CC BY
40
УДК 821.161.1 Б01 10.17238/188П1998-5320.2018.32.16
О. В. Леушина,
Омский государственный педагогический университет
СВЯТООТЕЧЕСКИЙ МОТИВ «СЕРДЦА» В РОМАНЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»
Проблема и цель. В статье рассматриваются особенности проявления в поэтике романа Ф. М. Достоевского «Идиот» святоотеческого мотива «сердца». Жизнь князя Мышкина - это непосредственно жизнь духа или жизнь «прекрасного» сердца. Поэтому раскрытие «духовного» в образе героя Ф. М. Достоевский показывает через разнообразные описания и примеры «сердечной» жизни князя, которые можно определить как реализацию мотива «сердца». Методология. В основе работы лежит контекстуально-мотивный анализ, а также концепция системно-структурного изучения, опирающаяся на исследования М. М. Бахтина и Ю. М. Лотмана. Мотивный анализ отталкивается от идей А. М. Буланова о святоотеческом мотиве «сердца» и влиянии святоотеческой традиции на творчество Ф. М. Достоевского.
Результаты. В статье проанализирован святоотеческий контекст творчества Достоевского в романе «Идиот», святоотеческий мотив «сердца».
Выводы. Роман Ф. М. Достоевского «Идиот» раскрывает широкий христианский, в том числе святоотеческий, контекст. Особенности святоотеческого мотива «сердца» в художественной структуре романа «Идиот» могут быть представлены как комплекс мотивов. Более всего мотив «сердца» проявляется в образе князя Мышкина. Системно-структурный анализ текста позволяет выявить группу «святоотеческих» мотивов. Мотив «сердца» проявляется на разных уровнях текста.
Ключевые слова: Ф. М. Достоевский, поэтика романа, «Идиот», мотив, святоотеческий контекст.
Проблема и цель. Особенно остро вопрос о соотношении «ума» и «сердца» был поднят в романах Ф. М. Достоевского. Проблематика «ума» и «сердца» получила своё раскрытие в святоотеческом учении о человеке. В письмах к брату из Сибири Достоевский настоятельно просит отправить ему «Отцов Церкви и историю Церкви», святых отцов...» [1, с. 179]. Писатель находился в постоянном поиске ответов на вопросы, что такое жизнь, как надо жить, и поэтому в нём велико было стремление к изучению святоотеческой литературы.
В идеях святоотеческого аскетического учения мотиву «сердца» отводится ведущая роль. В трудах отечественных богословов «сердце» является сосредоточием всех проявлений и характерных состояний человеческой жизни [2, с. 271]. Поэтому, только учитывая это, можно верно понять так называемые «святоотеческие» мотивы у Достоевского, истолковать особенности поведения его героев.
Мотив «сердца» является главным для писателя при выражении борьбы в человеке «рационального» и «эмоционального» [2, с. 272]. Борьбой этих начал охвачены и помыслы, и все стремления и желания героев. Противопоставление «ума», не признающего бытие Бога, «сердцу» в большей мере восходит к идеям философов-славянофилов, в частности идеям А. С. Хомякова, который, примыкая к святоотеческой традиции, определял «сердце» местом сосредоточения Бога. Проблематика святоотеческого мотива «сердца» находит своё воплощение в романе «Идиот».
Методология. В основе работы лежит контекстуально-мотивный анализ, а также концепция системно-структурного изучения, опирающаяся на исследования М. М. Бахтина и Ю. М. Лотмана. Мотивный анализ отталкивается от идей А. М. Буланова о святоотеческом мотиве «сердца» и влиянии святоотеческой традиции на творчество Ф. М. Достоевского.
Результаты. Достоевский затрагивает проблему преображения сердца, когда оно «было больным» [2, с. 273]. Одна из ключевых причин болезни - уязвлённое чувство гордости. По словам Григория Нисского, гордость являет собой род недуга [3, с. 367]. Чтобы герой смог изменить себя, должно измениться его сердце.
Рассудочное начало вступает в борьбу с переживаниями души. Именно здесь и формулируется один из ключевых вопросов романа: вопрос «главного» и «неглавного» ума. Оказывается, рационально определять практическую выгоду жизнесуществования одного человека перед другим, есть грубое решение, а, стало быть, несправедливое.
А. М. Буланов отмечает, что можно искать основания различения «рассудка» и «разума» и у немецких философов XIX века, однако идея о «цельном знании», где «разум» не равен «рассудку» <...> достаточно глубоко прорабатывалась и в трудах Отцов Церкви» [2, с. 273]. Жизнь ума и сердца
должна представлять целостное душевное чувство [4, с. 391]. Мысль означает абстрактные понятия, в то время как идея, идущая от сердца, становится силой, побуждающей к действию.
Согласно святоотеческому учению, единство и согласие души и сердца является первенствующим. У Тихона Задонского можно прочитать: «Чего на сердце нет, того и в самой вещи нет. Вера не есть вера, любовь не есть любовь, когда на сердце не имеется» [5, с. 110]. Достоевский как будто подчёркивает эту связь со святоотеческой традицией и характеризует своё творчество, проистекающее из «глубин христианского духа народного» [6, с. 65].
Мотив «сердца» предполагает, что человек не может переступить через собственное «сердце». При этом Достоевский выделяет героев, «имеющих сердце» и «не имеющих его» [2, с. 275]. Наличие «сердца» означает и наличие духовной потребности, более высокой, чем расчёт, потребности в нравственном начале. «Наличие сердца», по Достоевскому, «многое искупает» [2, с. 275]. В святоотеческой литературе было создано учение о «единении ума с сердцем». Без сердца - ум лишён силы. Без ума - сердце слепо, безрассудно. Поэтому важным выступает представление о гармоническом соотношении между умом и сердцем [2, с. 276].
Доминантой образа, которая позволяет изобразить «Князя Христа», является, по мнению Буланова, художественное единство «ума» и «сердца». В героях-гордецах (Настасье Филипповне, Рогожине, Ипполите и др.) подобное соотношение находится в борьбе, что напоминает описания дуали-стичности человеческой природы в сочинениях Отцов Церкви: «Мы никогда не бываем тождественны сами с собою ни по телу, ни по душевному расположению» [7, с. 271]. В романе являют себя искажения мира: обманы, вспышки гнева и т. д. Все поступки героев разворачиваются на уровне «телесном» и «душевном», не выходя на «духовный». Внутренняя «борьба мотивов» полностью поглощает героев, они живут в реальности первого порядка. Им тяжело даётся душевное «восхождение», к которому они, тем не менее, сохраняют направленность.
Выражение «идея в сердце» - одно из важнейших в определении структуры личности героев-гордецов; в некотором смысле оно является определяющим в изображении механизма взаимодействия «рационального» и «эмоционального» [2, с. 291].
Для автора «Идиота» целостность «ума» и «сердца» - необыкновенное явление, скорее возможность, идеал. В романе эта целостность «ума» и «сердца» героя предстаёт не только как желаемое, но как художественная реальность [2, с. 278].
Состояние гармонии главного героя изначально художественно задано. Князь Лев Николаевич Мышкин попадает в мир страстей, поверхностных суждений, односторонней душевной жизни [2, с. 280]. Поведение князя Мышкина, его чувствования, поступки - это поведение человека, сохранившего ценность жизни на уровне глубоких душевных переживаний. Он подчас выслушивает замечания относительно своего наивного, не отвечающего правде, взгляда на действительность, на общество: «Рай - вещь трудная, гораздо труднее, чем кажется вашему прекрасному сердцу» [8, с. 282].
Между тем князь Мышкин обладает «главным умом»: он принадлежит по природе своей к духовному уровню, поскольку «телесное» и «душевное» в нём изначально уязвлено. Высокие идеи князя, вся его душа действуют именно через глубокое сердечное чувство [2, с. 281].
«Наличие сердца» по Достоевскому поднимает человека до уровня духовности, в ней же главное - способность отзываться на чужую боль [2, с. 281]. Именно таким чистым, открытым, сострадающим сердцем и наделён «Князь Христос» [2, с. 281].
Диалоги в романе часто затрагивают тему «ума» и «сердца», и главным, что помогает понять и оценить «другого», является наличие «сердца». Когда Коля Иволгин хочет оправдать своего брата Ганечку, он говорит князю: «Уверяю вас, милый, добрый князь, что в Гане есть сердце» [8, с. 261]. В романе часто повторяются слова: «Нужно иметь сердце, чтобы понять» [8, с. 404]. Кроме того, Достоевский описывает особую душевную структуру личности, в которой подчёркивается роль «сердца». Все герои особенным образом отзываются о сердце князя: «Ибо тут надо сердце такое, как ваше, иметь» [8, с. 409].
В отношении к теме «сердца» автор романа сопределен святоотеческому пониманию предмета, перекликаясь между тем со славянофильскими идеями о «соборности», целостности, единстве идеи и чувства [2, с. 282].
В романе разнообразны проявления состояния «сердца». В нём может жить «презрение» [8, с. 37], но в нём же кроется боль и страдание. Главная сила «сердца» - во власти над разнонаправленными в человеке побуждениями [2, с. 282]. «Борьба мотивов» в героях обозначается в романе через описание проявлений сердечной жизни. Способность человека к душевному переживанию
располагается в «сердце»: способность страдать и со-страдать - признак «огромного сердца», способность краснеть - черта «прекрасного сердца» [8, с. 191, 282].
В романе разворачиваются многие положения святоотеческого учения о «сердце». Макарий Египетский писал, что сердце властвует над всем существом и помышлениями души человека [9, с. 120].
В романном мире идеи, на которые полагается князь, не оказывают значительного влияния на других, зато сильнейшим образом воздействуют на всех его «сердце» [2, с. 284]. Сила страстей, гордыня, самолюбие начисто отбрасывают сердечную часть в душах других героев. Они находятся под влиянием «двойных мыслей», как называет князь Мышкин столкновение в сознании двух противоположных мыслей и чувств [8, с. 258]. Герои утрачивают контроль со стороны «разума» и со стороны «сердца». Важно отметить, что всякий находится в плену той или иной страстной мысли и не может возвыситься до «чистого сердца» князя [2, с. 285].
Все представляющиеся сверхчеловеческими свойства князя, чрезвычайная проницательность другого, вдумчивость [8, с. 249] объясняются «сердечным» пониманием другого «я» [2, с. 286].
Князю знакомы противоречия «ума» и «сердца»: ему необходимо постоянно обращаться к внутренней жизни собственного «сердца», нет ли в нём «двойных мыслей», и хотя с ними чрезвычайно трудно бороться», но князь являет собой святоотеческий мотив «схождения Христа в глубины человеческого сердца» [2, с. 288].
У Достоевского изображение целостной природы человека приводит к неминуемому выводу о наличии «остатка», не поддающегося разложению на составные элементы. Человек сложнее двойственной душевно-телесной природы.
Во всяком рациональном, логическом доказательстве не хватает главного, какая-то первооснова бытия как бы ускользает от «эвклидовского ума», оставляя некий «зазор». Приобретают большое значение такие понятия, как «свойства сердца», «муки сердца», «сердце-совесть». Согласно святоотеческой аскетике «сердце» - это «гнозис», превосходящий пределы научного познания [2, с. 292].
Основной принцип аскезы, воплощением которого служит образ князя: «Свободный отказ от собственной своей воли, от видимости индивидуальной свободы, чтобы вновь обрести истинную свободу - свободу личности, которая есть образ Божий, свойственный каждому человеку» [10, с. 174].
Сердце князя в высшей степени наделено способностью со-переживания, со-страдания, самопожертвования, способностью уничтожить дистанцию между «я» и «не-я». В романе «Идиот» велико значение образа «сердечной брани» или «борьбы мотивов». Цель «сердечной брани», образа, который встречается также у Антония Великого, Макария Великого, Исаака Сирина, - это восстановить в человеке его утраченную целостность - и дух, и тело, и сердце, и ум [2, с. 296].
Значение святоотеческого мотива «сердца» в поэтике романа «Идиот» можно представить в таблице.
Мотивный анализ романа Ф. М. Достоевского «Идиот»
Мотив «сердца» в образе героев-гордецов Мотив «сердца» в образе князя Мышкина
Составляющие мотивного комплекса «сердца»: 1. Мотив воздействия живых качеств огромного великодушного сердца князя на героев: • Здесь все, все не стоят вашего мизинца, ни ума, ни сердца вашего! [8, с. 283]. • <.> Ибо тут надо сердце такое, как ваше, иметь [8, с. 409]. • Ваше «христианское»-то сердце (Ипполит о князе) [8, с. 483]. 2. Мотив внутренней жизни сердца героев: • Рогожин на себя клевещет; у него огромное сердце, которое может и страдать, и сострадать (слова князя) [8, с. 191]. • Беспрерывно сомневающееся сердце Лизаветы Прокофьевны [8, с. 272]. • И даже безо всякой сердечной невинности (о Лебедеве) [8, с. 316]. • Тот прожигал сердца (о толкователе Апокалипсиса Г. С. Бурмистрове) [8, с. 316]. Составляющие мотивного комплекса «сердца»: 1. Мотив «прекрасного», доброго, чистого сердца, мотив «совести-сердца»: • Совесть и память сердца тотчас же подскажут, что именно надо рассказать [8, с. 128]. • А ведь и впрямь от доброго сердца <...> Благодетеля нашла! [8, с. 138]. • Князь захлёбывался от прекрасного сердца [8, с. 448]. 2. Мотив «мук и терзаний сердца», «бесконечной тоски»: • Угадать можно было, что сердце его билось ужасно [8, с. 135]. • Он и не ожидал, что у него с такою болью будет биться сердце [8, с. 170]. • И жгучее, мучительное воспоминание прошло вдруг по сердцу князя [8, с. 191]. • И что-то как будто дрогнуло в его сердце [8, с. 191].
Окончание таблицы
Мотив «сердца» в образе героев-гордецов Мотив «сердца» в образе князя Мышкина
• Вы уже слишком принимаете к сердцу несчастье моё! Я не стою того [8, с. 373]. • О генерале Иволгине: <...> я никогда не мог сладить с требованиями моего сердца. <...> Нужно иметь сердце, чтобы понять! [8, с. 404]. • О Лебедеве: прикладывая руку к сердцу [8, с. 405]. • Генерал Иволгин: Князь, я часто дарю моё сердце и почти всегда бываю обманут [8, с. 410]. • Лизавета Прокофьевна заплакала от всего сердца [8, с. 509] • Сердце его замерло [8, с. 194]. • Сердце его застучало ужасно [8, с. 286]. • Вызывало из его сердца целое страдание жалости, которое никогда не оставляло его сердца [8, с. 289]. • Не мог не заснуть от сильного биения сердца [8, с. 351]. • И его сердце билось почему-то от этой мысли [8, с. 352]. • У него ужасно дрожало и стукало сердце [8, с. 356]. • Доходила до таких страданий, что моё сердце никогда не заживёт <...> у меня точно сердце прокололи раз навсегда [8, с. 361]. • Что-то смутное было в его сердце [8, с. 437]. • Сердце его вдруг сладко заныло [8, с. 454]. • Я вошёл сюда с мукой в сердце [8, с. 456]. • Безотрадное чувство сдавило ему сердце [8, с. 506]
Выводы. Особенности святоотеческого мотива «сердца» в поэтической структуре романа «Идиот» могут быть представлены как комплекс мотивов: мотив воздействия живых качеств огромного великодушного сердца князя на героев; мотив внутренней жизни сердца героев; мотив «прекрасного», доброго, чистого сердца, мотив «совести-сердца»; мотив «мук и терзаний сердца», «бесконечной тоски». Более всего мотив «сердца» проявляется в образе князя Мышкина. Системно-структурный анализ текста позволяет выявить группу «святоотеческих» мотивов. Мотивный комплекс «сердца» включает: радости и муки сердца, противопоставление «ума» и «сердца», «главного ума» и «неглавного ума», мотив «жизни сердца», «совести-сердца». На уровне предметно-изобразительном характерно выстраивание хронотопа с остановками, ретардациями, «пробарахты-ваниями» и пространственно-временными зазорами, служащими свидетельством реальности иного порядка, неизбежного «остатка», о котором будут вечно «спорить атеизмы» [8, с. 184]. Характерен мотив «сердечной молитвы», остановки времени. Образ-переживания героя связан с бесконечной тоской сердца, муками и тяжестью жизни души. Мотивный комплекс разворачивается в пределах сопоставления со святоотеческой литературой. Таким образом, сердце князя Мышкина не противоречит уму и исполнено высокого благородного идеала. Это герой, в котором мотив «сердца» звучит наиболее сильно.
Проблематика соотношения «ума» и «сердца» ещё до конца не раскрыта в романе «Идиот», она получает своё развитие и углубление в последующем творчестве писателя.
Библиографический список
1. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений : в 30 т. (33 книгах). Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1985. Т. 28. кн. 1. 552 с.
2. Буланов А. М. Святоотеческая традиция понимания «сердца» в творчестве Ф. М. Достоевского // Христианство и русская литература. СПб.: Наука, 1994. С. 270-306.
3. Григорий Нисский. Творения: в 8 ч. ; пер. Московской духовной академии. М.: Типография В. Готье, 1861. Ч. 2. 480 с.
4. Исаак Сирин. Творения иже во святых отца нашего Аввы Исаака Сирианина, подвижника и отшельника, бывшего епископом христолюбивого града Ниневии. Слова подвижнические. Изд. 3-е, испр. Сергиев Посад: Тип. Св.-Тр. Сергиевой лавры, 1911. XI, 435, X с.
5. Тихон Задонский. Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонского. Изд. 5-е. М.: Синодальная тип., 1889. 438 с.
6. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений : в 30 т. (33 книгах). Л. : Наука (Ленинградское отделение), 1984. Т. 27. 464 с.
7. Василий Великий. Творения иже во святых отца нашего Василия Великаго, Архиепископа Кесарии Каппадокийския. Изд. 4-е. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900-1902. 345 с.
8. Достоевский Ф. М. Идиот: [роман] // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений : в 30 т. (33 книгах). Л.: Наука (Ленинградское отделение), 1973. Т. 8. 509 с.
9. Макарий Египетский. Преподобного отца нашего Макария Египетского духовные беседы, послание и слова, с присовокуплением сведений о жизни его и писаниях ; пер. с греч. при Моск. духов. акад. 4-е изд. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. XXVIII, 468, XXIII с.
10. Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М.: Центр «СЭИ», 1991. 287, [1] с.
11. Ружицкий И. В. Маска и маскарад у Ф. М. Достоевского // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. 2015. № 5. С. 38-46.
12. Казаков А. А., Медведева Д. А. Борьба сентиментальной, романтической и «натуральной» моделей безумия и её отражение в творчестве Ф. М. Достоевского // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2017. № 46. C. 113-123.
O. V. Leushina, postgraduate, Omsk State Pedagogical University, 14 Naberezhnaya Tukhachevskogo, Omsk, 644099, Russian Federation ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-4915-9333 e-mail: [email protected]
PATRISTIC "HEART" MOTIVE IN THE F. M. DOSTOEVSKYS NOVEL "THE IDIOT"
Introduction. The article deals with the features of the patristic "heart" motive in the poetics of F. M. Dostoevsky's novel "The Idiot". The life of Prince Myshkin is ingenuously the life of a spirit or the life of a "beautiful" heart. Therefore, the disclosure of the "spiritual" in the image of the hero F. M. Dostoevsky reveals through a variety of descriptions and examples of the Prince's life of a "heart", which can be called as the "heart" motive.
Methodology. The context-motive analysis and also the concept of systematic-structural study leaning on M. M. Bakhtin and Yu. M. Lotman's researches is the cornerstone of work. The motive analysis makes a start from A. M. Bulanov's ideas about the patristic motive of the "heart" and the patristic tradition's influence on the F. M. Dostoevsky's work.
Results. The patristic context of F. M. Dostoevsky's prose, poetics of the patristic motive of the heart is analyzed.
Conclusions. F. M. Dostoevsky's novel "The Idiot" opens wide Christian, including patristic, context. Features of the patristic motive of the "heart" in the artistic structure of the novel "The Idiot" can be presented as a set of motives. Most of all, the motive of the "heart" is revealed in the image of Prince Myshkin. System-structural analysis of the text reveals a group of "patristic" motives. The motive of the "heart" is disclosed at different levels of the text.
Keywords: Dostoevsky, the poetics of the novel "The Idiot", the motive, the patristic context.
References
1. Dostoevsky F. M. Complete works in 30 volumes. T. 28. vol. 1. Leningrad: Leningrad branch of publishing house Nauka, 1985, 552 p. (In Russ.).
2. Bulanov A. M. The Patristic tradition of understanding the "heart" in the F. M. Dostoevsky's work. Christianity and Russian literature. Saint-Petersburg, Publ. Nauka, 1994, pp. 270-306. (In Russ.).
3. Gregory Of Nyssa. Creations in 8 volumes. Moscow theological Academy. 1861-1871. Moscow, Publ. V. Gauthier's type., 1861, vol. 2, 480 p. (In Russ.).
4. Isaac The Syrian. Creationsof the Holy father of our Abba Isaac the Syrian, ascetic and hermit, former Bishop of the Christ-loving city of Nineveh.Words ascetic. Ed. 3, SergievPosad. Publ. Sergiev Lavra's type., 1911, XI, 435, X p. (In Russ.).
5. Tikhon Of Zadonsk. Creations of the our Holy father Tikhon of Zadonsk. Ed. 5. Moscow, Publ. The Synodal's type., 1889, 438 p. (In Russ.).
6. Dostoevsky F. M. Complete works in 30 volumes. T. 27. Leningrad. Leningrad branch of publishing house Nauka, 1984, 464 p. (In Russ.).
7. Basil The Great. Creations of the our Holy father Basil the Great. Sergiev Posad. Publ. Sergiev Lavra's type., 1900-1902, 345 p. (In Russ.).
8. Dostoevsky F. M. Complete works in 30 volumes. T. 8. Leningrad. Leningrad branch of publishing house Nauka, 1973, 509 p. (In Russ.).
9. Macarius Of Egypt. Creations of the our Holy father Macarius of Egypt spiritual conversations, message and words, with the addition of information about his life and writings. Sergiev Posad. Publ. Sergiev Lavras type., 1904, 468 p. (In Russ.).
10. Lossky V. N. Essay on the mystical theology of the Eastern Church. Dogmatic theology. Moscow, Publ. SEA center, 1991, 287, [1] p. (In Russ.).
11. Ruzhitsky I. V. Mask and masquerade from F.M. Dostoevsky. Bulletin of the Novosibirsk State Pedagogical University, 2015, vol. 5, pp. 38-46 (In Russ.).
12. Kazakov A. A., Medvedeva D. A. The struggle of sentimental, romantic and "natural" models of insanity and its reflection in the work of F. M. Dostoevsky. Bulletin of Tomsk State University. Philology, 2017, vol. 46, pp. 113-123. (In Russ.).
Поступила в редакцию 4.05.2018 © О. В. Леушина, 2018
Автор статьи: Ольга Владимировна Леушина, аспирант, Омский государственный педагогический университет, 644099, Омск, Набережная Тухачевского, 14, e-mail: [email protected]
Рецензенты:
А. Э. Еремеев, доктор филологических наук, профессор, ректор Омской гуманитарной академии.
Е. А. Акелькина, доктор филологических наук, профессор, руководитель Омского регионального научно -
исследовательского Центра изучения творчества Ф. М. Достоевского.
