CC BY
122
УДК 141.32
Халилова М.Г. студент 2 курса факультет «Лечебное дело» СГМУ им. Разумовского научный руководитель: Чебан А.Г.
ассистент Россия, г. Саратов СВОБОДА И АБСУРД В ТВОРЧЕСТВЕ АЛЬБЕРА КАМЮ
Аннотация: В статье рассматривается проблема свободы в философском творчестве Алъбера Камю. Поскольку Камю не написал философского трактата на тему свободы, в настоящем исследовании предпринята попытка проследить, какие формы свобода обретает как в философском, так и в художественном творчестве французского философа, и как свобода связана с проблемой абсурда.
Ключевые слова: Камю, экзистенциализм, свобода, абсурд, метафизический бунт.
Khalilova M. G.
Student 2 course
Saratov State Medical University them V.I. Razumovsky
Russia, Saratov Scientific director: Cheban A. G.
Assistant
THE FREEDOM AND ABSURD IN ALBERT CAMUS' OEUVRE.
Abstract: The article considers on a issue offreedom in the Albert Camus' philosophical oeuvre. As long as Camus did not create some philosophical tractate on a freedom, this article seeks to trace different forms of the freedom, which it takes both in French philosopher's theoretical and literary oeuvre, and how the freedom relates to the "absurd" issue.
Key words: Camus, existentialism, freedom, absurd, metaphysical rebellion.
Проблема свободы обращала на себя внимание философов всех эпох, но особенное освещения она получила в французской экзистенциальной философии XX в., связанной с такими именами как Альбер Камю, Жан-Поль Сартр, Габриель Марсель. В данной статье мы ограничимся философским творчеством Камю.
Когда мы говорим о значении свободы в творчестве Альбера Камю, мы не должны забывать о том, что творчество Камю неоднородно, помимо философских текстов как таковых оно включает драматургию, философские эссе и прозу. Каждая из областей его творчества по-своему открывает нам идею свободы.
Мы сталкиваемся и с другой сложностью, а именно: Камю часто предполагает свободу даже там, где мы не встречаем её имени. Например,
она может скрываться под понятием абсурда (также главного маркера его экзистенциальной философии). Абсурд не является предикатом объективного бытия, но служит местом встречи человека с миром.
«Миф о Сизифе», философское эссе Альбера Камю, начинается с того, насколько абстрактно по отношению к нам большинство истин и знаний. За онтологические аргументы никто не идёт на костёр, - говорит автор, - и то, что Галилей отрёкся от идеи вращения земли вокруг солнца -благоразумный поступок, ведь всё это не имеет никакого значения для конкретного человеческого существования [4, с. 223]. Таким образом, согласно французскому мыслителю, настоящая истина носит экзистенциальный характер. Истина должна затрагивать самость человека. А. Камю, как и многие другие экзистенциалисты, следует путем, проложенным М. Хайдеггером, который во многих своих произведениях обосновывал эк-зистентное измерение истины [5, с. 144].
Камю отталкивается от безотносительного знания: любая истина - в той мере, в какой является таковой, - экзистенциальна, ибо имеет дело с бессмысленным миром, с абсурдом: «Сам по себе мир просто неразумен, и это всё, что можно о нём сказать. Абсурд равно зависит и от человека, и от мира. Пока он - единственная связь между ними» [там же, с. 236]. Однако когда абсурд впервые осознаётся, человек не пытается от него избавиться; напротив, абсурд становится с этого момента «единственной страстью» такого человека. Следует повторить, что абсурд содержится не в человеке, и не в мире: абсурд находится между ними. В его основе лежит отчуждение мира от человека, и трагизм отчуждения всегда сопровождает опыт абсурда [6, с. 125].
Эта схема имеет много общего с мыслью другого экзистенциального философа, Габриэля Марселя, который, как известно, развивал тему экзистенциального опыта. Следуя традиционному ходу мысли, опыт есть место встречи человека с миром. Однако, это не просто эмпиризм: Марсель вводит понятие экзистенциального опыта, по отношению к которому человек не может быть безразличным. Дело не только в том, что такой опыт имеет «болезненный», затрагивающий характер, но также и в том, что мы заинтересованы в этом опыте, ангажированы.
В первой части своего эссе Камю шаг за шагом показывает бессмысленность человеческого существования, оно подобно Сизифу, катящему камень в гору, который вновь и вновь срывается оттуда. Однако при всех этих обстоятельствах Камю отрицает пессимизм: то, что всё в мире абсурдно, бессмысленно, не должно лишать человека сил к существованию.
Скорее, наоборот, именно эта бессмысленность и должна давать силы к поступку (французский лозунг «l'art pour l'art», «искусство ради искусства» [там же, с. 287]) - именно эту мысль утверждает глава «Абсурдное творчество», которая, в свою очередь, раскрывает во всей полноте понимание подлинной свободы Альбером Камю, а также это осуществляется в главе «Абсурдная свобода».
В ней Камю впервые приходит к идее бунта. Собственно, основной темой «Мифа о Сизифе» служит вопрос: стоит ли жизнь того, чтобы её прожить? Во второй части эссе Камю приходит к выводу о том, что самоубийство представляет собой смирение с абсурдной действительностью, самоубийством человек сдаётся и признаёт свою слабость. Куда более сильной стратегией экзистенциального поведения является «метафизический бунт». Камю видит целью бунта не освобождение от политического гнёта: цель бунта лежит в нём самом, и только непрестанный бунт может свидетельствовать о свободе человека: «Самоубийство есть полная противоположность бунта, так как предполагает согласие» [там же, с. 260].
Однако современное общество стремится всеми силами погасить бунт. Оно, согласно Камю, «навязывает людям одно и то же количество опыта». Здесь мы вновь видим тесную связь с философией экзистенциального опыта Марселя. Нам часто доводится слышать, что некто обладает обширным опытом, однако Камю мыслит на более глубоком уровне: вопрос не в том, что у людей больше или меньше опыта, но в том, как этот опыт переживается. Только способность переживания способна делать опыт ценным в той или иной степени, и одни люди могут более легко пережить смерть близкого человека, чем другой переживёт шелест дерева (такой пример Камю приводит в «Мифе о Сизифе»): «Опыт служит человеку, когда осознаётся» [там же, с. 270].
Относительно художественного творчества, экзистенциальные взгляды Камю утверждаются в его дебютной повести «Посторонний» (L'Étranger). В центре повести находится неизвестный персонаж (мы знаем лишь его фамилию - Мерсо). В начале «Постороннего» у него умирает мать, а он не скорбит. Затем следует убийство местного жителя - «из-за невыносимой жары», после чего его судят.
Всю повесть Мерсо держится отстранённо от всего происходящего, и «оживает» (приходит в гнев) лишь тогда, когда священник читает ему -приговорённому к смерти - проповедь. Посторонний не питает надежд на иной мир. В этом заключается его трагическая ирония - он не верит в жизнь загробную, но также посторонний по отношению к данной жизни: он обречён на абсолютную свободу. Камю ясно показывает, что всё, что с ним происходит - будь то смерть матери, убийство или влюблённость, - всегда случайно. Однако, и Камю это подчёркивает, он не лжёт ни себе, ни другим перед лицом присяжных, в отличие от них самих: он честно признаётся, что убил другого человека из-за солнца (что вызывает их смех).
Несколько иную картину свободы даёт нам произведение «Падение», навеянное Камю творчеством «первого русского экзистенциалиста» Ф.М. Достоевского («Записками из подполья»). Изобличая современное общество, герой «Падения» говорит: «Словом, скажу вам по секрету, рабство, по преимуществу улыбающееся, необходимо. Но мы должны скрывать его. Раз мы не можем обойтись без рабов, не лучше ли называть их свободными людьми? Во-первых, из принципа, а во-вторых, чтобы не ожесточать рабов»
[3, с. 145]. Персонаж мнит себя свободным до тех пор, пока не становится свидетелем самоубийства, хотя, на самом деле, только в тот момент он становится свободным.
Однако более глубоко свобода показана в пьесе «Калигула». Следуя идее метафизического бунта, Камю обнаруживает его в биографии одного из римских цезарей. Тот всегда жаждал невозможного. Калигула пребывает в меланхолии оттого, что «не может достать луну». Со стороны повседневного сознания мы удивлены этим, но на самом деле в этом случае мы сталкиваемся с ограниченностью человеческой свободы. Даже римский цезарь, который, казалось бы, имеет право на всё, не может достать с неба луну. «Величие Бога в его непоследовательности» [4, с. 245] - пишет Камю в «Мифе о Сизифе», это относится и к Калигуле.
Свобода в мышлении Альбера Камю не пессимистична. В поздних дневниковых и черновых записях, которые изданы под заголовком «Записки бунтаря», сделанных незадолго до смерти (примерно в 1950 г.), Камю пишет: «Миф о Сизиф (абсурд) / Миф о Прометее (бунт) / Миф о Немезиде» [2, с. 364]. Мы можем предположить, что мышление Камю нашло путь примирения с абсурдной действительностью и метафизическим бунтом ради него самого: Камю усмотрел во всём происходящем некоторую справедливость, однако, эта книга так и осталась недописанной. Творчество Камю пронизано свободой, которая скрывается под разными масками и фигурами.
Однако в творчестве Камю есть и другой аспект свободы, он выражен в незаконченном автобиографическом романе «Первый человек». Камю в нём описывает жизнь своих предков, своего отца, себя. Предки были первыми поселенцами во французских колониях в Африке, им приходилось заново учиться жить. Однако, Камю приходит к выводу, что это проблема не только того поколения, и не только каждого поколения, но каждого человека: каждый человек - первый, он не умеет жить, несмотря ни на какую передачу социального и культурного опыта.
Каждый человек обречён на то, чтобы быть свободным, и заново учиться жить. И каждый человек заново учится жить у смерти: роман начинается с того, что Камю посещает могилу своего отца, и в момент этого посещения Камю был старше возраста смерти своего отца. Он пережил отца и стал старше его, он понимает, что не может учиться у него, и придётся одиноко учиться самому. Каждый человек - одинокий Сизиф, напрасно вкатывающий камень в гору. Однако Камю пишет: «Сизифа следует представлять себе счастливым» [4, с. 308].
В философии Камю свобода раскрывается также и через единство абсурда и метафизического бунта. У Камю абсурд - не свойство мира, но точка соприкосновения человека с миром, абсурд есть экзистенциальный опыт. Самоубийство - смирение с абсурдом, которому противостоит метафизический бунт, далёкий от бунта политического (на примере русских анархистов Камю показывает, что даже их политический бессмысленный
бунт был бунтом метафизическим, абсурдным).
Метафизический бунт не направлен против какой-то определённой стороны действительности, он является всеобщим и беспредметным. То есть, метафизический бунт не предполагает того, что в мире можно что-то изменить, этот бунт Камю ценит ради самого процесса бунта [1, с. 304].
Таким образом, мы видим, как эти, казалось бы, разнородные проявления и маски свободы образуют в мысли Камю некоторого рода философское единство. В мире, который чужд человеку и является «абсурдной действительностью», у человека остаётся его свобода. Нести её бремя не так легко, но только свобода, как утверждает Камю, и делает из человека его самого.
Использованные источники:
1. Камю, А. Человек бунтующий // Камю, А. Калигула. Пер. с фр. Ю. Денисова и Ю. Стефанова. - М.: Издательство АСТ; Харьков: Фолио, 2003. -С. 7-306.
2. Камю, А. Записки бунтаря / Пер. с фр. О.Э. Гринберг и В.А. Мильчиной. -М.: АСТ: Астрель, 2011. - 381 с.
3. Камю, А. Калигула. Падение / Пер. с фр. Ю. Гинзбург и Н. Немчиновой. -М.: АСТ: Астрель, 2011. - 235 с.
4. Камю, А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов. Пер. с фр. А.М. Руткевича. - М.: Политиздат, 1989. - С. 222-318.
5. Чебан, А.Г. Мартин Хайдеггер: стратегии господства [Текст] / А.Г. Чебан // Общество риска: цивилизационный вызов и ответы человечества. - ООО «Издательство «Научная книга», 2006. С. 139-145.
6. Кампос, А.Д. Критика рационального гуманизма в философии Фридриха Ницше [Текст] / А.Д. Кампос. - Саратов: Изд-во Сарат. гос. мед. ун-та, 2016.
7. К онтологии господства [Текст]: коллективная монография. М.: Издательский дом «Юность», 2007. - 151 с.
