CC BY
109
УДК 82-3.820
Khidirova E.S., Cand. Of Sciences (Philology), researcher, Institute of Language, Literature and Arts n.a. Cadasy RAS
(Makhachkala, Russia), Е-mail: [email protected]
THE ORIGINALITY OF THE ARTISTIC WORLD OF A.A. BESTUZHEV-MARLINSKY (A CASE STUDY OF THE STORY "AM-MALAT-BEK). The article highlights the perception of A.A. Bestuzhev of another culture and mentality. The author creatively and "comprehensively" reproduces another reality, defining the role of a person in it, and thereby creates new literature within the "space". The writer raises and solves the problem of national colors: recreates the national specifics of life. In addition, he is trying to portray the mental character of characters, their worldview and mind. Elements of folk aesthetics help to reveal the nature of the characters in the story "Ammalat-bek". The means of artistic expression, which the writer uses, have a particular style of his work. All what Bestuzhev sees at Dagestan is shown through a concept of romanticism.
Key words: originality, poetics, perception, romantic aesthetics, images the Caucasus.
Э.С. Хидирова, канд. филол. наук, Институт языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы ДНЦ РАН,
г. Махачкала, Е-mail: [email protected]
СВОЕОБРАЗИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА А.А. БЕСТУЖЕВА-МАРЛИНСКОГО (НА ПРИМЕРЕ ПОВЕСТИ «АММАЛАТ-БЕК»)
В статье говорится о восприятии А.А. Бестужевым «иной» культуры, менталитета. Автор творчески, «комплексно» воспроизводит иноязычную реальность, определяя в ней роль человека, и тем самым формирует литературу с новым «пространством». Писатель ставит и решает проблему национального колорита: воссоздаёт национальную специфику жизни горцев. Кроме этого он пытается изобразить психический склад героев, их мировоззрение, склад ума. Элементы фольклорной эстетики помогают глубже раскрыть характер персонажей повести «Аммалат-бек». Средства художественной выразительности, к которым прибегает писатель, придают особый стиль его произведению. Всё, что наблюдает Бестужев на Кавказе, Дагестане преподносится в соответствии с авторским замыслом и через призму романтизма.
Ключевые слова: своеобразие, поэтика, восприятие, романтическая эстетика, образ Кавказа.
Во все времена человек пытался познать мир, расширить кругозор, при этом вольно или невольно сравнивая и сопоставляя с жизнью ему знакомой. Необычная, многоликая культура Кавказа, Дагестана вызывала интерес, приковывала внимание как русских путешественников, писателей, учёных, так и зарубежных. Об этом свидетельствуют, например, работы: Е.И. Козубского «Опыт библиографии Дагестанской области» [1], М.А. Полиевктова «Европейские путешественники XIII-XVIII вв. по Кавказу» [2], Е.В. Сказина «Литература о Дагестане на западноевропейских языках» [3], Юсуфова РФ. «Русский романтизм начала XIX века и национальные культуры» [4], Г.Г. Гамзатова «Кавказ и Дагестан в контексте русско-французских историко-культурных связей (XIX - начало XX вв.)» [5], В.Г. Гаджиева «Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов XIII - XVIII вв.» [6], З.Г. Казбековой «Дагестан в европейской литературе» [7] и др.
В своё время существовала нашумевшая теория эссен-циалистов, которые в своём «учении» проповедовали мысль о невозможности обрисовки, истолкования культуры отдельных народов «атрибутикой» других культур из-за её «единичности». Думается, даже самая уникальная культура «вбирает» в себя элементы, схожие с чертами описываемых культур (такое явление как контаминация имеет место на всех уровнях жизненного пространства). Особняком стоит книга Э.В. Саида «Ориентализм. Западные концепции Востока», появившиеся в 70-х годах XX века, вызвали резонанс в определённых западноевропейских кругах. Автор, рассуждая о предвзятости, субъективизме в восприятии «восточных культур», «развенчивает» теорию превосходства, теорию европейского «этноцентризма» [8].
Уникальным примером «вживания» русского (человека иной ментальности) в традиции Кавказа, в частности Дагестана, явился писатель-декабрист А.А. Бестужев-Марлинский (1797-1837). С его приходом в русской литературе меняется ориентация в восприятии Кавказа. В конце XVIII - начале XIX вв. «завоевательная эйфория» заполнила умы не только летописцев, историков, географов, но и писателей. Пример тому - произведения с великодержавной тематикой и шовинистической направленностью. Бестужев-Марлинский - один из первых, кто по-иному воспринимает дагестанцев и всё то, чем они живут. Он первый примечает «иную культуру» и её важный определяющий фактор - народно-поэтическое искусство. В его восприятии образа Дагестана «вненаходимость» (М. Бахтин) сменяется «внутринаходимостью». Не поверхностно, отстра-нённо-созерцательно, а глубоко прочувствованно преподносится дагестанский народ: до него никогда не была столь высока степень проникнутости, близости описываемого образа Кавказа, Дагестана. Произведения дают представление о восприятии
новой для писателя-декабриста среды, куда он «брошен» был волею судьбы.
Произведения А. Бестужева-Марлинского, написанные в Дагестане (1830-1834), имеют принципиально важное значение для его творчества, ими писатель завершает свой творческий путь, а, следовательно, и свою идейно-художественную эволюцию. В них отразились существенные особенности художественного метода Бестужева-Марлинского, которые обусловлены общей эволюцией русского романтизма.
Наблюдения писателя над бытом и нравами горцев составляли фактическую основу его повестей. «Реальный» материал осмысливался писателем в соответствии с его целями и задачами, авторским замыслом, с романтической эстетикой, которая была сутью его художественного видения мира и человека.
«Открытость» Бестужева-Марлинского, его желание познать иной культурный мир, людей иного менталитета в сочетании с романтическими взглядами во многом обусловило отношение к Дагестану, к народу. Его «открытость» проявлялась в желании познать чужую культуру через язык и народно-поэтические творения. Бестужев-Марлинский не только воссоздаёт национальную специфику жизни и быта жителей гор, но и делает первый шаг к изображению психического склада и мировоззрения дагестанского народа. В его произведениях устная поэзия является своеобразным «приёмом» раскрытия национального характера, что позже найдет блестящее продолжение в творчестве М.Ю. Лермонтова.
Общаясь с жителями, писатель слышит местное горское предание о драматической истории, которая разыгралась в Дагестане в 1823 году. Эта же история изложена в воспоминаниях бывшего ординарца А.П. Ермолова, Николая Цылова, который был свидетелем и очевидцем происшествия [9].
Исследователи В. Базанов [10], Н. Маслин [11] видят в повести «Аммалат-бек» (1832) лишь романтическую историю любви с её трагической развязкой. Однако в ней явственно слышится и «торжественная поэзия борьбы». Художественное содержание повести многокомпонетно: произведение глубокомысленно и в него вложено гораздо больше того, что при первом чтении можно уловить. Образ Аммалата «озарен» идеей свободы и героизма (именно это импонирует автору и соответствует романтическим устремлениям). «Тема протеста - эта центральная философская проблема мировоззрения декабристов - становится ведущей в повести Бестужева, воплощаясь в образах мечты, мира героического и смелого» [4, с. 368], - отмечает РФ. Юсуфов.
Бесспорно, герои повести «Аммалат-бек» и основа сюжета историчны, но руководствовался Бестужев-Марлинский легендой, бытовавшей в то время в Дагестане. Одно не противоречит другому, так как в основе всякой легенды как фольклорного
жанра лежат подлинные события. Легенда составляет основу повести и играет сюжетообразующую роль, но писатель не слепо копировал фольклор. Он его по-своему дополнил, осмыслил, и в результате получилась оригинальная романтическая повесть. В «Аммалат-беке» широко представлен фольклорно-этнографи-ческий материал. Эти художественно-этнографические этюды о быте дагестанцев органически входят в повествование. Национально-исторический колорит «слит» с характерами героев. Характер Аммалат-бека в первых четырёх главах повести показан в национальном окружении: отчетливо видна сознательная авторская установка на изображение обычаев, нравов, религиозных суеверий кавказских народов. Первая глава является своего рода экспозицией, которая подготавливает читателя к восприятию дальнейших событий: она фиксирует самые яркие проявления бытового уклада жизни горцев. В последующих главах автор уже отходит от внешнего описания и стремится проникнуть в психологию народа.
Связь героя с окружающей действительностью («мотивированная связь человека с миром») изображается в повести романтически, ибо не только представления о герое, но и представления о действительности - идеально-романтические.
По сравнению с фольклорным источником, Бестужев-Мар-линский значительно драматизировал и усложнил сюжет повести, дополнил новым фабульным материалом, ввёл новые интриги. В авторском восприятии происходит смещение ключевых акцентов: так, по народному преданию, Аммалат-бек руководствуется во всех своих действиях честолюбием и корыстью, а в произведении его поступки подчинены любви (автор многократно романтически-возвышенно повествует о всепоглощающей страсти героя к Селтанете).
Образ Аммалат-бека - один из наиболее ярких национально очерченных образов кавказцев в творчестве Бестужева-Марлин-ского. Гордость, смелость, решительность, ловкость, страстность и порывистость - этими чертами не исчерпывается характеристика героя-горца. Он сложен и противоречив, неровен и непостоянен в своих мыслях и чувствах. Сильный и решительный, он не может спокойно и твёрдо принять решение. Смелый и благородный, он способен предательски убить преданного ему Вер-ховского. Автор показывает не только внутреннюю трагедию Ам-малата, ценившего дружбу и лишившего себя друга, страстно и бескорыстно любившего, но оказавшегося отвергнутым любимой девушкой. Он пытается выявить причины этой трагедии, которые заключались в какой-то степени в патриархальности обычаев горцев, а вернее, «трагедия Аммалата остаётся у Бестужева трагедией взрыва страстей, возврата естественности...» [12, с. 32].
Организация сюжетного повествования, использование народной легенды в повести «Аммалат-бек» подчиняется авторскому замыслу, идейной направленности произведения. Поскольку центральной в повести является проблема характера романтического героя, который во многом определяется национально-исторической средой и даётся в эволюции, Бестужев-Марлинский включает обширный материал, связанный с изображением той национальной среды, представителем которой выступает герой. Кроме того, сюжет обогащается дополнительными сведениями, связанными с воспитанием Аммалат-бека Верховским, с духовным ростом героя. Отсылая Николаю Полевому первые пять глав своей повести, автор сделал к рукописи следующую приписку: «За сим последуют по крайней мере пять глав ещё. Завязка, можно сказать, только отсюда начинается». Следовательно, для автора завязка сюжета повести была связана с началом дружбы Аммалат-бека с полковником Верховским, с началом его образования и воспитания. С этого момента начинается собственно развитие действия: мы узнаем из писем Верховского, из дневника самого Аммалата о тех изменениях, которые происходят в его сознании, в его душе под влиянием воспитания.
Очень часто национальный склад характера героя подчёркивается в речи от автора (образ автора незримо присутствует в произведении). «Надо быть татарином, который считает за грех и
Библиографический список
обиду сказать слово чужой женщине, который ничего женского не видит, кроме покрывала и бровей, чтобы вообразить, как глубоко возмущён был пылкий бек взором и словом прелестной девушки, столь близко и столь нежно на него брошенным» [13, с. 448]. Или вот другой пример, в котором национальный быт, нравы, жизненный уклад горцев передаётся в авторском восприятии. «Не в азиатском нраве, ещё менее в азиатском обычае, прощаться с женщинами, отправляясь даже надолго, навсегда.. По старинному аварскому обыкновению (курсив наш - Э.Х.), ловцы должны были поклясться на куране, что не выдадут друг друга ни в битве со зверем, ни в преследовании; не покинут раненого, если судьба допустит, что зверь сломает его; будут защищать друг друга, лягут рядом, не щадя жизни.» [13, с. 452]. Как типичный дагестанец ведёт себя и Аммалат-бек, когда расстается с Селта-нетой, не попрощавшись. Этого требует обычай.
Убеждённый в том, что «песня и сказка - душа народа», писатель обращается к устному народному творчеству, включает в художественную ткань повествования песни горцев. Так, описывая последний бой русских с кабардинцами, Марлинский вводит в текст повести горскую песню. Эту песню автор вложил в уста обречённых на смерть горцев. Восхищаясь храбростью горцев, он пишет: «Ядра с противоположного берега иногда ложились в круг бесстрашных горцев; порой разрывало между них гранату, осыпая их землей и осколками, но они не смущались, не прятались и, по обычаю, запели грозно-унылым голосом смертные песни, отвечая по очереди куплетом на куплет» [13, с. 469]. Бе-стужев-Марлинский так и назвал их - «смертные песни». Заметим, что хоровое многоголосное исполнение со своеобразным чередованием хоров и полухоров - типичная северокавказская традиция, особенно характерная для кабардинского песенного искусства. В предсмертных песнях слышится прославление мужества и боевого духа. После их исполнения у Марлинского читаем: «Поражены каким-то невольным благоговением, егеря и казаки, безмолвно внимали страшным звукам их песен.». Думается, выражение содержит восприятие самого автора так называемых «смертных песен». «Благоговение», страх охватил казаков от услышанного воинственного клича, поэтому внимали «безмолвно». На первый взгляд, включение эпитетов «невольным благоговением» и «страшным звукам. песен» антиномич-но. Функция этого «антиномичного ряда» прозрачна - усиление воздействия на читателя. Бестужев-Марлинский не только верно понял содержание «смертных песен», сумел передать их боевой дух, но и адекватно услышанному воспринял эти песни. Включение в повествование горских народных песен, конечно же, помогло автору воссоздать исторические реалии, жизнь горцев и решить тем самым важную для романтиков проблему национального колорита. И не только. Функциональная нагрузка горских песен определяется основной идейной установкой произведения - создание национального характера. Так называемые «смертные песни» дорисовывают характер горца. Они ещё ярче подчёркивают бесстрашие и героизм Аммалата и его соратников, их готовность умереть за свободу. Эти песни входят в сюжет повести совершенно органично: служат усилению в произведении «местного колорита» и имеют прямое отношение к содержанию повести. Так, в IV главе приводятся две горские песни. Дальнейшая трагическая судьба Аммалат-бека как бы представляет собой драматическую реализацию «смертных песен». Образ главного героя разработан в полном соответствии с ними. Как замечено, песни дагестанских горцев занимают в художественной структуре повести одно из стержневых мест.
Выраженный интерес к жизни Кавказа, Дагестана эволюционировал на протяжении всего XIX века. Литературному процессу данного периода свойственно нарастание тенденции достоверности в описании быта, нравов народов. Осваивая новые темы, «открывая» совершенно новые культурные миры, прозаики, поэты, драматурги иллюстрируют национальными «красками» свои творения, расширяя тем самым «границы» художественного мира каждого произведения.
1. Козубский Е.И. Опыт библиографии Дагестанской области. Темир-хан-Шура,1895; V.
2. Полиевктов М.А. Европейские путешественники XIII - XVIII вв. по Кавказу. Тифлис, 1935.
3. Сказин Е.В. Литература о Дагестане на западноевропейских языках. Махачкала, 1964.
4. Юсуфов РФ. Русский романтизм начала XIX века и национальные культуры. Москва, 1970.
5. Гамзатов Г.Г. Кавказ и Дагестан в контексте русско-французских историко-литературных связей (XIX - начало XX вв.). Избранное. Махачкала, 2011: 831 - 864.
6. Гаджиев В.Г. Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов XIII - XVIII вв. Махачкала, 1992.
7. Казбекова З.Г. Дагестан в европейской литературе. Махачкала, 1994.
8. Саид Э.В. Ориентализм. Западные концепции Востока. Изд. 2 испр. и доп. Санкт-Петербург, 2006.
9. История Аммалат-бека известна в разных версиях: Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. Санкт-Петербург, 1888; VI; по указателю; Утверждение русского владычества на Кавказе. Тифлис, 1904; Т. 3; Ч. 1: 506 - 516; Памятники времён утверждения русского владычества на Кавказе. Тифлис, 1909; II: 108 - 115.
10. Базанов В. Очерки декабристской литературы. Москва, 1953.
11. Маслин Н. О романтизме А. Марлинского. Вопросы литературы. 1958; 7.
12. Алексеев М.П. Этюды о Марлинском. Иркутск, 1928.
13. Бестужев-Марлинский А.А. Сочинения: в 2-х т. Москва, 1958; 2.
References
1. Kozubskij E.I. Opyt bibliografii Dagestanskoj oblasti. Temir-han-Shura,1895; V.
2. Polievktov M.A. Evropejskie puteshestvennikiXIII - XVIII vv. po Kavkazu. Tiflis, 1935.
3. Skazin E.V. Literatura o Dagestane na zapadnoevropejskih yazykah. Mahachkala, 1964.
4. Yusufov R.F. Russkijromantizm nachala XIX veka inacional'nye kul'tury. Moskva, 1970.
5. Gamzatov G.G. Kavkaz i Dagestan v kontekste russko-francuzskih istoriko-literaturnyh svyazej (XIX - nachalo XX vv.). Izbrannoe. Mahachkala, 2011: 831 - 864.
6. Gadzhiev V.G. Dagestan v izvestiyah russkih i zapadnoevropejskih avtorov XIII - XVIII vv. Mahachkala, 1992.
7. Kazbekova Z.G. Dagestan v evropejskojliterature. Mahachkala, 1994.
8. Said 'E.V. Orientalizm. Zapadnye koncepcii Vostoka. Izd. 2 ispr. i dop. Sankt-Peterburg, 2006.
9. Istoriya Ammalat-beka izvestna v raznyh versiyah: Dubrovin N. Istoriya vojny i vladychestva russkih na Kavkaze. Sankt-Peterburg, 1888; VI; po ukazatelyu; Utverzhdenie russkogo vladychestva na Kavkaze. Tiflis, 1904; T. 3; Ch. 1: 506 - 516; Pamyatniki vremen utverzhdeniya russkogo vladychestva na Kavkaze. Tiflis, 1909; II: 108 - 115.
10. Bazanov V. Ocherki dekabristskoj literatury. Moskva, 1953.
11. Maslin N. O romantizme A. Marlinskogo. Voprosy literatury. 1958; 7.
12. Alekseev M.P. 'Etyudy o Marlinskom. Irkutsk, 1928.
13. Bestuzhev-Marlinskij A.A. Sochineniya: v 2-h t. Moskva, 1958; 2.
Статья поступила в редакцию 18.05.18
УДК 1751
Shabanova A.M., doctoral postgraduate, Baku Slavic University (Azerbaijan), E-mail: [email protected]
REFLECTION OF ENGLISH CULTURE ON COLOR NAMED IDIOMS. As with any language, English has many idioms. Idioms are culturally bound, providing insight into the history, culture and outlook of their users. There is a number of idioms which contain color names in English. Color idioms can convey a unique aspect of culture. Since one color can have many various meanings in different cultures, it makes sense that colors often appear in various language expressions and are used to convey non literal meanings. In Asia orange is a life affirming color, while in the USA it's a color of road hazards, traffic delays and fast food restaurants.
Key words: idiom, color named feature, language picture of the world.
А.М. Шабанова, докторант Бакинского Славянского Университета, Азербайджан, г. Баку,
E-mail: [email protected]
ОТРАЖЕНИЕ АНГЛИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ ВО ФРАЗЕОЛОГИЗМАХ С КОМПОНЕНТОМ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ
Как и в любом языке, в английском насчитывается множество фразеологизмов. В совокупности знаний истории, культуры и мировоззрения их пользователей, фразеологизмы тесно связаны национальным колоритом народа. В английском языке существует множество фразеологизмов с компонентом цветообозначения. Фразеологизмы с компонентом цветообозначе-ния. могут передать уникальный аспект культуры. Поскольку один цвет может иметь много разных значений в разных культурах. Напр., В Азии оранжевый считается цветом жизнедеятельности, в то время как в США оранжевым цветом обозначаются предупреждающие знаки на дорогах и знаки ресторанов быстрого питания. Итак, цвета часто появляются в разных выражениях языка и не используются для передачи прямого смысла слов.
Ключевые слова: фразеологизм, компоненты цветообозначения, свойства, языковая картина мира.
Понятие «языковая картина мира», начавшее применяться учеными-философами с начала хХ столетия и получившее в последнее десятилетие новое направление, все больше привлекает внимание лингвистов. Говоря о «языковой картине» мира, мы подразумеваем полное и системное отражение объективной реальности при помощи различных языковых средств [1, с. 44]. По мнению ученых-лингвистов «языковая картина мира» находит свое отражение в структурных элементах языка, т. е. в его лексическом и фразеологическом фонде. Целью данного исследования является разбор понятия «языковая картина мира».
Фразеологическая картина мира отражает дух, менталитет того или иного народа и вместе с тем служит образному выражению его исторического опыта, образа жизни. Именно поэтому, «фразеологическая картина» мира включает в себя не только рациональные представления об объективной реальности, а также и эмоциональные данные о ней. Обобщая сказанное выше, фразеологическую картину мира можно охарактеризовать следующим образом: фразеологическая картина мира - есть не что иное, как универсальный способ классификации фразеологизмов с опорой на их экстралингвистические и языковые особенности. Это означает, что все фразеологизмы являются носителями языковых и экстралингвистических признаков языка которому они принадлежат. Таким образом фразеологизмы есть
отражение национального духа, менталитета, культуры, мировоззрения народа - носителя языка. Фразеологизмы в полном смысле слова во все времена опосредованно отражали мысли и чувства людей, социальную систему и идеологию времени. [2, с. 75]. Кроме того, фразеологизмы формировались в соответствии с грамматической структурой, лексическими особенностями и фонетическими законами языка.
Видная представительница современной русской лингвистики Т.З. Черданцева, говоря о значимости фразеологизмов с точки зрения языковой картины мира, отмечает, что «идиоматика каждого языка есть ценное наследие, отражающее мировоззрение, национальную культуру, традиции и обычаи, верования, мечты и историю народа, говорящего на этом языке. Анализируя научную литературу по фразеологии, можно утверждать, что во фразеологической системе каждого языка видное место занимают фразеологизмы, содержащие компонент цветообозначения, т. е. связанные с названиями цвета. Во фразеологии английского языка также встречается большое количество фразеологизмов с компонентом цветообозначения. Фразеологизмы такого рода отражают национальное мышление народа. Национальное мышление - мировоззрение, объединяющее в рамках категорий и форм родного языка интеллектуальные, духовные, волевые качества народа и формы, способы проявления этих качеств
