CC BY
36
Галина Слчко
Тема Востока в творчестве евразийцев
Прежде было слово... Таким исходным началом для рождения евразийства было слово - Восток. «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев» - именно так назывался первый сборник трудов, вышедший в 1921 г. в Софии. Однако магнетически притягивающий образ Востока стал проявляться еще раньше в произведении Н.С.Трубецкого «Европа и человечество» (1920 г.), знакомство с которым П.Н.Савицкого послужило поводом к их общению и толчком к возникновению русского эмигрантского движения начала XX в., получившего название «евразийство».
В обозначенной работе Н.С.Трубецкого тема Востока еще не звучала отчетливо - все внимание было сосредоточено на Европе: критике ее претензии на обладание высшим типом культуры и авангардной позицией в прогрессивном движении человечества, оставившей далеко позади «неисторические народы», к которым относились все неромано-германцы.
Жесткое неприятие автором «всеобщей европеизации» и отстаивание равноценности и самобытности (а потому зачастую несравнимости) разных культур, в том числе и так называемых «диких» (с позиций европейцев) народов - готовили почву для пристального взгляда в сторону Востока.
Обличительные аргументы Н.С.Трубецкого в адрес агрессивности европейской культуры, доказательства «вредности» ее тотального усвоения всеми незападными народами звучат настолько актуально (при условии замены слова «европейской» на «американской»), что являются сейчас почти «общим местом» различных исследований, осуществляемых в евразийском (и не только) ключе.
Данная работа первого евразийца представляет исследовательский интерес в другом аспекте: был ли он знаком в момент ее написания с творчеством основателя традиционализма француза Рене Генона?
Этот вопрос возникает в силу совпадения у них не только основных направлений критики западной культуры, но и отдельных аргументов, как, например, о силовом, материальном, «физическом», прежде всего военно-техническом, давлении Европы на неевропейские народы.
Принципиальное же расхождение в оценке дихотомии Запад - Восток у евразийцев и традиционалистов в том, что первые, несмотря на резкую критику экспансии европейской культуры, не отказывали самой этой культуре в праве на сосуществование в созвездии «цветущей сложности»
разных цивилизаций, отмечая при этом даже преимущества романо-германцев в сферах науки, техники, экономики и вооружения.
Для Р.Генона и его последователей западная культура есть не что иное как аномалия, а потому - отклонение от основного пути человечества, представленного «незападным» большинством (т.е. Востоком), сохраняющим истинные общие ценности Примордиальной (изначальной) традиции, высшего Принципа. Последние продолжают жить прежде всего в традиционных религиях (особенно их эзотерической форме) и в сакральной науке (интеллектуальной интуиции).
Запад, по мнению Р.Генона, окончательно закрепил полный разрыв с традиционным Духом в эпоху Возрождения в сфере искусств и наук, а в период Реформации - в области самой религии1.
Считая, что «регрессивный» путь Европы опасен для всего человечества, Р.Генон ставит сакраментальный вопрос: «Переживет ли Восток под влиянием Запада лишь временный и довольно поверхностный кризис, или Запад вовлечет в свое падение все человечество?»2.
Для евразийцев же проблема будущего человечества, подвергаемого «всеобщей европеизации», никогда не приводила к такому угрожающему эсхатологическому прогнозу, как для европейца РХенона. Думается, что в эмиграции их спасала от этого живая духовная связь с Россией, Унаследовав идею мессианской роли России как спасительницы мира, проходящую 1фасной нитью из глубины веков через концепцию «Москва - третий Рим» (XVI в.) до славянофильства и русской религиозной философии XIX - начала XX в., евразийцы продолжили ее и развили в своем творчестве, интерпретируя в новых парадигмах своего времени: культурологической, цивилизационной, геополитической. В каждой из них в качестве необходимой компоненты присутствует Восток.
Именно под этим углом зрения совершим краткий экскурс в творчество евразийцев.
Исходные базовые понятия новой концепции евразийства заложены в первой же работе П.Н. Савицкого, которая была откликом-размышлением по поводу брошюры Н.С.Трубецкого «Европа и Человечество».
Назвав свою работу «Европа и Евразия», П.Н.Савицкий тем самым спроецировал все проблемы, поднятые Н.С.Трубецким в отношении человечества, на Россию. Найдено было и главное слово-имя для нашей страны: Россия есть Евразия, то есть и Европа, и Азия. Исходя из этого, данное Н,С.Трубецким противоположение «Европа и человечество» получает новый интересный ракурс: Европа и Россия, которая есть и ЕВРазия и ЕврАЗИЯ. Вырисовывается сразу несколько проблем, ранее или никем не поднимавшихся, или освещенных евразийцами в совершенно новом ракурсе. А именно; как осуществляется исторический, культурный,
географический, геополитический, наконец, цивилизационный синтез этих двух начал? Какое влияние в аксиологическом плане оказывало каждое из них на судьбу России? Как можно объяснить, исходя из гетерогенной природы России, ее современное положение (т.е. большевистскую революцию и Советскую власть), и какой прогноз наиболее адекватен для ее будущего?
Сразу же отметим, что при ответах на эти вопросы Восток воспринимается евразийцами как естественный, органический, даже родственный фактор истории и судьбы России,
В наследии евразийцев мы находим две основные темы, связанные с Востоком. Это, во-первых, роль его культуры в историческом становлении России как самобытной европейской цивилизации, и, во-вторых, взаимодействие России и Востока как геополитических партнеров евразийского пространства.
1. Восток и его роль в становлении самобытной евразийской цивилизации
Евразийцы были первыми, кто обрушился на прозападную концепцию русской истории и культуры. Они отвергли общепринятое положение о том, что Россия - наследница Киевской Руси, заменив его «эпатаж-ным» заявлением о том, что татаро-монголы определили как геополитически, так и исторически Московское Царство.
Н,С.Трубецкой в работе «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока» отметил следующее: «Киевская Русь ХП в, не являлась предком современной России. Она распалась на 8 суверенных государств еще в ХП в., за 100 лет до появления монголов и за 300 лет до создания русского национального государства... Киевской Руси оставалось только разлагаться и дробиться на мелкие княжества, постоянно друг с другом воюющие и лишенные всякого более высокого представления о государственности. Это было неизбежно. Географическим заданием Киевской Руси было осуществление товарообмена между Балтийским и Черным морями, но оно было не выполнено, т.к. низовья волжской речной системы всегда находились под ударами половцев и других кочевых племен. Киевская Русь была нежизнеспособна, а всякий нежизнеспособный организм разлагается. Между Киевской Русью и нынешней Россией общим является только имя "Русь"»3.
Московское же государство заняло место монголов. «Монголосфе-ра» - тот материковый массив, на котором развертывалась и развертывается история России, Это область Старого Света, которая в свое время на 9/10 была объединена монгольской державой ХШ - XV вв. Монголы сформулировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основанию ее политического строя. Они ориенти-
ровали к этой задаче евразийские государства, и прежде всего Московское.
Однако, не останавливаясь на столь «недавней» истории, евразийцы обратились к еще более древним периодам. Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский, П.Н. Савицкий, а позже Л.Н. Гумилев на обширном историческом материале обосновали, что территория Евразии (срединная, «торсовая» часть евроазиатского материка, в основном совпадающая с границами Российской империи и СССР) есть специфическое «месторазвитие». Здесь долгие тысячелетия (начиная с медного и бронзового веков) происходило скрещивание и перемешивание разных этносов. И в этом плане Россия-Евразия есть наследница скифской, гуннской и, особенно, монгольской держав.
Так, например, по утверждению П,Н. Савицкого, история гуннов знаменует собой историческое единство Старого Света, В IV - V вв. бывали моменты, когда гуннские династии господствовали в северном Китае, гунны-эвталиты повелевали восточным Ираном и северной Индией. Западно-гуннская держава охватывала причерноморские степи и значительную часть Европы.
Этот естественный процесс присутствия, включенности индоиранского компонента в замес будущей евразийской культуры был еще более усилен в эпоху татаро-монголов. Как отмечал Н.С.Трубецкой, Чингисхан получил возможность ввести в созданную им евразийскую государственность элементы старых азиатских культур и использовал таким образом культурные богатства и культурное влияние Китая, Персии, Индии... Для последних это был вред, ибо «надолго затормозилось их дальнейшее культурное развитие, но для Евразии польза».
И эту «пользу», и «след» восточной культуры Н.С.Трубецкой последовательно изучал в своих трудах, посвященных языку, музыкальной культуре, психологии, архитектуре и традициям евразийской цивилизации4.
Основываясь на этом, евразийцы считали, что азиатские народы намного ближе и родственнее нам, чем европейские, поэтому и отношения между нами складываются «теплее и интимнее, ибо в каждом русском -есть Восток» (Н.С.Трубецкой). Именно эти выводы евразийцев порождали неприязнь, обвинения и обличения со стороны критиков.
Так, например, один из наиболее ярких и ярых противников евразийства И.А.Йлыш весь их пафос сводит к призыву начать «немедленно обезьянничать у Востока» и все евразийство считает не чем иным, как «издевательством над нами», которые должны «стать подлинно русскими татарами».
Другой же, более умеренный критик евразийства и бывший его сторонник Г.В.ФлоровскиЙ выражает опасение, что евразийцы, «расшатывая
восточную границу» России, «в итоге выключают ее» из истории христианского мира.
Есть ли основание для подобных утверждений и обличений? Чем они вызваны?
Отчасти объясняется это тем, что евразийцы, проанализировав исторический путь России под углом зрения отношений с Востоком и Западом (от самых первоистоков до 20-х гг. XX в.), пришли к выводу, что эти связи носили отнюдь не равноценный и не гармоничный характер.
Какова же роль Запада в судьбе России? В интерпретации евразийцев это скорее агрессор и искуситель, чем второй прародитель наряду с Востоком. Таковым Запад предстает в лице захватчиков - литовцев, шведов, немцев и Папы Римского, объявившего крестовый поход против схизматиков (православных) в 1258 г., не удавшийся благодаря «военно-политическому союзу» Руси и Орды.
Еще больший урон, хотя и опосредовано, Запад нанес в петровскую эпоху, когда процесс европеизации России наряду с некоторыми позитивными изменениями в науке, технике, образовании принес «помутнение» национального самосознания и страна стала ощущать себя Европой (фактически становясь «третьестепенной Европой», ее «задами»).
Это «помутнение самосознания» привело к тому, что Россия приняла участие во внешних войнах не за свои, а за иноземные интересы, причем эти войны велись с естественными союзниками России - восточными странами.
Даже коммунистическая революция, по мнению евразийцев, — это естественное продолжение двухсотлетней европеизации России; порождение чуждой русскому духу европейской идеологии марксизма, атеизма, сатанизма, восходящей к «латинству» и «просвещению». Другое дело, что большевики (которых евразийцы отличали от коммунистов), составившие новый правящий слой, сумели «приспособить», «ассимилировать» коммунистические идеи к реальной жизни России и ее потребностям.
Итак, общий итог евразийцев таков: Восток в сравнении с Западом -не просто ведущий субъект в формировании истории, культуры, географии, геополитики, генотипа России, а ее «прародитель».
Что касается Византии, то Евразия также считается ее наследницей, но только в культурологическом отношении, ибо византийская культура (как и более ранняя эллинистическая) есть тот же синтез восточных и западных начал.
Несколько особняком в этом плане стоит работа Н.С.Трубецкого «Религии Индии и христианство». Объясняется это тем, что в ней есть не только «программные» для евразийцев симпатии к Востоку, но и неожиданные для неискушенного в евразийстве читателя оценки индийских религий как «сатанинских лжеучений». Здесь мы затрагиваем очень слож-
ную и мало изученную тему в евразийском наследии - концепцию Православия. Надеюсь, что в будущем смогу посвятить этому специальную публикацию, в данном же случае остановлюсь только на следующих замечаниях.
Н.С.Трубецкой четко разграничивает религиозность индийцев и содержание их религий. Что касается первого, то в этом оценки автора однозначно позитивны и даже высокопарны. Он призывает нас учиться отношению к религии у народа Индии. Если для нас, русских, религиозное убеждение, по его мнению, является жизненным правилом лишь для отдельных единиц, то в Индии является всеобщим и потому становится двигателем социальной жизни.
По мнению евразийцев, если бы мы научились жить по своей православной вере, превратив ее в первостепенный фактор нашей жизни (как живут по своей вере индусы), можно было бы надеяться на создание новой национальной русской культуры, ибо великие культуры всегда религиозны. А возрождение именно такой культуры евразийцы считали главным и определяющим условием достойного будущего посткоммунистической России.
Индия в качестве данного примера для России избрана Н.С.Трубецким неслучайно. Он отмечает, что именно эта страна и ее культура особенно созвучны русскому человеку. Для последнего слишком чужда «религиозная психология китайца, русский интеллигент испытывает разочарование в догматике китайца, русский интеллигент испытывает разочарование в догматике ислама, зато громадную притягательную силу имеет религиозная, философическая и мистическая системы Индии и суфизма»5.
Не будем останавливаться на подробном анализе интерпретации Н.С.Трубецким истории развития религий Индии - это предмет обсуждения для специалистов-религиоведов и индологов.
Отметим лишь следующее обстоятельство. Обличительно некорректные порой оценки Н.С.Трубецким «бесовской и сатанинской» природы индийских религий - это результат своеобразной трактовки православия в евразийстве, с позиции которой все другие религии рассматриваются как еретические. Это относится и к другим формам христианства, и к язычеству, под которым понимаются восточные религии. Однако следует заметить при этом, что «язычество» Востока в нравственно-этическом плане автор оценивает выше, чем западное христианство и считает его «потенциальным православием».
Само же православие не отождествляется евразийцами с реальной формой его воплощения в конкретной русской или иной национальной церкви. Православие евразийцы трактуют иначе, чем общепринято. Они
подходят к нему с позиции апофатики, метафизики, если угодно, эзоте-ризма.
Православие, по их утверждению, это не просто «одно из многих равноценных христианских исповеданий». Во-первых, это «единственно верное», а во-вторых, это «высшее» исповедание христианства. При этом и само христианство понимается как единственно верное, а следовательно, высшее вероисповедание. Такой подход возможен, на наш взгляд, лишь на основе внеконфессионального сравнения религий с позиции метафизики, т.е. «высших истин». На это указывают и сами евразийцы6.
Под «ПРАВославием» евразийцы понимают такое ПРАВильное исповедание, которое на своем пути к истине обладает ею в большей полноте и адекватности, чем все другие религии, идущие к той же цели. Исходя из этого становится понятным мнение евразийцев о том, что все религии в результате своего свободного развития придут к православию «изнутри себя».
Евразийцы считали, что, по сравнению с другими религиями и церквями, Истина наиболее полно воплотилась в Русской Православной Церкви. Однако и буддизм, и брахманизм, и иудаизм тоже есть путь к истинной, правильной вере, т.е. содержат в себе, согласно евразийцам, момент ПРАБославия. Отсюда необходимость взаимодействия разных религий и культур в поиске общей метафизической (апофатической) Истины, в то время как религиозная рознь вытекает из догматических (экзотерических) отличий.
2. Взаимодействие Востока и России как геополитических партнеров
Первым русским геополитиком был именно евразиец -П.Н.Савицкий. Ему же принадлежит и разработка геополитической модели мира начала XX в. изнутри «хартленда», т.е. России-Евразии.
Россия-Евразия есть центр Старого Света, Если «устранить» этот центр, то и все остальные его части, вся система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Китай, Япония) превращаются как бы в «рассыпанную храмину». 4
Эта связывающая и объединяющая роль «срединного мира» проявлялась уже в древней истории. В течение ряда тысячелетий, когда в нем преобладали кочевники, именно они служили посредниками между разрозненными мирами оседлых культур, к которым относились Индия, Китай, Иран, Передняя Азия.
Роль связующего «моста» Россия-Евразия выполняла, по мнению евразийцев, раньше, выполняет и сейчас (хотя, по известным причинам, в явно ограниченном формате) и должна будет выполнять в будущем.
зо
Исходя из этого, и Европа (Запад), и Азия (Восток) одинаково значимы для России как геополитические партнеры. Вместе с тем, основываясь на историческом прошлом, евразийцы по-разному оценивали их роль и в этом отношении.
По словам П.Н.Савицкого, евразийцы противопоставляли «окну в Европу» «упор на Азию», Бесспорно, Азией же они считали систему восточных, юго-восточных и южных периферий Старого Света: Японию, «застенный» Китай, Индокитай, Загималайскую Индию, Иран и всю так называемую Переднюю Азию.
Советская власть, будучи, по мнению евразийцев, выдвинутой народной революцией и знаменовавшей собой отторжение от прежней царской политики, действительно стремилась в корне изменить весь курс политики свергнутой антинациональной монархии. В области внешней политики - это отказ от подражания империалистическим «замашкам» европейских держав. По отношению к Востоку большевиками взят правильный тон, соответствующий исторической сущности России-Евразии: впервые за много веков Россия .признала себя естественной союзницей азиатских стран в их борьбе с империализмом. Только «при Советской власти Россия впервые заговорила с азиатами как с равными, как с товарищами по несчастью, и отбросила ту совершенно ей не идущую роль высокомерного культуртрегера-эксплуататора, роль, которая прежде ставила Россию в глазах азиатов на одну доску с теми романо-германскими хищниками-поработителями, которых Азия всегда боялась, но также всегда и ненавидела»7.
Расценивая этот геополитический курс как в основном правильный, евразийцы и назвали его «органическим поворотом к Азии», который пришел вслед за «тактически необходимым поворотом к Европе», начатым Петром I, но так неумело проведенным.
Учитывая ошибки прошлого, стремясь выровнять, гармонизировать внешнеполитические связи России, подвергшейся более чем двухсотлетней европеизации, евразийцы сделали акцент на восточную доминанту в российской геополитике первой половины нашего столетия.
Вместе с тем в наследии евразийцев мы находим не столько апологетику восточного направления геополитических пристрастий России, сколько мудрый и взвешенный анализ непростых отношений с азиатскими партнерами.
Евразийцы прямо предупреждают нас о том, что Восток может стать и угрозой для России, если она не сумеет правильно выстроить свои отношения с ним. Одной из причин такой опасности евразийцы считают очередную бездумную «европеизацию» России, которую Восток может воспринимать как противостояние себе. Другая опасность - это намерение подавлять восточные народы. Кто возьмется опровергнуть актуаль-
ность этого положения в сегодняшних геополитических реалиях (современные проблемы Чечни или, допустим, осложнение отношений России со странами Ближнего Востока)? Выяснив суть взаимоотношений в геополитическом мировом треугольнике Европа - Россия - Азия, евразийцы логично выводят роль Российской Евразии в мировом сообществе.
В связи со своим географическим положением Россия является проводником, соединительным звеном между Европой, Азией и даже Северной Америкой.
Россия-Евразия - это «мост между Западом и Востоком» в планетарном масштабе. Причем, вслед за евразийцами, необходимо иметь в виду не только прямое и прагматическое значение слова «мост» как особого геополитического пространства, но и переносное, культурологическое, цивилизационное содержание. Территория России-Евразии есть «специфическое место развития», где долгие тысячелетия происходило сосуществование разных этносов. Все это превратило Россию в своеобразную экспериментальную площадку развития разных культур и цивилизаций и соединения их в одно органическое целое. Этот «эксперимент», по мнению евразийцев, может стать примером для всех других народов на пути движения к новому международному сосуществованию разных цивилизаций в масштабах всего мира. Последнее - есть глобальная стратегия планетарного уровня. А что касается приземленной тактики, то Россия, как отмечали евразийцы, выполняла и может выполнять роль своеобразного «буфера» между Востоком и Западом на евразийском пространстве. Вот почему Россия, по их убеждению, своей судьбой самым непосредственным образом определяет судьбы человечества.
В современном мире, когда ему предлагается жить по единым правилам либерального западного общества, вновь актуален вывод Н.С.Трубецкого, сформулированный им в 1921 г. в статье «Русская проблема»: «Отныне интересы России неразрывно связаны с интересами Турции, Персии, Афганистана, Индии, быть может, Китая и других стран Азии»8.
Таким образом, евразийцы выступали за активную позицию России в международных отношениях и в мировом хозяйстве; восприятие западных технологий и, если угодно, за участие страны в экономической и технологической глобализации. Но они решительные противники циви-лизационного единообразия и сторонники «цветущей сложности» мировых культур, среди которых восточной принадлежит едва ли не ведущая роль в недалеком будущем...
Примечания
См.; Генон Р. Кризис современного мира. М., 1991. С.22. Там же. С.96.
Трубецкой Н. Наследие Чингисхана. М., 2000. С.223 - 224.
См. его работу «О туранском элементе в русской культуре» в кн.: Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана.
Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана... С.294.
См.; Евразийство (опыт систематического изложения) // Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997.
Трубецкой Н. Наследие Чингисхана... С.276. Там же. С.336.
