CC BY
64
УДК 821.511.152 Н. В. Егорова
СВОЕОБРАЗИЕ
ХУДОЖЕСТВЕННО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ ФОРМ МОРДОВСКОЙ ПРОЗЫ
В статье рассматриваются основные этапы становления и развития художественно-публицистических жанровых форм мордовской прозы, главным образом, в 1960-90-е гг. Изучается индивидуальная творческая манера отдельных авторов, характеризуются тематические и смысловые аспекты, а также изобразительно-выразительные и структурные средства, формирующие основу прозаических жанров и публицистики.
Ключевые слова: жанр, национальная литература, очерк, эссеистика, рассказ.
Жанровое развитие мордовской художественной прозы исторически связано с появлением газет и журналов на мокша- и эрзя-мордовских языках. Так, в Москве в 1921 г. выходит газета «Красная звезда», в Пензе в 1924 г. - «Новая деревня», в Саратове в 1921 г. - «Красный пахарь», в Новосибирске в 1926 г. -«Новая жизнь». В Пензе с 1927 г. издается литературно-художественный журнал и общественно-политический журнал «Светлый путь» (с № 12 переименован в «Колхозную жизнь»), в Самаре с 1929 г. - литературно-художественный и общественно-политический журнал «Искра» и др. Активно участвуя в названных периодических изданиях, зачинатели мордовской литературы пробуют свои силы и в различных жанрах художественной прозы (преобладали очерк, эссе, фельетон, рассказ). Поэтому в творческой манере многих прозаиков ярко проявлялась публицистичность, что характерно и для очерков («К новой жизни» А. Мокшони, «Новый путь» Т. Раптанова, «Золотая пора» П. Кириллова), и для рассказов («Почему такой тошной была наша жизнь» П. Тазиной, «Молодые люди» П. Мокшанина), в виде авторских рассуждений, обобщений, исходящих из жизненного опыта самого писателя.
Эта традиция наблюдается и в 1950-е гг.: главенствующее место в системе жанров занимает очерк - оперативный, документальный, событийный. Не утрачивая художественной ценности, очерк опирается преимущественно на реальные факты и явления общественной жизни, сопровождаемые прямыми истолкова-
ниями автора. Можно предположить, что именно очерк становится «отправной точкой» в дальнейшем развитии жанровой системы мордовской прозы.
А. И. Брыжинский отмечает: «Художественно-публицистическому жанру отводится в мордовской литературе особая роль... Не найдется литератора в Мордовии, который не писал в этом жанре. Более того, многие крупные прозаические их произведения подчас как бы произрастали на почве художественной публицистики, художественного очерка» [4. С. 165]. К «сторонникам» этого жанра исследователь относит И. Антонова, Н. Эркая, Г. Пинясова, И. Девина, А. Мартынова, Т. Якушкина.
Вот почему предметом изучения этого жанра становится его классификация. Вслед за жанровыми обоснованиями А. И. Брыжинского выделим как наиболее распространенный очерк нравов, в котором дается многосторонняя характеристика современного общества через типические образы и характеры. В этом жанре активно работал И. З. Антонов, благодаря которому мордовский очерк вышел на всесоюзного читателя. Большой общественный резонанс вызывал опубликованный в 1954 г. на страницах альманаха «Год тридцать седьмой» его очерк «Ухабы на дорогах». Мордовский прозаик представил тип бездушного и грубого в обращении с людьми секретаря райкома партии Павла Петровича Бурмистрова, подхалима и угодника перед вышестоящим начальством. После публикации очерка имя это стало нарицательным, а «бурмистровщина» стала распространенной оценкой подобных явлений.
Среди других очерков И. З. Антонова заметное место занимает также «Разлив на Алатырь-реке» (1955), где описана динамичная картина жизни колхозной деревни 50-х гг. Также всесоюзному читателю были известны его очерки: «Свежий ветер», «На перепутье», «Трудодень», «На четвертой скорости», «Жизнь подсказывает», написанные в той же манере нравственного ориентира.
Позднее очерковая манера повествования в Мордовии приобретает философскую направленность. Постановку глубоких социальных вопросов, размышления, идущие из глубины души, встречаем мы в книге «Родники души» известного мордовского писателя Н. Эркая, с его же эпиграфом: «Когда я собираюсь писать, то мне кажется, что бумага слишком далеко находится от души и сердца человека. Хочется эту бумагу приложить к груди, и на ней отпечатаются мои думы, желания и вся красота, которая накопилась, и ей там тесно» [15. С. 9].
Первый раздел книги - «Гражданином быть обязан» - нацелен на то, чтобы ярче и доступнее показать современникам «свет в пути», помочь разглядеть «красоту, радующую глаз», но в то же время чтобы читатель слышал, как «земля-матушка стонет», как гибнет гордость Мордовии - река Мокша, а в колхозах и совхозах бездумно, почти поголовно, уничтожаются лошади. Изобразительно-выразительные приемы изложения подкрепляются фактологическим материалом, в частности статистическими данными: «Считаю, что лошадь рано ''демобилизировали'' из хозяйства. Для нее еще найдется много работы. Поголовье лошадей в республике из года в год сокращается. Если в 1965 году всего лошадей в республике было 31 537, то в 1969 году их стало 30 186.» [15. С. 34]. В какой бы манере ни велись размышления о нашей повседневной жизни, отправной точкой в оценке человека для писателя всегда является отношение к Отечеству, к родному народу. Многие из
включенных в книгу Н. Эркая очерков публиковались в центральной печати (журн. «Культура и жизнь», «Русская речь», «Вопросы литературы», «Сельская новь», газ. «Литература и жизнь», «Литературная Россия», «Литературная газета»).
Интерес к нравственным критериям - прямое свидетельство роста национальной прозы, внимания к психологизму, в конечном итоге — к проблеме человеческой индивидуальности. В национальной литературе появляется содержательный и глубоко индивидуализированный жанр — эссе.
В учебном пособии «Основы публицистики. Жанры» (1990) Б. В. Стрельцов утверждает, что эссе — специфическая разновидность очеркового жанра. Его предшественник Н. И. Глушков, размышляя об очерке в русской литературе и о недоразумениях в «теории эссея», винит М. Монтеня, который «дал трем книгам своих произведений в жанре нравоописательно-философских очерков название ''Les Essais'' — ''Опыты'' (1580—1588), якобы ограждавшее автора от упреков в притязательности содержания и формы творения, однако не лучшее как жанровое обозначение» [5. С. 99].
Теоретик жанров мордовской прозы А. И. Брыжинский также пишет об очерковой природе жанра эссе: «Все больше используется в современной мордовской прозе специфическая форма очерка — эссе. Это своеобразные статьи-размышления, в которых значительную роль играет художественное осмысление действительности. Любое из такие произведений, пусть даже и одной тематики, неповторимо. Прежде всего, потому что здесь срабатывает принцип эссеизма, позволяющий каждому литератору именно по-своему, оригинально передать то чувство, которое вызывало в нем какое-то жизненное явление, событие» [3. С. 41—42].
О сложности этого жанра размышляет В. Е. Хализев: «эссеистическая форма— непринужденно-свободное соединение суммирующих сообщений о единых фактах, описаний реальности, как правило, не претендуют на исчерпывающую трактовку предмета, они допускают возможность совсем иных суждений» [13. С. 356]. И другое, не менее важное замечание ученого: эссеистика тяготеет к синкретизму — собственно художественное начало легко соединяется в ней с публицистическим и философским.
Под эссеистичностью мы будем понимать такое качество текста, при котором его содержание и формообразование непосредственно выражают личность писателя, его эмоции и переживания. Эссе не позволяет писателю по его усмотрению излагать свои мысли, свободно выбирать наиболее приемлемую форму подачи материала, не сковывать себя какими-либо общепринятыми приемами аргументации. Однако заметим, что мордовские эссеисты придерживаются все же эпических жанров.
К актуальным для своего времени проблемам экономического, социального, культурного развития мордвы как национальной общности обращались эссеисты Мордовии Н. Мокшин, Д. Надькин, М. Брыжинский, Маризь Кемалей (Р. Кемайкина), М. Жиганов, А. Юрченков, С. Бахмустов, А. Доленко и др. Каждый из них — кто с теоретически обоснованными выкладками или гипотезами, а кто порой бездоказательно, но зато страстно, — выражает свой взгляд на прошлое, настоящее и будущее мордовского народа, на вопросы территориального и языкового строительства, межэтнических взаимоотношений.
Не только к современникам, но и к будущему поколению обращается в жанре эссе Д. Надькин, владеющий даром о сложном рассказывать просто и доходчиво. Мысль его всегда ясна и однозначна, в ней нет недосказанности. И пусть не всегда можно согласиться с его доводами, но автор заставляет читателя задуматься о национальных корнях каждого человека и сохранении памяти о предках.
Разумеется, всеобщая «интернационализация» накладывала своеобразное табу на освещение злободневных проблем, только в 1980-1990-е гг. стали открыто высказывать мнения относительно негативных моментов национального развития.
Взволнованность разговора о национальных проблемах отличает эссе «Звон эпох» (1991) М. И. Брыжинского. Автор приводит ряд интересных сведений из далекого прошлого мордвы (что и отражено в названии). Разговор о происхождении народа, о семантике самого названия «мордва», убедительные доводы против некоторых сомнительных взглядов на этнос, подкрепления каждого тезиса научными данными и фольклорными материалами - все это делает эссе серьезным чтением об общих процессах развития нации и народностей, языков, о конкретных фактах из истории финно-угорских народов и формировании данной языковой ветви. Серьезность и научная глубина удачно перемежается художественными текстами как своеобразным доказательством гипотез автора, придающим убедительность.
Ценность эссе М. Брыжинского состоит еще и в том, что в рассуждениях лингвистического либо этнографического характеров прослеживаются дуалистические параллели с близкородственными эрзянским и мокшанским языками, культурой финно-угорских народов, их укладом жизни. Привлекаются данные раскопок, полученные археологами Мордовии.
Эссе «Звон эпох» не раз перепечатывалось и на родных, и на русском языках в республиканских журналах, газетах и коллективных сборниках. По мнению А. И. Брыжинского, это, по высказанным суждениям, одно из наиболее смелых эссе в современной мордовской прозе, свидетельством чему является большой общественный резонанс.
Своеобразный философский диспут ведет в своем публицистическом сборнике «Встречи» Г. И. Пинясов, причем ведет не с кем-то, а самим собой. Размышляя, полемизируя, соглашаясь или отвергая выдвинутые им же тезисы, он приводит в подтверждение своей мысли множество иллюстративного материала, с фотографической точностью зафиксированного в жизни. И в итоге приходит к выводу: «ресурсы человеческой доброты, заложенные природой, бесконечны. Не экономьте их, не накапливайте на завтра, согревайте людей добротой, вниманием сегодня, сейчас. И вам самим станет теплее и уютнее» [10. С. 15].
Характеризуя национальную прозу 1960-х гг., В. Е. Соколова отмечает: «Люди разных судеб пришли к нам со страниц романов и повестей, углубили наше представление о делах и нуждах, о нравственной и интеллектуальной жизни нашего современника. Этими произведениями писатели значительно обогатили арсенал изобразительности в мордовской литературе» [8. С. 81].
Наиболее проникновенна публицистика Г. И. Пинясова, посвященная жизни сельчан. Он часто бывал на родине у своих земляков, ездил по селам Мордовии и соседних областей, хорошо знал психологию людей в деревне, их заботы,
жизненные неурядицы, все, чем дышит современное село. Его произведения нередко побуждали людей не просто задуматься, но принять решение, исправить положение.
Кредо Г. И. Пинясова - кропотливо добираться до самой сути, выявлять главное, чтобы помочь людям уяснить сложнейшие и противоречивые процессы, происходящие в деревне. Особенно убедителен он в выводах о сегодняшнем состоянии села. Главная цель его публицистики - не оставаться сторонним наблюдателем, быть заинтересованным в судьбах людей, с которыми сталкивает жизнь, без громких фраз и призывных нот доводить аналитические начала до выявления истины.
Согласно жанровой классификации А. И. Брыжинского, широкое распространение в мордовское прозе получает в 1980-е гг. жанр творческого портрета-воспоминания. Успешно осваивают его А. Доронин, Н. Зиновьев, И. Девин. Тематика их произведений - писатели, известные творческие деятели Мордовии. Характерная особенность - сочетание разговора о творчестве героя с интересными, малоизвестными фактами из личной жизни. В обрисовке главного героя преобладает прием ретроспекции, перемежающийся личными впечатлениями эссеиста от встречи с героем.
Произведения этого жанра синтезируют особенности путевого очерка, мемуаристики, дневников.
В цикле портретов-воспоминаний о литераторах республики, созданном Н. В. Зиновьевым, значительный читательский интерес вызвали эссе: «И теперь звучат ее песни», «Шел своей дорогой», «На крыльях поэзии», «Эрзянин с берегов Волги», «Светлая душа, теплое сердце». В них преобладают душевное откровение, теплота человеческих отношений, раскрываются ранее неизвестные читателю страницы жизни героев.
Близко примыкают к этому жанру биографические очерки, получившие в мордовской литературе широкое распространение. Так, в коллективные сборники «Просветители и педагоги мордовского края» (1986), «Судьба моя - Мордовия» (1984), «Встречи» (1988) вошли очерки, воспоминания, обогащенные богатой фактографией, приближающиеся к научно-биографической литературе и биографической беллетристике. В литературный оборот вводятся новые историографические, архивоведческие данные. Так, Г. Пинясов в биографическом очерке «Сердца я песней разбужу», вошедшем в сборник «Судьба моя - Мордовия», дает жизнеописание известного мордовского композитора Г. И. Сураева-Королева: «В Мордовии Георгий Иванович почувствовал себя в своей стихии. Образно говоря, корни вновь почувствовали благодатную почву. Музыкант был молод, полон сил, энергии и надежд. Работал художественным руководителем государственной филармонии, затем - художественным руководителем ансамбля песни и пляски МАССР (теперь ''Умарина''). Были гастроли по стране, по республике. Но в душе жила давнишняя мечта - проследить и понять истоки пути развития мордовской народной песни» [11. С. 66].
Творческий портрет-воспоминание получает свое развитие в жанре портретного очерка. Согласно А. А. Тертычному, «.. .портретный очерк возникает в результате художественного анализа личности героя, опирающегося на исследо-
вание разных ее сторон (нравственной, интеллектуальной, творческой и пр.), то есть в результате выявления характера героя» [12. С. 262]. Достойные портреты людей труда, организаторов производства, представителей нового класса представлены в книгах очерков Д. Золоткова «Людный дом» (1973), И. Афонина «Локоть друга» (1971), в коллективном сборнике «Землепашцы» (1970), очерках, вошедших в сборники М. Бебана «Вместе с солнцем» (1968), И. Девина «Где родилась березонька» (1985). Перед нами своеобразная публицистическая летопись, зафиксировавшая самые приметные черты своего времени.
Нередко очеркисты обращаются к форме путевых заметок. Произведения А. Тяпаева, Г. Пинясова, И. Девина, И. Калинкина, А. Доронина, В. Лобанова, как правило, посвящены теме малой родины, любви к окружающим людям, бережному отношению к природе родного края. Как путевым очеркам, им свойственна детализация, «из конкретных деталей и подробностей складывается портрет и все образы» [2. С. 136]. Отличительная особенность стиля - краткость фразы, лиричность. Большинство персонажей очерков - смелые, активные личности, противостоящие несправедливости и злу.
Не менее интересна разновидность малых жанровых форм мордовской прозы - обращение, где авторское слово перебивает повествование, чтобы раскрыть собственную оценку фактов. Эти произведения отличаются нестандартностью мышления, что характерно для таких авторов, как А. Пудин, Маризь Кемаля, Е. Четвергов, Г. Пинясов.
Нередко публицисты Мордовии используют беседу как жанровую форму, включающую элементы художественности. Участвующие в диалоге (а подобная форма применяется при общении автора с видными политическими деятелями) стремятся при этом объяснить, а не навязать свои мысли. В мордовском литературоведении такую прозу называют исповедальной: каждая беседа как открытие нового, ранее неведомого. Особый интерес вызывает дискуссионная сторона, составляющая сюжетную линию повествования. Искусством формы беседы владеют публицисты К. Тангалычев, Г. Пинясов, А. Доронин, В. Лобанов, П. Зиновьев, И. Кудашкин.
Многообразием характеризуется и поволжский рассказ 1950-90-х гг. Состояние жанра, по верному замечанию А. Огнева, «зависит не только от предмета изображения, но и от самого типа художественного мышления писателя» [7. С. 107]. Солидаризируется с ним А. И. Брыжинский: «Нельзя не сказать и о том, что на жанровое развитие большое влияние оказывают также само движение жизни, перемены, происходящие в обществе, место, занимаемое в нем той или иной личностью - прообразом героя произведения» [3. С. 47].
Всевозможные коллизии, которыми отмечен длительный исторический путь поволжских народов, способствовал и появлению таких жанровых разновидностей, как рассказы-раздумья, рассказы-воспоминания, исторические, социальные, психологические, лирические рассказы, рассказы-настроения, рассказы-портреты. В них по мельчайшим крупицам воссоздана история народов Поволжья, фиксируются значительные события в поступательном движении общества и отзвуки преобразований.
В мордовской художественной прозе рассказ занимает одно из важнейших мест. Отличительная его черта - устойчиво-традиционные подходы к освещению
объективного мира, богатство зарисовочных элементов, особенно в описании природы: «Дорога круто взяла в гору и вывела меня на старую рубку. Окруженная густым лесом, она напомнила теперь огромный зрительный зал под открытым небом. Весна здесь в этот теплый солнечный день проснулась раньше. В воздухе порхали, словно живые цветки, бабочки, доносился гул пчел, неустанно гомонили птицы. Звуки высокие, низкие, звуки переливчатые, писклявые, нежные. настоящий симфонический оркестр!» [14. С. 18].
Дать однозначное определение жанра рассказа довольно сложно, ввиду его формообразующей многогранности. Недаром писатель С. Антонов подчеркивал, что «в отличии от романа и пьесы, своенравный рассказ нелегко загнать в жесткую рамку определения» [1. С. 70]. Вызывает большие сомнения разграничение рассказа и новеллы, так как функционально в мордовской прозе они вполне тождественны, имеют одни и те же взаимопроникающие разновидности.
Любой из жанров редко существует в чистом виде. Это касается и рассказа. Выделяются рассказы отчетливого сюжета: в них в поле зрения автора попадает не только осмысление нравственной природы героев, но и преломление в их личности общих исторических судеб. Основной целью становится объемное постижение жизненной правды через конкретные события и явления.
Героя с сильной волевой натурой создает И. М. Девин в рассказе «Лошадиная сила» (1985): Иван Сумин мыслит государственными масштабами и не боясь высказывает свое мнение руководителям любого ранга.
Сюжетно четко построены рассказы Девина «Жена», «Крепость», «Добрая душа», передающие героику Отечественной войны: через описание боевых действий раскрываются характеры персонажей.
Лиризм, характеризующий в целом поволжскую прозу, оказывает заметное влияние и на жанр рассказа у татарских, и чувашских, и марийских, и мордовских прозаиков. Лиризм свойственен многим рассказам мордовских писателей (И. Девина, М. Бебана, А. Куторкина, А. Малькина, В. Радина, Г. Пинясова).
«Уже смеркалось. Из-за леса наползала темнота и тихо гасила последние отсветы вечерней зари. Проглянули первые звезды - робкие, осенние. Их голубоватое мерцание холодными искорками укололо в грудь и напомнило детство: на скамейке сидит дед, плетет лапти и рассказывает сказку, - голос крепок и гудит, как зимний ветер в печной трубе» [9. С. 62], - тонко и проникновенно пишет Г. Пинясов.
П. Прохоров, А. Инчин, В. Бурнаев успешно осваивали оригинальную жанровую форму - рассказ-дилогию. Одни и те же главные герои как бы переключаются из от одного пространства в другое и начинают действовать сообразно сложившейся обстановке. К примеру - рассказы В. Бурнаева «На целине» (1965) и «Порыв ветра» (1971).
Ф. Атянин, А. Мартынов, В. Мишанина, В. Алтышкин, А. Тяпаев, П. И. Лев-чаева отражают разные грани окружающего мира и человека наших дней в нравственно-психологических рассказах. Они не копируют жизнь, а дают глубокое художественное обобщение, добиваются слияния в характерах героев типического и индивидуального. Художественная конкретизация жизненных явлений побуждает читателя к сопереживанию.
Значительное место в мордовской прозе занимает жанр литературной сказки. Продолжая традиции братьев Гримм, Г. Х. Андерсена, М. Горького, Л. Толстого, С. Маршака, мордовские писатели развивают этот жанр на близком материале. Так, интересны сказки о животных М. Втулкина («Как мышка осталась без внимания»), Т. Тимохиной («Свинья и петух»), о природе - Я. Пинясова («Сорокины сказки»), И. Аверкина («Как плачет зима»), о богатырях - Ф. Атянина («Богатырь Сельведь»). Характерно, что адресованы они детям любого возраста.
Сатирическое направление в мордовской прозе воплощается в художественно-публицистических произведениях. Высмеивается отход от традиционных нравственно-эстетических норм, от устоявшихся в сознании мордовского народа обычаев. Самобытность этих произведений - в авторском восприятии мира, в умении рассказчиков тонко подмечать истоки негативных явлений. В некоторых рассказах насмешка переходит в сарказм («Индюк» И. Девина, «Хитрый Иван» В. Радина-Аловского).
Подводя итог, отметим, что жанровые формы мордовской прозы находятся в постоянном движении. Год за годом писатели стремятся «обновить свою художественную систему, найти новые средства. эмоционально-эстетического воздействия на читателя» [7. С. 206]. Острые вопросы жизни разносторонне отражаются в творчестве публицистов, очеркистов, эссеистов, рассказчиков. Видоизменяясь, жанровая система обогащается не только тематическими, смысловыми аспектами, но и изобразительно-выразительными средствами, формирующими жанровую основу художественной прозы в целом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Антонов С. Я читаю рассказ. М.: Знание, 1973. 255 с.
2. Антонова В. И. Региональная пресса в системе российской журналистики: типология и жанрообразование. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2006. 160 с.
3. БрыжинскийА. И. Процессы жанрового развития мордовской прозы (50-90-е годы). Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1995. 192 с.
4. Брыжинский А. И. Современная мордовская проза: (Движение жанра). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995. 232 с.
5. Глушков Н. И. Очерк в русской литературе / Н.И. Глушков. Ростов н/Д.: Изд-во Ростовского университета, 1966. 312 с.
6. Мордовская литература последних лет (1961-1964) / Под ред. И. К. Инжеватова, Б. Е. Кирюшкина, В. Л. Пешоновой. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968. 328 с.
7. Огнев А. Русский советский рассказ. М.: Просвещение, 1978. - 207 с.
8. Очерки жанров мордовской литературы (1968-1971 гг.) / Под ред. Б. Е. Кирюшкина, И. К. Инжеватова, В. Л. Пешоновой. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1977. 224 с.
9. Пинясов Г. Давай вернемся в молодость: рассказы; Эрька мрдатама одксшизонк: азкст. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2006. 160 с.
10. Пинясов Г. Чужая боль // Встречи. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. 272 с.
11. Судьба моя - Мордовия: Очерки о лауреатах Гос. премии Мордов. АССР в обл. лит. и искусства / Предисл. и сост. В. И. Кабаева. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1984. 216 с.
12. Тертычный А. А. Жанры периодической печати: учеб. пособие. 2-е изд., испр. и доп. М.: Аспект Пресс, 2002. 320 с.
13. Хализев В. Е. Теория литературы: учебник. М.: Высш. школа, 2002. 437 с.
14. Четвергов Е. В. Сиреневая луна: Рассказы о природе. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1989. 96 с.
15. Эркай Н. Родники души (Речи, статьи, воспоминания). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. 224 с.
Поступила в редакцию 7.02.2011
N. V. Egorova
The singularity of art and publicistic forms of prose in Mordovian literature
The article considers the main formartion and development stages of art and journalistic forms in prose of Mordovia, mainly in 60-90 of twentieth century. In process of studying the individual penmanship of some authors the article gives characteristic of thematic and semantic aspects and also structural instrumentation, that forms the basis of prosaic genres in Mordovian literature and journalism.
Keywords: genre, national literature, sketch, essay writing, story.
Егорова Наталья Вениаминовна,
соискатель, преподаватель кафедры теории и практики региональной журналистики МГУ им. Н. П. Огарева
г. Саранск E-mail: [email protected]
Egorova Natalia Veniaminovna,
lecturer of the theory and practice department of the regional journalism in MSU named after N.P. Ogarev
Saransk
E-mail: [email protected]
