CC BY
87
УДК 811
ББК 81.02
Е.Н. Ивкина ТАКСИС КАК ВРЕМЕННАЯ АНАФОРА
В статье рассматривается проблема семантики таксиса: обосновывается понимание сущности данной семантического категории как временного анафоры, подчеркивается необходимость отделения семантики таксисных отношений от признаков других временных категорий, а также от отноше-нгш условия, уступки и причинности. Такое понимание дает возможность выявить широкий арсенал средств выражения таксисных значений.
Ключевые слова: таксис; семантическая категория; временная анафора; таксисные отношения;
E.N. Ivkina TAXIS AS A TEMPORAL ANAPHORA
The following paper concerns the problem of taxis semantics. The author claims that this semantic category is based on a temporal anaphora. The importance to separate taxis relation semantics from characteristics of other temporal categories, as well as from conditional, concessive and causal relations have been emphasized. This understanding facilitates revealing of wide range of taxis meanings expression ways.
Key words: taxis; semantic category; temporal anaphora; taxis relations; anteriority; simultaneity; posteriority.
Понятие таксиса было введено в научный обиход P.O. Якобсоном, но активно стало разрабатываться А.В. Бондарко и его последователями (Т.Г. Акимовой, Н.А. Козинцевой, С.М. Полянского, В.П. Недялкова и других) [Теория функциональной грамматики, 1987]. Впоследствии появились работы, посвященные изучению таксиса в разноструктурных языках [Золотова, 2001, 2004; Корди, 2001; Мальчуков, 2001; Храковский, 2003 и др.], в которых можно отметить совершенно разные трактовки данной категории. Достаточно подробный обзор истории изучения таксиса и концепций различных школ и направлений представлен в докторской диссертации Н.В. Семеновой [Семенова, 2004].
На наш взгляд, причина такого разнобоя мнений прежде всего в том, что сам P.O. Якобсон в своей основополагающей для таксиса работе [Якобсон, 1972] представил две трактовки таксиса: широкую (или асемантическую) и узкую (семантическую). Широкое понимание таксиса, характерное для концепции А.В. Бондарко и его последователей, помимо собственно временных отношений одновременности, предшествования и следования, включает также отношения условия, уступки, причинности, т.е. те значения, которые, как отмечает B.C. Храковский, «не принято объединять в рамках одной категории, поскольку для этого нет семантических оснований» [Храковский, 2003 : 33]. Узкая трактовка таксиса предполагает учет только временных отноше-
ний одновременности, предшествования и следования между событиями, выражаемыми формами, входящими в таксисную пару. Такого понимания таксиса придерживаются И.А. Мельчук, B.C. Храковский, A.JI. Мальчуков, Е.Е. Корди [Мельчук, 1998; Мальчуков 2001; Корди 2001; Храковский, 2003]. Особняком стоит трактовка таксиса Г.А. Золотовой: она предлагает определить понятие таксиса как «характеристику предикативной (или «полупредикативной») единицы с точки зрения грамматико-семантических категорий времени, модальности и лица, относящих ее к другой, соседствующей предикативной единице» [Золотова, 2004]. Оговоримся сразу, что, признавая возможность рассмотрения предикативных компонентов времени, модальности и лица в комплексе, не считаем приемлемым использовать для обозначения этого комплекса термин «таксис», который уже имеет традицию применения в лингвистике для обозначения специфических временных отношений. Кроме того, непонятно, в каком смысле термин «таксис» (греч. «порядок») может быть распространен на выделяемые Г.А. Золотовой значения моно- и полиперсональности и моно- и полимодальности: если во временном компоненте можно усмотреть порядок следования (последовательность) действий, то какой порядок предусматривается в категориях персональности и модальности? Есть еще один момент в концепции Г. А. Золотовой, который не соответствует ни широкой, ни узкой трактовке таксиса, ни нашей точке зре-
ния - смешивание понятий темпоральности и таксиса. Так, предлагается считать таксисными ситуации, в которых соотнесены разные временные планы (например, прошлого и будущего), объясняя это тем, что в таком случае мы имеем дело с разновременными отношениями (т.е. предшествования или следования). При таком подходе нарушается важный для категории таксиса принцип единого временного плана (о чем подробнее будет сказано ниже), и, кроме того, категория темпоральности исчезает как таковая. Мы же предполагаем доказать продуктивность выделения категорий темпоральности и таксиса как семантических компонентов временной референции, между которыми существуют иерархические отношения. В этой связи также следует напомнить о том, что Р.О. Якобсон четко разграничил грамматические категории времени и таксиса. Действительно, семантические составляющие как таксиса, так и темпоральности включают отношения одновременности / разновременности. Различие семантики таксиса и темпоральности состоит в том, что упомянутые отношения устанавливаются в таксисе между двумя ситуациями, а в темпоральности -между ситуацией и «сейчас» (центром временной ориентации) говорящего.
Что касается приведенных выше широкой и узкой трактовок таксиса, то мы полагаем, что возникновение разных точек зрения связано с тем, что отправной точкой узкой трактовки (семантической) является таксис как семантическая (понятийная) категория, а широкая (асемантическая) трактовка сориентирована на понимание таксиса в основном как грамматической категории, а точнее, на семантику грамматических форм или синтаксических конструкций, участвующих в выражении таксисных отношений (деепричастий, придаточных предложений и т.д.).
Если учесть, что «грамматические категории представляют собой симптомы, или тени, отбрасываемые понятийными категориями» [Есперсен, 1958 : 60], то необходимо прежде всего определиться в отношении таксиса как семантической категории. А.В. Бондарко предлагает определить инвариантное значение таксиса следующим образом: «выражаемая в полипредикативных конструкциях временная соотнесенность действий, соотнесенность в рамках единого временного плана» [Бондарко, 2002 : 505]. Такое определение вызвало бы мало возражений, если бы не расшифровка ключевых понятий, представляемая А.В. Бондарко. Так, «временная соотнесенность действий» (понятие, введенное взамен «отношений одновременности/неодновременности» в более ранних работах А.В. Бондарко) включает помимо указанных хронологических отноше-
ний еще и временную соотнесенность действий в сочетании с отношениями обусловленности (причинными, условными, уступительными), а также взаимосвязь действий в рамках единого временного плана при неактуализованности хронологических отношений. Нам представляется, что отношения обусловленности не следует относить к семантике таксиса, и в этом смысле мы разделяем приведенное выше мнение B.C. Храковского по этому поводу. Аналогичной точки зрения придерживается и Е Е. Корди, считая категориальными значениями таксиса предшествование, одновременность и следование, внутри которых возможна в некоторых случаях субкатегоризация (выделение значений временного интервала, прерывания, включения одного действия в другое и т.п. [Корди, 2001 : 177]. В отношении «неактуализованности (недифференцированности) хронологических отношений», которые А.В. Бондарко иллюстрирует примерами типа Весь вечер до ужина он пел, насвистывал, шумно играл с собакой (А. Чехов), наша точка зрения состоит в том, что в этих случаях референция каждого из действий осуществляется с использованием дейктического способа, т.е. указания на временной план, и, следовательно, имеет место реализация категории темпоральности (разумеется, с точки зрения внутреннего времени действий они отмечены и аспектуально-стью). При этом не актуализована последовательность этих действий во времени, и потому подобные ситуации не подлежат рассмотрению с точки зрения таксиса. Мы считаем, что в таких случаях речь должна идти об одноплановых темпоральных ситуациях, но не о ситуациях таксисных. Поэтому те отношения, которые А.В. Бондарко определяет как недифференцированные таксисные [Бондарко, 1987 : 237], а С.М. Полянский называет неопределенно-временными при неактуальности различия одновременности / разновременности [Полянский, 1987], мы относим исключительно к дейктическому указанию, и, поскольку здесь отсутствует свойственное таксису анафорическое указание, полагаем, что эти случаи не могут быть отнесены к сфере таксиса.
Наш подход к определению категории таксиса состоит в понимании сути семантики таксиса как временной анафоры: мы опираемся на точку зрения ученых, относящих подобные явления временной референции к анафорическим, при этом не использующих термин «таксис» (см., например, работы: [Бюлер, 1993; Kleiber, 2003].Ана-форичность таксисного отношения заключается в том, что оно отсылает к другому моменту (факту, действию), временная референция которого уже осуществлена. Данное утверждение соответствует базовому определению категории таксиса P.O.
Якобсона как категории, которая «характеризует сообщаемый факт по отношению к другому сообщаемому факту и безотносительно к факту сообщения» [Якобсон, 1972 : 100-101].
Определение РО. Якобсона позволяет говорить об обязательности анафорической процедуры при выражении таксисных значений, и здесь необходимо остановиться на обязательном (с нашей точки зрения) для таксиса понятии единого временного плана, которое включено в определение А.В. Бондарко. При этом стоит напомнить характеристику анафорического указания, данную К. Бюлером: «с психологической точки зрения любое анафорическое употребление указательных слов предполагает только то, что отправитель и получатель имеют перед собой речевой поток как некоторое целое, к частям которого можно сделать проспективную или ретроспективную отсылку» [Бюлер, 1993 : 112]. При таксисных отношениях целостность речевого потока обеспечивается единым временным планом, поскольку при отнесенности действий к разным временным планам (ситуация, относящаяся к сфере темпоральности), хоть и можно говорить об отношениях предшествования и следования, нельзя говорить об отношениях одновременности, и, таким образом, не может быть речи о реализации всего набора таксисных значений. Кроме того, именно наличие одного временного плана позволяет выполнить требование о безотносительности к факту сообщения в вышеприведенном определении таксиса Р. Якобсона, так как при этом появляется возможность абстрагироваться от темпоральной характеристики действия. Данному положению не противоречит тот факт, что, благодаря совмещенности в одной глагольной форме темпоральных и таксисных значений в некоторых языках (например, в испанском), выражающая таксисное отношение форма одновременно учитывает факт сообщения (выражает временной план).
Нам представляется также, что, говоря о едином временном плане как о необходимом условии реализации таксисных отношений, помимо планов прошлого, настоящего и будущего, следует учитывать и общевременной план, который также дает возможность для реализации таксисных отношений. Приведем пример:
И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи (Булгаков, 12).
В данном случае внутри представленной пан-хронной ситуации (и все это кончается трагически) нетрудно увидеть последовательность со-
ставляющих ее действий: действие полагал предшествует (и это подтверждает наречие недавно, употребленное в данном высказывании анафорически) действию оказывается - подобные случаи Ю.С. Маслов описывал как перфектное значение в контексте «настоящего вечных истин» [Маслов, 2004 : 434]. За действием оказывается следует действие сжигают, по отношению к которому действие понимая является одновременным. При этом все указанные действия являются общевременными: они выражают общий смысл «так бывает всегда». Таким образом, утверждая возможность таксисных отношений в общевременном плане, мы идем вразрез с точкой зрения B.C. Храковского, который выводит за пределы своего определения таксиса, основанного на учете «времени речи», гномические высказывания типа Вращаясь вокруг своей оси, Земля одновременно вращается вокруг Солнца [Храковский, 2003 : 37]. Мы считаем, что в данном примере налицо таксисное отношение одновременности в едином временном плане, выраженное, во-первых, деепричастием вращаясь, а во-вторых, наречием одновременно, между двумя «всевременными» действиями: ‘Земля вращается вокруг своей оси и ‘Земля вращается вокруг Солнца'.
Считая единый временной план необходимым условием реализации категории таксиса, мы вместе с тем не разделяем точку зрения А.В. Бондарко, называющего единый временной план «признаком таксиса» [Бондарко, 2002 : 509]. Нам представляется, что неправомерно усматривать некую последовательность действий только на том основании, что они локализованы в едином временном плане. Этому противоречит также выделение самим А.В. Бондарко одноплановых темпоральных ситуаций, о которых шла речь выше.
Что касается утверждения о том, что «собственно временные отношения между действиями всегда включают ту или иную аспектуальную характеристику» [Бондарко, 1987 : 235], необходимо отметить, что, по-видимому, речь в нем идет о временных отношениях вообще; мы же в данной работе рассматриваем внешнее время действия, отстраняясь от внутреннего, то есть аспек-туальной стороны. Поэтому трудно согласиться с тем, что «соотношение таксиса с другими семантическими категориями реализуется не как совмещение раздельных и независимых семантических признаков, а как сопряженность тесно связанных друг с другом и взаимодействующих значений в рамках единого семантического комплекса. (...) ‘‘Чистый таксис”, освобожденный от всего того, что выходит за пределы собственно хронологических соотношений, был бы абстракцией, далекой от языковой онтологии» [Там же : 236]. Од-
нако общеизвестно, что любая семантическая категория имеет абстрактный характер. Кроме того, очевидно, что вывод о «неразделимости» таксисных и аспектуальных значений сделан на основании того, что одним из основных средств выражения таксисных отношений в русском языке является грамматическая категория вида, которая также выражает аспектуальные значения. Так, Ю.С. Масловым отмечено, что «таксические» отношения одновременности, предшествования и следования во времени регулярно возникают в результате взаимодействия видовых форм, так что в некоторых языках выражение таксических отношений может рассматриваться как одна из важнейших функций глагольного вида [Маслов, 1978 : 9]. Однако в испанском языке, например, таксисные отношения выражаются грамматической категорией времени (также объединяющей в себе выражение других семантических категорий — JI / HJ1 (отдельные временные формы), темпоральности, аспектуальности (оппозиция отдельных временных форм). По мнению Р. Гусмана, разница между русским и испанским языками в выражении таксисных отношений между действиями заключается в том, что «в русском языке выражение одновременности и последовательности составляет как бы дополнительную нагрузку видов, в то время как в испанском языке основную роль, как правило, играет соотношение времен, его особенностью является существование определенных форм, уже несущих в себе указание на одновременность (p. imperfecto) или последовательность действий (p. pluscuamperfecto, p. anterior, future perfecto)» [Гусман, 1993 : 31].
Различают зависимый и независимый таксис [Якобсон, 1972; Бондарко, 1987; Касевич, 1988]. Однако, как отмечает А.В. Бондарко, эти термины «не следует трактовать в смысле наличия / отсутствия зависимости между членами таксисного отношения. Действия, являющиеся элементами по-липредикативного комплекса и вступающие в те или иные временные соотношения в рамках целостного периода времени, всегда так или иначе связаны друг с другом, между ними всегда устанавливается та или иная степень содержательной и структурной зависимости» [Бондарко, 1987 : 239-240]. В этой связи встает вопрос о том, насколько удачны термины «зависимый таксис» и «независимый таксис». Так, Г.А. Золотова усматривает «оксюморонность» в термине «независимый таксис», поскольку «таксис - это отношение между минимум двумя элементами: один элемент, взятый вне этого отношения, будь он "чистым” предикатом или "свернутым”, имплицитным предикатом, никакого таксиса не выразит, а выражая его относительно другого, тем самым становится
в таксисную зависимость от него» [Золотова, 2001 : 171]. Мы полагаем, что использование терминов «зависимый таксис» и «независимый таксис» все же оправдано, но в том смысле, что в первом случае анализируемая форма сама по себе не указывает на временной план (необходимый этап временной референции для осуществления таксисного отношения), во втором же случае указание на временной план присутствует в самой форме предиката. Так, при зависимом таксисе, который, как известно, реализуется некоторыми неличными формами глагола (видовыми формами деепричастия в русском языке, герундиальными и инфинитивными конструкциями в испанском языке), предикат в нефинитной глагольной форме, не обладая собственной дейктической или общевременной характеристикой, «заимствует» ее у основного предиката и в этом смысле является зависимым от него. Если следовать этой логике, к зависимому таксису следует отнести и референцию, осуществляемую формами сказуемых в русских придаточных изъяснительных в случаях типа:
Она слышала, как тяжело стучит его сердце, eft стало жалко его (Толстой 1, 287).
В испанском языке в подобных случаях зачастую используется конструкция Acusativo con In-finitivo (Oia sit corazon latir violentamente), в которой инфинитив всегда обозначает действие, локализованное в том же временном плане, что и действие основного предиката - сказуемого, выраженного глаголом восприятия. При независимом же таксисе форма, выполняющая анафорическое указание, содержит в своей семантике и указание на временной план, ср.: Oia qiie sh corazon latia violentamente.
В связи с рассмотрением таксиса как семантической категории требует уточнения вопрос о средствах выражения таксисных значений и, в частности, понятие таксисной пары. С этой точки зрения таксисная пара всегда складывается из двух ситуаций, но соотношение этих ситуаций не всегда выражается соотношением двух форм глагола (личных или неличных). Помимо этих форм в выражении таксисного отношения участвуют лексические индикаторы (наречия, предлоги, союзы, указания на определенный момент или интервал времени), а также порядок слов. Что касается порядка слов как средства выражения таксисных значений, необходимо отметить, что его не следует однозначно считать таковым. Анализируя высказывания типа Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу, мы не можем не учитывать фактор линейности изложения в понимании последовательности действий. Вместе с тем B.C. Храковский приходит к выводу о том, что цепочка глаголов СВ не всегда обозначает хронологическую по-
следовательность событий (ср.: Мы немного посидели и поговорили о наших планах - глаголы СВ в цепочке связаны отношением одновременности) [Храковский, 2003 : 36]. Таким образом, линейность изложения не является в подобных случаях фактором установления таксисных отношений между действиями. B.C. Храковский считает, что их нецелесообразно описывать в терминах категории таксиса. С этим нельзя не согласиться: в данном случае мы видим реализацию только дейкти-ческого указания на план прошлого, т.е. не таксиса, а темпоральности.
С утверждением о том, что «отношения таксиса характеризуют не одну форму, а сочетание форм» [Бондарко, 1987 : 234], можно согласиться, если под «формами» понимать не только грамматические формы, но и другие языковые способы указания на момент (период) времени. Ряд авторов [Сироткина, 1978; Suner, 1990] указывают на то, что временным ориентиром, относительно которого сориентировано временное анафорическое указание в испанском языке, может быть лексический индикатор определенного момента времени: A las ocho de la manana va habian venido; Habre llegado a las cinco. Однако и в таких случаях глубинный анализ показывает наличие двух пропозиций: наступление определенного часа и событие, которое ему предшествует (общепринятый перевод Они пришли к восьми часам; Я приду> к пяти. буквально означает Они пришли еще до того, как наступило (пробило) восемь часов, Я приду еще до того, как наступит пять часов).
Что касается таксиса как грамматической категории, то в русском языке она представлена главным образом противопоставлением форм деепричастий и причастий СВ и НСВ. Однако поскольку в данных формах таксисные значения совмещены с аспектуальными, то вряд ли можно говорить о существовании категории таксиса в чистом виде. Скорее следует говорить о том, что в русском языке грамматическая категория вида зачастую берет на себя выражение, помимо аспектуальных, еще и таксисных значений.
В испанском языке таксисные отношения имеют формальное выражение и являются грамматическими значениями многих временных форм, совмещенными с темпоральными признаками: так, временная форма Preterito Imperfecto de Indicativo выражает план прошедшего и одновременность,
шлого и предшествование, Future Perfecto de Indicativo - план будущего и предшествование, Condi-cional Simple (в темпоральном значении) - план прошлого и следование («будущее в прошедшем») и др. Как видим, и в испанском языке нет основа-
ний выделять «чистую» грамматическую категорию таксиса.
В русском языке ни одна видовременная форма сама по себе не сигнализирует об отношении действия-референта к какому-то другому действию/моменту. Тем не менее в определенных синтаксических условиях, а именно в придаточном изъяснительном предложении при сказуемом основной части в прошедшем времени, финитные формы глагола приобретают таксисное значение, утрачивая при этом прототипически присущую им способность выражать темпоральное значение:
Он видел, что Артемон уже высунул язык красной тряпкой и скачет все медленнее (Толстой 2,
В данном примере первое сказуемое придаточной части выражает предшествование, а второе сказуемое - одновременность действию, обозначенному сказуемым главного предложения; в следующем же примере:
Он заранее знал, что Берлиоз попадет под трамвай! (Булгаков, 65).
сказуемое придаточного выражает следование по отношению к действию основной части («будущее в прошедшем», но не реальное будущее автора высказывания, поскольку данная реплика произносится уже после смерти Берлиоза).
В рассмотренных выше примерах сказуемые придаточных предложений, не являясь специализированными формами таксиса (поскольку, являясь формами прошедшего, настоящего и будущего времени, обычно служат для выражения темпоральных признаков), в указанных синтаксических условиях выражают таксисные значения. В связи с этим можно говорить о том, что в русском языке не только грамматическая категория вида, но и грамматическая категория времени может участвовать в выражении таксисного отношения. При этом временные формы за счет утраты признаков темпоральности приобретают таксисные значения предшествования, одновременности и следования относительно опорного предиката (т.е. выполняют чисто анафорическую функцию).
Подведем итоги. Строгое разделение семантической категории таксиса и грамматической категории таксиса дает ряд преимуществ. Во-первых, это позволяет уточнить семантику таксиса, определив ее как реализацию временной анафоры с указанием на отношения предшествования, одновременности и следования, и отделить ее от темпоральных и аспектуальных признаков, а также от отношений условия, уступки и причинности. Во-вторых, появляется возможность выявить широкий арсенал средств выражения таксисных значений, в том числе и грамматических.
Кроме того, понимание таксиса как временной анафоры подтверждается местом категории таксиса в иерархии семантических категорий, участвующих в механизме временной референции, который был представлен в нашей более ранней работе [Ивкина, 2001]. Анафорическое указание, по К. Бюлеру, представляет собой один из механизмов дейксиса [Бюлер, 1993 : 75], следовательно, временная анафора (таксис) производна от временного дейксиса (темпоральности). Категория темпо-ральности, в свою очередь, зависит от категории временной локализованности/ нелокализованно-сти: действие может быть отнесено к прошлому, настоящему или будущему только в том случае, если оно локализовано во времени. Отсюда обязательность единого временного плана (т.е. предварительной актуализации темпоральных или общевременных признаков ситуации) как необходимого условия для реализации категории таксиса.
Библиографический список
1. Бондарко, А.В. Общая характеристика семантики
и структуры поля таксиса [Текст]/ А.В. Бондарко // Теория функциональной грамматики. - Л. : Наука, 1987. - С. 234-242. ’
2. Бондарко, А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: на материале русского языка [Текст] / А.В.Бондарко. - М. : Языки славянской культуры, 2002.
3. Бюлер, К. Теория языка [Текст] / К. Бюлер. - М. : Изд. группа «Прогресс» : «Универс», 1993.
4. Гусман, Р. Выражение хронологических отношений между действиями в сложноподчиненном предложении в русском языке [Текст] / Р. Гусман. -М. : Просвещение, 1993.
5. Есперсен, О. Философия грамматики [Текст] / О. Есперсен. - М. : Изд-во иностр. лит., 1958.
6. Золотова, ГА. К вопросу о таксисе [Текст]/ Г.А. Золотова // Исследования по языкознанию. - СПб. : Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 2001. - С. 170-175.
7. Золотова, Г.А. Коммуникативная грамматика рус-
ского языка [Текст] / Г.А. Золотова, Н.К. Онтипен-ко, М.Ю. Сидорова. - М. : Ин-т рус. языка РАН, 2004. ’
8. Пекина, Е. Н. Глубинный механизм референции внешнего времени финитными формами глагола в сложноподчиненных предложениях в испанском языке [Текст]: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.05 / Е.Н. Ивкина. - Иркутск, 2001.
9. Касевич, В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология [Текст] / В.Б. Касевич. - М. : Наука, 1988.
10. Корди, Е.Е. О способах выражения таксиса во французском языке [Текст] / Е.Е. Корди // Исследования по языкознанию. - СПб. : Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 2001. - С. 176-185.
11. Малъчуков, А.Л. Опыт исчисления таксисных значений (на материале тунгусских языков) [Текст] / А.Л. Мальчуков // Исследования по языкознанию.
- СПб. : Изд-во Санкт-Петерб. ун-та, 2001. - С. 186-196. ’
12. Маслов, Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии [Текст]/ Ю.С. Маслов // Вопросы сопоставительной аспектологии. - Л. : Изд-во ЛГУ
13. Маслов, Ю.С. Избранные труды: Аспектология. Общее языкознание [Текст] / Ю.С. Маслов. - М. : Языки славянской культуры, 2004.
14. Мельчук, II.А. Курс общей морфологии. [Текст] / И.А. Мельчук // Wiener Slawistischer Almanach. -М. ; Вена, 1998. -Т. II.
15. Полянский, С.М. Одновременность/разновременность и другие типы таксисных отношений [Текст] / С.М. Полянский // Теория функциональной грамматики 1987. - Л. : Наука, 1987. - С. 243-255.
16. Семенова, Н.В. Категория таксиса в современном русском языке [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01 / Н.В. Семенова. - Великий Новгород, 2004.
17. Сироткина, 3.II О некоторых русско-испанских и
испанско-русских регулярных соответствиях в области передачи значения относительного времени [Текст]/ З.И. Сироткина// Тетради переводчика. Вып. 15. - М. : Междунар. отношения, 1978. - С. 64-75. ’
18. Теория функциональной грамматики [Текст]. - Л. : Наука, 1987.
19. Храковский, B.C. Категория таксиса (общая характеристика) [Текст] / B.C. Храковский // Вопросы языкознания. - 2003. - № 2. - С. 32-54.
20. Якобсон, P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол [Текст]/ P.O. Якобсон // Принципы типологического анализа языков различного строя.
21. Kleiber, G. Entre les deux mon cceur balance ou L’im-parfait entre aspect et anaphore [Text] / G. Kleiber // Langue francaisc. 2003. - № 1. - P. 8-19.
22. Suner, M. El tiempo en las subordinadas [Text] / M.
tedra, 1990. - P. 77-105. ?
Список источников примеров
1. Булгаков - Булгаков, М. А. Мастер и Маргарита. Роковые яйца. Собачье сердце [Текст] : роман, повести / М. А. Булгаков. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1988.
2. Толстой! - Толстой, А.Н. Хождение по мукам [Текст] : трилогия / А.Н. Толстой. - М.: Худож. лит., 1984.
3. Толстой2 - Толстой, А.Н. Золотой ключик, или Приключения Буратино [Текст] / А.Н. Толстой. -М. : Республика, 1992.
