CC BY
184
Т.Ф. Владышевская
ДРЕВНЕРУССКИЕ КОЛОКОЛА И ЗВОНЫ*
Колокола были главным украшением земли русской. Древнерусские книжники с восхищением писали об их красоте, обилии в городах и селах: «Многие монастыри и церкви во градех и селах зело благолепием красятся и чудными иконами и канбаны, еже есть колоколами».
Звон колоколов призывал в церковь, он сопровождал человека от колыбели до могилы. С.В. Рахманинов, певец русских колоколов, одно из лучших своих сочинений - симфоническую поэму «Колокола» для хора, солистов и оркестра на стихи Эдгара По «Колокола» (перевод К. Д. Бальмонта) посвятил колоколам. Четыре части поэмы - это четыре различных образа колоколов: веселые серебряные колокольчики юности звучат в пути, торжественно гремят золотые свадебные колокола любви, тревожный набатный медный колокол возвещает о пожаре и несчастье, похоронный железный звон раздается для человека в последний раз. Одним из ярких украшений гениальной оперы М. Мусоргского «Борис Годунов» является колокольный звон сцены венчания на царство Бориса; картина предваряется и заканчивается великолепным торжественным звоном.
С древнейших времен колокольный звон звучал и в дни больших торжеств, и в малые праздники. Колоколом созывали народ на вече (для этого в Новгороде, например, был специальный вечевой колокол), во время бедствий звали на помощь набатным или
* Владышевская Т.Ф. Древнерусские колокола и звоны. - Режим доступа: http://rusarch.ru/vladyshevskaya.htm
114
всполошным колоколом. Звоном призывали народ на защиту отечества, приветствовали возвращение полков с поля брани. Колоколами давали знак заблудившемуся путнику, это был так называемый спасительный метельный звон. Колокола устанавливались на маяках, они помогали рыбакам в туманные дни найти правильное направление. Колокольным звоном встречали высоких гостей, звонили по прибытии царя, сообщали о важных событиях.
Начиная с XVI в. на Руси колокола выполняют хронометрическую роль, в это время появляются башенные часы на колокольнях с часовыми колоколами, которые отзванивают в определенное время суток. Такие часы были установлены в Соловецком монастыре в 1539 г., а затем на колокольне Архангельского монастыря в Великом Устюге.
В церкви звон оповещал о начале и конце служб, о свадьбах и похоронах.
Откуда появились на Руси колокола? Греческая церковь не знала колокольного звона, в Византии вместо колоколов использовалось било, т.е. брус - доска, в которую стучали колотушкой, палкой. Обычай звонить в колокола пришел на Русь с Запада, где существовал культ колоколов, где искусство колокольного литья считалось священной профессией, а колокола крестили, давали им личные имена.
Какими путями попал западный обычай звонить в колокола на Русь, точно неизвестно: одни полагают, что в распространении колоколов на Руси посредническую роль играли западные славяне, другие считают, что русское колокольное искусство было заимствовано у балтийских немцев.
Древняя восточно-славянская традиция колокольного звона уходит вглубь веков. Арабский писатель ал-Масуди записал в своем сочинении «Промывальни золота и рудники самоцветов с подарками благородным царям и людям знания» (середина X в.): «Славяне разделяются на многие народы; некоторые из них суть христиане... Они имеют многие города, а также церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком, подобно тому как у нас христиане ударяют деревянной колотушкой по доске».
Существуют различия в способе звона на Западе и в России. В древности на Руси колокола называли русским словом «язычные», хотя в Типиконе часто используется и латинское слово «кампан»: «ударяют в кампаны и клеплют довольно трезвоны».
Язык колокола - его важнейшая часть, с помощью ударов языком по куполу производился звон. Такой способ позволял создавать различные сложные ритмические рисунки. На Западе звук колокола образовывался путем раскачивания его корпуса, который ударялся о язык. Пассивное положение языка по отношению к корпусу колокола определяет и характер звучания западных колоколов, в них слышатся скорее переливы, и нет той мощи, которую дает язычный большой русский колокол. Ударами языка по корпусу создавались сильные и яркие колокольные звоны, мелодии, гармонии, ритмы, а многочисленные трезвоны маленьких колокольчиков придавали всему звучанию особенный праздничный колорит. В эпоху барокко XVII-XVIII вв. резко увеличилось количество не только больших колоколов, но и маленьких колокольчиков. В это время трезвоны становились все более украшенными.
Преимущество языкового звона заключалось и в том, что раскачивание одного только языка, а не всего колокола, не производило столь сильного разрушительного воздействия на башню, где помещался колокол, что позволяло отливать и устанавливать на колокольнях колокола огромных размеров.
Федор Вальсамон, канонист XII в., указывает на то, что колокольный звон не встречается у греков, и что это чисто латинская традиция: «У латинян существует другой обычай созывать народ в храмы; ибо они употребляют один знак, разумею кампан, который назван так от слова "кампо" - поле. Ибо говорят они: как поле для желающего путешествовать не представляет препятствий, так и высокий звук медноустного звонца разносится всюду». Итак, Ф. Вальсамон объясняет этимологию слова «кампан» (campana) от campus - поле. Второе объяснение связано с местом отливки колоколов, так как именно в поле (in campo) делались большие колокола. Третье, наиболее правдоподобное объяснение происхождения этого слова идет от кампанской меди (Кампания - римская провинция), из которой отливались лучшие колокола.
Колокол - один из самых древних музыкальных инструментов в мире. В разных странах колокола имеют свои особенности. Об этом свидетельствует и этимология слова «колокол», восходящая к древнеиндийскому kalakalas - шум, крики, в греческом языке «ка-лео» означает зов, в латинском - kalare - созывать. Итак, первое назначение колокола - созывать, оглашать.
На обширной территории России в раскопках нередко находят маленькие колокольчики. Они свидетельствуют о том, что еще в дохристианские времена колокольчики использовались в быту славян. Н. Финдейзен считал, что колокольчики из курганов были атрибутами богослужебного культа (наподобие волшебных колокольчиков современных шаманов).
Близ г. Никополя в Чертомлыцкой могиле были найдены 42 бронзовых колокольчика. У некоторых сохранились остатки язычков и цепочек, на них колокольчики подвешивались к бляхам. Колокольчики имеют разную форму, у некоторых есть прорези в корпусе. Такие колокольчики археологи находят повсеместно, даже в Сибири.
Колокола и колокольчики с древнейших времен - символы очищения, предохранения и заклинания против злых сил, они служили также обязательным атрибутом всевозможных молитв и религиозных обрядов. Колокол в старину был глашатаем. Это был глас Божий и народа. Не случайно Герцен назвал свой журнал «Колокол».
Колоколам, как людям, давались собственные имена, например Сысой и т.д. К ним относились как к живому существу, которое за провинность могли наказать, сослать в ссылку, высечь розгами. Первым таким ссыльным колоколом был угличский колокол, возвестивший о смерти царевича Димитрия в 1593 г. За это он был высечен и сослан вместе с угличанами в Сибирь в г. Тобольск. В наказание у колокола был вырван язык. В настоящее время этот ссыльный колокол хранится в музее г. Углича.
На Западе была принята колокольная клятва, т.е. присяга, скрепленная колокольным звоном. Люди верили, что такая присяга нерушима и преступившего ее ждет самая ужасная участь. Колокольная клятва применялась чаще и ценилась выше, чем клятва на Библии. В некоторых городах существовало правило, запрещавшее судопроизводство без колокольного звона по всем уголовным делам, связанным с кровопролитием. И в России в определенных случаях давалась такого рода публичная очистительная присяга при колокольном звоне, называемая также васильевской. «Ходить под колоколами» - говорили об этой присяге, к которой приводился ответчик, если не было улик и средств оправдания. Эта присяга проходила в церкви при колокольном звоне публично. «Хоть при колокольном звоне, пойду под присягу» - гласит рус-
ская пословица. Она отражает древний обычай стоять под колоколами во время клятвы.
Звуки колокола стали не только принадлежностью церковных и государственных церемониалов, но и их украшением. «Величавая красота и мощь звучания колокола сделали звон символом освящения событий, скрепляющим юридический акт подобно подписи и печати».
Очепные колокола на Руси
Колокольный звон в России на протяжении веков менялся, менялись формы колоколов, их размеры, способ звукоизвлечения. В. В. Кавельмахер, исследуя способы колокольного звона и древнерусские колокольни, пришел к выводу, что способ звона при помощи удара языком по корпусу на Руси утвердился окончательно лишь во второй половине XVII в. Западный же способ звонить посредством раскачивания колокола при свободном положении языка является более древним. Он бытует на Западе до сего дня. Но и на Руси он широко практиковался довольно долго. Качающиеся колокола в Древней Руси называли «очапными» или «очеп-ными», а также «колоколами с очепом». Название это связано со словом «очеп», «оцеп», «очап» - ремень, который прикреплялся к вращающемуся валу с насаженным на нем колоколом. Иногда такие колокола назывались валовыми.
Очеп - это длинный или короткий шест с веревкой на конце, приделанный к валу, скрепленному с колоколом. У тяжелого колокола веревка оканчивалась стременем, звонарь ставил ногу, помогая себе тяжестью всего корпуса вращать очеп с колоколом. Техника звукоизвлечения в очепных колоколах такова: колокол приводился в движение с помощью вращения вала, к которому крепился колокол. С одной из сторон вала к нему крепилась веревка. Звонарь приводил в движение вал с прикрепленным к нему колоколом, который ударялся о язык. Таким образом, колокол, соприкасаясь с языком, издавал звон раскатом, рассыпчатым звуком; так звонили благовест, который считался основным видом звона.
Изображение очепного звона хорошо видно на миниатюре лицевого летописного свода XVI в. Здесь два звонаря звонят в колокол с земли, нажимая на стремя веревки, привязанной к валу, оче-пу, скрепленному с колоколом. 118
В. Кавельмахер определяет три основных периода в устройстве колоколов и колокольного звона на Руси. Первый, от которого не сохранилось почти никаких существенных памятников колокольного искусства, охватывает время от крещения Руси до начала XIV в. Второй период - эпоха Московского государства (т.е. от XIV до середины XVII в.). Здесь сосуществуют и очепные и языковые колокола. На этот этап также попадает начало развития башенных колоколов. Третий период - от середины XVII до XX в. -характеризуется господством единого языкового типа звона, хотя и в XVII в. употреблялись как очепные, так и язычные колокола. В некоторых монастырях до настоящего времени используют оба типа звона, например, в Псково-Печерском монастыре. На колокольне Антониева-Сийского монастыря изображены колокола язычные и очепные.
Как видно, наиболее разнообразная картина колокольного звона приходится на второй этап. Здесь используются и качающиеся очепные колокола, и языковые, и башенные. Все три вида звона имели свою технику звукоизвлечения, особую конструкцию, способы развески и приспособления, особый тип колокольных сооружений и звонничных проемов.
На Руси изначальным и доминирующим способом звона был звон посредством раскачивания колокола при свободном положении языка. Скорее всего именно этот способ и был заимствован из Европы вместе с колоколами, колокольнями и литейным искусством. Колокола языковые начинают доминировать не ранее второй половины XVII в., на это же время приходится расцвет барочного колокольного искусства, параллельно которому развивается барочная хоровая музыка, крепнет традиция развитого многоголосного партесного концерта.
Однако до сих пор на Севере Руси, особенно во Пскове, от XVI-XVII вв. сохранились качающиеся очепные колокола, которые с течением времени стали использовать как колокола языковые. Один такой очепный колокол находится в пролете звонницы Псковско-Печерского монастыря. Следы очепных конструкций в виде разного рода гнездищ для очепов качающихся колоколов имеются на многих крупнейших звонницах, в том числе звоннице Софийского собора в Новгороде (XVII в.), на колокольнях больших северных монастырей - Кирилло-Белозерского, Ферапонтова, Спасо-Каменного. В Москве остатки очепных конструкций сохра-
нились на колокольне Ивана Великого, на Духовской церкви Троице-Сергиева монастыря, построенной псковскими мастерами как церковь вместе с колокольней.
Благодаря очепному способу звонов стало возможным создание на Руси такого храма, как «церковь под колоколы» - уникальной русской конструкции, соединяющей в себе функции церкви и колокольни.
Очепная конструкция, пришедшая к нам с Запада, была невозможна при использовании колоколов больших размеров. На больших колоколах всюду был звон язычный, т. е. с помощью удара языка о колокол.
Иностранцы о колокольном звоне в Москве
Иностранцы, посетившие русскую столицу, оставляли описания колоколов и звонов. Важный исторический документ эпохи Смутного времени - дневник польского военачальника Самуила Маскевича. В дневнике много записей о жизни Москвы в Смутное время, и, в частности, есть описания колоколов:
Прочих церквей считается в Кремле до двадцати; из них церковь св. Иоанна, находящаяся среди замка, замечательна по высокой каменной колокольне, с которой далеко видно во все стороны столицы. На ней 22 больших колокола; в числе их многие не уступают величиною нашему Краковскому Сигизмунду; висят в три ряда, одни над другими, меньших же колоколов более 30. Непонятно, как башня может держать на себе такую тяжесть. Только то ей помогает, что звонари не раскачивают колоколов, как у нас, а бьют их языками; но чтоб размахнуть иной язык, требуется человек 8 или 10. Недалеко от этой церкви есть колокол, вылитый из одного тщеславия: висит он на деревянной башне в две сажени вышиною, чтоб тем мог быть виднее; язык его раскачивают 24 человека. Незадолго до нашего выхода из Москвы колокол подался немного в Литовскую сторону, в чем Москвитяне видели добрый знак: и в самом деле они нас выжили из столицы.
Здесь Маскевич описывает колокола в Московском Кремле. В другом месте дневника, где повествуется о пожаре в Москве, он пишет о необычайной силе звука этих колоколов:
Вся Москва была обнесена деревянной оградой из теса. Башни и ворота, весьма красивые, как видно, стоили трудов и времени. 120
Церквей везде было множество и каменных и деревянных; в ушах гудело, когда трезвонили на всех колоколах. И все это мы в три дня обратили в пепел: пожар истребил всю красоту Москвы.
Известными иностранцами, посетившими Москву позже и оставившими свои впечатления о колокольном звоне, были Адам Олеарий, Павел Алеппский и Б. Таннер.
Адам Олеарий, описывая свое путешествие в Московию, рассказывает о церкви в Кремле у Белой стены (не сохранившейся), возле нее пристроена маленькая звонница с четырьмя язычными колоколами, в которые звонит один звонарь. Адам Олеарий отмечает, что в Москве на колокольнях висело обычно до пяти-шести колоколов весом до двух центнеров. Ими управлял один звонарь. Таковы были типичные колокольни с обычным набором колоколов. Он описывает способ звона в большой соборный колокол Московского Кремля, а также звон в самый большой Годунов-ский колокол (Новый благовестник), отлитый в 1600 г. при царе Борисе для Успенского собора.
Годуновский колокол весил 3233 пуда, он висел посреди Соборной площади на деревянном срубе под пятишатровой кровлей: две толпы звонарей приводили его в движение, а третья наверху колокольни подводила к краю колокола его язык.
Описанная картина звона подробно иллюстрирована на страницах Царственной книги.
Павел Алеппский, побывавший в Москве в 1654 г., восхищается удивительной величиной русских колоколов. Один из них весом около 130 тонн был слышен за семь верст.
Б. Таннер, рассказывая о путешествии польского посольства, отмечает разнообразие колоколов в Москве, их различные размеры и способы звонов, слаженность и гармоничность звучания. По свидетельству Таннера, все 37 колоколов колокольни Ивана Великого составляли между собой музыкальную гармонию, вообще на колокольнях при храмах Москвы было, по крайней мере, по восемь колоколов, приспособленных для произведения звонов. Особенно его поразил такой вид звона:
Сначала шесть раз ударяют в один наименьший колокол, а потом попеременно с колоколом побольше шесть раз, затем уже в оба попеременно с третьим еще большим столько же раз, и в таком порядке доходят до самого большого; тут уже ударяют во все колокола.
Такой способ звонить, называемый перезвонами, применялся в разных случаях - будничный, перезвон перед водоосвящением, в траурных процессиях, погребальный, в Страстную пятницу и др.
Благословение колокола
Новорожденного положено было крестить, и отлитый колокол, прежде чем он займет свое место на колокольне, получал благословение. Существовал специальный «Чин благословления кам-пана, си есть колокола или звона», где сказано, что прежде чем повесить звон в церкви, ему необходимо «сверху и извнутрь окро-плену бытии».
В чине благословения колокола поются особые стихиры, в которых возносятся молитвы о благословляемом колоколе, чтобы «Гласом звона сего освященного, всякое уныние с ленивством от сердец верных Твоих отжени».
Просьба о даровании колоколам благодатной силы звучит и в дальнейшем чинопоследовании (в прошениях ектении, читаемой дьяконом):
О еже благословити кампан сей во славу святого имени сего небесным своим благословением, - О еже подати ему благодать, яко да ви слышащие звенение его, или во дни, или во нощи, возбудятся ко славословию имени святого Твоего, - О еже гласом зве-нения его утолится и утишится и престати всем ветрам зель-ным, бурям же, громам и молниям, и всем вредным безведриям (бездождию. - Т.В.) и злотворенным воздухом, - О еже отгнати всю силу, коварства же и наветы невидимых врагов, от всех верных своих глас звука его слышащих, и к деланию заповедей своих возбудити я, Господу помолимся.
Священник в своей молитве просит Бога:
Кампан сей освяти и влей в он силу благодати Твоея, да услышавши вернии раби Твои глас звука его, в благочестии и вере укрепятся, и мужественно всем дьявольским наветом сопротивоста-нут... да утолятся же и утишатся и престанут нападающие бури ветренные, грады же и вихри, и громы страшныя, и молния, и злорастворенныя и вредныя воздухи гласом его.
В тайной молитве священник просит наполнить колокол силой благодати. Он вспоминает разрушение от звука труб древнего града Иерихона: 122
...иже трубным гласом седмию жрец идущих пред кивотом свидения, Иерихонским твердым стенам пасти и разрушится сотворил еси: Ты и ныне кампан сей небесным Твоим благословением исполни, яко да глас звенения его услышавше противныя воздуш-ныя силы далече от град верных Твоих отступят.
Текст «Чина благословения кампана» показывает, что отношение к колоколу в православной церкви было как к священному музыкальному орудию, способному силой своего звука противостоять врагам, дьявольским наветам, природным стихиям, притягивать благодать Божию, ограждать от вредных для человека сил и «злорастворенных воздухов».
Била
На Руси XI-XVII вв. существовало два вида музыкальных орудий звонящего типа - колокола и била.
Било - один из самых древних и очень простых инструментов. Оно употреблялось на Руси задолго до появления христианства. На православном Востоке с древних времен использовались била. В Софии Константинопольской не было ни колоколов, ни колокольни: «Колокола не держат во святой Софии, но било мало в ру-це держа, клеплют на заутрени, а на обедни и на вечерни не клеплют; а по иным церквам клеплют и на обедни и на вечерни. Било же держат по Ангелову учению; а в колокола латыне звонят».
Била делали из металла, дерева и даже камня. Например, сохранились сведения о том, что в годы игуменства преподобного Зосимы в Соловецком монастыре (1435-1478) каменное клепало служило братии для призыва к службе. В Троице-Сергиевой лавре било использовалось наряду с колоколом даже в середине XVII в.
Важным источником, содержащим сведения об употреблении била и колоколов, является Устав (Типикон). В Уставе богослужения по образцу Иерусалимской лавры Саввы Освященного, которым пользуется русская церковь и сегодня, говорится об очень древних монастырских обычаях употребления в быту и за службой била и колокола разных видов: «В било ударяет шесть крат», «клеплет в малый кампан и ручное клепало по обычаю», «ударяет в великое древо», «ударяет в великое и клеплет довольно».
Из указаний Типикона видно, что в Лавре Саввы Освященного в Иерусалиме наряду с колоколами (кампанами) использовались
била двух родов - ручное клепало и собственно било, подвесное (или просто великое древо), в которое ударяли клепалом.
Великое било имело прямоугольную форму, оно подвешивалось, и в него ударяли колотушкой. Било издавало довольно сильный звон, если было сделано из металла (обычно в виде бруса). В этом случае звук его имел долгий металлический гул. Большие новгородские била представляли собой железную или чугунную полосу, прямую или полусогнутую. Очень большой брус привешивали к особому столбу у храма. По нему били деревянным или железным молотком. В Новгороде XV-XVI вв. были в ходу очень длинные и узкие била, которые представляли собой железную кованую полосу в восемь аршин, шириной в два с четвертью вершка и толщиной в четверть вершка. В некоторых новгородских церквах подвесные била использовались и в XVIII в. В целом на Руси била просуществовали довольно долго, заменяя собой колокола, а иногда и наряду с колоколами.
Малое било было не подвесным, а ручным. В уставе малой вечерни сказано: «клепает в малое древо». По форме - это двухвесельная доска с вырезом в центре, за который било держали левой рукой, а правой рукой ударяли клепалом (деревянной колотушкой). При этом получались самые разнообразные звуки, так как середина доски была более толстой, к краям же она утончалась.
Била сохранились в монастырях Греции и Болгарии. В Бачков-ском монастыре (Болгария) монах созывает народ на вечернюю службу клепанием в деревянное ручное било. Ритм клепания имитирует ритм словесной фразы «Черква попит» (церковь служит), которая ритмизованно повторяется в очень быстром темпе.
В греческих монастырях и на Синае била использовались строго по Уставу. Так, в Афонских обителях деревянное било звучало в непраздничные дни, а железное только в тех случаях, когда на вечерне по Уставу полагалось не чтение, а пение псалма «Блажен муж». На малых вечернях бывало малое ударение, на праздничных утренях - великое. Существовало также ударение малое железное.
В православном монастыре на Синае к утрени палкою ударяли по длинному куску гранита, висящему на веревках. Звук его хоть и не слишком силен, но слышен он по всей обители. К вечерне били по куску сухого дерева, которое висело рядом с гранитным брусом. Звуки гранитного и деревянного била различались тембром. 124
Колокола и звоны
В отличие от плоскостных конструкций била, русские колокола имели форму усеченного конуса наподобие огромного толстого колпака с расширенным раструбом. Колокол, как и многие инструменты, - антропоморфен. Верхняя часть колокола называется голова или корона, отверстия в ней - уши, далее шейка, плечи, матица, пояс, юбка или рубаха (тело). Каждый колокол принимал освящение подобно крещению и имел свой голос и свою судьбу, нередко трагическую. Внутри колокола подвешивался язык - металлический стержень с утолщением в конце (яблоком), которым били по краю колокола.
Сплав, из которого отливали колокола, состоял из четырех частей меди и одной части олова. Хотя в древних рукописях иногда даются более дорогие рецепты сплавов: «Медь обычная, или красная, звук от себе издает, но не велегласно, но аще прибавить к ней олова или серебра или злата, тогда сладостен звон», - написано в «Травнике Любчанина» (XVII в.). У литья колоколов были свои рецепты, тайны, секреты мастерства. Теперь уже доказано, что наличие серебра и золота в колокольной бронзе не влияло на качество его звука.
По типу звона (благовест, праздничный трезвон, погребальный перезвон) человек определял события текущей жизни, храмовые богослужения и масштаб праздника. К празднику двунадесятому звон был значительно торжественней, чем к простому будничному или даже воскресному богослужению. В самый важный момент Литургии, во время исполнения «Достойно и праведно», ударами в колокол оповещали всех, кто не смог присутствовать на службе, о том, что в церкви совершается преосуществление даров, чтобы в этот момент каждый мог мысленно присоединиться к молитве. Система церковных звонов была очень развита, что отражено в Уставе. Здесь определено, когда, в какой праздник использовать тот или иной тип звона, в какие колокола звонить:
Пред службами вечерни, утрени, литургии бывает трезвон, и тогда, когда оне совершаются не в указанном порядке с другими службами. Так, перед вечернею на бдении (которою оно и начинается) бывает трезвон сряду после благовеста. Трезвон перед вечернею после часов бывает и тогда, когда вечерня предшествует литургии, например: в Благовещение, в Великий четверток, в Ве-
ликую субботу и в дни Великой четыредесятницы, когда бывает Литургия преждеосвященных даров.
Разным видам церковной службы соответствуют разные типы колокольных звонов. Различают два основных вида - благовест и звон (и его разновидность - двузвон, трезвон). «Благовестом называется такой звон, при котором ударяют в один колокол, или в несколько, но не вместе, а поочередно в каждый колокол. В последнем случае благовест называют "перезвоном" и "перебором"».
Благовест имел свои разновидности, но при этом сохранялся общий принцип ударять в каждый момент только в один колокол. О благовесте как типе звона в Типиконе нет никаких упоминаний. Для его обозначения в Уставе употребляются такие слова: бить (в било), клепать, знаменать, ударять. Само понятие «благовест», по-видимому, возникает позднее и знаменует благую весть о начале богослужения.
Второй тип - звон. В отличие от благовеста в нем ударяют сразу в два и более колоколов. Среди разновидностей звона выделяется «трезвон», который получил свое наименование от звона в два, три и более колоколов. Трезвон состоит из трех частей с краткими перерывами между ними и обычно идет вслед за благовестом на вечернем и утреннем богослужении и Литургии. На больших праздниках часто благовест заменяется трезвоном, благовест -просто призыв к молитве, а трезвон - выражение ликования, радостного, праздничного настроения. Трезвон в Типиконе упоминается во многих местах - в последовании Пасхальной утрени («Трезвон в двои»), в Великую среду («Трезвон во вся»). Трезвонили по случаю разных праздников, в том числе и в честь местночтимых русских святых, службы которым помещали в певческую книгу, называемую «Трезвоны» по типу звонов (великий, средний, малый, «во двои»), которыми звонили к этим службам. Трезвоном назывался и набатный звон, оповещающий о пожаре, а также любой праздничный звон во все колокола. Иногда трезвонам давали специальные названия. В XVII в. были созданы отличающиеся богатыми красками, сложными ритмами ростовские звоны - Ионинский, Егорьевский, Акимовский, которые в XIX в. записал свяще-ник Аристарх Израилев.
Трезвоном отмечали все самые торжественные праздники, а на Пасху, в знак особого величия праздника, трезвон продолжался весь день, пасхальный звон назывался красным звоном. От Пасхи 126
и до Вознесения каждая воскресная обедня заканчивалась трезвоном. Трезвонили и в дни храмовых праздников, в царские, победные дни, на молебных пениях. Продолжительность звона в церкви обычно определялась Уставом. Так, длительность благовеста равнялась трем статьям, которые составляют одну кафизму (приблизительно восемь псалмов): «ударяет тяжкая в железо, поя три статьи». В первой главе Типикона указано звонить ко Всенощной «в великий кампан не скоро, поя Непорочны, или глаголя псалом пятидесятый тихо (медленно) двенадцатью (12 раз. - Т.В.)». То есть благовест ко Всенощной равнялся длительности прочтения 118-го псалма «Блаженни непорочнии» - самого большого псалма Псалтыри, в служебной практике называемого Непорочнами. В Псалтыри один 118-й составлял целую кафизму. Тот, кто не знал Непорочны на память, читал 12 раз медленно «Помилуй мя, Боже» -50-й псалом. В отличие от благовеста трезвон продолжался лишь в течение одного прочтения 50-го псалма: «Параекклисиарх клеплет в кампаны, ударяет тяжким ударением редко, елико рещи псалом 50-й весь», - читаем в Уставе, здесь дано самое древнее описание звонов - клепание в кампаны и удар в тяжкий колокол.
Чаще же в Типиконе даны лишь неопределенные сведения о характере колокольного сопровождения службы: «ударяет в великое и клеплет довольно».
Как правило, колокола звучат к началу службы или по окончании ее, но бывают случаи, когда звонят во время богослужения, особые моменты службы сопровождая звоном. Принято звонить на Литургии во время «Достойно и праведно есть» (иногда этот звон продолжается вплоть до «Достойно есть яко воистину»). Здесь звучит один колокол, как напоминание о происходящем в этот момент в храме таинстве. На утрене в самый торжественный момент выноса Евангелия перед чтением бывает «звон к Евангелию» (обычно в виде трезвона).
Звон всегда бывает при совершении крестного хода. При этом сначала звучит благовест в один колокол, затем уже во время самого хода подключается трезвон (иногда он заменяет благовест, когда ударяют в каждый колокол по очереди, а затем идет удар сразу во все). Отдельно перезвон бывает в Пасхальную ночь при чтении Евангелия. В Типиконе отмечено, что на каждой статье (отрывке из Пасхального евангельского чтения) ударяют один раз по одному
колоколу, на последнем же возгласе ударяют во все кампаны и в великое било (т.е. в конце общий удар во все колокола).
Звоны Пасхальной службы описаны в Чиновнике Софийского собора Новгорода. Здесь при чтении Евангелия по строкам поочередно святителем (епископом) и протодьяконом, который начинал чтение, звонили в кандею, на улице - в вестовой колокол, а на колокольне был перезвон. На каждой новой строке ударяли в разные колокола от малого до великого, а заканчивали все звоном во все колокола: «Протодьякон чтет Евангелие на восток лицом и возглашает те же строки, которые святитель (епископ) возглашает. И на всяком возгласе протодиаконова Евангелия ударяют в кутейник по единощи в каньдею и в вестовой колокол, а на колокольни от меншаго зазвонного колокола... и до великого канбана ударяют во вся колокола, порознь, поединощи...». Когда протодьякон дочитывает конец Евангелия: «И по возгласе певцы поют: Слава Тебе, Господи, и ударяют в кандею трижды и на колоколни един звон звонят во вся». То же описывает и Типикон: «При чтении Пасхального Евангелия при всяком возгласе или статии Евангелия ударяют в церкви по единожды в кандию... параекклисиарх же вне церкви в великое било и в великий кампан. На последнем же возгласе ударяют в великое било и во вся кампаны».
В дни храмовых праздников перед водоосвящением принят особый перезвон: удары в каждый колокол в отдельности (т.е. благовест), начиная с самого большого и до самого маленького, по несколько раз перебирая все и опять начиная с самого главного. Чем богаче подбор колоколов в звоннице, тем красивее перезвон.
Существует немало описаний торжественных встреч и церемоний - так называемые Выходы патриаршие. Так, при встрече греческого патриарха Паисия и александрийского патриарха Ма-кария в 1666 г. участвовала огромная масса народа, духовенства и певцов, и в это время звучал так называемый благовест валовой. Этот тип благовеста был очень распространен. Так звонили перед посвящением епископа: «А к поставлению бывает благовест в ва-ловыя», что свидетельствует об использовании очепных или валовых колоколов для благовеста.
В Чиновнике Новгородского Софийского собора подробно указывается, когда и как звонить: 1 сентября в Новолетие к заутрене - благовест в большой колокол, а после утрени - благовест перезвоном большого, среднего и меньшего колоколов (как в воскресный день бывает к молебнам). 13 сентября в день Обновления храма Воскресения - «трезвон во вся без болшего». В предпразд-128
нество Просвещения (Богоявления) - звон «в четыре колокола вплоть до самого праздника, когда бывает благовест к царским часам в пять колоколов». В субботу мясопустную (перед Масленицей) бывает трезвон в пять колоколов. В описанных типах звонов показана иерархия церковных праздников, определяемая Чиновниками Новгородской Софии.
В разных службах звон различался своим темпом. В праздничные дни он был энергичным, бодрым, создающим веселое настроение. Для великопостных и погребальных служб - медленный, печальный. Темп удара в колокола был очень важен. Типикон специально отмечает, что в дни Великого поста звонарь звонит медленнее («параекклисиарх знаменует коснее»). Косный звон начинается с понедельника Великого поста, а уже в субботу первой седмицы он становится живее: «На субботу к повечерию не косный звон».
Перед воскресной великопостной Литургией благовестят в один колокол. Перед ранней службой звонят редко, перед поздней -часто.
Погребальный перезвон был самым медленным. Тяжелые редкие звуки создавали траурное настроение, задавали темп погребальному шествию. Каждый колокол звучал отдельно, сменяя один другого, затем в конце звонили одновременно во все колокола сразу. Так описывается перезвон при отпевании и погребении иереев-священнослужителей. Погребальный перезвон прерывался трезвоном лишь в некоторые моменты обряда - при внесении тела в храм, по прочтении разрешительной молитвы и в момент погружения тела в могилу.
Такой же погребальный перезвон бывает в службах Великой пятницы, связанных с крестной смертью Христа и его погребением. Перезвон звучит перед выносом плащаницы в Великую пятницу на вечерне и в Великую субботу на утрене во время обхода с плащаницей вокруг храма, изображающего процессию выноса тела и погребения Христа. После внесения плащаницы в храм начинается перезвон. Такой же порядок звона бывает и в дни особого поклонения Животворящему Кресту - в день Воздвижения (14 сентября), в Крестопоклонную неделю Великого поста и 1 августа при праздновании Происхождения честнаго древа Животворящего Креста Господня. Медленный перезвон колоколов при выносе креста заканчивается трезвоном в момент окончания процессии.
С.Г. 129
