CC BY
65
ФОЛЬКЛОРИСТИКА
398.22
ДА. Бур чина
Змееборческие мотивы в бурятских улигерах
В статье рассматриваются змееборческие сюжеты и мотивы, выявленные в текстах героико-эпических произведений бурят, эпические образы птицы (орла) и змеи, с целью установления существенных признаков, характеризующих данных персонажей и их функции.
Ключевые слова: бурятский героический эпос, эхирит-булагатские, унгинские, хоринские улигеры, функции, характеристики мифологических персонажей
D.A. Bur china
Dragon-struggle motives in buryat uligers
Dragon-struggle plots and the motives revealed in texts of buryat heroic epos, epic images of a bird (eagle) and a snake are considered in the article for the purpose of an establishment of the essential signs characterizing these images and their functions.
Keywords: the buryat heroic epos, ekhirit-bulagat, unga and khori uligers, functions, characteristics of mythological characters
Змееборство - одна из древнейших тем в мировом фольклоре. Ее многообразные сюжетные воплощения известны в произведениях устного словесного творчества (мифах, сказках, легендах, героическом эпосе) многих народов. Не составляют исключения в этом плане и фольклорные произведения бурят, в которых, наряду с другими животными персонажами, довольно часто встречаются фантастические образы змей. К сожалению, до настоящего времени они не становились объектом внимания фольклористов.
Цель данной статьи состоит в выявлении этих образов в улигерах, где они реализованы с наибольшей полнотой, и установить существенные признаки, характеризующие данных персонажей (имя, внешний облик, среда обитания), их функции, а также выяснить, в каких сюжетных ситуациях, коллизиях они встречаются в эпосе.
Исходя из этого, было рассмотрено более тридцати улигеров, представляющих три бурятские эпические традиции: эхирит-булагатскую, унгинскую и хоринскую (забайкальскую), что по полноте охвата материала, на наш взгляд, должно обеспечить достоверность выводов.
Подавляющее большинство анализируемых текстов представляют записи Ц. Жамцарано, М.Н. Хангалова, С.П. Балдаева, И.Н. Мадасона, Д.Д. Хилтухина, Н.О. Шаракшиновой и др., произведенные в конце XIX - первой пол .XX в.
Выбранный материал показал, что змей / змея довольно часто встречается в улигерах, хотя и не занимает в системе образов центральное место. Обращает на себя внимание разнообразие определений, которыми наделяются эти существа. Это и крылатый желтый змей (далита шара могой), ядовитый желтый змей (хорото шара могой), желто-пламенный змей (дYлэтэ шара могой), 3-х или 13-головый громадный желтый
змей (гурбан (арбан гурбан) толгойтой абарга шара могой), 23-головый ядовитый змей (хорин гурбан толгойтой хоротой зуритэй могой), 12-головый ярко-желтый змей (арбан хоер толгой-той ангир шара могой), 3-головый желтый змей Гунй (гурбан толгойтой гуни шара могой), 9-головый большой желтый змей (юhэн толгойтой ехэ шара могой), земной огненный змей (газарай гал могой), огненно-желтый змей (гал/галта могой). Но в отдельных случаях (их всего три) вместо змея (могой) представлено другое чудовище: сорокоглазый Думэй (душэн нюдэтэй ДYмээ) [1], глянцево-черный Мила (митан хара мила) [2], тысячеглазый Мила (минган нюдэтэй хара мила) [3]. А в улигере «Пятнадцатилетний Абадай Мэргэн» - это громадный червяк (ехэ абарга хорхой) [4].
Как видим, эпическим змеям присущи такие внешние признаки, как многоголовость, иногда - крылатость, ядовитость, выражаемая через постоянный эпитет «желтый» (шара). Иногда змей наделяется эпитетом «огненный» (гал, галта) или «пламенный» (дYлэтэ), под которым, очевидно, подразумевается все та же ядовитость.
Змеиный яд, подобно огню, может сжигать всю растительность (деревья, травы). Чудовищный улигерный змей изрыгает в большинстве случаев яд, а не огонь/пламя, как в русской былине «Добрыня и Змей», где Змей Горыныч сыплет на героя искры, жжет его тело [5]. И в русских народных сказках, бытовавших в Сибири, образ змея также связан со стихией огня. В сказке «Иван-Царевич и Боба-королевич», во время полета змея «вся земля горит», и сам он, требуя царскую дочь «на пожаранье», грозится «сжечь все государство огнем» [6].
В бурятских улигерах нами зафиксированы лишь единичные эпизоды, где огненно-желтый
змей (галта шара могой) жжет-опаляет противника горячей лавой и синим пламенем (халуун нурмаараа дYргэжэ, хYхэ дYлeeрee шатаажа) [7]. Образ сжигающего пламенем огненного змея более характерен для бурятских волшебных сказок.
Змей в бурятских улигерах предстает, в основном, как отрицательный персонаж. Образ ядовитого желтого змея (хорото шара могой), олицетворяет силу темную, враждебную не только человеку, но и всему животному и растительному миру. В архаичном эхирит-булагатском эпосе нередки эпизоды, где змеи пожирают других животных. Земной огненный змей нападает на ежа (заряа заргаша), ядовитый желтый змей -на Шургалжан Баян хана (Богатого хана муравьев) [8]. В них эпический герой всегда уничтожает антагонистов, чтобы спасти от гибели более слабые существа, и обретает в их лице благодарных помощников и верных друзей-побратимов. Другой улигерный герой, Гунхабай Мэргэн [9], встречается в пути с желтым 3-головым змеем Гунй, заглатывающим в себя и деревья, и людей с лошадьми и телегами. Герой отрубает ему головы. От яда змеи желтеет вся земля. Гунхабай Мэргэн сжигает чудовище. Отправившись дальше, встречается с еще более могучим - 15-головым ярко-желтым змеем (ар-бан табан толгойтой ангир шара могой). Вызывает его на поединок (змей живет во дворце), отрубает пять его голов, не противник своим хвостом обвивает Гунхабай Мэргэна. Герой побеждает чудовище, призвав на помощь небесных дев-кукушек (хYхы).
Следует отметить, что изредка в роли змея, как отрицательного персонажа, действуют другие земноводные. Это наблюдается в улигерах «Пятнадцатилетний Абадай Мэргэн», бытовавшем в Бичурском аймаке Бурятии, и эхирит-булагатском «Айдурай Мэргэне» [10]. В первом тексте дорогу героине (Наран Даянас) преграждает громадный червь (ехэ абарга хорхой), от яда которого она и ее конь могут погибнуть. На-ран Даянас, по совету коня, выстрелом из лука срезает чудищу голову от самого ее основания (аман хYЗYYгээрнь). Во втором - это ядовитая желтая черепаха (хорто шара мэнэхэй), пожирающая дочерей громадной птицы Ханхан Гарди.
Замена имени змея на червя и черепаху здесь, очевидно, произошла из-за идентичности этих животных по месту их постоянного обитания (земля, море, озеро, река). Кроме того, в «Айду-рай Мэргэне», на наш взгляд, нашло отражение универсальное мифологическое представление бурят о делении вселенной на верхнюю и нижнюю части, где понятие верха (неба) символизируют орел, птица Гаруда, а низа (земли) - золотая черепаха (алтан мэлхэй) и змей Абарга [11,
с. 37]. Но не исключено, что причина замены может скрываться в эвфемизме, позволяющем не называть могучего и враждебного персонажа его настоящим именем.
Иногда улигерный герой для борьбы с могучим змеем Абарга сам принимает его облик, причем схватка происходит в нижнем мире - в море, расположенном у подножья высокой горы («Баян Хара хан») [12, с. 280-281], а в «Шонхо-дой Мэргэне» [13] герой, обернувшись ядовитым желтым змеем, высасывает вместе с молоком из грудей мангадхайской бабки-прародительницы ее легкие, отчего она погибает.
Наряду с чертами губителя змей в улигерных произведениях бывает иногда представлен обладателем чудесных, целебных вещей. Так, в эпосе «Анзари Мэргэн хан» [14] ханская дочь, спустившись на дно желтого моря, достает из-под языка громадной 13-головой змеи (абарга ехэ могой) чудесный белый камень (шандавани са-гаан шулуун), которым она оживляет погибшего героя. А в окинском улигере «Улан Шулун ба-тор» [15] герой, убив на берегу молочного моря громадного желтого змея Абарга, достает из его глаза чудесный драгоценный белый камень-эрдэни (эрдэниин сагаан шулуун), которым конь впоследствии также оживляет своего хозяина.
В унгинской (петровской) версии Гэсэриады [16], змей предстает еще и хранителем сокровищ. Данный мотив получил в эпосе сюжетную разработку в виде отдельной «главы», в которой повествуется о походе Абай Гэсэра, со своими богатырями, на громадного, 27-голового, 33-хвостого змея Абарга, трижды окольцевавшего гору Мунгэтэ (букв. «гору, имеющую серебро/деньги»; «Серебряную / Денежную гору». В бур. яз. слово мунгэн имеет значения: 1. серебро; 2. деньги). Гэсэр убивает змея, проткнув копьем его самую главную, белую голову (гол сагаан толгойень), сжигает труп и завладевает серебром. Примечательно, что здесь змей связан с горой, тогда как в предыдущих текстах его обиталищем было море. По мнению В.Е. Добровольской, «связь сокровищ змея с горой указывает на горную природу змея», а сам мотив, распространенный в сказках и мифах многих народов, «теснейшим образом связан с царством смерти», где образ змея «восходит к основному индоевропейскому мифу» [17, с. 34-35].
Сюжеты, основанные на представлении о змее как хранителе/обладателе сокровищ, более развиты и распространены в бурятских волшебных сказках. В них нередко змеиный хан, в благодарность за услугу, одаривает героя знанием 70-ти языков (т.е. знанием языка животных, птиц, рыб и растений). Обиталище царя змей в таких сказках обычно находится под землей, в
глубокой яме, во дворце, на стенах которого блестят драгоценные камни.
А представления о змее как обладателе чудесных, целебных вещей частично сохранились, по-видимому, в поверьях бурят о том, что сброшенная (после линьки) змеиная кожа спасает от укусов и болезней, что змеиный язык помогает при судебных тяжбах, хотя в то же время буряты верят, что если змея пересечет человеку дорогу, то это сулит ему неприятности и т.д.
Борьба улигерных героев со змеями носит не только эпизодический характер. Змееборческая тема в бурятском эпосе имеет и хорошо разработанные сюжеты, в которых повествуется о могучем змее, покушающемся на потомство громадной птицы. Корни этого широко распространенного в фольклоре многих народов мотива, как известно, уходят в древнеиндийскую мифологию о царе птиц Гаруде - истребителе демонических змей [18].
Антагонизм птицы и змеи ученые склонны объяснять тем, что «птица олицетворяет верх, небо, а змея - низ, землю. Противопоставление верхнего и нижнего мира - одно из главных мифологических противопоставлений [17, с. 27]. Как пишет С.Л. Невелева, «если Гаруда связан с небом, солнцем, светом, то змеи - с подземным миром, тьмой» [19, с. 25].
Имя царя птиц Гаруды в бурятских улигерах имеет разные фонетические варианты: Хан Хэр-дэг (вар.: Хирдэг) шубун, Ханхан хэрдэг (вар.: Хэрдиг) шубун, Хан Хурдэ шубун, Хан Ьердег (вар.: Ьэрдэг) шубун, Хан Хургуг шубун, Ханхан Гарди шубун, Хан Бургэд (вар.: Бургуд) шубун. Последний - в букв. переводе означающий: «Самая почитаемая (священная) птица беркут», раскрывает, какая именно птица представлена в эпосе антагонистом змея. Не удивительно, что это беркут, т.к. большие черные белоголовые орлы (орээ сагаан бYргэд) были у бурят культовой (священной, неприкосновенной) птицей. Убийство их считалось величайшим грехом [20]. Согласно шаманской мифологии орел был первым шаманом и предком бурятских шаманов на о. Ольхон [21, с. 33].
Предположительно, у бурят в эпических сюжетах о змееборстве, по всей вероятности, произошло смешение двух образов - божественного Гаруды и священного у бурят беркута, оказавшихся в мифологическом и религиозном сознании народа близкими по своему статусу.
Сюжеты о борьбе птицы и змеи обычно входят в структуру улигерных повествований в виде самостоятельных блоков. Наиболее развитые, полнокровные ее образцы наблюдаются в эхи-рит-булагатской эпической традиции, бытовавшей в долинах р. Куды, верховье Лены, на Оль-
хоне. Но не менее интересные сюжеты встречаются и в улигерах, записанных на левобережье Ангары (у аларских и нукутских), а также на ее правобережье (у боханских и осинских) бурят. Относительно бытования змееборческих сюжетов и мотивов в Забайкалье можно сказать, что они там не были широко распространены. Во всяком случае в эпосе хори-бурят нам их не удалось обнаружить. Это подтверждают улиге-ры, записанные Ц. Жамцарано, П. Балданжапо-ва, Ц-А. Дугарнимаева, Г.О. Туденова и др., произведенных от хоринских сказителей [22].
Интересующий нас сюжетный мотив змееборства был найден лишь в улигерах, записанных в Селенгинском и Закаменском аймаках Бурятии, а также в Читинской области. Это «Богатырь Шоно Галдан, сын Баяна Доржи» (Баян Доржын хYбYYн Баатар Шоно Галдан) [22], «Гургал Мэргэн» [24], «Зэрэлдэй Мэргэн и [его сестрица] Зэлхэн Гохон» (Зэрэлдэй Мэргэн Зэлхэн Гоохон хоер) [25].
Сюжетно-тематическое содержание этих произведений демонстрирует их сходство с эхи-рит-булагатскими и унгинскими улигерами. Так, например, в первом тексте реализован распространенный в западно-бурятском героическом эпосе сюжетный тип: «Телячий пастух - любовник / муж ханской дочери», включающий рассказ об охране ханскими зятьями кобылицы для поимки похитителя ее жеребят; о коварстве свояков, бросивших героя - нелюбимого ханского зятя в подземелье (мотив присвоения плодов победы) и т.д., который нередко встречается в сюжетном составе унгинских улигеров.
Проникновение подобных мотивов и сюжетов в Забайкалье происходило, очевидно, в связи с переселением туда отдельных родов эхиритов и булагатов. Но кроме того, носители западно-бурятской эпической традиции (хонгодоры, зун-гары и т.д.), также издавна проживали по обе стороны Байкала: в Тунке, Оке, Закамне, Аларском и Нукутском районах Иркутской области [26].
Что же касается последнего текста, «Зэрэлдэй Мэргэн и [его сестра] Зэлхэн Гохон», посвященного традиционной в эпосе эхирит-булагатов теме брата и сестры, то его рассказчик - 63-летний Батор Цыдыпов, «родом из Тунгошина Читинской области», был по своему происхождению баргузинским бурятом, перенявшим это произведение, очевидно, от своего слепого отца, знатока преданий и улигеров (Минии баабай нюдэ Yбээ байгаа, тиигээд туухэ улигер хэлэдэг байгаа). Но следует отметить, что в отличие от двух предыдущих, этот текст за время своего пребывания в Забайкалье уже утратил традиционную стихотворную форму (кроме пятнадцати стихов зачина), эпическую «обрядность» и стал
в результате похож на краткий пересказ содержания эпоса. Подвергся деформации и сюжет борьбы со змеем, в котором уцелели лишь отдельные его мотивы.
Изложенное выше наводит на предположение, что змееборческие сюжеты в целом были широко распространены лишь в Западной Бурятии.
Как уже отмечалось, наиболее развитые образцы сюжетов наблюдаются в эхирит-булагатской эпической традиции, где повествования о борьбе птицы и змеи входят в виде вполне самостоятельных сюжетно-тематических блоков (сюжетных типов) в композиционную структуру едва ли не всех улигеров этой группы. Но лучшими из них, на наш взгляд, можно считать варианты, записанные Ц. Жамцарано в начале XX в. от М. Имегенова («Абай Гэсэр-хубун», «Ошор Богдо и Хурин Алтай», «Ерен-сей»), Е. Шалбыкова («Аламжи Мэргэн», «Хаа Ошир хубун»), Б. Булдаева («Айдурай Мэргэн»), Л. Бардаханова («Шонходой Мэргэн хубун»), сказителя Шопхо («Болод Хурай хубун»), А.К. Богдановым («Десятилетний молодец Ал-тан Шагай») от Б. Мосоева в 1929 г. и др.
Рассмотрим один из этих традиционных сюжетов, представленных в улигере «Айдурай Мэргэн», записанном от сказителя Ботошхи Булдаева [27]. В нем героиня Агуй Ногон под видом своего погибшего брата сватается к дочери Эжи Мунху хана, обладающей способностью оживлять умерших. Хан-отец, враждебно настроенный к «жениху», дает гибельное поручение - достать перо громадной птицы Ханхан Гарди, ибо он, одряхлев, желает переписать все свое добро-имущество на бумагу.
Героиня поднимается на вершину горы Тэб-хэй Улан, где растет громадная золотая осина с 88-ю ветвями, достигающая высотой до неба. Она взбирается на самую верхнюю ветвь, где находится гнездо птицы Хан Гарди, имеющее вид 8-стенной юрты. Видит трех плачущих красивых девиц. Оказывается, их отец, птица Хан-хан Гарди, ежегодно отдает трех своих дочерей на съедение ядовитой желтой черепахе (хорто шара мэнэхэй). В этом году наступил черед этих трех - через три дня девицы должны быть проглочены черепахой.
Агуй Ногон, узнав, что черепаха выходит со дна бескрайнего желтого моря, расположенного с южной стороны горы, ночует там. Ранним утром волнуется желтое море, выходит ядовитая желтая черепаха, у которой на макушке единственный золотой рог, в пасти - единственный золотой зуб. Героиня убивает чудовище, попав золотой стрелой (аминаа алтан тооноор) в этот рог, являющийся уязвимым местом черепахи.
Стрела возвращается в колчан, но капля чер-
ной черепашьей крови, прилипшая к стреле, падает на лоб Агуй Ногон. Героиня замертво падает, но успевает положить на грудь (печень) «пеструю книгу» (бумагу), в которой содержится просьба доставить ее к побратиму - собаке Ха-задаг Хара Буура (Кусающему Черному Буре).
Птица Ханхан Гарди, в благодарность за избавление от врага доставляет бумагу собаке. Собака Черная Бура трижды проглатывает, трижды изрыгает героиню и, высосав яд, возвращает ее к жизни. Благодарная птица отдает Агу Ногон свое маховое ножевидное перо (мадага ^доо).
Этотз на наш взгляд, исходный сюжет имеет в эхирит-булагатской традиции более расширенные варианты за счет привлечения дополнительных эпизодов и мотивов.
Рассмотрим характерный в этом плане эпос «Аламжи Мэргэн» сказителя Е. Шалбыкова [28], тоже посвященный теме брата и сестры.
В отличие от «Айдурай Мэргэна» сестра героя - Агуй Гохон, тоже действующая под видом погибшего брата, встречается со змеем в походе - на пути к суженой-воскресительнице. Преодолев ряд препятствий, одним из которых была встреча с преграждающими ей дорогу громадными ядовитыми синими лягушками, Агуй Гохон видит золотисто-желтую осину, выросшую на мысу желтого моря. Верхушка дерева, достигнув неба, опускалась вниз, едва не доставая земли. На трех толстых ветвях сидят три красивые девицы.
Пораженная их красотой, героиня оборачивается желтой осой и взлетает к ним. Одна из девиц плачет, другая сказы старинные сказывает, третья песни громко поет. Они - дочери птицы Хан Бургуд (Хаан БYргуд шубуун), который, проиграв 13-летнюю битву с 23-головым ядовитым змеем, вынужден отдать их ему на съедение.
Девицы просят пришельца избавить их от змея. Узнав, что змей выходит на восходе солнца, Агуй Гохон поднимается на вершину северной горы. Утром, когда черное море начинает пениться ядовитой красной пеной, а желтое море - ядовитой белой пеной, и 23-головый змей, извиваясь вокруг ствола золотисто-желтую осины, поднимается на ее вершину и разевает пасть, чтобы проглотить девиц, Агуй Гохон убивает чудовище, кинув в него вырванную с корнем могучую лиственницу.
Обрадованный орел-беркут (Хаан Бур^д шубуун) надевает свою быструю птичью одежду (шубуун хурдан хубсаhан) и летит к главе небожителей, Эсэгэ Малан-бабаю. Выпрашивает у него души двух детей-близнецов и дарит героине, мнимому Аламжи Мэргэну. Братается с ней. Впоследствии, по закону побратимства, орёл оказывает Агуй Ногон помощь - заносит на вершину преграждающей ей путь высочайшей горы.
Как видим, в варианте Е. Шалбыкова появились новые мотивы: дарение душ детей-близнецов; поражение птицы в битве со змеем; описание подъёма змея на дерево; птичья одежда Хан Бургуда; превращение героини в осу, которые отсутствуют у Б. Булдаева. Но вместе с тем у Е. Шалбыкова отсутствуют сюжеты о смерти и последующем воскрешении героя; описание жилища орла (дочери просто сидят на ветвях осины).
Не менее красочное и подробное описание змееборства находим у ольхонского сказителя Б. Мосоева («Десятилетний молодец Алтан Шагай») [29]. В отличие от предыдущих герой эпоса - небожитель, спустившийся на землю. Борясь за создание семьи, он сам преодолевает трудные препятствия в борьбе за суженую. Уничтожение могучего, кровожадного змея -хозяина моря, которого не могли победить ни тысяча небесных бурханов-божеств, ни тринадцать шаманов, - его первый подвиг.
Как и в «Аламжи Мэргэне», Алтан Шагай встречает на пути злато-серебряную осину, высотой до неба. На её ветвях видит сверкающий дворец, где сидят три плачущие девицы. Оказывается, их отец Ханхан Хэрдэг (царь птиц) поспорил со змеем - хозяином моря, что если последний не сможет десятью витками обхватить высочайшую могучую осину, то птица получит право убить противника и сделать из змеиной кожи плеть. Но вопреки ожиданию змей выигрывает спор, и Ханхан Хэрдэг должен отдать ему на съедение дочерей.
В эпосе сохранены традиционные мотивы: выход змея из бурлящей морской пучины в момент восхода солнца; уничтожение его на берегу моря выстрелом из лука.
Сюжеты борьбы в «Аламжи Мэргэне» и «Десятилетнем молодце Алтан Шагае» объединяют общие мотивы: поражение орла в битве со змеем и его проигрыш в споре, а также описание подъёма змея на дерево и др.
Описание борьбы со змеем у Б. Мосоева отличается художественной выразительностью образов. Змей здесь представлен могучим, злобным пожирателем, разрушающим скалы, заглатывающим камни, деревья, птиц, людей. Сраженный стрелой Алтан Шагая, он изрыгает два огненных ядовитых плевка, которые неотступно преследуют героя. От одного из них герой погибает, но Ханха Хэрдэг оживляет его, добыв с высочайшей горной вершины «живую» воду и целебную траву. Птица оживляет также погибших на склоне этой горы людей, птиц, животных.
Ханхан Хэрдэг предлагает Алтан Шагаю одну из дочерей в жены, но тот отказывается: он должен найти свою суженую - дочь Баян хана.
Алтан Шагай и птица Ханхан Хэрдэг расстаются побратимами.
Б. Мосоев искусно вплетает в повествование наряду с традиционными, новые, присущие только ему мотивы. Один из них - преследование героя змеиными плевками - отличается красочностью, особым драматизмом изображения.
Сюжеты о противостоянии орла и змеи находим также и у талантливого эхирит-булагатского улигершина Маншута Имегенова в его архаичной версии бурятской Гэсэриады - эпосе «Абай Гэсэр-хубун» [30], а также во второй части этого сказания - улигере «Ошор Богдо и Хурин Алтай» [31], повествующем о деяниях сыновей Абай Гэсэра.
Рассмотрим более расширенное, по сравнению с первой частью, описание змееборства, данное М. Имегеновым в улигерах «Ошор Богдо и Хурин Алтай». Сюжетная схема его такова:
1. Хурин Алтай по заданию тестя отправляется за пером громадной птицы Хан Хэрдиг.
2. Герой попадает в птицы - большой белый дворец, находящийся между небом и землей (тэнгэри газар хоерой тэг-ханай дундал), где сидят три девицы-красавицы, у которых груди серебряные, ягодицы - золотые (алталан бYхэтээ, мYнгYлэн сээжэтээ). Одна из девиц плачет, вторая - смеется-играет, третья - песни поет.
3. Это дочери птицы Ханхан Хэрдиг. Отец их, девять лет безуспешно воевавший с ядовитым желтым змеем, вынужден отдать ему дочерей на съедение. Та, что плачет - будет съедена первой, вторая - на следующий день, а послезавтра - третья.
4. Узнав, откуда выходит змей, герой отправляется на бой, хотя девицы отговаривают его от этого шага (ведь не то что он, а их могучий отец, имеющий крылья и перья ножевид-ные, не смог победить его). Сестры сообщают, что самое уязвимое место чудовища - это серебряно-белое зеркало (толи), расположенное на самой середине макушки (головы).
5. Герой приходит к теснине бурливого черного моря (хара бYPYн далайн хашалаг дээрэн ошожо), к подножью горы Хатан, и превращается в вонючий стебель травы (эмэхээ суурхай).
6. Поднимаются волны со дна бурливого черного моря, показывается сверкающе-серебристое зеркало, величиной с полную луну (тэргэд hарайн барагтай). Заговоренная хангай-ская стрела разбивает это серебряно-белое зеркало, раздробляет берцовые кости змея (атхаал можо хоериин) и возвращается в колчан.
7. Но капля черной змеиной крови прилипает к щеке героя. Падая, Хурин Алтай успевает позвать своего побратима - желтую собаку Гуниг Шара. Та, готовая умереть за друга, пишет наказ, с какими почестями следует ее похоронить.
8. Собака трижды всасывает ^оробо) и три-
жды срыгивает, освобождая друга от яда. Хурин Алтай оживает.
9. Пытается оживить побратима родниковой водой, таежным можжевельником, но собака возвращается к жизни только от животворной воды вечности (мYнхYн хара уhан), которую доставляет благодарный орел.
10. Птица Ханхан Хэрдиг отдает Хурин Алтаю свое перо, и они становятся побратимами.
Как видим, сюжет о борьбе птицы и змеи в повествовании М. Имегенова, как и у предыдущих сказителей, отличается своеобразием. У него отсутствует описание места обитания орла - золотой осины, высокой горы или моря. М. Имегенов обходится лишь кратким сообщением, что дворец Ханхан Хэрдиг находится между небом и землей, на самой середине этого пространства. В отличие от Е. Шалбыкова, Б. Булдаева он не рассказывает, каким образом Хурин Алтай поднимается туда, а лишь обращает внимание на эпизоды, в которых герой ищет сначала к чему бы привязать коня, а потом -входную дверь в жилище.
Главная особенность творческого стиля М. Имегенова заключается в том, что сюжет о борьбе птицы и змеи в двух своих улигерах он описывает в разных вариантах, то дополняя повествование новыми мотивами, деталями и эпизодами, то сокращая их. Так, например, в «Ошор Богдо и Хурин Алтае» он включает в повествование сюжет о спасении героя собакой-побратимом, который отсутствует в первом тексте. В нем Абай Гэсэра оживляет животворной водой младшая из дочерей птицы Ханхан Хэрдиг. Варьирует сказитель также и атрибуты змея, представляемые в эпосе как его наиболее уязвимые места. В «Гэсэре» это ярко-красный глаз посреди головы чудовища, а в «Хурин Алтае» - серебристо-белое зеркало на его макушке.
В драматичных подробностях представлен в «Абай Гэсэре» и девятилетняя борьба орла и змея, где птица со сломанным крылом, и почти задушенная чудовищем просит три дня отсрочки на съедение своих детей. Этот мотив отсутствует в «Хурин Алтае». Как видим, сюжет змееборства в эхирит-булагатской эпической традиции имеет разные варианты не только у разных сказителей, но даже у одного и того же певца улигеров.
Но несмотря на все многообразие, данные сюжеты объединены устойчивыми сюжетообра-зующими мотивами: поражение птицы в борьбе (вар. проигрыш в споре, проигрыш в карты); отдача дочерей на съедение змею; уничтожение змея эпическим героем; гибель его от змеиного яда; оживление героя (собакой-побратимом, животворной водой и др.); братание героя с птицей.
Устойчивы в эпосе, как явствует из текстов,
также мотивы местонахождения (обитания) птицы и змеи; времени, когда чудовище выходит для пожирания дочерей орла.
Жилище (гнездо) птицы Хан Хэрдэг, как правило, бывает расположено между небом и землей (что особенно подчеркивается в улигерах), на ветвях громадной золотой осины, достающей до неба. А в «Айдурай Мэргэне» сказителя Б. Булдаева дерево растет на высокой красной горе Тэбхэйн Улан, у подножья которой плещется бескрайнее желтое море - обиталище чудовищной черепахи. В некоторых улигерах такая детализация отсутствует, но громадный ядовитый змей всегда выходит со дна желтого или черного моря, расположенного у высокой горы, название которой тоже может меняться.
Примечательно, что появление чудовища большей частью совпадает с восходом солнца, только у М. Имегенова («Абай Гэсэр-хубун») змей появляется в полдень ^дэр тэнхэй барагта).
Таким образом, по данным бурятского эпоса, среда обитания птицы - это небесное, воздушное пространство. Близость к солнцу (или олицетворение солнца) - в этом скрывается сущность мифической громадной птицы Хан Хэр-дэг, в то время, как море, водная бездна - обиталище змея, характеризует его как представителя враждебной стихии, опасности, связанной со смертью. Выход змея со дна океана указывает на связь данного мифологического персонажа также с подземными хтоническими силами.
Вода, как место обитания громадных мифических змей (Апоп, Емунгард, Шеша) и борьба с ними - распространенный мировой мотив.
Таким образом, змей в бурятском эпосе в целом характеризуется как отрицательный персонаж, олицетворение враждебной силы, которую требуется уничтожить. Функций змея в улигерах всего две: хранитель сокровищ и пожиратель, антагонист птицы, олицетворяющей силы добра, света и солнца.
Связь образов птицы и змея с громадной осиной, символом мирового древа, высокой горой - центром мироздания, морской пучиной -олицетворением первичного хаоса, свидетельствуют о древности змееборческого сюжета в бурятском эпосе.
Следует сказать, что в данной статье нами предпринята лишь первая попытка изучения этого сложного вопроса, до настоящего времени, к сожалению, не затронутого в бурятской фольклористике.
Литература
1. Алтан Дурай Мэргэн. Записан С.П. Балдаевым в 1908 г. от А. Алсаева в дер. Абагайтан (ныне Хохорск) Боханского района Иркут. обл. // Алтан Дуурай Мэргэн. Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1970. - 126 с.
2. Яндай Мэргэн хубун, [имеющий] статного рыжего коня (Яндагар зээрдэ моритой Яндай Мэргэн хубуун). Зап. в 1910 г. С.П. Балдаевым от П.П. Балдаева в Боханском районе Иркут. обл. - ЦВРК ИМБТ СО РАН, инв. № 2678; 3630 стихов, 111 м/п стр.
3. Хухэрдэй Мэргэн. Зап. С.П. Балдаевым. Паспортизация неполная. ЦВРК ИМБТ СО РАН, инв. № и 1529; 85 стр. машинописи, 2396 стихов.
4. Пятнадцатилетний Абадай Мэргэн (Арбан табан на-сатай Абаадай Мэргэн). Паспортизация неполная. Зап. в 1941 г. А.Н. Степановым в Бичурском аймаке БурАССР. ЦВРК ИМБТ СО РАН, инв. № 1893; 21 стр. машинописи, около 580 стихов.
5. Былина «Добрыня и Змей» // Пропп В.Я. Русский героический эпос. - М., 1959.
6. «Иван-царевич и Боба-королевич» // Русские народные сказки Сибири о богатырях. Т. № 15 / сост., вступит. ст. и коммент. Р.П. Матвеевой. - Новосибирск: Наука, 1979.
7. Улигер «Хан Суутай хаани Хабтаалжан Мэргэн хубуун». Зап. в 1945 г. С.П. Балдаевым от Х. Хосокова в улусе Шанаа Осинского района Иркут. обл. // Бурят арадай аман зохеолой туубэри (Устное народно-поэтическое творчество бурят). - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1960.
8. Осодор Мэргэн. Зап. С.П. Балдаевым в январе 1941 г. от Н. Гулханова из Булусинского улуса Эхирит-Булагатского района Иркут. обл. // Материалы по бурят-монгольскому фольклору. Вып. 2. - Улан-Удэ, 1956.
9. Молодец Гунхабай Мэргэн, [имеющий] рыжего коня-трехлетку (Гунан зээрдэ моритой Гунхабай Мэргэн XYбYyн). Зап. С.П. Балдаевым в декабре 1940 г. от Т.Е. Чечигина в Бу-лусинском улусе Эхирит-Булагатского района Иркут. обл. ЦВРК ИМБТ СО РАН; инв. № М1-1-1175; 3655 стихов.
10. Айдурай Мэргэн. Подготовка текста, перевод и прим. М.П. Хомонова. - Улан-Удэ, Бурят. кн. изд-во, 1979. Улигер зап. в 1904 г. Ц. Жамцарано от Б. Булдаева, в улусе Хурай Верхоленского уезда Иркут. губернии.
11. Шаракшинова Н.О. Мифы бурят. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1980.
12. Царь Баян Хара // Хангалов М.Н. Собр. соч. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1960. Т. 3.
13. Шонходой Мэргэн хубун. Зап. Ц. Жамцарано 29 октября 1906 г. от Л. Бардаханова в улусе Бозо Кудинского ведомства (ныне Эхирит-Булагатский район Иркут. области) // Буху хара хубун. Улигеры. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1972.
14. Анзари Мэргэн хан. Архивные материалы. - С. 527528 // Бурчина Д.А. Героический эпос унгинских бурят: указатель произведений и их вариантов. Новосибирск: Наука, 2007; Бурчина Д.А. Сюжетно-композиционное своеобразие улигера П.Д. Дмитриева «Анзари Мэргэн хан» // Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности. - Улан-Удэ, 2008. - С. 36.
15. Улан Шулун батор. Зап. в 1959 г. Г.О. Туденовым в Окинском аймаке Бурятии от С.Д. Мунконова, 1928 г.р. ЦВРК ИМБТ СО РАН, инв. № 3064; 45 стр. рукописного текста.
16. Абай Гэсэр / вступит. ст., подгот. текста, пер. и коммент. А.И. Уланова. - Улан-Удэ, 1960. Текст зап. в 1940-1941 гг. И.Н. Мадасоном от П.П. Петрова в улусе Хадахан Аларского района Иркут. области.
17. Добровольская В. Е. Змей в русской волшебной сказке: к вопросу о природе и генезисе персонажа // Традиционная культура. 2007. № 2.
18. Темкин Э.Н., Эрман В.Г. Мифы древней Индии. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Наука, 1982.
19. Невелева С.Л. Мифология древнеиндийского эпоса (пантеон). - М.: Наука, 1975.
20. Баторов П.П. Культ орла у северобайкальских бурят. С. 80-81.
21. Манжигеев И. А. Бургэд - орел, беркут // Бурятские шаманистические и дошаманистические термины. - М.: Наука, 1978.
22. Улигеры хори-бурят / вступ. ст., подг. текстов, пер. и прим. М.Н. Намжиловой. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1988; «Мэньелтэ Мэргэн». / предисл., прим. к тексту М.Н. Намжиловой. - Улан-Удэ, 1984; П.Б. Балданжапов. Агын буряадай аман зохеолой дээжэнууд (Образцы устной словесности агинских бурят). - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999; «Эрэ ганса Жэбжэлтэ». Зап. в 1939 г. А.И. Ша-даевым от Базарова Тарбы, в Еравнинском аймаке // Бурят-монгол ба онтохонуудай сборник (Сб. бурят-монгольских рассказов и сказок в обработке А. Шадаева). - Улан-Удэ, 1941. С. 152-179; «Айдар Мэргэн» // Там же. - С. 174-187; «Шэбшээдэй Мэргэн». Зап. С.П. Балдаевым в 1945 г. от Н. Базарова, уроженца Среднехудунского улуса Кижингин-ского аймака // Балдаев С.П. Бурят арадай аман зохеолой туубэри (Устное народно-поэтическое творчество бурят). -Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1960. - С. 59-87; «Найман насатай Нальжарба Мэргэн». Зап. С.П. Балдаевым в 1934 г. от Б. Гендунова в улусе Ульдирга Еравнинского аймака БурАССР // Там же. - С. 133-155; «Абарал Тогдол хан». Зап. С. П. Балдаевым в 1945 г. от Ж. Жамбалова, в колхозе им. Чкалова Агинского аймака Агинского национального округа // Там же. - С. 156-163 и др. улигеры, зап. в Селен-гинском, Закаменском, Окинском аймаках БурАССР.
23. «Богатырь Шоно Галдан - сын Баяна Доржи» (Баян Доржын XYбYн Баатар Шоно Галдан). Зап. А.Н. Степановым. ЦВРК ИМБТ СО РАН. Инв. № 4004/М1. Паспортизация неполная; 55 стр. машинописи; 1500 стихов // Сэлэн-гын буряадуудай YЛьгэрнYyд (Улигеры селенгинских бурят) / сост. М.Н. Намжилова. - Улан-Удэ: Русско-азиатский колледж Бурятии, 2002.
24. Гургал Мэргэн. Сюжет № 7. С. 80-82. Зап. студентом Иркутского гос. ун-та Ш.Б. Бакшеевым в улусе Мыла Закаменского района БурАССР в 1957 г. // Шаракшинова Н.О. Героико-эпическая поэзия бурят. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1987.
25. «Зэрэлдэй Мэргэн и [его сестра] Зэлхэн Гохон» (Зэ-эрэлдэй Мэргэн Зэлхэн Гоохон хоер). Зап. в 1961 г. М.П. Хо-моновым от 63-летнего Б. Цыдыпова, уроженца Баргузина, проживавшего в Хара-Шибири Могойтуйского района Читинской обл. // ЦВРК ИМБТ СО РАН. Инв. № 2972. - Материалы фольклорной экспедиции 1961 г. в Читинскую обл. (рук. Ц-А. Дугарнимаев). - с. 109-124. Текст прозаический.
26. Бабуев С.Д. Из родословных закаменских бурят // Закаменск, 1993.
27. Айдурай Мэргэн / подг. текста, пер. и прим. М.П. Хомонова. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1979.
28. Аламжи Мэргэн молодой и его сестрица Агуй Го-хон // Бурятский героический эпос / сост. М.И. Тулохонов. - Новосибирск: Наука, 1991 (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока).
29. Улигер «Десятилетний молодец Алтан Шагай» (Ар-батайхан наhатай Алтан Шагай хубуун). Зап. в 1929 г. А.К. Богдановым от Баляадая Мосоева на о. Ольхон. См. также: Алтан Шагай / пер. с бур. А. Преловского. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1982.
30. Абай Гэсэр-хубун. Эхирит-булагатский вариант / подг. текста, пер. и прим. М.П. Хомонова. Ч. I. - Улан-Удэ, 1961.
31. Абай Гэсэр-хубун. Ч. II. Ошор Богдо и Хурин Алтай / подг. текста, пер. и прим. М.П. Хомонова. - Улан-Удэ, 1964.
Бурчина Дарима Афанасьевна, канд. филол. наук, старший научный сотрудник отдела литературоведения и фольклористики Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН.
Burcina Darima Afanasyevna, Department of literature and folklore, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan studies, Siberian branch of the Russian Academy of sciences, candidate of philology sciences
Tel.: (3012) 435 766, e-mail: darimangara@mail.ru
