CC BY
79
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
DOI: 10.26794/1999-849X-2019-12-3-6-16 УДК 331.101.52(045) JEL N94, 014, 016
(CC) ]
Технологический рывок в современной экономике
Н. И. Иванова
Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО РАН), Москва, Россия https://orcid.org/0000-0001-7247-1731
BY 4.0
АННОТАЦИЯ
Предмет исследования — факторы ускорения технологического развития государства. Актуальность рассмотрения этих факторов обусловлена тем, что в российской экономике до настоящего времени низок уровень инновационной активности, высока зависимость от импорта технологий в ряде важнейших отраслей обрабатывающей и добывающей промышленности, ряд государственных программ стимулирования инноваций не дает ожидавшихся результатов. Реализация задач ускорения экономического развития, вхождения России в число пяти крупнейших экономик мира на основе технологического рывка, сформулированных в майских указах Президента Российской Федерации, требует учета реальных тенденций технологического развития крупнейших экономик мира. Цель статьи — показать, что в современных условиях динамичное технологическое развитие требует развития исследовательской базы бизнеса, особенно крупных компаний, что соответствует положениям экономической теории, разработанным рядом экономистов — от Й. Шумпетера до П. Ромера, которые обосновали особую роль исследований и разработок бизнеса, имеющего поддержку государства. Эмпирически доказано, что высокий уровень затрат на исследования и разработки отличает развитые страны от менее развитых государств. В статье проведен анализ масштабов и отраслевой структуры исследований и разработок, осуществляемых крупными компаниями на передовых рубежах технологического прогресса. Использована статистика по корпорациям-лидерам и более широкому кругу наукоемких компаний. Эти данные дополнены патентной статистикой. Рассмотрены особенности роста технологической конкуренции между США и Китаем.
Ключевые слова: экономический рост; исследования и разработки; международные сопоставления; технологическая конкуренция; технологический рывок
Для цитирования: Иванова Н. И. Технологический рывок в современной экономике. Экономика. Налоги. Право. 2019;12(3):6-16. DOI: 10.26794/1999-849Х-2019-12-3-6-16
ORIGINAL PAPER
Technological Breakthrough in the Modern Economy
N. I. Ivanova
Institute of World Economy and International Relations (IMEMO) of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia https://orcid.org/0000-0001-7247-1731
ABSTRACT
The subject of the research is factors accelerating the technological development of the country. The relevance of the subject is due to the low level of innovation activities in the Russian economy and high dependence on technology imports in a number of the most important manufacturing and mining industries while a number of government programs to promote innovation do not yield the expected results. The implementation of the goals for accelerating the economic development and Russia's entry into the top five largest world economies based on the technological breakthrough set forth in the May presidential decrees requires taking into account the real technological trends in the largest economies.
The purpose of the research was to show that the modern technological development requires building a research base for business, especially for large companies, which is in line with provisions of the economic theory developed by a number of economists from J. Schumpeter to P. Romer who substantiated the special role of business research and development under the support of the state. It is empirically proven that it is the high level of R&D expenditures that distinguishes developed countries from those less developed. The paper analyzes the scope and sectoral structure of the R&D carried out by large leading-edge corporations. The statistical data related to technological leaders and other high-tech companies was used in the research. The data was supplemented by patent statistics. The specific features of the growing technological competition between the United States and China were considered.
Keywords: economic growth; research and development (R&D); international comparisons; technological competition; technological breakthrough
For citation: Ivanova N. I. Technological breakthrough in the modern economy. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, taxes & law. 2019;12(3):6-16. (In Russ.). DOI: 10.26794/1999-849X-2019-12-3-6-16
ВВЕДЕНИЕ
В современной мировой экономике отраслевой бизнес совершает технологические прорывы. Все наиболее развитые и быстро развивающиеся страны отличаются высоким удельным весом затрат бизнеса на исследования и разработки (далее — ИР). Масштабы и структура конкуренции крупных корпораций на передовых направлениях научно-технического прогресса постоянно растут, современные исследовательские бюджеты лидеров бизнеса сопоставимы с общими научными расходами отдельных государств. В развитых странах расходы бизнеса превышают государственные научно-технологические затраты. Эта деятельность предпринимательских структур поощряется предоставлением бизнесу на постоянной основе налоговых и других государственных льгот. Торгово-экономические противоречия США и Китая, сопоставимых по размеру экономик, достигли особой остроты потому, что китайские компании в ряде технологических направлений стали высококонкурентными. Им удалось перейти от практики копирования и заимствования технологий к собственным разработкам на основе быстрого роста общенациональных и отраслевых [особенно в электронике и сфере информационно-коммуникационных технологий (ИКТ)] затрат на ИР освоения лидерами китайского бизнеса новейших инновационных практик при мощной государственной поддержке. Существенно возросла патентная активность китайских компаний. Российские реалии таковы, что сложившееся еще в советское время преобладание государственных исследовательских институтов не дополнено в полной мере усилением собственной технологической активности бизнеса, сделавшего ставку на импорт технологий. Это позволило быстро решить задачи
догоняющего развития, но сокращение масштабов исследовательской деятельности не способствует экономическому и инновационному росту.
ТЕХНОЛОГИИ КАК ФАКТОРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА
На особое значение организации научных исследований и разработок усилиями крупных компаний одним из первых обратил внимание Й. Шум-петер. По результатам наблюдений за технологическим рывком крупных американских концернов, опиравшихся на собственные разработки и патенты в начале ХХ в., он пришел к выводу, что в капиталистической экономике особое значение приобрела конкуренция, базирующаяся на изобретениях новых товаров, открытиях новых технологий, новых типах организаций, новых источниках сырья. Хрестоматийный пример: использование электрической лампочки вместо керосиновой лампы — сколько бы вы ни оптимизировали производство фитилей или корпусов керосиновой лампы, потребитель выберет электрическую лампочку, а ее производитель победит в конкурентной борьбе даже с высокими поначалу издержками. «Эта конкуренция обеспечивает решительное сокращение затрат или повышение качества, она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и выпуска, а полным банкротством. По своим последствиям такая конкуренция относится к традиционной как бомбардировка к взламыванию дверей». Это и есть процесс «созидательного разрушения» — глубинная сущность капитализма [1].
Последователи Й. Шумпетера показали, что корпоративная наука не существует сама по себе, она опирается на широкий научный и образовательный потенциал той или иной страны, который форми-
руется при активном участии государства. Бизнес использует кадры, результаты фундаментальных исследований, другие национальные ресурсы, без которых собственные исследования и разработки были бы невозможны. На основании этих построений экономически обосновывается необходимость высокой степени участия государства в форме прямой (бюджетной) и косвенной (регулирующей) поддержки научных исследований вследствие особенностей так называемого научного производства, которые существенно отличают его от других видов деятельности.
Это объясняется тем, что, во-первых, трудно и даже порой невозможно в перспективе заранее предсказать, какую научную или коммерческую ценность будет иметь то или иное научное исследование. При этом затраты на него могут быстро окупаться. Но и не исключается его невостребованность в течение долгого времени, что неизбежно принесет экономические потери. Можно даже сделать предположение: чем ближе научные исследования подходят к границам познания, тем более непредсказуемым становится их экономический результат.
Реализация прибыли, получаемой от коммерчески прибыльных исследований, возможна, во-вторых, только в случае, если защищены авторские права исследователя или изобретателя посредством чаще всего патентов. Так, изобретатель вынужден нередко отдавать все или часть авторских прав компании, где он работает. Что же касается фундаментальных исследований, результаты которых обычно не патентуются, а публикуются в открытой печати, то очень трудно установить приоритет в открытии или личный вклад одного изобретателя или исследователя в группе его коллег, работающих над решением той же проблемы. Таким образом, неопределенная и часто нереализованная индивидуальная прибыль, получаемая от научного открытия, меньше той отдачи, которую приносят открытия и радикальные нововведения.
В-третьих, различия между индивидуальной и общественной отдачей затрат на научные исследования становятся причиной изъяна, «провала рынка» (market failure), выражающегося в его неспособности обеспечить адекватное вложение финансовых ресурсов в науку, так как бизнес, не имея специальных стимулов, не способен гарантировать оптимальный, экономический и социально приемлемый уровень научных расходов (underinvestment in R&D). Именно поэтому в последние 40 лет целями государственной
научно-технической политики выступают разработка и реализация мер компенсации провала рынка, уменьшение риска, связанного с проведением исследований и разработок в компаниях бизнес-сектора.
Вышеуказанный тезис подтверждается современными теоретическими исследованиями, прямо связанными с темой статьи, прежде всего в рамках новой теории экономического роста, т.е. обширного научного направления, значимость которого подтверждена присвоением нескольких нобелевских премий по экономике, в том числе Полу Ромеру, в модели которого основными факторами экономического роста являются рост инвестиций в человеческий капитал и увеличение капиталовложений в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (далее — НИОКР). Один из выводов, который можно сделать на основании модели Ромера, заключается в том, что располагающая ресурсами человеческого капитала и имеющая развитую науку экономика будет лучше развиваться в долгосрочной перспективе по сравнению с экономикой, лишенной этих преимуществ [2]. К этому следует добавить, что ранее П. Ромер помогал К. Эрроу в разработке эндогенной модели роста, на основании которой подверглось критике и пересмотру допущение экзо-генности технического прогресса в неоклассической модели экономического роста. Впервые данная модель представлена в статье К. Эрроу «Экономические последствия обучения» [3], которая приняла законченный вид в статье П. Ромера «Возрастающая отдача и долгосрочный рост» [4]. Эти результаты существенно продвинули макроэкономические построения и повлияли на другие разделы экономической науки (исследования роли инноваций, технологического развития, оптимальной политики по поддержке R&D). Выводы этих ученых нашли практическое выражение в установлении в развитых странах систем больших налоговых скидок для компаний, занимающихся ИР, бюджетной поддержке инновационной инфраструктуры (создании технопарков, уникального оборудования), повсеместной практике формирования инновационной культуры общества (высокого социального статуса ученых и инженеров).
Многочисленные эмпирические данные подтверждают указанные выводы, сделанные на материалах послевоенного развития большинства стран мира [5]. Современные расчеты Л. М. Григорьева и В. А. Павлюшиной [6] по проблеме социально-экономического неравенства показали различия ряда
Рис. 1 / Fig. 1. Динамика расходов на ИР в США (доля в ВВП) по источнику финансирования / Dynamics of expenditure on research and development in the United States (share of GDP), by source of funding*
Источник/Source: Национальный научный фонд США / The national science Foundation of the United States. URL: https://nsf.gov/ statistics/2018/nsb20181/data/sources (дата обращения: 21.02.2019).
* Автор благодарит м.н.с. ИМЭМО РАН З.А. Мамедьярова за помощь в оформлении графиков.
важнейших качественных параметров развития по выделенным ими кластерам стран с разным уровнем благосостояния. Для наиболее богатых государств первого кластера среднее значение расходов на ИР к ВВП составляет 2,1%, а для всех последующих групп это значение монотонно снижается: кластер
2--1,3%, кластер 3--0,7%, кластер 4--0,4%,
кластер 5--0,3%, кластер 6--0,1%, кластер 7 —
-0,3% [6]. Таким образом, относительный уровень расходов на ИР — один из критически важных факторов экономического роста, уровень и динамика которого позволяют прогнозировать технологическое развитие той или иной страны.
Общая сумма глобальных расходов на ИР превысила в 2018 г. 2 трлн долл. США, из которых 92% приходятся на страны G20. Среди крупных стран-лидеров по показателю наукоемкости (отношение совокупных расходов на ИР к ВВП) находятся США (2,8%), Япония (3,29%), Германия (2,3%), Франция (2,22%), Австралия (2,12%) и Китай (2,1%). В малых быстро растущих странах этот показатель выше — в Республике Корее, Израиле, Дании и Швеции он превысил 4%. Значительная часть этих расходов осуществляется крупными компаниями. В 2017 г. глобальными лидерами наукоемкого бизнеса были «Амазон» (17 млрд долл. США на ИР), «Фольксваген» (15 млрд долл. США), «Альфабет», исследовательское подразделение «Гугл» (14,6 млрд долл. США), «Интел» (12,9 млрд долл. США), «Самсунг» (12,9 млрд
долл. США). «Хуавей» (11,3 млрд долл. США), «Эппл» (10, 9 млрд долл. США)1.
В России доля ИР в ВВП составила в 2017 г 1,2%, что примерно соответствует Италии, но больше, чем в Турции, Мексике и Аргентине. В этих странах бизнес мало вкладывает в ИР, а их финансирование обеспечивает в основном государство. Наиболее крупные российские компании — «Газпром», «Роснефть», «Норникель» и др.— вкладывают в науку сравнительно небольшие средства, и по этим показателям они находятся во второй-третьей сотне глобальных рейтингов затрат на ИР частного бизнеса.
В США доля бизнеса в общенациональном финансировании ИР составляет примерно 2/3 и имеет тенденцию к росту, доля государства относительно уменьшается при росте абсоютных размеров финансирования (рис. 1). Бизнес сам осваивает свои средства (328 млрд из 333 млрд долл. США) и немного выделяет средств университетам (3,8 млрд долл. США) и федеральным лабораториям (0,2 млрд долл. США в основном на оплату использования оборудования). Федеральное правительство меньше половины своего научного бюджета направляет в гослаборатории, до четверти — на ИР бизнеса (преимущественно в компании ВПК) и треть — в университеты.
1 Science and Engineering Indicators 2018. National Science Board. Wash. DC. 2018.
Таблица 1 / Table 1
Финансирование ИР: международные сопоставления / R&D spending: international comparisons
Страны / Country Всего, млрд долл. США / $ bln % к ВВП / as % to GDP В том числе из средств госбюджета / From federal budget Бюджетные ИР расходы, % к ВВП / Fedeal spending as % to GDP
Россия / Russia 37,3 1,2 34,3 1,0
США/ USA 502,9 2,8 138,5 0,4
Китай / China 408,8 2,1 84,0 0,4
Германия / Germany 114,8 2,9 34,3 0,9
Япония/Japan 170,0 3,3 33,9 0,7
Франция / France 60,8 2,2 17,7 0,6
Источник/Source: Наука, технологии и инновации России 2017. М.: Институт проблем развития науки РАН. С. 83-85 / Science, technology and innovation of Russia 2017. Moscow: Institute of science development problems of the Russian Academy of science, pp. 83-85.
После избрания Трампа президентом США, в предвыборной программе предлагавшего существенно сократить бюджетный дефицит посредством уменьшения научного бюджета на 2017-2018 гг., его администрация больше полагалась на частный сектор в финансировании прикладных исследований и разработок. Она предполагала уменьшить финансирование исследований, касающихся возобновляемых видов энергии, ядерных исследований и умных сетей, например программы ARPA-E (Advanced Research Projects Agency-Energy), предусматривающей осуществление передовых исследовательских проектов министерства энергетики. Но эта программа была отложена после вывода, сделанного Государственной счетной палатой (Government Accountability Office), о том, что работа над проектами ARPA-E еще не вступила в завершающую стадию, чтобы быть коммерчески успешной и привлечь частные деньги.
Благодаря сплоченным действиям ученых, поддержанных широкой общественностью и влиятельными лоббистами, конгресс не пошел на сокращение научного бюджета. В апреле 2017 г. более 280 организаций, представлявших бизнес, науку и технику, медицину и образование, обратились с письмом, подписанным в том числе главным редактором журнала Science и руководителем AAAS (American Association for the Advancement of Science) Р. Холтом, к спикерам Палаты представителей и Сената, а также лидерам обеих партий с требованием не допустить отказа от финансирования проектов фундаментальных исследований в энергетике, медицине и других областях.
В результате под напором общественности федеральные ассигнования на ИР были увеличены примерно на 5% по сравнению с предыдущим годом [7].
Процесс формирования и утверждения финансирования научных проектов в частном бизнесе является закрытым. Крупные компании инвестируют в ИР главным образом для получения благодаря системе охраны прав интеллектуальной собственности большей части прибыли, возникающей от результатов ИР (уникальные товары и услуги обеспечивают возможность установления на них высоких цен) [8, 9]. Фактически используются преимущества, получаемые от монополии на знания, для поддержания лидирующих позиций на рынках, что имеет большое значение в условиях действия антимонопольного законодательства, которое ограничивает другие виды монополии. К этому следует добавить еще два обстоятельства, определяющих приоритетность финансирования ИР бизнесом:
1) включение показателя затрат на ИР в отчеты компаний как важный индикатор для инвесторов и акционеров;
2) постоянно растущие затраты наукоемких компаний на приобретение исследовательских старта-пов или прав интеллектуальной собственности для укрепления лидирующих позиций на новых или смежных рынках высоких технологий.
Важнейшими характеристиками структуры финансирования науки в России являются высокая доля бюджета (доля затрат на ИР за счет бюджета по отношению к ВВП) и очень низкая,
на уровне слаборазвитых стран, доля финансирования и организации ИР бизнесом (табл. 1). В ряду перечисленных в табл. 1 стран Россия имеет максимальный показатель доли бюджета в финансировании науки.
Согласно данным Росстата доля ассигнований на гражданскую науку из средств федерального бюджета уменьшилась с 3,19% в 2013 г. до 2,45% в 2016 г. В этот же период возросла доля ассигнований на оборонную науку, которая составляет примерно половину всех бюджетных затрат на ИР. Таким образом, по доле ИР в совокупных бюджетных расходах показатели России находятся на уровне максимальных мировых.
В условиях, когда дальнейшее наращивание финансирования ИР за счет ассигнований государственного бюджета вряд ли возможно и целесообразно, возникают две задачи:
1) повышение эффективности использования бюджетных средств;
2) стимулирование создания отраслевых и корпоративных исследовательских центров, лабораторий и наукоемких стартапов предпринимателями, переориентация бизнеса с заимствования, приобретения готовых технологических решений на формирование и реализацию собственных независимых научно-технологических стратегий (переход от стратегии догоняющего развития, возможности которого сужаются в условиях санкций, к прорывному развитию) [10, 11].
В национальном проекте «Наука», разработанном Минобрнауки России и утвержденном в 2018 г. Правительством РФ, заявлена основная научная цель: Россия должна войти в пятерку ведущих стран по приоритетным для страны областям науки, для чего необходимо обновить инфраструктуру, создать научные центры мирового уровня, поднять качество аспирантуры. Задачу повышения спроса экономики на научные разработки будут решать научно-образовательные центры, в рамках которых произойдет интеграция сильных вузов, научных институтов и российских компаний для целей разработки новых технологий. Это очередная попытка соединить бизнес с наукой, вовлечь промышленность в разработку наукоемких технологий, увеличить финансирование науки за счет бизнеса. Выполнение этих задач увязано со стратегией научно-технологического развития России, а также с проектами национальной технологической инициативы.
Таким образом, одновременно будут действовать различные инструменты выбора и реализации приоритетных проектов технологического прорыва, активизации участия предпринимательства, что, несомненно, является движением в нужном направлении. Вместе с тем целесообразно ставить более амбициозные задачи развития собственных исследовательских подразделений крупного бизнеса, который, как показывает практика, является основным субъектом технологических прорывов.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ КОНКУРЕНЦИИ В МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ
Современное представление о компаниях — технологических лидерах мировой экономики можно получить, основываясь на разных показателях — объемах продаж или экспорта соответствующей продукции, котировках акций на фондовых рынках высокотехнологичных копаний, популярности того ли иного бренда у потребителей. Экономисты, изучающие технический прогресс, используют другие параметры — затраты на ИР в компаниях и патентную активность. В табл. 2 представлены актуальные данные о сравнительных масштабах корпоративной науки в наиболее крупных отраслевых компаниях мира.
Из данных, приведенных в табл. 2, следует, что самый большой исследовательский потенциал сосредоточен сейчас в компаниях ИКТ-секто-ра — основы технологического рывка в цифровой экономике. Первые пять компаний этого направления (все американские) расходуют на собственные научные центры более 95 млрд долл. США, причем только за последние три года прирост средств составил почти 18 млрд долл. США. Таким образом, при огромных масштабах ИР ведущие четыре компании не теряют темпа в освоении новых разработок. Только компания «Майкрософт» практически не наращивает, а только поддерживает свой потенциал, что может свидетельствовать о завершении важных стадий инновационного цикла. Лидером данной группы является компания «Амазон» с годовым бюджетом развития ИР, равным 30,5 млрд долл. США, что отражает расширение деловой активности и стремление к прорыву к новым рынкам с новыми технологиями, а также огромные инвестиции в сверхсовременную логистику с использованием искусственного интеллекта.
Таблица 2 /Table 2
Затраты на ИР крупнейших компаний в наукоемких секторах / R&D expenditures in the leading
companies, by industry
Компании по отраслям / Companies by industry and field of technology Годовые затраты на ИР, млрд долл. США / Annual R&D expenditures, $ bln
2016 2017 2018
ИКТ I Information and Communication Technologies
Amazon 22,62 26,75 30,5
Alphabet / Google 16,625 18,796 21,00
Apple 12,185 14,037 15,89
Intel 13,098 13,701 14,23
Microsoft 13,176 13,558 13,94
Итого по 5 компаниям / Total for 5 companies 77,704 86,842 95,57
Фармацевтика / Farma and Health care
Roche 11,596 12,284 12,96
Merck 10,208 11,323 12,27
Johnson&Johnson 10,962 11,493 12,11
Novartis AG 8,972 8,934 8,905
Pfizer 7,657 7,942 8,114
Итого по 5 компаниям / Total for 5 companies 49,395 51,976 54,37
Автомобилестроение / Automobile industry
Toyota 10,369 10,848 11,330
Volkswagen 11,572 10,915 10,260
Honda 7,541 8,180 8,818
Ford Motor 8, 000 8,305 8,647
General Motors 7,300 7,278 7,257
Итого по 5 компаниям / Total for 5 companies 44,782 45,526 46,310
Энергетика / Energy
General Electric 4,803 5,053 5,256
Petrochina 3,085 3,279 3,506
ExxonMobil 1,063 1,102 1,132
Royal Dutch Shell 0,922 0,824 0,728
Total SA 0,930 0,812 0,696
Авиастроение / Aviation industry
Boeing 3,179 3,180 3,180
BAE Systems 1,713 1,632 1,550
Lockheed Martin 1,200 1,339 1,485
Raytheon 0,734 0,830 0,891
Northrop Grumman 0,639 0,673 0,700
Итого по пяти компаниям / Total for 5 companies 7,465 7,654 7,806
Источник/Source: 2019 Global R&D Funding Forecast. R&D Magazine. 2019.
Вторая по размерам бюджетов на ИР отраслевая группа — фармацевтические компании, которые представлены как американскими, так и европейскими производителями [12]. Эта группа компаний отличается умеренной динамикой развития, более равномерным распределением и объемов ИР, и темпов их наращивания. В данной группе нет компании, которая бы с очевидностью «планировала рывок», резко нарастив масштабы разработок. И так же как и в ИКТ, только одна компания «Новартис» не увеличивает объем исследований.
Автомобилестроение — отрасль, характеризующаяся новыми прорывными направлениями деятельности, где, в частности, создаются электромобили и автомобили без водителей, находится на третьем месте по масштабам исследовательских бюджетов «большой пятерки». Впрочем, надо иметь в виду, что автомобилестроительные концерны широко используют разработки ИКТ-компаний, которые обеспечивают информационную начинку всех видов транспорта. «Тойота» уже многие годы является лидером отрасли по части новых технологий и пионером в разработке гибридных автомобилей и других новинок отрасли. «Фольксваген», резко увеличивший исследовательскую деятельность в 2016 г., обошел тогда «Тойоту», но затем уступил ей первенство. Американские автомобилестроительные компании «Форд» и «Дженерал Моторс» отстают от лидеров, хотя имеют вполне сопоставимые по масштабам, но медленно растущие бюджеты на ИР.
Компании авиастроения, флагманы предыдущей волны научно-технологического развития, и энергетические гиганты занимают сравнительно скромные места в отраслевой иерархии — совокупные бюджеты «большой пятерки» этих отраслей не превышают расходы одной компании не самого наукоемкого автомобилестроения и существенно уступают лидерам современного этапа — ИКТ и фармацевтике. Это, конечно, не означает, что исследовательская деятельность в авиастроении стала менее значимой — отрасль по-прежнему остается одной из самых наукоемких (по отношению затрат на ИР к стоимости продукции), но ее общие размеры относительно уменьшились. Вместе с тем можно обратить внимание на то, что в целом первая пятерка компаний практически не растет в последние три года, и у лидера отрасли — компании «Боинг» бюджеты, направляемые на исследования, также не увеличиваются, что может свидетельствовать как
о замораживании новых прорывных проектов, так и об инновационной паузе.
Энергетика в современных условиях сталкивается с большим количеством технологических вызовов, которые крупные компании преодолевают как своими силами, так и с помощью машиностроителей в энергетической сфере (поэтому в таблицу включен многопрофильный концерн «Дженерал электрик»). Отрасль решила проблемы сланцевой революции, развития альтернативных видов энергии, добычи нефти и газа на шельфе, сжижения природного газа и многие другие. В перспективе отрасли придется решать не менее сложные задачи «энергетического перехода» к низкоуглеродной энергетике — увеличению доли солнечной и ветровой энергии, снижению угольной генерации, сокращению выбросов вредных веществ в окружающую среду [13]. Отметим, что в энергетическую группу попала единственная среди лидеров китайская компания «Петрочайна» — крупная нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая корпорация, располагающая современными производственными мощностями в нефтехимии.
Приведенные в табл. 2 данные отражают только самый верхний слой крупных технологических компаний. Для получения более точных данных полезна статистика европейского источника — Industrial R&D Investment Scoreboard. В 2018 г. в его список включены 2500 ведущих компаний из 46 стран мира. Общее число стран, представленных в рейтинге своими наукоемкими компаниями, удвоилось за период с 2015 г. Каждая компания затратила в 2018 г. на ИР более 25 млн долл. США, а в сумме все компании — 834 млрд долл. США, что превышает 90% затрат бизнеса на ИР в мире. Отраслевой состав наукоемких компаний согласно данным этого источника не отличается от результатов, полученных экспертами журнала R&D Magazine: самые большие масштабы исследований у компаний ИКТ, затем у фармацевтических и автомобилестроительных компаний. 37% компаний — из США, 27% — из ЕС, 14% — из Японии, 10% — из Китая. Китайские компании присутствуют во всех отраслевых группах: источник оценивает затраты бизнеса Китая на ИКТ разработки примерно в 30 млрд долл. США, автомобилестроение и другие отрасли промышленности в сумме расходуют около 10 млрд долл. США, фармацевтика — не более 2 млрд долл. США. Китай отличается также высокой динамикой числа компаний, включаемых в данный обзор: в 2015 г. в него входило 300 компаний из Китая, а в 2018-438. В ряде отраслей масштабы ис-
Таблица 3 /Table 3
Сравнение масштабов финансирования науки и технологий в основных регионах мира, % к мировому итогу / Comparative R&D expenditures in main region of the world, % to world total
Регион / Region Доля основных регионов мира в затратах на ИР / the share of the regions in world total R&D expenditures, %
2017 2018 2019*
Северная Америка / North America 27,72 27,29 27,07
Азия / Asia 42,67 43,53 44,24
Европа / Europe 20,98 20,64 20,31
Источник/Source: 2019 Global R&D Funding Forecast. R&D Magazine. 2019.
* Данные на 2019 г. приведены согласно прогнозу R&D Magazine / 2019 data - forecast of the R&D magazine.
следовательской деятельности китайских компаний сопоставимы с ИР компаний Японии. Эти данные позволяют сделать вывод, что в Китае уже накоплен глобально значимый и динамично растущий потенциал ИР частного сектора, позволяющий успешно конкурировать на мировых рынках.
Рост технологической конкурентоспособности характерен не только для Китая. Другие крупные страны Азии (Япония, Южная Корея, Индия, Малайзия, Вьетнам, Индонезия) успешно конкурируют на основе науки и инноваций с целью выхода на передовые рубежи четвертой промышленной революции, нового решения институциональных проблем и ограничений, а также регулирования дилемм глобализации (поиск национального и глобального баланса в инновационных стратегиях). В настоящее время в конкуренции за инновационное лидерство США имеют существенное преимущество. Главное — это сбалансированность разнообразных институтов национальной инновационной системы, сильная корпоративная научно-технологическая культура, адекватная реакция фондового рынка на отраслевые инновации. В то же время происходит быстрый рост и укрепление динамичных компаний-конкурентов из азиатских стран, которые одновременно осваивают высокотехнологичное производство и глобальный маркетинг, быстро создают научные центры на приоритетных направлениях науки и техники, привлекают лучших специалистов, находят перспективные стартапы с инновационным потенциалом, широко используют государственные стимулы для создания финансовых и институциональных основ устойчивого долгосрочного лидерства. Новый потенциал модернизации в странах Азии опирается
на высокий уровень финансового обеспечения науки совместными усилиями государства и бизнеса. В настоящее время «совокупная Азия» превосходит и Северную Америку, и Европу по отдельности и практически сравнялась с ними, если их сложить вместе (табл. 3).
Хотя США продолжают сохранять безусловное превосходство по ряду качественных характеристик, Китай начинает их настигать, выходя в лидеры по динамизму экономического роста, накопленным финансовым резервам, масштабам и скорости структурных преобразований. Но не столь радужны его перспективы в инновационном развитии, решении наиболее сложных, связанных с фундаментальной наукой технологических проблем (китайским ученым присвоена только одна Нобелевская премия в области науки). Все еще в Китае в основном используются зарубежные прорывные, радикальные инновации в экономике и промышленности. Поэтому высшее руководство КНР поставило перед наукой задачу перевести на инновационные рельсы всю промышленность страны, а не только ее отдельные звенья и отрасли, добившиеся впечатляющих успехов. В программе «Сделано в Китае 2025» поставлена задача к 2020 г. довести долю китайских компонентов в конечном продукте отечественных производств до 40%, а к 2025 г. — до 70%.
Другие более амбициозные планы руководства Китая нацелены на опережающее развитие сетей нового поколения связи 5G, создание новых систем космической и военной техники, крупных энергетических и транспортных проектов. Торгово-экономические противоречия США и Китая являются одним из внешних проявлений обострения глобальной
Рис. 2 / Fig. 2. Сравнение уровней и динамики патентования ведущих стран мира, 1990-2015 / Triada Patent Application Trends for the Leadng Countries, 1990-2015
Источник/Source: OECD patent statistics (2019), Triadic patent families (indicator). URL: https://data.oecd.org/rd/triadic-patent-families.htm (дата обращения: 21.02.2019).
конкурентной борьбы на товарных и финансовых рынках, в сфере цифровых технологий, в способах решения возникающих глобальных проблем.
Качественные аспекты технологического развития отражает и статистика патентования. При быстром росте патентной активности в последние 40 лет только в 2000-е гг. китайские патенты стали заметны в статистике патентной триады (рис. 2). Сохраняется существенный отрыв от США, стран ЕС и Японии. Триадные патенты2 показательны, поскольку регистрация изобретения в ведомствах трех крупнейших развитых рынков свидетельствует о высоком уровне инновационности изобретения, потенциальной возможности коммерциализации соответствующей разработки и ее встраивании в глобальные научно-производственные цепочки. Хотя Китай пока еще не достиг сопоставимой с развитыми странами доли в триадных патентных семействах, с середины 2000-х гг. страна стремительно увеличивает свою долю. При этом особую роль в усилении патентования Китая в последние годы стали играть частные компании, преимущественно из ИКТ-сектора. Заметим, что Россия в триадных патентных семействах представлена только несколькими десятками патентов.
2 Триадная патентная семья — патент на изобретение, зарегистрированный Европейским патентным бюро (ЕРО), Бюро патентов и торговых марок США (ШРТО) и Японским патентным бюро (}РО).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В статье показано, что положения экономической теории об исключительной роли исследовательской деятельности бизнеса в ускорении экономического развития и создании условий для подготовки технологических прорывов подтверждаются эмпирическими данными из современной практики технологических прорывов в развитых и крупных развивающихся странах. Переход от догоняющего, имитационного технического прогресса, основанного на разных вариантах заимствований технологий и импорта готовых решений, к опережающему инновационному развитию возможен благодаря активизации собственных усилий бизнеса. Задача государственной экономической, налоговой, финансовой политики — стимулировать бизнес к созданию собственных исследовательских подразделений, нацеленных на формирование и реализацию собственных технологических стратегий, определяющих уникальные конкурентные преимущества, создающие заделы на опережающий, а не догоняющий рост. Взаимодействие государства и бизнеса именно на этой основе может обеспечить условия экономической модернизации и технологического роста для широкого круга отраслей. Это позволит создать надежные основы долгосрочного экономического роста и выполнить задачи по вхождению России в пятерку крупнейших экономик мира благодаря технологическому рывку.
16
Н. И. Иванова
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ / REFERENCES
1. Шумпетер Й. А. Теория экономического развития. М.: Прогресс; 1983. 454. Schumpeter I. A. Theory of economic development. Moscow: Progress; 1983. 454 p. (In Russ.).
2. Romer P. M. Increasing returns and long-run growth. The Journal of Political Economy. 1986;(10):1002-1037.
3. Arrow K. The Economic implications of learning by doing. The Review of Economic Studies. 1962(6):155-173.
4. Romer P. M. Increasing returns and long-run growth. The Journal of Political Economy. 1986;(10):1002-1037.
5. Иванова Н. И. Национальные инновационные системы. М.: Наука; 2002. 244 с. Ivanova N. I. National innovation's systems. Moscow: Nauka; 2002. 244 p. (In Russ.).
6. Григорьев Л. М., Павлюшина В. А. Социальное неравенство в мире: тенденции 2000-2016 гг. Вопросы экономики, 2018;10:29-52.
Grigoriev L. M., Pavlyushin V. A. Social inequality in the world: trends 2000-2016 Voprosy ekonomiki. 2018;10:29-52 (In Russ.).
7. Иванова Н. И. Наука устояла: о научном бюджете США. Актуальный комментарий ИМЭМО. 2017. URL: https://www.imemo.ru/index.php?page_id=502&id=3198&p=9.
Ivanova N. I. Science survived: on the scientific budget of the United States. Actual comment of the Institute of world economy and international relations of the Russian Academy of Sciences. URL: https://www.imemo. ru/index.php?page_id=502&id=3198&p=9. (In Russ.).
8. Jaumotte F., Pain N. Innovation in the business sector, OECD Economics department working papers. 2005;(459). OECD Publishing, Paris.
9. Dachs B., Stehrer R., Zahradnik G. The Internationalisation of business R&D. Edward Elgar Publishing, 2014.
10. Голиченко О. Г. Основные факторы развития национальной инновационной системы: уроки для России. М.: Наука; 2011. 634 с.
Golichenko O. G. the Main factors of development of the national innovation system: lessons for Russia. Moscow: Nauka; 2011. 634 p. (In Russ.).
11. Graham L. R., Dezhina I. Science in the new Russia: crisis, aid, reform. 2008. Indiana University Press.
12. Scherer F. M. Pharmaceutical innovation Handbook of the Economics of Innovation. 2010;(1):539-574.
13. Глобальные энергетические и экономические тренды. С. В. Жуков, ред. М.: ИМЭМО РАН, 2019. 194 с. DOI: 10.20542/978-5-9535-0551-2
Global Trends in Economy and Energy. Zhukov S. V., ed. Moscow: Institute of world economy and international relations of the Russian Academy of Sciences; 2019. 194 p. (In Russ.). DOI: 10.20542/978-5-9535-0551-2
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Наталья Ивановна Иванова — академик РАН, доктор экономических наук, профессор, первый заместитель директора Национального исследовательского института мировой экономики международных отношений им. Е. М. Примакова, Москва, Россия [email protected]
ABOUT THE AUTHOR
Ivanova Natalya I.—Academician of the Russian Academy of Sciences, Dr. Sci. (Econ.), Prof., First Deputy Director of the Primakov National Research Institute of World Economy of International Relations, Moscow, Russia [email protected]
Статья поступила: 18.03.2019; принята к публикации:20.05.2019. Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The article was received 18.03.2019; accepted for publication 20.05.2019. The author read and approved the final version of the manuscript.
