CC BY
80
Literature
1. Selivanov F.M. The russian epos: manual. Moscow, 1988.
2. Anikin V.P., Kruglov Y.G. Russian national poetic creativity: manual for students. Leningrad, 1983.
3. Putilov B.N. The heroic epos and the validity. Leningrad, 1988.
4. Propp V.Y. The russian heroic epos. Leningrad: Publishing house of Leningrad university, 1955.
5. Zueva T.V., Kirdan B.P. Russian folklore: textbook. The 5-th edition. Moscow, 2003.
6. Dmitrieva S.I. The geographical distribution of Russian bylinas. Moscow, 1975.
7. Kulagina A.V. The Russian ballads: educational and methodical manual. Moscow: Publishing house of Moscow university, 1977.
8. Astakhova A.M. The epic creativity of northern peasants // Bylinas of the North. Vol. 1: Mezen and Pechora / Records, introductory clause and comment. by A.M.Astakhova. Moscow; Leningrad, 1938.
9. Novikov и.А. The storyteller and epic tradition. St. Petersburg, 2000.
10. Putilov B.N. Folklore and national culture. In memoriam. - St. Petersburg: Petersburgskoe vostokovedenie. 2003. (Ethnographica Petropolitana, IX).
11. Igumnov A.G. Empirical in poetics of Russian song folklore // Traditsionnaya cultura. 2007. № 4.
12. Igumnov A.G. The poetics of Russian historical song. Novosibirsk: Nauka, 2007.
13. Levashov V.S. Regional peculariaties in Zabaikalie of Russian folklore: manual for teachers. - Book 4. Historical songs. Chita, 1999.
14. Igumnov A.G. The system of interactions of characters of Russian song epos. Ulan-Ude, 1999.
15. Historical songs of the XVII century / The Edition have prepared by O.B. Alekseeva, B.M. Dobrovolsky, L.I. Yemelyan and others. Moscow; Leningrad, 1966. (Monuments of Russian folklore).
16. Historical songs of the XIX century / ed. prep. by L.V. Domanovsky, O.B. Alekseeva, E.S. Litvin. Leningrad, 1971 (Monuments of Russian folklore).
17. Historical songs of XVIII century / the Edition have prep. by O.B. Alekseeva and L.I. Yemelyan. Leningrad, 1971 (Monuments of Russian folklore).
18. Bylinas of the North. Vol.1: Mezen and Pechora / Records, introductory clause and comment. by A.M.Astakhova. Moscow; Leningrad, 1938.
19. Bylinas / comp. introd. clause, prep. of texts and comment. by F.M.Selivanov. Moscow, 1988 (The Library of Russian folklore).
20. Bylinas of the North. Vol. 2: Prioneje, Pinega and Pomorze / Preparation of the text and A.M.Astakhova's comments. Moscow; Leningrad, 1951.
21. Toporov V.N. Researches on ethymology and semantics. Vol. 1. Moscow, 2004.
22. Astakhova A.M. Some of supervision in the field of execution of bylinas // Bylinas of the North. Vol.2: Prionez-hiye, Pinega and Pomorie / Prep. and comment. by A.M.Astakhova. Moscow; Leningrad, 1951.
23. Putilov B.N. The epic storytellering. Leningrad, 1997.
Игумнов Андрей Георгиевич, канд. филол. наук, старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, доцент кафедры русской литературы Бурятского госуниверситета
Igumnov Andrey Georgievich, senior scientific employee of institute of Mongolian studies, buddology and tibetology of Siberian Branch of Russian Academy of Science, the senior lecturer of faculty of Russian literature, Buryat State University
Tel: 89146368804; e-mail: [email protected]
УДК 398.22 ББК 82.3 (2)
Н.Н. Николаева
Сюжетное своеобразие улигеров правобережья Ангары*
Статья посвящена рассмотрению сюжетной структуры бурятских улигеров, которые были записаны на правобережье Ангары.
Ключевые слова: эпос, локальная традиция, улигеры, сюжет.
N.N. Nikolaeva Plot’s originality of uligers of Angara’s right bank
This article is devoted to consideration of plot structure of buryat uligers which have been written down on a right bank of Angara.
Key words: epos, local, tradition, uligers, plot.
* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 08-06-00328-а.
Под определение «эпическая традиция правобережья Ангары» подпадает героический эпос эхи-рит-булагатов, проживающих в долинах ее притоков - рек Иды (совр. Боханский район Иркутской области), Осы (совр. Осинский район Иркутской области) и Куды (совр. Эхирит-Булагатский и Баяндаев-ский районы Иркутской области). Кудинская долина известна своей богатейшей эпической традицией, самобытной и архаичной версией «Гэсэра», записанной у выдающегося знатока эпоса М. Имегенова. В Осинской и Идинской долинах бытовала не менее богатая эпическая традиция, А.И. Уланов писал о «наличии сотен боханских и осинских улигеров» (к сожалению, из этих сотен записана лишь малая часть. -Н.Н.) [1, с. 109]; жили знаменитые сказители, среди которых можно назвать Аполлона Тороева, Сагадара Шанаршеева, Хондрона Хосокова. От них записывали улигеры С.П. Балдаев, Н.О. Шаракшинова, И.Н. Мадасон и др. Однако при этом боханско-осинский эпос практически не изучен, более того, он не выделен в отдельную группу и почти не отмечен исследователями. Одной из причин этого является классификация улигеров по их стадиально-типологическому сходству, предложенная Ц.Ж. Жамцарано, дополненная Г. Д. Санжеевым и утвердившаяся в трудах эпосоведов. Согласно этой классификации, бурятский героический эпос подразделяется на эхирит-булагатский, сохранивший древние черты и представляющий ранний этап эпического творчества бурят, унгинский, более развитый и поздний по своему происхождению, и хоринский, в котором явственно прослеживаются черты упадка жанра. Эхирит-булагатская традиция включает в себя эпос эхиритов и булагатов, проживающих в Кудинской долине и Верхоленье, унгинская традиция - это эпос, записанный у бурят левобережья Ангары, хоринская соответственно бытовала у восточных бурят. В разное время осинско-боханский эпос относился исследователями либо к унгинской традиции, либо к эхирит-булагатской, причем это делалось в очень редких случаях без специальных исследований. Так, например, А.И. Уланов считал, что «в них много скотоводческих напластований», «они близки к унгинским улигерам», «носители их раньше эхирит-булагатов лесных районов перешли к скотоводству», и приходил к выводу, что «между боханскими, осинскими и унгинскими улиге-рами, по существу, принципиальной разницы нет» [1, с.109]. В другой работе, датируемой 1959 г., А.И. Уланов относит эпос Осинской и Идинской долин к эхирит-булагатскому, делая оговорку, что «улигеры булагатов бывают часто почти одинаковыми с унгинскими, так как отдельные роды булагатов входят в состав бурят, населяющих унгинские степи» [2, с.70, 72]. А Д.Д. Гомбоин, исследуя эхирит-булагатские улигеры, в качестве материала использовала записи эпоса, «произведенные в пределах нынешнего Эхи-рит-Булагатского района Иркутской области, в Качугском районе и на о. Ольхон. Типологические признаки этих сказаний позволяют отнести их к раннему этапу эпического творчества бурят» [3, с.9], т.е. боханско-осинский эпос как бы по умолчанию отнесен к унгинской стадиально-типологической группе. Н. О. Шаракшинова вообще не выделяла боханско-осинский эпос, хотя рассматривала наряду с эхирит-булагатской и унгинской также боханскую и осинскую версии бурятской Гэсэриады [4].
На современном этапе исследований, когда в широкий научный оборот вводятся новые улигерные тексты, хранящиеся в личных архивах и рукописных фондах научных центров, появляются новые эпосо-ведческие работы. Становится очевидным, что существующая классификация устарела, яснее видны ее недостатки, упрощенное обобщение улигеров на уровне текста, когда упускаются из виду полистадиальность их сюжетной структуры, синтез, слияние и сложное взаимовлияние разновременных эпических пластов и уровней мировоззрения в одном тексте.
На наш взгляд, невозможно с уверенностью утверждать, что боханско-осинский эпос является частью унгинской или эхирит-булагатской традиции, поскольку, как уже упоминалось, отдельных исследовательских работ по этому вопросу нет, а в тех трудах по бурятскому эпосу, в которых он затрагивается, есть некоторые разногласия. Идинская и Осинская долины лежат между Унгой и Кудой, и вполне допустимо предположить, что устное творчество их обитателей испытывало влияние, дополнялось и обогащалось и с той, и с другой стороны. Мы считаем, что улигеры, сложившиеся в этих местах, равно сочетают в себе черты эхирит-булагатских и унгинских героических сказаний, представляя собой пример «смешанной» или «переходной» традиции, свидетельствующей о ее развитии, постепенном переходе на более высокий стадиально-типологический уровень. Цель нашей работы - дать хотя бы общее представление о сюжетике боханско-осинского эпоса, вкратце рассмотрев содержание трех улигеров, записанных выдающимся ученым и собирателем С.П. Балдаевым в Боханском и Осинском районах. Они хранятся в его фонде в Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН (ЦВРК ИМБТ СО РАН). Данные улигеры ранее не вводились в исследовательский круг.
К распространенному во всем бурятском эпосе типу сказаний о героическом сватовстве относится улигер «Сын Хан Сутай хана Хабталжан Мэргэн» (Хаан суутай хаани Хабтаалжан Мэргэн хубуун) [5]. Улигер (1355 стихов, 33 листа рукописного текста, 48 листов продублированного машинописного текста) был записан С.П. Балдаевым от сказителя Хондрона Хосокова, род холтубай, в 1945 г. в улусе Шанагай Осинского аймака; сведения о сказителе и характере исполнения улигера отсутствуют.
Первая часть (деление повествования на части по сюжетно-тематическим блокам произведено нами. - Н.Н.): 1. В давние изначальные времена жил сын Хан Сутай хана Хабталжан Мэргэн вместе с
сестрой Алтан Шагай (хотя герой и именуется сыном Хан Сутай хана, о его родителях ничего не говорится. - Н.Н.). У них огромный прекрасный дворец (ундэр сагаан орьеог), на Алтае и Хухэе пасутся их неисчислимые стада и табуны скота, в их владениях живет множество подданных (албата зон); 2. Однажды утром Хабталжан Мэргэн собирается посмотреть свой скот, Алтан Шагай говорит брату, что ей надоело скотское мясо, хочется дичины; 3. Герой призывает своего коня (ербэгэр хэер морин, букв. «стройный гнедой конь»), пасущегося на Алтае вместе с тринадцатью маралухами, тщательно собирается в путь, седлает коня и выезжает. 4. В долине одной реки серый жаворонок щебечет ему, что к Алтан Шагай сестрице приехал женихом молодец Шаряад Богдо хан; 6. Богатырь не обращает внимания на его слова, едет дальше, видит, что его стада и табуны размножились, тучны. Он поит их в Унен Желтом озере (Унеэн Шара нуур), затем садится на камень на вершине Болдогшинского серого холма (Болдогшиин боро дубуун) и раскуривает трубку; 7. Вновь прилетает жаворонок и поет ему о том, что к Алтан Шагай сестрице приехал свататься Шаряад Богдо хан, что она уже собирается ехать с ним; 8. Хабталжан Мэргэн отвечает, что такова ее доля, сестра должна уйти в чужой род, печалится, что останется один, и решает искать свою суженую; 9. Он удачно охотится на Хухэе и Алтае и приезжает домой. Сестра накрывает на стол, они пируют; 10. Однажды утром приезжает батор-молодец. Это оказывается Шаряад Богдо хан, который сватается к Алтан Шагай сестрице. Хабталжан Мэргэн благосклонно принимает его сватовство, и они пируют вместе; 11. Наутро Хабталжан Мэргэн выкатывает бочки вина, выставляет холмы мяса и масла, созывает с севера и юга своих подданных и устраивает пышный девятидневный свадебный пир; 12. Собравшийся народ благословляет Алтан Шагай сестрицу и Шаряад Богдо хана, говорит им благо-пожелания; 13. Хабталжан Мэргэн отдает сестре в приданое половину своего скота и половину подданных, сам выезжает, чтобы проводить ее с мужем на чужбину; 14. По пути к ним подъезжает сын Тумэр-шэ Богдо хана Тудэгэтэ Хара батор, который предъявляет претензии к Шаряад Богдо хану, говоря, что тот украл предназначенную ему суженую, предлагает сразиться; 15. Шаряад Богдо хан принимает вызов и готовится к поединку, но Хабталжан Мэргэн убивает чужого батора, застрелив из лука. Они сжигают его тело, говоря, что могучего человека победили (ехэ хууе алабабди); 16. Шаряад Богдо хан с Алтан Шагай и Хабталжан Мэргэн разъезжаются в разные стороны, по-родственному попрощавшись.
Вторая часть. 1. Хабталжан Мэргэн возвращается домой. Он решает жениться, смотрит в желтую книгу судьбы (заянаа шара хуудаhа). Оказывается, что его суженая-нареченная - девица Шажгай Тайжа, дочь Саган Гэрэл хана, одного из трех Шараблинских ханов (возможно, имена этих персонажей заимствованы из «Абай Гэсэра». - Н.Н.); 2. Богатырь тщательно собирается и выезжает в путь; 3. В долине одной реки видит достигающую небес, загораживающую путь квадратную скалу. В ней прорезаны двери, которые то открываются, то закрываются. У дверей толпятся люди, входят туда и пропадают. Выясняет, что это дело рук чудовища Архан шудхэра (Архан шутхэрэй хубилгаан). Богатырь не может найти прохода, гневается и стреляет в скалу, та превращается в кремешек. Народ благодарит его; 4. Хабталжан Мэргэн едет дальше. Сзади настигает его громадное чудовище, втягивает в свою пасть вместе с конем. Богатырь упирает свое черное железное копье, проскальзывает между двух зубов и выбирается из пасти, вынимает ангир желтую стрелу и стреляет в Архан Хара шудхэра. Стрела выбивает два его ядовитых зуба; Архан шудхэр в гневе поднимается в небо, проглатывает луну, затем солнце, которые выкатываются через его затылок (гэзэгээриин гараба); 5. Хабталжан Мэргэн спасает горящего в огне сына Тугэд Баян хана Тумэршэ батора, они становятся побратимами; 6. Убивает огненно-желтого змея (галта шара мо-гой), противника лесного Орголи белого оленя (ойн Орголи сагаан гурввнэн), сжигает и развеивает прах по ветру, они становятся побратимами; 7. Побеждает Земного Бешеного силача (Газари Галзуу бухэ) и Небесного Глупого силача (Тэнгэриин Тэнэг бухэ), они становятся побратимами; 8. Доезжает до владений трех Шараблинских ханов, входит во дворец Саган Гэрэл хана, учтиво здоровается. Саган Гэрэл хан сидит на золотом троне (алтан шэрээ), окруженный сайтами и тушэмэлами; 9. Когда Хабталжан Мэргэн сватается к Шажгай Т айжа девице, хан дает ему, вместе с другими семью женихами, три задания: борьба, состязания в скачках, стрельба из лука; 10. Хабталжан Мэргэн выходит победителем во всех трех состязаниях; 11. Саган Гэрэл хан выставляет холмы мяса и масла, выкатывает бочки арза и хорзо, собирает северный и южный народ и устраивает девятидневный свадебный пир, после которого отдает дочери в приданое половину стад-табунов, половину подданного люда; 12. Хабталжан Мэргэн с женой возвращается домой. Он едет вперед, чтобы все приготовить к ее приезду. Шажгай Тайжа ханша едет вслед, останавливается в указанных им местах и наконец благополучно прибывает; 13. Хабталжан Мэргэн встречает супругу и устраивает богатый пир; 14. Счастливая мирная жизнь.
Сюжет этого улигера достаточно типичен для эпических сказаний о героическом сватовстве, об основании семьи и соответствует схеме: выезд из дома - преодоление препятствий на долгом пути - сватовство и победа над соперниками-женихами в состязаниях - свадебный пир - возвращение домой с женой. Зачин улигера можно назвать традиционным для эхирит-булагатского эпоса: мифическое начало времен, одинокие герои - брат и сестра, явный охотничий и пока еще слабый скотоводческий образ жизни, утверждается идея патрилокального экзогамного брака. В эхирит-булагатском эпосе после подобного вступления нередко реализуется устойчивый сюжетный тип «сестра добывает брату суженую-
воскресительницу», т. е. герой устраняется из сюжета, погибая от рук врага (мифического персонажа, чужого богатыря-соперника, коварного родственника) в самом начале повествования, вместо него подвиги и сватовство совершает его сестра-богатырка. В унгинском эпосе, если герой погибает, суженую-воскресительницу добывает уже богатырский конь. Здесь мы видим, что эпическое действие - целиком и полностью прерогатива героя-богатыря, сестра не играет активной роли. Хабталжан Мэргэн выдает Ал-тан Шагай замуж в другой род, а сам отправляется за невестой. При этом мотив предупреждения героя о том, что в его отсутствие к сестре приехал чужой богатырь, в эпосе нередко связан с конфликтом брата и сестры. Сестра (обычно старшая) оказывается предательницей, губит брата и уезжает с женихом. В эхи-рит-булагатских улигерах ее предательство обычно мотивируется желанием выйти замуж, а в унгинских «дополняется борьбой за имущество и разрастается в обширное повествование» [6, с.25]. Однако здесь конфликт не получает развития, получив мирное матримониальное разрешение. Борьба с разного рода чудовищами, побратимство с животными - эти мотивы также характерны для эхирит-булагатского эпоса. Интересен миф об Архан шудхэре, глотающем небесные светила (по представлениям бурят, из-за этого происходят солнечные и лунные затмения). По одной из унгинских версий Гэсэриады, Архан шудхэр -это отрубленная голова Атай Улан тэнгрия, свергнутого в поединке с небес Хан Хурмас тэнгрием. В сюжете «Хабталжан Мэргэна» нет эпизода о борьбе небожителей, из текста не очень легко понять, что чудовище Архан шудхэр - только одна голова без тела. Складывается впечатление, что сказитель хорошо знал либо Гэсэриаду, либо миф, полагал, что известны они и слушателям, поэтому не счел нужным пояснить детали, характеризующие чудовище. Забегая вперед, отметим, что миф об Архан шудхэре встречается и в двух других текстах, отсюда можно сделать предположение, что он был достаточно распространен.
К этому же сюжетному типу, но с некоторыми отступлениями, можно отнести улигер «Хохор Богдо хубун» («Ьохор Богдо хубуун») [7], записанный (1750 стихов, 71 лист машинописного текста) от 75-летнего Улзэя Барялкова, 3 готольский род, в улусе Харатирген Боханского аймака; сведения о сказителе, времени записи, характере исполнения улигера отсутствуют.
Первая часть (деление на сюжетно-тематические блоки произведено нами. - Н.Н.): 1. В давние незапамятные времена живут Холонго Баян тэнгрий (Ьолонго Баян тэнгэри - букв. «Радужно-богатый небожитель» или «Небожитель Богатый Колонок», колонго - бурят. «колонок», «хорек»; «радуга») с супругой Хомошо Саган хатан (Ьомошо Сагаан хатан, вероятно, от комо - бурят. «стрела»). У них есть сын Хохор Богдо и дочь Обэйхэн Гохон (Эвбэйхэн Гоохон - букв. «Дитя красавица). Дети трудолюбивы: дочь - мастерица и рукодельница, присматривает за скотом, сын - ловкий и удачливый охотник; 2. Однажды затевается большой надан (вечеринка, гулянье), на котором собираются все небожители; 3. Устраиваются состязания (борьба, скачки, стрельба из лука). Хохор Богдо выходит победителем во всех состязаниях и ухаживает за дочерью Наран Дулан тэнгрия (букв. «Солнце Теплого небожителя») Нарьхан Гохон абхай (букв. «Тоненькая/Изящная красавица девица»); 4. Хохор Богдо и Обэйхэн Гохон возвращаются домой, рассказывают родителям обо всем, что происходило на надане. Родители объявляют сыну, что ему пришла пора жениться, а суженая его - царевна Нарьхан Гохон.
Этим оканчивается первая часть улигера. Как видим, здесь герой является небожителем и действие начинается на небе. Завязкой развертываемых событий в этом сюжете выступает традиционный в бурятском эпосе мотив основания семьи.
Вторая часть, наиболее объемная, посвящена описанию похода Хохор Богдо за суженой. 1. Снарядившись и подготовив коня, он выезжает в долгий и трудный путь; 2. Видит огромную скалу, которая то открывается, то закрывается. Из нее выходит красивая голая девица (нэгэ кайхан басаган эхээрээ га-ракан бэеэрээ), показывает небесам кукиш и смеется, а потом опять скрывается в скале (тэнгэридэ ка-лааяа баряад эльгээ хатан, гуяяа ташан хабсагай руу гаа орожо байба ла); 3. В скалу мечет молнии Ху-хэдэй Мэргэн, но не может попасть. Тогда Хохор Богдо заговаривает свою ангир желтую стрелу и пускает ее в девицу, когда та выходит из скалы. От девицы остается лишь сухая тазобедренная кость (хубхай куужэ). 4. Спускается с неба Хухэдэй Мэргэн на своих крылатых конях и говорит удивленному Хохор Богдо, что он одолел непобедимого врага, это была дочь Архан Хара шудхэра; 5. Богатырь едет дальше и видит на своем пути плохонький шалаш (орбогорхон муу урса). В нем сидит красавица-девица, обрабатывающая кожемялкой шкуру. Она предлагает отведать истомившемуся жаждой путнику арсы; 6. Хохор Богдо видит в ковше с арсой кишащих красных и синих червей, отшвыривает его и пытается схватить девушку. Но та превращается в бекаса и улетает в небеса. 7. Герой оборачивается ястребом и летит за ней. Девица превращается в сокола и клюет богатыря. Он падает на землю, сокол прячется в облаках; 8. Богатырь, рассердившись, оборачивается орлом, ищет ее и не находит. Обернувшись вновь человеком, едет дальше; 9. Видит высокую гору, которую невозможно объехать, вокруг нее лежат огромные кости людей и животных. Кое-как взбирается на гору, находит на вершине живительную черную воду вечности (мунхэйн хара унан) и белосуставчатую траву (уе сагаан убэнэн); кормит и поит коня, сам купается в воде, потом оживляет всех людей и животных. Оживленные люди благодарят его и расходятся. Он раскуривает трубку, добывает марала и маралуху, жарит и ест; отдыхает три дня и, снова искупавшись в черной воде вечности, отправляется дальше; 10. Навстречу едет чудовище - развесистые рога упираются в
небо, множество голов разговаривает между собой на разных языках. Восьмидесятивосьмиголовый и восьмирогий Нагсагар мангадхай грубо оскорбляет богатыря, ругается и бранится. Хохор Богдо борется с ним, своей бело-серебряной саблей отрубает все его головы, сжигает и развеивает пепел по ветру; 11. Едет дальше, встречает и братается с сыном звезд Мэргэн Дэгэ батором (Мэшэнэй зоригто хубуун Мэр-гэн Дэгээ баатар), сыном Луны Хайхан Дэгэ батором (Ьарайн зоригто хубуун Ьайхан Дэгээ баатар) и сыном Полярной звезды Алмас Мэргэном (Алтан ГадаИанай хубуун Алмас Мэргэн); 12. Они вместе прибывают к звездно-белому дворцу Наран Дулан тэнгрия и участвуют в традиционных брачных испытаниях женихов (скачки, борьба, стрельба из лука); 13. Хохор Богдо выходит победителем и получает в жены красавицу Нарьхан Гохон абхай; 14. После девятидневного свадебного пира, забрав приданое (половину скота, половину подданных Наран Дулан тэнгрия), едут домой; 14. Мать с отцом встречают их и устраивают свадебный пир, созвав южный и северный народ.
Вторая часть, как упоминалось выше, тематически представляет собой развитый и широко распространенный в бурятском эпосе сюжет о героическом сватовстве, в основе которого лежат традиционные узловые мотивы: выезд богатыря в далекие земли за предопределенной ему суженой, которую указывают родители (варианты: сестра, книга судеб, вещий конь); преодоление на пути различных природных препятствий, борьба с чудовищами, побратимство с зооморфными и антропоморфными существами.
В рассматриваемом улигере эти мотивы представлены в несколько трансформированном виде. Так, действие происходит не на земле, как обычно, а на небе. Хохор Богдо хубун - не одинокий герой, строящий себе дворец и имеющий эфемерные стада и подданных. Он, если можно так выразиться, уже имеет род и племя.
Препятствия в виде высокой горы с живой водой и чудовища, которые должен одолеть герой, встречаются и в унгинских, и в эхирит-булагатских улигерах. Заметим, что Нагсагар (бурят. «с приплюснутой переносицей») мангадхай имеет множество голов и рогов. Архаичная черта избыточности частей тела, мотив встречи богатыря и чудовища на дороге - скорее, эхирит-булагатская традиция, чем унгин-ская, в которой враги лишь именуются мангадхаями, но имеют вполне антропоморфный облик, ведут человеческий образ жизни и обычно выступают как грабители имущества героя, угоняющие стада и захватывающие в плен подданных. Красавица на пути героя, предлагающая ему червивое (ядовитое) питье, - это прежняя старушка-мангадхайка с волшебной кожемялкой, способной растягиваться на тысячу шагов. Ряд подобных образов ярко и выразительно представлен в варианте «Гэсэра» М. Имегенова.
Интересен образ голой девицы, которая показывает небесам кукиш, причем показывает его между ног (ала доогуураан тэнгэридэ калаяа баряад). Фактически она оскверняет небо, т.е. небожителей-тэнгриев, действиями сакрально-запретного характера, поскольку женское начало в широком смысле и уже - женские половые органы как «вместилище концентрированной порождающей стихии» [8, с.100-101], у бурят традиционно считались нечистыми, опасными и соотносились с понятием первобытного хаоса, связанного с производительной силой женщины, ее плодотворящим потенциалом, имеющим хто-ническую природу.
В эту девицу мечет стрелы-молнии Хухэдэй Мэргэн. Он в бурятском шаманском пантеоне божеств является громовержцем, богом грома и молнии, уничтожающим своими грозовыми стрелами злых духов, распорядителем града, снега и дождя, покровителем охотников (последнее указывает на его древнее появление в качестве героя эпоса). При этом он также имеет функцию покровителя плодородия, поскольку «распоряжается небесной влагой и связан родственными узами с водяными хатами..., что логически также входит в компетенцию бога-громовержца» [9, с.208-209]. Хухэдэй Мэргэн стремится уничтожить девицу за ее действия, направленные против небес, а также, вероятно, потому что она является дочерью Архан Хара шудхэра, его постоянного врага. «Последний персонаж в бурятской мифологии олицетворяет черта, нередко выступающего в креационных мифах антиподом и соперником бога. В эхирит-булагатской версии ему соответствует группа духов, известных под именем араахан шотхор, находящихся во вражде с небом и являющихся постоянной мишенью для стрел-молний бурятского громовержца.» [9, с.221].
Вместо побратимов-животных (муравьи, мыши, собаки, птицы в эхирит-булагатском эпосе) или побратимов-людей (как в унгинских улигерах) в «Хохор Богдо хубуне» действуют побратимы-небожители, сыновья звезд и луны (видимо, потому что действие происходит на небе). Их функция состоит не в помощи герою, а в том, что они выступают как женихи-соперники на состязаниях у Наран Дулан тэнгрия. Однако соперники не опасные и не коварные, поскольку в сюжете нет мотива их противостояния с Хохор Богдо хубуном.
Третья часть. 1. Однажды Хохор Богдо охотится на Алтае и Хухэе; 2. К нему прилетает младшая сестрица-хухэ (бага хухээ эгэшэ тэб гэжэ бууба, букв. «с шумом спустилась») и говорит, что, по поручению небес, он должен спуститься на Землю и сразиться с Эржэн Шумар батором (Улгэн дэлхээдэ буу-жа, Эржэн Шуумартай барилсажа, тэнгэриеэ даалтайн дуургэхэ хэрэг байна!); 3. Хохор Богдо возвращается домой, прощается с родителями, навьючивает все необходимые вещи на белое облако и с женой Нарьхан Гохон спускается на Землю у подножия горы Сэгтэ Сэмбэр. Нарьхан Гохон трижды взма-
хивает своим шелковым платком и возводит прекрасный дворец; 4. Однажды утром Хохор Богдо выезжает в западную сторону, достигает дома Эржэн Шумара. Заходит в него и знакомится с богатырями Хухосэй Мэргэном и Эрхэ Монсог батором, узнает от них о нраве и привычках Эржэн Шумара (ан зан-гынь дуулажа, бай1ымайень барани мэдэжэ) и возвращается домой; 5. Мирная и счастливая жизнь с женой.
В этих эпизодах наблюдается некоторая хаотичность и нелогичность развития эпического действия. Во-первых, судя по первой части, у Хохор Богдо есть только одна сестра Обэйхэн Гохон, но не сест-ры-хухэ (небесные сестры-кукушки); во-вторых, он должен сразиться с Эржэн Шумаром, это причина и цель его нисхождения с небес на землю, но поединок не происходит и улигер не получает развязки. Упоминаются имена богатырей Хухосэй Мэргэна и Эрхэ Монсог батора, героев самостоятельных одноименных сказаний, но остается непонятным смысл знакомства с ними Хохор Богдо. В целом складывается впечатление, что сюжет, первоначально будучи посвященным героическому сватовству, получил имитацию дальнейшего развития, третья часть не приобрела сюжетного сращения с первыми двумя частями, слабо связана с основным действием. Сказитель мог плохо передать финальную часть улигера вследствие того, что он забыл сюжет, либо, попытавшись сымпровизировать, но не обладая достаточным мастерством, знанием традиции, не сумел развернуть полноценный повествовательный «круг» и довести сюжет до конца.
Своеобразен улигер «Эрхэ Монсог батор» («Эрхэ Монсог баатар») [10], который был записан (1350 стихов, 45 листов машинописного текста) С.П. Балдаевым от 58-летнего Василия Башкуева в том же улусе Харатирген Боханского аймака. Дата записи не указана, сведения о сказителе и характере исполнения улигера отсутствуют. Композиционно улигер можно разделить на две части.
Первая часть: 1. В давние незапамятные времена живет Заяаша Саган тэнгрий (Заяаша Сагаан тэнгэри, букв. «Создатель / Творец Белый тэнгрий») вместе со своей женой Заграй Гохон хатан (Заграй Гоохон хатан). У них имеется бесчисленное множество стад и табунов, а также есть три сына-батора и три дочери-дангины (феи). Дочери - красавицы и мастерицы, сыновья - учтивые и умные, хорошие охотники и меткие стрелки, первые во всем. Старшего сына зовут Эрхэ Монсог, он прославлен как небесный добычливый мэргэн, равный небесам батор (тэнгэриин тэгшэ баатар, огторгойн олзото мэр-гэн); 2. Вспыхивает ссора между двумя сестерами-небожительницами Манзан Гурмэ бабушки и Маяс Хара бабушки (причина ссоры не указывается. - Н.Н.); начинают сражаться их потомки, Хан Хурмус и Хамхир Богдо; небеса раскалываются на два враждебных лагеря, 55 западных тэнгриев и 44 восточных тэнгрия. Днем и ночью идет сражение, сотрясается небо от края и до края. 3. Наконец Хан Хурмус побеждает Хамхир Богдо, разрубает его на несколько частей и сбрасывает на землю; 4. Упавшие части тела небожителя превращаются в чудовищ - Гал Дулмэ хана, Лойр Хара Лобсоголдоя, Абарга Сэсэн мангад-хая, Шэрэм хара мината шолмоса, Хитад Гумэн хана, Архан шудхэра и злых духов (ада, анахаев, ябада-лов и проч.), которые начинают мучить, убивать и пожирать людей; 5. В дымоход дворца верховного небожителя Эсэгэ Малан бабая падает деревянная чаша со слезами и кровью. Удивленный, он смотрит в большое зеркало и видит, что на Земле умирают люди, высыхают с истока реки, увядают на корню травы. Он собирает суглан, велит виновнику Хану Хурмусу положить конец бедствиям - спуститься на Землю и помочь людям; 6. Хан Хурмус препоручает это своему среднему сыну (но далее в тексте на Землю спускается не средний сын Хан Хурмуса, а старший сын Заяаша Саган тэнгрия Эрхэ Монсог батор. -Н.Н.); 7. Эрхэ Монсог батор женится на небесной деве, дочери Тэмэтэ Баян тэнгрия (букв. «Богатого верблюдами небожителя») Тэлтэргэнэ Гохон абхай и вместе с ней опускается у подножья горы Сэгтэ Сэмбэр. В долине реки Хатан они возводят чудесный дворец, достигающий небес, строят тракт, магазины.
Первая часть сказания - это небесный пролог, похожий на пролог Гэсэриады, довольно обширный и пространный. Зачином действия служит ссора двух небожительниц. В отличие от вышеприведенных улигеров, в которых сюжетообразующим является мотив героического сватовства, в данном повествовании доминирует воинская, богатырская тематика, герой представлен как небожитель, спускающийся с небес, чтобы помочь простым людям, избавить их от чудовищ, т.е. изначально его функцией является функция спасителя, избавителя. В целом начальные сюжетные ходы явно носят отпечаток идей и мотивов «Абай Гэсэра». Сказитель, видимо, забывшись, даже говорит, что на Землю согласился спуститься вместо отца средний сын Хан Хурмуса. Имя Гэсэра появляется в этом улигере и далее, причем в довольно прозрачном контексте.
Вторая часть. 1. Однажды утром Эрхэ Монсог батор облачается в богатырские одежды, седлает коня и выезжает из дома, говоря: «Должен знать о своих любимых друзьях, которые там и тут живут. Имею ведь поручение разузнать втихомолку о деяниях этих расплодившихся тварей» [имеются в виду ада, анахаи, бохолдои и прочие злые духи и чудовища, образовавшиеся из частей тела Хамхир Богдо тэн-грия. - Н.Н.]; 2. Он расправляется с Черной бабой Хагша (IЧагшаа хара hамган), которая угрожает убить баторов Гэсэра, уничтожает младенца, выпавшего из ее чрева, и сжигает ее дом; 2. Побеждает двух силачей, сыновей небожителей, и они становятся побратимами. 3. Навстречу ему едет, ругаясь и бранясь, младший батор Гал Дурмэ хана (Гал Дурмэ хаани одхон баатар). Богатыри сражаются, Эрхэ Монсог по-
беждает, разрубает врага саблей, сжигает тело, а пепел развеивает по ветру; 4. Раскуривает трубку, говоря, что одолел могучего человека, в это время Архан шудхэр заглатывает солнце. Наступает ночная тьма, высыпают звезды, пугаются люди и животные. Богатырь заговаривает свою ангир желтую стрелу, пускает в Архан шудхэра. Стрела входит в рот чудовища, выходит через его затылок и возвращается к хозяину. Солнце выкатывается из пасти и снова светит в небе. Рассерженный Архан шудхэр пытается проглотить Эрхэ Монсог батора, но тот также выходит через его затылок. Герой едет дальше; 5. Проехав через жаркие и холодные земли, достигает огромного дворца, достающего до небес, с караульными и войском. Превращает себя в старика, коня в огниво, подходит к пастухам, пасущим скот Гал Дулмэ хана. Те расспрашивают его, не знает ли он, где Гэсэр и его тридцать три батора, спустившиеся с неба. Войска Г ал Дулмэ хана разыскивают их день и ночь. Эрхэ Монсог батор отвечает, что не знает, и, в свою очередь, расспрашивает о нравах и привычках Г ал Дулмэ хана. Пастухи говорят, что их хан обладает великим волшебством, у него огромное войско, он живет с девятью прекрасными женами за 70 занавесками во дворце; 6. Эрхэ Монсог превращается желтого овода, садится на окно дворца и видит выходящих и входящих людей, служанок и караульных. Заглядывает в трубу летнего дома, слышит разговоры о Гэсэре Гал Дулмэ хана и его жен. 7. Потом превращается в ястреба, летит три дня; обернувшись самим собой, снова превратив огниво в коня, едет домой. Там пирует с женой и живет счастливо.
Как видим, сюжетная структура улигера весьма интересна, мотивы нанизаны и связаны один с другим и представляют собой так называемые «дорожные препятствия». Но Эрхэ Монсог батор преодолевает их не по пути к невесте, а имея достаточно конкретную цель - помочь главному герою бурятского эпоса Абай Гэсэру в его борьбе с чудовищами - врагами человечества. И при этом улигер лишен логики построения и развития сюжета согласно первоначальной миссии, заявленной в прологе. Он защитник людей от зла, творимого чудовищами, совершает вполне традиционные подвиги, но к финалу основная функция героя сводится к тому, что он выступает в качестве «лазутчика», помощника, одного из богатырей Гэсэра. Можно предположить, что здесь произошла неполная контаминация двух улигерных сюжетов, одним из которых является версия «Абай Гэсэра». «Контаминация» означает соединение текстов нескольких разных редакций, это одна из текстологических ошибок, которая является результатом неверного сознательного или неосознанного выбора основного текста. Либо мы наблюдаем первые и слабые попытки циклизации нескольких эпических произведений, объединяемых именем одного героя, как, например, в калмыцком «Джангаре».
Итак, по своему композиционному построению рассмотренные улигеры близки, скорее, к эхирит-булагатским улигерам. В них описываются действия и жизнь героя одного поколения, тогда как в унгин-ском эпосе нередко описываются деяния героев двух или даже трех поколений (дед - отец - внуки). Все еще доминирует тема женитьбы героя, не исчезает мотив борьбы за суженую, героическое сватовство имеет древнее «глобальное», общеродовое значение и приравнивается к трудному богатырскому подвигу. Сохраняется простое линейное развитие эпических событий. Герои, как и в эхирит-булагатских ули-герах, по-прежнему совершают один выезд, на пути к далекой суженой преодолевают препятствия, уничтожают мифологических чудовищ, приобретают друзей-побратимов (в том числе и животных), достигнув своей цели (женившись), возвращаются в родные края и живут счастливо и мирно. Они пока еще не сражаются с чужеземными ханами и богатырями или же чудовищами, вторгшимися в их владения с целью захватить имущество, увести подданных и скот. Подобное развитие сюжета - новые «круги» или «ходы» действий, посвященные борьбе богатырей, их сыновей и побратимов с врагами-захватчиками, сказочные сюжеты и мотивы, вследствие чего повествование ощутимо разрастается и приобретает занимательность, часто встречаются в унгинском эпосе [6, с.27].
Однако в рассматриваемых эпических сказаниях несколько видоизменяется мотивное наполнение композиционной структуры. Так, исчезли некоторые древние мотивы - мотив приручения домашних животных, опасное и трудное соперничество с другими женихами - претендентами на руку суженой, мотив помощи побратимов-животных в сватовстве. Трансформируются древние и появляются новые персонажи (пассивная сестра, голая девица, угрожающая небесам), действующими героями становятся небожители-тэнгрии, представлен шаманский мифологический пантеон божеств. В целом система персонажей, на наш взгляд, близка, скорее, к унгинской, чем эхирит-булагатской, хотя и сохраняет в себе черты последней (например, многоголовые чудовища-мангадхаи, девицы на перепутье, предлагающие отравленное питье).
Пока неясно, можно ли говорить о попытке циклизации эпоса вокруг имени одного богатыря, но несомненно влияние Гэсэриады, проявляющееся не только в упоминании имен ее персонажей и использовании их в улигерах с другими героями (Гэсэр, шараблинские ханы, Гал Дулмэ, Архан шудхэр и т.д.), но и в использовании ее сюжетных мотивов (ссора небожителей, герой-небожитель спускается с неба с миссией уничтожить врагов людей), объясняющееся, вероятно, популярностью эпоса об Абай Гэсэре.
Д.А. Бурчина. Сюжет волшебной сказки о змее-женихе в эпическом произведении П. Петрова «Могой Сагаан ху-бун» («Змей Белый молодец»)
Литература
1. Уланов А.И. К характеристике героического эпоса бурят. - Улан-Удэ, 1957.
2. Уланов А.И. Бурятский фольклор и литература. - Улан-Удэ, 1959.
3. Гомбоин Д.Д. Эхирит-булагатские улигеры. - Улан-Удэ, 1990.
4. Шаракшинова Н.О. Героико-эпическая поэзия бурят. - Иркутск, 1987.
5. Хан суутай хаани Хабталжан Мэргэн хYбYYн // ЦВРК ИМБТ СО РАН. Ф. 36. Оп. 1. Инв. № 261.
6. Бурчина Д.А. Г ероический эпос унгинских бурят: Указатель произведений и их вариантов. - Новосибирск, 2007.
7. Ьохор Богдо хYбYYн // ЦВРК ИМБТ СО РАН. Ф. 36. Оп. 1. Инв. № 287.
8. Нанзатов Б.З. и др. Пространство в традиционной культуре монгольских народов. - М., 2008.
9. Дугаров Б.С. Мифология бурятской Гэсэриады: западные тэнгри. - Улан-Удэ, 2007.
10.Эрхэ Монсог баатар // ЦВРК ИМБТ СО РАН. Ф. 36. Оп. 1. Инв. №276.
Literature
1. Ulanov A.I. To characteristic of heroic epos of Buryats. Ulan-Ude, 1957.
2. Ulanov A.I. Buryat folklore and literature. Ulan-Ude, 1959.
3. Gomboin D.D. Ekhirit-bulagat uligers. Ulan-Ude, 1990.
4. Sharakshinova N.O. Hero-epic poetry of Buryats. Irkutsk, 1987.
5. Khan suutai khaani Khabtaaljan Mergen khubuun // Сentre of oriental manuscripts and xylographs of the Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies. Ph. 36, inv. 1, n. 261.
6. Burchina D.A. The heroic epos of the Unga Buryats: Index of products and their variants. Novosibirsk, 2007.
7. Hokhor Bogdo khubuun // Сentre of oriental manuscripts and xylographs of the Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies. Ph. 36, inv. 1, n. 287.
8. Nanzatov B.Z. etc. Space in traditional culture of the Mongolian people. Мoscow, 2008.
9. Dugarov B.S. Mythology of buryat Geseriada: western tengri. Ulan-Ude, 2007.
10.Erkhe Monsog baatar // Сentre of oriental manuscripts and xylographs of the Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies. Ph. 36, inv. 1, n. 276.
Николаева Наталья Никитична, канд. филол. наук, научный сотрудник отдела литературоведения и фольклористики Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН
Nikolaeva Natalia Nikitichna, Department of literature and folklore, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies, Siberian branch of Russian Academy of sciences, candidate of philology sciences
Tel: 9085923434; e-mail: [email protected]
УДК 398.22
ББК 82.3 (2)
ДЛ. Бурчина
Сюжет волшебной сказки о змее-женихе в эпическом произведении П. Петрова «Могой Сагаан хубун» («Змей Белый молодец»)
В статье дается описание сюжета эпического произведения «Могой Саган хубун» («Змей Белый молодец»), основанного на мотиве волшебной сказки «Змей-жених». Рассматривается сходство основных мотивов бурятского эпического произведения, русской волшебной сказки и сербской эпической песни.
Ключевые слова: бурятский героический эпос, эпическая традиция, эпические мотивы и сюжеты.
DA. Burchina Plot of a magic fairy tale about a dragon-groom in epic work «Mogoj Sagaan khubuun» («the Dragon White fellow») by P. Petrov
The article is devoted to the description of a plot of Buryat uliger «Mogoj Sagan khubuu» (the Dragon White fellow) based on the magic fairy tale motive «dragon-groom». Author examines similarity of the basic motives in Buryat uliger, Russian magic fairy tale and Serbian epic song.
Key words: Buryat heroic epos, epic tradition, epic plots and motives.
Улигершин Пёохон Петров широко известен как крупный знаток и талантливый исполнитель выдающегося творения духовной культуры бурят - унгинской версии героического эпоса «Абай Гэсэр», опубликованного в 1960 г. в научном переводе на русский язык А.И. Улановым [1]. Между тем знание сказителем эпической традиции народа, как и устной поэзии в целом, не ограничивалось только одним произведением. По свидетельству С.П. Балдаева, Пёохон Петрович относился к первоклассным улигер-шинам и знатокам старины. Репертуар его состоял из шестнадцати больших «конных» улигеров, десятков сказок, сотен песен, легенд, преданий. Он хорошо знал шаманство бурят, связанные с ним обряды,
