CC BY
156Плотникова О.А.
СЮЖЕТ И МОТИВ В ФОЛЬКЛОРЕ И РАННЕМ ИСТОРИОПИСА-
НИИ:
СПОРЫ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИЯХ1
Сегодня фольклор представляет большой интерес для историков, этнологов и фольклористов, в первую очередь, как источник информации о дописьменном периоде истории наших предков. Как отмечалось в прежних наших работах, на ранних этапах развития словесности в повествовательную и историческую оригинальную литературу попадают и фольклорные элементы. В первую очередь, отголоски устного творчества нашли отражение в таких жанрах древней славяноязычной литературы, как хроники, летописи, повести и сказания. Одной из проблем в изучении влияния устного творчества на древнейшие славяноязычные литературные памятники является отсутствие древнейших фольклорных первоисточников, историческая и лингвистическая реконструкция которых — сложновыполнимая задача (см. Алексеев, Плотникова, 2017).
Рассматривая жанровые закономерности и особенности древней славянской литературы, невольно приходишь к выводу, что она впитала фольклорные традиции. Герои, например, древнерусских летописей и сказаний поступают неоригинально. Их поступки как будто продиктованы жанром произведения и какой-то внутренней, скрытой от глаз читателя логикой, знакомой нам по русским сказкам и былинам. Герой поступает всегда предсказуемо и правильно, — в отличие от героев новой литературы, его поведение можно предугадать. Можно с уверенностью сказать, что у раннего славянского историописания несколько уровней понимания. Первый уровень — мифический, являющийся отголоском древних представлений, выраженных в фольклорной традиции. Второй уровень — христианский — на этом уровне герой сближается с новозаветными и ветхозаветными образами. Третий уровень — идеологический — это то, ради чего создавалось данное произведение. И четвертый уровень — исторический, передающий нам фактологию событий.
В свете сказанного ясно, что определение сюжетики отражающейся в раннем историописании устной традиции является важной составной частью ее реконструкции. В рамках нашего совместного с С.В. Алексеевым (см.: Алексеев, 2017) исследования предполагается составить сводный указатель конкретных сюжетов и мотивов устного происхождения, отразившихся в исследуемых памятниках. В указатель будут включены повторя-
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ (грант № 17-06-00008А, «Устная историко-эпическая традиция в древнейших памятниках славяноязычной литературы»).
ющиеся сюжеты и сюжетообразуюшие мотивы повествований о ранней истории, сгруппированные по тематическому принципу.
Проблема сюжета и мотива фольклорного произведения является предметом отдельного исследования в фольклористике. Стоит отметить что данная проблема занимает ученых уже более двух столетий и связана с еще более обширной проблемой — классификацией и систематизацией фольклорного материала, размеры которого уже ко времени появления фольклористики, как науки, в середине XIX века, только в славянских странах оказались внушительными. И это с учетом того что большая часть фольклорных произведений была утрачена к тому моменту, когда собиратели приступили к их фиксации на бумаге.
Работа по систематизации фольклорного материала по жанрам, сюжетам и исполнителям позволила ученым сделать вывод о родственности некоторых жанров и о сюжетной их близости. Также, стало очевидным что количество сюжетов- первоисточников не велико, при этом их вариации могут достигать десятков и сотен, установив сюжеты-первоисточники можно систематизировать весь собранный фольклорный материал. Многие исследователи стали систематизировать фольклорный материал по сюжетному принципу, а позднее — по сюжетно-мотивному, где мотив является элементом сюжета. Надо отметить, что в XIX веке классификация в указателях строилась в основном, по персонажам. Принцип классификации фольклорных произведений по мотивам, на которые распадается сюжет, был предложен А.Н. Веселовским и А. Аарне. По этому принципу были созданы первые фольклорные указатели. А. Аарне предложил проводить классификацию в рамках одного жанра и на основе сближенных сюжетов или мотивов.
Сейчас стоит отдельно остановится на «Указателе сказочных сюжетов» Анти Аарне (1910), подготовленному по сюжетно-мотивному принципу и получившему международное признание, однако не лишенного ошибок многократно критикуемым учеными, в первую очередь, В.Я.Проппом.
Классификация сказок в «Указателе» построена на основе сходных сюжетов и мотивов, как элементов сюжета. Указатель Аарне составлен по сборникам финских и европейских сказок, а также сборника русских сказок Афанасьева. Весь материал сгруппирован по жанрам и разделен на три группы, где первая группа называется «сказки» и подразделена на поджан-ры — «волшебные сказки», «легендарные сказки», «сказки о глупом черте»; вторая группа названа — «сказки о животных», и третья группа названа — «анекдоты». Внутри этих групп сказки объединены по сюжету или мотиву. В 1927 году перевёл «Указатель» Аарне был дополнен Ститом Томпсон по национальным каталогам и переведен на английский язык. На русский язык «Указатель» Аарне — Томпсона был переведен в 1929 году Н.П. Андреевым, который дополнил его фольклорным материалом по рус-
ским и украинским сказкам. Надо отметить, что до этого времени в СССР не существовало научных указателей по фольклору. Систему А. Аарне Андреев подробно рассмотрел в своей статье — «Система Аарне и каталогизация русских сказок» (см.: Андреев, 1926) В этот период Андреев был сторонником финской школы, представителем которой являлся А. Аарне.
В 1928 году вышла работа В.Я. Проппа «Морфология волшебной сказки», где ученый критиковал «Указатель» А. Аарне, указывая на не состоятельность классификации сказок по критерию сюжет-мотив. Пропп считал, что сюжет сказок, так же как и мотив это переменная категория и, соответственно, основываясь исключительно на данной категории нельзя провести правильную классификацию сказок. Исследователь в своих работах доказывал, что стабильными элементами волшебной сказки являются действия персонажей или функции действующих лиц, переменными — исполнители этих действий, в связи с чем научная классификация видов волшебных сказок и установление сюжетов могут быть построены только на определении действий персонажей. Пропп считал, с чем полностью можно согласится, что разделяя сюжет на мотивы мы получаем бесконечный список мотивов, который с каждой вариацией только приумножается отдаляя исследователя от первоисточника. Само деление сюжета на мотивы ученый считал условностью, зависящей исключительно от добросовестности исследователя, так один исследователь может разделить сюжет на три мотива, а другой в том же сюжете может усмотреть десять мотивов, что неизбежно приведет к путанице. Пропп неоднократно подчеркивал тот факт что научная классификация видов волшебных сказок и установление сюжетов могут быть построены только на определении действий или функций основных персонажей, которых он насчитывал 31 (Пропп, 1928: 11-17, 36). При этом, как отмечал В.Я. Пропп, некоторые функции в сказках, расположены попарно — преследование — спасение; запрет — нарушение; борьба — победа. Также ученый определил круг действующих персонажей сказок — герой, вредитель, отправитель, даритель, помощник, царевна и ложный герой. При этом все действия перечисленных персонажей имеют определенную последовательность, которая никогда не меняется. В.Я. Пропп также выделял переменные критерии сказки к которым он относил способы исполнения функций, стиль языка, атрибутику персонажей и мотивы персонажей. Основываясь на указанных критериях ученый выделил несколько сказок — первоисточников, по отношению к которым все остальные являются вторичными. В более поздней своей работе, вышедшей в Ленинграде в 1946 «Исторические корни волшебной сказки» В.Я. Пропп обосновывает гипотезу появления сказок из тотемических ритуалов инициации.
Принцип В.Я. Проппа можно применить и к другим фольклорным жанрам, например, таким как предание и сказание. Классификация преданий и сказаний также как и классификация сказок должна быть построена
на основании выявления действующих персонажей и выстраивании логической цепочки последовательности их действий, при этом персонажи могут менятся в различных сказаниях, но последовательность действий героев и антигероев остается неизменной, в связи с чем именно эту последовательность действий можно принять за основополагающий и постоянный критерий для подготовки фольклорных указателей.
В 30-е годы Н. П. Андреев, пересмотрев свои взгляды, вслед за В.Я. Проппом выступает с критикой «финской школы». В 1935 г. он пишет обзор всех выпусков F. F. Communications (1926-1934 гг.), где критикует представителей финской школы за эмпиризм. Ученый считает не достаточным механическое отслеживание и фиксирование изменений в сказках, он старается найти причины этим изменений. Андреев объясняет эти изменения социальными закономерностями, а также особенностями быта различных народов. Исследователь хорошо понимал, что многие изменения в сюжет сказок вносили сами рассказчики (см.: Андреев, 1935).
Теперь проведем краткий обзор современных указателей фольклорного материала, заслуживающих внимания.
Одним из лучших научных указателей, который вполне можно назвать барометром для фольклористов, не уступающий по объему информации и глубине анализа фольклорного материала, «Указателю» Аарне-Томпсона признан «Указатель типов и мотивов финских мифологических рассказов» Лаури Симонсуури, изданный в Хельсинки в 1961 году. Русский перевод «Указателя» был издан в Петрозаводске в 1991 году. Введение к русскому изданию «Указателя» было подготовлено Н.А. Криничной, к этому времени издавшей уже два основательных «Указателя» по традиционным северным преданиям Беломорско-Обонежского региона. «Указатель» Симонсуури имеет трехступенчатую структуру. Материал систематизирован по персонажам и распределен на 15 рубрик, расположенных по алфавиту. 12 рубрик посвящены персонажам, 1 рубрика — предзнаменованиям, 1 рубрика — табу и 1 рубрика — кладам. Все рубрики разделены на 128 подрубрик, названные подрубрики по персонажам за исключением двух рубрик — «Предзнаменования» и «Клады» где названия подрубрик соответствуют названию самих рубрик. Подрубрики строятся по принципу демонстрации действия отдельного персонажа при необходимости дается отсылка к другой подрубрике, при этом все действия персонажей имеют свой порядковый номер. Например, в рубрике R рассмотрены мифические животные, рубрика называется соответственно — «Мифические животные», далее дается обобщающее название подрубрик 1-100 — «Змеиный король, змея с короной», затем в первой подрубрике R 1 даются употребляемые в сказках характеристики змеиного короля — «коронная змея — змея с короной из соломы, белая змея, змеиный король, змея с гребнем, helttakaarme», после чего приводятся действия мифического персонажа с указанием номера подрубрики — «доказывается — король змей, владыка
змей а-l, s, u 80 /Судебное заседание змей ^ R 11»; в тех случаях где действия персонажа сопрягаются с другими мифическими персонажами и их действиями дается отсылка к соответствующей рубрике и подрубрике -«Колдун уничтожает змей сожжением ^ D (рубрика «Колдуны, ведьмы» — О.П), подрубрика — 741; /Змея-дух, домашняя змея ^ G 1401; /Духи-животные ^ G 1401 — 1500.
Таким образом, очевидно, что указатель проработан детально и хорошо систематизирован, однако его использование осложнено большим количеством отсылок в каждой подрубрике к другим рубрикам, при этом последовательность действий отдельных персонажей прописана не точно, в некоторых случаях включены не все действия персонажей. Принцип систематизации по персонажам был использован и в другом указателе, получившем широкое признание — «Указателе сюжетов русских быличек и бывальщин о мифологических персонажах» С. Айвазяна и О. Якимовой. Он издан более сорока лет назад в 1975 году, однако и сегодня не потерял своей актуальности (см.: Айвазян, Якимова, 1975). Указатель подготовлен с использованием системы принятой в указателях Р. Кристиансена, Р. Синнинге и Л. Симонсуури (см.: Christiansen, 1958; Sinninghe, 1943; Simonsuuri, 1961). Разделы и подразделы определяются по фантастическим персонажам, а разряды и сюжеты выделены на основании своеобразия функций этих персонажей. Данный указатель хорошо структурирован, рубрики его определены по персонажам и не включают отдельные явления, как это было в рассмотренном нами указателе Симонсуури. Указатель содержит три основные рубрики — «Былички и бывальщины о духах природы», «Былички и бывальщины о домашних духах», «Былички и бывальщины о черте, змее, проклятых», в каждой рубрике есть подрубрики, так в рубрике А «Былички и бывальщины о духах природы» подрубрика 1 — «Леший», где в определенной последовательности приводятся действия данного персонажа с отсылкой на сборники и научные труды ученых где встречается описания действий указанного персонажа и даются комментарии к ним. С одной стороны, такой подход расширяет исследовательские возможности, но при этом снижает ценность Указателя, так как подобные отсылки затрудняют работу с указателем.
В 1979 году вышел «Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка», подготовленный Л.Г. Барагом, И.П. Березовским, К.П. Кабашниковым и Н.В. Новиковым, выполненный по системе Аарне-Томпсона с использованием фольклорных материалов собранных
A. Н. Афанасьевым. Авторы снабдили «Сравнительный указатель» научными комментариями и дополнили сказочными сюжетами, почерпнутыми из новых сказок, собранных самим Л.Г. Барагом.
Представляет интерес «Указатель сюжетов-мотивов быличек и бы-вальщин» В.П. Зиновьева. «Указатель» составлен по архивным материалам
B.П. Зиновьева, и представлен более 1800 текстами быличек и бывальщин,
записанных в период с 1966 по 1980 годов во время студенческих экспедиций Зиновьева и фольклорных практик в различных районах Читинской области и в с. Аталанка Усть-Удинского района Иркутской области. Систематизация текстов в «Указателе» проведена ученым по принципу предложенному в «Указателе сюжетов русских быличек и бывальщин о мифологических персонажах» С. Айвазяна. Разделы и подразделы «Указателя» определены по фантастическим персонажам, а разряды и сюжеты на основании своеобразия функций этих персонажей. Большое значение для исследователей имеет то что весь материал в Указателе распределен по исполнителям, что позволяет провести сравнительный анализ интерпретаций одних и тех же сюжет у различных исполнителей, что в свою очередь, позволяет выявить сюжетный первоисточник. Внутри каждого сюжета тексты располагаются по исполнителям.
Иначе построен «Указатель типов, мотивов и основных элементов преданий» Н.А. Криничной. За основу подготовки данного «Указателя» взят мотивно-типологический принцип, характерный для «Указателя» А. Аарне. В «Указателе» Н.А. Криничной рассмотрены традиционные северные предания Беломорско-Обонежского региона, и перечислены основные типы мотивов народной исторической прозы, число которым определено как 21. Среди них, — «происхождение определенной общности», «происхождение особенностей ландшафта», «появление поселенцев в конкретной местности», «выбор места для основания селения», «взаимоотношения исторического лица с подданными» и т.д. Также в «Указателе» определены сами мотивы или их версии и указаны предания в которых эти мотивы встречаются. «Указатель» составлен на основе предыдущего «Указателя», подготовленного Н.А. Криничной по северным преданиям (см.: Северные предания. Беломорско-Обонежскии регион, 1978), и с использованием материалов вошедших в авторскую монографию — «Русская народная историческая проза: Вопросы генезиса и структуры» (см.: Криничная, 1987).
На большом фольклорном материале выполнен «Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян» В.Л. Кляуса (см.: Кляус, 1997). В нем собрано и исследовано более 3000 заговоров восточных и южных славян. «Указатель», также как и рассмотренный нами «Указатель» Н.А. Криничной построен по сюжетно-мотивному принципу, автор выделяет 981 сюжет. Все тексты сгруппированы по сюжетной теме, в свою очередь, каждая сюжетная тема основывается на сюжетном действии. На основании сюжетных тем сформированы сюжеты и их редакции. Систематизация заговорных сюжетов проведена Кляусом на основании выявления действия персонажей, после чего эти действия были объединены ученым по семантическому значению в темы, которые представлены в «Указателе» в виде двух групп, обозначенных буквами А и В и противопоставленных одна другой. Как отмечал сам Кля-ус — между группами прослеживается оппозиционная связь, однако, про-
тивоположность сюжетов первой группы сюжетам второй не является абсолютной. Для иллюстрации антагонизма групп, приведем наглядный пример. Итак, к группе А, А. 1 ученый относит следующие действия — «вынимают, унимают, отнимают, вытаскивают, берут, забирают» . К группе антагонисту — Б, Б.1. относятся противоположные перечисленным действия — «дают, забирают одно — дают другое, вынимают одного — вкладывают другого, относят одно — приносят другое, вносят, несут, кладут, вкладывают, навевают, надувают, дарят, входят, возвращают» (см.: Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян, 1997). К сожалению, интересная идея ученого по антагонизму оказалась плохо реализуемой — оппозиции прослеживаются не всегда, а где и прослеживаются, то определяются не четко. При этом, на наш взгляд, принцип взятый в качестве основополагающего критерия для систематизации фольклорного материала Кляусом — оппозиционная связь между двумя группами, объединившими по семантическому признаку действия различных персонажей выбран верно. Именно этот принцип мог бы стать основополагающим для дальнейшей работы ученых по систематизации и классификации фольклорного материала.
Анализ основных фольклорных указателей показывает, что несмотря на большой накопленный опыт в этой области, проблема научной систематизации и классификации фольклорного материала с дальнейшей перспективой создания международного «Указателя» по фольклору народов мира, так и не решена. Одна из последних попыток по созданию международного фольклорного указателя была предпринята в 2000-е годы Гансом-Йоргом Утером. Доработав хорошо зарекомендовавший себя «Указатель» Аарне-Томпсона, он приступил к подготовке новой его редакции и в 2004 году издал переработанный «Указатель», уточнив уже имеющиеся в нем сказочные типы и дополнив их 250 новыми типами (иШег, 2004).
Большой интерес для науки представляет «Указатель заговоров» Т.А. Агапкиной и А.Л. Топоркова (Агапкина, Топорков, 2011: 172). Данный «Указатель» выполнен в отечественной традиции региональных указателей и содержит сюжетный репертуар русских, украинских и белорусских заговоров, по своему построению «Указатель» близок к «Сравнительному указателю сюжетов» Л.Г. Барага, И.П. Березовского, К.П. Кабашникова и Н.В. Новикова (см.: Агапкина, 2002; Агапкина, Топорков, 1990: 68-75). Всего в указателе учтено около 340 русских источников, немногим более 100 украинских и чуть более 40 белорусских, все тексты расположены по хронологическому принципу. Идея подготовки указателя заговоров принадлежит английскому фольклористу Дж. Роперу. Именно Ропер впервые в истории фольклористики создал базу английских заговоров и на ее основе подготовил книгу «Английские вербальные заговоры». «Указатель»
Т.А. Агапкиной и А.Л. Топоркова построен на основе подходов разработанных Ропером.
Уникальной в своем роде работой является «Аналитический каталог», подготовленный Ю.Е. Березкиным (2014-2016 гг), на основании электронной базы данных фольклорно-мифологических мотивов, составленной им же. (см.: Березкин. Эл. ресурс). Ученый строит работу на сравнительном анализе мифологических традиций народов мира с учетом данных о доисторических миграциях человека. Сопоставление мотивов проводиться с помощью статистического анализа и сравнения карт ареалов распространения мотивов и геногеографических карт (Сенько, Берёзкин, Боринская, Кузнецова, 2010: 97). Каталог содержит данные из более чем 50 000 текстов, основанных на 930 различных традициях народов мира. Березкин ставит перед собой цель не только очертить круг «повторяющихся нарративных элементов», но и, по возможности, определить происхождение самих мотивов как генетически обусловленное или автономно независимое, для чего ученый выявляет современные ареалы распространения мотивов и сопоставляет их с данными археологии. В «Каталоге» исследовано ареальное распределение отдельных тематических групп космологических и этиологических мотивов объясняющих появление смерти и жизни, появление человека, отношение полов, появление светил и атмосферных явлений и т.д. Описание распространения мотивов в «Каталоге» представлено в двух видах — в текстовом в «Аналитическом каталоге» и в виде базы данных.
Проведенный обзор наиболее значимых для науки фольклорных указателей позволяет сделать вывод о том что ученые пока еще далеки от решения проблемы создания единого международного указателя по фольклору народов мира, и основной трудностью на данном пути видится отсутствие единых критериев для систематизации и классификации фольклорного материала. Что использовать в качестве основополагающего критерия — сюжет, мотив, персонаж, действие персонажа или учитывать все перечисленные критерии в определенном сочетании, — вот основной вопрос решение которого должно стать первым шагом на пути к созданию международного указателя по фольклору. В этой работе важно понимать что для каждого фольклорного жанра основные критерии будут различны, в связи с чем систематизацию и классификацию фольклорного материала надо вести по жанрам, учитывая при этом, на что неоднократно указывал В.Я. Пропп, что у каждого народа свое жанровое разнообразие. На сегодняшний день мы имеем большое количество научных указателей фольклорного материала. Критерии классификации в них совершенно различны, что создает сложность в работе с ними, а особенно в работе по сравнительному анализу фольклорных сюжетов различных стран. Несмотря на обширный опыт их составления, многие указатели грешат неточным определением мотивов и сюжетов. К тому же некоторые указатели, помимо фольклорных
сюжетов содержат и литературные сюжеты, близкие по содержанию и смысловой нагрузке к фольклору, но им не являющиеся. Подобные ошибочные включения литературных сюжетов, неизбежные в случае неверного отбора критериев для классификации фольклора, а также вследствие сближенности художественных методов отражения действительности у народного поэта и писателя, вносят дополнительную путаницу в проблему изучения и систематизации фольклорного материала. Вследствие этого исследовательскую работу по классификации и анализу фольклорного материала необходимо строить исходя из чёткого понимания отличий литературных произведений от фольклорных, руководствуясь указателями, получившими научное признание.
БИБЛИОГРАФИЯ
Агапкина Т.А. Сюжетика восточнославянских заговоров в сопоставительном аспекте // Литература, культура и фольклор славянских народов: Материалы конф. к XIII Международному съезду славистов. М., 2002. С. 237249.
Агапкина Т.А., Топорков А.Л. К реконструкции праславянских заговоров // Фольклор и этнография: Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л.: Наука, 1990. С. 68-75.
Агапкина Т.А., Топорков А.Л. Восточнославянские заговоры. Аннотированный библиографический указатель. М., 2011.
Айвазян С., Якимова О. Указатель сюжетов русских быличек и бывальщин о мифологических персонажах М., 1975.
Алексеев С.В. Указатель сюжетов и мотивов устного происхождения в древнейших памятниках славяноязычной литературы: постановка задачи и подходы // Историческое обозрение. Вып. 19. М., 2017. С. 4-12. Алексеев С.В., Плотникова О.А. Отражение эпоса и преданий в ранней славянской книжности: историографический обзор // Историческое обозрение. Вып. 19. М., 2017. С. 13-19.
Андреев Н.П. Система Аарне и каталогизация русских сказок // Сказочная комиссия в 1924-1925 гг. Л., 1926. С. 15-20.
Андреев Н.П. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне. Л., 1929 Андреев Н.П. Обзор F. F. Communications 1926-1934 гг. // Международная федерация фольклористов. Советский фольклор / Сборник статей и материалов. № 2-3. М.- Л., 1935.
Андреев Н.П. Система Аарне и каталогизация русских сказок // Сказочная комиссия в 1924-1925 гг. Обзор работ. Л., 1926
Березкин Ю.Е. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам / Аналитический каталог. Эл. ресурс. Зиновьев В.П. Указатель сюжетов сибирских быличек и бывальщин // Локальные особенности русского фольклора Сибири. Новосибирск, 1985.
Кляус В.Л. Указатель сюжетов и сюжетных ситуаций заговорных текстов восточных и южных славян. М.: Наследие, 1997.
Криничная Н.А. Русская народная историческая проза: вопросы генезиса и структуры. Л., 1987.
Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири (1987)/ Сост. В.П. Зиновьева. Новосибирск. Пропп В.Я. Морфология сказки. Л., 1928.
Северные предания (Беломорско-Обонежский регион) (1978) / Подгот. Н.А. Криничная. Л., 1978.
Сенько О.В., Берёзкин Ю.Е., Боринская С.А., Козьмин А.В., Кузнецова А.В. Исследование фольклорно-мифологических традиций с использованием метода интеллектуального анализа данных // Открытие Америки продолжается. Вып. 4. СПб: МАЭ РАН, 2010. Соколова В.К. Русские исторические предания. М., 1970. Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / Сост. Л.Г. Бараг и др. Л., l979.
Christiansen R. Th. The Migratory Legends // FFC, № 175. Helsinki, 1958. Jason H. Motif, Type and Genre: A Manual for Compilation of Indices and a Bibliography of Indices and Indexing // FFC. №273. Helsinki, 2GGG. Simonsuuri L. Typen und Motivverzeichnis der finnischen Sagen // FFC. № l82. Helsinki, l96l.
Sinninghe R.W. Katalog der niederlandischen Marchen — Urspeungssagen — Sagen und Legendenvarianten // FFC, № 132. Helsinki, 1943. Uther H.-J.. The Types of International Folktales. A Classification and Bibliography. Parts I-III. Helsinki, 2GG4.
