CC BY
25УДК 93/94
СУЩЕСТВОВАЛО ЛИ ЛЕТОПИСАНИЕ В ХАНСКОЙ КАЗАНИ? (К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ОДНОГО СООБЩЕНИЯ «КАЗАНСКОЙ ИСТОРИИ»)
© 2020 г. Я.Г. Солодкин
Рассказывая о начале татарского ханства, занимавшего территорию Среднего Поволжья и сопредельные земли, автор «Казанской истории» сослался, помимо русских, на казанские летописцы. Некоторые исследователи обошли это свидетельство вниманием, другие же (М.Н. Тихомиров, В.В. Иванов, А.Х. Халиков, А.В. Аксанов) считали, что «слогатель» «красной» повести, который являлся ханским придворным, действительно, знал казанские либо булгаро-татарские летописи или же, если они не уцелели, их содержание в пересказе «царя» и вельмож. Едва ли казанские летописцы, упомянутые анонимным создателем «истории», были аналогичны известным ему русским сочинениям в форме повременных записей. Скорее всего эти летописцы представляли собой (как и дошедшие до нас «поволжско-татарские летописи» более позднего времени) рукописи, запечатлевшие предания, легенды.
Ключевые слова: Казанское ханство, летописи, «Казанская история», ее источники, устные и письменные литературные традиции казанских татар.
Создатель широко известной КИ - пространного «беллетризованного рассказа» (ПЛДР, 1985, с. 601; Волкова, 1988, с. 450, и др.), посвященного возникновению Казанского ханства и его судьбе на протяжении XV - середины XVI вв., «о первом же начале» этого «царства ... не обретох в лето-писцех рускихъ, но мало в казанских видехъ», почему и расспрашивал «искуснейших ... рускихъ сыновъ», а также, причем «часто и прилежно», хана (в окружении которого состоял) и близких к нему вельмож, и благодаря им узнал «о войне Батыеве на Русь. и о порабощении великих князей», о том, что произошло «яко двадесять леть... по Батые царе и по взятии. Владимира», гибели великого князя Георгия Всеволодовича с двумя сыновьями «и з братаничи, и со многими рускими князьми». Впрочем, маловероятно, чтобы казанский хан и его приближенные помнили о владевшем с тех пор «Руским царством» Ярославе Всеволодовиче, который прибыл во Владимир (и на первых порах обосновался в Переяславле Залесском) из Новгорода, где оставил старшего сына Александра, о смерти при взятии Владимира митрополита Антония «со всем священническим чином» (ПСРЛ, 1903, с. 3, 4, ср. с. 192, 193; ПЛДР, 1985, с. 302, 304). К тому же в «великом столном и славном граде руском» погиб епископ Митрофан, а Ярослав Всеволодович сменил на престоле старшего брата в 1238 г. (ПЛДР, 1985, с. 604), да и в соответствующих строках монголы называются «погаными», кровопийцами, «сыроядцами», Батый - «богомерзким царем и лукавнейшим».
На «рустии летописцы» автор «красной и новой повести» сослался, констатировав запустение Поля в ходе войн между русскими и «варварами» (ПСРЛ, 1903, с. 114; ПЛДР, 1985, с. 464). Как сообщил тот же «слогатель», «после пленения», т. е. взятия Казани, ее жители, «умеюще грамоте своей варварской», на вопросы «в беседе руским людем о сече казанской» 1552 г. отвечали, что «никогда же, от когда и почася быти царство Казанское: ни от прадед своих слышахом, ни писания же наша имеют сицевых» (ПСРЛ, 1903, с. 161-162; ПЛДР, 1985, с. 526). (Под «грамотой» здесь, вероятно, следует понимать книжность, ср. ПСРЛ, 1903, с. 72, 183, 326-327; ПЛДР, 1985, с. 406, 556; Кунцевич, 1905, с. 485, 638).
Заметим, что на русские и казанские летописцы автор КИ ссылался, говоря «о первом же начале царства Казанского», связанном с именем Саина - преемника Батыя (Кунцевич, 1905, с. 229, и др.). (Не приходится подобно Г.Н. Моисеевой считать, что Саин - это и есть Бату-хан, см.: Моисеева, 1979, с. 436). В глазах создателя «истории» «второе начало Казанское» относится ко времени, когда Улус-Ахмет или Улу-Мухаммад «засяде Казань пустую, Саиновь юрть», «постави себе древяный град крепок на новом месте, крепчае старого, недалече от старыя Казани, разоренныя от московския рати»; Казань - это «новая Орда, запустевший Саиновь юрть» (Васильев, 2008, с. 176, 177). Вместе с тем, противореча себе (что обошли вниманием некоторые исследователи, см.: Доб-родомов, Кучкин, 1989, с. 458, и др.), «списатель» утверждал, будто Саин основал современный,
всем известный «град Казань» (ПСРЛ, 1903, с. 3, 9-13, 19-20, 45, 192, 207-209, 219-221, 269; ПЛДР, 1985, с. 302, 314, 316, 324, 326, 362; Кунцевич, 1905, с. 6, 229, 230, 246), т. е. Новую Казань, а не Старую (Иски Казан). Кстати, известно про трон или «стул» (иногда он считается принадлежавшим Бату) Саин-хана, который принято рассматривать как не реальную инсигнию власти, а «лишь образ, отражающий претензии на власть над всей территорией Золотой Орды» (Исхаков, 2002, с. 176; Трепавлов, 2007, с. 101; ТСХ, 2018, с. 37, 61, 84, 121). Иногда высказывалось мнение о том, что Саинов юрт - это место, где в течение месяца находилась ставка Батыя (см.: Султанов, 2004, с. 134). КИ (там Золотая Орда определяется как «юрт Батыев», см.: ПЛДР, 1985, с. 310) не подтверждает такое представление.
Ее известие о казанских летописцах, оставленное некоторыми учеными без внимания (Кунцевич, 1905, с. 557, 566; Моисеева, 1979, с. 435-436; Добродомов, Кучкин, 1989, с. 449-450 и др.), привело М.Н. Тихомирова к заключению о том, что сочинение, признающееся довольно загадочным (История татар, 2014а, с 87), сохранило казанскую летописную традицию. В частности, «не по преданиям и легендам, а по татарской летописи», как представлялось еще Г.З. Кунцевичу, создатель КИ рассказал о начале «срацынского царства». На основании письменного татарского источника в этом произведении, которое Я.С. Лурье почему-то отнес к числу официозных (Истоки, 1970, с. 432), предположительно говорится и про перипетии истории Казани рубежа ХУ-ХУ1 вв. (Тихомиров, 1962, с. 264-265). Д.С. Лихачев находил, что о прошлом этого «всекрасного града» анонимный книжник поведал, следуя, видимо, не только устным источникам (Лихачев, 1985, с. 10). Как думалось В.В. Иванову и А.Х. Халикову, «слогатель» КИ мог знать булгаро-татарские летописи или содержание этих сочинений (уже утерянных) в пересказе хана и его приближенных (Иванов, Ионенко, Халиков, 1974, с. 153). А.В. Аксанов не сомневался в том, что ее автор пользовался наряду с русскими и казанскими летописями. Вместе с тем исследователь предположил, что создатель чрезвычайно популярного «художественно-публицистического» произведения знал «легенды и предания ханского двора и арабо-булгарские источники» (История татар, 2014а, с. 148; Аксанов, 2016, с. 46, 54, 132).
О возникновении «Саинова юрта», принимаемом в «истории» за «первое начало» Казанского ханства, в этом памятнике, относящемся к классике древнерусской литературы (Лихачев, 1975, с. 364), повествуется, как считали многие исследователи, включая Г.З. Кунцевича, на основании местных преданий (Кунцевич, 1905, с. 230-232, 246, 249; ПЛДР, 1985, с. 607; Добродомов, Кучкин, 1989, с. 457; Алишев, 2001, с. 41; Соболева, 2012, с. 130, 131, 169, и др.), т. е. источников, к которым безвестный «списатель» прибегал очень часто (Карамзин, 1989а, с. 25; Кунцевич, 1905, с. 257, 352, 358, 359, 375, 381, 387, 397, 398, 438, 509, 566, 572, ср. с. IX; Моисеева, 1953, с. 280-282, 284; Зимин, 1972, с. 47; Волкова, 1988, с. 454, и др.; ср. История татар, 2014а, с. 306, 540). Многие известия КИ за конец XV - начало XVI вв. нельзя признать достоверными (Кунцевич, 1905, с. 255, 265, 269-270, 278, 283, ср. с. 279; Зимин, 1972, с. 69, примеч. 31; ср. с. 194, примеч. 94; с. 241, примеч. 6; Алишев, 2001, с. 35-37, 43; Чеченков, 2005, с. 162, примеч. 17), почему едва ли в соответствующих главах «сладкой повести» нашла отражение летописная традиция. Кроме того, в этом произведении, отмеченном сочетанием «архаизации с новаторством стиля» (Прохазка, 1989, с. 238), умалчивается о ряде событий истории Казанского ханства 1490-х гг., о которых известно по другим источникам (см., напр.: Исхаков, 2002, с. 176-177; Моисеев, 2006, с. 490; История татар, 2014а, с. 300, 738, 746; Аксанов, 2016, с. 114-117, 119, 120, 256; Рахимзянов, 2017, с. 66-67; ТСХ, 2018, с. 10, 37-38, 66, 94-96, 121, 160). В рассказе же автора КИ о предыстории падения ханской столицы в 1552 г. зависимость от письменных памятников татар «не ощущается» (Солодкин, 1998, с. 129).
Учтем также, что вопреки свидетельствам «Сказания вкратце о начале царства Казанскаго...», сохранившегося более чем в трехстах списков, юный Джан-Али (Геналей или Гиналий) являлся казанским ханом не один год, а три, «красносолнечная» Сююмбике (Сююнбике, Сумбека) управляла «царством» при сыне Утемыш-Гирее или Утемиш-Гирее (родившемся не после смерти отца, а за два года до его кончины) в течение не пяти лет, а вдвое меньше. Как утверждал «слогатель» КИ, Сафа-Гирей взял в жены Сююмбике у ее отца Юсуфа в Ногайской Орде. В действительности эта «красная велми» царица вначале была замужем за Джан-Али, убитым в сентябре 1535 г., а следом, оставаясь в Казани, сделалась последней супругой Сафа-Гирея. Ему, согласно КИ, верховная власть там принадлежала 32 года, в том числе два - по возвращении из ногайских степей. Точнее, Сафа-Гирей являлся казанским ханом на протяжении 1524-1532, 1535-1546 (с перерывом), 15461549 гг. (Карамзин 1989Ь, с. 73; ПСРЛ, 1903, с. 390; Кунцевич, 1905, с. 297, 322, 330, 331, 350, 365,
370, 371, 401; ПЛДР, 1985, с. 614, 616; Моисеев, 2006, с. 492; История татар, 2014а, с. 306, 310, 311, 321, 323, 365, 368, 369, 526, 949, примеч. 4; ср. с. 740; Аксанов, 2016, с. 168, 172, 196, 201, 258, и др.). Если верить КИ, после бегства из Казани оглана Кучака (Кощака) Шигалей (Шах-Али) согласился вновь стать ханом и Сююмбике «хотя поняти», но когда выяснилось, что она собиралась его умертвить, то «ять царицу, и к Москве ю посла, яко прелютую злодеицу». Потом же Сююмбике, которая «много добром нужна бысть крещение прияти и не крестися, ... отдаде... за царя Шигалея (он ранее «обещася ей и клятву даде» взять в жены. - Я.С.), аки замуж за инаго царя ни за коего же не восхоте поити» (ПЛДР, 1985, с. 408, 410, 424, 556). Кстати, в описи архива Ивана IV последних лет его «державства» сообщается, что Сююмбике («Сююндук») прибыла в Москву (5 сентября 1551 г., через три недели после того, как оставила Свияжск, см.: Карамзин, 1989Ь, примеч. 237; Моисеев, 2006, с. 497; История татар, 2014а, с. 444), будучи женой Шигалея (Описи, 1960, с. 39), но ею «нагаинина» стала, видимо, весной следующего года (Кунцевич, 1905, с. 370, 371, 374, 401; ср. Карамзин, 1989Ь, с. 89; История татар, 2014а, с. 962).
Анахронистично, что подчас не принимается во внимание, и сообщение о взятии Казани русскими через семь лет после смерти Сафа-Гирея (ПЛДР, 1985, с. 386; Аксанов, 2016, с. 208).
В 1-й главе КИ говорится о том, что «повестописец», плененный «варварами», был «сведен» в Казань, и, подаренный ее властителю, стал служить при ханском дворе. Глава «О бесе, творящем мечтание пред человеки, живущими во граде», тоже содержит указание на пребывание автора в Казани (ПСРЛ, 1903, с. 67, 317; ПЛДР, 1985, с. 400). С.Х. Алишев вопреки мнению других исследователей (Лихачев, 1985, с. 9, 10; ПЛДР, 1985, с. 601-602; История татар, 2014а, с. 748, и др.) полагал, что сообщения автора КИ о самом себе (стало быть, и об использовании им казанских летописцев) лишены достоверности. По допущению А. В. Аксанова, писавшего о двадцатилетнем пребывании этого «слогателя» в ханском окружении, он даже никогда не был в Казани, ибо, как заметил С.Х. Алишев, «не упоминает ни одного городского строения или обьекта», а топонимические данные из рассказа о событиях 1552 г. (это уже заключение А. Г. Ситдикова) не выдерживают критики (Алишев, 2001, с. 32, 37-39; Аксанов, 2016, с. 132, 217, 245, ср. с. 247). Зато в оценке Г.З. Кунцевича оставленное автором КИ «топографическое описание Казани довольно точно» (Кунцевич, 1905, с. 433), хотя он ошибочно различал ворота Елбугины и Водяные, Кабакские (Кабацкие) ворота назвал Кебековыми, а также не упомянул про Тюменские, Збойливые (Сбойливые) и Аталыковы (ср.: Султанов, 2004, с. 68, 70-72, 85, 99, 104, 109; История татар, 2014а, с. 618). (Впрочем, последние, возможно, - это Кабакские, см.: Кунцевич, 1905, с. 511). Т.Ф. Волкова подчеркнула «топографическую точность, документальность описания» окрестностей Казани в КИ (Волкова, 1981, с. 248, ср. с. 243). Там констатируется, что «земля. Казанская реками и езеры, и блаты велми наводнена» (ср.: Султанов, 2004, с. 43-46), часто сообщается об Арском поле, реках Булаке и Казанке, озере Кабан и Цареве луге (ПЛДР, 1985, с. 336, 338, 350, 352, 418, 468, 470, 472, 486, 496, 518, 526), упоминается про «Вышеград», где размещался «царев двор» (ПЛДР, 1985, с. 524), - очевидно, Кремль (см. о нем, напр.: Султанов, 2004, с. 63-68, 74). О знании автором топографии Казани, по наблюдению Г.З. Кунцевича, свидетельствует рассказ о закладке первых православных храмов «на месте красне, на площаде близ царева двора» и «за градом, на пожаре, противу врат градных, на торговище» (ПЛДР, 1985, с. 536, ср. с. 378; Кунцевич, 1905, с. 562). В 85-й главе КИ говорится о служившей ханской усыпальницей мечети, по стенам которой были развешены «златотканныя запоны, на царскихь гробехь - покровы драгия, саженыя жемчюгомь и камениемь драгимъ» (ПСРЛ, 1903, с. 163, ср. с. 78, 340; ПЛДР, 1985, с. 528, ср. с. 414; История татар, 2014а, с. 609-610). Как утверждал «списатель», Сююмбике (Сумбек) «бе бо образом ... зело красна ..., яко не обрестися таковой красной в Казани в женах и девицах» (ПСРЛ, 1903, с. 80, 343, 344, ср. с. 50, 81; ПЛДР, 1985, с. 416, ср. с. 372, 414). Кроме того, будущий автор КИ, находясь при дворе Сафа-Гирея, мог узнать о происхождении пяти его жен, в том числе русской - взятой в плен дочери «некоего князя славна» и умершей в Казани по возвращении хана из ногайских кочевий (ПСРЛ, 1903, с. 49-50, 56, 66, 67, 83; ПЛДР, 1985, с. 372, 382, 398, 420). (Достоверность соответствующих известий, зачастую уникальных, обычно не вызывает сомнений, см.: Исхаков, 2010, с. 58; История татар, 2014а, с. 737, 747, ср. с. 323; ТСХ, с. 69, 96).
Поэтому заключение о том, что КИ вышла из-под пера книжника, никогда не бывавшего в Казани, представляется сомнительным, хотя ошибки, допущенные им в известиях о Джан-Али, Сафа-Гирее, Сююмбике и ее сыне, заставляют скептически отнестись к сообщению автора о его двадцатилетнем пребывании в ханском окружении.
Многие исследователи думали, что в «царстве», столицей которого являлся этот «предивный град», бытовали в основном фольклорные произведения (так называемые «поволжско-татарские летописи», см.: Исхаков, 2002, с. 173, 174; Исхаков, 2007, с. 47; Исхаков, 2014, с. 30; История татар, 2014а, с. 318, 326, 337, 440; ср.: Аксанов, 2016, с. 49, 86, 87, примеч. 3; с. 210-212; Аксанов, 2017, с. 46, 48), письменные же, за редкими исключениями, до нас не дошли (Кунцевич, 1905, с. 199; Ус-манов, Шайхиев, 1979, с. 86; История татар, 2014а, с. 10-11, 14, 15, ср. с. 13-14, 16, 305, 738, 943949; История татар, 2014Ь, с. 72, 565, 584-585; ср. ТСХ, 2018, с. 43, 94, 97). Легендарными, с точки зрения Г.Ф. Валеевой-Сулеймановой, являются и сведения о библиотеках Казани - Сююмбике (в Кремле) и в мечети Кул-Шариф (История татар, 2014а, с. 630, ср. с. 538).
Едва ли, конечно, казанские летописцы, упомянутые автором КИ, были аналогами тех русских сочинений в форме повременных записей, к которым, очевидно (Волкова, 1988, с. 454; Аксанов, 2016, с. 247, ср. с. 130-132, 199-200, и др.), обращался ее «слогатель». Так, о времени первоначального основания Казани в «истории» не говорится, а лишь сказано, что это произошло тогда, когда Батыя на золотоордынском престоле сменил Саин. Если верить анонимному книжнику, после разгрома татар в 1395 г. князем Юрием Дмитриевичем - братом великого князя Московского Василия - Казань, ранее являвшаяся «стольным градом» (наследовав статус булгарского Бряхова или Бря-химова), «стояше пуста 40 лет». Улу-Ахмета, оказывается, изгнали из Большой Орды через 10 лет после смерти «Зелед-Салтана» (столько же времени хан, при котором возникла Новая Казань, не взимал дани с Василия II) и спустя 30 лет «по взятии Казанскомъ от князя Юрья» (ПЛДР, 1985, с. 314, 316, 318, 320).
Примечательно, что Савва Есипов (как выяснено Е.К. Ромодановской, располагавший КИ) «о царстве. Сибирьском и о княжении написахом... с летописца т[ата]рского» (ПСРЛ, 1987, с. 42) - скорее всего не по какой-то запечатлевшей «Тайбугидскую легенду» нарративной «истории» (Исхаков, 2002, с. 175, 177; ТСХ, 2018, с. 40, 41), а следуя «скаске» тобольских служилых татар («йомышлы»).
Итак, казанские летописцы, на которые сослался автор чрезвычайно популярного в России XVII-XVIII вв. сочинения об образовании «варварского царства», отношениях между его правителями и московскими государями, наконец, взятии «стольной» Казани Иваном IV, в отличие от русских летописных сводов, использованных остающимся неизвестным талантливым книжником, видимо, представляли собой записи устных преданий, имевших хождение в этом городе и после 1552 г.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аксанов А.В. К вопросу о власти Шибанидов в Булгарском улусе накануне образования Казанского ханства // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири: Мат-лы III Всерос. (с междунар. участием) науч. конф.: г. Курган, 21-22 апреля 2017 года. Курган, 2017. С. 46-49.
2. Аксанов А.В. Казанское ханство и Московская Русь: Межгосударственные отношения в контексте герменевтического исследования. Казань, 2016. 287 с.
3. Алишев С.Х. Источники и историография города Казани. Казань, 2001. 75 с.
4. Васильев В.К. О «воинских повестях» агиографического типа // II Ремезовские чтения 2005: Провинция в русской культуре / Сост. и отв. ред. Е. И. Дергачева-Скоп и В. Н. Алексеев. Новосибирск, 2008. С. 157196.
5. Волкова Т.Ф. К вопросу о литературных источниках «Казанской истории» («Казанская история» и жанр «хождений») // ТОДРЛ. Т. XXXVI. Л., 1981. С. 242-250.
6. Волкова Т.Ф. Казанская история // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 1: А-К. Л., 1988. С. 450-458.
7. Добродомов И.Г., Кучкин В.А. «Казанская история» и основание Казани // Герменевтика древнерусской литературы: XI-XVI века. М., 1989. С. 430-479.
8. Зимин А. А. Россия на пороге нового времени (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). М., 1972. 452 с.
9. Иванов В.В., Ионенко И.М., Халиков А.Х. О времени возникновения и названии города Казани. Казань, 1974.
10. Истоки русской беллетристики: Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970. 595 с.
11. История татар. Т. IV: Татарские государства XV-XVIII вв. Казань, 2014а. 1080 с., ил.
12. История татар. Т. V: Татарский народ в составе Российского государства (вторая половина XVI-XVIII вв.). Казань, 2014Ь. 1031 с., ил.
13. Исхаков Д.М. К вопросу о западных пределах улуса Шибана и его потомков // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири: Мат-лы II Всерос. науч. конф.: г. Курган, 17-18 апреля 2014 года. Курган, 2014. С. 28-31.
14. Исхаков Д. М. К проблеме этнических и политических связей тюрок Западной Сибири и Волго-Уральского региона в XV в. // Тюркские народы: Мат-лы V-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (9-11 декабря 2002 г., г. Тобольск). Тобольск; Омск, 2002. С. 173-181.
15. Исхаков Д.М. О титуле «Сибирский князь» // Сулеймановские чтения (десятые): Всерос. научно-практ. конф. (Тюмень, 18-19 мая 2007 года): Мат-лы и докл. Тюмень, 2007. С. 46-47.
16. Исхаков Д.М. Проблема политического статуса Сибирского юрта с конца XV в. по 1563 г. // Сулеймановские чтения (тринадцатые): Всерос. научно-практ. конф. «Тюркское средневековье Западной Сибири в современных исследованиях» (Тюмень, 18-19 мая 2010 года): Мат-лы и докл. Тюмень, 2010. С. 57-59.
17. Карамзин Н.М. История Государства Российского. Кн. II. Т. V. М., 1989а. 242 + 178 стлб.
18. Карамзин Н.М. История Государства Российского. Кн. II. Т. VIII. М., 1989Ь. 188 + 82 стлб.
19. Кунцевич Г.З. История о Казанском царстве или Казанский летописец: Опыт историко-литературного исследования. СПб., 1905. XI + 682 + X с.
20. Лихачев Д.С. Великое наследие: Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975. 366 с.
21. Лихачев Д.С. Литература «государственного устроения» (середина XVI века) // ПЛДР. М., 1985. С. 5-16.
22. Моисеев М.В. Выезд «татар» и восточная политика России в XVI веке // Иноземцы в России XV-XVII веков: Сб. мат-лов конференций 2002-2004 гг. М., 2006. С. 484-504.
23. Моисеева Г.Н. Автор «Казанской истории» // ТОДРЛ. Т. IX. М.; Л., 1953. С. 266-288.
24. Моисеева Г.Н. «Казанская история» из библиотеки М.В. Ломоносова // ТОДРЛ. Т. XXXIII. Л., 1979.
25. Описи Царского архива XVI века и архива Посольского приказа 1614 года / Под ред. С.О. Шмидта. М., 1960. 195 с.
26. ПЛДР. М., 1985. 638 с., ил.
27. Прохазка Е.А. О роли «общих мест» в определении жанра древнерусских воинских повестей // ТОДРЛ. Т. ^П. Л., 1989. С. 228-240.
28. ПСРЛ. Т. XIX. СПб., 1903. XVII + 530 стлб.
29. ПСРЛ. Т. XXXVI. М., 1987. 382 с.
30. Рахимзянов Б. Р. Казанский и Сибирский юрты в аннексионных планах Москвы // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири: Мат-лы III Всеросс. (с меж-дунар. участием) науч. конф.: г. Курган, 21-22 апреля 2017 года. Курган, 2017. С. 66-69.
31. Соболева Н.А. Феномен Казанского герба: история, семантика, реальность // Очерки феодальной России. Вып. 15. М.; СПб., 2012. С. 128-172.
32. Солодкин Я.Г. Татары в восприятии автора «Казанской истории» // Славяне и кочевой мир: Средние века - раннее Новое время: Сб. тез. 17 конф. памяти В. Д. Королюка. М., 1998. С. 128-131.
33. Султанов Р.И. Историческая география Казани: Город и его предместья в XVI-XVII веках. Казань, 2004, 271 с.
34. Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР: Уч. пос. Вып. 1: С древнейшего времени до конца XVIII века. М., 1962, 495 с.
35. Трепавлов В. В. Московское и казанское «подданство» Сибирского юрта // Сулеймановские чтения (десятые): Всеросс. научно-практ. конф. (Тюмень, 18-19 мая 2007 года): Мат-лы и докл. Тюмень, 2007. С. 101-102.
37. Тюменское и Сибирское ханства. Казань, 2018. 560 с.
38. Усманов М.А., Шайхиев Р.А. Образцы татарских народно-краеведческих сочинений по истории Западной и Южной Сибири // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979. С. 85-103.
39. Чеченков П.В. Казанское порубежье во внешней политике Русского государства первой трети XVI в. // Мининские чтения: Мат-лы науч. конф.: Нижегород. гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского (29-30 октября 2004 г.). Нижний Новгород, 2005. С. 150-165.
Список сокращений
История татар - История татар с древнейших времен: в семи томах
ИЭК - История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири
КИ - Казанская история
ПЛДР - Памятники литературы Древней Руси: Середина XVI века
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей
СЧ - Сулеймановские чтения
ТОДРЛ - Труды Отдела древнерусской литературы
ТСХ - Тюменское и Сибирское ханства
Y.G. Solodkin
WAS THE CHRONICLE EXISTING IN KHAN KAZAN?
(ON THE INTERPRETATION OF ONE MESSAGE OF "KAZAN HISTORY")
Talking about the beginning of the Tatar Khanate, which occupied the territory of the Middle Volga region and adjacent lands, the author of "Kazan History" referred, in addition to Russians, to Kazan chroniclers. Some researchers ignored this evidence, while others (M.N. Tikhomirov, V.V. Ivanov, A. Kh. Khalikov, A.V. Aksanov) believed that the "syllabus" of the "red" story, which was the Khan's court, indeed, he knew the Kazan or the Bulgaro-Tatar annals, or, if they did not survive, their content in the retelling of the "tsaf' and nobles. The Kazan chroniclers, mentioned by the anonymous creator of the "history", were hardly analogous to the Russian compositions known to him in the form of time-based notes. Most likely, these chroniclers were (like the "Volga-Tatar chronicles" that have come down to us later) manuscripts depicting legends and legends.
Keywords: Kazan Khanate, chronicle, "Kazan History", its sources, oral and written literary traditions of Kazan Tatars.
Сведения об авторе:
Солодкин Янкель Гутманович - доктор исторических наук, профессор кафедры истории России Нижневартовского государственного университета (Нижневартовск, Российская Федерация); hist2@yandex.ru
Solodkin Yankel G. - Dr. Sci. (History), Professor of the Department of Russian History, Nizhnevartovsk State University (Nizhnevartovsk, Russian Federation).
