CC BY
84
ТЕАТРАЛЬНАЯ КРИТИКА КАК РЕЦЕПЦИЯ ДРАМЫ 1920-Х ГОДОВ1
Следует согласиться с Марией Александровной Мироновой в том, что рецепция художественного текста входит в число самых актуальных и, следует добавить, - перспективных проблем современного литературоведения. «Неклассическая», тем более «постнеклассическая», парадигма научного знания (воспользуемся терминологией философов) признает важность для получения результатов не только исследования самого по себе объекта, но и личности исследователя и выбора им «средств» получения результата. Экстраполируя эти установки на ситуацию обсуждения диссертации Марии Александровны Мироновой «Театральная критика 1920-х годов: рецепция пьес Н. Эрдмана “Мандат” и М. Булгакова “Дни Турбиных”», можно говорить
о целом ряде аспектов, свидетельствующих о ее актуальности, о значимости собранного материала,
о принципиальной новизне подходов к его осмыслению и, тем самым, - к творчеству самых ярких, талантливых отечественных драматургов и критиков 1920-х гг.
М. Булгакова не раз соотносили с А.П. Чеховым. Уже названием одного из своих первенцев владикавказской поры М. Булгаков подсказывал такую возможность: «Дни Турбиных» восходят к пьесе «Братья Турбины», которая акцентом на степени родства героев в заглавии указывает на связь с «Тремя сестрами». «Мандат» Н. Эрдмана первый его постановщик - гениальный режиссер Вс. Мейерхольд, мнению которого нельзя не доверять, - оценил как развитие «основной линии русской драматургии - Гоголя, Сухово-Кобылина». Феноменальный успех первых постановок этих пьес на сценах прославленных, разных по направлению эстетических поисков театров, известность, в одночасье пришедшая к молодым авторам, - все оказалось перечеркнуто в политических условиях сталинского правления. После бурных обсуждений, шквала рецензий - обе пьесы оказались в центре внимания критиков всех существовавших тогда изданий, творческих объединений и взявших на себя обязанность воспитания интеллигенции пролетарских групп - изоляция авторов (для одного -в прямом, для другого - в переносном смысле), запрет на постановку и публикацию произведений, казалось, не дают никаких шансов на их возвращение к читателю и зрителю.
Первым и долго единственным литературоведом, включившим драматургию Н. Эрдмана в поле
своих исследовательских интересов в пору запрещения лучших произведений этого автора, был томский ученый Н.Н. Киселёв. Он заинтересовался пьесами «Мандат» и «Самоубийца» в конце 1960-х гг., когда они не были опубликованы, и цитировать их приходилось по материалам ЦГАЛИ (ныне - РГАЛИ). Следует отметить, что статью Н.Н. Киселёва о пьесе «Самоубийца» постигла ее судьба: едва успели разослать сигнальные экземпляры 77-го тома Ученых записок Томского государственного университета за 1969 г. по обязательным адресам, как пришло цензурное указание изъять тираж. Понадобились длительные переговоры, чтобы этот том все-таки вышел, но основная часть тиража - уже без публикаций статьи о «Самоубийце», ее вырезали, заменили другой, более безобидной, с точки зрения цензуры (хотя в главной библиотеке страны и ряде других центральных хранилищ можно найти соответствующий том в первом его варианте). Тем не менее Н.Н. Киселёв ввел в сокращенном виде материал о драматургии Н. Эрдмана (о «Мандате» прежде всего) в монографию «Проблемы советской комедии», вышедшую в Томске в 1973 г. Жаль, что статьи Н.Н. Киселёва «Вокруг «Мандата» и «Дискуссия о советской сатире в литературной и театральной критике 20-х годов» из указанного тома Ученых записок ТГУ 1969 г. не попали в поле зрения молодого ученого, как и выполненная под его (Н.Н. Киселёва) руководством кандидатская диссертация Т. Л. Воробьёвой «Комедия 1920-х годов в рецептивном аспекте» (1998 г.); они могли дать дополнительный импульс автору обсуждаемого исследования или возможность полемики.
К чести диссертанта, это практически единственный упрек, который я могу сделать по ее работе.
Она далеко ушла в исследовании не только от названных предшественников, но и многих других, последовавших по времени за ними. Перед литературоведами, первыми обратившимися к осмыслению драматургии М. Булгакова и Н. Эрдмана, стояли задачи показать ущербность позиций их противников, несправедливость политических обвинений и представить, насколько это было возможно с учетом социокультурной ситуации, художественное своеобразие их произведений. М.Н. Миронова с учетом достигнутого в булгаковедении и эрдмановедении осмысливает
1 Отзыв официального оппонента на диссертацию М.А. Мироновой «Театральная критика 1920-х годов: рецепция пьес Н. Эрдмана “Мандат” и М. Булгакова “Дни Турбиных”», представленную на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности
10.01.01 - русская литература в диссертационном совете Д.501.001.32 при Московском государственном университете. Защита состоялась 14.12.2006 г.
В.Е. Головчинер. Театральная критика как рецепция драмы 1920-х годов
материалы журналистики 1920-х гг., решает новые и более сложные задачи.
Объектом ее исследования стало обширное поле театральной периодики 1920-х гг. И научная ценность настоящей работы определяется не только тем, что впервые в недоступном прежде объеме и с не реализованной прежде тщательностью собран, осмыслен огромный материал дискуссий, рецензий (а по количеству театральных изданий, отделов в неспециализированных органах печати с 1920-ми гг. не может сравниться ни одна другая пора в России), но с тем, что этот материал представлен в новой системе.
До сих пор осмысление критики 1920-х гг. в истории литературы осуществлялось преимущественно в связи с манифестами и практикой множества литературных объединений и групп (в том числе в учебнике «История русской литературной критики» под ред. В.В. Прозорова 2002 г.), а в театроведении - с теми или иными театральными предпочтениями критиков, как правило, тогда полярными: с ориентацией одних критиков на идеи «Театрального Октября», вдохновителем которых был В. Мейерхольд, других - на традиции МХАТ, традиции психологического театра, «аков» - «академических» театров, как их определяли сторонники «Левого Фронта». Уходя от чрезмерной дробности существующих систематизаций, М.Н. Миронова предлагает свою - с более крупными блоками, и думается, не только для ее целей более релевантную. Мне представляется ее позиция чрезвычайно продуктивной. Она не заявляет о своей системе как «единственно» правильной, она создает одну в соответствии с имеющимся материалом во второй главе, посвященной проблемам восприятия и интерпретации «Мандата», и существенно кор -ректирует ее в третьей главе, так как материал театральной критики по «Дням Турбиных» требовал этого. В третьей главе сохраняется как принципиально важное психологическое направление интерпретации пьесы. Раздел о нем с двух сторон поддерживают разделы с представлением тех, кто видел в пьесе, дискредитацию белогвардейского движения, и тех, кто находил в ней его апологию.
Таким образом, в диссертации представлен в значительной мере новый, обширный материал газетных и журнальных публикаций, культура описания которого свидетельствует о хороших аналитических навыках работы ее автора с разного рода текстами, об умении мыслить системно, излагать убедительно и аргументированно. Думается, выделение в качестве основания не групповых ориентиров разных литературных или театральных выступлений, а поиск заинтересованным в своем предмете исследователем близких, по сути, при-
нципов, подходов - направлений, тенденций обогащает, структурирует современное представление о художественной жизни середины 1920-х гг. и ее освещении в прессе.
Столь серьезный результат обеспечен хорошей историко-литературной и театроведческой базой, представленной в первой главе. Легко, свободно, что является следствием владения материалом, излагает М.Н. Миронова в первой главе основания своей концепции: пишет о значимости для искусства театра европейской традиции института режиссуры, о появлении его именно в отечественной культуре, о критике как сфере профессиональной деятельности и критиках. Казалось бы, пишет о явлениях, в общем известных, но исподволь вырисовывается совершенно самостоятельная логика и концепция ее работы. Молодой ученый находит убедительные основания для утверждения, что наиболее значительные явления в театральной критике 1920-х гг. вырастают, если не прямо на достижениях, открытиях наиболее заметных литературоведческих школ, то в сфере их большего или меньшего притяжения. Эта мысль о связи литературной и театральной критики впервые так четко осознается и четко формулируется диссертантом, не случайно она определила первое положение среди выносимых на защиту.
Следует отметить, что все обозначенные положения (а их четыре) оказались подтверждены в процессе изложения материала исследования, что все они имеют научную и практическую ценность: могут помочь в воспитании исследователя драмы и театрального критика, журналиста. Всей логикой своей работы диссертант убеждает, что режиссерская интерпретация пьесы, ее воплощение на сцене должны пониматься как своеобразная «первая» рецепция (или одна из рецепций) драматического произведения, что она-то чаще всего и становится объектом театральной рефлексии рецензента.
Анализ дискуссий по поводу «Мандата» и «Белой гвардии» показал разные пути и принципы освоения профессиональными театральными критиками, журналистами этих явлений; они осознаются сегодня как события не только культурной жизни столицы России 1920-х гг., истории мирового театра, но и отчественной журналистики. В одних случаях, убедительно показывает диссертант, имело место стремление с использованием аналитического инструментария (что особенно характерно и продуктивно в деятельности формального направления: А. Гвоздева и др.) «доказать отличие замысла драматурга от замысла режиссера», т.е. речь, действительно, может идти о серьезной аналитической рецепции. В других случаях (это касается «Дней Турбиных») одобрение и неприятие возникали на разной основе, но определяющими в це-
лом ряде выступлений были социально-политические, «вкусовые» установки журналистов-диле-тантов.
Было бы интересно сопоставить, объяснить разницу восприятий обеих пьес после второго их пришествия на сцену: что нового, особенного открыли режиссеры и критики в постановках «Белой гвардии» после ее публикации в начале 1960-х гг. и «Мандата» в конце 1980-х, в 1990-е гг. Что отличает восприятие в прессе постановок этих пьес за рубежом от рецепции спектаклей, осуществленных в те же годы на родине авторов? Что может стать основанием систематизации этого материала? Впрочем, понятно, что эти вопросы выходят за рамки целей и задач, поставленных в диссертационном сочинении М.Н. Мироновой, и могут рассматриваться лишь как намечающие его перспективу, тем более что монографические работы Д. Фридмана и
А. Готцес, приводящие обширный материал по восприятию пьес Эрдмана англо- и немецкоязычной прессе, диссертанту известны.
Знакомство с работой М.А. Мироновой позволяет говорить о ней как о самостоятельном, целост-
ном, завершенном исследовании важнейших страниц отечественной литературы и журналистики, открывающем горизонты нового их понимания прежде всего для рецептивных аспектов ее изучения. Эта работа отмечена высоким аналитическим уровнем исследования, достоверностью полученных результатов и практической их значимостью: каждая глава демонстрирует самостоятельно выработанные подходы к литературному произведению и театральному его воплощению как своеобразной его рецепции, а также и к каждому направлению театральной критики в связи с его спецификой. Публикации и автореферат адекватно отражают содержание диссертации.
Все сказанное является основанием для конечного вывода отзыва: диссертация и автореферат соответствуют требованиям Положения о порядке присуждения ученых степеней (п. 8), а М.А. Миронова достойна присвоения ей ученой степени кандидата филологических наук по специальности
10.01.01 - русская литература и специализации 10.01.10 - журналистика.
В.Е. Головчинер
АТМОСФЕРА В ДРАМЕ 1970-80-Х ГОДОВ КАК ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ1
Актуальность и практическая ценность представленного в диссертационной работе Ольги Юрьевны Багдасарян исследования определяются, на мой взгляд, двумя принципиально важными для современного литературоведения моментами.
Во-первых, выбором объекта исследования. В этом качестве предстала отечественная драма 1970-80-х гг., которую по прошествии времени уже можно рассматривать, с одной стороны, в масштабе «большого времени» (М. Бахтин), в сложнонаследу-емых признаках разных эстетических систем ХХ в., с другой стороны, как явление, непосредственно предшествовавшее новейшей драматургической практике послеперестороечной поры. Следует заметить: большая часть разработок, привлекающих внимание методик, путей анализа художественного текста сегодня ориентирована на работу с прозой и стихами. Не только из солидных, обобщающих трудов последних лет по родам и жанрам литературы (например, ИМЛИ), но даже из вузовских учебников, учебных пособий по истории русской литературы исчезают разделы о драме (см.: «Историю русской литературы первой половины ХХ в. (советский период)» В.В. Мусатова, 2001 г.). И это несмотря на
серьезность исканий в драматической литературе ХХ в., о чем свидетельствуют произведения А.П. Чехова, М. Горького, Л. Андреева, А. Блока, М. Цветаевой, А. Платонова, В. Маяковского, Н. Эрдмана, М. Булгакова, Е. Шварца, Л. Леонова; заметим, что искушение драмой и театром испытали почти все крупные представители символизма, акмеизма, футуризма, ОБЭРИУ и т.д. Множество имен интереснейших драматургов дала вторая половина ХХ в. (своеобразный опыт в драматическом роде оставил, например, лауреат Нобелевской премии И. Бродский). Творчество этих и других драматических авторов стало основанием новаций русских режиссеров, определивших пути развития мирового театра, получивших мировую известность (К. С. Станиславского, В.И. Немировича-Данченко, Вс.Э. Мейерхольда, В.Я. Таирова, Ю. Любимова, А. Шапиро, Л. Додина, К. Гинкаса и др.) Все это свидетельствует о том, что драма настоятельно требует осмысления ее родовой специфики с учетом изменений в аспекте исторической поэтики, в парадигмах современной науки. К сожалению, количество (о качестве не говорю) исследований этой области художественного творчества совершенно не отвечает на-
1 Отзыв официального оппонента на диссертацию О.Ю. Багдасарян «Поствампиловская драматургия: поэтика атмосферы», представленную на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности 10.01.01 - русская литература, в диссертационном совете Д.212.283.01 при Уральском государственном педагогическом университете. Защита состоялась 20.12.2006 г.
