CC BY
96
Вестник ПСТГУ.
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
2018. Вып. 80. С. 45-60
Шаповалова Елена Владимировна, канд. ист. наук, доцент Учебно-научного центра изучения религий РГГУ, Российская Федерация, 111399, г. Москва, ул. Чаянова, 15 e.sokhina@gmail.com
ORCID: 0000-0002-9146-0760
«Тайна беззакония» Филиппа Дюплесси-Морне: к вопросу о роли Франции в поддержании
«ЧЕРНОЙ ЛЕГЕНДЫ» ПАПЫ АЛЕКСАНДРА VI
Статья посвящена сочинению выдающегося деятеля французской Реформации Филиппа Дюплесси-Морне «Тайна беззакония, или История папства», являющемуся примером французской полемической и историографической протестантской литературы начала XVII в. В центре внимания оказывается представленный в «Тайне беззакония» образ Римского папы Александра VI, одиозного папы Бор-джиа. Анализируются основные элементы уже сформировавшейся к тому времени «черной легенды» Александра VI, вошедшие в «Тайну беззакония». Среди таких элементов можно выделить обстоятельства обретения Родриго Борджиа папской тиары, осмысленные как сделка с дьяволом и представившие Борджиа «новым Фаустом»; соглашение с турками, воспринятое как предательство христианского мира; конфликт с Савонаролой как флорентийским пророком и т. д. Но прежде всего это исторические события, противопоставившие папу Александра королю Франции Карлу VIII в ходе итальянской кампании последнего. Важным аспектом является религиозная интерпретация противопоставления: «папа-дьявол» против «французской монархии». Однако для Дюплесси-Морне принципиальное значение имеет современный ему политический контекст. Поскольку одним из основных поводов к написанию сочинения можно назвать убийство короля Франции Генриха IV и несовершеннолетие его наследника, оказавшегося под влиянием лояльного Римскому престолу окружения, «Тайна беззакония» выступает не только как полемический труд, но и может быть рассмотрена как наставление юному монарху. А образ Александра VI переносится на Римскую Церковь в целом. При этом описываемые исторические события приобретают религиозную интерпретацию и одновременно включаются в актуальную политическую проблематику в контексте идеи французского роялизма.
Филипп Дюплесси-Морне, чье сочинение «Тайна беззакония»1 является примером французской полемической литературы начала XVII в., без преувеличения был одним из выдающихся деятелей эпохи Реформации2. В диссертационном исследовании, посвященном межконфессиональной полемике в западноевропейской церковной историографии XVI в., И. Е. Андронов подчеркивает, что
1 Mornay P. de, seigneur du Plessis. Le Mystère d'Iniquité. Saumure, 1611.
2 Сочинение было впервые опубликовано в 1611 г., однако в нем автор следует традициям церковной историографии, сформировавшейся в протестантских кругах в XVI в.
Е. В. Шаповалова
призыв Меланхтона обратиться к истории и, как следствие, включение исторической аргументации в религиозную полемику мотивировали активный интерес к истории Церкви3. «Тайна беззакония, или История папства» является одним из таких сочинений.
Личность и творчество Филиппа Дюплесси-Морне неоднократно становились предметом исследований4. Ж. Делюмо подчеркивает большую популярность «Тайны беззакония» за пределами Франции, особенно в Англии5, что объясняется антиклерикальным тоном сочинения. Однако оно представляется важным не только в контексте полемики эпохи Реформации и протестантской критики католицизма, но и как отражение своеобразия французского подхода и к церковной истории, и к внешней религиозной политике Франции в Европе начала XVII в., прежде всего в отношениях с Римским престолом. По мнению Э. Ле Руа Ладюри, начиная с 1580—1590 гг. Дюплесси-Морне вдохновлялся чистым роялизмом6, поэтому особый интерес представляет зависимость образа папства от образа французской монархии — тема отношений «алтаря» и «трона», принципиально важная для французской государственности раннего Нового времени. Таким образом, «Тайна беззакония» рассматривается в рамках истории французской политической мысли с учетом протестантских воззрений автора.
В качестве примера образа понтифика, представленного в сочинении Дюплесси-Морне, рассмотрим образ Александра VI как одного из наиболее одиозных пап, чья «черная легенда» на момент написания «Тайны беззакония» уже существовала, и проанализируем, каким образом на ней сказались весьма непростые отношения Римского престола и французской короны. Выделение образа Борджиа в качестве самостоятельного объекта анализа обусловлено, с одной стороны, позицией самого автора, выделившего Александра VI в предисловии к сочинению в числе трех главных пап-антагонистов, наряду с Бонифацием VIII и Юлием II, а с другой — устойчивостью «черной легенды»7 Борджиа и ее популярностью в протестантской среде, интерпретировавшей образ Александра VI как наиболее репрезентативный и осуществлявшей перенос образа конкретного папы на папство в целом.
3 Андронов И. Е. Межконфессиональная полемика в западноевропейской церковной историографии XVI в.: Дис. ... д-ра ист. наук. М., 2015. С. 50-51.
4 Daussy H. Les huguenots et le roi. Le combat politique de Philippe Duplessis-Mornay (15721600). Genève, 2002; Daussy H. Servir Dieu, le roi et l'État. Philippe Duplessis-Mornay (1549-1623). Études réunies par Hugues Daussy et Véronique Ferrer. P., 2006; Daussy H. En débattant la religion, les religieux se gâtent. Duplessis-Mornay, Languet et Danzay en guerre contre les théologiens // L'Humaniste, le Protestant et le Clerc. Clermont-Ferrand, 2003. № 18. P. 93-103; CrouzetD. La nuit de la Saint-Barthélemy. Un rêve perdu de la Renaissance. Postface inédite. P., 2012 etc.
5 Делюмо Ж. Ужасы на Западе: Исследование процесса возникновения страха в странах Западной Европы, XIV-XVII вв. М., 1994. С. 200.
6 Le Roy Ladurie E. The Royal French State: 1460-1610. Oxford, 1994 (рус. пер.: Ле Руа Ладюри Э. Королевская Франция: от Людовика XI до Генриха IV (1460-1610). М., 2004. С. 294).
7 Об устойчивости «черной легенды» Борджиа вплоть до современности свидетельствует ее периодическое воспроизведение в европейской культуре.
Паратекст «Тайны беззакония»
Само название труда Дюплесси-Морне является явной отсылкой к Новому Завету и указанием на отношение автора к описываемому предмету8. Оригинальное название «Le Mystère d'Iniquité» полностью соответствует французскому переводу Нового Завета XVI в.9, так что указание на антихриста, вынесенное Дюплесси-Морне в заглавие книги, посвященной истории Церкви, весьма красноречиво.
В «Тайне беззакония» получает развитие образ «папы-дьявола», характерный для протестантских полемических сочинений10. При этом разница между понтификами практически никак не акцентируется вследствие не только общего антиклерикального настроя автора-протестанта, но и присущего ему «духа галликанства»11 — представление о расхождении интересов Рима с интересами Франции у Дюплесси-Морне обозначено достаточно определенно.
Для автора «Тайны беззакония» дьяволом является любой папа. Тем не менее он считает необходимым особо выделить нескольких из них, в том числе Александра VI, одиозного папу Борджиа.
Александра VI можно назвать одним из тех ярких исторических персонажей, чья посмертная «слава» мало чем уступала прижизненной. В контексте данного исследования интерес представляет религиозный аспект «черной легенды» Бор-джиа, согласно которой папа был не кем иным, как чернокнижником на службе дьявола или самим антихристом — точка зрения, распространившаяся прежде всего в протестантской среде.
Можно утверждать, что Александр VI не представлялся Дюплесси-Морне худшим из всех хотя бы потому, что роль главного «папы-дьявола» естественным образом отводилась современнику автора12. В женевском издании «Тайны беззакония»13 (1612) мы находим весьма любопытный расчет14, выводящий в лучших традициях нумерологии «число зверя» из имени папы Павла V:
8 2 Фес 2. 7-10.
9 La Saincte Bible: en françoys, translatée selon la pure et entière traduction de Sainct Hierome, conferée et entièrement revisitée selon les plus anciens et plus correctz exemplaires... Anvers, 1530.
10 Со ссылкой на Винье Ж. Делюмо отмечает 28 протестантских авторов из разных стран, считавших папу антихристом (см.:Делюмо. Указ. соч. С. 200). Один из самых известных, трактат Ламбера Дано «Об Антихристе», например, затрагивает ряд тех же тем, что впоследствии будут звучать в сочинении Дюплесси-Морне: протест против папской идолатрии, турецкая угроза, необходимость противостояния «царству антихриста» и др. (Daneau L. Tractatus de Antichristo. Genevаe, 1576. Р. 145-150), однако роль французской монархии в подобном противостоянии в «Тайне беззакония» становится практически главной темой.
11 Дюплесси-Морне проявил себя как сторонник компромисса и терпимости в религиозных вопросах, призывавший к сближению французских кальвинистов и католиков, таким образом противопоставляя «национальную» Церковь Римской.
12 Судить об этом мы можем на основании внутренней логики текста и общих тенденций протестантской полемики, поскольку основное повествование «Тайны беззакония» понтификат Павла V не затрагивает.
13 Mornay P. de, seigneur du Plessis. Le Mystère d'Iniquité. Geneve, 1612.
14 В издании 1611 г. (Mornay P. de, seigneur du Plessis. Le Mystère d'Iniquité. Saumure, 1611) указанный расчет отсутствует. Подобные вставки были характерны не для всех переизданий
PAULO V VICE DEO
5 50 5 5 1 100 500 5
50 5 5 1
100 500
666
Оставив в стороне верификацию традиции написания имени папы Павла15, отметим, что подобное «доказательство» сущности антихриста вполне соответствует духу произведения Дюплесси-Морне. Более того, предваряя сочинение, оно призвано настроить читателя должным образом: вся история Церкви являет собой череду преступлений с закономерным итогом. И в этом Дюплесси-Морне вполне солидарен с другими протестантскими авторами, вне зависимости от их подданства. Но есть в «Тайне беззакония» и сугубо французский аспект. И здесь прежде всего обращает на себя внимание дата выхода произведения — 1611 г.
14 мая 1610 г. «добрый король Анри»16 пал от руки фанатика Равальяка, осужденного и приговоренного, но при этом не сумевшего убедить современников в том, что действовал самостоятельно. Сразу же после гибели короля в обществе появились слухи, что истинные виновники его смерти так и остались неузнанными и избежали наказания. В числе прочих назывались представители ордена иезуитов и супруга монарха Мария Медичи, ярая сторонница Римского престола. Так, гипотеза о причастности Марии Медичи к убийству Генриха IV нашла отражение даже в отчете о русском посольстве во Францию 1615—1616 гг.17 Виновна была Мария или нет, в ней видели правительницу, отстаивающую интересы католической Испании и Рима в ущерб интересам Франции.
Что касается иезуитов18, то репутация ордена и открытые проповеди учения о тираноубийстве превратили их в символ19 политики Римского престола.
1612 г. (например, см.: Mornay P. de, seigneur du Plessis. Le Mystère d'Iniquité. s.l., 1612). Цитирование в статье производится по сомюрскому изданию 1611 г.
15 Латинское написание имени — Paulus Quintus (Paulus V). Именно такое написание мы встречаем в официальных документах Римского престола (URL: www.documentacatholicaomnia. eu/01p/1605-1621,_SS_Paulus_V,_Bullarium_(Cherubini_vol_3_ff_171-372),_LT.pdf (01. 12. 2016)).
16 Король Франции Генрих IV де Бурбон (1553-1610) последовательно проводил политику raison d'État. Его стремление примирить противоборствующие религиозные партии идеей «единого подданства», с одной стороны, находило широкую поддержку в умеренных кругах французского общества, а с другой — вызывало резкое неприятие у радикально настроенных групп.
17 Лаптева Т. А. Первое посольство России во Франции: Статейный список И. Г. Конды-рева и М. Неверова. 1615-1616 гг. // Исторический архив. 1996. № 1. С. 172-202
18 Обвинения в их адрес Ролан Мунье, посвятивший убийству Генриха IV отдельное исследование, считает не всегда обоснованными (см.: Mousnier R. L'assassinat d'Henri IV. P., 1964; рус. пер.: Мунье Р. Убийство Генриха IV. СПб., 2008).
19 Мунье. Указ. соч. С. 278.
Во Франции иезуитов считали агентами Рима и Испании. Они призывали не пускать Генриха IV в Париж и даже расправиться с ним. Неудивительно, что когда король погиб, немногие поверили в то, что Равальяк действовал в одиночку. По крайней мере Дюплесси-Морне был не из их числа.
Первое обращение, предваряющее «Тайну беззакония», адресовано королю Людовику XIII. И его основной посыл заключается в том, чтобы предостеречь юного монарха: Римский престол всегда стремится подчинить себе французскую корону и покушается на жизнь французских государей.
По мнению Дюплесси-Морне20, прологом трагедии стало послабление в отношении иезуитов, обвиненных по делу Жана Шателя21. А публикация «отвратительной книги» Беллармина22 в 1610 г. возмутила его как «унижение всех христианнейших королей»23. Он видел в этом попытку злонамеренно воспользоваться несовершеннолетием короля, чтобы внести в королевство смуту24. Пытавшийся каким-то образом примирить противоборствующие стороны25 иезуит Роберт Беллармин не угодил никому. Его теория показалась еретической в Риме, за что была осуждена. Во Франции же 26 ноября 1610 г. парламент Парижа запретил печатать, продавать, передавать и хранить книгу Беллармина. При этом Дюплесси-Морне полагал, что «верить, будто бы кардинал Римской Церкви, к тому же столь влиятельный, опубликовал [подобную книгу] в Риме иначе, чем по согласованию с папой, было бы грехом против здравомыслия»26.
Таким образом, «Тайна беззакония» стала не просто историографическим сочинением, включенным в общий контекст полемики, но и ответом на конкретные вызовы со стороны Римского престола. И здесь тем более любопытны те исторические примеры, которые Дюплесси-Морне посчитал необходимым привести уже в обращении к королю27 и которые в более развернутом виде рассматриваются им непосредственно в сочинении.
В обращении мы находим имена четырех королей Франции, чье правление могло служить назиданием юному Людовику XIII. Прежде всего это Людовик IX, в 1269 г. обнародовавший «Прагматическую санкцию», защищавшую авто-
20 Au Roi // Mornay. Op. cit. S.pp.
21 Жан Шатель — студент юридического факультета Колледжа Клермон, совершивший покушение на короля Генриха IV в декабре 1594 г. Парижский парламент воспользовался этим, чтобы провести процесс против иезуитов. Образовательная деятельность Колледжа, равно как и деятельность ордена в целом, во Франции была запрещена. Однако в 1603 г. решением короля запрет на деятельность ордена был снят, а в 1606 г. иезуитам были возвращены здания Колледжа Клермон.
22 Bellarmino R. Tractatus de Potestate Summi Pontificis in rebus temporalibus. Roma, 1610.
23 Au Roi // Mornay. Op. cit. S.pp.
24 Ibid.
25 В начале XVII в. французское общество было разделено на ультрамонтан, сторонников галликанизма в варианте Прагматической санкции, сторонников Болонского конкордата (причем отдельной группой можно считать юристов с убежденностью в праве верховенства парламентов) и гугенотов, в свою очередь более или менее лояльных к власти. Беллармин рассчитывал поддержать права папы, в том числе против сторонников галликанства.
26 Au Roi // Mornay. Op.cit. S.pp.
27 Данное обращение было особенно актуально, учитывая ультрамонтанские взгляды Марии Медичи, регентши при Людовике XIII, в ту пору еще не достигшем совершеннолетия.
номию Французской Церкви от Рима, противник папы Бонифация VIII король Филипп IV, а также Карл VIII и Людовик XII, противостоявшие папам Александру VI и Юлию II. С одной стороны, это закономерный выбор протестантского автора, для которого не имели принципиального значения разногласия между Родриго Борджиа и Джулиано делла Ровере — оба они последовательно занимали папский престол, а значит, олицетворяли собой Римскую Церковь. С другой стороны, нельзя не отметить франкоцентричность взгляда на церковную историю Дюплесси-Морне, подчеркивавшего особую значимость тех королей, которые отстаивали автономию (в той или иной степени) Французской Церкви от Рима. Не меньшее значение, как представляется, имел и факт наличия конфликта упомянутых королей Франции с папами в определенные периоды истории. Но принципиально важным для позиции Дюплесси-Морне является преобладание политического фактора над религиозным28. В «Тайне беззакония» мы не находим критики католической доктрины — только папства как института. Немаловажным является и то, что в конце XVI в. происходит смена французской королевской династии, и одним из главных направлений внутренней политики Бурбонов становится централизация власти. В контексте данного исследования наибольший интерес представляет фигура короля Карла VIII, противопоставленного Александру VI. В истории их противостояния основным французским источником для Дюплесси-Морне являлись мемуары Филиппа де Коммина29. Немаловажной представляется и сформированность в протестантской среде «черной легенды Борджиа», ставшей прекрасной иллюстрацией идей, которые Дюплесси-Морне стремился донести до короля. И здесь следует остановиться на ее основных особенностях.
Трансформация образа Борджиа в XV в.
Прежде всего отметим, что легенду Александра VI следует рассматривать применительно именно к образу понтифика, поскольку образ Родриго Борджиа до обретения им папской тиары практически лишен «демонической» окраски, чего нельзя сказать об образе папы Александра, который варьируется от чернокнижника, продавшего душу дьяволу, до самого антихриста. В первом случае речь идет о текстах, созданных до восхождения Борджиа на папский престол. И прежде всего внимание обращает одна из новелл Томазо Гуардати (Мазуччо), входящая в его сочинение «Новеллино», опубликованное в Неаполе в 1476 г.
Главным героем новеллы является некий кардинал, имя которого остается читателю неизвестным. Однако уже из начала текста мы узнаем, что события новеллы разворачиваются во время Мантуанского собора, куда папа Пий II отправился «с полным составом своих кардиналов»30. Важно подчеркнуть, что Мазуччо никак нельзя заподозрить в симпатии к Римскому престолу — из-за антиклери-
28 Daussy. Les huguenots et le roi. Р. 20.
29 Mémoires de Philippe de Commynes / nouvelle édition, revue sur les manuscrits de la Bibliothèque royale et publiée par Mlle Dupont. P., 1840—1847 (рус. пер.: Коммин Ф., де. Мемуары. М., 1986).
30 Из «Новеллино» Мазуччо Гуардати. Новелла XV // Итальянская новелла Возрождения / В. Чернявский, С. Маркин, ред. М., 1957. С. 265.
кализма автора сочинение «Новеллино» попало под запрет31. Однако, несмотря на фривольные ренессансные похождения, персонаж, созданный Мазуччо, не только привлекателен внешне и галантен в общении, но еще и выгодно отличается от антагониста (насколько может превосходить кардинал, соблазняющий достопочтенную горожанку, мужа, решившего заработать на страсти соперника и выступить в качестве сводника). И хотя автор иронизирует по поводу всех персонажей, его критика нравов распространяется скорее на ситуацию в целом, чем на кого-то конкретного. Единодушие комментаторов «Новеллино», сходящихся в том, что наиболее вероятным прототипом «изящного синьора» является Ро-дриго Борджиа32, позволяет заключить, что на данном этапе «черная легенда» Борджиа еще не довлела над его публичным образом. Современники были склонны воспринимать его как приятного человека. Так, наставник Родриго Борджиа, Гаспаро Веронезе, подчеркивал его обаяние и успех у дам — портрет, подобный тому, что мы видим в новелле Мазуччо.
Сохранились воспоминания и других современников Борджиа, восхищавшихся его внешностью, манерами и умением держать себя в обществе. Французский историк Иван Клула33 отмечает, что хотя смерть папы Каликста III34 и пошатнула положение в Риме каталонцев в целом и Родриго Борджиа в частности, с новым понтификом Пием II кардиналу удалось наладить отношения и быстро восстановить казалось бы утраченные позиции.
Откуда же берет начало демонизация Родриго Борджиа? Представляется, что принципиально важным событием для активизации его «черной легенды» стал конклав 1492 г.35 Прежде всего, избрание Родриго Борджиа папой изменило не просто его статус — в глазах современников, взойдя на папский престол, он фактически совершил ритуал перехода, изменив собственную сущность. Обряд папской коронации с его imitatio imperii36 выводит нас к теориям «священного
31 «Новеллино» Мазуччо значится в Индексе запрещенных книг от 1559 г.
32 Это весьма вероятно, исходя из биографии Родриго Борджиа. В 1459 г. он в числе римских кардиналов действительно сопровождал папу Пия II на собор в Мантуе. Примечательно, что с Мантуей, по одной из версий, связано и происхождении Ваноццы Катанеи, знаменитой любовницы Борджиа и матери четверых его детей.
33 Cloulas I. Les Borgia. P., 1987 (рус. пер.: Клула И. Борджиа. Ростов н/Д., 1997).
34 Каликст III—Алонсо Борджиа, папа Римский с 1455 по 1458 г., способствовал церковной карьере своего племянника Родриго Борджиа. К 1457 г. тот был уже вице-канцлером Римской Церкви.
35 И. Клула полагал, что Борджиа «вошел в бессмертие», прежде всего благодаря сочинению Н. Макиавелли «Государь» (время написания — 1513 г., первая публикация — 1532 г.) (Клула. Указ. соч. С. 527). Действительно, критическое отношение в Европе к идеям, высказанным Макиавелли, усилило «черную легенду» Борджиа. А вот В. Разуваев в «Комментариях к "Государю" Макиавелли» сомневается в том, что хвалебные пассажи в адрес Александра VI дались Макиавелли легко. «В конце концов, это именно Александр VI Борджиа открыл дорогу очередной волне экспансии Франции в Италию» (Разуваев В. Комментарии к «Государю» Макиавелли. М., 2014. С. 285).
36 Подражание империи (лат.). Связано с представлениями о «Константиновом даре» (Constitutum Constantini) папе Сильвестру, из которых проистекали средневековые притязания пап на светскую власть в Европе.
тела» и «сакрального измерения власти»37. В таком контексте папа рассматривается как gemina persona, подобно Христу обладающий двумя природами38 и приобщающийся божественной благодати посредством сошествия Святого Духа.
Однако к XV в. в европейском обществе уже сложились представления о разделении должности и личности. Причем основы таких представлений можно найти во все тех же трактатах, в которых формулировалась двойная природа власти. Рассматривая трактат нормандского анонима «De consecratione pontificum et regum», Э. Канторович подчеркивает, что в итоге автор «противопоставляет "политическое тело" папы его "природному телу", добавляя уровень "слабого человека" для папы, который может оказаться peccator (грешником)»39.
Противники Александра VI оказались перед необходимостью не только показать, что он не достоин тиары, но и объяснить, каким образом он ее получил. И конклав 1492 г. оказывается в центре внимания сам собой. Стефано Инфес-сура в «Дневниках» весьма однозначно и не без иронии указывает на то, что выборы папы проходили не на безвозмездной основе: «В год Господень 1492, утром в субботу 11-го августа, избран был папой Родриго Борджиа, родственник папы Каликста, вице-канцлер, назвавший себя Александром VI. Как только он сделался папой, он роздал все свое имущество бедным»40.
Далее Инфессура подробно перечисляет «бедных» и все те дары, что были получены ими. Так, кардиналу Орсини Борджиа подарил свой дворец, а также передал замки Монтичелло и Сориано. Кардинал Асканио Сфорца41 был назначен на должность вице-канцлера42. Кроме этого, ему было доверено «для сохранения» серебро Борджиа43. Кардиналу Колонна было передано аббатство святого Бенедикта «со всеми его замками и правом патроната над ними»44 и т. д. Заданный Ин-фессурой тон не позволяет говорить о каком-либо особом осуждении Александра VI. Безусловно, он не одобряет подобного положения вещей, однако Родриго Борджиа не слишком выделяется своими поступками в череде других прелатов.
37 Классическими трудами в этой области являются сочинения М. Блока «Короли-чудотворцы» (1924) и Э. Канторовича «Два тела короля» (1957). См.: Bloch M. Les rois thaumaturges. Etude sur le caractère surnaturel atribué à la puissance royale particulièrement en France et en Angleterre. P., 1983 (рус. пер.: Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и Англии. М., 1998); KantorowiczE. The King's Two Bodies: A Study in Medieval Political Theology. Princeton (NJ), 1957 (рус. пер.: Канторович Э. Х. Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. М., 2014).
38 De consecratio^ pontificum et regum. Anno 1100 // Monumenta Germaniae Historica. Libelli de lite imperatorum et pontificum (Ldl). T. III. S. 664.URL: www.dmgh.de/de/fs1/object/goToPage/ bsb00000830.html?pageNo=664&sortIndex=010%3A090%3A0003%3A010%3A00%3A00&sort=sco re&order=desc&context=De+consecration+pontificum+et+regum&hl=false&fulltext=De+consec ration+pontificum+et+regum (28. 11. 2016).
39 Канторович. Указ. соч. С. 131.
40 Infessurae S. Diarium urbis Romae // Corpus historicum medii aevi. Lipsiae, 1723. T. II. P. 2008.
41 Принято считать, что он сыграл решающую роль в избрании Родриго Борджиа папой.
42 Infessurae. Op. cit. P. 2008.
43 Ibid. P. 2009.
44 Ibid. P. 2008.
Автор второго важнейшего источника, Иоганн Бурхард, как бы критично ни относился он к Борджиа, остается в моральных категориях «добра» и «зла», не переходя в сферу «сверхъестественного»45. Тем не менее уже в XVI в. существует миф о новом Фаусте, представляющий Александра VI чернокнижником, продавшим душу дьяволу за папский престол.
Обвинение в сговоре с турками
Сам мотив купли-продажи применительно к конклаву 1492 г. вполне объясним, в то же время введение в него такого персонажа, как дьявол, позволяло вписать ситуацию в общий религиозный контекст рубежа XV—XVI вв.46 В XVI в. идея договора Родриго Борджиа с дьяволом развивается прежде всего в протестантской среде. Это неудивительно — в приходе к власти подобного человека критики Церкви видели очередное доказательство ее порочности: ведь если кардинал Борджиа так охотно раздавал дары, обеспечившие его избрание, то кто-то их столь же охотно принимал. И этим кем-то были кардиналы пресвятой курии. Так, например, в приведенном фрагменте из «Дневников» Инфессуры образ кардинала Сфорца едва ли лучше образа Борджиа: читателю ясно дают понять, что получивший и внушительную сумму, и высокий пост Сфорца явно не обошелся без торга47. Договор же с дьяволом, ко всему прочему, переводил проблему в область сверхъестественного и позволял сосредоточиться на его видимых «доказательствах».
Одним из таких «доказательств» стало соглашение папы Александра с турками. И хотя «османская карта» периодически разыгрывалась в европейской политике48 и Александр VI лишь продлил договор, заключенный его предшественником, именно ему в вину был поставлен «союз с врагом христианского мира». И здесь важную роль сыграла Франция. Противостояние короля Карла VIII и папы Александра перевело соглашение последнего с турками в новую плоскость:
45 The diary of John Burchard of Strasburg, Bishop of Orta and Civita Castellana. Pontificial master of ceremonies to their Holinesses, Sixtus P. P. IV; Innocent P. P. VIII; Alexander, P. P. VI.; Pius, P. P. III; and Julius P. P. II; A. D. 1483—1506. L., 1910. Примечательно, что именно текст Бурхарда становится основным источником для критиков Борджиа, а фрагменты «Дневников», касающиеся жизнеописания Александра VI, даже периодически публикуются отдельно.
46 В конце 1484 г. папа Иннокентий VIII издает буллу Summis desiderantes affectibus, направленную против ведьм, а в 1487 г. выходит в свет «Молот ведьм» Я. Шпренгера и Г. Ин-ститориса. Тема колдовства была востребована в обществе, поэтому подобное обвинение выглядит чрезвычайно тяжелым.
47 Франческо Гвиччардини в «Истории Италии» конклаву 1492 г. тоже уделяет особое внимание. По его мнению, хотя основная доля ответственности лежит на Родриго Борджиа, не последнюю роль в его избрании сыграла вражда кардиналов Асканио Сфорца и Джулиано делла Ровере, а также готовность других кардиналов продать свои голоса (см.: Guicciardini F. Histoire d'Italie de l'année 1492 á l'année 1532. Р., 1836. Р. 3-4).
48 Так, в 1489 г. папа Иннокентий VIII после длительных переговоров с королем Франции Карлом VIII добился перевоза в Рим Джема, брата правящего османского султана Баязида, которого он намеревался использовать в дипломатической игре против османов. Однако в 1490 г. между Иннокентием VIII и Баязидом было заключено соглашение, согласно которому папа обещал не использовать Джема против его брата взамен на ряд христианских реликвий и ежегодную сумму в 40 тыс. золотых дукатов.
это был союз с мусульманами против христианского короля49. Неудивительно, что соглашение Александра VI с турками было воспринято как предательство интересов христианства, а со временем, уже в контексте Реформации и Контрреформации, и как свидетельство сделки с дьяволом — иначе было не объяснить саму возможность подобного союза.
Поэтому вполне закономерно в «Тайне беззакония» мы снова сталкиваемся с прецедентом Джема, чей брат, султан Баязид, выплачивает Римскому престолу 40 тыс. дукатов «годового пансиона»50. При этом Дюплесси-Морне, со ссылкой на де Коммина, предполагает, что сумма могла быть и большей51. И хотя автор «Тайны беззакония» не забывает упомянуть, что данный договор был заключен предшественником Борджиа, Иннокентием VIII, турецкий сюжет оказывается полезен для раскрытия образа Александра VI как «папы-дьявола».
Однако важно подчеркнуть, что, используя образ Борджиа для иллюстрации «злодеяний папства» практически в апокалиптическом ключе, Дюплесси-Морне критикует практическую сторону деятельности Церкви, отмечая превращение ее в «ведомство»52, а прелатов в чиновников53. Амбиции Римского престола беспокоят автора прежде всего. Отмечая несоответствие понятий «Католическая» и «Римская» Церковь54, автор «Тайны беззакония» протестует против того, что «слуга слуг Господа» сам стал богом и «завладел престолом Всевышнего»55, не только противопоставив позднее папство раннехристианской Церкви, но и приблизив его к «царству Сатаны»56. И это относится не только к Александру VI. Таким образом, те или иные поступки конкретного понтифика у Дюплесси-Морне приобретают смысл деяний папства как такового, политические события получают религиозную окраску, а религиозные образы вписываются в современный автору и актуальный политический контекст57.
Договор с дьяволом
В своем исследовании образа Александра VI в западноевропейской культуре XVI—XVII вв. Д. Н. Хиллгарт58 обращает внимание на популярность темы договора с дьяволом применительно к Борджиа. Он отмечает, что впервые тема сделки появляется в сочинении итальянского протестанта Франческо Негри из
49 Чья итальянская кампания в теории мыслилась как начало «крестового похода» против турок и требовала консолидации христианского мира.
50 Mornay. Op. cit. Р. 561.
51 Ibid. P. 561.
52 A Messieurs de l'Eglise romain II Mornay. Op. cit. P. 3.
53 Ibid.
54 Ibid. P. 4.
55 Ibid.
56 Ibid.
57 Прежде всего речь идет о посягательстве на власть королей Франции над Французской Церковью, возможной причастности иезуитов к убийству Генриха IV и попытках Рима влиять на внутреннюю религиозную политику французской монархии, что следует из паратекста сочинения.
58 Hillgarth J. N. The image of Alexander VI and Cesare Borgia in the sixteenth and seventeenth centuries II Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1996. Vol. 59. P. 119-129.
Бассано, опубликованном в 1550 г.59 Дьявольским вмешательством объяснялась прежде всего «несправедливость понтификата» Александра VI, а также его невероятная удачливость, благодаря которой ему раз за разом удавалось любые обстоятельства обращать себе на пользу60. Английский протестант, подвергшийся гонениям в правление Марии Тюдор, Джон Бэйл называет его «тираном, утопающим в роскоши»61, чья необузданность была обусловлена договором с дьяволом62, и в конечном счете утверждает, что тот сам «был антихристом»63. По мнению Хиллгарта, Бэйл намеренно «реконструирует» биографию Борджиа в духе «черной легенды», игнорируя свидетельства, ей не соответствующие64. Так, например, он настаивает на версии «насильственной смерти» Александра VI, несмотря на то что эта точка зрения разделялась не всеми современниками Родриго Борджиа и отвергалась авторами, чьи произведения послужили источником для Бэйла.
Георг Рудольф Видманн соединяет историю Александра VI с легендой о Фаусте65. Фауст «видит Родриго Борджиа в момент его первого призвания дьяволом во время обучения в Болонье. <...> Это описание сочетается с атаками на католическое духовенство. и с обвинениями в кровосмешении между Александром и его дочерью, названной, по той же причине, Еленой, именем любовницы Фауста»66.
Явлениям дьявола Александру VI противники Борджиа уделяли особое внимание. Это было не только видимым «доказательством» договора, но и подтверждением устойчивой склонности папы ко злу. А согласно Джироламо Приу-ли, понтифик не умер, а отдал дьяволу «душу и тело»67, то есть был взят в ад во плоти68.
59 Hillgarth. Op. cit. P. 120
60 В частности, на конфликт папы с королем Франции Карлом VIII многие противники Александра VI возлагали большие надежды, ожидая падения Борджиа. Однако тому удалось склонить короля на свою сторону.
61 Bale J. Acta romanorum pontificum. Brubach, 1567 (1 ed. Bale J. Acta romanorum pontificum. Basle, 1558). P. 404: «Luxoriossimus tyrannus et daemonibus ipsis ex foedere iunctus... carnificina».
62 Следует отметить, что, по мнению Джона Бейла, как и многих других протестантских авторов, вся история папства была прямой дорогой к антихристу.
63 Bale. Op. cit. P. 413.
64 Hillgarth . Op. cit. P. 120.
65 Легенда о Фаусте в XVI в. была популярна как в протестантской, так и в католической среде, как и сама тема сделки с дьяволом и взаимодействия с демоническими силами. Так, во Франции в этот период складывается жанр «трагических историй», имевших прежде всего назидательную функцию, чей нарратив в большинстве случаев был посвящен тем или иным грехам и неизбежному наказанию за них.
66 Hillgarth. Op. cit. P. 121.
67 Priuli G. I Diarii / R. Cessi, ed. Roma, 1941. P. 284.
68 Примечательно, что у Бурхарда описание смерти Борджиа лишено каких-либо мистических черт, оно довольно лаконично — автор большее внимание уделяет разграблению имущества папы и обстоятельствам погребения тела. Несмотря на значение Дневников Бурхарда как источника, мистическая версия в «черной легенде» Борджиа является преобладающей.
Французский контекст противостояния Александра VI и Савонаролы
При этом у отдельных авторов развивается тема псевдоапологетики Бор-джиа, сосредотачивающих внимание на причинах тех или иных поступков понтифика. Например, по мнению Видманна, сделка с дьяволом объяснялась «еврейским происхождением» Борджиа. Хиллгарт полагает, что предпосылками формирования этой части образа папы явились не только антисемитские истории об убитых евреями «христианских младенцах» и обвинения Борджиа в марранском происхождении, но и реальные политические решения Александра VI, проявившего на определенном этапе благосклонность к евреям, изгоняемым из Испании. «Подобная легенда о договоре с дьяволом, объясняемом еврейским происхождением Александра, происходила из Италии, где в 1493 г. папа уже был назван марраном. Так же называли его ученики Савонаролы; однако и в том, и в другом случае, более вероятно, имелось в виду "безбожник", а не "тайный иудей"»69.
Противостояние Савонаролы Римскому престолу добавило черных красок образу Борджиа, прежде всего в контексте уже существовавших апокалиптических настроений, сложившихся в Италии к концу XV в.70
Как и многие его современники, Савонарола полагал, что Апокалипсис близок. Его поэзия 70—80-х гг. XV в. полна образами скорой погибели71. Савонарола открыто называет Церковь «землей дьявола»72, так же как и во флорентийских проповедях 1490—1491 гг., которые были полны упреков в адрес Церкви, по мнению автора, повинной в приближении конца света из-за своих многочисленных прегрешений.
Наступление войск Карла VIII в Италии, бегство Медичи из Флоренции — все эти события в устах Савонаролы и его сторонников приобретают христианские коннотации. Таким образом, противостояние между Александром VI и Савонаролой усугубило противостояние понтифика с Карлом VIII. Образ короля
69 Hillgarth. Op. cit. P. 122.
70 Одним из пример ов апокалиптических настр оений в о бществе конца XV—начала XVI в. может служить пророчество Джованни Баттисты Абиозо и связанный с ним фриз Джорджоне в Кастельфранко. В 1494 г. был опубликован труд Абиозо «Dialogus in astrologie defensionem», в котором содержался неблагоприятный астрологический прогноз на 1503-1504 гг. Важно отметить популярность астрологии в данный период. В интерпретациях визуального ряда фриза из Каза Пеллиццари, как правило, подчеркивается, что расположение планет является крайне неблагоприятным и драматичным. И хотя нет сколь угодно убедительных доказательств связи обстоятельств создания фриза с «черной легендой» Александра VI, представить, что совпадение смерти понтифика в 1503 г. с ожидаемым концом света осталось незамеченным, довольно сложно.
71 L'anima tentata conforta se medesima // Savonarola G. Poesie / Ed. UTET. Torino, 1926. URL: www.classicitaliani.it/Savonarola_G/savonarola_poesie.htm (07. 07. 2016).
72 Oratio Pro Ecclesia, quando, mortuo sisto iv, suscitavit diabolus dissensionem in Ecclesia. 1484, de mense augusti Dominus igitur apposuit manum; et, facta concordia in brevi electus est Innocentius VIII, non sine admiratione ovium, quae de schismate dubitabant // Savonarola. Op. cit. URL: www. classicitaliani.it/Savonarola_G/savonarola_poesie.htm (07. 07. 2016).
Франции переосмысливается как «гнев Божий», готовый обрушиться на головы нечестивых.
Дюплесси-Морне включает в «Тайну беззакония» оба указанных элемента «черной легенды»: говорит о том, что понтификат Александра VI начался с переговоров с дьяволом (правда, оговаривается, что «некоторые так полагают»)73, и конечно же подчеркивает миссию «флорентийского пророка» Савонаролы74.
Папа против христианнейшего короля
Для советника Карла VIII Ф. де Коммина поход французского короля в Италию был Божественным промыслом и миссией, назначенной «Божественному избраннику» Карлу75. Пророчества на этот счет Савонаролы во Флоренции являлись для него лишним тому подтверждением. По мнению Д. Крузе, в эпоху Ренессанса идея божественности персоны монарха, изначально характерная для французской государственности, получила еще больший акцент76. В частности, итальянская кампания переосмысливалась как событие, сопоставимое с библейскими77, и соотносилась прежде всего с именами трех королей: Карла VIII, Людовика XII и Франциска I78. И здесь не может не обратить на себя внимание принципиально иной подход к образу Франциска I в сочинении Дюплесси-Морне. Несмотря на историографический характер «Тайны беззакония», итальянская кампания имеет для него значение в политическом «реформационном» и религиозном «апокалиптическом» контекстах, как символ борьбы «избранных королей» с дьяволом в лице римских пап. И Франциск I, чье соглашение с Римом и заключение Болонского конкордата не только выбивались из этой схемы, но и ограничили автономию Французской Церкви по отношению к Римскому престолу, в ряд борцов с папской «идолатрией» не вписывался никак. Сама идея безусловной божественности власти короля протестанту Дюплесси-Морне уже не была близка, а отголоски недовольства Болонским конкордатом мы можем заметить уже в начале «Тайны беззакония», где он отмечает, что Церковь превратилась в «двуглавого монстра»79. Завершая свое сочинение, Дюплесси-Морне возвращается к теме преодоления зависимости Французской Церкви, подчеркивая значение для Франции «Прагматической санкции», принятой королем Карлом VII80.
В короле Дюплесси-Морне видит защитника Церкви, чей протестующий шепот «не слышен на фоне громового голоса пап» — так же заглушают вопль «задыхающегося на костре ревущие языки пламени»81.
73 Mornay. Op. cit. Р. 559.
74 Ibid. P. 563.
75 Коммин. Указ. соч. С. 295.
76 Crouzet. Op. cit. P. 184.
77 Ibid. P. 186.
78 Ibid. P. 188.
79 A Messieurs de l'Eglise romain // Mornay. Op. cit. P. 3.
80 Mornay. Op. cit. P. 596.
81 A Messieurs de l'Eglise romain // Mornay. Op. cit P. 5.
Образ антагониста, Александра VI, через призму франко-римского противостояния, неизбежно получал еще более негативную интерпретацию. Так, де Коммин обращает внимание на то, что папа-француз стал бы благом для Церкви, однако в силу молодости и неопытности в такого рода делах короля Франции и алчности Асканио Сфорца Борджиа «купил свое священное достоинство»82. А факт мирного соглашения, заключенного между королем и папой, он объясняет вынужденными обстоятельствами, подчеркивая, что Карл VIII исполнил все свои обязательства, тогда как Борджиа обманул его83. Что касается «видимых знаков» нечестия Александра VI, то обрушение наружной стены замка Святого Ангела получает интерпретацию «чудесного знамения» того, «что папу нужно взять силой»84.
И хотя «Мемуары» де Коммина не единственный источник Дюплесси-Морне по истории Александра VI (он привлекает официальные документы, а также сочинения других авторов, в том числе итальянцев), события подаются им во французском контексте. Этим объясняется в том числе и то, каким образом подбираются факты в «Тайне беззакония». Так, например, для Дюплесси-Морне противостояние папы Юлия II с королем Людовиком XII оказывается важнее прежней лояльности кардинала делла Ровере королю Карлу VIII. А победы Франции, как правило, не оцениваются критически, как в случае с битвой при Равенне 1512 г., которая представляется безусловным успехом, несмотря на то что уже к концу того же года французские войска вынуждены были покинуть Италию.
Таким образом, в качестве полемического сочинения «Тайна беззакония» представляет практически сливающихся в один образ королей-протагонистов, противопоставленный такому же ряду пап-антагонистов. Александр VI при этом выступает не «худшим из...», а «одним из...», однако уже существующая «черная легенда» позволила Дюплесси-Морне проиллюстрировать те самые явления жизни папского двора, против которых была направлена его критика, принципиально важная в сложившейся политической ситуации. Реальные исторические события при этом приобретают библейские коннотации, соединяясь с идеей французского роялизма. Тем более что выбор исторических персонажей, которым он уделяет наибольшее внимание, неслучаен и обусловлен внутренней логикой его сочинения. Так, с одной стороны, Дюплесси-Морне актуализирует образ Борджиа в начале XVII в., акцентируя его в обращении к Людовику XIII, а с другой — несколько сглаживает, распространяя негативные черты этого образа на папство в целом и уводя полемику от конкретного «папы-дьявола» к «папству-дьяволу», противопоставленному «его христианнейшему величеству» королю Франции.
Ключевые слова: Дюплесси-Морне, Александр VI, Борджиа, Карл VIII, Людовик XIII, «черная легенда», роялизм, Реформация, галликанство, Франция, Французская Церковь, папство.
82 Коммин. Указ. соч. С. 299.
83 Там же.
84 Там же. С. 293.
Список литературы
Андронов И. Е. Межконфессиональная полемика в западноевропейской церковной историографии XVI в.: Дис. ... д-ра ист. наук. М., 2015.
Делюмо Ж. Ужасы на Западе: Исследование процесса возникновения страха в странах Зап. Европы, XIV-XVII вв. М., 1994.
Канторович Э. Х. Два тела короля: Исследование по средневековой политической теологии. М., 2014.
Разуваев В. Комментарии к «Государю» Макиавелли. М., 2014.
Bloch M. Les rois thaumaturges. Etude sur le caractère surnaturel atribué à la puissance royale particulièrement en France et en Angleterre. P., 1983.
Cloulas I. Les Borgia. Р., 1987.
Crouzet D. La nuit de la Saint-Barthélemy. Un rêve perdu de la Renaissance. Postface inédite. P., 2012.
Daussy H. Les huguenots et le roi. Le combat politique de Philippe Duplessis-Mornay (15721600). Genève, 2002.
Daussy H. Servir Dieu, le roi et l'État. Philippe Duplessis-Mornay (1549-1623). Études réunies par Hugues Daussy et Véronique Ferrer. P., 2006.
Daussy H. En débattant la religion, les religieux se gâtent. Duplessis-Mornay, Languet et Danzay en guerre contre les théologiens // L'Humaniste, le Protestant et le Clerc. Clermont-Ferrand, 2003. № 18. P. 93-103.
Hillgarth J. N. The image of Alexander VI and Cesare Borgia in the sixteenth and seventeenth centuries // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1996. Vol. 59. P. 119-129.
Le Roy Ladurie E. The Royal French State: 1460-1610. Oxford, 1994.
MousnierR. L'assassinat d'Henri IV. P., 1964.
St. Tikhon's University Review.
Series II: History. Russian Church History.
2018. Vol. 80. P. 45-60
Shapovalova Elena, Candidate of Sciences in History, Associate Professor, Centre for Religious Studies, Russian University for the Humanities 15 Chayanova, Moscow 111399, Russian Federation e.sokhina@gmail.com
ORCID: 0000-0002-9146-0760
"The Mystery of Iniquity" by Philippe Duplessis-Mornay. On the Role of France in Support of "black legend" of Pope Alexander VI
E. Shapovalova
This article is devoted to the famous book by Philippe Duplessis-Mornay "The Mystery of Iniquity". This book is an example of the French church historiography of the early 17th century and of inter-confessional polemic. The purpose of the study is an analysis of the image of Pope Alexander VI as it is presented in "The Mystery of Iniquity".
59
The "black legend" of Borgia had existed before the creation of "The Mystery of Iniquity". Duplessis-Mornay included some elements of this "black legend" in the text; the present article analyses them. Above all, these elements are historical events which contrasted the Pope to Charles VIII, King of France. These events are connected with the Italian campaign of the king. An important aspect is the religious interpretation of this opposition and the idea of "royalism", namely "Pope-devil" versus "King of France". The murder of the King of France, Henri IV, became one of the reasons for writing this book. Another reason was the fact that King Louis XIII was a minor and his entourage pursued the policy coordinated with Rome. Duplessis-Mornay reminds to the King that Rome was always the antagonist of French monarchy. The image of Pope Alexander VI was extended on the entire Catholic Church.
Keywords: Ph. Duplessis-Mornay, Pope Alexander VI, the Borgia, Charles VIII, Louis XIII, the "black legend", royalism, Reformation, Gallicanism, France, Church of France, Papacy.
References
Bloch M., Les rois thaumaturges. Etude sur le caractère surnaturel atribué à la puissance royale particulièrement en France et en Angleterre, Paris, 1983.
Cloulas I., Les Borgia, Paris, 1987.
Crouzet D., La nuit de la Saint-Barthélemy. Un rêve perdu de la Renaissance. Postface inédite, Paris, 2012.
Daussy H., Les huguenots et le roi. Le combat politique de Philippe Duplessis-Mornay (1572-1600), Genève, 2002.
Daussy H., Servir Dieu, le roi et l'Etat. Philippe Duplessis-Mornay (1549-1623). Etudes réunies par Hugues Daussy et Véronique Ferrer, Paris, 2006.
Daussy H., "En débattant la religion, les religieux se gâtent. Duplessis-Mornay, Languet et Danzay en guerre contre les théologiens", in: L'Humaniste, le Protestant et le Clerc, 18, 2003, 93-103.
Delumeau J., Uzhasy na Zapade: Issledovanie protsessa vozniknoveniya strakha v stranakh Zapadnoj Evropy, XIV—XVII vv., Moscow, 1994.
Hillgarth J. N., "The image of Alexander VI and Cesare Borgia in the sixteenth and seventeenth centuries" in: Journal of the Warburg and Courtauld Institutes, 59, 1996, 119-129.
Kantorowicz E., Dva tela korolia. Issledovanie po srednevekovoi politicheskoi teologii, Moscow, 2014.
Le Roy Ladurie E., The Royal French State: 1460-1610, Oxford, 1994.
Mousnier R., L'assassinat d'Henri IV, Paris, 1964.
Razuvaev V., Kommentarii k "Gosudariu" Ma-kiavelli, Moscow, 2014.
