CC BY
12
РУССКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
К 180-летию со дня гибели А. С. Пушкина
УДК 82.091
Н. Л. Дмитриева
«СВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК» В ПРОЗЕ ПУШКИНА КОНЦА 1820-Х ГГ. И РОМАН АНСЕЛО «L'HOMME DU MONDE»
В статье рассматривается роман французского писателя Жака-Арсена-Франсуа-Поликарпа Ансело (Ancelot) «Светский человек» («L'homme du monde» как один из вероятных источников прозаических замыслов Пушкина 1828-1830-х годов.
Ключевые слова: Пушкин, проза, источник, светский человек, светская повесть.
В 1827 г. Пушкин начинает работать над седьмой главой «Евгения Онегина», а в 1828 г. впервые подступает к прозаическому изложению «светского» сюжета в прозе. Написание отрывка «Гости съезжались на дачу...» идет параллельно с работой над седьмой главой «Евгения Онегина». Пушкин изображает тот же круг столичного высшего общества, что и в «Альбоме Онегина», предназначавшегося для седьмой главы романа в стихах (лето-осень 1828). Следующий этап развития «светского» сюжета, замысел повести «На углу маленькой площади.», совпадет с началом работы над восьмой главой и продолжается после ее завершения.
Герой прозаических замыслов, вобравший в себя, конечно, многое от героев романов Кребийона-сына , Шодерло де Лакло, Луве де Кувре и Бенжамена Констана (его романа «Адольф» соч. 1807, изд. 1816), все-таки в первую очередь происходит от Онегина. Герой наброска «Гости съезжались на дачу...» Минский «заключает в себе наиболее характерные черты онегинского типа как носителя скептического сознания; его взаимоотношения со "светом", напоминая судьбу Онегина, предопределяют типологическую общность их образов» [8, с. 34]. Предполагаемая «судьба Минского реализует <.> ситуацию, намеченную в суждениях Онегина в его альбоме»; «ситуация отрывка "Гости съезжались на дачу." вытекает отчасти из "Альбома Онегина", воссоздававшего взаимоотношения героя со светской красавицей R. C., изображение которых повлияло затем и на развитие сюжета восьмой главы романа» [8, с. 35]. Герой следующего за «Гостями» отрывка «На углу маленькой площади... » Валериан Володский — несколько сниженный по сравнению с Минским вариант, даже слегка карикатурный [7, с. 121].
Прозаические наброски «Гости съезжались на дачу... » (1828-1830) и «На углу маленькой площади... » (1829-1830) хронологически и тематически очень близки. Планы двух набросков имеют много общего: мотив адюльтера, неверность героя своей любовнице, появление в свете молодой девушки, женитьба на ней молодого человека (во втором плане — намек на его предстоящий брак с ней). Хотя задуман-
ное Пушкиным произведение «Ha углу маленькой площади...» несомненно перекликается с планом и отрывком «Гости съезжались на дачу.», содержание и художественная разработка тем и образов существенно изменились: второй фрагмент это не прямое продолжение первого, это новый подступ к той же теме.
План, непосредственно относящийся к отрывку «Гости съезжались на дачу.», написан по-французски и начинается словами «L'homme du monde». По этим первым словам этот план и принято обозначать в пушкиноведении. В первой части плана даны характеристики персонажей, расписаны сюжетные коллизии. Во второй части выстроена последовательность событий, отмеченная четырьмя пунктами, которые, возможно, соответствуют предполагавшемуся делению на главы. Как видно из плана, Пушкин намеревался нарисовать «картины жизни современного светского общества», в основе которых — «конфликт между "светом" и независимой женщиной» [9, с. 51], «стремление светской женщины жить вне всех условий света» [3, с. 309].
Начальные слова плана подсказали Б. В. Томашевскому возможность связи пушкинского замысла с романом французского писателя Жака-Арсена-Франсуа-Поликарпа Ансело (Ancelot, 1794-1854) «Светский человек» («L'homme du monde», 1827) [10, с. 789]. Эту точку зрения разделила Л. И. Вольперт, посвятившая этому специальную работу [2]. Однако Л. И. Вольперт рассматривает преимущественно сюжет супружеской неверности, судьбу женщины, попавшей в зависимость незаконной связи, но не очень уделяет внимание виновнику — самому «светскому человеку», а он, как представляется, заслуживает внимания.
Прямых свидетельств знакомства Пушкина с романом Ансело нет. Но Пушкин прекрасно знал этого автора, в его библиотеке сохранилась книга Ансело «Шесть месяцев в России» (Six mois en Russie. Lettres écrites à M.X.-B. Saintines, en 1826, à l'Epoque du Couronnement de S. M. l'Empereur, par M. Ancelot. Bruxelles, 1827 [5, с. 139] (в этой книге упомянут Пушкин — «молодой поэт большого таланта» и дан прозаический перевод «Кинжала» Пушкина). Пушкин знал о путешествии Ансело в Россию, прибывшего в свите маршала Мармона на коронацию Николая I (май 1826). В письме Вяземскому от 27 мая Пушкин пишет: «Читал я в газетах, что Lancelot в Петербурге, чорт ли в нем? Читал я также, что 30 словесников давали ему обед. Кто эти бессмертные? Когда приедешь в Петербург, овладей этим Lancelot (которого я ни стишка не помню) и не пускай его по кабакам отечественной словесности. Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда» [6, т. 10, с. 208]. По возвращении во Францию Ансело издал книгу «Шесть месяцев в России, письма, писанные г. Ансело г. Сэнтину в 1826 году, в эпоху коронации Его Императорского Величества». Книга вызвала интерес, отклики на нее писали Вяземский и Яков Толстой. Книга и отклики на нее не прошли мимо Пушкина: в «Северных цветах на 1828 год» Пушкин в статье «Отрывки из писем, мысли и замечания» иронизирует над тем, что «путешественник Ансело» получил сведения о русской словесности от Булгарина.
Роман Ансело «Светский человек» был достаточно популярен в России; в июле 1828 г. на сцене Каменноостровского театра в Петербурге французской труппой была сыграна пьеса «Светский человек», написанная Ансело по своему роману в соавторстве с Сэнтином, о чем сообщает «Северная пчела» (№ 91, № 93, № 108 за 1828 г.). В 1828 г. Пушкин посещает Петербургские театры. Тогда же он мог видеть комедию К. Бонжура «Муж-волокита, или Урок» (1824), которую он взялся переводить с намерением перенести действие в Россию. Там главным героем также явля-
ется аристократ, пресытившийся светскими развлечениями и собственной женой, он находит «вдову с племянницей» (в проекте пушкинской переделки) в Коломне (ср.: один из вариантов «На углу маленькой площади... » «В Коломне на углу маленькой площади»; один из пунктов плана — «Сцены в Коломне»). Тут, конечно, иной поворот сюжета, но тематически это близко зарисовкам о «светском человеке». Между прочим, Ансело в предисловии к своему «Светскому человеку» (а он предварил свой роман предисловием) объясняет, почему он решил обратиться к жанру романа. Он задумал изобразить сцены из жизни, нарисовать их точно и правдиво («retracer fidèlement les scènes de la vie») [11, с. 579] — и самый подходящий для этого жанр — комедия. Но ему представляется, что драматического сочинения будет недостаточно для того, чтобы «обнажить сердце» человека («mettre à nu le coeur») [11, c. 579], и потому он выбирает возможность более длительного повествования — форму романа.
Роман Ансело, написанный в традиции бытописательного светского романа, задуман автором как создание портрета того, кого принято называть «светским человеком». Кто такой «светский человек»? Что это значит в пушкинское время? Французский вариант «L'homme du monde» изначально имеет значение «человек благородного происхождения» (затем устар. «придворный») и во времена Ансело и Пушкина «человек, который живет в обществе и знает принятые там нормы», но само по себе это понятие имело определенный социальный смысл. Можно было быть просто «светским человеком» (ни литератором, ни политиком). Светский человек — это человек, проводящий время в салонах, в обществе и подчиняющийся законам этого общества ^м.: 4, с. 100-104]. Ансело в предисловии поясняет, как он расценивает понятие «l'homme du monde»: «Это наименование в принятом значении далеко от природы и правды, как и сам человек, носящий это наименование. Само понятие должно бы обозначать того, кто, живя среди равных себе, и видя в них своих единомышленников, обязан был бы споспешествовать им, благодаря тем возможностям, которыми его наградили природа и судьба. Он же, вместо того, счастливо пользуется своими талантами в корыстных интересах; делая карьеру и получая удовольствие от жизни, не считается с окружающими: удовлетворяя свои личные интересы; он соблазняет и, не задумываясь, бросает на произвол судьбы доверившихся ему женщин». [с. 579-580]. Его кредо: «Ne s'attacher à personne, et tenter de plaire au plus grand nombre, considérer tous les hommes comme des moyens, et n'avoir que lui pour objet; fuir le ridicule qui lui pourrait nuire, et ne pas reculer devant un vice qui ne nuit qu'aux autres» (Не привязываться ни к кому, стараться понравиться как можно большему числу людей, расценивать людей, как способ для достижения своих целей, думать только о себе, избегать быть смешным, там, где это может тебе навредить, не сторониться порока, если он опасен не тебе, а другим) [с. 579-580]. (Следует отметить, что чета Ансело были знатоками светской жизни — жена Ансело, Виржини Ансело, сочиняла пьесы, написала две книги о светских салонах, в которых отразился ее опыт, поскольку она сама была хозяйкой салона.)
Все приведенные характеристики во многом присущи пушкинскому «светскому человеку»: «Не привязываться ни к кому» — пушкинский персонаж из «На углу маленькой площади... » «боялся всяких обязанностей и выше всего ценил свою себялюбивую независимость» [6, Т. 6, с. 574]. Главное определение героя романа Ансело, бесконечно повторяемое. — «эгоист». Пушкинский персонаж (план «Гости съезжались на дачу... ») охарактеризован как « égoiste vaniteux"» (тщеславный эгоист)
[6, Т. 6, с. 765]. И все подчинено «холодному недоброжелательству света» («la froide malveillance du monde») [6, Т. 6, с. 765] с чьим мнением приходится считаться. Во-лодский («На углу маленькой площади...») говорит о себе: «Я человек светский и не хочу быть в пренебрежении у светских аристократов. Мне дела нет ни до их родословной, ни до их нравственности» [6, Т. 6, c 571]. Представители света циничны: «Véritable homme du monde, il ne cultive que les relations qui servent à ses plaisirs et à ses succès» (Настоящий светский человек поддерживает только те связи, которые могут послужить его удовольствиям и успехам) [11, с. 584]. Интересно отметить: Ансело в предисловии пишет о намерении «обнажить сердце» (mettre à nu le coeur) своего героя. Пушкин предваряет первую главу «На углу маленькой площади...» французским эпиграфом «Votre coeur est l'éponge imbibée de fiel et de vinaigre. Correspondance inédite» (Ваше сердце — губка, впитавшая желчь и уксус) [6, Т. 6, с. 570]. И все-таки герой Пушкина — не столь законченный злодей, как герой Ансело. В № 4 за 1828 г. «Сына Отечества» был опубликован перевод французской рецензии на роман Ансело из «Revue Encyclopédique», где одно из главных критических замечаний следующее: «Прошло уже то время, когда Светский человек, окруженный небольшим обществом равных себе, коих мнение было для него мнением общим, мог безнаказанно на все отваживаться в отношении к женщинам, не вовсе равным ему по состоянию». Поведение пушкинского героя, видимо, отвечает такому наблюдению: он много осмотрительнее персонажа Ансело, — «светский человек легко жертвует своим наслаждением и даже тщеславием <...> благоприличию» [6, Т. 6, c 566]. То, что характеризует поведение пушкинского героя в свете, это — эгоизм, но это — «благопристойный эгоизм» [6, Т. 6, с. 564]. Этот «благопристойный эгоизм» вынуждает его обладателей жениться по расчету. Героиня прозаического замысла «Роман в письмах», близкого рассматриваемым пушкинским наброскам, пишет о «светском человеке»: «человек светский; я могла ему понравится, но он для меня не пожертвует богатой невестой и выгодным родством» [6, Т. 6, с. 66]. В плане «Гостей» герой «en épouse une autre по расчету» (женится на другой по расчету) [6, Т. 6. с. 765].
Сюжетные линии романа Ансело перекликаются с некоторыми пунктами пушкинского плана: рассказ о соблазнении, появление в свете юной провинциалки, слухи о женитьбе. Начало пушкинского плана: «L'homme du monde fait la cour à une femme à la mode» (Светский человек ухаживает за модной дамой); у Ансело дано описание такой «модной дамы»: «Son esprit n'est pas moins remarquable que sa figure et ses sallies heureuses sont mille fois répétés, tout ce qui l'entoure est à ses pieds, on brigue un sourire, un mot, un regard, enfin c'est la femme à la mode» (Ее ум не менее примечателен, чем лицо, а ее остроумные замечания тысячу раз повторены, все окружающие — у ее ног, все ловят ее улыбку, слово, взгляд, словом — это модная дама) [11, с. 586]. Л. И. Вольперт обратила внимание на употребление (без перевода) выражения «l'homme du monde» в русском отрывке плана («Гости съезжались на дачу... »): «комната полна, около чая — приезд Зелии она отыскала глазами l'homme du monde и с ним проводит целый вечер». Л. И. Вольперт видит тут «намеренную аллюзию на роман Ансело» [2, с. 97].
Можно отметить и текстовые параллели: «Зинаида Вольская лишилась матери на шестом году от рождения. Отец ее, человек деловой и рассеянный, отдал ее на руки француженке, нанял учителей всякого рода и после уж об ней не заботился <.> Отец обрадовался случаю сбыть с рук модную невесту» [6, Т. 6, c. 563]. Ср. историю
юности Зинаиды Вольской с историей одной из героинь романа Ансело: «Je fus orpheline de bonne heure: une parente de ma mère surveilla mon éducation <...> dès que mon âge permit de penser au mariage, elle se délivra d'une suveillance incommode.» («Я осиротела очень рано: родственница моей матери занялась моим воспитанием <...> как только мой возраст позволил задуматься о замужестве, она избавилась от обременительной обязанности.») [11, с. 591]. Еще одна текстовая параллель: «Минский лежал еще в постеле, когда подали ему письмо. Он распечатал его зевая; пожал плечами, развернув два листа, вдоль и поперек исписанные самым мелким женским почерком» [6, Т. 6, с. 566]. Ср. со сценой из романа Ансело: «il prend les lettres que son valet de chambre vient de lui remettre <...> Il l'ouvre sans empressement <...> La négligence dédaigneuse avec laquelle il reçoit habituellement les lettres de madame d'Olban.» («он берет письма, которые ему подал лакей <...> Он неторопливо открывает его <...> Презрительная небрежность, с которой он обычно получает письма от госпожи д' Ольбан.») [11, с. 611].
Переводчик французской рецензии на роман Ансело из «Revue Encyclopédique» пишет: «Лучшие места в романе г. Ансело суть те, где он описывает парижское общество, особливо эпиграмматические намеки его на лица некоторых известных современников» («Сын Отечества»). О «современности» пушкинского наброска «Гости съезжались на дачу... » свидетельствует то, что не только главная героиня списана с натуры (общепринятым в пушкиноведении является предположение о том, что Агра-фена Федоровна Закревская, урожденная Толстая (1799-1879), является прототипом Зинаиды Вольской), но и другие персонажи, обозначенные в тексте начальными буквами, также имели реальные прототипы. В плане повести о «светском человеке» и «модной даме» («Гости съезжались на дачу... ») хозяйка дачи, где собирается избранное общество, названа «Гр. L — » (в черновом автографе — Гр. Л — »). Под этим инициалом подразумевается графиня Александра Григорьевна Лаваль (1772-1850), чья дача находилась на северо-западной оконечности Аптекарского острова, откуда открывался прекрасный вид на Каменный и Крестовский острова [1, c. 39]. Пушкин состоял с Лавалями в многолетнем знакомстве, 6 марта 1828 г. был с П. А. Вяземским у них на обеде, а 16 мая того же года читал у Лавалей «Бориса Годунова»; многие его друзья и знакомые входили в круг близких к ним людей. Буквой «Б» со звездочками назван мужской персонаж, который «несколько времени занимал ее (Зинаиды) воображение. <.> Весь его ум почерпнут из Liaisons dangeureuses, так же как весь его гений выкраден из Жомини. Узнав его короче, вы будете презирать его тяжелую безнравственность, как военные люди презирают его пошлые рассуждения» [6, Т. 6, с. 565]. Имеется в виду генерал-майор Дмитрий Петрович Бутурлин (1790-1849), военный историк, чьи труды пользовались в 1820-е гг. большой известностью. В 1819 г. в «Послании к к<н>. Горчакову» («Питомец мод, большого света друг.») Пушкин назвал его «невежд законодателем» [6, Т. 1, с. 370]. Имя Жомини (швейцарского военного историка и теоретика Генриха Жомини (Jomini, 1779-1869)), применялось к Д. П. Бутурлину (см. дневниковую запись Пушкина от 30 ноября 1833 г.: «Вчера бал у Бутурлина (Жомини)» [6, Т. 8, с. 29].
Конечно, с уверенностью утверждать , что роман Ансело попал в поле зрения Пушкина, невозможно. Но отмеченные параллели, совпадения, и главное сам интерес к теме позволяют считать гипотезу о связи пушкинских замыслов о «светском человеке» со «Светским человеком» Ансело небезосновательной.
Литература
1. Вайнштейн А. Л., Павлова В. П. К истории повести Пушкина «Гости съезжались на дачу.» // Временник Пушкинской комиссии 1966. Л.: Наука, 1969. С. 36-43.
2. Вольперт Л. И. План Пушкина «L'homme du monde» и роман Ж.-А. Ансело «Светский человек» (мотив «неверной жены») // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia IV: «Свое» и «чужое» в литературе и культуре. Тарту: Tartu Ulikooli Kirjastus, 1995. С. 87-103.
3. Гладкова Е. Прозаические наброски Пушкина из жизни «света» // Временник Пушкинской комиссии. М. — Л.: Изд-во АН ССР, 1941. Т. 6. С. 305-322.
4. Мартен-Фюжье А. Элегантная жизнь, или Как возник «весь Париж» 1815-1848. М.: Издательство им. Сабашниковых, 1998.
5. Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина (библиографическое описание). СПб., 1910. № 539.
6. Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М. — Л.: Изд-во АН ССР, 1950-1951.
7. Сидяков Л. С. «Евгений Онегин» и замысел «светской повести» 30-х годов XIX (к характеристике Онегина в седьмой главе романа) // Замысел, труд, воплощение. М.: Изд-во Московского университета, 1977. С. 118-124.
8. Сидяков Л. С. «Евгений Онегин» и незавершенная проза 1828-1830-х годов (характеры и ситуации) // Проблемы пушкиноведения. Л., 1975. С. 28-39.
9. Сидяков Л. С. Художественная проза А. С. Пушкина. Л.: Редакционный издательский отдел ЛГУ им. Петра Стучки, 1973.
10. Томашевский Б. В. Комментарии // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. 2-е изд. М. — Л.: Изд-во АН ССР, 1956-1958. Т. 6.
11. Ancelot. Oeuvres complètes. Paris, 1858.
Об авторе
Дмитриева Нина Львовна — кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук. Санкт-Петербург, Россия.
E-mail: ninalvovna@mail.ru
N. Dmitrieva
«A SECULAR MAN» IN PUSHKIN'S PROSE AT THE END OF 1820-1830-s AND AN ANCELOT'S NOVEL «L'HOMME DU MONDE»
The main topic of the article is a Jacques-François-Polycarpe Ancelot's novel «L'homme du monde» as one of the possible sources of Pushkin's prose ideas at the end of 1828-1830 s.
Key words: Pushkin, prose, source, secular man, secular novel.
About the Author
Nina Dmitrieva — Candidate of Philological Sciences, Senior Research Fellow at the Institute of Russian Literature (Pushkinskii Dom) at the Russian Academy of Sciences in St. Petersburg, Russia.
E-mail: ninalvovna@mail.ru
