CC BY
49М&
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
УДК 343.31
Екишева Анастасия Дмитриевна Национальный исследовательский университет
«Высшая школа экономики» Факультет права Россия, Москва Anastasia.ekisheva@yandex.ru Ekisheva Anastasiia National Research University «Higher School of Economics» Faculty of Law Russia, Moscow
СУВЕРЕНИТЕТ НАРОДА ЛИШЬ ФИКЦИЯ, СУВЕРЕННА ЛИШЬ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ Аннотация: в настоящей статье последовательно доказывается несостоятельность концепции «народного суверенитета», невозможность воплощения ее на практике. Автором рассматривается возникновение понятия «народного суверенитета», предпринимается попытка выявить сущность данной концепции, а также критически осмыслить работы теоретиков и философов права, настаивающих на верховенстве народного суверенитета в ряде современных государств.
Ключевые слова: теория государства, народный суверенитет, народовластие, государственный суверенитет, юридическая фикция.
POPULAR SOVEREIGNITY IS А FICTION, ONLY THE STATE AUTHORITY IS SOVEREIGN Annotation: this article consistently proves the failure of the concept of "popular sovereignty", the impossibility of translating it into practice. The author examines the
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
origin of the concept of "popular sovereignty" and attempts to identify the essence of
this concept, as well as critically interpret the work of theorists and philosophers of law who insist on the supremacy of popular sovereignty in a number of modern states.
Key words: theory of the state, popular sovereignty, democracy, state sovereignty, legal fiction.
Несмотря на то, что эпоха расцвета мифологии осталась в далеком прошлом, создается впечатление, что некоторые общепринятые теоретические представления о государстве базируются именно на мифологических представлениях. Веками философы, политологи, юристы пытаются найти идеал формы правления, государственного устройства и политического режима, выделить наиболее значимые характеристики социальных институтов, а также проверить выдвинутые гипотезы и предположения на практике. И с последним возникают проблемы: далеко не все, что на первый взгляд безупречно в теории, действительно имеет место в реальном мире. Недоработанные, до конца не понятные идеи, гипотезы и теории, содержащие значительные «дефекты» и пробелы, вероятно, для создания видимости прогресса признаются достоверными, получают закрепление в различных источниках права и впоследствии становятся общепринятыми и общеобязательными. Такого рода фикции не только «засоряют» мир права своими пустыми и ничего не значащими понятиями, но и создают некую иллюзорность и даже опасность для людей, которые слепо в них верят.
Одной из главных фикций в теории государства на данный момент предстает концепция якобы существующего «народного суверенитета». Одна из целей настоящей статьи - показать несостоятельность данной концепции, невозможность воплощения ее на практике. Для этого необходимо проследить, как возникло понятие «народного суверенитета», попытаться выявить его сущность (а точнее, отсутствие таковой) и указать на ошибки, допущенные
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
теми, кто пытался развить это понятие и даже признать его одним из
важнейших признаков правового государства.
Что такое суверенитет в исконном его значении? Как отмечает в своей монографии А.Л. Бредихин [1, а 3], в истории политико-правовой мысли категория суверенитета до сих пор не получила чёткого универсального понятия. Впервые употребивший данный термин Жан Боден определял его как «политическое превосходство государственной власти в пределах территории определенной страны» [2, а 18]. Подчеркнём, в исконном смысле данное понятие напрямую связано с верховенством и независимостью государственной власти, дискуссии же об её источнике являлись по сути вторичными. Трактовку абсолютного суверенитета довёл до «апогея» Томас Гоббс, подчеркивавший, что к состоянию суверенитета индивидов можно вернуться только вследствие ликвидации государства [3, а 134 - 143]. В разных вариациях эта идея прослеживается в трудах Б. Спинозы, В.Н. Хропанюка, Р.Т. Мухаева, Э.Л. Кузьмина и др.
Как зародилась иллюзорная идея народовластия? В 17-18 вв.
логически стройную доктрину «абсолютного суверенитета» вытеснила концепция ограниченного суверенитета [1, а 8]. Её отстаивали приверженцы теории общественного договора, такие как Д. Локк, полагающий, что всякая власть истекает от народа, Ш. Монтескье, разрабатывающий теорию разделения властей исходя из идеи народного суверенитета и другие. Ж.-Ж. Руссо, как самый яркий представитель данной теории, в трактате «Об общественном договоре» [4, а 210 - 212] отстаивает концепцию абсолютной, неотчуждаемой власти народа - народного суверенитета, суть которого заключается в его общей воле. Однако в процессе последующих размышлений даже он пришел к выводу о практической не реализуемости этой идеи. Гуго Гроций, несмотря на принятую концепцию договорного происхождения государства, в своем учении о конкретном носителе верховной власти также отверг идею народного суверенитета, обосновывая это тем, что раз народ мог
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
подчинить себя власти монарха, суверенным назвать его никак нельзя [5, а 20].
Ввиду острых противоречий между столь разными сущностными признаками суверенитета, стали разделять это понятие на две категории.
Деление суверенитета на политический (фактический) и юридический (формальный) впервые было предложено М. Ориу [6, а 49] и впоследствии разработано и развито многими мыслителями. Если под юридическим суверенитетом понимается безусловное господство государства [1, а 17], то абсолютизация политического (содержательного) критерия суверенитета приводит к той самой идее о «фактическом полновластии нации». Безусловно, политическая и юридическая стороны суверенитета находятся в диалектическом единстве как «форма и содержание» [1, а 18 - 19], поскольку он всегда является целостным явлением. Однако даже, если определить юридический суверенитет как формальное абсолютное верховенство государственной власти и сосредоточить внимание на сущности политического суверенитета, верховенства народа, его общей воли или чего-либо еще обнаружить в нем все равно не удастся.
В чем выражается утопичность народного суверенитета? Во-первых, как уже отмечено, суверенитет - это целостное, неделимое, абсолютное явление. Если говорить о власти народа, то она не должна быть чем-то ограничена. Однако в тех же самых идеях Гоббса и Локка народ «хоть и является источником политической власти, он лишен полновластия» [7, а 41]. Все попытки легитимировать народный суверенитет оказываются тщетными. К примеру, следующее определение народного суверенитета: «обусловленная общей волей граждан государства неограниченная власть народа, которая осуществляется во всех сферах жизни и установленных Конституцией и законами организационно - правовых формах» [8, а 94], - противоречит самой идее этого явления, как неограниченного, поскольку помещает его в рамки определенных законом форм. Подчинение государственной власти при реализации прав народонаселения рушит все доводы, отстаивающие
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
существование народного суверенитета.
Во - вторых, даже технически определить «кто есть народ» невозможно ввиду отсутствия позволяющего это сделать единого критерия [7, а 42 - 43]. Так, некоторые категории граждан в Российской Федерации не имеют права участвовать в выборах, быть избранными на должности в органы государственной власти. Неужели их нельзя отнести к «народу»? Анализируя реальную картину реализации народом своих полномочий, П.Ю. Нечаев приходит к выводу, что исторической науке вообще «неизвестно конкретное событие, когда народ как единое целое принимал решения» [7, а 43 - 44]. Даже референдум, признанный способ осуществления «непосредственной демократии», вряд ли можно назвать таковым. Как отмечает Г. Курскова, «народный суверенитет, закрепленный в конституциях демократических государств, не ведет к практическому осуществлению прямого политического господства народа. Учитывая то, что референдум - явление весьма редкое и проводимое только по определенным вопросам, а на выборах население избирает органы власти и отстраняется от дальнейшего участия в решении государственных вопросов, можно сказать, что власть принадлежит народу в небольшой степени» [9, а 48 - 51]. В-третьих, как это ни банально, там, где существует государственная власть, возможен только государственный суверенитет [10]. Идея народовластия сама по себе искажает смысл государственной власти как таковой, поскольку создает ощущение дуализма власти государства и власти народа.
Для чего нужна надуманная концепция народного суверенитета? Ответ на этот вопрос можно найти у некоторых современных юристов и ученых: В.С. Нерсесянца, В.В. Иванова, Е.В. Ильиной, В.А. Четвернина и др. В.С. Нерсесянц отмечает, что такие фикции, как «народный суверенитет», «народовластие», «непосредственная власть народа», призваны легитимировать реальное господство политических элит в современных государствах [11, а 614]. Любому государству крайне полезно «вменить нации» суверенитет для
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
сохранения его политического единства [12, а 17]. Действительно, сегодня
положения о суверенитете народа (нации) содержатся в текстах конституций большинства демократических государств, в том числе и в России. Одно из самых распространенных обоснований этой фикции является то, что отрицание данного принципа может привести к нарушению общемировой системы демократических ценностей. Видимо, от того, что он декларируется в законах различных стран, в обществе устанавливается стабильность, законность и правопорядок.
Резюмируя вышесказанное, можно сделать вывод, что народный суверенитет - это юридическая фикция; ни в одной из проанализированных работ не встретилось обоснованное, неопровержимое доказательство его существования. Сама идея осуществления власти народом противоречит сущности абсолютного суверенитета, принадлежащего государственной власти, однако легитимация народовластия создает видимость того, что власть всецело принадлежит народу и при этом им же осуществляется. В ближайшее время с реальной действительности вряд ли удастся снять маску демократичности, но о том, что от желания и воли большинства ничего не зависит, стоит знать.
Список литературы
1. Бредихин А.Л. Суверенитет как политико-правовой феномен. — М.: ИНФРА-М, 2011. 128 с.
2. Черняк Л.Ю. Общетеоретические проблемы государственного суверенитета: дис. ... канд. юрид. наук. - Челябинск, 2007. 416 с.
3. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. - М.: Мысль. 1991. 503 с.
4. Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты // Пер. с фр. - М.: «КАНОН-пресс», 1998. 416 с.
5. Гроций Г. О праве войны и мира: Репринт. с изд. 1956 г. - М.: Ладомир, 1994. 868 с.
Российская юстиция в XXI веке:_
реалии, проблемы, перспективы
6. Ориу М. Основы публичного права. - М., 1929. 572 с.
7. Нечаев П.Ю.: Принцип народного суверенитета: проблемы теории и практики // Ленинградский юридический журнал. 2014. С. 40 - 46.
8. Конституционное право России: учеб / отв. ред. А.Н. Кокотов и М.И. Кукушкин. М.: Юристъ, 2003. 583 с.
9. Курскова Г. Идея народного суверенитета в западной политико-правовой мысли // Закон и право. - № 9. 2008. С. 48 - 51.
10. Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий. Под общ.ред. В.А. Четвернина // Центр конституционных исследований Московского Общественного Научного Фонда//Москва [Электронный ресурс] URL: https: //www.hse.ru/data/2016/10/25/1110642287/constitution.pdf (дата обращения: 14.09.2019).
11. Проблемы общей теории права и государства: учеб. для вузов / под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2004. 832 с.
12. Иванов В.В. Теория государства - М: Изд. Дом Гос. ун-та - Высшей школы экономики, 2010. 288 с.
