более разнородной по статусу, ориентациям и формам деятельности, связи с разными формами собственности, что, однако, не отменяет единства ее социальных функций. Целесообразность дифференциации терминологии, описывающей старые и новые ее элементы, не означает необходимости отказа от общей дефиниции, объединяющей членов данной социальной группы.
В Литве Д. Сурдокайте также утверждает, что интеллигенция - исчезающий слой, распадающийся на интеллектуалов, профессионалов, рабочих сферы обслуживания и буржуазию. Согласно Л. Донскису, термин «интеллигенция» сегодня относится лишь к России. Он считает, что интеллигенция не создает ничего значительного и часто даже не имеет серьезного образования, эрудиции и профессионализма, тогда как у интеллектуалов есть творческая власть. Это не соответствует его же определениям: «интеллектуал - это просто человек, создающий идеи и существующий в них, в то время как представитель интеллигенции - это идеолог, человек с моральными принципами, умело действующий, используя идеалы и идеи». И. Ге-сине, заявляя о моральной слабости концепции интеллигенции, отмечает, что изменения 1990-х гг. сломали старую организацию интеллектуальной жизни и формируют интеллектуалов, как на Западе [12]. На наш взгляд, эти авторы продолжают традицию политической трактовки интеллигенции, используемые ими термины эмоционально нагружены и поэтому ненаучны. Вместе с тем их идеи отражают реальный процесс деполитизации все больших слоев интеллигенции, что свойственно и России в целом, и ее регионам, таким как Татарстан.
Гипотезы и методы исследования.
Главным трендом в развитии интеллигенции в регионе является разрыв с установками 1990-х гг., причем для правящей элиты характерен переход от примордиалистских критериев доступа в ее состав к технократическим, а для остальной интеллигенции - уход от всецелого контроля государства над бюджетной интеллигенцией во фрилансерство интеллектуалов и в частный сектор. Для подтверждения данной гипотезы мы проводили анализ статистики, а также текстовых сообщений в Интернете и печати.
Результаты исследования. Выделим следующие тенденции в эволюции интеллигенции региона.
Тенденции эволюции интеллигенции региона
101
Первая из них - замена интеллигенции интеллектуалами. Прежняя советская, в своем большинстве единая по социоэкономическому и даже бытовому и стилевому бэкграунду интеллигенция постепенно раскалывается на зависимую от нанимателя (но в большой мере политизированную) госбюджетную интеллигенцию и на аполитичных, но значительно менее зависимых от властей интел-лектуалов-фрилансеров. Сходную с иными постсоветскими странами эволюцию проходит интеллигенция регионов РФ, все большая ее доля работает не на предприятиях, вузах и в учреждениях РАН, а фрилансерами и в частном секторе, на грантах и в независимых от государства электронных медиа. В частности, анализ трудоустройства выпускников гумфака нашего вуза (КНИТУ-КАИ) привел к выводу, что до трети их выбрали работу не в госсекторе, а в электронных газетах и сайтах, сами создали турфирмы, рестораны, хостелы и гостиницы или трудятся в аналогичных заведениях, принадлежащих частным лицам. Эти выпускники в большинстве хорошо знают иностранные языки, часто выезжают по работе или для учебы за границу, а около 3 % их вообще уехали работать в другие страны [13]. Позитивным следствием данного тренда является большая географическая, отраслевая мобильность и лабильность интеллигенции, ее способность к восприятию и применению новых социальных технологий (упомянем, например, создание нашим выпускником хостела), а негативным - переход отдельных интеллектуалов на антипатриотические позиции, не позволяющие им участвовать в модернизации страны.
Второй тенденцией стала трансмутация «революции доцентов» в оппозицию людей, закончивших нынешние вузы; вытеснение ученых и гуманитариев сначала из национально-демократического движения, а затем из коммунистического, социал-демократического и либерального секторов политических движений и партий, своеобразная «революция менеджеров». Необходимо особо выделить роль доцентов в татарстанской политике. В Татарстане не было гуманитарных НИИ (кроме ИЯЛИ) и потому основную движущую силу развития демократии «снизу» могли составить лишь преподаватели вузов. Первый всплеск политической активности кандидатов наук, доцентов произошел в 1988 г. при организации Народного фронта, где их быстро отодвинули на второй план охлокра-ты, тогда как в идеологическом обеспечении националистического Татарского общест-
венного центра с самого начала решающую роль играли профессора, доктора наук. Уже в 1989 г. проявилось и негативное отношение к идейно-политической роли доцентов и профессоров в татарстанской организации КПСС. В дальнейшем доценты из партаппарата плавно перешли в госаппарат. Особую роль кандидаты и доктора наук сыграли при организации Многонационального движения «Согласие», в составе которого их было много больше, чем в АН Татарстана. В дальнейшем большинство докторов отошло от партийной политики, оставшись аналитиками, проводящими политологические исследования и выступающими в СМИ. Представляется, что основной причиной особой политической активности доцентов явился их «пролетарский» характер: они или не имели вознаграждения в соответствии с квалификацией, или просто не успели воспользоваться плодами статуса доцента, или не имели каналов для дальнейшего карьерного роста. На выборах 1993-1995 гг. доля доцентов в составе кандидатов уже превышала треть, как нам уже приходилось писать [9; 14]. Затем эта доля в оппозиции стала снижаться, хотя в руководстве отделений даже либеральных партий они еще играют значительную роль. Вместе с тем ряд доцентов вошел в цитоплазму правящей элиты и активно выступил против интеллигенции, настаивая на сокращении числа вузов и студентов, на прекращении опросов населения, на игнорировании федеральных законов, на приоритете интересов республики, на делении жителей республики на сорта с разными правами, т. е. высказывали позиции, контрастирующие с их квалификацией. Итак, роль доцентов в политике весьма велика, но крайне раз-нопланова: одни «тянут» вперед, к модернизации, а другие - назад, во времена бесправия людей.
В 2010-е гг. «политика доцентов» была заменена «революцией менеджеров», людей, в дипломе об образовании которых стоит специальность «менеджмент». Фактически среди политического актива стали преобладать люди с менеджерским образованием, что резко снизило интеллектуальный, концептуальный уровень оппозиции и не позволяет модернизировать общество.
Третьей тенденцией в эволюции интеллигенции стала окончательная технократизация ее правящей части - региональной элиты. В 1990-е гг. эта элита РТ претерпела три примордиалистские трансмутации: в сторону этнизации, рурализации и непотизации,
102
В.А. Беляев
последовательно сужавшие источники ее рекрутирования. Рассмотрим их.
В первую очередь коренизация кадров была характерна именно для номенклатуры КПСС, в силу чего доминирование татар в составе последней имеет широкие исторические корни. В 1988 г. татары составляли 64,6 % кадров неономенклатуры. В дальнейшем моноэтнизация элиты проходила более неуклонно [15, с. 69; 16, с. 165]. Вместе с тем стоит отметить, что этот процесс затронул лишь правящий блок номенклатуры, националов, коммунистов. В рядах оппозиции доля татар в среднем всегда составляла около трети участников, в составе всей интеллигенции - примерно столько же [17].
Рурализация элиты. Между цивилизационными секторами общества в РФ накапливаются серьезные коллизии в силу задержки перехода страны к постиндустриальной стадии и примитивизации цивилизационной структуры интеллигенции. На наш взгляд, существует корреляция также между профилем образования (и профилем вуза) и определенной партийностью [17]. Это требует следующей профильной (цивилизационной) типологизации вузов Казани: 1) вузы аграрной цивилизации: сельхоз-, вет-, мед-, экс-педуниверситеты и университет культуры с вкраплениями «элитарных», «городских» отделений; 2) вузы переходной, полуиндустриальной цивилизации: коммерческие вузы, готовящие бизнесменов и менеджеров в основном для торговли; 3) вузы экстрактиндустриальной цивилизации: Технологический (экс-КХТИ); 4) вузы процессинг-инду-стриальной и полуинформационной цивилизации: экс-КАИ, энергоуниверситет, архитектурно-строительная академия, КГУ с вкраплениями «сельских» отделений. Различие в профиле образования гуманитарной и научно-производственной интеллигенции, составлявшей ядро всех партий, обусловило и различие в сферах постпартийной работы [17].
Деградация элиты проявлялась и в изменении ее качественного состава и источников пополнения: если в годы правления Брежнева в высшем эшелоне элиты республик РСФСР преобладали «технократы», люди с техническим образованием и городским менталитетом, говорящие по-русски без акцента, а при М. Горбачеве элита пополнилась выпускниками гуманитарных факультетов университетов, то ныне в «национальных» республиках господствуют лица с сельскохозяйственным образованием и сельским менталитетом [17]. В 1990-е гг. способы и источни-
ки пополнения и ротации правящей элиты изменились в сравнении с советскими: аульная постноменклатура Республики Татарстан совершила исторический реванш, практически вытеснив из властных структур представителей городской неономенклатуры, «назначив» их крупными собственниками и гендиректорами госпредприятий или выдавив из республики. Раньше урбанизация неономенклатуры и русификация ее языка позволяли сельчанам пройти только в ее второй-третий эшелоны, в состав не ядра, а цитоплазмы правящей элиты. И лишь в 1990-е гг. сельхоз- и ветинститут стали приоритетной кузницей кадров элиты, более престижной для постноменклатуры, нежели классический университет, о чем говорят подсчеты [15, с. 70; 18, с. 52-53]. В 1990-е гг. более лояльные сельские чиновники считались подходящим инструментом для формирования в Республике Татарстан автократического режима, сельчане - его социальной опорой, ибо они вынужденно, но стабильно голосуют за него на выборах.
В городе экс-сельчане в силу своих традиций и уровня развития производительных сил остаются полупрофессионалами (ибо игнорируют законы разделения и специализации труда), оставаясь в чем-то дилетантами, и тем тормозят прогресс.
Превалирование семейных ценностей на селе сохраняет такие реликты расширенной семьи у маргиналов, как тесные связи между родственниками, выражающиеся в более интенсивном общении и пиетете. Постноменклатура использует это для распространения идеи естественности непотизма [17].
Новым трендом в развитии региональной элиты как части интеллигенции является ее технократизация. Если поколение элиты 1990-2000-х гг. имело и гуманитарное образование, то элита 2010-х сугубо технократич-на. А естественно-научная составляющая образования и начального профессионального опыта объективно подталкивает элиты к неосознанно позитивистскому восприятию социальной реальности, они прирожденные «физики», а не «лирики». Их наивный натурализм вырождается в подходе к людям как аналогу механизма или организма; стихийный сциентизм - в упрощение методов работы с людьми (административно-командные и противоправные); неосознанный бихевиоризм - в игноририрование мыслей, чувств, намерений, интересов людей, их уникальности; малоосмысленный верификационизм -в создание «модели республики» с лозунгом
Тенденции эволюции интеллигенции региона
103
«Мы сможем!»; квантофрения - в недооценку качественного анализа; увлечение естественно-научной номотетикой (доходящее до социал-дарвинизма и функционализма) - в игнорирование специфики социальных законов; абсолютизация внешнего наблюдения, сравнения - вместо феноменологизма как метода познания сущности социальных явлений; объяснение вместо понимания (технократы ищут лишь причины явлений, как при изучении природы, а не цели действий людей); идейно-политический объективизм - в свободу от связи с реальными идеологиями и доктринальными партиями, от моральной оценки последствий своих действий. Из позитивизма элиты вытекает ее деидеологичность и инструментальный подход к людям, отношение к ним, как к вещам и «черным ящикам», где на «входе» - простейшие стимулы, на «выходе» - нужные реакции.
Заключение. Технократизация и переход во фрилансерство, став превалирующими тенденциями в развитии интеллигенции, привели к деполитизации последней, отказу от активной защиты конкретных базовых ценностей, но одновременно способствуют ее профессионализации, превращению в аналог западных интеллектуалов. В целом в ряде регионов интеллигенция и ее правящая часть - агро-технократия обладают особенностями сознания, не всегда помогающими модернизации общества. Выходом из этого является отказ как от примордиалистских, так и от бюрократических критериев отбора и продвижения кадров в пользу тех, кто и способен, и желает модернизировать страну. 1 2 3 4 5 6
1. Молодая интеллигенция и устойчивое развитие общества : материалы XIX Ме-ждунар. науч.-теор. конф. - Иваново : ИвГУ, 2008. - 289 с.
2. Проблемы теории и методологии исследования интеллигенции / под ред. В. С. Ме-метова. - Иваново : ИвГУ, 2008. - 431 с.
3. Беленький В. Х. Еще раз об интеллигенции // Социологические исследования. -2004.- № 4. - С. 94-102.
4. Голенкова З. Т., Игитханян Е. Д. Профессионалы - портрет на фоне реформ // Социологические исследования. - 2005. - № 2. - С. 28-36.
5. Магарил С. А. Исчерпана ли социальная роль интеллигенции? // Социологические исследования. - 2007. - № 1. - С. 132-139.
6. Осинский И.И., Добрынина М. И. Интеллигенция и будущее России // Социоло-
гические исследования. - 2004. - № 4. -С.145-146.
7. Рывкина Р. В. Интеллигенция в постсоветской России. Исчерпание социальной роли // Социологические исследования. -
2006. - № 6. - С. 138-146.
8. Степанова О. К. Понятие «интеллигенция»: судьба в символическом пространстве и во времени // Социологические исследования. - 2003. - № 1. - С. 46-53.
9. Беляев В. А. Интеллигенция как субъект российского политического процесса: федеральный и региональный аспекты : ав-тореф. дис. ... д-ра полит. наук. - Казань,
2007. - 41 с.
10. Салагаев А. Л., Сергеев С. А., Луч-шева Л. В. Новые проблемы и противоречия социокультурного развития Республики Татарстан. - Казань : КНИТУ, 2011. - 252 с.
11. Shatirishvili Z. «Old» Intelligentsia and «New» Intellectuals: The Georgian Experience // Eurozine: электрон. журнал. - 2003. -26 June. - URL : http://www.eurozine.com/ articles/2003-06-26-shatirishvili-en.html (дата обращения: 5.07.2015).
12. Surdokaite D. The intelligentsia or intellectuals? // Internet magazine «sociumas.lt».
- 2000. - Vol. 21. - URL : http://ei.libis.lt:8080/ arc/2002-10-27/0/de7db4966c8fb1d7f565e26b 984f0451 (дата обращения: 10.11.2009).
13. Кем работают выпускники гумфака КАИ. - URL : http://vk.com/topic2687748_224 53208 (дата обращения: 5.07.2015).
14. Беляев В. А. Мировоззрение и социальное поведение правящей элиты Татарстана // Общественные науки и современность.
- 2007. - № 3. - С. 150-157.
15. Фарукшин М. Х. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации // Полис. - 1994. - № 6. -С. 67-79.
16. Салагаев А. Л., Сергеев С. А. Комментарий по результатам экспертного опроса «Самые влиятельные люди России - 2003» в Республике Татарстан // Самые влиятельные люди России. 2003. - М. : ИСАНТ, 2004. -С. 164-183.
17. Беляев В. А. Региональные политические элиты // Российская политическая ре-гионалистика : учеб. пособие. - Казань : Отечество, 2011. - С. 62-83.
18. Мансурова Г. М. Динамика ротации политических элит РФ и РТ // Региональные элиты и общество: процессы взаимодействия: республиканская науч.-практ. конф. - Казань, 1995.- С. 48-59.
