CC BY
89
DOI 10.24411/9999-001А-2018-10080 УДК: 902/904
С.В. Горохов Институт археологии и этнографии СО РАН (Новосибирск) [email protected]
Сведения из путевого дневника И.Г. Гмелина о планиграфии Чаусского острога
Исследование выполнено в рамках проекта по гранту РФФИ № 18-09-00150
Аннотация
История Чаусского острога находится в центре внимания исследователей истории русского освоения Верхней Оби в XVII—XVHI вв., так как этот пункт, находясь на пересечении сухопутной и водной магистрали, имел ключевое значение для развития ситуации в регионе. Историки давно обратили внимание на описания планиграфии острога, однако источник, содержащий самые подробные сведения, остался вне поля зрения серьезных исследователей — это путевой дневник И.Г. Гмелина. В статье дан обзор источников по планиграфии Чаусского острога, приведен полный перевод фрагмента текста И.Г. Гмелина, посвященного планиграфии острога, выполнена графическая реконструкция на основе этого описания. По данным на 1741 г. острог был прямоугольной формы (100 х 64 м), стены тарасные с четырьмя угловыми и двумя проезжими башнями в противоположных стенах, окружен рвом, надолбами и рогатками. Приведено подробное описание размещения строений на территории двора острога.
Ключевые слова: Чаусский острог, Новосибирская область, Д. Лаврентьев, Д. Белл, Д.Г. Мессершмидт, С.Л. Владиславич-Рагузинский, Г.Ф. Миллер, И.Г. Гмелин, П.С. Паллас, И.П. Фальк, XVIII в.
S.V. Gorokhov Institute of Archeology and Ethnography (Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Novosibirsk) [email protected]
Data from I.G. Gmelin's Itinerary on the Chaussky Ostrog Planigraphy
Abstract
The history of the Chaussky Ostrog is carefully studied by those scientists specialized in the Russian development of the Upper Ob region in the 17th—18th centuries as this place is located at the junction of the overland and water transport arteries, played a key role for development of the situation in the region. The historians paid their attention to the description of the Ostog's planigraphy long ago, however the source containing the most detailed data remained neglected by the most prominent researchers, i.e. I.G. Gmelin's itinerary. The article includes a summary of the sources related to the Chaussky Ostrog's planigraphy, a fully translated abstract from I.G. Gmelin's text devoted to the Ostrog's planigraphy; besides, a graphical model based on this description is provided. According to the 1741 data, the Ostrog was rectangular (100x64 m), had taras walls with four corner and two passable towers located in the opposite walls, was surrounded by a graff, post obstacles, and chevaux de frise. There is a detailed description of location of buildings on the territory of the Ostrog yard.
Key words: Chaussky Ostrog, Novosibirsk Region, D. Lavrentiev, D. Bell, D.G. Messerschmidt, S.L. Vladislavich-Raguzinsky, G.F. Miller, I.G. Gmelin, P.S. Pallas, I.P. Falk, the 18th century
На территории Новосибирской области ключевым военно-административным центром в первой половине XVIII в. был Чаусский острог, значение которого распространялось далеко за пределы современных границ области. В первую очередь это было связано с особенностями его месторасположения — на сухопутном пути между Тарой и Томском (Московско-Сибирский тракт) и водном пути между металлургическим районом на Алтае и Томском. Дальнейшая судьба этого населенного пункта сложилась
таким образом, что его точное месторасположение сейчас не известно, но, вероятнее всего, занято строениями современной д. Чаус Колыванского района. В условиях, когда памятник не доступен для непосредственного археологического изучения, отдельные аспекты его истории могут быть восстановлены по письменным источникам. Цель настоящей работы заключается в реконструкции планиграфи-ческой структуры Чаусского острога по письменным источникам XVIII в.
В настоящее время исследователям доступно несколько описаний Чаусского острога XVIII в. Самое раннее из них относится к январю 1714 г. (спустя половину года после завершения строительства острога). Согласно челобитной руководителя строительства Д. Лаврентьева царю: «...всей рубленой в две стены с преградами и покрыл весь тесом. А по углам, государь, того острога построены четыре башни да в стенах две башни с проезжими ворота и з запускными решетки. И покрыл те все башни в две тесницы, а мерою, государь, тот острог длина пятьдесят сажен поперек, тридцеть сажень печатных. А околотого острогу с трех — с полоденную, з западную, з северную стран — выкопан глубокий ров. А от восточная страны вышепомянутая река Чаус, которая течет с южныя страны под север. А подле рва устроены рогатки. А от Чауса реки с южной страны к западу поставлены надолбы до Болшаго озера, которое обошло с южныя страны к северу» [Долгова, Резун, 1984, с. 225].
В самом конце января 1720 г. через Чаусский острог проехало посольство Л.В. Измайлова, направлявшееся в Китай. В составе посольства находился Джон Белл, который в своих путевых заметках сообщил о Чаусском остроге следующее: «небольшая крепостца, огражденная рвом и тыном, снабденная многими пушками и стрегомая несколькими пограничными войсками для сопротивления калмыцким набегам» [Русско-китайские., 1978, с. 502]. В этом описании прежде всего обращает на себя внимание то, что автор в качестве типа стен указал тын.
Следующее известие о Чаусском остроге относится к 21 марта 1721 г., когда через него проследовал Д.Г. Мессершмидт по пути из Тары в Томск. Он оставил крайне скупое описание острога, отметив лишь, что крепость построена из дерева [Messerschmidt, 1962, с. 76].
2 марта 1726 г. через острог во главе посольства в Китай проехал С.Л. Владиславич-Рагузинский, который также в нескольких словах отметил Чаусскую крепость: «крепосца деревянная рубленая четвероуголь-ная з башнями» [Русско-китайские., 1990, с. 195].
По состоянию на октябрь 1734 г. Г.Ф. Миллер описывает Чаусский острог следующим образом: «построен в 1713 г. четырехугольным, по образцу Томской крепости, с двумя воротами и шестью боевыми башнями, которые снабжены артиллерией из медной двухфунтовой, двух чугунных двухфунтовых и двух чугунных однофунтовых пушек. В остроге есть церковь, посвященная Илье пророку, изба приказчика, судная изба вместе с амбарами. Вокруг протянут ров, вокруг которого еще установлены рогатки и надолбы» [Элерт, 1988].
Вечером 6 июня 1741 г. в Чаусский острог прибыл И.Г. Гмелин, который следовал сухим путем из Томска в Тару. Здесь он пробыл до 13 июня. Оставленное им описание Чаусского острога в настоящее время является наиболее полным и подробным из известных. Приведем его полностью: «Крепость представляет собой вытянутый четырехугольник из лежащих бревен, восточная и западная стороны которого сорок шесть саженей и один аршин в длину. В середине южной и северной стороны, а именно в каждой есть башня, снизу снабженная воротами и кроме этих двух башен на каждом углу есть башня
для стрельбы. Вокруг южной, западной и северной стороны тянулся глубокий ров, который с южной и северной стороны вплотную подходит к реке. Вокруг рва расположены надолбы и вокруг них установлены рогатки для большей укрепленности. При первоначальном возведении укреплений были еще установлены надолбы от южной стены на запад на протяжении двух сотен саженей до большого безымянного озера, иногда едва-едва можно видеть дыры, так как, стоящие бревна (надолбы — С.Г.), были забиты (в землю — С.Г.). Внутри крепости с южной стороны к востоку от ворот расположен цейхгауз, рядом с которым ближе к воротам расположены другие несколько меньшие надолбы. К западу от этих ворот и на некотором расстоянии от стены расположено караульное помещение вместе с небольшой кладовой и другими помещениями, в которых находится всевозможная церковная утварь. Судная изба стоит у восточной стены недалеко от южной. Между ней и южной стеной расположен царский винокуренный погреб. Дом командующего стоит у этой же стены почти посередине. Пять амбаров с провиантом и соляной амбар были выстроены в два ряда вдоль северной стороны западнее ворот и тянутся едва ли не до западной стороны. Деревянная церковь, посвященная Пророку Илье, стоит почти в середине крепости или несколько ближе к южной стороне»1 ^теНп, 1752, с. 88—90].
Ранее исследователи уже обращались к путевым дневникам И.Г. Гмелина для характеристики Чаусского острога. Н.А. Миненко при подготовке рукописи книги «По старому Московскому тракту» использует большое количество данных из этого произведения. Однако заимствования, на наш взгляд, носят отрывочный и несколько хаотичный характер. Кроме этого, при переводе оригинального текста допущены грубые ошибки содержательного характера. Еще более странным представляется то, что опытный специалист по истории Новосибирского Приобья ХУШ в. проигнорировала столь подробное описание Чаусского острога [Миненко, 1990, с. 34]. Вероятно, Н.А. Миненко лично не изучала работу И.Г. Гмелина, а положилась на перевод или пересказ этого фрагмента книги неизвестного нам лица, которое само определяло, что важно, а что второстепенно.
В 2017 г. вышла статья А.Л. Автушковой, в которой она приводит описание Чаусского острога И.Г. Гмелиным. Перевод изобилует фактологическими неточностями. Их так много, что у читателя неизбежно сложится искаженное впечатление о плани-графии острога, поэтому во избежание возможной трансляции другими исследователями ошибочных сведений, мы перечислим все неточности, касающиеся планиграфии: 1) «Подробное изложение фактов (И.Г. Гмелиным — С.Г.), вплоть до промера расстояний между внутренними постройками» (у И.Г. Гмели-на ничего не сказано о промерах расстояний между постройками); 2) «Крепость в плане представляла собой четырехугольник из поднятых вверх бревен» (из такой формулировки не ясно, о каком типе стен идет речь, И.Г. Гмелин пишет о стенах из лежащих (т.е. горизонтально расположенных) бревен); 3) «В каждом углу имелись сторожевые башни» (у
1 Перевод автора
И.Г. Гмелина — башни для стрельбы); 4) «На южной и северной сторонах располагались дополнительные башни, одна из которых была снабжена въездными воротами» (по И.Г. Гмелину ворота имелись в обеих башнях); 5) «Западная башня также имела ворота» (во-первых, в путевом дневнике нет упоминания о западной башне, во-вторых, в западной стене есть только угловые башни и ни одна из них не упомянута как проезжая); 6) «Внутри был расположен арсенал» (следует переводить как цейхгауз, так как круг функций у арсенала существенно шире); 7) «К западу от него (цейхгауза — С.Г.) имелся другой, чуть поменьше» (к западу от цейхгауза строений не было, там располагались надолбы, защищавшие цейхгауз со стороны ворот); 8) «Дом командующего находился... недалеко от подвала» (должно быть: между домом командующего и винокуренным погребом), почти в центре (должно быть: посередине восточной стены); 9) «В северо-западной стороне острога в два ряда были построены пять домов для хранения провианта и соли» (должно быть: шесть амбаров, пять из которых для провианта, а один для соли); 10) «В центре крепости стояла деревянная церковь Святого Ильи» (должно быть: Ильи Пророка) [Автушкова, 2017, с. 111—112].
10 июня 1741 г., в день когда И.Г. Гмелин еще находился в остроге, для Г.Ф. Миллера и по его запросу была составлена «Запись в Чаусском присутствии о заведении Чаусского острога», содержащая некоторые сведения о конструкции острога и его планиграфии: «Чеуской острог весь рубленой, в две стены с переградамии покрыт весь тесом, а по углам четыре башни да в стенах две башни — и с проезжими воротами и з запускными решетками и покрыты оные шесть башен в две теснины.. В остроге казенное строение — церковь свята пророка Ильи, построена в 719 году; двор, где прикащики живут, судная изба, пять анбаров, в которые принимаетца с чеуских плательщиков четвериковой провиант да анбар с казенною продажною солыо» [Долгова, Ре-зун, 1984, с. 225—226]. Данное описание полностью соответствует описанию, составленному И.Г. Гмели-ным в те же самые дни.
В одной из научно-популярных работ Н.А. Ми-ненко без ссылки на источник приведено подробное описание двора приказчика на территории острога: «двор, где живут прикащики, в нем строения: горница с казенкою, изба черная, меж ими сени, у горницы и у избы двери на крюках железные; во дворе скоцкая изба, по нижную стороны горницы клеть, под клетью погреб, промеж клети и горницы сени, и с тех сеней выход забран в заплот досками в пояс, промеж выходом баня с предбанником, под горницею подвал, двор забран в заплот. Против горницы подвал с выходом» [Миненко, 1989, с. 86]. Судя по контексту, это описание может относиться к 1731, 1740 или 1741 г.
В 1772 г. в Чаусском остроге побывал П.С. Пал-лас, который дал характеристику крепости всего в нескольких словах: «Место сие окружено развалившимся забором; в нем одна церковь» [Паллас, 1788, с. 7].
В 1772 г. через острог проезжал И.П. Фальк, который также был очень лаконичен: «был построен в 1671 году и имеет деревянное укрепление с 6 башнями. Ныне в самом остроге находится церковь,
соляные и хлебные магазины, но они очень ветхи» [Фальк, 1824, с. 431]. В этом описании странным представляется год основания острога, существенно расходящийся с общепринятой датой.
На основе доступных описаний острога краевед К.П. Зайцев выполнил графическую реконструкцию крепости (ил. 1). Как можно видеть на рисунке, с путевым дневником И.Г. Гмелина он знаком не был, так как проезжие башни показаны в смежных стенах, постройки на территории острога расположены иначе и пр. Представляется странным, что форма острога в плане квадратная, хотя в челобитной Д. Лаврентьева указаны длины сторон, предполагающие прямоугольную форму крепости.
Приняв за основу данные И.Г. Гмелина, мы выполнили собственную графическую реконструкцию планиграфии острога (ил. 2). Один из важнейших параметров при реконструкции — это форма и протяженность укреплений. В путевом дневнике И.Г. Гмелина указана точная длина сторон крепости параллельных реке (46 сажень и 1 аршин (100 м)) и сказано, что форма острога четырехугольная. При этом протяженность сторон, перпендикулярных к реке, не указана, поэтому мы позаимствуем соответствующие данные из челобитной Д. Лаврентьева (30 саженей). Другой важный параметр — конструкция стен. У И.Г. Гмелина сказано, что стены из лежащих бревен. Это могут быть как тарасы, так и городни и заплот. Поэтому вновь приходится обращаться к челобитной Д. Лаврентьева, в которой сообщается, что стены имели тарасную конструкцию («рубленный в две стены с преградами»). Относительно количества, места расположения и функционального назначения башен, характера и расположения рва, расположения надолбов и рогаток, а также о плани-графии внутреннего двора острога путевой дневник дает исчерпывающую информацию. Планиграфия двора командующего реконструирована по материалам Миненко [Миненко, 1989, с. 86].
Путевой дневник И.Г. Гмелина содержит обширный материал о планиграфии русских укрепленных пунктов в Сибири, которые он лично посетил, что дает возможность создать достаточно ясную картину об архитектуре и состоянии сибирских острогов и городов во второй половине 1730-х — первой половине 1740-х гг.
Список литературы
1. Автушкова А.Л. Русские остроги и форпосты на территории современной Новосибирской области в описании Иоганна Готлиба Гмелина // Культура русских в археологических исследованиях. — Омск: Изд. дом «Наука», 2017. — С. 110—114. — URL: https:// elibrary.ru/download/elibrary_30632382_75615517.pdf (дата обращения: 21.04.2018).
2. Долгова С.Р., Резун Д.Я. Новое о Чаусском остроге XVIII в. // Исследования по истории общественного сознания эпохи феодализма в России. (Археография и источниковедение Сибири). — Новосибирск: Наука, 1984. — С. 224—228.
3. Миненко Н.А. По старому Московскому тракту. — Новосибирск: Новосиб. кн. изд-во, 1990. — 184 с.
4. Миненко Н.А. Русские остроги и форпосты на
территории Новосибирского Приобья и Барабы // Памятники Новосибирской области. Памятники археологии. Памятники истории. Памятники архитектуры. — Новосибирск: Новосиб. кн. изд-во, 1989. — С. 80—91
5. Молодин В.И., Бородовский А.П., Троицкая Т.Н. Археологические памятники Колыванского района Новосибирской области. — Новосибирск: Наука. Сиб. изд. фирма РАН, 1996. — 192 с.
6. Паллас П.С. Путешесгае по разнымъ провинщямъ Росайскаго государства. Часть третья. Половина вторая. 1772 и 1773 годов. — Санкт-Петербург: при Имп. Акад. наук, 1788. — 481 с.
7. Русско-китайские отношения в ХУШ веке. Материалы и документы. — Т. 1. 1700—1725. — М.: Изд-во «Наука», 1978. — 703 с.
8. Русско-китайские отношения в ХУШ веке. Материалы и документы. — Т. 2. (1725—1727). — М.: Наука. Гл. ред. вост. лит., 1990. — 668 с.
9. Фальк И.П. Полное собраые ученыхъ путешествм по Росш, издаваемое Императорскою Академiею Наукъ, по предложенюея президента. Т. 6. Записки Путешес^я Академика Фалька. — Санкт-Петербург: при Имп. Акад. наук, 1824. — 560 с.
10. Элерт А.Х. Историко-географическое описание Томского уезда Г.Ф. Миллера (1734 г.) // Источники по истории Сибири досоветского периода. — Новосибирск: Наука, 1988. — С. 59—101.
11. Gmelin J.G. Reise durch Sibirien, von dem Jahr 1740 bis 1743. — Göttingen: verlegts Abram Vandenhoecks seel. — Wittwe, 1752. — 700 s.
12. Messerschmidt D.G. Forschungsreise durch Sibirien 1720—1727. — B. 1: Tagebuchaufzeichnungen, 1721— 1722. — Berlin: Akademie-Verlag, 1962. — 380 s.
Ил. 1. Графическая реконструкция Чаусского острога по К.П. Зайцеву (рис. Е.В. Сизиковой) [Молодин, Бородовский, Троицкая, 1996, с. 159]
Ил. 2. Графическая реконструкция Чаусского острога по И.Г. Гмелину и Д. Лаврентьеву (выполнена автором). 1—4 — угловые башни; 5, 6 — проездные башни; 7—12 — пять продовольственных и один соляной амбар; 13 — церковь Ильи Пророка; 14 — склад церковной утвари; 15 — караульное помещение; 16 — изба черная; 17 — сени; 18 — горница с казенкою и подвалом; 19 — сени; 20 — клеть с погребом; 21 — изба для скота; 22 — судная изба; 23 —цейхгауз; 24 — царский винокуренный погреб
