CC BY
215
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 20 (311).
Филология. Искусствоведение. Вып. 79. С. 85-88.
О. Ю. Редькина
ТЕКСТ И РЕЧЕВОЙ ЖАНР: МЕСТО В ИЕРАРХИИ ЯЗЫКОВОЙ СИСТЕМЫ
Анализируются понятия «текст» и «речевой жанр» в аспекте их принадлежности к высшему ярусу языковой системы. Делается вывод о том, что высшей языковой единицей является речевой жанр, а не текст.
Ключевые слова: языковая система, речевые корреляты конститутивных единиц, текст, речевой жанр.
Интерес к понятию текста, особенно возросший в середине ХХ в. и приведший к выделению особого направления в лингвистике -лингвистики текста - не ослабевает до сих пор. Многогранность понятия «текст», его принадлежность одновременно и к системе речи, и к системе языка, а следовательно, и многообразие аспектов его изучения обусловили возникновение в науке множества мнений по поводу природы текста, его определения, признаков, категориального состава. Для нашего исследования наибольший интерес представляет дискуссия, развернувшаяся вокруг определения языковой или речевой природы текста и, соответственно, места в системе языка и речи.
Вопрос о количестве направлений в решении проблемы природы текста является дискуссионным. Проанализировав различные мнения, выделим три основных направления. Представители первого трактуют текст как единицу языка, то есть исследуют его грамматическую природу, грамматические признаки1. Представители второго считают текст единицей коммуникации, речевым продуктом и поэтому рассматривают его коммуникативную направленность, коммуникативные возможности и так далее2. Большинство же ученых3 склоняется к признанию амбивалентной природы текста. Это связано с тем, что, с одной стороны, как пишет Н. А. Ипполитова, очевидны «соотнесенность текста с актом коммуникации, его речетворческий характер, функциональная направленность текстовой деятельности», то есть текст - явление сугубо речевое. С другой же стороны, возможность типизации текстовых структур позволяет предположить, что текст является «единицей языка, высшим уровнем языковой системы, стоящим над предложением4».
На наш взгляд, возможность типизации текстовых структур, создания классификации текстов свидетельствует о том, что существует не-
кая более абстрактная и обобщенная единица, нежели текст, которая и является высшей языковой единицей, а именно - речевой жанр, в то время как сам текст относится к сфере речи, а не языка.
М. М. Бахтин объяснял амбивалентность текста соотнесенностью внутритекстовых и экстратекстовых категорий. «Организующий центр всякого высказывания, всякого выражения - не внутри, а во-вне: в социальной среде, окружающей особь5... Высказывание как такое всецело продукт социального взаимодействия, как ближайшего, определяемого ситуацией говорения, так и дальнейшего, определяемого всей совокупностью условий данного говорящего коллектива6». Из социального характера любого высказывания выводится и методологически обоснованный порядок изучения языка: «1) формы и типы речевого взаимодействия в связи с конкретными условиями его; 2) формы отдельных высказываний, отдельных речевых выступлений в тесной связи со взаимодействием, элементами которого они являются, то есть определяемые речевым взаимодействием жанры речевых выступлений в жизни и в идеологическом творчестве; 3) исходя отсюда, пересмотр форм языка в их обычной лингвистической трактовке.
В таком порядке протекает и реальное становление языка: становится социальное общение (на основе базиса), в нем становится речевое общение и взаимодействие, в этом последнем становятся формы речевых выступлений, и это становление, наконец, отражается в изменении форм языка5».
То есть за каждым текстом стоит система языка, а в тексте ей соответствует все, что может быть воспроизведено. Контекст же составляют конкретная ситуация его создания и те другие тексты, которые были созданы до данного и с которыми данный текст состоит в диа-
логических или диалектических отношениях. Таким образом, текст включается и в систему языка, без которой не может существовать, и в речевое общение7.
Включение текста одновременно и в язык, и в речь, и, следовательно, в коммуникацию охватывает, по мнению исследователей, все сущности текста: формальную (его построение, взаимодействие с конститутивными единицами языка, входящими в его состав), речевую (реализация языковой системы в конкретном случае), коммуникативную (адресат с совокупностью качеств, определяющих восприятие текста, интенции адресанта, отношения текста с читателями и ранее созданными текстами).
Несмотря на разницу во взглядах, исследователи, придерживающиеся мнения о том, что текст является высшей единицей языковой системы, приводят два аргумента: а) включенность в текст единиц других уровней языка, которые он одновременно и объединяет, и подчиняет себе, б) частичный изоморфизм предложения и текста.
Так, по мнению В. А. Бухбиндера, текст как фиксированное устноречевое или письменное сообщение8 объединяет «единицы всех низших уровней общностью замысла, целей и условий коммуникации»9. В тексте все средства языка становятся коммуникативно значимыми; создаются условия для существования и проявления значений этих единиц. Назначение каждой единицы языка - это тот вклад, который вносится ею в образование текста-сообщения9. «Языковая иерархия, сконструированная на основе выделения и ранжирования разных единиц, сначала более простых, затем более сложных, оказывалась зданием без “верхнего этажа”, его естественно венчающего, хотя интуитивно было ясно, что именно на текст должны работать, на него быть настроены и ради него существовать все остальные единицы. Если бы в самом деле удалось установить наличие такого “верхнего этажа”, то есть текстообразующих единиц и текстового уровня, это означало бы заметный шаг вперед в завершении построения общей модели языка и разрешении важной проблемы взаимоотношения языка и речи»8. В процессе коммуникации языковые единицы различных уровней трансформируются в речевые варианты различных уровней. Таким образом, текст синтезирует языковые и речевые варианты всех уровней, объединяет в себе языковые сущности и речевые свойства. «Он - одновременно единица языка и произведение речи»10.
Сходное мнение высказывает В. Е. Чернявская: «.о тексте (высказывании) говорят как о высшем уровне в языковой системе наряду с такими языковыми единицами, как фонема, морфема, слово, словосочетание, предложение11».
Если во мнении о включенности в текст языковых единиц всех уровней исследователи в большей или меньшей степени солидарны, то вопрос об изоморфизме предложения и текста вызвал противоречивые мнения и остался открытым.
Так, например, Л. П. Доблаев рассматривает текст как единицу языка, большую чем предложение, которая дублирует его формальные признаки, и подходит к анализу текста в аспекте коммуникативного синтаксиса. В тексте выделяются две части: одна из них подобна подлежащему и логическому субъекту (текстовый субъект), другая - сказуемому и логическому предикату (текстовый предикат), а вместе это текстовое суждение. «Текстом же будем называть группу из двух и более предложений, в которой есть текстовый субъект и текстовый предикат, составляющие вместе текстовое 12
суждение»
В противовес этому мнению, В. Г. Адмони говорит лишь о частичном изоморфизме предложения и текста. Каждый естественный текст изоморфен предложению, так как в нем совершается развитие от более известного к более новому и создается некоторое «рематическое» напряжение. Но этот изоморфизм охватывает не все стороны текста и предложения, так как в тексте, за редким исключением, отсутствует то предикативное отношение, которое составляет основу структуры предложения. Текст и предложение - это формы, соотнесенные с высказыванием по-разному. «Текст - это в высшей мере многообразная, закрепленная в целях своего воспроизведения, исторически и функционально изменчивая единица социальной коммуникативно-когнитивной практики. Текст строится на речевом материале, но как целое в своем построении обладает собственными закономерностями. Поэтому его анализ не может быть проведен чисто языковыми средствами, а должен строиться на особой методике, которая, естественно, должна учитывать и закономерности языковой материи, используемой текстами»13. Текст существует как иерархическое единство, разбивающееся на более дробные составные части14. Развитие воспроизводимых высказываний, первоначально зафиксированных в устной форме, а за-
тем в письменной форме, непосредственно выявляет развитие языковой структуры - правда, преимущественно в его письменном воплощении. Таким высказываниям В. Г. Адмони присваивает статус текстов. Текст является таким видом высказывания, который рассчитан на воспроизведение - вслух или молча (при чтении или воспоминании).
М. М. Бахтин утверждал, что текст как высказывание всегда включен в речевое общение и обязательно связан с адресатом, поскольку «повторное воспроизведение текста, его перечитывание, возвращение - новое событие в жизни текста, новое звено в исторической цепи речевого общения15»; «высказывание с самого начала строится с учетом возможных ответных реакций, ради которых оно, в сущности, и создается. Другие - активные участники речевого общения, а не пассивные слушатели».
Следовательно, к проблеме изоморфизма предложения и текста (или высказывания) М. М. Бахтин также подходит с коммуникативно-прагматической точки зрения. По его мнению, в отличие от высказываний (и речевых жанров), значащие единицы языка - слово и предложение - по самой своей природе лишены обращенности, адресованности: они и ничьи и ни к кому не обращены16. Поскольку определяющим признаком высказывания Бахтин называет именно обращенность и адресо-ванность кому-либо, лишенные этого свойства единицы текстом считаться не могут.
Г. А. Золотова высказывала предположение о возможности распространения на текст закономерностей функциональной перспективы высказывания, его тема-рематического построения: «Поскольку между текстом и предложением существуют отношения целого и части, построения и его составляющих, типовые значения фрагментов текста оказываются теми же, что и типовые значения предложений, иногда лишь поднятые выше иерархической ступенькой абстракции»17.
Анализ концепций исследователей, придерживающихся мнения о языковой природе текста, показывает, что вывод о принадлежности текста высшей ступени системы языка делается преимущественно на основании, с одной стороны, частичного изоморфизма предложения и текста, с другой - возможности вычленения из текста как максимальной единицы минимальных конститутивных единиц, таких как предложение, словосочетание, слово, морфема, фонема.
Частичный изоморфизм предложения и текста предполагает возможность построения минимальной структурной схемы текста, то есть решение одной из задач лингвистики смысла18, системно-ориентированного19 или синтакси-ческого20 подхода, общего языкознания. Составление минимальной универсальной схемы представляется маловероятным, поскольку каждый текст уникален и обладает собственным набором языковых средств. Тем не менее, бесспорно наличие композиционно и семантически схожих текстов, которые объединяются в некие группы, типы. Возможность типологи-зации говорит о наличии языковой единицы, большей, чем текст.
Типовые черты сходства между текстами, благодаря которым их и принимают за языковые единицы, обусловлены экстралингви-стическими факторами (контекстом), типом коммуникативной ситуации, типической формой обращенности и концепцией адресата высказывания16, в зависимости от которых говорящий выбирает тот или иной набор языковых средств. Совокупность этих характеристик, определяющих речевое оформление высказывания, будем вслед за М. М. Бахтиным называть типом речевого взаимодействия, а модель текста, построенную в зависимости от интенции говорящего, - речевым жанром. М. М. Бахтин определял речевой жанр как «относительно устойчивый тип высказывания». Поскольку не всякий жанр является текстом, но всякий текст принадлежит тому или иному жанру, наше определение касается только текстовых (относящихся к воспроизводимым высказываниям) жанров. Отметим, что речевой жанр в качестве языковой единицы может быть как конститутивной, так и конструктивной единицей: непосредственно используемые в процессе речевого общения первичные РЖ являются конститутивными единицами, но как только они включаются в структуру вторичных речевых жанров, они становятся конструктивными ЯЕ.
Следовательно, высшей единицей языковой системы становится не текст, а речевой жанр как модель его построения. Текст же - это речевое воплощение тех речевых жанров, которые предназначены для неоднократного использования. Эта концепция подтверждается тезисом В. Г. Адмони о том, что «текст строится на речевом материале, но как целое в своем построении обладает собственными закономерностями».
Примечания
1 См.: Колшанский, Г. В. 1) Лингвокоммуни-
кативные аспекты речевого общения // Иностр. яз. в шк. 1985. № 1 ; 2) Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984;
Москальская, О. И. 1) Грамматика текста. М.,
1981. 2) Текст как лингвистическое понятие (обзорная статья) // Иностр. яз. в шк. 1978. № 3.
2 См.: Лосева, Л. М. Как строится текст. М., 1980 ; Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.
3 См.: Тураева, З. Я. Лингвистика текста. М., 1986 ; Чернявская, В. Е. Интерпретация научного текста : уч. пособие. 3-е изд. М., 2006 ; Касевич, В. Б. Семантика. Синтаксис. Морфология. М., 1988 ; Бухбиндер, В. А. О некоторых прикладных и теоретических аспектах лингвистики текста // Лингвистика текста и обучение иностранным языкам. Киев, 1978 ; Золотова, Г. А. К вопросу о конститутивных единицах текста // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М., 1984 ; Проблемы текстуальной лингвистики / под ред. В. А. Бухбиндера. Киев, 1983 ; Доблаев, Л. П. Смысловая структура учебного текста и проблема его понимания. М., 1982 ; Бахтин, М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Эстетика словесного творчества. 2-е изд. М., 1986 ; Ипполитова, Н. А. Текст в системе обучения русскому языку в школе : учеб. пособие. М., 1998.
4 Ипполитова, Н. А. Текст в системе... С. 3.
5 Волошинов, В. Н. Марксизм и философия языка. Л., 1930. С. 98.
6 Волошинов, В. Н. Марксизм и философия языка // Бахтин, М. М. Тетралогия. М., 1998. С. 389.
7 Бахтин, М. М. Проблема текста... С. 299.
8 Проблемы текстуальной лингвистики. С. 8.
9 Бухбиндер, В. А. О некоторых прикладных. С.30-31.
10 Там же. С. 35
11 Чернявская, В. Е. Интерпретация научного текста : учеб. пособие. 3-е изд. М., 2006. С. 12.
12 Доблаев, Л. П. Смысловая структура. М.,
1982.
13 Адмони, В. Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988. С. 214-215.
14 Адмони, В. Г. Грамматика и текст // Вопр. языкознания. 1985. № 1. С. 63-69.
15 Бахтин, М. М. Проблема текста. С. 300.
16 Там же. С. 295.
17 Золотова, Г. А. Роль ремы в организации и типологии текста // Синтаксис текста. М., 1979. С.130-131.
18 Coseriu, E. Textlinguistik. Eine Einführung. 2. Aufl. Tübingen, 1981. Цит. по: Филиппов, К. А. Лингвистика текста : курс лекций. СПб., 2003. С. 57.
19 Brinker, K. Linguistische Textanalise: Eine Einführung in Grundbegriffe und Metoden: 3. Aufl. Berlin, 1992. Цит. по: Филиппов, К. А. Лингвистика текста. С. 53.
20 Heinemann, W. Textlinguistik heute - Entwicklung, Probleme, Aufgaben // Wiss. Zeitschrift Karl-Marx-Universität Leipzig, 1982. Цит. по: Филиппов, К. А. Лингвистика текста. С. 50.
