CC BY
6
ХРОНИКА. РЕЦЕНЗИИ
H.A. КРАСАВСКИй (Волгоград)
«СВОИ» И «ЧУЖИЕ» (рецензия на монографию Е.Ю. Кисляковой «Коммуникативная категория инакости». Волгоград: Перемена, 2018. 250 с.)
Рецензируемая монография представляет собой комплексное исследование важнейшей коммуникативной категории - инакости. Ее изучение предполагает обращение ученого к самому широкому спектру вопросов, лежащих как в рамках лингвистики, так и в сопряженных с ней гуманитарных и социальных областях знания. Автору монографии, на наш взгляд, удается показать эффективность и состоятельность комплексного подхода к малоисследованной проблеме «своих» и «чужих», традиционно вызывавшей большой интерес у ученых - прежде всего у философов (Гегель, И. Кант, М. Бубер и др.). Вопросам идентификации личности, самоидентификации значительное внимание уделяется, как известно, и сегодня, в частности в работах лингвистов. Но при этом, насколько мы можем судить, имеет место своеобразная лакуна в лингвистическом понятийном аппарате - отсутствие стержневого термина, обозначающего «Другого» в общении людей. Эту нишу понятийного аппарата Е.Ю. Кислякова предлагает заполнить категорией инакости.
Автором книги определены категориальные признаки инакости, систематизированы языковые средства ее репрезентации в русском и английском языках, выявлены коммуникативные стратегии и тактики, реализующие данную категорию, описаны особенности проявления инакости в англо- и русскоязычной художественной коммуникации и в массмедийном дискурсе. Оригинальным и интересным нам видится обоснование взаимосвязи инакости с экологичностью / неэколо-гичностью общения в современном социуме.
В главе 1 «Теоретико-методологические основы изучения категории инакости» читателю предлагается хороший обзор научных трудов, посвященных инакости в логико-философском, лингвофилософском и коммунико-
О Красавский Н.А., 2019
логическом аспектах. Изучение работ по философии и гносеологии позволяет автору заключить, что традиционно со времен немецкой классической философии «Я» признавалось субъектом, неким абсолютом, в то время как «Другой» считался исключительно объектом, оказавшимся вне диалога (в широком смысле слова). Однако, как замечает Е.Ю. Кислякова, уже в XX в. активно развивается иная концепция - философия диалога (М.М. Бахтин, М. Бубер и др.). Тема Другого - это линия демаркации между классической и современной философией. Классическая философия сводит многообразие к единству, в то время как современная философия придерживается противоположной точки зрения - понять бытие можно при условии изучения отношения «Я» и «Другого». Возникает новое научное направление - аллология (наука о Другом) (с. 14). Значительное место при обсуждении данных концепций уделено суждениям М.М. Бахтина, его интерпретации понятий «Я» и «Другой». Е.Ю. Кислякова приходит к выводу, что «подлинное Я всегда обнаруживается в точках несовпадения человека с самим собой, в его идентификациях с Другими» (с. 17) (курсив наш. - Н.К.). Лаконично автор монографии замечает: «Субъект ничего не может сказать о себе, не соотнося себя с другим» (с. 17).
Базисный термин, используемый в монографии, «инакость» понимается «как категория субъектно-субъектных и / или субъектно-объектных отношений в рамках оппозиции «Я - Другой», реализуемых как в процессе самоидентификации, так и в межличностном, межгрупповом и межкультурном общении» (с. 57). При описании инакости Е.Ю. Кислякова отмечает ее две функции - ориентирующую и манипулятивную. Автор пишет: «<...> Инакость как категория, раскрывающая отношения "Я - Другой", определяет ориентирующую функцию общения, когда Другой выступает средством адаптации и выживания в коммуникативной среде, а также манипулятивную функцию общения, которая допустима при неравных статусах коммуникантов (субъектно-объектном статусе инакости)» (с. 57-58). Полагаем, что манипулятивная функция реализуется не только при неравном статусе общающихся, как утверждает Е.Ю. Кислякова. Дан-
ная функция может быть актуализирована и в общении равностатусных коммуникантов.
На страницах первой главы Е.Ю. Кисля-кова обращается к дефинициям понятия «коммуникативная категория», являющегося краеугольным в рецензируемой книге. Автор монографии приводит различные определения данного термина - И.А. Стернина, O.A. Кобриной, Н.Н. Панченко (с. 42-43). При этом Е.Ю. Кис-лякова, как нам кажется, могла бы более четко показать различия в понимании коммуникативной категории разными учеными. В данной части книги ее автор останавливается на вопросе соотношения понятий «языковая категория» и «коммуникативная категория». При этом читателю не предлагается их четкого разграничения. Е.Ю. Кислякова ограничивается, по нашему мнению, малоинформативной ссылкой на суждения O.A. Кобриной: «Коммуникативная категория занимает в общей иерархии языковых категорий более высокую позицию по сравнению с морфологическими и синтаксическими категориями» (с. 42).
В главе 2 «Инакость в кругу смежных понятий» Е.Ю. Кислякова выявляет и описывает параметры коммуникативной категории ина-кости. Здесь же автор книги рассматривает лексикографические дефиниции паронимиче-ских слов инакость и инаковость.
Анализ лексикографических источников на предмет выявления в них фиксации слов инакость и инаковость показывает, что второе из них встречается во многих словарях. Оно имеет стилистическую помету «разг.». В отличие от слова инаковость, слово ина-кость фиксируется в философских словарях, что свидетельствует о его терминологическом статусе. Предпочтение в выборе инакости как философского термина Е.Ю. Кислякова объясняет «частнокатегориальным значением предметности суффикса -ость» (с. 64).
Инакость автор монографии справедливо относит к числу параметрических категорий. Интегрирующий признак «иной», как установлено Е.Ю. Кисляковой, проявляется в следующих параметрах: 1) единство - множественность (многообразие); 2) тождество -подобие; 3) сходство - различие; 4) нормативность - ненормативность; 5) свойственность -чуждость; 6) определенность - неопределенность; 7) реальность - гипотетичность (с. 76).
Характеризуя единство и множественность (многообразие) как бинарную оппозицию ина-кости, Е.Ю. Кислякова пишет о сложной структуре феномена «Я», который обнаруживает в себе различные трансформации, оказываясь,
например, в разных коммуникативных ситуациях. В них часто общающиеся подстраиваются друг под друга, исходя из целей коммуникации. Инакость проявляется также в тождестве и в подобии. Е.Ю. Кислякова справедливо утверждает: «В первом случае осознание тождества объекта самому себе необходимо для фиксации его превращения, изменения, различия признаков (например, он стал другим). Во втором случае инакость проявляется в различиях самих сопоставляемых объектов. Поэтому, например, данный параметр способствует созданию динамичного образа художественного персонажа, меняющего свой внутренний мир, свои взгляды и убеждения, свой стиль жизни» (с. 80). Не менее интересны наблюдения автора о такой бинарной оппозиции, как «сходство и различие». «Различие - это сравнительная характеристика объектов на основании того, что признаки, присутствующие у одних объектов, отсутствуют у других» (с. 81). Е.Ю. Кислякова рассуждает о двух типах различий - родовых и видовых. Данные философские категории легко прослеживаются на уровне языка - гиперо-нимии и гипонимии.
При обсуждении оппозиции «нормативность - ненормативность» автор обращается преимущественно к пониманию этих явлений в социологии. Е.Ю. Кислякова при проецировании нормативности и нормы на язык затрагивает проблему ценностей культуры. Полагаем, что в данном случае имело бы смысл более подробно остановиться на вопросе вербализации ценностей в культуре.
Верны рассуждения Е.Ю. Кисляковой о норме как маркере «своего» в противоположность «чужого». Все относящееся к «своему» миру есть норма, а то, что лежит вне его границ, представляет собой не-норму. Видимо, отсюда и известные языковые клише «все нормально» в смысле «в норме, в порядке, как положено». Примеры можно продолжить из немецкого языка, в котором функционируют композиты типа ЫогтаЫет^ (обычный, среднестатистический человек).
Достаточно глубоко автором монографии дискутируется проблема такого параметра, как «свойственность - чуждость», применительно к инакости. Трудно не согласиться с утверждением Е.Ю. Кисляковой, полагающей межкультурную коммуникацию научной дисциплиной, наиболее ярко раскрывающей данный параметр, равно как и в целом инакость. Приведем соответствующую цитату: «Любая культура познаваема через свою семиоти-
- ХРОНИКА.
ку, в частности семантическую систему языка. Категориальная оппозиция "свой - чужой" отражает специфику человеческого сознания во все эпохи и имеет фундаментальное значение как для раскрытия содержания культуры в целом, так и для познания внутреннего мира человека. Мир "своего" обретает специфику только в процессе осознания мира "чужого", в диалоге с ним» (с. 87). Представленный в данной главе материал, в особенности посвященный параметру «свойственность - чуждость», вызовет интерес не только у лингвистов, но и социологов, этнологов, этнографов.
Глава 3 «Категориальный статус инакости в русском и английском языках» рецензируемой монографии посвящена анализу инако-сти в лингвокогнитивном аспекте. При толковании инакости как когнитивного образования автор книги рассматривает разные подходы к определению сущности концепта, обнаруживая высокий уровень компетентности в вопросах когнитивной лингвистики, в целом в области когнитологии. Е.Ю. Кислякова отмечает когнитивный [1; 2, с. 5-22; 6, с. 8-20] и линг-вокультурологический [3; 4, с. 4-7; 5] подходы к пониманию концепта (с. 105-106). При этом автор, к сожалению, не указывает, по нашему мнению, четко своей позиции, сторонником какого подхода она является. Поскольку Е.Ю. Кислякова исходит из известной классификации концептов В.И. Карасика на параметрические и непараметрические [3], то можно предположить, что автор рецензируемой монографии приверженец лингвокультуро-логического подхода к пониманию концепта. Здесь же заметим, что для Е.Ю. Кисляковой инакость выступает в качестве языковой категории и, возможно, в рассуждениях о сущности концептов не было необходимости.
В главе, на наш взгляд, образцово выявлены лексические и грамматические средства выражения установленных ранее категориальных оппозиций инакости: «единство - множественность», «тождество - подобие», «свойственность - чуждость» и др. В ходе анализа значительного материала сделан интересный вывод о специфике содержания инакости в английской лингвокультуре на фоне русской. Приведем цитату из книги: «В английской лингвокультуре следует отметить большую склонность к индивидуализму, отсутствие тяготения к группе <.. .> в отличие от русской, где "не иностранный", "не заимствованный", "отечественный", "родной" уже подразумевают приобщение к группе своих» (с. 115).
РЕЦЕНЗИИ -
Не менее интересен и следующий вывод Е.Ю. Кисляковой: «Исключительно в русском языке на фоне английского инакость как категория преимущественно имплицитная имеет достаточно широкую манифестацию в системе русскоязычных синтаксических конструкций с союзами то, а не то, а также в односоставных предложениях. Такое расхождение в формальном выражении инакости объясняется языковой избирательностью в манифестации признака "иной"» (с. 133).
В заключительном параграфе 3-й главы дискутируется проблема коммуникативных стратегий и тактик применительно к категории инакости. Е.Ю. Кислякова выделяет при этом две гиперстратегии - конфирмацию (признание собеседника равным в общении) и дисконфирмацию (непризнание в собеседнике равного). на примере русско- и англоязычного материала автор показывает реализацию данных стратегий посредством применения целого набора коммуникативных тактик.
В главе 4 «Дискурсивные характеристики коммуникативной категории инакости» ставится и успешно решается задача описания актуализации инакости в художественном и массмедийном дискурсе. Поскольку всякий дискурс в коммуникации представляет собой определенные речевые жанры, Е.Ю. Кис-лякова выявляет наиболее часто востребованные жанровые тексты, в которых реализуются категориальные оппозиции инакости: «единство - множественность», «тождество - подобие», «свойственность - чуждость» и др. Как установлено исследователем, инакость «наиболее ярко представлена в текстах, имеющих сюжетно-тематическую соотнесенность с параметрами данной категории. Среди всего тематического разнообразия можно выделить "Я-тему", "Мы-тему", тему поиска себя, самоанализа (что тесно связано с параметром единство - множественность), тему перевоплощения героев, например, в жанре сюрреалистического романа (соотнесенность с параметром тождество - подобие), тему встречи культур, например, в жанре эмигрантской прозы (обусловленность параметром свойственность - чуждость)» (с. 165). Значительное внимание в данной главе уделено лингвоэко-логическому аспекту инакости как в художественной коммуникации (§ 4.1.3), так и в массмедийном дискурсе (§ 4.2). Материал указанных параграфов чрезвычайно актуален для гуманитарной науки, поскольку в нем обсуждается вопрос «здоровья языка».
В заключении монографии подведены итоги проведенного исследования, которое, вне всяких сомнений, окажется полезным не только для лингвистов, но и для ученых, занимающихся в сопряженных с языкознанием областях гуманитарного знания.
Сердечно поздравляем Евгению Юрьевну с выходом в свет серьезной научной работы!
Список литературы
1. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1996.
2. Болдырев Н.Н. Языковые категории как формат знания // Вопр. когнитивной лингвистики. 2006. № 2. С. 5-22.
3. Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис, 2009.
4. Красавский Н.А. Концепт «радость» в русской лингвокультуре (на материале словарных статей и ассоциативного словаря) // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. 2010. № 5(49). С. 4-7.
5. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты. Волгоград: Перемена, 2004.
6. Стернин И.А. Описание концепта в линг-воконцептологии // Лингвоконцептология / науч. ред. И.А. Стернин. Воронеж: Истоки, 2008. Вып. 1. С. 8-20.
* * *
1. Babushkin A.P. Tipy konceptov v leksiko-frazeologicheskoj semantike yazyka. Voronezh: Izd-vo Voronezh. un-ta, 1996.
2. Boldyrev N.N. Yazykovye kategorii kak format znaniya // Vopr. kognitivnoj lingvistiki. 2006. № 2. S. 5-22.
3. Karasik V.I. YAzykovye klyuchi. M.: Gnozis,
2009.
4. Krasavskij N.A. Koncept «radost'» v russkoj lingvokul'ture (na materiale slovarnyh statej i as-sociativnogo slovarya) // Izv. Volgogr. gos. ped. un-ta.
2010. № 5(49). S. 4-7.
5. Slyshkin G.G. Lingvokul'turnye koncepty i metakoncepty. Volgograd: Peremena, 2004.
6. Sternin I.A. Opisanie koncepta v lingvo-konceptologii // Lingvokonceptologiya / nauch. red. I.A. Sternin. Voronezh: Istoki, 2008. Vyp. 1. S. 8-20.
