CC BY
31
С.В. Погорельская
Тема «сепаратизма» в информационной политике Германии в связи с украинским кризисом 2014 г.
Аннотация. В предлагаемой статье предпринята попытка рассмотреть одну из граней информационной стратегии Германии: ее позицию по отношению к сепаратизму в украинском кризисе. Как и у других стран, вынужденных заниматься этим процессом, немецкая точка зрения -это выражение политики интересов. В то же время Германия имеет определенные особенности в силу собственного исторического опыта и наличия большой русскоязычной диаспоры.
Abstract. The article observes one facet of Germany's communication strategy on the problem of separatism in the context of Ukrainian crisis. The Germany's point of view, as that of other countries drawn into this conflict, is aп expression of the policy of interest. At the same time, Germany has certain peculiarities due to its own historical experience and a large Russian-speaking diaspora.
Ключевые слова: сепаратизм, информационные войны, Украина, внешняя политика ФРГ, идентичность ФРГ, СМИ, русскоязычная диаспора ФРГ.
Keywords: separatism, information warfare, Ukraine, the foreign policy of Germany, the German identity, media, Russian diaspora in Germany.
Введение
Отсутствие глобальных военных конфликтов между ведущими державами в эпоху информационного общества означало 172
лишь изменение характера противоборства: информационные войны в мире победившего капитализма бушуют не менее, а благодаря новым информационным технологиям гораздо более яростно, нежели в период противостояния двух общественно-политических систем, во время так называемой «холодной войны».
«Конец истории», отождествлявшийся Ф. Фукуямой с «победой» Запада над мировой системой социализма, открыл эру локальных военных конфликтов и масштабных информационных войн, ведущихся почти по Т. Гоббсу, «всеми против всех» (лат. omnium contra отпв8).Ибо в то время, как военные операции последних двух десятилетий западные державы, как правило, проводят в рамках НАТО и по большей части под эгидой ООН, информационным войнам союзный принцип чужд. Подтверждением этого являются все новые скандалы, связанные с раскрытием информационных операций (в том числе шпионской деятельности) США среди своих европейских союзников по НАТО, в частности в самой сильной и одной из наиболее дружественных США стран ЕС -Федеративной Республике Германия.
Реакция Германии (демонстративная высылка из страны сотрудника американской разведки в посольстве США в Берлине1) отражает ее нынешнее меняющееся положение в системе мировых взаимосвязей.Во времена противостояния блоков Западная Германия, «экономический великан, политический карлик», побежденная страна со слабой армией, ограниченной внешнеполитической дееспособностью и с гарнизонами оккупационных сил на своей территории, даже помыслить не могла, что можно поднять голос против масштабного информационного присутствия США: более того, она гордилась этим присутствием, считая себя «форпостом Запада» в борьбе с социалистической системой. На этих представлениях выросло минимум два поколения западногерманских элит.
Сознание «побежденных» было вытеснено сознанием принадлежности. Люди, с детства строившие свою картину мира на американских фильмах и песнях, на рассказах про героические
1 В июле 2014 г., после обнаружения в Министерстве обороны ФРГ американских агентов, подозреваемых в передаче американской стороне секретных документов.
«изюмные бомбардировщики»1, на знаменитом «я - берлинец!»2 Дж. Кеннеди, присвоили героику американской «борьбы со злом» и чувствовали себя немаловажной частью этой борьбы.
Эти элиты, перешагнувшие в 1990 г. из Западной в воссоединившуюся Германию, определяли политический курс страны в период перемещения столицы из Бонна в Берлин. Процесс обновления и смены элит начался около десяти лет назад в ходе изменения реалий мирового политического процесса, по мере постепенной внешнеполитической эмансипации Германии, и до сих пор не завершен.
В то же время эмансипация эта условна, а военно-политическая зависимость от США реальна. В своей информационной стратегии немцам приходится делать сложный шпагат: с одной стороны, безоговорочная верность американцам уже в 1990-е годы стала непопулярна у избирателей, а с другой - слишком большая самостоятельность, декларируемая в СМИ, вызывает недоумение США.
В данной статье в качестве примера рассмотрена информационная стратегия Германии в ходе украинского кризиса за период февраль - август 2014 г. и информационная ситуация, сложившаяся в стране по вопросам данного кризиса. Важность именно этого тематического аспекта мотивируется двумя причинами: растущей ролью Германии в определении приоритетов политики ЕС и значимостью темы «сепаратизма» в мировом политическом процессе последних двух десятилетий.
Информационная война - чрезвычайно объемное понятие, охватывающее целый спектр методов воздействия на информационное пространство противника, - как на его технические информационные системы, так и на структуры и процессы создания ин-
1 Подразумеваются самолеты «воздушного моста» по снабжению Западного Берлина продовольствием в разгар «холодной войны».
2 «Ich bin ein Berliner» - ставшая культовой заключительная фраза из исторической речи Дж. Кеннеди во время посещения Западного Берлина периода «холодной войны», растиражированная аудио- и видеоцитата, символ американ-ско-германской дружбы.
формации, т.е. на человеческий фактор, на характер подачи информации, на ход мышления1.
В данной статье проанализирован лишь один небольшой сегмент психологической части информационной войны, которая ведется ныне заинтересованными сторонами: на примере ряда публикаций представлена ситуация в немецких СМИ.
Понятие «сепаратизм» в данной статье используется в его классическом значении - как политика и практика обособления или отделения части территории государства с целью создания нового самостоятельного государства, перехода его в состав иного государства или же получения статуса широкой автономии2. Данное понятие, принадлежащее к лексикону психологических войн (как части информационных войн) последних десятилетий, связано с конфликтными политическими ситуациями и носит негативный оттенок. В нейтральном контексте предпочитают говорить о «повстанцах» (Rebellen), в положительном - о «борцах за независимость» или «за свободу» (Freiheitskämpfer).
Германия и сепаратизм: исторический ракурс
Сепаратизм Германии не чужд, имперский период ее истории дает тому немало примеров. Жители немецкоязычного пространства понимали себя в первую очередь не как «немцы», а как вестфальцы, швабы, франки, фризландцы и т.д. Даже в XX в., в демократический веймарский период, угнетенная условиями Версальского мира страна с подачи Франции и Бельгии пережила взлет рейнского сепаратизма, подавленного лишь в 1923-1924 гг., причем подавленного не до конца.
Отказ К. Аденауэра в 1953 г. рассмотреть ноту И. Сталина, предлагавшего Германии единство в обмен на ее нейтралитет, вполне может быть интерпретирован как запоздалый триумф рейнского сепаратизма. Еще у истоков своей политической карьеры, в веймарский период, в бытность свою лидером рейнского католицизма, будущий первый канцлер ФРГ мечтал о Германии, свободной от прусского гегемона и бисмарковской внешнеполитической
1 Подробнее см. у теоретиков «постиндустриального общества»: 6; 10; 14.
2 См. подробнее: 4.
традиции, развернутой исключительно на Запад, ориентированной на Францию и Великобританию, со столицей где-нибудь на Рейне.
В 1919 г., будучи обер-бургомистром Кёльна, он предлагал раздел Пруссии, «федерализацию» германского государства и создание в его рамках «республики», состоящей из Пфальца, Рейн-ландии и Рурской области. «Если западные части страны объединятся в западногерманскую республику... она в силу своей экономической мощи сможет умиротворяюще повлиять на внешнюю политику всей Германии. Франция будет этим удовлетворе-на»1, - писал он.
Однако только поражение Германии во Второй мировой войне и объективный послевоенный расклад внешних сил дали К. Аденауэру возможность реализовать свои представления и увести часть страны на Запад. В 1946 г., уже в качестве лидера ХДС, он утверждал, что столицей будущей Германии «ни в коем случае не должен быть Берлин» (11, с. 15). Будучи избранным в 1949 г. канцлером, он получил именно такую Германию, о которой ему мечталось в 1919 г.: прозападную, федеративную, со столицей в крохотном прирейнском Бонне и к тому же свободную от Пруссии, попавшей в советскую оккупационную зону. Раздел Германии положил конец и геополитически мотивированной амбивалентности ее внешней политики: аденауэровская ФРГ устремилась на запад Европы и стала одной из основных движущих сил европейской интеграции. Эта амбивалентность вернулась после воссоединения страны, по мере укрепления «Берлинской республики» и осознания Германией своей геополитической роли как центральноевро-пейской державы.
Сепаратизмом послевоенная Германия не страдала ни в статусе побежденной державы, ни после воссоединения. Немаловажную роль здесь сыграла героика «холодной войны»: скорбь о разделе родины, приоритет иммиграции «по крови», муссирование «солидарности» с попавшими за «холодный занавес» соотечественниками (которые, в массе своей чуждаясь политической романти-
1 См.: 11, с. 14. Позже Аденауэр подчеркивал, что он никогда не принадлежал к воинствующим рейнским сепаратистам, в 1923 г. предлагавшим отделить Рейнландию от Германии и поставить под французский протекторат.
ки, в то же время с тоской тянулись к западному потребительскому раю), постоянно, как заклинание, повторявшийся лозунг «два государства - одна нация» - все это создало легенду о спаянном кровью немецком единстве, которого на самом деле (за исключением короткого периода гитлеризма) в немецкоязычном культурно-политическом пространстве никогда не было. Кроме того, развитию центробежных тенденций препятствовал (и продолжает препятствовать) сильный федерализм с широкими полномочиями для федеральных земель.
«Свободное государство Бавария» (нем. Freistaat Bayern)1, будучи самой успешной в экономическом и культурном отношении федеральной землей, любит подшучивать над своим особым статусом, однако вопроса о реализации своей «свободы» не ставило никогда.
Тенденции к обособлению если и появляются, то внутри некоторых федеральных земель, чаще всего - тех, которые после войны создали союзники, исходя из своей административной логики, а не из логики немецкой истории. Так, например, в католической Баварии протестантские франки чувствуют себя чужеродным телом, а в земле Северный Рейн-Вестфалия, представляющей собой не историческое единство, а продукт союзнического административного творчества, вестфальцы считают себя обделенными и хотели бы стать отдельной федеральной землей. В целом политический пар выпускается в ходе создания региональных партий, которые затем тихо умирают по причине своей политической невостребованности у избирателей.
В то же время у Германии есть известный исторический опыт использования чужого сепаратизма в своих интересах. В гитлеровский период своей истории она умело использовала ситуацию веками компактно проживавшей на территории тогдашней Чехословакии этнической группы судетских немцев для присоединения Судетов к рейху. В тот же период она забирала «домой, в рейх»2,
1 Свободное государство Бавария - самая большая федеральная земля, которая находится на юго-востоке Германии.
2 «Heim ins Reich». Перед Второй мировой войной лозунг «домой, в рейх!» мог подразумевать как переселение «домой», на территорию Германии, немецких меньшинств, живущих на территории союзников (например, балтийских немцев
177
немецкие меньшинства из тех мест, которые, как предполагалось, не будут входить в состав Германии ввиду предстоявшей захватнической войны и потребности в людских ресурсах.
Таким образом, с одной стороны, в своей современной внешней политике Германия не относится к теме сепаратизма так трепетно, как правительства тех стран, где сепаратисты на сегодняшний день представляют собой влиятельную силу (как, например, баски в Испании), однако в то же время она располагает историческим опытом, который, как полагают германские политики, дает ей моральное право преследовать тех, кто (по мнению западного сообщества) двигается по пути Третьего рейха.
Внутри Германии нет в настоящий момент таких политических сил, которые могли бы рассматривать в качестве «прецедента» ее поведение в том или ином внешнеполитическом кризисе, связанном с поддержкой «борцов за свободу», и потребовать такой же свободы для себя. Сорбы (славянское этническое меньшинство) утешаются своей культурной самобытностью и не стремятся к самобытности политической.
В настоящее время по отношению к сепаратизму Германия -в той мере, в которой это допускает ее интеграция в ЕС и НАТО, -может позволить себе политику интересов. Только вот и интересы у нее амбивалентны. С одной стороны, она прочно интегрирована в западные структуры и альянсы. Эта интеграция - важнейшая составная часть современной внутри- и внешнеполитической идентичности Германии, более того, роль Германии в европейских структурах все более усиливается. Будучи заинтересована в том, чтобы сохранять и укреплять в рамках ЕС и НАТО свои позиции, занятые еще «западной Германией» во времена ФРГ, воссоединившаяся страна в то же время, как показывают ее внешнеполитические шаги за последние 20 лет, строит свою внешнюю политику с большой осторожностью. Причина: обретение воссоединившейся страной «национальных интересов»1 и заинтересованность в возоб-
после договора с СССР от 1939 г., южных тирольцев с территории Италии), так и возвращение «домой» немецкоязычных территорий (Судеты) или целых стран (Австрия).
1 Западную Германию называли «постнациональной демократией в ряду национальных государств». См. подробнее: 3.
новлении традиционных германских геополитических приоритетов, насколько это, разумеется, возможно в современных условиях и с учетом существующей системы блоков и союзов.
Неудача ждала немцев в Афганистане - стране, издавна дружественной Германии, но дружественной лишь потому, что Германию там традиционно рассматривали в качестве противовеса геге-монистским устремлениям других заинтересованных держав (ранее - Великобритании и России, ныне еще и США). Участие немцев в единой миротворческой, демократизаторской и безуспешной миссии западных стран в итоге лишь навредило немецким интересам в этом регионе. Отчасти в силу своих исторических интересов и связей в арабском пространстве немцы остались практически в стороне от ливийской миссии блока НАТО, поддержавшего сепаратистов Киренаики.
В ряде случаев взаимосвязь исторических германских внешнеполитических интересов и отношения немцев к потенциально или открыто конфликтным сепаратистским движениям в соответствующих регионах просматривалась невооруженным глазом. Хорваты, верные союзники немцев периода национал-социализма, получили в 1991 г. поддержку Г.-Д. Геншера1 в своем стремлении к отделению от «доминируемой сербами» Югославии.
Первый внешнеполитический шаг воссоединившейся Германии был символичен: объединив свою страну, немцы, под предлогом борьбы за демократию, способствовали разъединению другой. Немало наблюдателей, рассматривавших балканские кризисы в 1990-е годы, полагали, что именно поспешное признание немцами Хорватии спровоцировало взрыв сепаратизма, развал Югославии и последовавшие за этим этнические конфликты.
Чеченские сепаратисты с 1994 г. изображались немецкими СМИ исключительно как исторические жертвы России, их боевиков называли не иначе, как «борцами за свободу», лишь после 2001 г.2 они стали просто «повстанцами».
1 Министр иностранных дел консервативно-либеральной коалиции Г. Коля (1982-1998).
2 После 11 сентября 2001 г., по мере изменения стратегии США в вопросах «борьбы с терроризмом».
В косовском кризисе конца 1990-х годов впервые нашло применение чисто немецкое оружие информационной войны - указание, что немцы, именно в силу своего непростого исторического прошлого (подразумевался период Третьего рейха) и того ущерба, который они нанесли Европе, несут особую ответственность за то, чтобы на этом континенте не появлялись новые гитлеры. А если таковые вдруг появятся, немцы, как нация, обладающая особым историческим опытом, имеют и особое право их усмирять.
В этой связи памятны спорные пассажи Р. Шарпинга и Й. Фишера1, сравнивавших сербов (борцов против гитлеризма во Второй мировой войне) с немецкими национал-социалистами, их лидера С. Милошевича - с А. Гитлером (8) и этими сравнениями обосновывавших необходимость военного участия Германии в акции НАТО на стороне албанских сепаратистов (которых, разумеется, называли «борцами за свободу»)2.
Однако в конфликте между Россией и Грузией немцы не сочли грузинскую жесткую политику подавления сепаратизма похожей на «гитлеровскую» и не назвали сепаратистов «борцами за свободу». Силы, желавшие обособления от Грузии, в ведущих немецких СМИ называли исключительно «прорусскими силами».
Таким образом, позиция Германии по отношению к сепаратистским движениям и тенденциям в мировом политическом процессе - и особенно в Европе - мало чем отличалась от позиций других крупных держав, будь то Россия, США, Франция или Великобритания. Немецкая позиция была по своей природе точно так же беспринципна и точно так же обусловлена реалистичной политикой интересов (нем. Realpolitik), в силу чего сепаратистов либо поддерживали, либо демонизировали.
1 Министры обороны и иностранных дел «красно-зеленой» коалиции СДПГ/ Союза 90-Зеленых.
2 Интернет в те годы не обладал еще своей нынешней силой. Поэтому стратегия целенаправленных манипулятивных методов при попытке изменить мышление целевой аудитории приносила желаемые результаты. В проводившихся в то время в Германии опросах общественного мнения 68% опрошенных считали, что вину за эскалацию конфликта в Косове несут одни лишь сербы, и лишь 5% отмечали вину албанских боевиков; 61% опрошенных считали военную акцию НАТО необходимой и лишь 30% возражали против нее. См.: 5.
В информационном обрамлении этой политики немцам было присуще несколько особенностей: они демонстративно избегали «одиночных ходов», и даже собственные инициативы, если таковые были, преподносили под видом «общеевропейской» стратегии. Немцы настойчиво подчеркивали как взаимосвязь своей позиции с позициями ЕС, так и свою интеграцию в общеевропейские структуры. Кроме того, немцам особенно присуща любовь к историческим ретроспективам, параллелям, сравнениям. Из своей репутации бывших «главных злодеев Европы» они научились извлекать внешнеполитическую выгоду, обосновывая свои рискованные шаги (как в кризисе в Косово) своей «особой ответственностью», дающей им возможность - в силу личного исторического опыта - не только быстро распознавать потенциальных гитлеров, но и принимать относительно них меры, даже когда речь шла о народах бывшей антигитлеровской коалиции.
Украинский кризис 2014 г. и немецкая информационная политика
В данном разделе мы рассмотрим лишь одну грань информационной войны, а именно: освещение в немецких СМИ1 конфликта, связанного со стремлением ряда политических сил Украины к федерализации страны или же к отделению от нее некоторых регионов. Исследуемые материалы попадают под критерии «информационной войны» в силу своей целевой направленности, а также своих содержательных и стилистических особенностей.
Внутренняя и внешняя политика сил, пришедших к власти в Киеве по результатам «европейского майдана», вызвала, как известно, глубокое неприятие и отторжение в ряде регионов Украины и спровоцировала политический кризис. Крым по результатам референдума вернулся в состав России, ряд регионов на Юго-Востоке Украины в результате активизации общественно-политических организаций пророссийского направления заявили о созда-
1 В статье исследованы официальные немецкие СМИ и часть связанной с ними блогосферы. Частные каналы с передачами, очевидно, зависимыми от частного капитала, не входят в исследование.
нии самостоятельных республик. Эскалация дошла до уровня вооруженного противостояния.
Позиция Германии в данном кризисе не может быть охарактеризована однозначно: немецкую политику раздирали страсти. Эти страсти отражались в СМИ не напрямую, а в характере освещения событий на Украине. С одной стороны, активно действовало влиятельное лобби, ориентированное на США не только политически, но и экономически, в том числе в газовом вопросе. С ними, как ни парадоксально, смыкались теоретики-геополитики, вспоминающие об особых интересах Германии на украинском пространстве, а также традиционные русофобы1, которых в данном случае волновала энергетическая привязанность Германии к России, превращающаяся в стратегическую доминанту, и в этой связи возможная политическая зависимость Германии.
На другой стороне стояли силы, собственные экономические интересы которых были основательно связаны с Россией, а также политические реалисты, мыслящие в категориях экономической выгоды.
И те и другие подавали себя исключительно в «общеевропейском контексте». Именно в этом контексте Германия только и могла официально выстраивать свою политику: воспоминания об историческом прошлом у стран ЕС еще слишком свежи для того, чтобы допустить одиночные ходы Германии, да и внешнеполитический вес Берлинской республики пока не настолько велик, чтобы позволить себе самостоятельные геополитические игры в про-
1 Русофобия, как и любая фобия, иррациональна. Если до 1990 г. русофобия в Германии реализовывалась в контексте «холодной войны», то в 1990-е годы, когда видимые основания для нее исчезли, а политика России стала подчеркнуто дружелюбной, немецкие русофобы видели «русскую опасность» сначала в том, что Россия «все еще слишком велика», что она слишком хаотична и беззаконна, что ее ядерный арсенал, как военный, так и мирный, равно как и оснащение для космических исследований, устарел и представляет опасность для мирового сообщества, а также в том, что она вообще «скоро распадется» и одарит окружающий мир новыми конфликтами и опасностями. После прихода к власти В. Путина они заговорили о «русской великодержавности», а немецких официальных лиц, выступающих за улучшение отношений с Россией, называли «понима-телями России» (нем. КиввЬпйие^екег), отождествляя их с «понимателями Путина» (нем. РиНпие^екег). 182
странстве, непосредственно граничащем с ЕС и являющемся сферой интересов США.
Официальный Берлин встал на сторону новой киевской власти. Референдум в Крыму не был признан, присоединение Крыма к России было оценено как аннексия со стороны РФ, стремление сил на Юго-Востоке страны к федерализации Украины или же к созданию самостоятельных республик характеризовалось как сепаратизм, разжигаемый Россией. Сторонники федерализации на Юго-Востоке характеризовались как «пророссийские повстанцы».
Медийное обрамление этой политики у немцев мало чем отличалось от медийных стратегий других заинтересованных государств. Можно, впрочем, отметить также и ряд особенностей.
Антироссийский тон, взятый на первых порах ведущими немецкими СМИ, был настолько циничным, отторжение ими очевидных идеологических, политических и экономических проблем, возникавших в ходе развития массовой многомесячной акции протеста в центре Киева и политики нового украинского правительства, было настолько очевидным, что это вызвало негативную реакцию потребителей «продвинутой» (интеллектуальной) медийной продукции. Реакция в силу развитости социальных сетей и блого-сферы, была артикулирована неизмеримо сильнее, чем, например, в ходе освещения немецкими СМИ косовского кризиса.
Находили выражение и взгляды, противоречившие медийному мейнстриму и выражавшие интересы тех представителей немецкой экономики и бизнеса, которые особенно страдали от ухудшения отношений с Россией. Правда, артикулировались они не в массмедиа, а чаще всего в специальных изданиях, ориентированных на профессиональные круги и на экспертов. Пример: неформальная встреча Г. Шрёдера и В. Путина в разгар крымских событий (когда в немецких массмедиа крымчане, выступавшие за «возвращение» в Россию, изображались «прорусскими сепаратистами», а В. Путин сравнивался с А. Гитлером) в официальных СМИ заслужила более чем сдержанные политические комментарии. В деловых кругах, связанных с Россией, данная встреча понималась как нормальное событие.
Были и другие примеры, когда немецкие журналисты в рамках официальных позиций находили возможности, не преступая
заданного политикой тона, тонко выразить свое отношение к про-исходящему1.
Еще одна чисто немецкая особенность: в «информационную войну» активно включилась мощная «русскоязычная» диаспора, расколовшаяся на проукраинскую и пророссийскую партии. Именно ее в высшей степени бурное, эмоциональное участие в читательских форумах немецких СМИ, как и письма ее представителей в редакции немецких газет и журналов и на телевидение, позволили немецким обозревателям сделать вывод: «именно в Германии в дебаты об Украине было привнесено особенно много ненависти»2.
1 Пример: на популярное политическое ток-шоу на втором государственном канале (Майбрит-Иллнер-шоу, ЦДФ) для обсуждения темы «Кем быть Германии - "понижателем Путина" или "другом Америки"»? Нужно ли ей решать?» были приглашены эксперты. При этом с немецкой стороны пришли опытные и закаленные в дискуссиях: лидер «левых» Грегор Гизи, бывший лидер ХДС и бизнесмен Фридрих Мерц (не побоявшийся в свое время схлестнуться с Ангелой Меркель), политический патриарх, 92-летний социал-демократ Эгон Бар. США представлял журналист А. Деннисон. Украинская же сторона была представлена живущей в Германии киевлянкой Евгенией Белорусец - активной сторонницей майдана, известной своими творческими проектами за права геев и лесбиянок. Содержательно она смутила зрителя антироссийской одержимостью, насторожила, призвав Европу «принести в Украину свое социальное государство», и разозлила, грубо шикнув на пожилого Эгона Бара. Немцам был явлен образ неадекватной Украины - и они испугались, представив ее в ЕС. «Заявление Бело-русец, что все, кто рекомендует Украине федерализацию, - помощники В. Путина, очень субъективно, - комментировала позже пресса, осторожно добавляя, - но, с другой стороны, это было желание зрителей - увидеть не дипломатов, а общественность Украины» (7). См. также видеоархив шоу Майбрит Иллнер, 8 мая 2014 г.: (13). С точки зрения автора работы, подобные методы в информационной войне значительно более действенны, чем информационные вбросы и активные комментарии, поскольку постепенно формируют ощущение, с которым люди позже воспринимают факты и события.
2 Об этом, в частности, упоминает журналист К. Нееф, удивленный реакцией на свои публикации в газете «Шпигель» (12).
Прежде чем перейти к рассмотрению отдельных примеров, скажем несколько слов о медийном ландшафте ФРГ1.
Немецкий телезритель формирует свое мнение о происходящем в мире на основании сообщений первого и второго телеканалов, принадлежащих наряду с телеканалами федеральных земель к «государственному телевидению», существующему на средства налогоплательщиков. Именно за потребление этой теле- и радиопродукции с немцев взимают специальный налог. Существует также ряд телеканалов для интеллектуалов (Arte, 3 сат, Phoenix). Особняком стоят частные и кабельные телеканалы. «Новости дня», «Темы дня» первого канала (20:00 и 22:30), «Сегодня» (21:45) второго канала - основные источники новостей для населения. В них артикулируется официальная точка зрения Германии на важные для нее события. Им верят. Они формируют общественное мнение.
В мире печатной продукции существует несколько массовых общегерманских газет, привязанных к определенным лобби, региональная пресса и издания, ориентированные на конкретные социальные группы.
Общегерманский лидер интеллектуально-буржуазного либерализма с космополитическим оттенком - «Франкфуртская общая газета» (Frankfurter Allgemeine Zeitung). За ней следуют либеральная «Южногерманская газета» (Süddeutsche Zeitung), консервативный «Мир» (Die Welt), любимый экономистами и бизнесменами «Торговый листок» (Handelsblatt), интеллектуально-либеральное «Время» (Die Zeit).
Среди массовых популярных журналов самым «умным» считается шпрингеровский «Шпигель» (Der Spiegel, «Зеркало»). Для тех, кому он слишком сложен, есть «Фокус» (Focus), там меньше текста и больше иллюстраций. Нижний этаж печатных массмедиа, делающих общественное мнение, - это бульварные газеты «Картина» (Bild) и «Экспресс» (Express). Каждая газета имеет интернет-портал, но есть и чисто сетевые популярные издания, например «Немецкие экономические известия» (Deutsche Wirtschaftsnachrichten).
1 Мы не включаем в анализ продукцию Федерального центра политического образования, целенаправленно используемую для политпросвещения заинтересованных граждан, для работы со школьниками и т.д.
Перейдем к основным доминантам медийного освещения событий в Крыму и на Юго-Востоке Украины. Как и в большинстве других западных стран, в немецких СМИ недовольство части преимущественно русскоязычного населения Украины киевским «ев-ромайданом», от его начала и до прихода к власти нового киевского правительства, рассматривалось не как реакция коренного украинского населения, а как результат российского влияния на (компактно проживающее) русское население Украины.
Была проведена своего рода граница между истинными этническими «украинцами» и «русскими», которые сначала составляли опору имперской политики царизма, затем - большевизма, а ныне являются подрывной «пятой колонной»1 путинской России. Роль украинцев мыслилась страдательно-жертвенной: в период царской власти они подвергались геноциду, на этапе ранней советской власти - «голодомору», а в период сталинской России - насильственной ассимиляции. Потом, после обретения Украиной государственного статуса, Российская Федерация, используя зависимость Украины от энергоносителей, вынуждала ее корректировать свой политический курс по построению демократического общества европейского образца.
Правда, селекция на «украинцев» и «русских» на рампе немецкого политического журнализма осуществлялась не по биологически-расовому, а по идейному принципу. Поляки, евреи, крымские татары и иные менее значимые этнические меньшинства, которые разделяли позиции «евромайдана» и стремились в ЕС, попадали в категорию «истинных украинцев». Те, кто этого не делал, оказывались либо «прорусскими сепаратистами», либо просто «русскими».
Таким образом, некритически настроенные потребители массовой медийной продукции в Германии были ненавязчиво подведены к выводу, что на Украине обосновалась мощная русская «пятая колонна», которая по причине своей политической отсталости, экономической и социальной маргинальности, исторической ностальгии по СССР и эмоциональной тяги к В. Путину препятст-
1 Пятая колонна (исп. quinta columna) - наименование агентуры генерала Ф. Франко, действовавшей в Испанской Республике во время Гражданской войны в Испании (1936-1939). 186
вует стремлению истинных украинцев и их молодого государства приобщиться к демократическим ценностям ЕС.
Исторические параллели с судетским прецедентом1 напрашивались сами собой - и их, разумеется, с радостью провели, сравнив возвращение Крыма в Россию с присоединением Судетских областей гитлеровским рейхом и, соответственно, одарив В. Путина имиджем фюрера. Тем самым на уровне СМИ была завершена политическая стигматизация государственного лидера, которая, например в югославском сценарии, открывала западным демократиям путь к вооруженной интервенции.
Стоит добавить, что эти спорные сравнения - не чисто немецкая находка, они неформально были сделаны и американскими, и британскими политиками, прошли через все западные СМИ. Однако в Германии они натолкнулись на сильное эмоциональное сопротивление в блогосфере2. Тем не менее через все сообщения массмедиа о военных действиях на Украине проходит мотив: за «сепаратистами» стоит В. Путин, за Украиной - никого, поэтому ей так нужна помощь западного демократического сообщества.
Симптоматична именно для немцев и попытка провести раздел между той «плохой» Украиной, которая помогала А. Гитлеру, и нынешней, «хорошей». Отвечая возмущенному читателю, указывающему, что часть политических сил, получающих ныне поддержку ЕС и Германии, являются идейными последователями украинских военных преступников из Бабьего Яра, журналист К. Нееф заявляет: «Воспоминания об этой трагической истории не помогут. Она не имеет ничего общего с нынешней Украиной» (12). Реплика, понятная каждому немцу. Ведь нынешняя Германия тоже не имеет ничего общего с Германией, имевшей национал-социа-
1 Мюнхенское соглашение 1938 г. (нем. Münchner Abkommen) - соглашение, составленное в Мюнхене, касающееся передачи Чехословакией Германии Судет-ской области.
2 Блогер Айфельфилософ («философ из Айфеля») пишет: «Для войны нужен злодей, а злодеев, согласно нынешним международным стандартам, измеряют в "гитлерах": так называли Саддама Хусейна, Асада, а теперь - Путина» (15).
листическую природу1, в отличие от нынешней Украины, вместе с Польшей позиционирующих себя в роли вечных жертв.
Для сторонников федерализации Украины обозначение «сепаратисты»2 в немецких СМИ было еще мягким, нередко использовалось понятие «террористы». В освещении вооруженной борьбы между сторонниками федерализации на Юго-Востоке и военными силами киевского правительства в период написания данной статьи (до конца августа 2014 г.) в немецких СМИ преобладала точка зрения, согласно которой имела место не гражданская война на Украине, а фактически военное столкновение между Украиной и Россией, в котором Россия действовала через «сепаратистов».
Ни тактические реверансы в сторону критически настроенных читателей, которые вынужденно стали делать немецкие СМИ уже к августу 2014 г., ни большое интервью А. Дугина, которое на последних страницах опубликовал «Шпигель» в конце июля, этой информационной стратегии не изменило.
Перейдем к блогосфере, в особенности - к русскоязычной, поскольку ее роль в ходе «информационной войны» бесспорна: с одной стороны, почти все конфликтующие стороны использовали ее для информационных вбросов и нагнетания обстановки всеобщей истерии, с другой - она сама, именно в силу своего неравнодушия, повлияла на характер ведущихся в обществе дискуссий.
Это произошло, поскольку русскоязычная диаспора в Германии не замкнута сама на себя и не изолирована: по большей части, она одновременно немецкоязычна. Именно из нее и пришел в «холодную» немецкую «информационную войну» поток горячих эмоций. Русскоязычным котлом, из которого в немецкоязычные СМИ, блоги и форумы выплескивались страсти, мнения и аутентичная информация, послужили не только социальные сети («Вконтакте», «Одноклассники»), но и специальный форум «germany.ru»3, с 2001 г. объединяющий все официальные группы
1 В Германии преодоление прошлого началось с юридических мероприятий: наказания виновных, реабилитации жертв нацизма, пересмотра расовых законов. Этот процесс занял не одно десятилетие.
2 См., напр.: 9.
3 Германия по-русски. В 1990-е годы были популярны и другие форумы, такие как «Ворота» или «Океан», которые позже сошли на нет.
188
русскоязычной иммиграции (этнических немцев из всего постсоветского пространства1, евреев из России и Украины2, ученых, студентов и «жен немецких немцев»3) и состоящий из открытых тематических подфорумов и закрытых групп.
До украинских событий дискуссии на этих форумах определялись в основном противостоянием немецкой и еврейской иммиграций в социальных вопросах4. В ходе же раскручивания «евро-майдана» и по мере развития событий в Крыму и на Юго-Востоке Украины трещина прошла, в первую очередь, по обширной еврейской диаспоре. В то время как еврейские иммигранты из Москвы, Петербурга и других российских городов в разгорающейся «информационной войне» с пониманием отнеслись к интересам русскоязычных крымчан и жителей Юго-Востока и (в известной мере) к позиции российских властей, украинские евреи (преимущественно выходцы из Киева, Одессы и из западных областей страны) заняли позиции по другую линию «фронта», эмоционально поддерживая украинских националистов. В дебатах участвовали и другие затронутые группы, в частности немецкие иммигранты из Украины, бывшие жители Крыма и юго-восточных областей (жены, студенты, ученые, бизнесмены). Дебаты велись как на модерируемых форумах, так и в закрытых группах5.
1 Данная группа (Аивв1еЛег) принималась в рамках «иммиграции по крови» со времен К. Аденауэра, провозгласившего Германию родиной всех немцев.
2 Данная группа принималась с 1990 г. как «контингентные беженцы» (Копйп%епЬАйсНШп%е) с формулировкой «для восстановления еврейской общины Германии».
3 Именно так называет себя данная социальная группа, дистанцирующаяся тем самым от членов семей русскоязычных иммигрантов. На «germany.ru» они сформировали собственный одноименный форум.
4 Иными словами, в вопросах о том, кто имеет «больше прав» на немецкое социальное обеспечение и почему. Эти споры назывались «спорами о праве на колбасу».
5 Информационная война на этом иммигрантском форуме реализовалась и в своем техногенном измерении: закрытая группа «Украина для своих», основанная симпатизировавшими новой киевской власти, была взломана, откровения ее участников, радовавшихся потерям мирного населения на Юго-Востоке, пущены в общедоступный Интернет.
Официальные (контролируемые модераторами сайта) дебаты концентрировались на форуме «Дискуссионный клуб». Участники обменивались мнениями и информацией о событиях, о политике заинтересованных держав в украинском вопросе, о медийном освещении украинского кризиса, сообщали о письмах протеста, посылаемых ими в редакции немецких газет, публиковали (с соответствующими комментариями) отсканированные страницы с ответами, однако больше всего - ругались1. Можно сказать, что, будучи сам по себе маловлиятельным в контексте немецкого медийного ландшафта, форум в то же время послужил катализатором, который эмоционально и содержательно «зарядил» дискуссии, ведшиеся по украинскому вопросу в немецкой блогосфере.
Уже поэтому немецкая блогосфера противоречива, а ее палитра необычайно широка. Мягкое недоумение, очевидно, очень пожилого жителя старых федеральных земель: «Не понимаю, почему Путин не пропускает гуманитарный конвой на Украину?» - соседствует с рассуждениями хобби-философов2 о всемирной борьбе Ротшильдов с Рокфеллерами и глобальных заговорах. Информационная война в СМИ не теряла своего накала, однако Интернет с его информационными (и дезинформационными) вбросами, попу-
1 Лишь пара примеров: «Я хожу с украинским флагом на лацкане! Я не хочу, чтобы здесь, в Германии, меня на основании моего акцента принимали за русскую!» - заявляет беженка, въехавшая в Германию из Украины в 1990-е годы и, в ответ на замечания пользователя, что с ее характерной внешностью подобные опасения беспочвенны, поправляется: «За выходца из России», добавляя: «Быть гражданином России стыдно». См., напр.: 2. Данная выдержка дает примерное представление о характере дебатов.
2 Философия выступает в двух ипостасях: 1) как информация о мире в целом и отношении человека к этому миру и 2) как комплекс принципов познания, как всеобщий метод познавательной деятельности. На этом основано разделение большого числа функций философии на две группы: мировоззренческие и методологические. Очевидно, что влияние первой группы функций философии (мировоззренческих функций) испытывает на себе каждый. Иными словами, для того, чтобы философствовать на этом «примитивном» уровне (хобби-философы), философствовать для себя, вовсе не обязательно знать какие-то определенные принципы мышления, зафиксированные на бумаге мысли великих предшественников или современников, для этого не нужно иметь никакого образования и вообще не нужно уметь читать. См. подробнее: 1.
лярными блогами, дискуссионными форумами, с одной стороны, полемично заострил и эмоционально обострил дебаты о будущем Украины, но, с другой - размыл их, сделав проводимую официальными СМИ поляризацию весьма относительной.
Заключение
«Сепаратизм» - тема опасная как для политики, так и для СМИ. Соблазн использовать сепаратистские движения в своих геополитических играх, представляя «нужных» сепаратистов «борцами за независимость», «за свободу» или даже «за демократию», возрос для сильных держав с введением понятия «гуманитарные интервенции». Опыт Югославии, а в особенности Косова, показал, какие серьезные последствия для мирового политического процесса может повлечь реализация этого соблазна. Украина безоговорочно поддерживала стратегию Запада на отделение Косова от Сербии. Будучи поставлена в похожую ситуацию в ходе своего собственного внутриполитического конфликта, она проявила понятную заинтересованность в сохранении своей государственной целостности.
Со стороны всех заинтересованных сторон: России, Евросоюза, отдельных европейских государств, США - были запущены мощные информационные кампании в поддержку своих позиций, вылившиеся в масштабную информационную войну. В то же время использование новых информационных технологий привело к интересному эффекту: Интернет, будучи, с одной стороны, мощным инструментом государственного и негосударственного воздействия, а с другой - являясь не менее мощным рупором разнообразнейших общественных мнений, препятствовал формированию четких фронтовых линий.
В этой связи интересен пример Германии - страны, имеющей собственную историю сепаратизма и сохраняющую свою целостность благодаря развитому федерализму. Интеграция в западные блоки соседствует с четким определением своих национальных интересов. Германия заинтересована в «привязке» Украины к Евросоюзу. Информационная политика в вопросах освещения событий на Украине отражала эти интересы.
В то же время мощная русскоязычная диаспора благодаря своей практически полной интегрированности в немецкоязычную интернет-среду и блогосферу существенно повлияла на четкость артикуляции данных интересов и привела к нежелательной для государственной информационной стратегии поляризации дебатов. «Ненависть в дебатах об Украине», которую с удивлением констатировали немецкие обозреватели, работающие с читательскими отзывами и с блогосферой, вынудила официальные СМИ отказаться от огульной антироссийской стратегии по образцу той, которая в начале 90-х годов реализовывалась по отношению к Сербии, и взять более умеренный тон.
Германия в очередной раз столкнулась с последствиями собственной миграционной политики. Формирование диаспор, члены которых, обладая немецким гражданством и будучи интегрированными в общественный процесс, в то же время являются заинтересованными лицами в тех или иных вопросах германской политики, связанной со странами их исхода, может нанести ущерб внутриполитическому миру в стране. Официальной политике необходимо сформировать единую государственную идею, которая воодушевила и объединила бы граждан независимо от их происхождения.
Список литературы
1. Новиков Е.В. Философия: Призвание или профессия? // Центр тестиро-
вания и развития «Гуманитарные технологии». - Режим доступа: М1р://шшш.рго£ог1еп1а1ог.ги/1^ех.рЬр?ор1:юп=сот_соп1еп1&:у1еш=аг11с 1е&1а=1754:2014-01-16-09-06-32&сайа=21:2009-11-13-21-14-09 (Дата обращения - 15.10.2014).
2. Ответ юзера «aguna» на пост «Молчание Герасима или возможно ли еще
спасти Муму?» // Германия по-русски: £ошт^егтапу.ш. - 19.03.2014. -Режим доступа: http://foren.germany.ru/arch/showmessage.
р1?Са:=&Воага=а15си5&МитЬег=25965709&5еагсЬи5ег=Ь-ие<Ш5егГО=649 006&pageu=1 (Дата обращения - 15.10.2014).
3. Погорельская С.В. Внутриполитические аспекты новой германской
внешней политики // Мировая экономика и международные отношения. - М., 2001. - № 7.- С. 91-100.
4. Сепаратизм // Википедия. - Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/
wiki/Сепаратизм (Дата обращения - 15.10.2014).
5. ARD-Deutschlandtrend: April 1999 // Infratest dimap. - Mode of access:
http://www.infratest-dimap.de/umfragen-analysen/bundesweit/ard-deu tschlandtrend/1999/april/ (Дата обращения - 15.10.2014).
6. Bell D. Die nachindustrielle Gesellschaft. - N.Y.: Campus-Verlag, 1975. -
392 S.
7. Christ S. Ukraine-Talk bei Maybrit Illner: Wie eine Journalistin Gregor Gysi
vorführt / / The Huffington post. - 2014. - 9. Mai. - Mode of access: http://www.huffingtonpost.de/2014/05/08/ukraine-maybrit-illner-gregor-gysi_n_5292763.html (Дата обращения - 15.10.2014).
8. Gegen neue Art der Auschwitz-Lüge: Offener Brief an die Minister Fischer
und Scharping // Frankfurter Rundschau. - Frankfurt a. M., 1999. - 23. April. - Mode of access: http://www.nrw.vvn-bda.de/texte/auschwitz-lu_ge.htm (Дата обращения - 15.10.2014).
9. Kampf um Separatistenhochburg: Ukrainische Luftwaffe greift Millionenstadt
Donezk an // Spigel Online. - 2014. - 6. August. - Mode of access: http://www.spiegel.de/politik/ausland/ukraine-krise-luftwaffe-greift-separatisten-hochburg-donezk-an-a-984683.html (Дата обращения -15.10.2014).
10. Libicki M. What is information warfare? / National defense univ.; Center for advanced concepts and technology; Institute for national strategic studies. -Wash., 1995. - ACIS paper N 3. - 104 p.
11. Mein Gott - was soll aus Deutschland werden? Konrad Adenauer und der Rheinische Separatismus / / Der Spiegel. - 1961. - 4. Oktober. - Mode of access: http: / /www. spiegel. de/ spiegel/print/ d-43366668. html (Дата обращения - 15.10.2014).
12. Neef Ch. Ukraine-Debatte: Ein Appell für mehr Sachlichkeit / / Spiegel Online. - 2014. - 7. August. - Mode of access: http://www.spiegel.de/ politik/ausland/ukraine-wladimir-putin-und-sanktionen-appell-fuer-mehr-sachlichkeit-a-984876.html (Дата обращения - 15.10.2014).
13. Putin-Versteher oder Amerika-Freund: Muss Deutschland sich entscheiden? // ZDF Maybrit Illner. - 2014. - 8. Mai. - Mode of access: http:// www.zdf.de/maybrit-illner/ukraine-krise-putin-versteher-oder-amerika-freund-muss-deutschland-sich-entscheiden-33056686.html (Дата обращения - 15.10.2014).
14. Toffler A. The third wave. - L.: Bantam books, 1980. - 560 p.
15. Ukraine und Deutschland im Informationskrieg: Kriegstreiber im Einsatz // Der Nachrichtenspiegel. - 2014. - 6. März. - Mode of access: http:// www. nachrichtenspiegel.de/2014/03/06/ukraine-und-deutschland-im-informati onskrieg-kriegstreiber-im-einsatz/ (Дата обращения - 15.10.2014).
