Технологические революции и социум: мировой тренд и Российская специфика Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

Р. С. Гринберг1

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ И СОЦИУМ: МИРОВОЙ ТРЕНД

И РОССИЙСКАЯ СПЕЦИФИКА

Обсуждается воздействие ускорения научно-технического прогресса на занятость населения. Согласно предлагаемой гипотезе, быстрая роботизация в странах развитого мира в сочетании с возвращением конфликтов и пороков раннего капитализма (социально неприемлемое материальное неравенство, распространение массовой бедности, рост авторитарных тенденций в политике и т. д.) чреваты резким скачком безработицы и ростом правого популизма. Предлагаются способы противодействия этому тренду и прогнозы социально-экономической динамики как следствия технологических трансформаций. Рассматриваются характерные черты российской ситуации в контексте мирового тренда и даются оценки ее перспектив с учетом специфики выбранной философии социально-экономической политики.

Ключевые слова: технологическая трансформация, социум, занятость, неравенство, деиндустриализация, структурная политика.

УДК 330.354

Проанализируем влияние радикальных технологических изменений на социальную сферу, в первую очередь на динамику занятости. Как роботизация современной промышленности и экономики в целом повлияет на рынки труда, верна ли гипотеза, в соответствии с которой уже в ближайшем будущем человечество или по крайней мере страны развитого мира столкнутся с массовой безработицей?

Обычно прогресс в развитии производительных сил ведет к отмиранию одних профессий и появлению других - так было всегда. Но на этот раз технологические сдвиги настолько быстры и масштабны, что, согласно исследованиям Оксфордского университета, более половины традиционных профессий находятся под угрозой исчезновения, в то время как спрос на новые, по имеющимся расчетам, не обещает быть таким же стремительным. Очевидное следствие такого хода событий - рост материального расслоения социума и распространение зоны бедности.

Как бы то ни было, нам придется иметь дело с общественным порядком, в котором на новом витке истории возникают проблемы и социальные конфликты, типичные для раннего капитализма. И здесь не обойтись без наследия Карла Маркса, некоторые положения которого актуальны для понимания сегодняшней реальности при всем ее отличии от социально-экономической обстановки середины XIX в.

Маркс поставил вопрос о движении общества в «царство свободы», из-за чего его прогнозы часто называют утопическими. Но ведь он всегда обращался к анализу

1 Руслан Семенович Гринберг, научный руководитель Института экономики РАН и Института нового индустриального развития (ИНИР) им. С. Ю. Витте, чл.-корр. РАН, д-р экон. наук, профессор.

сущности явлений, пытался вникнуть в фундаментальные закономерности общественного развития. Ему было важно исследовать глубинные противоречия социальных процессов: рождения и смерти, прогресса и регресса общественных систем.

Его «Капитал» как комплексный анализ рыночной экономики XIX в. - лучшая анатомия тогдашнего капитализма, который ужаснул Маркса. Будучи гуманистом, он смотрел на зверский, «манчестерский» капитализм и был реальным свидетелем жестокой эксплуатации свежеиспеченным капиталом наемных работников, мужчин, женщин, детей. Он исследовал, почему это происходит и как связаны производительные силы с производственными отношениями, - Маркс считал, что они находятся в конфликте.

Сегодня, когда новые технологии диктуют новые механизмы управления, между производительными силами и производственными отношениями по-прежнему возникают противоречия, которые ведут к всевозможным конфликтам и даже революциям.

Не будет преувеличением утверждать, что Марксу удалось верно предсказать характерные черты современного капитализма. На мой взгляд, особого упоминания заслуживают следующие:

1. Монополизм. Функционирование рыночной экономики там, где роль государства сводится к функции «ночного сторожа», неизбежно ведет к концентрации производства и монополиям. А монополизация - это раковая опухоль любой экономики, и Маркс это четко подметил.

2. Финансовые спекуляции, которые могут вызывать и усугублять кризисы в экономике. Маркс предупреждал: если дать волю финансовому сектору, он поработит реальную экономику, что мы и видим сегодня. На место формулы «деньги - товар - деньги» приходит формула «деньги - деньги плюс». Недаром возникла шутка «инвестиция -это неудавшаяся спекуляция».

3. Глобализация. Маркс жил в то время, когда мир еще не был большой деревней, и уже тогда указывал, что мировой капитал будет править бал, а мировое хозяйство будет становиться все более однородным.

4. Бюрократия, которая «приватизирует» - фактически захватывает государство. Мы видим, что общественные интересы сплошь и рядом игнорируются или искажаются, отодвигаются на второй план, если бюрократы не чувствуют над собой контроля.

5. Роль науки. Маркс предвосхитил решающую роль науки в развитии производства - именно ему принадлежит тезис о превращении научного знания в «непосредственную производственную силу», что стало реальностью на рубеже XIX и XX вв. и продолжается с ускоряющимся темпом.

6. Материальное неравенство и поляризация доходов. Маркс показал, что в стихийно развивающейся рыночной экономике неизбежна концентрация богатства меньшинства на одном полюсе и концентрация массовой нищеты - на другом. Некоторое улучшение ситуации произошло в XX в. Социализация продвинутых рыночных хозяйств породила установку правящих элит на «благосостояние для всех», в результате имманентное раннему капитализму колоссальное материальное неравенство было значительно ослаблено. В 1950-е - 1960-е гг. можно было говорить про почти бесклассовое общество. В развитых странах Запада произошла, в сущности, тихая социалистическая революция - врастание социализма в капитализм.

В середине 1970-х гг. маятник резко качнулся вправо, установка на неолиберальную доктрину «минимального государства» вновь привела к чудовищному расслоению социума. За последние 30 лет неравенство выросло во многих странах в значительной мере вследствие технологических изменений. Исследования МВФ показывают, что за пе-

риод 1980-2012 гг. в странах с развитой экономикой доходы верхнего 1 % населения возрастали в годовом исчислении в три раза быстрее, чем у остальной части населения: в среднем доходы выросли на 55,5 %, а доходы 1 % населения - на 182,2 %.

7. Отчуждение труда - оторванность человека от результатов работы. Для Маркса как поборника идеи прогресса было важно, что царство свободы должно когда-то наступить. И надо сказать, что сегодня благодаря мощному ускорению научно-технического прогресса материальные предпосылки «благосостояния для всех» налицо. Но, как писал Маркс, царство свободы наступит, лишь когда будет преодолено «порабощающее человека разделение труда». А вот здесь прогресс скромнее. Ведь из всех наемных работников мира лишь 15 % довольны своей работой. Если вы начали работать шахтером, то велика вероятность, что вы так и проработаете шахтером всю жизнь, нравится это вам или нет. И, похоже, в обозримой перспективе такой статус-кво неизменен.

Но и здесь уже просматривается возникновение условий, схожих с предположениями Карла Маркса. Речь идет о возможном введении в развитом мире так называемого безусловного базового дохода, когда каждый гражданин страны от рождения до смерти ежемесячно получает доход, достаточный для сытой жизни независимо от того, работает он в данной момент или нет. Физический труд и вообще живой труд стремительно вытесняется высокопроизводительными роботами, и введение безусловного базового дохода не только позволяет сохранить социальную стабильность, но и дает возможность каждому человеку попробовать себя в разных сферах жизни - находить те сферы, где, как писал Маркс, «труд становится первой жизненной потребностью». Разве это не похоже на реализацию коммунистической мечты?

А теперь перейдем к обсуждению российской специфики. Сразу же замечу, что все упомянутые явления еще в большей степени и более зримо присутствуют в сегодняшней России. В развитом мире они смягчаются действующими механизмами социального выравнивания, что почти полностью отсутствует в нашей стране. Но применительно к теме влияния технологических сдвигов на социальную сферу важнее другое. Возникает вопрос: а мы дожили до такого беспокойства, которое испытывает развитой мир? Сергей Дмитриевич Бодрунов считает, что технологические преобразования необходимы и им нет альтернативы. Но, если не выдавать желаемое за действительное, надо признать, что у нас в стране пока в основном преобладают ритуальные заклинания на этот счет. Несмотря на обещания, намерения и даже указания первого лица, примитивизация структуры отечественной экономики, как и ее стагнация, пока продолжаются. И роботов нам пока бояться не следует. Например, в России обеспеченность промышленными роботами на 10000 занятых составляет всего 2, а в Южной Корее - 531.

Прогнозы на 2019 г. и последующие годы выглядят также весьма пессимистично. Так, рост ВВП снизится с 1,3 % в 2018 г. до 0,8 % в текущем году. Это даже не приближается к среднемировым (3,3 %), не говоря уже о каком-то опережающем росте. К этому следует добавить ожидаемое замедление роста личных доходов из-за предполагаемого скачка инфляции, ужесточения регулирования ЦБ в сегменте розничного кредитования, повышения НДС и пенсионного возраста, которые серьезно омрачают прогноз потребительской активности. Ожидается, что рост потребления домохозяйств замедлится с 3,0 % г/г в 2018 г. до 1,5 % г/г в 2019 г.

При этом Указ Президента №204 от 7 мая 2018 г. «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» предус-

матривает вхождение России в число пяти крупнейших экономик мира и увеличение ВВП приблизительно на 30 % к 2024 г. по отношению к 2016 г., что эквивалентно среднегодовым темпам роста экономики на уровне 3,3 % в 2018-2024 гг. (на 50 % в номинальных величинах); устанавливает цель - рост производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики не ниже 5 % в год. Что на это сказать? Цифры, обозначенные в указе президента, следует рассматривать в качестве духоподъемной задачи. Наша пресса часто пишет, что у нас нет целеполага-ния, вот Владимир Владимирович и обозначил цели.

С одной стороны, понятно, что это надо было сделать. Власть, причем любая власть, просто обязана вдохновлять и обещать. С другой стороны, жизнь, как говорится, богаче. Ее не обманешь. Заявленные цели очень амбициозны, а это значит, что они могут быть недостижимы. Но для паники оснований нет. Даже если мы не достигнем заявленных результатов, то, стремясь к ним, достигнем чего-то вполне реального и осязаемого. Черчилль любил повторять, что политик, который хочет быть успешным, должен обладать всего двумя качествами: страстно обещать и уметь убедительно объяснить, почему обещание не выполнено. А у нас в этом смысле ситуация очень благоприятная - кругом недруги.

И все-таки, способны ли максимизированные цели и задачи переломить стагнационный тренд в экономике, который дают прогнозисты? Давайте вспомним, что экономическая активность у нас стала затухать со времени кризиса 2008-2009 гг. А до этого почти целое десятилетие экономический рост в стране был прямо-таки впечатляющим: ежегодно экономика росла больше, чем на 6 %. Сегодня о таких темпах можно только мечтать.

Как бы то ни было, нужно ставить новые бодрящие цели, что Владимир Владимирович и сделал. Но сделал он это в условиях нарастающих санкций, что заставляет еще больше сомневаться в реализуемости майских указов.

Как было раньше? Был первый мир - капиталистический, второй - наш и третий - развивающиеся страны, большинство которых составляли молодые самостоятельные государства, освободившиеся от колониальной зависимости. Сейчас ничего такого нет. Все одинаковы с точки зрения идеологии. Никто никого не должен ничему учить. Но благостный мир как результат «горбачевской» перестройки с ее общечеловеческими ценностями, судя по всему, исчез окончательно и бесповоротно. Снова бал правит геополитика с ее зримой и незримой борьбой государств за сферы влияния и диктатом сильных. Последние при этом становятся заносчивыми, а слабые - обидчивыми. Все это создает мощный конфликтный потенциал, ведущий к разорительным, к счастью, пока только экономическим, санкциям.

В нашем случае особую негативную роль играет беспрецедентная неопределенность даже самого ближайшего будущего. В такой ситуации всякие более или менее долгосрочные задачи уходят на второй, если не на третий, план, а главной жизненной установкой власти и народа становится выживание и выжидание. При этом стагнационный тренд, похоже, только укрепляется. Как его переломить?

Рекомендаций на этот счет много. Но если отбросить крайности, доминируют две школы экономической мысли. Одни говорят, что нужно наращивать госинвестиции и направлять их в транспортно-логистическо-инфраструктурные проекты, чтобы преодолеть несвязанность необъятной территории. Идеологически я тяготею именно к этой школе мышления. Другие говорят, что ничего этого не надо - риски, конечно, большие, но, может быть, сейчас как раз то время, когда надо идти на риск. Интуитивно чув-

ствую, что в этом подходе меньше риска, чем, если ничего не делать. Но правительство наше, похоже, больше заботится о сохранении статус-кво, поскольку не верит, что, идя на риск, сможет переломить ситуацию к лучшему. Или получит ситуацию, с которой потом не сможет справиться, тем более, что вероятность ужесточения санкций достаточно высока. Думаю, санкции будут ужесточаться, но, главным образом, выборочно и точечно - по олигархам и друзьям Владимира Владимировича. Не исключено, что будут преследовать их капиталы и время от времени блокировать их предпринимательскую активность.

Какие санкции для нас самые тяжелые? Только запрет на покупку нашей нефти. Как с Ираном. Тогда можно ждать существенного ухудшения. Но они вряд ли пойдут на это, так как им придется туго из-за непредсказуемого поведения мировых цен на нефть. Но говорить об отмене или смягчении санкций не имеет смысла, поскольку в США доминирует консолидированная идея наказания России за всё ее своеволие последних лет.

Здесь уместно обсудить одну забавную вещь. После введения санкций у нас стало что-то меняться на ментальном уровне. Мы сами, без давления извне, ничего не хотим делать. Жизнь идет, как идет. Засилье импорта такое, что мама не горюй. Процветают нефть и финансовые институты. Прибыли растут при общем падении экономики. И пока не начали угрожать, мы не зачесались. А вот как начали, тут мы сразу: «Не нужны нам ваши сковородки, мы сами умеем и будем их делать». Это же смешно, когда при нормальных добрососедских отношениях мы живем беспечно. Десять процентов населения живет более или менее прилично, еще двадцать - вполне сносно (как в СССР или чуть лучше), остальные семьдесят - вообще непонятно как живут.

Сейчас многие без всякой иронии говорят: «Не дай Бог санкции закончатся». Все перестанем делать! А сейчас куриным мясом себя обеспечиваем на 100 %; свининой - на 100 % (а было - 30 %). Пока не было санкций, что мы делали? Слушали всё, что скажет Запад, и ничего не делали для модернизации своей экономики.

А зачем делать? Недавно одно уважаемое зарубежное агентство опубликовало очередной рейтинг миллиардеров Bloomberg Billionaires Index, согласно которому совокупное состояние 23 российских долларовых миллиардеров с начала 2018 г. выросло на 18,4 млрд долларов. По подсчетам, этой суммы хватило бы, чтобы не повышать пенсионный возраст и не травмировать общество (только в 2019 г. пенсии не получат более 2 млн человек, а в сельской местности, где практически нет работы, на эти деньги рассчитывали целые семьи), не разгонять инфляцию, не затормаживать экономический рост, не убивать потребительскую активность населения... Однако, выбран другой план действий.

Справедливости ради надо сказать, что рост состояния миллиардеров не означает реального прироста денежной массы у них в карманах. Этот рост биржевой капитализации их активов вызван различными причинами и процессами на мировых финансовых и инвестиционных площадках, ростом цен на топливо и сырье, подорожанием акций и т. д. Словом, эта капитализация как выросла, так, благодаря тем же процессам, может и снизиться. Тем не менее надо признать, что у нас плутократическое государство, в основе которого лежит власть богатых. Но и им, при всей их власти, делиться нужно. А как делиться? В приличных обществах действует принцип социального выравнивания, который реализуется с помощью прогрессивной шкалы налогообложения личных доходов. В Германии, например, 4 % немцев дают 40 % доходов бюджета. (Там миллиардеров примерно столько же, сколько у нас.)

В связи со всеми этими пенсионными и налоговыми нововведениями хочу обратить особое внимание на порочность государственной «философии кубышки». Когда денег много, а в последнее время их особенно много (у нас профицит бюджета, профицит платежного баланса, профицит внешней торговли, покупки валюты в два, а то и в три раза превышают необходимое количество), но мы их не тратим, а складываем в кубышку, как будто ждем Конца Света. (Не мы, конечно, а начальство - хочет к нему подготовиться.) А выглядит это смешно, потому что «черный день», которого они так ждут, похоже, уже наступил. Попробую объяснить свою мысль метафорически. Вот живет семья: муж, жена, дети. Дети не обуты, не одеты. Жена болеет. Живут от получки до получки. Сбережений нет. В общем, порядка 75 % россиян примерно так и живут. И вот приходит домой папа и говорит: «Я клад нашел». Все радуются, наконец-то: сможем и полечиться, и поесть вдоволь нормальных продуктов, и обуться, одеться, и детям нормальное образование дать. А папа говорит: «Нет ребята, тратить мы ничего не будем, потому что могут наступить еще более тяжелые времена». В этом вся порочная суть «философии кубышки».

Будущее, как всегда, в тумане, сегодня же - в густом тумане. В свете угрожающего обострения нашего конфликта с США экономические перспективы страны как бы отходят на второй план. Санкции - тяжелое бремя для страны, но с ними можно жить. А вот разрушение договора о сокращении ракет малой и средней дальности - это опасно для жизни.

Что касается выздоровления отечественной экономики, то рано или поздно этим начнут реально заниматься. Вопрос только в том, кто - либерально-демократические реформаторы или адепты жесткого мобилизационного типа хозяйственной жизни? А если помечтать, то возможен такой вариант развития: ответственные «западники» и «почвенники», покончив с традиционной взаимной неприязнью, создадут некую гибридную модель экономического управления, призванную обеспечить «конвергенцию по-российски». И тогда свершится то, чего никогда не было в России: «благосостояние для всех» без отказа от денег и частной собственности.

R. S. Grinberg. Technological revolutions and the society: global trend and russian specificity.

The article discusses the impact of accelerating scientific and technological progress on employment in the short term. A hypothesis is proposed that rapid robotization in the countries of the developed world, combined with the return of conflicts and vices of early capitalism (socially unacceptable material inequality, the spread of mass poverty, the growth of authoritarian political trends, etc.) are fraught with a sharp jump in unemployment and, accordingly, an increase in right-wing populism. We propose ways to counter this trend and forecasts of socio-economic dynamics as a consequence of technological transformation. In the second half of the article, the characteristic features of the Russian situation in the context of the world trend are considered and its prospects are assessed taking into account the specifics of the chosen philosophy of social and economic policy.

Keywords: technological transformation, society, employment, inequality, deindustrialization, structural policy.