CC BY
015. Lee D.Y. Molecular theranostics: a primer for the imaging professional / D.Y. Lee, R.C. Li // AJR Am J Roentgenol. - 2011. - Vol. 197. - P. 318-324.
16. Lewington V.J. Bone-Seeking Radionuclides for Therapy / V.J. Lewington // Nucl Med. - 2005. -Vol. 46. - P. 38 - 47.
17. Maecke H.R. Somatostatin Receptors as Targets for Nuclear Medicine Imaging and Radionuclide Treatment / H.R. Maecke, J.C. Reubi // J Nucl Med. 2011; 52: 841-844.
18. Mango L. Therapy with Alpha Rays / L. Mango, M. Pacilio // ARC Journal of Radiology and Medical Imaging. - 2016. - Vol. 1 - P. 1-3.
19. Pacilio M. A case report of image-based dosimetry of bone metastases with Alpharadin ((223 Ra)-dichloride) therapy: inter-fraction variability of absorbed dose and follow-up / M. Pacilio, G. Ventroni, B. Cassano, P. Ialongo, L. Lorenzon / Ann Nucl Med. - 2016. - Vol. 30. - P. 163-168.
20. Pacilio M. Dosimetry of bone metastases in targeted radionuclide therapy with alpha-emitting (223) Ra-dichloride / M. Pacilio, G. Ventroni, G. De Vincen-tis, B. Cassano, R. Pellegrini / Eur J Nucl Med Mol Imaging. - 2016. - Vol. 43. - P. 21-33.
21. Pacilio M. Improving the dose-myelotoxicity correlation in radiometabolic therapy of bone metastases with 153Sm-EDTMP / M. Pacilio, G. Ventroni, C. Basile, P. Ialongo, D. Becci // Eur J Nucl Med Mol Imaging. - 2014. - Vol. 41. - P. 238-252.
22. Rösch F. Generator-based PET radiopharmaceuticals for molecular imaging of tumours: on the way to THERANOSTICS / F. Rösch, R.P. Baum // Dalton Trans. - 2011. - Vol. 40. - P. 6104-6111.
23. Shi J. Transforming a Targeted Porphyrin Theranostic Agent into a PET Imaging Probe for Cancer / J. Shi, T.W.B. Liu, J. Chen, D. Green, D. Jaffray // Theranostics. - 20ii. - Vol. i. - P. 363-370.
24. Velikyan I. Molecular imaging and radiotherapy: Theranostics for Personalized Patient Management / I. Velikyan // Theranostics. - 20i2. - Vol. 2. -P. 424-426.
25. Wild D. Alpha-versus beta-particle radiopep-tide therapy in a human prostate cancer model (2i3Bi-DOTA-PESIN and 2i3Bi-AMBA versus 177Lu-DOTA-PESIN) / D. Wild, M. Frischknecht, H. Zhang, A. Morgenstern, F. Bruchertseifer // Cancer Res. - 20ii. -Vol. 7i. - P. 1009-1018.
26. Король П.А. Роль остеосцинтиграфии в дифференциальной диагностике воспалительных процессов коленных сyставов I П.А. Король, М.Н. Ткаченко II Фyндаментальные и прикладные науки сегодня. - 2014. - Вип. 1. - С. 53-55.
27. Король П.О. Дiагностичне застосyвання остеосцинтиграфи та рентгенолопчного досль дження при ревiзiйномy ендопротезyваннi кульшо-вих сyглобiв I П.О. Король, Н.М. Пономаренко, Н.В. Шинкаренко II Променева дiагностика, проме-нева тератя. - 2012. - № 2-3. - С. 77-79.
28. Ткаченко М.М. Порiвняльна характеристика остеосцинтиграфи i рентгенолопчного досль дження при ендопротезуванш кульшових сyглобiв I M.M. Ткаченко, П.О. Король II Лггопис травматологи та ортопеди. - 2015. - № 1-2. - С. 161-162.
29. Ткаченко М.М. Прюритети вибору шстру-ментальних методiв дослвдження в дiагностичномy скриншгу при ендопротезуванш кульшових сугло-бiв I М.М. Ткаченко, П.О. Король // Променева дiа-гностика, променева тератя. - 2015. - № 2. - С. 3436.
ТАКТИКА ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ ПОЛИОРГАННОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ У ДЕТЕЙ С ИНФЕКЦИОННОЙ ПАТОЛОГИЕЙ
Никонова Е.М.
к.м.н., доцент кафедры анестезиологии, интенсивной терапии и экстренной медицинской помощи, ГУ «Луганский государственный медицинский университет имени Святителя Луки», Луганск, Украина
Шатохина Я.П.
ассистент кафедры анестезиологии, интенсивной терапии и экстренной медицинской помощи, ГУ «Луганский государственный медицинский университет имени Святителя Луки», Луганск, Украина
TACTICS OF INTENSIVE CARE MULTIPLE ORGAN FAILURE IN CHILDREN WITH INFECTIOUS
PATHOLOGY
Nikonova E.M.
Assistant ofprofessor, Ph. D, department of anesthesiology, intensive care and emergency medicine, SE
«Lugansk State Medical University named after St. Luke», Lugansk, Ukraine
Shatokhina Y.P.
Assistant, department of anesthesiology, intensive care and emergency medicine, SE «Lugansk State Medical University named after St. Luke», Lugansk, Ukraine
Аннотация
В статье приведен анализ клинико-анамнестических, лабораторных и инструментальных данных, лечебных мероприятий у больных с полиорганной недостаточностью, находившихся на лечении в отделении интенсивной терапии детских инфекций. Намечены пути оптимизации лечения синдрома полиорганной недостаточности у детей с инфекционной патологией.
Abstract
The article presents an analysis of clinical and anamnestic, laboratory and instrumental data, treatment in patients with multiple organ failure, who were on treatment in the intensive care unit of childhood infections. Ways of optimization the treatment of multiple organ dysfunction syndrome in children with infectious pathology are outlined.
Ключевые слова: синдром полиорганной недостаточности, дети, инфекционные заболевания, интенсивная терапия.
Keywords: multiple organ dysfunction syndrome, children, infectious diseases, intensive care.
В свете современных представлений, основанных на достижениях иммунологии, молекулярной биологии, а также на основании проведенных клинических и экспериментальных исследований выяснены важнейшие механизмы синдрома полиорганной недостаточности (СПОН) и состояний, предопределяющих его развитие [1-5]. В настоящее время синдром системной воспалительной реакции (^ВР), нарушение микроциркуляции и оксидатив-ный стресс считаются основными звеньями патогенеза СПОН [6]. В Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) критерии ССВР включены в разделы R65(0-5) — синдром системной воспалительной реакции с последующей детализацией, имеющие прямое отношение к термину «синдром полиорганной недостаточности», который был предложен уже после введения в действие МКБ-10. Новая парадигма патогенеза СПОН заключается в нарушении баланса системного воспалительного и компенсаторного противовоспалительного ответов [7, 8].
Анатомо-физиологические особенности детского возраста, в частности иммунной и нейроэндо-кринной систем, зачастую позднее поступление в стационар обуславливают быструю генерализацию патологического процесса и, как следствие, быструю соматическую декомпенсацию. В результате отмечается рост частоты критических состояний в структуре инфекционной патологии. При этом угрожающие жизни состояния возникают у детей раннего возраста, что также объясняется несбалансированностью механизмов, регулирующих воспалительный ответ, уязвимостью системы гемостаза и метаболических реакций, незрелостью иммунных и эндокринных систем, ограниченными резервными возможностями системы кровообращения, внешнего дыхания, детоксикации. Вследствие развития системных иммунологических феноменов, циркуляторной и респираторной нестабильности возникает органная дисфункция - синдром полиорганной недостаточности (СПОН). Предрасположены к развитию СПОН в большей степени дети, родившиеся недоношенными. Острый респираторный дистресс синдром, асфиксия новорожденных, сепсис, врожденные пороки развития, нарушение перфузии кишечника, интраабдоминальная гипер-тензия, хронические заболевания, являются основными этиологическими факторами развития СПОН у детей. Однако генетические особенности индивидуума определяют тяжесть и исход СПОН, разнообразие клинических проявлений и ответ на терапию [9-11].
СПОН — это недостаточность двух и более функциональных систем, отражает тяжесть состояния, обусловленную декомпенсацией функций органов, агрессивными медиаторами критического состояния с временным преобладанием симптомов той или иной органной недостаточности — легочной, сердечной, почечной и т.д. [13].
Новые определения перенастроили фокус на переосмысление клинических проявлений этого синдрома и подчеркнули важность органной дисфункции как ключевого диагностического признака. Своевременное выявление циркуляторной и респираторной дисфункции способствует более быстрому регрессу СПОН. И от того, насколько быстро мы сможем среагировать на изменения, рационально и адресно назначить терапию, будет зависеть конечный результат [10-12].
Частота развития СПОН остается довольно высокой и является ведущей причиной смерти детей в реанимационном отделении инфекционного профиля [9]. Причины, которые определяют последовательность и количество вовлеченный в СПОН органов и их вклад в исход у отдельных пациентов, окончательно не определены.
Цель исследования: 1) провести анализ кли-нико-анамнестических, лабораторных и инструментальных данных, лечебных мероприятий у детей с СПОН в зависимости от тяжести состояния и исхода; 2) оптимизировать комплекс интенсивной терапии полиорганной недостаточности у детей с инфекционной патологией.
Материал и методы исследования. В исследование включены 39 больных в возрасте от 3 месяцев до 15 лет (63% - дети дошкольного возраста) с инфекционной патологией (гастроэнтероколиты, пневмонии, нейроинфекции), которые находились на лечении в детском инфекционном отделении интенсивной терапии (ДИОИТ) с января 2015 года по декабрь 2017 года. Среди пациентов мальчиков было 16 человек (41%), девочек - 23 (59%). Наиболее частыми этиологическими факторами, приведшими к развитию СПОН, были менингококк и сальмонелла, вирус простого герпеса 1-го типа, ви-русно-бактериальные и бактериально-грибковые ассоциации, включавшие респираторные вирусы, полирезистентную условно-патогенную микрофлору (протей, бактерии рода энтеробактер, эшери-хии, эпидермальный и золотистый стафилококк, грибы рода кандида). Течение заболевания у этих больных на момент поступления в ДИОИТ осложнялось развитием недостаточностью двух и более систем. Группу сравнения составили истории болезней 20 пациентов с СПОН ранее пролеченных в отделении ДИОИТ.
При оценке эффективности лечения использовали следующие клинические критерии: сроки нормализации температуры тела, измеренной утром и вечером; длительность общемозговой симптоматики; продолжительность интоксикационного синдрома. Адекватность вентиляции оценивалась по данным показателей кислотно-основного равновесия, пульсоксиметрии, а также респираторного мониторинга и расчета показателей FiO2/PaO2. В динамике наблюдения исследовались следующие лабораторные показатели: клинический и биохимический анализ крови при поступлении, на 5—6-е и 10—11-е сутки от начала лечения. Статистическую обработку данных выполняли с использованием параметрического t-критерия Стьюдента. Статистически значимыми различия принимались при p<0,05.
Полиорганная недостаточность оценивалась логистической системой оценки органной дисфункции в педиатрии PELOD (Pediatric Logistic Organ Dysfunction System) [10]. Первоначально рассматриваемый список используемых критериев состоял из 45 переменных. Каждая из этих переменных, была оценена по критериям Marshall, согласно которым для идеального описания органной недостаточности используемая характеристика должна быть простой, легко определяемой, четко трактуемой, специфической для одной системы, изменяющейся со временем.
В окончательный вариант шкалы PELOD вошла оценка 6 систем, по 12 клиническим или лабораторным критериям: (1) нервная (Шкала Комы Глазго; реакция зрачков) (2) сердечно-сосудистая (систолическое артериальное давление; ЧСС) (3) почки (креатинин плазмы) (4) легочная (отношение PaO2 к FiO2; PaO2; механическая вентиляция) (5) система крови (количество тромбоцитов; количество лейкоцитов) (6) печень (АСТ; протромбиновое время). Наиболее значимыми оказались недостаточность нервной и сердечно- сосудистой системы. Максимальная оценка для недостаточности одного органа или системы равна 20, а максимальная оценка по шкале PELOD соответствует 71.
Комплекс интенсивной терапии СПОН включал ряд последовательных мероприятий. Поскольку инфекция являлась пусковым механизмом развития полиорганной недостаточности, ведущее место принадлежало антибактериальной терапии, которая была назначена в 100% случаев. Эмпирический подбор антибиотиков осуществлялся до получения результатов определения микрофлоры и ее чувствительности к препаратам. Учитывалась клиническая эффективность лечения. Далее коррекция терапии проводилась с учетом идентификации микроорганизма и его чувствительности к антибиотикам, полученной при проведении бактериологических посевов с кожи, слизистых оболочек, аспирата бронхиального дерева, крови, мочи, кала, ликвора обследованных.
Препараты цефалоспоринового ряда получали 39 человек (100%), среднее количество цефалоспо-ринов, назначенных каждому из обследованных составило 2. Препараты из группы аминогликозидов
получали 28 пациентов (72%), в том числе 6 человек получили 2 препарата из этой группы. Антибиотики из группы гликопептидов получали 10 человек (26%), препараты из группы карбапенемов - 14 (36%), в том числе 2 пациента (5%) получили 2 препарата этой группы. Группа макролидов была назначена 18 больным (46%), препараты из группы фторхинолонов -7(18%). Метронидазол, препарат из группы нитроимидазолов получили 20 (51%) пациентов. Противогрибковый препарат из группы триазолов - флуконазол, получили 11 (28%) пациентов. Среднее общее количество назначенных антибактериальных препаратов для каждого маленького пациента составило 3,2±1,06. Длительность противомикробной терапии у пациентов с СПОН составила 15,08±0,96 дней. Антибактериальная терапия сочеталась с применением эффективных эубиотиков.
Противовирусная терапия (в случаях тяжелого течения нейроинфекций у 6 детей) проводилась с использованием ацикловира 10-15 мг/кг в сутки в течение 10 дней с расчетом на 3-х кратное введение.
Все пациенты нуждались в респираторной поддержке для оптимальной оксигенации тканей. В настоящее время наибольшее значение имеют такие методы респираторной терапии, как конвекционная или традиционная искусственная вентиляция легких (ИВЛ), неинвазивная ИВЛ и высокочастотная вентиляция легких.
Основное различие описанных методик заключается в особенностях вентиляции, позволяющих обеспечить адекватный газообмен и оксигенацию тканей. В частности, при использовании конвекционной вентиляции эффективность газообмена и ок-сигенации тканей определяется дыхательным объемом, частотой дыхания и объемом минутной вентиляции легких, причем этот метод респираторной терапии наиболее эффективен, когда имеются нарушения газообмена, сопровождающиеся выраженной гиперкапнией.
Высокочастотная вентиляция применялась у 14 детей с выраженными проявлениями респираторного дистресс-синдрома, при наличии или высокой вероятности развития синдрома утечки воздуха, сопровождающейся выраженными нарушениями газообмена и гипоксемией.
Вентиляция, контролируемая по давлению (Pressure control ventilation - PCV) иногда использовалась с обратным отношением времени вдоха и выдоха (PC-IRV). В процессе перевода на самостоятельное дыхание применялись режимы вспомогательной/контролируемой механической вентиляции (AssistCMV). Средняя продолжительность ИВЛ составила 8,1±0,21 дней.
В комплексе респираторной терапии применялись санационно-диагностические бронхоскопии. Комплекс лечебных бронхоскопий при наличии признаков обструктивного гнойного эндобронхита у больных включал: аспирацию содержимого бронхов, посегментарный эндобронхиальный лаваж стерильным, подогретым до 37°С физиологическим раствором натрия хлорида или раствором декасана,
который завершался введением раствора флу-имуцила. Удаления содержимого бронхов достигалось промывкой жидкостью после предварительной аспирации секрета.
Контроль гемодинамики осуществлялся с помощью анестезиолого-реанимационного комплекса «Ема^Б» (Украина). Мониторное наблюдение включало частоту сердечных сокращений, частоту дыхания, среднее артериальное давление, ЭКГ, ок-сигенацию (сатурацию). У всех пациентов была катетеризирована центральная вена для динамической оценки центрального венозного давления в процессе лечения.
Для восстановления перфузии и гемодинами-ческих нарушений использовалась инфузионная терапия, оптимизированная адреномиметической коррекцией (норадреналин эффективнее и быстрее, чем допамин, восстанавливает коронарное перфу-зионное давление). При проведении ресусцитации использовались гидроксиэтилкрахмалы (ГЭК), Рингер-лактат, реамберин и бессолевые растворы.
Особое внимание уделялось поддержанию церебрального перфузионного давления не ниже 5060 мм. рт. ст., предупреждению и контролю гипертермии, поддержанию нормогликемии, купированию и профилактике судорог. В комплексе интенсивной терапии широко применялись антигипо-ксанты, препараты способствующие оптимизации церебрального метаболизма и кровотока. Одним из таких лекарственных средств является комплексный препарат цитофлавин. Содержащий янтарную кислоту, рибоксин, никотинамид, рибофлавина мо-нонуклеотид натрия цитофлавин обладает антиок-сидантным и антигипоксическим действием, оказывая положительный эффект на энергообразование в клетке, уменьшая продукцию свободных радикалов и восстанавливая активность ферментов. Он активирует оксилительно-восстановительные ферменты дыхательной цепи митохондрий, ресин-тез макроэргов, способствует утилизации глюкозы и жирных кислот. Мы использовали цитофлавин в суточной дозе 0,6 мл на кг массы тела, разведенного в 100 мл физиологического раствора, 1 раз в день в течение 5 дней. Цитофлавин не только оказывает противовоспалительное и нейропротективное действие, но и улучшает реологические свойства крови. Благодаря усовершенствованию терапии за счет применения в качестве инфузионного патогенетического средства цитофлавина удалось сократить длительность температурной реакции, общемозговых расстройств, интоксикационного синдрома и сроки пребывания детей в отделении интенсивной терапии на 1,5 дня.
Поскольку одним из основных механизмов развития СПОН является диссеминированное внут-рисосудистое свертывание крови с первых часов проводилась коррекция нарушений гемокоагуляци-онной системы. Восполнение дефицита антитром-бина-III осуществлялось введением свежезамороженной плазмы с добавлением мини-доз гепарина под контролем показателей коагулограммы; применялись антифибринолитические препараты (кон-
трикал, гордокс и др.). С целью подавления гиперагрегации форменных элементов назначали куран-тил 0,3 мг/кг, папаверин 0,2 мл на год жизни, эу-филлин 2,4% 4-5 мг/кг внутривенно.
При невозможности проведения и непереносимости энтерального питания имела место потребность в проведении декомпрессии желудочно-кишечного тракта - зондирование желудка, активная детоксикация методом энтеросорбции («Энтерос-гель», «Смекта», «Смектин») и проведение частичного или полного парентерального питания. В комплекс инфузионной терапии у больных исследуемой группы включались липофундин 10% в дозе 0,5-2,5 г/кг, инфезол из расчета 1,5-2,5 г/кг аминокислот, глюкоза 10% в соответствии с расчетом потребности количества жидкости.
Отсутствие развития синдрома внутрибрюш-ной гипертензии и быстрое восстановление моторики гастроинтестинального тракта позволили более эффективно проводить энтеральное питание и, таким образом, ограничить объемы внутривенных инфузий. Наиболее оптимальными были смеси Изокал, Nestle Peptamen, Нутрилан, Нутриэн Стандарт. В процессе адаптации к энтеральному питанию применялись церукал, ферменты.
С иммуномодулирующей целью применялся рекомбинантный интерферон («Лаферон». «Вифе-рон»).
Таким образом, комплекс интенсивной терапии, включающий адекватную антибактериальную терапию, своевременную коррекцию и замещение витальных функций, обеспечение энергетических и пластических потребностей, активную детоксика-цию, современный мониторинг способствует эффективности терапии СПОН у детей с инфекционной патологией, что в свою очередь позволило улучшить результаты лечения и сохранить жизнь маленьких пациентов, находящихся в тяжелом состоянии. В связи с этим за исследуемый период смертность от СПОН снизилась до 34% (по сравнению с группой контроля в 1,2 раза), что связано с лучшим пониманием патофизиологических процессов, приводящих к развитию СПОН и усовершенствованием методов лечения.
Список литературы
1. Александрович Ю.С. Оценочные и прогностические шкалы в медицине критических состояний. /Ю.С. Александрович, В.И. Гордеев // СПб.: изд-во «Сотис», 2007. - 140 с.
2. Белобородов В.Б. Актуальные вопросы диагностики и лечения сепсиса. / В.Б. Белобородов // Инфекции и антимикробная терапия, 2001. -Т. 3, №6. -С.3-6.
3. Голуб И.Е. Полиорганная недостаточность: Учебное пособие / И.Е. Голуб, Л.В. Сорокина, Е.С. Нетесин. - Иркутск.: ИГМУ. - 2011. - 25 с.
4. Ерюхин И.А. Синдром полиорганной недостаточности. Сущность понятия и корректность обозначения. / И.А. Ерюхин // Вестник хирургии. 2000. - №4 - С. 12-19.
5. Интенсивная терапия: национальное руководство: в 2т. / под ред. Б.Р. Гельфанда, А.И. Салта-нова. -М.: ГЭОТАР-Медиа, 2011. - Т.1. - 960с.
6. Лейдерман И.Н. Синдром полиорганной недостаточности (ПОН). Метаболические основы / Вестник интенсивной терапии. 1999. - № 2, 3. -http://medi.ru/doc/8190202.htm.
7. Курек В.В. Руководство по неотложным состояниям у детей / В.В. Курек, А.Е. Кулагин. — М.: Мед. лит. — 2008. — 464 с.
8. Baue A.E. Multiple organ failure / A.E. Baue, E. Faist, D.E. Fry New-York, Springer - 2000. - 712 p.
9. Laue N.M.L. Morbidity and mortality for multiple organ dysfunction in critically ill children / N.M.L. Laue, A.M.A. Lopez, C.R.E. Risco et al.// Rev Asoc. Мех Med Crit. Ter. Int. 2002. - №16 - P. 5-11.
10. Leteurtre S. Validation of the paediatric logistic organ dysfunction (PELOD) score: prospective, observational, multicentre study. / S. Leteurtre, A. Mar-tinot, A. Duhamel et al. // Lancet, 2003; 362: P. 192197.
11. Predicting multiple organ failure in patients with severe trauma / Z. Lausevic, M. Lausevic, J. Trbo-jevic-Stankovic et al.// Can J Surg. — 2008. -Vol. 51-№2-P. 97-102.
12. Tantalean J. A. Multiple organ dysfunction syndrome in children / J. A. Tantalean, R. J. Leon, A. A. Santos et al. // Pediatr Crit Care Med. 2003. - Vol. 4. - No. 2. - P. 181-185.
13. Vincent J.-L. Textbook of Critical Care. Expert Consult / J.-L. Vincent [et al.] — 6th ed. // ELSEVUER Saunders. — 2011. — 1744 p.
ОСОБЕННОСТИ КРОВООБРАЩЕНИЯ В ВЕРТЕБРО-БАЗИЛЯРНОМ БАССЕЙНЕ У ПАЦИЕНТОВ С ТРАВМОЙ ШЕЙНОГО ОТДЕЛА СПИННОГО МОЗГА
Сальков М.М.
кандидат медицинских наук, врач-нейрохирург,
КУ «Областная клиническая больница им. И.И. Мечникова,
г. Днепропетровск, Украина
RESEARCH OF THE BLOOD CIRCULATION IN THE VERTEBROBASILAR SYSTEM IN THE SETTING OF THE CERVICAL SPINAL INJURY
Salkov M.M.
PhD in Neurosurgery, Neurosurgeon of Dnipropetrovsk regional hospital, Ukraine.
Аннотация
Нами проведено МРТ и ангиографическое исследование шейного отдела позвоночника и позвоночных артерий у пациентов с переломо-вывихами в шейном отделе позвоночника. Нами выявлено защитное влияние коллатерального кровообращения и механизмов циркуляции кровообращения при повреждении позвоночных артерий для развития вертебробазилярной недостаточности.
Выводы: коллатеральное кровообращение является важным фактором, ограничивающим распространение вторичного повреждения шейного отдела спинного мозга.
Abstract
We conducted MRI and angiography of the cervical spine and vertebral arteries in patients with cervical dislocations of the cervical spine. We have found a protective effect of collateral circulation and blood flow circulation mechanism is damaged vertebral arteries for the development of vertebrobasilar insufficiency.
Conclusions: The collateral circulation is an important factor limiting the spread of secondary damage to the cervical spinal cord and is a protective mechanism of ischemic brainstem.
Ключевые слова: позвоночно-спинномозговая травма, инсульт, кровообращение, МРТ, ангиография.
Keywords: Cervical spinal injury, Stroke, Circulation, MRI examination, Angiography.
Введение.
В литературных источниках отсутствуют сведения комплексного исследования роли коллатерального кровообращения при позвоночно-спинно-мозговой травме в шейном отделе позвоночника, влияния на развитие вертебро-базиллярной недостаточности и неврологических расстройств у пациентов, что и послужило основанием для проведения нашего исследования.
При травме шеи с переломом или вывихом шейных позвонков могут быть сдавлены одна или
обе позвоночные артерии, и в этих случаях возможно сочетание спинальных нарушений с вертебра-льно-базилярным синдромом [1, 2].
Последние четыре шейных и первые два грудных сегмента (С5-Th2) составляют функциональный центр верхних конечностей и обладают автономной васкуляризацией. По существу они кро-воснабжаются двумя - четырьмя крупными корешково-спинальными артериями, отходящими от позвоночных, восходящей и глубокой шейных артерий. Шейное утолщение менее дифференцировано, чем поясничное, обладающее абсолютным единством; это же различие имеется в артериях.
