CC BY
369
УДК 343.2
СУЩНОСТЬ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА В СООТВЕТСТВИИ С РОССИЙСКИМ УГОЛОВНЫМ
ЗАКОНОМ
С.А. Корнеев
Посвящена рассмотрению принудительных мер медицинского характера. Уголовный закон содержит ряд противоречивых положений, что затрудняет восприятие сущности рассматриваемого института. Представляется, что данный пробел может быть восполнен с учетом имеющихся доктринальных исследований, однако и в юридической литературе возникают определенные трудности при решении заявленной проблемы. В заключении приводится авторское видение сущностных признаков принудительных мер медицинского характера и формулируется понятия рассматриваемого явления.
Ключевые слова: уголовная ответственность; иные меры уголовно-правового характера; принудительные меры медицинского характера; меры безопасности.
Исторически сложилось, что наказание представляло собой единственную формой реализации уголовно-правового воздействия. С течением времени указанная мера государственного принуждения перестала в полном объеме и должным образом удовлетворять социально-правовым потребностям общества, а в ряде случаев превратилась в нерациональную реакцию государства на факт совершения «преступления». Указанная ситуация сложилась ввиду увеличения роста общественно-опасных деяний, совершенных лицами, страдающими врожденным либо приобретённым психическим недугом, что явилось предпосылкой к развитию, формированию и законодательной регламентации принудительных мер медицинского характера. Сущность последних на разных этапах развития государства понималась по-разному: от вида наказания, материального выражения уголовной ответственности, - до иной меры уголовно-правового характера (действующий Уголовный кодекс Российской Федерации - далее УК РФ). К сожалению, принудительные меры медицинского характера до сих пор не получили определения на уровне уголовно-правовой нормы, что является существенным пробелом в российском уголовном праве. От определения данного понятия зависит понимание сущности соответствующих мер, а также целей и оснований их назначения.
Анализ положений УК РФ свидетельствует, что применение иных мер уголовно-правового характера, в том числе принудительных мер медицинского характера, связано с юридическим фактом в виде совершения преступления (ч. 2 ст. 2, ч. 1 ст. 6, ч. 2 ст. 7 УК РФ). Следовательно, принудительные меры медицинского характера являются одной из форм реализации уголовной ответственности. В то же время слово «иной» имеет однозначное энциклопедическое толкование - «не этот», «другой» [1, с. 45], «отличающийся от этого» [2, с. 248]. Представляется, что наказание, будучи юридически значимым признаком дефиниции преступления (ст. 14 УК РФ), и иные меры
99
уголовно-правового характера не могут являться тождественными категориями. Более того, основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом (ст. 8 УК РФ). В соответствии же с нормами УК, лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики не подлежит уголовной ответственности - в отношении него могут быть назначены - принудительные меры медицинского характера (ст. 21; п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ).
Вышеизложенное свидетельствует о том, что:
- лицо, совершившее общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности;
- общественно опасное деяние невменяемого не может быть признано преступным;
- иные меры уголовно-правового характера не могут быть представлены в качестве формы реализации уголовной ответственности.
Таким образом, сущность принудительных мер медицинского характера на законодательном уровне четко не определена, вследствие чего, полагаем, что данный пробел может быть восполнен только с учетом имеющихся доктринальных исследований.
Обращаясь к науке уголовного права стоит отметить справедливость суждения М.В. Бавсуна, что, несмотря на достаточно длительную историю существования принудительных мер медицинского характера, в УК РФ до сих пор не определена правовая природа данной меры. При этом некая законсервированность обозначенной проблемы существует на фоне стабильно высокой потребности в ее применении [3, с. 183].
В настоящее время сущность принудительных мер медицинского характера в специализированной литературе представлена рядом доктринальных подходов, которые, с определенной долей условности, можно систематизировать следующим образом:
- принудительные меры медицинского характера в целом, либо назначаемые наряду с наказанием, представляют собой форму реализации уголовной ответственности, ее составную часть [4, с. 29; 5, с. 234];
- принудительные меры медицинского характера - это собирательный институт уголовного права, к содержанию которого, помимо законодательно определённых мер, необходимо относить отсрочку отбывания наказания больным наркоманией, так как лишения и ограничения, возникающие в процессе ее реализации, имеют медицинский характер [6, с. 183];
- принудительные меры медицинского характера - это предусмотренные уголовным законом «меры безопасности» [7, с. 234; 8, с. 103];
- принудительные меры медицинского характера являются иными, обособленными от уголовной ответственности, мерами уголовно-правового характера [9, с. 199; 10, с. 46].
Представляется, что большинство из предложенных подходов к определению сущности принудительных мер медицинского характера относятся к числу дискуссионных. Так, сложно разделить мнение авторов об отождествлении между собой наказания и принудительных мер медицинского характера, либо представлении последних в качестве материального выражения уголовной ответственности по ряду причин:
- во-первых, уголовная ответственность лица, страдающего психическим расстройством и совершившего общественно опасное деяние, недопустима априори. Психически нездоровый человек, ввиду болезни, по объективным причинам не способен в полной мере осознать, понять, за что он претерпевает лишения и правоограничения. Поэтому и применение к нему мер уголовной ответственности, в том числе наказания невозможно в виду заранее известной их нерациональности;
- во-вторых, при назначении уголовного наказания непосредственно учитывается характер, степень общественной опасности преступления, личность виновного, смягчающие или отягчающие наказание обстоятельства и влияние назначенного наказания на исправление осужденного, на условия жизни его семьи (ч. 3 ст. 60 УК РФ). При применении же принудительных мер медицинского характера подавляющее большинство перечисленных обстоятельств не имеет юридического значения, поскольку принудительные меры медицинского характера применяются только в отношении лиц, страдающих психическим расстройством, а вид и условия принудительного лечения зависят исключительно от состояния здоровья - степени психического расстройства лица, совершившего запрещённое уголовным законом деяние.
Так, Сосновоборский районный суд Пензенской области, рассмотрев материалы уголовного дела в отношении М., признал доказанным факт совершения подсудимым запрещенного уголовным законом деяния (курсив наш), предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ. В ходе судебного разбирательства, установив юридически значимые факты в виде: наличия хронического психического расстройства в форме умственной отсталости легкой степени со значительным нарушением поведения, требующим внимания и терапии; отсутствия способности к произвольной саморегуляции деятельности, критической оценке своих действий и их последствий в момент совершения правонарушения; невозможности подсудимого по своему психическому состоянию в настоящее время нести ответственность за содеянное, - суд пришел к выводу об освобождении М. от уголовной ответственности с применением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях [11].
Некоузский районный суд Ярославской области постановил освободить Х. от уголовной ответственности за совершение общественно опасного деяния
(курсив наш), предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ, с применением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях общего типа. Выбранное решение основано на результатах судебно-психиатрической экспертизы, в соответствии с которой подсудимый:
- страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидной шизофрении эпизодического типа течения с выраженным эмоционально-волевым дефектом;
- не в состоянии осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, руководить ими как момент совершения уголовно наказуемого деяния, так и в настоящее время;
- представляет социальную опасность для себя и других лиц, может причинить им иной существенный вред [12].
Обобщая приведенные, а равно иные материалы судебной практики, возможно заключить, что в целом применение принудительных мер медицинского характера связано с тем, что психическое расстройство лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние, с одной стороны, полностью исключает его уголовную ответственность, с другой - может привести к совершению повторного общественно-опасного деяния [13, с. 269].
Как отмечают отдельные исследователи, при психическом заболевании, не исключающем вменяемости, связь с внешним миром сохраняется, но с определенными искажениями, основными из которых являются: снижение сопротивляемости к воздействию ситуаций, в том числе конфликтных; возникновение препятствий для развития социально-полезных черт личности, особенно для ее адаптации к внешней среде; ослабление механизмов внутреннего контроля; сужение возможности выбора решений и выбора модели поведения; облегчение реализации импульсивных, случайных, непродуманных, в том числе противоправных, поступков [14, с. 243-244].
Из этого следует, что при применении принудительных мер медицинского характера наряду с уголовным наказанием либо в процессе исполнения (отбывания) наказания социально-правовая природа рассматриваемых мер уголовно-правового воздействия принципиально не меняется. Бесспорно, в данном случае принудительные меры медицинского характера определяются в обвинительном приговоре суда, сопровождаются отрицательной оценкой со стороны государства преступного деяния и т.д. Однако, в отличии от наказания, указанные меры не несут в себе его главного, сущностного признака - элемента кары, воздаяния и преследует совершенно иные цели.
Так, Кочубеевский районный суд Ставропольского края признал П. виновным в совершении преступления, предусмотренного п. п. «а, б» ч. 2 ст. 158 УК РФ и назначил ему наказание в виде обязательных работ. Кроме этого, на основании заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов,
выявлено, что П. страдает психическим расстройством, не исключающим вменяемости, которое характеризуется:
- сохранением элементарной практической ориентацией в ситуации;
- нарушением критических и прогностических способностей;
- отклонением в эмоционально-волевой сфере;
- недостаточностью понимания (осознания) негативных последствий своих действий для себя и общества;
- отсутствием способностей в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела и давать о них правильные (соответствующие действительности) показания;
- возможностью причинения иного существенного вреда.
Учитывая изложенное, суд пришел к выводу о необходимости назначения в отношении П. наряду с наказанием обособленной от уголовной ответственности, принудительной меры медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечение у врача-психиатра в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в амбулаторных условиях в местах лишения свободы [15].
Как известно, принудительное лечение невменяемых продолжается вплоть до их выздоровления, исчезновения возможности причинения существенного вреда либо опасности для себя или других лиц. Окончанием же реализации принудительных мер медицинского характера в отношении «ограниченно вменяемых» наряду с выздоровлением является восстановление способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), а также руководить ими [13, с. 270]. В связи с этим, полагаем, что реализацию принудительных мер медицинского характера, назначенных наряду с наказанием необходимо рассматривать параллельно, обособленно, самостоятельно. Достижение целей наказания по истечению назначенного судом срока, то есть исправление осужденного, восстановление социальной справедливости, общая и частная превенция совершения новых преступлений не свидетельствуют о его излечении, либо улучшении психического состояния. По аналогии реализация целей института принудительных мер медицинского характера не отождествляется с целевым предназначением уголовно наказания. Ремиссия психического расстройства лица может представлять собой лишь условие для прекращения применения к нему принудительных мер медицинского характера, направления уголовного дела для производства предварительного расследования в общем порядке, возобновления исполнения назначенного судом наказания (ст. 103 УК РФ) [16].
Небезупречным выглядит и представление принудительных мер медицинского характера в качестве собирательного института уголовного права, в объем которого необходимо относить меры уголовно-правового воздействия, заключающие в себе медицинский критерий (характер). Отсрочка отбывания наказания больным наркоманией не может быть признана иной
мерой уголовно-правового характера, в частности, принудительной мерой медицинского характера по ряду причин:
во-первых, учитывая формальный критерий, перечень видов принудительных мер медицинского характера четко определен нормой УК РФ, является исчерпывающим и не подлежит расширительному толкованию, в то время как отсрочка отбывания наказания больным наркоманией отнесена законодателем к видам освобождения от наказания (ст. 821 гл. 12 УК РФ);
во-вторых, основанием применения «отсрочки» является юридический факт в виде совершения преступления. Общественно опасное деяние, совершенное лицом, страдающим психическим расстройством, преступным не является;
в-третьих, отсрочка отбывания наказания может быть реализована только в отношении лица, которое способно осознавать свои действия и руководить ими в процессе совершения преступления;
в-четвертых, лишения и ограничения, испытываемые лицом при применении отсрочки отбывания наказания, реализуются в течение определенного законом срока (не более 5 лет (ч. 1 ст. 821 УК РФ) и лишь формально зависят от состояния здоровья лица, совершившего преступления и иных его индивидуальных особенностей;
в-пятых, курс лечения от наркомании, медицинская реабилитация в рамках реализации «отсрочки» являются добровольным желанием лица, совершившего преступление, тогда как меры уголовно-правового воздействия, закрепленные в главе 15 УК РФ, по своей сущности не предусматривают свободу выбора и носят исключительно принудительный характер.
Полагаем, что сведение сущности принудительных мер медицинского характера к предусмотренным уголовным законом «мерам безопасности» является спорным и требует научного обоснования. Думается, что законодатель осознанно отказался от указанного термина, получившего широкое применение в источниках советского уголовного права, закрепив категорию «меры государственного принуждения». «Безопасность» и «принуждение» тождественными понятиями не являются, так как первые направлены на источник опасности, а вторые подразумевают ограничение прав и свобод. Безопасность официально определена законодателем как состояние защищённости жизненно важных интересов личности, общества, государства от внутренних и внешних угроз [17]. В связи с этим, сведение ее сущности к мерам уголовно-правового воздействия, применяемым в отношении психически нездорового лица, совершившего деяние, запрещенное уголовным законном, неприемлемо. Исходя из этого, в действительности имеет место быть подмена термина «принудительные меры медицинского характера», которые не являются уголовной ответственностью, но применяются в рамках УК РФ, словом «безопасность», хотя даже лексическое значение этого слова не соответствует их сущности.
Считаем справедливой точку зрения отдельных исследователей, полагающих, что принудительные меры медицинского характера по своей
сущности являются иной, обособленной от уголовной ответственности, мерой уголовно-правового характера.
Данный вывод основывается исходя из сущностных признаков, присущих рассматриваемым мерам уголовно-правового воздействия:
- предусмотрены уголовным законом;
- применяются по решению суда только в отношении лица, которое по объективным причинам не (не в полной мере) способно осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие психического расстройства;
- носят принудительный характер;
- реализуются в течение неопределенного законом срока, так как непосредственно зависят от состояния здоровья лица и иных его индивидуальных особенностей;
- применяются с целью излечения лица, страдающего психическим расстройством, или улучшения его психического состояния, а также предупреждения совершения новых деяний, предусмотренных уголовным законом.
В связи с этим, представляется, что деление института принудительных мер медицинского характера на разноплановые по своей правовой природе меры уголовно-правового воздействия недопустимо. Принудительные меры медицинского характера по своей сущности, целям, основанию применения обособлены от уголовной ответственности, в том числе от наказания и находятся в иной плоскости уголовно-правового регулирования.
Изложенное позволяет заключить, что принудительные мер медицинского характера - это мера государственного принуждения, назначаемая на основании решения суда. Принудительные меры медицинского характера применяются к лицу, совершившему деяние, запрещенное уголовным законом, и заключаются в предусмотренном УК РФ принудительном ограничении прав и свобод лица, обусловленного его психическим состоянием как в момент совершения общественно опасного деяния, так и после его совершения.
Список литературы
1. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь русского языка. Современная редакция. М.: Дом Славянской кн., 2008. 959 с.
2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. 4-е изд., доп. М.: ООО «А ТЕМП», 2010. 874 с.
3. Бавсун М.В. Принудительные меры медицинского характера: актуальные вопросы применения // Вестник Кузбасского института. 2020. № 3. С. 179-187.
4. Горобцов В.И. Теоретически проблемы реализации мер постпенитенциарного воздействия: монография. Орел: Орловская высшая школа МВД РФ, 1995. 160 с.
5. Петров В.В., Коваленко С.Э. Принудительные меры медицинского характера как форма реализации уголовной ответственности // Проблемы противодействия преступности в современных условиях: материалы международной, научно-практической конференции. Ч. 2. Уфа, 2003. С. 233236.
6. Савин А.А. Принудительные меры медицинского характера в системе уголовно-правовых мер воздействия // Вестник Академии следственного комитета Российской Федерации. 2020. № 1. С. 181-184.
7. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. А.И. Чучаева. М.: Инфра-М, 2015. 818 с.;
8. Назаренко Г.В. Принудительные меры медицинского воздействия: раздел «меры общественной безопасности» // Lex Russica. 2017. № 8. С. 101111.
9. Лапшин В.Ф., Килимбаев Р.В. Иные меры уголовно-правового характера: социально-правовые метаморфозы // Конституционно-правовые механизмы защиты прав человека и гражданина в России и мире: материалы международной научно-практической конференции. М., 2019. С. 196-202
10. Корнеев С.А. Субсидиарные меры уголовно-правового характера и их соотношение с другими формами реализации уголовной ответственности // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2020. № 4. С. 44-52.
11. Постановление по уголовному делу № 1-34/2019 от 16 января 2020 г. // Архив Сосновоборского районного суда Пензенской области. URL : https://sudact.ru/regular/doc/YxR9Va9vsRrw/ (дата обращения : 20.12.2020).
12. Постановление по уголовному делу № 1-23/2020 от 27 апреля 2020 г. // Архив Некоузского районного суда Ярославской области. URL : https://sudact.ru/regular/doc/fiiUrcUkTEYc/ (дата обращения : 20.12.2020).
13. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть // под. ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М.: Инфра-М-НОРМА, 1996. 320 с.
14. Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика, поведение, ответственность: о природе антиобщественных поступков и путях их предупреждения. М.: Политиздат, 1982. 304 с.
15. Приговор по уголовному делу № 1 -87/2020 от 27 мая 2020 г. // Архив Кочубеевского районного суда Ставропольского края. URL : https://sudact.ru/regular/doc/rzQN4CdLgTWH/ (дата обращения: 20.12.2020).
16. О практике применения судами принудительных мер медицинского характера: постановление Пленума Верховного суда от 7 апреля 2011 г. № 6 // Российская газета. 2011. 20 апр.
17. О безопасности: федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ // Российская газета. 2010. 29 дек.
Корнеев Сергей Александрович, адъюнкт, [email protected], Россия, Рязань, Академия права и управления ФСИН России
THE ESSENCE OF COMPULSORY MEDICAL MEASURES IN ACCORDANCE WITH THE
RUSSIAN CRIMINAL LAW
This article deals with the institution of compulsory measures of a medical nature. The Criminal Law contains a number of contradictory provisions, which makes it difficult to perceive the essence of the category under consideration. It seems that this gap can be filled taking into account the available doctrinal studies, but in the legal literature there are certain difficulties in solving the stated problem. In conclusion, the author's vision of the essential features of compulsory medical measures is presented and the concept of the institution under consideration is formulated.
Key words: criminal liability; other measures of a criminal-legal nature; compulsory measures of a medical nature; security measures.
Korneev Sergei Aleksandrovich, adjunct, kornei lam a mail.rii, Russia, Ryazan, Academy Federal service of execution ofpunishments of Russia
УДК 343.221.51 DOI: 10.24412/2071-6184-2021-1-107-113
К ВОПРОСУ ОБ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОММЕРЧЕСКИХ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ В КОНТЕКСТЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ВЬЕТНАМА
Лыу Хоай Бао, Тью Ван Хунг
Посвящена вопросам уголовной ответственности юридических лиц по уголовному законодательству Вьетнама. Отмечается, что введенная Уголовным кодексом Вьетнама 2015 года ответственность коммерческих юридических лиц имеет определенные особенности, связанные с ее основанием, принципами установления вины и др. Указываются виды преступлений, за которые коммерческие юридические лица могут быть привлечены к уголовной ответственности, и виды наказаний, которые могут быть назначены данным субъектам преступлений. Предлагается подход к обоснованию вины коммерческих юридических лиц.
Ключевые слова: уголовное законодательство Вьетнама, уголовная ответственность, коммерческое юридическое лицо, уголовная ответственность коммерческих юридических лиц, уголовные наказания.
Проблема уголовной ответственности юридических лиц, которые могут рассматриваться в качестве субъектов преступления, для уголовного права не нова и достаточно дискуссионна. Стоит заметить, что она является одной из
107
