CC BY
102
Вестник ПСТГУ.
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Воронцова Ирина Владимировна, канд. богословия, канд. ист. наук
ст. науч. сотр. ПСТГУ
2018. Вып. 85. С. 11-29 Э01: 10.15382/8ШГП201885.11-29
г. Москва, Лихов пер., 6/1, ком. 219
127051, Российская Федерация,
irinavoronc@yandex.ru
ОЯСГО: 0000-0002-0272-6513
Священник Г. С. Петров и его «дело»:
ПРОЦЕСС НАД ЦЕРКОВНЫМ ПУБЛИЦИСТОМ
1906-1907 гг.
И. В. Воронцова
Аннотация: Священник и публицист Григорий Спиридонович Петров как в начале ХХ в., так и теперь привлекает исследователей своей необычайной популярностью и конфликтом с Православной Российской Церковью, осудившей его за публицистическую антиправительственную деятельность. Как в начале ХХ в., так и теперь отношение к прецеденту осуждения его Церковью встречается самое разное, приоритетным же является мнение, что о. Григорий Петров был осужден незаслуженно. При этом процесс над ним (1906-1907) рассматривается односторонне, не анализируется его публицистика и содержание статей издававшейся Г.С. Петровым газеты «Правда Божия», а сама коллизия оценивается с тех позиций, которые были заданы для определенного общественного мнения самим Григорием Петровым, поставившим акцент на юридической неправомерности и процесса, и обвинения. С точки зрения автора статьи, тема исключает односторонний подход и требует определенных дефиниций. Автор подчеркивает: некорректно не принимать во внимание, что Православная Церковь в России в 1906-1907 гг. обсуждала общественную деятельность своего представителя и дала оценку проповеди православного священника, увлекшегося социализацией христианства. Нельзя не учитывать и того, что во время принятия решения об осуждении антиправительственной деятельности Григория Петрова Русская Церковь являлась частью государственных структур. В статье с использованием расширенного круга источников автор обращается к прецеденту церковного суда над священником Г.С. Петровым, уточняет его социальные и религиозные взгляды и показывает, что для его осуждения были основания.
«Вопрос о Петрове — не обычное, домашнее, дело. Это вопрос исторический, который в свое время получит такую или иную оценку, и поэтому желательно было бы избежать всего, что может затемнить это дело»1, — записал епископ Псковский Арсений (Стадницкий) после заседания Синода 7 февраля 1907 г., на котором рассматривались обстоятельства «дела» священника Григория Петрова.
Так называемая «Петровиада», то есть продолжительное обсуждение в российском обществе решения Санкт-Петербургской духовной консистории о на-
1 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 515. Л. 91 об.
правлении Г. С. Петрова на покаяние в Череменецкий монастырь с запрещением ему заниматься литературной деятельностью, началась с января 1906 г., когда в Москве стала выходить его газета «Правда Божия», и продолжалась весь последующий год. В этот период печать систематически публиковала заметки под заглавием «Дело о. Г. Петрова». Религиозная интеллигенция, церковные реформаторы, студенты, семинаристы были возмущены «преследованием» популярного проповедника, а крестьяне и рабочие — закрытием его газеты. В 1907 г. распространился слух, что консистория возбудила дело, чтобы не допустить Г. С. Петрова, включенного в списки Партии народной свободы, к выборам в Думу. Это отмечали друг Петрова А. В. Руманов и нерасположенный к Петрову, как превысившему свои священнические полномочия, член Святейшего Синода епископ Псковский Арсений (Стадницкий)2. И до сих пор о Григории Петрове и о прецеденте его осуждения встречаются самые разные мнения. К нему относятся как к церковному писателю и священнику-идеалисту3, видят не принятую Церковью свободомыслящую и неординарную личность4 и общественного деятеля, не выходившего за рамки либеральных идеалов своего времени5, рассматривают его и как христианского социалиста, защищавшего идеалы социальной справедливости6. Почти всегда отмечается, что его осудили, не дав возможности объясниться, иногда приходится читать о том, что он сам сложил с себя сан7, делаются предположения о восстановлении Г. С. Петрова в священном сане на Поместном Соборе 1917—1918 гг., что не соответствует действительности. Для западных исследователей8 Григорий Петров — «прогрессивный» священник, опередивший свое время. Историки мало интересуются им, считая достаточным указать на его принадлежность группе «32-х петербургских священников».
Современники-апологеты Григория Петрова причисляли его к «нарождающейся школе», которая, «отбросив... семинарскую риторику и скучную схоластику, обратилась... к ... свету Христовой любви и правды, озаряет все закоулки жизни: и науку, и искусство, и промышленность, и личные, семейные, общественные, государственные и международные отношения»9.
Значительным недостатком современных исследований о Г. С. Петрове, уделяющих внимание процессу 1906—1907 гг., является отсутствие дифференциа-
2 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 515. Л. 92; РумановА.В. Священник Г. С. Петров, член Государственной Думы. М., 1907. С. 112.
3 Костромин К., свящ. Оружие — слово литераторов: священник Григорий Петров. URL: http://spbda.ru/publications/kostromin-k-a-slovo-orujie-literatora-svyaschennik-grigoriy-petrov/ (12.10.2015).
4 Щелкунов А. Формула добра и красоты. М., 2013. С. 16.
5 Витухновская М. Григорий Перов: «Будьте строителями жизни» // Родина. 2002. № 2. С. 58-63
6 Сидоров В. П. Христианский социализм в России в конце XIX — начале ХХ века. Череповец, 1995. С. 66; О. В. Останина отнесла Петрова к «левым радикалам»: Останина О. В. Обновленчество и реформаторство в Русской Православной Церкви в начале ХХ в.: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Л., 1991. С. 4.
7 Щелкунов. Указ. соч. С. 22.
8 Шерер Ю. В поисках «христианского социализма» в России // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 88-133; Cunningham J. W. A vanquished hope. L., 2001.
9 Руманов. Указ. соч. С. 28.
ции Петрова священника и проповедника, от Петрова-писателя. Священником Григорий Петров был до 12 января 1908 г. Православные организации, обратившиеся в Синод с просьбой запретить ему социально-политическую пропаганду в народе, и Духовная консистория судили о нем как о священнике Православной Российской Церкви. Современные апологеты видят в нем прежде всего церковного писателя, понравившегося А. М. Горькому и А. П. Чехову. Считается важным и достаточным, что как священник Петров «смог совместить... разговор о Боге, нравственности, культуре, истории, политике и общественных нравах одновременно»10. Исследователи с большой доверительностью относятся к необъективной книге апологета и друга о. Григория — А. В. Руманова, который собрал в одном издании документы и заметки в защиту священника, письма и комментарии Петрова по событиям 1906-1907 гг. Руманов не упоминал критику книг о. Григория в 1902-1903 гг., негативных отзывов о его проповедях, не указывал, что часть заметок в поддержку священника написана одним и тем же лицом (В. В. Розановым) под псевдонимом. Никто из исследователей не задался вопросом, из каких источников получал А. В. Руманов незадокументированные сведения. Достойна удивления осведомленность автора о подробностях обсуждения «дела» Григория Петрова в Санкт-Петербургской духовной консистории и в Синоде. С одной стороны, им использовались сообщения газет, на ложность которых указывал епископ Арсений (Стадницкий)11, с другой стороны, можно предположить, что эти сведения приходили (и к Петрову) от викария Санкт-Петербургского митрополита — епископа Нарвского Антонина (Грановского), находившегося в дружеских отношениях с «неохристианами» и их союзниками (членами группы «32-х петербургских священников», куда входил Петров). Так, сведение о том, что епископ Антонин с начала процесса был против осуждения Г. С. Петрова, приводит именно А. В. Руманов.
Таким образом, есть настоятельная необходимость обратиться к процессу по «делу» священника Григория Петрова на расширенном списке источников и обсудить: имело ли место «необоснованное» наказание. Объективность требует рассматривать тему, не исключая пути, пройденного о. Григорием с момента рукоположения до лишения сана.
Как проповедник Григорий Петров формировался во 2-й половине 1880-х гг., когда было приостановлено сближение светского общества с Церковью, многим обязанное церковной публицистике. Новый стиль общения с паствой появился в 1870-е гг., он отступал от правил гомилетики, применял жанровые черты публицистики и дал начало церковной публицистике. С традиционной проповедью ее связывало обращение к евангельским сюжетам и христианским заповедям. «Отцом» церковной публицистики был епископ Смоленский Иоанн (Соколов), который не чуждался иностранных слов, оборотов разговорной речи, литературных приемов, и ему доставалось от цензоров «за оригинальность слова и мысли. Его проповеди беспощадно марались и запрещались»12, власти отно-
10 Костромин К., свящ. Указ. соч.
11 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 515. Л. 85.
12 Рождественский Д., свящ. Преосвященный Иоанн, епископ Смоленский. Сергиев-Посад, 1914. С. 36.
сились к его публицистичным проповедям неприветливо, но ими восторгалось светское общество и молодежь. Вторым по значению для становления церковной публицистики был архиепископ Харьковский Амвросий (Ключарев). При этом, в отличие от цензоров, сами авторы различали работу в новом жанре и написание проповедей. Новым веянием в религиозной литературе 1870-1880-х гг. была склонность к этизации христианства, или, как писал позднее Г. С. Петров, задача христианизировать «обширный круг явлений первостепенной общественной важности», ввиду того что «новый строй жизни... чужд всякого прямого влияния религии»13.
Григорий Спиридонович Петров (1866—1925) родился в г. Ямбурге, точных данных о его семье нет. Он самостоятельно пришел к решению поступить в духовную семинарию. Вступительный экзамен показал, что 13-летний юноша не знает православного катехизиса, но объяснение им основных христианских понятий своими словами удовлетворило экзаменаторов. Он окончил Санкт-Петербургскую духовную академию (1891) кандидатом богословия и был рукоположен в священный сан. Выбранная им тема диссертации («Похвальные слова святым в древнерусской письменности») показала его интерес к литературному жанру. Пастырское служение он начал священником Егерского полка, затем был настоятелем (1893—1903) Александро-Невской церкви и законоучителем в Михайловском артиллерийском училище. Путь в публицистику начался с сотрудничества в журнале «Вестник трезвости», где подвизались и другие проповедники Санкт-Петербургского общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. Он печатал короткие рассказы и притчи о трезвом образе жизни и ничем не выделялся среди других авторов. В 1900—1901 гг. Г. С. Петров издавал журнал «Друг трезвости», который на 2/3 заполнялся его литературными работами и переводами западно-христианских писателей.
Можно со всей очевидностью сказать, что о. Григорий считал себя последователем архиепископа Амвросия (Ключарева), изучил его проповеднический опыт, перенял стилевую методику (говорить на языке того, с кем ведешь беседу, становиться на точку зрения собеседника). О его отношении к архиепископу Харьковскому Амвросию говорит статья-некролог Петрова в «Вестнике трезвости». Она включала разговор о принципах проповеди, систематизированных Амвросием (Ключаревым). Но между ними было значительное отличие. Прослужив 18 лет на приходе священником, архиепископ Амвросий приобрел продолжительный опыт каждодневной проповеди в храме. Став публицистом, он приноравливался к проблемам каждого десятилетия, сохраняя при этом непоколебимую убежденность в приоритете догматического понимания христианства перед этическим. Его публицистику отличало системное видение проблемы, выстраивание историко-политических связей и разносторонний подход к теме. Отвергавшаяся им этизация христианства де-факто составила особенность Григория Петрова до 1905 г. как проповедника.
Как выходец из небогатых слоев общества, Г. С. Петров ориентировал свои проповеди на близкий ему социальный слой (преимущественной тематикой
13 Петров Г., свящ. Евангелие как основа жизни. СПб., 1898. С. 2.
была трезвая жизнь), расширял кругозор чтением немецких и английских религиозных писателей и публиковал свои переводы прочитанного. Книга «Евангелие как основа жизни» в 1898 г. сделала его известным. Она была обращена к интеллигентному читателю, автор старался доказать, что современная ему отрицающая религию культура выросла на христианских ценностях; писал о непротиворечивости науки и религии, о христианизации жизни. Это были темы, актуальные для 1860—1880-х гг. При переизданиях в XX в. книга не обновлялась. Здесь Г. С. Петровым были задействованы сочинения западно-христианских писателей, обозначен главный для него образ — «Царство Божие».
«Евангелие как основа жизни» до сих пор популярна: в 1997 г. книга переиздана «Православным братством св. апостола Иоанна Богослова», а в 2004 г. — баптистской Ассоциацией «Духовное возрождение». В ней обращают на себя внимание два динамичных образа — «наступление Царства Божия» и «достижение Царства Божия». Царство Божие «наступало» на земле, и приход его зависел от «воли», воспитанной человеком в самом себе. Науку воспитания воли о. Григорий излагал, прибегая к Эпиктету, А. Шопенгауэру, английскому сатирику Дж. Свифту и немецкому моралисту К. Гильти, французскому психологу Ж. Пэйо, философу И. Фихте, доводам социолога Г. Спенсера, обращался к всемирной истории и к естественному Откровению, перемежая доводы мыслителей ссылками на евангельские сюжеты. Достижение Царства Божия, согласно автору, было связано с усвоением христианином правды Божией, которую, как показало последующее творчество проповедника и газета «Правда Божия», священник Григорий понимал как справедливость. Эти темы на долгие годы вошли в его творчество, год от года социализировались, утрачивая связь с их сакральным источником.
В 1902—1903 гг. появилась первая критика14 на книги о. Григория («Евангелие как основа жизни», «Зерна добра» и др.). Магистр богословия И. В. Преображенский отметил нетрадиционную трактовку им ряда основных христианских понятий, отказ от привычной пастырской стилистики15. В «Миссионерском обозрении» открылась дискуссия. Так, миссионер-мирянин П. А. Козицкий написал, что в книге проповедника «Божий путь» нет слов о «вседействующей благодати» церковных таинств, возрождающих человека в новую и святую жизнь, о Церкви как руководительнице в деле спасения. Причины такого умолчания видели «в одностороннем увлечении со стороны автора только моральных на-
14 Преображенский И. В. Новые и традиционные духовные ораторы, оо. Григорий Петров и Иоанн Сергиев (Кронштадтский): Критический этюд. М., 1902. С. 4—15; Воронец Е. Итоги полемики по поводу проповедничества священника Г. Петрова и историческая справка // Миссионерское обозрение. 1903. № 3. С. 315—331; Александр, иером. О литературной проповеди священника Григория Петрова: По поводу книги «Зерна добра» // Там же. 1903. № 6. С. 753—769; Козицкий П. О литературной проповеди священника Григория Петрова по поводу сочинения «Евангелие как основа жизни» // Там же. 1903. № 7. С. 936—955.
15 Обращают на себя внимание, писал И. В. Преображенский, не столько темы Петрова, сколько «способы их раскрытия. пояснения и доказательства», он «игнорирует ссылки на от-цев и учителей Церкви, не употребляет слов «угодник Божий, Пресвятая Богородица, рай, ад, спасение, таинство, благодать и даже. Церковь» (Преображенский. Указ. соч. С. 6).
чал16 христианства, забвением мистической, таинственной его силы»17. Обвинения касались отсутствия в книгах Григория Петрова обращений к догматам и переноса им акцента с духовной жизни на материальное благополучие, подмену стремлений к Царству Небесному жаждой счастливого царства земного. Продолжилась дискуссия в газетах «Церковный вестник» и «Санкт-Петербургские ведомости», в книгах церковных и светских авторов (В. Соколова, В. Сенатова, Г. Филя, П. Спасского).
«Миссионерское обозрение» было изданием, специализирующимся на разборе религиозных заблуждений сектантов, здесь также писали по вопросам христианской апологетики и проблемам церковно-общественной жизни, печатали записки и дневники, хроникальные материалы, поднимали проблему воцерков-ления интеллигенции. Это было консервативное, но не замкнувшееся на схоластике церковное издание. Редактором его был содействовавший разрешению Петербургских религиозно-философских собраний (1901-1903) В. М. Скворцов. Обзор дискуссии 1902-1903 гг. сделал миссионер Е. Н. Воронец. «В последнее время, — написал он, — произошел в печати горячий религиозный спор. о законном характере священнических поучений. В полемике приняли участие несколько священников, несколько богословов мирян. женщин и еще несколько мирян»18. Так, И. В. Преображенский отмечал, что, увлекаясь стремлением сделать беседу занимательной, Григорий Петров развивал свои идеи, основываясь на личных наблюдениях, исторических фактах, авторитете языческих мыслителей, доказательствах из русской и иностранной литературы и газетных сообщений, а в одной из брошюр извратил учение Церкви об Иуде предателе19. И. В. Преображенского поддержал профессор А. А. Бронзов, а Г. С. Петрова — священник, подписавшийся «В. К.», которому ответил мирянин П. Поляков: «В последнее время стали нам все чаще и чаще рекомендовать новый путь в деле святого благовестия»20, этот новый путь, выстроенный ради «воссоединения интеллигенции с Церковью», предлагаемый и новыми пастырями уже и практикуемый, «по меньшей мере путь фальшивый»21. Протоиерей Н. Г. Дроздов увидел в методе Петрова апостольский метод (апостола Павла) питать неокрепших в вере «молоком» вместо «твердой пищи». Литератор Н. А. Лухманова, которую Е. Н. Воронец назвал «лучшей церковной наставницей», писала о своем впечатлении после лекции Григория Петрова: «Вы забросали нас картинами, именами, цифрами, вы перескакивали из Ханаана в Венецию, от Золя к св. Екатерине, от прекрасной магометанки к Фаусту, от немецкого извозчика к Илье Муромцу <...> Было сказано о Горьком, Ибсене, Зудермане, Гауптмане и о Чехове. о Ми-келанжело и о стороже храма Христа Спасителя. о Марксе. и о битве русских с кабардинцами <.> Мы. утомились. от вечного искания новых форм. мы пришли к вам с жаждой простоты и истины. мы просили хлеба, вы дали нам ка-
16 Так у автора.
17 Преображенский. Указ. соч. С. 6-7.
18 Воронец. Указ соч. С. 315-322.
19 В литературе начала ХХ в. был популярен образ Иуды как «соработника» Иисуса Христа в деле спасения.
20 Цит. по: Воронец. Указ. соч. С. 319.
21 Цит. по: Там же. С. 320.
мень. из богатой мозаики. красивый поток слов, массу мыслей, взглядов, суждений, неоконченных, неразработанных, непродуманных. вы затуманили нас. и отпустили таких же голодных. какими мы пришли к вам»22. «Миссионерское обозрение отметило раскол в церковном кругу, рубикон прошел по критерию «приспособляемости» проповеди к вкусам слушателей. Какою «приспособляемостью» можно оправдать строку из книги Григория Петрова, — писал помощник редактора «Миссионерского обозрения» Н. М. Гринякин, — «"Ко Кресту явился один только Иоанн (Богослов). Но и он не заслуживает нашей похвалы"?!... Во имя какой "приспособляемости" объяснение о. Петровым предательства Иуды Искариота расходится с евангельским и церковным?»23, и замечал: автор якобы руководился принципом апостола Павла, но принципом апостола было «поступать по истине Христовой»24. Дело было в том, что Г. С. Петров и традиционные проповедники по-разному понимали эту «истину»: для о. Григория «истина Христа» заключалась в свободе мнений, суждений, воли, совести, справедливости. Для миссионеров — в догматическом учении, на которое опиралось нравственное учение, и Церковь. Полемика вызвала другую дискуссию в 1902-1903 гг. — «Можно и нужно ли адогматизировать христианство?»25.
Большинство сочинений священника Григория Петрова — это беллетристика, т. е. жанр, который не предусматривает непременного обращения к догмату. Если бы те же книги писал светский литератор, на них мало кто обратил бы внимание: как литературные произведения они не имели особых художественных достоинств. Но автор книг выступал как православный проповедник, применяя литературные приемы и формы и делая проповедь литературой. Это было ново, эмоционально, эстетически привлекательно и легко усвояемо. Однако эмоциональный подъем вещь ненадежная; как отмечал в начале восхитившийся богословской лекцией и рекомендовавший Григория Петрова императору Николаю II С. Ю. Витте, после чтения его «талантливых статей» (в «Русском слове») нечего было вспомнить26.
В 1903 г. вышло 17-е издание книги «Евангелие как основа жизни». Г. С. Петров был уже чрезвычайно популярен среди интеллигенции и в высшем свете, его портрет поместили газеты. Лекции Петрова для народа проходили в Манеже, для образованной публики — в зале Артиллерийской академии, «съезд к зданию академии бывал такой же, какой бывает к театрам и к концертным залам»27, билеты раскупались. Тогда же в брошюре «Новейшее антихристианство» (1903)
B. Г. Сенатов предостерег, что нравственно-этическое направление, педалируемое о. Григорием, показывает, что формируется некое «антихристианское явление», которое в итоге разрушит веру и уничтожит христианство28. В «учении»
22 Лухманова Н. Хлеб или камень? // Биржевые ведомости. 1902. № 322. 25 нояб. (цит. по: Там же. С. 325).
23 Гринякин Н. Недобрая приспособляемость // Миссионерское обозрение. 1903. № 3.
C. 332.
24 Там же. С. 333.
25 Тема заслуживает отдельной статьи.
26 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М., 1960. С. 82, 83.
27 Преображенский. Указ. соч. С. 3-4.
28 Цит. по: Сенатов В. Г. Христианин ли «священник» Г. Петров? М., 1907. С. 7.
о. Петрова, писал он, Бог умер, потому что грядет новый человек, способный личным волевым усилием воспитать в себе любовь, чувство равенства и братства, усовершенствовать себя до святости Бога29; даже Ницше слишком груб и наивен рядом с будущим человеком — «истинным христианином» Г. С. Петрова, который «мягок, идеален, вообще с более развитой, более утонченной конструкцией»30. Этот тип христианина имеет те же черты, что и Антихрист у В. С. Соловьева, только черты эти «выпуклее и не столь "фантастичны", разница в том, что Соловьев называет его "антихристом"», а Петров — "христианином"»31. То есть В. Г. Сенатов указал на безрелигиозный культ нравственного начала, об опасности которого предупреждал в конце XIX в. архиепископ Амвросий (Ключарев).
Григорий Петров в 1903 г. пренебрег не только критикой миссионеров. Митрополит Санкт-Петербургский Антоний в личной беседе посоветовал ему прекратить публичную деятельность как сеющую сомнения в православном сообществе. Г. С. Петров тогда написал прошение об увольнении, и 10 октября 1903 г. был уволен за штат (№ 3242), а 17—20 ноября 1903 г., согласно его желанию, приписан к Троицкому собору на Петербургской стороне, с подчинением общему надзору со стороны благочинного32.
В 1904 г. Григорий Петров состоял в группе священника К. М. Аггеева, и с 1905 г. активно включился в церковно-реформаторское движение, критиковал невмешательство Синода в политику самодержавия, отмечал отсутствие взаимопонимания между Церковью и интеллигенцией33, «постыдную»34 связь Церкви с государством, «цезарепапизм», управление Русской Церковью монашеством. Трактовка им правды Божией включила политический аспект — тему «кому принадлежит земля»; и в этом случае «правда Божия» была в том, что вся земля принадлежит народу и хозяином государства является народ, а правительство — слуга народа. Испокон веков, писал Петров, это не соблюдалось, но «Дух Божий не переставал носиться над бесправными, пригнетёнными и отупелыми людьми»35, и с выходом Манифеста 17 октября наступил срок освобождения и возможность «жизни по-Божески».
25 марта 1905 г. был поставлен вопрос о праве Григория Петрова «законо-учительствовать». В мае 1905 г. его обязали представлять свои публичные чтения в письменном виде для духовной цензуры, и он сократил их число, а потом и вовсе отказался от них. Он уехал в Москву, и 1 января 1906 г. вышел 1-й номер газеты «Правда Божия». Несоответствие содержания и названия газеты вызвали новое возмущение православных миссионеров. Архиепископ Вологодский Никон (Рождественский) получил письмо миссионера Х. Максимова36 и довел его до сведения Синода. В феврале пришло письмо от «Всенародного русского
29 Сенатов. Указ. соч. С. 17.
30 Там же.
31 Там же. С. 17—18.
32 ЦГИА. Ф. 19. Оп. 98. Д. 21. Л. 4 об.
33 Петров Г., свящ. Камо грядеши? СПб., 1907. С. 124.
34 Там же. С. 6.
35 Петров Г., свящ. Для чего нужна свобода ? // Русское слово. 1905. № 280. 25 окт. С. 1.
36 НИОР РГБ. Ф. 765. К. 9. Ед. хр. 86.
союза», где Петров упоминался в контексте движения, грозившего стране распадом. 7 февраля 1906 г. на пастырском собрании в Москве37 обратили внимание на то, что «под видом христианского учения» священник сеет «противохристи-анские социалистические понятия» и посредством своей газеты возбуждает в массах политическое брожение, «отравляя ядом социализма и презрения к святой православной Церкви»38.
Газета «Правда Божия» свою программу выразила в двух пунктах: «основываясь на требованиях высшей Божией правды выяснять и отстаивать нужды. крестьянства, фабричных и заводских рабочих. всех людей тяжелого и черного труда» и «будить в читателях потребность жизненной правды. и потребность. служить миру. правдою собственной жизни»39. Газета состояла из четырех полос (праздничные номера увеличивались до шести), выходила с января по май 1906 г., и первые два месяца 2/3 ее полос занимали назидательные рассказы. Как следует из последующих выпусков, «жизненная правда», по мнению ее редактора, состояла в просвещении народа, так как после Манифеста 17 октября он стал строителем жизни государства. Для просвещения народа публиковались статьи культурной, социальной, экономической и политической тематики. Например, в ответ на беспокойство крестьян за царя газета отвечала, что конституция никак не унижает царское достоинство и не несет опасности свержения императора; советовала крестьянам, вместо того чтобы «разбойничать» и жечь помещичьи имения, добиваться разрешения на «крестьянские союзы», создавать их и на собраниях готовить своих свободно выбранных делегатов в Думу, не надеясь на «безгласных гласных» в земских собраниях40. Другие статьи рассказывали о взаимодействии с коммерческими банками, о «свободе личности», разъясняли, что есть «живое делание», кому принадлежит земля и в чем причины крестьянской бедности, повествовали о жизни свободных крестьян в Канаде, знакомили с недостатками Крестьянской реформы 1861 г. и сопоставляли реформы Александра II и Николая II. Критика клерикализма осуществлялось в литературных произведениях, или в виде насмешливых замечаний в адрес архиереев41. В центре внимания были темы: «новое время и новые люди», «отмена смертной казни», партийные выборы и делегирование священников в Государственную думу. Несколько номеров были отданы празднику 1 мая, юбилею реформы 1861 г., Пасхе, думским прениям. Число религиозно-назидательных публикаций, если не учитывать пасхальный номер, быстро сокращалось. Читателей учили разбираться в понятиях «цензура», «свобода слова», «консерватор» (тот, кто хочет все делать по старинке, «все беды народные. лечить. банькой, маслицем да притираньем») и «либерал» (считает, что «новую жизнь надо строить посвободнее, к народу надо быть пощедрее»)42, в политических партиях, в том числе Партии народной свободы (целая полоса была отдана спискам партии и призыву голосовать за членов
37 Впоследствии московские священники не поддержали выводы этого собрания о Петрове.
38 Высотский Н. Г. «Дело» священника о. Григория Петрова. М., 1907. С. 4-5.
39 Б.н. // Правда Божия. 1906. № 1. 1 янв. С. 2.
40 Помещик. О крестьянских союзах // Там же. № 7. 8 янв. С. 2-3.
41 В государственном совете // Там же. № 104. 3 мая. С. 2.
42 Москва, 18 января // Там же. № 16. 18 янв. С. 1-2.
этого списка). К маю это была социально-политическая газета, отличавшаяся от других умеренно-либеральных изданий тем, что ее издавал священник, деливший духовенство на умеренное и «полицейское»43. Серия статей «О новых порядках» показывала, что заявленная Манифестом 17 октября воля императора дать населению «незыблемые основы гражданских свобод» «не устанавливает этой свободы»44. Другая серия учила, что «старые законы страшно далеки от правды Божией», «друзья народа» настаивают, что «надо все менять»45. Газета по-герценски «будила» крестьянство и пролетариат к борьбе за свободу совести, воли, ума, достойной жизни, как за «истину», которая сделает народ духовно свободным. На одном уровне рассматривались сакральное и секулярное: духовная власть Христа и власть государственная, аспекты одного понятия показывались составными элементами другого.
23 февраля 1906 г. митрополит Московский Владимир (Богоявленский) по ходатайству епископов Вологодского Никона (Рождественского), Дмитровского Трифона (Туркестанова) и Можайского Серафима (Голубятникова)) обратился в Синод с предложением обратить внимание на газету «Правда Божия». Синод рассмотрел (8 марта 1906) заявления, но решил не устраивать Григорию Петрову рекламы46; против публичного порицания были митрополит Антоний (Вад-ковский) и епископ Сергий (Страгородский). 28 марта 1906 г. в консисторию поступил Указ Святейшего Синода № 3734 епархиальному начальству, к которому были присоединены доклад московских викариев от 15 февраля 1906 г. за № 48247 о «вредной публицистической деятельности» проживающего в Москве заштатного священника Санкт-Петербургской епархии Г. С. Петрова» и заявление «Всенародного русского союза», ходатайствовавшего о прекращении издания как «направленного против коренных основ Русского государства и Церкви»48. Эти документы вместе с копией телеграммы в Синод председателя «Всесословного Народного союза в Екатеринбурге» В. Козицына с ходатайством о лишении газеты Григория Петрова названия, компрометирующего понятие «правда Божия», и с копией другого письма, с неразборчивой подписью, были направлены благочинному Выборгского округа протоиерею А. Ф. Каминскому с предписанием востребовать от Петрова объяснений. Согласно документам Санкт-Петербургской консистории в ЦГАЛИ, благочинный 31 мая отрапортовал (№ 307)49, что обращался к о. Григорию с просьбой явиться к нему или сообщить, где с ним возможно встретиться, а 21 и 24 мая послал три письма на городскую квартиру и на дачу священника Григория, но ответа не последовало. 9 июня (№ 3953) выяснилось, что он 10 мая 1906 г. «уволен в отпуск» до 1 сентября для лечения за границей. На запрос Санкт-Петербургской духовной консистории от 24 июня 1906 г., предоставлял ли Петров в Москве увольнительные
43 Политика в храмах // Там же. № 34. 9 февр. С. 2; Столичный протоиерей и сельский иерей // Там же. № 131. 4 июня. С. 3.
44 О новых порядках // Там же. № 37. 31 янв. С. 3.
45 Петров Г., свящ. Два пути // Там же. № 130. 3 июня. С. 1.
46 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 514. Л. 47.
47 ЦГИА. Ф. 19. Оп. 98. Д. 21. Л. 3.
48 Там же. Л. 4.
49 Там же. Л. 3 об.
документы, Московская консистория ответила, что никаких документов предоставлено не было.
Сохранился черновик документа от 19 апреля 1906 г., пункты которого показывают, что Санкт-Петербургская консистория считала юридическими документами по процессу над Григорием Петровым только издаваемую им газету и предполагала поручить ее изучение протоиерею П. Н. Лахостскому (как «очевидно знакомому с законами изданий») и профессору Санкт-Петербургской духовной академии Е. А. Аквилонову50. Также привлекли напечатанную в 1906 г. в типографии Сытина прокламацию со статьей Григория Петрова «Для чего нужна свобода?» из «Русского слова» 1905 г. Статья провозглашала «славы» народному уму и воле, призывала народ к «достойной жизни», указывала, что хозяином страны является народ. Тот факт, что статья распространялась в виде листовки, говорит о том, что пропаганда священника Григория соответствовала политическим требованиям момента. Статью перепечатали другие газеты, затем «во множестве экземпляров» она распространялась «путем продажи. и даровой раздачи»51, что дало повод к дополнительным обвинениям в адрес Синода.
19 июля 1906 г. в Санкт-Петербургской духовной консистории слушали дело «о вредной публицистической деятельности Григория Петрова в г. Москве»52. Согласно документу (№ 796), консистория запросила из Москвы «все фактические данные. о деятельности священника. в разных московских обществах, с указанием имен свидетелей» его деятельности в Москве (запрос № 4289)53. То есть консистория была намерена опереться на факты и свидетельства о проповедях священника в различных обществах, с указанием имен свидетелей. Также вынесли решение учредить комиссию из членов Цензурного комитета и преподавателей Санкт-Петербургской академии для выяснения, действительно ли публицистическая деятельность Григория Петрова имела «революционный разрушительный характер по отношению к Церкви и государству»54. Затем на основании свидетельств и выводов комиссии в присутствии членов консистории и Петрова предполагали выслушать его объяснения и вынести решение55. Согласно конфиденциальному письму от 4 января 1906 г. петербургского протоиерея В. И. Маре-нина, Санкт-Петербургский митрополит Антоний хотел, чтобы процесс по делу Петрова был осуществлен в присутствии ответчика56. Митрополит Антоний, как и обер-прокурор, склонялся к мнению, что в прошениях трех архиереев нет до-
50 ЦГИА. Ф. 19. Оп. 98. Д. 21. Л. 1—2.
51 Спасский П. Н. Критическая заметка на прокламацию свящ. Гр. Петрова «Для чего нужна свобода?». Ст. Русса, 1907. С. 3. Автор писал, что Петров перевоспитывает народ «в республиканском духе» (см.: Там же. С. 4, 9). Более всего автора возмутило сопоставление борьбы царя Давида («в сознании народа всегда был образцом кротости») с «насильником Голиафом» — с борьбой народа с «насилием правительства», стиль трактовки этого и других сюжетов П. Н. Спасский назвал «литературным шулерством» (Там же. С. 11, 15).
52 ЦГИА. Ф. 19. Оп. 98. Д. 21. Л. 3.
53 Там же. Л. 4 об.
54 Там же. Л. 5.
55 Там же. Л. 3—5
56 Там же. Л. 9.
статочных оснований для суда57, нужны точные показания — о чем были беседы проповедника, в каких местах и при каких обстоятельствах. Конечно, это было невыполнимо, так как за перемещением Григория Петрова никто специально не следил и речи его в кружках и организациях не записывал. Из наличных материалов были книги, листовки и газета «Правда Божия», которая в пылу партийной агитации за выборы в Государственную думу, а затем комментариями к думским прениям (по аграрному вопросу, отмене смертной казни) становилась изданием антиправительственной направленности.
Таким образом, процесс по делу «безместного священника Григория Петрова» должен был начаться с вызова в Петербургскую консисторию и Петрова, и свидетелей, продолжиться чтением заключения комиссии и заслушиванием разъяснений священника58. Но «очная ставка» не состоялась, поскольку, живя в Москве, Григорий Петров сознательно уклонялся от встреч, считая себя в отпуске свободным от епархиального начальства. Митрополит Антоний (Вадковский) принял во внимание, что, числясь в отпуске, Петров в консисторию не явится и в Петербург раньше 1 сентября (конец отпуска) не вернется. Согласно тому же письму В. И. Маренина, митрополит Антоний решил предать дело его «естественному ходу», а Г. С. Петрова вызвать по окончании его отпуска в сентябре.
Петров вернулся из отпуска 13 октября. На запрос консистории от 2 ноября о причине самовольного отсутствия сверх срока отпуска он ответил, что для него как заштатного священника это пустые формальности. Он и в прошлом году вернулся не в срок, и тогда это никого не взволновало, и отрапортовал, что посылал письмо о причине своей задержки, но не виноват, что почту в России грабят и письмо затерялось. В ноябре консистория прислала Петрову копии документов с заключением и предписанием дать письменные пояснения. Григорий Петров по существу бумаг ничего не ответил, посчитав их «оскорбительными» жалобами, и написал, что духовенству недостойно заниматься политическим сыском, что копии бумаг он оставляет у себя для использования в печати. 9 декабря через А. Ф. Каминского документы потребовали обратно, но Петров ответил, что не просил консисторию присылать ему «ложных доносов», у него свои виды на эти документы, что это «послужит уроком» консистории.
Накануне 25 декабря начинались Рождественские каникулы. 9 января 1907 г. консистория, не получив пояснений, вынесла решение (№ 96) отправить священника Григория Петрова на клиросное послушание в Череменецкий монастырь с запрещением публицистической деятельности, опираясь на наличные документы: заключение комиссии из членов петербургского Цензурного комитета, прошения в Синод ряда организаций и мнение собрания московского духовенства. В документе консистории (был прислан Петрову) указывалось, что как проповедник, он «не уберегся от усвоения модных теорий общественной жизни <.> Увлечение священника Петрова в сторону социалистических и «мирно-анархических» учений59 повело его к односторонности в уяснении хри-
57 ЦГИА. Ф. 19. Оп. 98. Д. 21. Л. 9.
58 Там же. Л. 5.
59 Под «мирным анархизмом» Петров имел в виду «личное нравственное перевоспитание», которое не нуждается во «внешних» мерах (см.: Высотский. Указ. соч. С. 23).
стианских истин, к исканию в этом случае руководства вне церковного учения, к заимствованию из источников протестантско-пиетического характера. Вследствие этого, сочинения священника Петрова мало касаются догматической стороны христианства, и сами по себе не представляя чего-либо еретического, могут. своим тенденциозным подбором порождать семена мысли, нежелательные в интересах чистоты православия»60. В последующем во всех комментариях по его «делу» (и в книгах апологетов) из заключения комиссии цензоров о характере его проповеди Григорий Петров цитировал слова: «.сочинения священника Петрова мало касаются догматической стороны христианства и сами по себе не представляют чего-либо еретического», трактуя их в свою пользу и вырывая, по сути, из обвинительного контекста61. Никто из исследователей не обратил на это внимания.
11 января 1907 г. Г. С. Петров получил через благочинного консисторский указ и написал благочинному, что не может дать подписку об отказе от литературной деятельности; а ввиду того, что его «ни разу не вызвали на заседания комиссии», он намерен опротестовать указ «даже с чисто формальной стороны»62. В газеты же разослал сообщение, что слухи о его ссылке и запрете публицистической деятельности оправдались, что он не был ни разу вызван для объяснений, и очертил поле тех «недоразумений», которые, с его точки зрения, были причиной к возбуждению «дела». Газеты, писал Н. Г. Высотский, стали печатать сведения о «тайном суде» «духовного синедриона»63.
Газета «Русское слово» 28 января 1907 г. сообщила, что Григорий Петров послал прошение в Синод, и напечатала текст так называемой апелляции64. Г. С. Петров выдвинул в ней тезис «юридической несообразности» вынесенного консисторией решения. Он указывал, что не были соблюдены необходимые формальности: а) его осудили, не пригласив лично и не выслушав объяснений, б) обвинения против него построены по косвенным признакам, документы присланы «ворохом» и содержание их «оскорбительно», одно из писем подписано неразборчиво; в) обвинение не сформулировано и не указаны статьи, по которым он осужден; г) цензоры не разбираются в тех социальных учениях, в которых его обвинили; д) в Москве он не скрывался и не виноват, что епархиальная власть его не заметила. Главным было обвинение в смешении консисторией юридического и духовного аспектов: не дело Церкви судить священника за его гражданскую позицию и политические убеждения, и монастырь не тюрьма и не может быть местом наказания, а если ссылка в монастырь была для «покаяния», то указание конкретного срока неуместно, направлять нужно до полного исправления, да к тому же если речь об «исправлении», то Петрову должны были назначить опытного «старца». Для убеждения в невежестве цензоров Г. С. Петров приводил философов и показывал, что не позволит относиться
60 Высотский. Указ. соч. С. 31. Курсив мой. — И. В.
61 Также они были приведены и в «Московском еженедельнике»: Трубецкой Е. Где духовный авторитет? // Московский еженедельник. 1907. № 3. 20 янв. С. 5.
62 Высотский. Указ. соч. С. 47-48.
63 Там же. С. 50.
64 К «делу» свящ. Гр. Петрова // Русское слово. 1907. № 22. 28 янв. С. 3.
к себе так, как консистории относятся «к забитым, заторканным батюшкам», и «непослушание», в котором его обвинила консистория, не есть непослушание «повелениям апостолов» или «постановлениям соборов»65. Апологеты отмечали, что «Правда Божия» хоть и выпускалась Г. С. Петровым без разрешения Синода, но начала издаваться, когда действовали временные правила о печати и такого разрешения не требовалось.
Епископ Псковский Арсений (Стадницкий) признал, что апелляция производит сильное впечатление, а постановление консистории назвал «легкомысленным»: «Такое постановление, — написал он, — могла сделать. Псковская или другая провинциальная консистория, по отсутствию в них компетентных судей»66. Сыграла роль очевидная необходимость закрыть газету, которая содействовала нестабильности внутриполитической обстановки в стране и дискредитировала Русскую Церковь, поскольку ее издавал священник. Публично демонстрируемое неуважение к церковному начальству грозило анархией в отношениях между белым и черным духовенством, в общественном сознании Русская Церковь разделялась на «синодальную» и некоторую «истинную», т. е. сочувствующую «освободительному» движению. Консистория выбрала решение запретить священнику Петрову «вредную публицистическую деятельность» де факто за превышение им пастырских полномочий.
В Синоде 31 января, 3 и 5 февраля 1907 г. состоялось обсуждение апелляции Григория Петрова, расколовшее участников на два лагеря: сторонников немедленного лишения его священного сана67 и тех, кто вместе с обер-прокурором не нашли к тому юридических оснований. 3 февраля провели голосование: митрополиты, архиепископ Агафангел (Преображенский) и епископ Николай (Зио-ров) ввиду уже наблюдавшегося ослушания Петрова высказались за лишение сана; архиепископ Финляндский Сергий, епископ Псковский Арсений и протопресвитер И. Л. Янышев — за постановление консистории, «с тем, что если он не согласится исполнить его, — тогда за ослушание лишить его сана»68. По настоянию А. А. Ширинского-Шихматова 5 февраля остановились на решении консистории. Вечером, накануне последнего заседания, Григорий Петров спешно послал прошение, чтобы его вызвали для объяснений в Синод, писал о дошедших до него слухах о намерении Синода утвердить консисторское постановление, которое он признает совершенно несостоятельным. А вечером 5 февраля, после подтверждения Синодом консисторского указа, Петров уведомил митрополита Антония, что уезжает в Финляндию. Было понятно, что он намерен избежать получения указа, что обязывало его сделать выбор — отказаться ехать в монастырь и из-за ослушания лишиться сана или принять наказание. Указ отправили Г. С. Петрову с полицией, и он был лично вручен, ничего не оставалось, как согласиться выполнить указ консистории. Таким образом, говорить о «смиренном принятии» указа69 Г. С. Петровым можно лишь с оговоркой.
65 К «делу» свящ. Гр. Петрова... С. 2—3.
66 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д 515. Л. 86.
67 Там же. Л. 87 об., 88, 89.
68 Там же. Л. 88 об.
69 Об этом писали Руманов, Высотский и Щелкунов (см.: Указ. соч.)
Культурная общественность была возмущена тем, что писателю запретили писать, а подписчики «Правды Божией» — тем, что их ограничили в ином, нежели официальное, мнении из уст священнослужителя. Возмущались и тем, что Петрова не выслушали. Вышла книга А. В. Руманова, использовавшая объяснения Петрова и невозвращенные им документы, автор показал почитание проповедника студентами и думской общественностью, фотографии опального священника и виды Череменецкого монастыря. Чуть более объективно и последовательно те же и другие материалы изложил Н. Г. Высотский. В. П. Свен-цицкий обвинил духовную администрацию в «преступлении»: по его мнению, лишение ею священника Григория паствы толкнуло его «в развращающую газетную работу»70. «Век» встроил Петрова в ряд «ярко светящих пастырей», который начинался с архимандрита Феодора (Бухарева). Политическая общественность решила вызволить Петрова из монастыря71. 25 февраля 1907 г. епископ Арсений (Стадницкий) записал в дневник: «Дело о. Петрова. злоба дня. По этому вопросу депутаты были у Митрополита, угрожая, в случае неразрешения ему прибыть из монастыря в Думу, какими-то осложнениями»72. Делегация просила пересмотреть «дело», но получила отказ. Григорий Петров решил, что пребывание в монастыре только поднимет его авторитет. При этом он писал В. В. Розанову. «Вы не можете представить, что такое неделя в монастыре. — Длинно, скучно, однообразно <...> Служба ежедневно на 6, 7 и 8 часов. Утомительно и умственно. Молитвы нет, есть одни никому не нужные вычитывания. Какая-то трагическая религиозная тупость <...> Все эти стихиры, тропари, какая [нрзб.] византийская риторика. <...> Звуки. ничего не говорят уму, не волнуют душу. Только мертвечиной духа наших синодалов и можно объяснить, что они довольствуются старым византийским чтением словес»73. Пробыв в монастыре положенный срок, торжественно встреченный думской делегацией, 15 мая 1907 г. Петров появился в Думе, присоединившись к фракции трудовиков, но на заседаниях себя никак не проявил. Уже вскоре он был ненадолго арестован на ночной загородной сходке рабочих.
Известное письмо Григория Петрова к Санкт-Петербургскому митрополиту Антонию тоже сначала было передано в газеты, затем вышло отдельными изданиями (1908). «Я, несомненно, расхожусь со взглядами официального, синодального православия, о чем и делом совести считаю открыто и ясно заявить», — писал Г. С. Петров74. Весь тон, стиль и литературность «письма» показывают, что готовилось оно как антицерковный памфлет. 13 января 1908 г. епископ Арсений (Стадницкий) записал: вчера состоялось «лишение сана Петрова. за его письмо митрополиту Антонию, в котором он окончательно обнаружил себя противником Церкви и революционером»75. Известно и письмо Григория Петрова 1908 г. протопресвитеру И. Л. Янышеву о том, что он не верует в Бога; оно было
70 Свенцицкий В. Несколько слов о деле о. Г. Петрова // Век. 1907. № 7. С. 87.
71 См. подробно: Высотский. Указ. соч. С. 125—128.
72 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 515. Л. 105 об.
73 НИОР РГБ. Ф. 249. М. 3874. Ед. хр. 4. Л. 48—50.
74 Петров Г. Письмо священника Григория Петрова митрополиту Антонию. СПб., 1908.
С. 2.
75 ГА РФ. Ф. 9452. Оп. 1. Д. 119. Л. 49.
зачитано на собрании духовенства в Обществе распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви; другое письмо 1911 г. показывает, что бывший священник страстно желал бы убедить и других людей в иллюзорности веры76.
Стоит обратить внимание на позицию иерархов, колебавшихся в принятии решений при обсуждении «дела» Григория Петрова. Совсем отказывался ставить подпись под документами архиепископ Финляндский Сергий (Страго-родский), в итоге отказавшийся подписать и протокол Синода об осуждении Г. С. Петрова и подписавший его позже, по личному настоянию митрополита Антония77. В этой растерянности просматривается весьма существенная деталь: в религиозном сознании православной России в начале ХХ в. были смещены акценты, документы по «делу» Петрова не содержат и упоминаний о постановлениях Вселенских Соборов (пр. 4, 81, 83, 3 VI и VII) относительно общественной деятельности, отвлекающей священника от дела, на которое он поставлен при рукоположении. Причиной, возможно, являлся запрос общества на расширение участия духовенства в гражданской жизни. Разумеется, запрет Соборов не касался журналистско-публицистической деятельности, ее тогда попросту не было, но текст постановлений предупреждал о духовных последствиях нарушения запрета.
Подведем итоги. Григорий Петров сознательно выбрал проповедь нравственного учения христианства, избегал опираться на догматы, считая, что современнику ближе культурная проповедь. После критики священник Григорий не откорректировал свою методику, а предпочел выйти за штат и читать публичные лекции.
В 1906-1907 гг. рассматривалось дело не писателя, а священнослужителя Русской Церкви. Консистория делала попытки связаться с Г. С. Петровым и получить его объяснения. Заключение комиссии Цензурного комитета не только подтверждало аспекты, отмечавшиеся в дискуссии миссионеров 1902-1903 гг., но и подчеркивало: без обращения к догматам «евангельское учение низводится на степень простой гуманистической морали»78. Указ Санкт-Петербургской духовной консистории не содержал ссылок на статьи, это было упущением, но священник Григорий Петров был богословски образованным человеком и не мог не понимать, что у священнослужителя одна партия — Христова и одна «гражданская» позиция — духовная; и недостойно пастырю обострять социальные страсти и разрывать Ризу Христову — Церковь, раскалывая ее на синодалов и прогрессистов, «полицейское» духовенство и проч. Его письма в газеты, апелляция в Синод и письмо митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию были явно рассчитаны на возмущение публики, не сведущей в тонкостях духовных и в течении «дела». Тон апелляции, которая не походила на официальный документ, показывал, что этика внутрицерковных отношений, основанная на религиозном учении о Церкви как едином Теле Христовом (Ефес 4), была или не воспринята
76 РГАЛИ. Ф. 1132. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 1 об. (Письмо Григория Петрова неустановленному лицу с обращением «Казимир Станиславович»).
77 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 515. Л. 91.
78 Цит. по: Высотский. Указ. соч. С. 16.
Григорием Петровым изначально, или на каком-то этапе его личной эволюции принципиально отрицалась. Де факто священник Григорий противопоставил себя и свое общецерковному.
В некоторых письмах, приходивших в газеты, просили разъяснить, в чем отступление проповедника от православия. Его читатели были уверены: «.о. Петров не будет писать лжи, он проповедует учение Христово как оно написано»79. Согласно интервью, которое Н. Г. Высотский включил в книгу, проповедник (как и «неохристиане» в метафизическом плане, а христианские социалисты — в религиозном) рассматривал христианское учение в социальном аспекте и считал, что «основы христианства, заложенные в Евангелии. миром не раскрыты», предстоит «громадная религиозная и нравственная работа» по соотнесению евангельского учения с «политическими, экономическими и социальными вопросами»80. Упущением консистории и Синода в «деле» Григория Петрова было то, что они не посчитали нужным системно, подробно и публично показать отступление проповеди священника от духовной традиции, увлечение им омирщени-ем христианства. Говоря о процессе над Григорием Петровым сегодня, нельзя не учитывать, что, будучи представителем Православной Российской Церкви, он имел и определенные этим обязательства, но показал себя свободным от них. «Дело» 1906—1907 гг. было логичным следствием занятой им позиции.
Ключевые слова: священник, публицист, Григорий Спиридонович Петров, дело Григория Петрова, 1906—1907 гг., Русская Церковь, епископ Арсений (Стадницкий), Синод, газета «Правда Божия», социализация христианства.
Список литературы
Витухновская М. Григорий Петров: «Будьте строителями жизни» // Родина. 2002. № 2. С. 58—63.
Воронцова И. В. Церковная публицистика середины XIX в. как православный ответ на вызовы современности (архимандрит Климент (Можаров), епископ Смоленский Иоанн (Соколов) и архиепископы Херсонский Никанор (Бровкович) и Харьковский Амвросий (Ключарев) // Политика и общество. 2015. № 11 (131). С. 1572—1585 DOI: 10.7256/1812-8696.2015.11.11973. Костромин К., свящ. Оружие — слово литераторов: священник Григорий Петров. URL:http://spbda.ru/publications/kostromin-k-a-slovo-orujie-literatora-svyaschennik-grigoriy-petrov/ (дата обращения 12.10.2015). Щелкунов А. Формула добра и красоты. М., 2013.
Шерер Ю. В поисках «христианского социализма» в России // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 88—133.
79 Цит. по: Высотский. Указ. соч. С. 88.
80 Там же. С. 26.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi.
2018. Vol. 85. P. 11-29
DOI: 10.15382/sturII201885.11-29
Irina Vorontsova, Candidate of Sciences in History, Candidate of Sciences in Theology, Senior Research Fellow, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities 6/1 Likhov pereulok, Moscow, 127051, Russian Federation irinavoronc@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-0272-6513
Priest G.S. Petrov and his "Case": Legal Process over the Church Journalist
1906-1907
I. Vorontsova
Abstract: The priest and journalist Grigory Spiridonovich Petrov (Russ. Григорий Спи-ридонович Петров), both at the beginning of the 20th century and now, attracts the attention with his extraordinary popularity and his conflict with the Russian Orthodox Church that condemned him for his journalistic anti-government activities. Both at the beginning of the 20th century and now, the attitudes to his condemnation by the Russian Church can be very different, but the prevalent opinion is that Priest Grigory Petrov was condemned undesevedly; but with this said, the process over him (1906-1907) is looked at lopsidedly, because one does not take into account and analyse his writing and content of the papers in the newspaper «Правда Божия» (eng. "The Truth of God") edited by Petrov. The whole situation is evaluated from those positions that were created for a specific segment of public opinion by Petrov himself, who placed an emphasis on the legal unlawfulness of bith the case and the accusation. From the point of view of the author of the article, the topic in question must not be considered lopsidedly and requires certain definitions. One should bear in mind that it is not correct not to take into account the fact that the Russian Orthodox Church in 1906-1907 was discussing the public activity of its representative and made an assessment of the preaching of an Orthodox priest, who became very fond of the socialisation of Christianity. One should also remember that at the time when when the decision about the condemnation of the anti-government acitivity of Petrov was taken, the Russian Church was part of government structures. This article draws on an expanded circle of sources and deals with the precedent of the church trial over priest Grigory Petrov, specifies his social and religious views and demonstrates that there were grounds for his condemnation.
Keywords: priest, publicist, Grigory Spiridonovich Petrov, the case of Grigory Petrov, the years 1906-1907, Russian Church, Bishop Arseny (Stadnitsky), Synod, the newspaper "The Truth of God", socialisation of Christianity.
References
Kostromin K., priest. Oruzhie — slovo literatorov: sviashchennik Grigorii Petrov [The Weapon is the Word of Men of Letters], available at: http://spbda.ru/publications/kostromin-k-a-slovo-orujie-literatora-svyaschennik-grigoriy-petrov/ (12.11.2018) (in Russian).
Shchelkunov A. (2013) Formula dobra i krasoty [Formula of Kindness and Beauty]. Moscow (in Russian).
Sherer Iu. (2000) "V poiskakh «khristianskogo sotsializma» v Rossii" [In Search of "Christian Socialism" in Russia]. Voprosy filosofii. 2000, vol. 12, pp. 88—133 (in Russian).
Vitukhnovskaia M. (2002) "Grigorii Petrov: «Bud'te stroiteliami zhizni»" ["Grigory Petrov: «Be Constructors of Life!»"]. Rodina, 2002, vol. 2, pp. 58—63 (in Russian).
Vorontsova I. (2015) "Tserkovnaia publitsistika serediny XIX v. kak pravoslavnyi otvet na vyzovy sovremennosti" ["Church Journalism of mid-19th Century as Orthodox Response to Challenges of Contemporaneity". Politika i obshchestvo, 2015, vol. 11 (131), pp. 1572—1585 (in Russian).
