CC BY
102© ФГБУ «ФМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2016 УДК 364.277: 616.89
Для корреспонденции
Захарова Наталия Михайловна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник Отдела неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России. Адрес: 119991, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23. Телефон: (495) 637-42-44 E-mail: natali_oslo@mail.ru
Н.М. Захарова1, О.В. Зубарева2
Суициды пострадавших от насилия
Результаты оригинального исследования
Suicides among victims of violence
N.M. Zakharova1, O.V. Zubareva2
The paper presents clinical features and precipitating factors of the self-injurious behavior, based on medical data analysis among victims of various forms of violence. It is found that suicide attempts, made by victims of various forms of violence are "genuine", and the period preceding suicide, in most cases, is short. Intensity of mental disorders in the period following parasuicide, and their response to medical interventions depend on the type of violent (unlawful) action.
Keywords: mental disorders, self-injurious behavior, suicides among victims of violence
1 ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского» Минздрава России
2 ГБУЗ «Научно-исследовательский институт скорой помощи им. Н.В.Склифосовского» Департамента здравоохранения г. Москвы
1 Federal State Budgetary Institution "V. Serbsky Federal Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology" of the Ministry of Health of the Russian Federation
2 N.V. Sklifosovsky Research Institute for Emergency Medicine of Moscow Healthcare Department
В статье на основе анализа клинических данных выявлены клинические особенности и провоцирующие факторы аутоагрессивного поведения у лиц, подвергшихся различным видам насилия. Установлено, что суицидальные попытки, совершаемые потерпевшими от разных видов насилия, являются истинными, предсуицидальный период в большинстве случаев короткий. Степень и выраженность психических расстройств в постсуицидальном периоде, а также их подверженность терапевтическому воздействию зависят от вида насильственных (противоправных) действий.
Ключевые слова: психические расстройства, аутоагрессивное
поведение, суициды у пострадавших от насилия
Жизнь в современном мире сопряжена с огромным количеством всевозможных стрессов. К наиболее значимым психотравмиру-ющим факторам относят не только боевые действия, экономические кризисы, природные и техногенные катастрофы, но и различные виды насилия, связанные с непосредственной угрозой жизни и благополучию самого индивида и близких ему людей.
Всемирная организация здравоохранения определяет насилие как преднамеренное применение физической силы или власти (действительное или в виде угрозы), направленное против себя, против иного лица, группы лиц или общины, результатом которого являются (либо имеется высокая степень вероятности этого) телесные повреждения, смерть, психологическая травма, отклонения в развитии или различного рода ущерб [1].
На наш взгляд, изучение последствий (как ранних, так и отдаленных) воздействия психотравмирующей ситуации у людей, против которых
были совершены насильственные действия, является одним из актуальных вопросов современной психиатрии.
Психические последствия насильственных действий имеют большое медицинское, психологическое и социальное значение. Выраженность психических нарушений у лиц, подвергшихся насильственным действиям, может варьировать от кратковременных реакций до тяжелых психических расстройств, которые могут возникать не только непосредственно во время или сразу после пережитой психотравмы [2], но и в отдаленном периоде. Отмечено, что основными психотравмиру-ющими факторами, способствующими затяжному, волнообразному течению реактивных состояний у потерпевших, являются: продолжительный период предварительного следствия с многократными допросами потерпевших, очные ставки с обвиняемыми, угрозы, шантаж и попытки подкупа со стороны обвиняемого и его родственников, сверхценная эмоциональная значимость происшедшего для личности потерпевшего, отсутствие поддержки со стороны членов семьи [3].
Исследования российских психиатров показали, что в криминальной ситуации у большинства потерпевших возникает острая реакция на стресс (Р43.0); в посткриминальной и следственной ситуациях наиболее часто развиваются депрессивные реакции (Р43.2), фобические тревожные расстройства (Р40), посттравматическое стрессовое расстройство (Р43.1), смешанное расстройство эмоций и поведения (Р43.25) [4-6].
К сожалению, зачастую люди, пострадавшие от насильственных действий, нуждающиеся в помощи, в силу стигматизации или иных причин оказываются вне поля зрения психолого-психиатрической службы. А возникающие у них неспецифические пограничные психические нарушения (повышенная тревожность, страхи, эмоциональная и вегетосо-судистая неустойчивость, трудности концентрации, расстройства сна и поведения, легкая депрессия и т.п.) в дальнейшем приводят к снижению качества жизни, социальной дезадаптации, формированию патологических черт личности, возникновению ко-морбидных психических и соматических заболеваний, а также к суицидальному поведению.
Австралийские ученые в проспективном исследовании выявили, что уровень заболеваемости психическими расстройствами у лиц, переживших сексуальное насилие в детстве, почти в 4 раза выше, чем в популяции, причем у мужчин этот показатель удваивается [7].
Другая работа показала, что женщины, подвергавшиеся сексуальному и физическому насилию, в течение жизни более подвержены психическим расстройствам, причем связь между насилием и расстройством тем сильнее, чем с большим количеством видов насилия столкнулась пострадавшая.
Кроме того, женщины, подвергавшиеся неоднократному насилию, в 20 раз чаще, чем в популяции, в сложных жизненных ситуациях прибегают к суицидальному поведению [8].
Традиционно суицидальное поведение является предметом пристального внимания как отечественных, так и зарубежных психиатров [9-13].
Суицид как форма отреагирования аффекта, снятия эмоционального напряжения, ухода от субъективно тяжелой психотравмирующей ситуации - одно из крайних проявлений, к которым могут привести психические нарушения. Как правило, мысль о самоубийстве возникает у человека, если он не может найти приемлемого пути к дальнейшему достойному, с его точки зрения, существованию. Решаются на такой шаг от ощущения одиночества, собственной ненужности, стрессов и утраты смысла жизни. Генез суицидального поведения определяется соотношением средовых, личностных и патологических факторов (психических расстройств). При этом роль личностных и средовых факторов возрастает при пограничных расстройствах и характерологических реакциях практически здоровых людей [14, 15].
Несмотря на признание актуальности проблемы, развитие суицидологии, успехи в изучении психических расстройств и оказании психолого-психиатрической помощи, количество суицидов остается на высоком уровне.
Цель исследования: выявление клинических особенностей и провоцирующих факторов аутоагрес-сивного поведения у лиц, подвергшихся различным видам насилия.
Материал и методы
Исследование проводилось на базе соматопси-хиатрического отделения для хирургических больных Научно-исследовательского института скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. В него были включены 65 пациентов, госпитализированных по поводу различных травм, полученных в результате суицидальных действий. Возникновение психических расстройств, приведших к попытке суицида, во всех случаях было связано с пережитым насилием.
Среди обследованных были 38 женщин и 27 мужчин. Средний возраст пациентов, совершивших аутоагрессивные действия после пережитого насилия, составил 40,9 года, что позволяет отнести их к наиболее трудоспособной части населения. Среди женщин, пострадавших от различных видов насилия, суицидальные попытки отмечались во всех возрастных группах, с преобладанием в 21-40 лет и старше 70 лет. У мужчин же наибольшее количество суицидальных попыток пришлось на 21-35 лет и 46-60 лет (рис. 1).
Рис. 1. Распределение пациентов по полу и возрасту. Рис. 2. Распределение пациентов по полу в группах.
В исследуемой группе преобладали лица со средним, средним специальным образованием - 42 (64,6%) человека, неработающие - 42 (64,6%) человека.
Ранее никто из обследованных у психиатра или нарколога не наблюдался. Все суицидальные попытки были совершены впервые в жизни. В большинстве случаев (96,9 % - 63 человека) суициды были истинными и не окончились летальным исходом в силу случайного стечения обстоятельств. Почти в половине случаев (47,7%) суицидальные действия совершалась на фоне алкогольного опьянения.
Проводилось комплексное обследование, включающее клинический, анамнестический, клини-ко-психопатологический и лабораторные методы исследования. Классификация психического состояния осуществлялась в соответствии с МКБ-10.
Результаты и обсуждение
В ходе работы было выделено несколько групп по характеру совершенного насилия: 1-я группа — потерпевшие от домашнего насилия, 2-я группа — потерпевшие от преступлений, совершенных против их собственности, 3-я группа — потерпевшие от преступлений против половой неприкосновенности личности (рис. 2).
1-я группа. В эту группу включены 30 человек, суицидальная попытка у которых была связана с продолжительным насилием в семье. Среди них существенно преобладали женщины - 26 (86,7%) человек. Возрастное распределение в группе было достаточно равномерным, с некоторым преобладанием лиц молодого (до 35 лет) и у мужчин - предпенсионного (55 - 60 лет), а у женщин - старческого (после 70 лет) возраста. Во всех случаях домашнее насилие носило смешанный характер (психологическое и физическое, психологическое, физическое и сексуальное). Почти в половине случаев (46,7%) суицид совершался в состоянии алкогольного опьянения.
Все мужчины в группе имели высшее образование. Трое из них работали и один - пенсионер
по возрасту. Среди женщин 10 человек с высшим и 16 - со средним и средним специальным образованием. Из них: 5 работающих, 7 пенсионерок и 14 домохозяек.
Следует отметить, что почти половину группы (40% - 1 мужчина и 11 женщин) составили приезжие из Средней Азии и республик Кавказского региона (все до 40 лет).
По типу самоповреждения преобладали преднамеренные самоповреждения острым предметом (Х78) - 22 (73,3%) случая, Из них: 11 (3 мужчин, 8 женщин) - колото-резаные ранения шеи, груди, живота (в том числе проникающие), 11 (1 мужчина, 10 женщин) - резаные раны предплечий. В 8 (26,7%) случаях отмечались другие преднамеренные повреждения (утопление, повешение, падение с высоты, отравления, смешанные и т.д.).
Обращает на себя внимание то, что в 1-й группе, несмотря на значительное преобладание женщин, отмечены наиболее тяжелые формы самоповреждений, связанные с ранениями (множественные колото-резаные ранения предплечий, груди, живота), что, по мнению многих авторов, не характерно для лиц женского пола, которые традиционно выбирают более «щадящие» способы самоубийства, такие, как, например, отравление. Кроме того, по данным различных авторов и Всемирной организации здравоохранения, самопорезы, как метод самоповреждения, достоверно коррелируют с повышенным риском последующего завершенного суицида [1, 16, 17]. На наш взгляд, все это косвенно свидетельствует о спонтанности, необдуманности предпринятых суицидальных попыток и в то же время о серьезности намерений, отсутствии демонстративного компонента.
При длительном (в течение нескольких лет) насилии в семье в анамнезе у пациентов отмечались стойкие депрессивные расстройства (Р32) с мыслями о нежелании жить. Однако суицид осуществлялся необдуманно, «спонтанно», под воздействием особо психотравмирующего момента. Как у мужчин, так и у женщин «последней каплей», поводом для суицидальной попытки являлась угроза резкого ухудшения материального положения (отобран-
ные средства к существованию, развод, появление второй жены в мусульманских семьях и др.). Половина потерпевших женщин принимали алкоголь перед суицидом: из них 5 злоупотребляли спиртным на протяжении некоторого времени, а остальные «выпили от безысходности», после чего возникло решение уйти из жизни.
Во время пребывания в отделении пациенты из 1-й группы антивитальные мысли отрицали, однако расстройства депрессивного круга сохранялись у них продолжительное время. Этим пациентам требовались длительное медикаментозное и психотерапевтическое лечение, а также юридическая поддержка и помощь социальных служб.
2-я группа. В эту группу объединены 30 пациентов, пострадавших от нескольких видов преступлений против собственности, таких, как:
- ограбление (как правило, сопровождавшееся нанесением телесных повреждений): 12 человек (9 мужчин и 3 женщины);
- мошенничество (с квартирами, денежными средствами, навязанная дорогостоящая продукция, не отвечающая заявленным качествам, «рабство» - отнятие документов и лишение каких-либо прав при устройстве на работу, невыплата зарплаты): 15 человек (11 мужчин и 4 женщины);
- угрозы в отношении должников: 3 мужчин.
Во 2-й группе отмечалось значительное преобладание лиц мужского пола - 76,7%. Образование потерпевшие имели преимущественно среднее и среднее специальное (19 мужчин и 7 женщин - 86,7%). Работающих среди них было 12 (40%), неработающих - 11 человек (лица, приехавшие на заработки и избитые и ограбленные в первые сутки пребывания в Москве), а также 2 студента и 5 пенсионеров (все - жертвы мошенников). Половина потерпевших (как мужчин, так и женщин) на момент совершения суицидальной попытки находились в состоянии алкогольного опьянении.
По типу самоповреждения преобладали преднамеренные самоповреждения острым предметом (Х78) - 16 (53,3%) случаев. Из них 8 (6 мужчин, 2 женщины) - колото-резаные ранения шеи, груди, живота (в том числе проникающие), 8 (7 мужчин, 1 женщина) - резаные раны предплечий. В 9 (30%) случаях (5 мужчин, 4 женщины) - падение с высоты и у 5 (16,7%) человек - другие преднамеренные повреждения (самоповешение, самосожжение, огнестрельное ранение).
Половина пациентов 2-й группы приехали в мегаполис на заработки из разных регионов. Лишившись средств к существованию в большом городе (оставшись без денег и документов после ограбления или без оплаты за сделанную работу), они «запивали горе» в компании случайных знакомых. Жалость к себе, стыд, боязнь позора, усилен-
ные на фоне алкоголизации, приводили к мысли о самоубийстве, как о единственно возможном выходе из ситуации. Исключение составили выходцы из Средней Азии, у которых работодатели отобрали документы. Пребывание в чужой стране (зачастую нелегально), незнание законов, боязнь правоохранительных органов и при этом нежелание жить в «рабстве» приводили их к мысли о смерти.
Среди москвичей, пострадавших от мошенничества и угроз, связанных с невыплатой долга, приема алкоголя перед суицидом не отмечалось. Они тяжело переживали сложившуюся финансовую ситуацию и, не видя выхода из создавшегося положения, обдуманно совершали суицидальную попытку.
Пациенты, пострадавшие от преступлений против собственности, в большинстве случаев совершали суицид через 3-7 дней на фоне выраженного снижения настроения, мыслей о безвыходности ситуации, стыда перед родными. В этих случаях состояние оценивалось как кратковременная депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации (Р43.20). Как правило, пережитый стресс от неудавшегося суицида, реакции родных, госпитализации в психиатрический стационар приводили к быстрой дезактуализации антивитальных мыслей, а 2-3 психотерапевтические беседы закрепляли успех без применения психотропных средств. Исключение составили пациенты с долгами, которые подвергались массированному психологическому воздействию со стороны «коллекторов» на протяжении месяца и более. У них диагностировались более длительные и выраженные депрессивные состояния, которые плохо поддавались коррекции, поскольку проблемы, связанные с необходимостью выплаты долгов, оставались актуальными.
3-я группа. В этой группе — 5 женщин, у которых суицидальная попытка была связана с произошедшим изнасилованием. Все они местные жительницы в возрасте до 35 лет. Три потерпевшие имеют высшее образование и работают по специальности, две - студентки вузов.
В 3-й группе пострадавших в 2 случаях совершено преднамеренное самоповреждение путем прыжка с высоты (Х80); в 2 - преднамеренное самоповреждение острым предметом (Х78); в 1 случае - преднамеренное самоотравление психотропными средствами (Х61).
Три потерпевшие совершили суицидальные попытки в течение суток после изнасилования. У них отмечались симптомы острой реакции на стресс (Р43.0), такие, как ощущение нереальности и отчужденности ситуации (произошедшее «казалось фильмом», «это произошло не с ними»), тревога, ощущение безысходности своего положения, отсутствие «мыслей в голове», вегетативные расстройства («ком в горле», потливость, усиленное
и учащенное сердцебиение, позывы на мочеиспускание). Они испытывали страх перед непониманием близкими людьми, ощущение «грязи», «позора», что привело к суицидальной попытке уже в первые часы после деликта.
В 2 случаях суицидальные попытки совершались в отсроченный период. Обе жертвы на момент деликта находились в состоянии алкогольного опьянения и подверглись насилию со стороны знакомых лиц. Одна потерпевшая пыталась покончить с собой через неделю на фоне выраженной депрессии (Р32,2) с мыслями о собственной виновности, спровоцированной непониманием близких и оскорблениями и угрозами со стороны родственников насильника. Другая потерпевшая скрывала произошедшее из-за сильного чувства стыда и вины за случившееся. Очень переживала, резко снизилось настроение, постоянно преследовали повторяющиеся неприятные воспоминания о событии, мысли и представления о нем, кошмары. К врачам не обращалась, считала постыдным говорить о своих проблемах. Стала избегать места и людей, которые пробуждали воспоминания о травме. Появилось чувство отгороженности, отчуждения от окружающих, бесперспективности в жизни (отсутствие надежды на приобретение желаемой профессии, замужество, появление детей). Данное состояние продолжалось около полугода. Забросила учебу, стало казаться, что «все знают», на нее «показывают пальцем», перешептываются. Суицидальную попытку совершила на фоне тяжелой депрессии с психотическими симптомами (Р32,3).
В наблюдавшихся нами случаях характерная клиническая картина психического расстройства соответствовала так называемому «синдрому травмы изнасилования» [17-19]. При этом наблюдались оба варианта специфического реактивного состояния: с острой, бурной симптоматикой и с затяжной реактивной депрессией с последующими суицидами.
Следует отметить, что во всех случаях в 3-й группе попытки самоубийства были истинными, только случайности спасли потерпевших от смерти (раньше времени пришедшие родственники, случайные прохожие, ветки деревьев). При поступлении в психиатрическое отделение все пациентки этой группы обнаруживали признаки различной степени тяжести депрессивного расстройства (в одном случае с идеями «отношения» и «открытости») и нуждались в длительной психотерапевтической помощи на фоне антидепрессантов.
Анализ анамнестических сведений обследованных из всех 3 групп показал, что у них ранее отмечались повышенная сенситивность, склонность тяжело, в одиночестве переживать неприятности, но мысли о суициде, если и возникали, то не воспринимались серьезно. Большинство сообщали, что «никогда не хотели и не хотят умирать». Они однозначно связывали свое состояние с деликтом,
после которого резко снизилось настроение, появились страх, тревога, боязнь осуждения. Попав в субъективно тяжелую ситуацию, они не смогли справиться с обстоятельствами.
Во всех случаях, кроме изнасилований, провоцирующим фактором суицида служило резкое ухудшение (или угроза такового) устоявшегося финансового положения. После перенесенного сексуального насилия на первый план выступали чувства вины, стыда, отвращения к себе.
Почти половина всех обследованных являлись приезжими (трудовые мигранты из различных регионов России и стран ближнего зарубежья, жены в мусульманских семьях), переживавшими сложный процесс социально-психологической адаптации к иной природно-климатической, социокультурной, этнической, конфессиональной среде [20]. Установление новых межличностных контактов, неизбежные материальные и бытовые проблемы, переживание депривации и изоляции приводили к снижению эмоционального фона, появлению раздражительности, напряженности, тревожным состояниям со снижением самооценки, что послужило дополнительным фоном, спровоцировавшим суицид.
Практически во всех случаях, независимо от характера насильственных действий, совершенных в отношении пострадавшего, суициду предшествовали мысли «что скажут люди...», «обо мне будут плохо говорить.», «скажут, что я ни на что не годен.» и т.п., что порождало, наряду с чувством стыда, вины, неуверенности, боязнь оскорбления, стремление скрыть происшедшее, отгородиться от ситуации и окружающих, тем самым лишив себя не только возможности поддержки со стороны близких, но и социальной и медицинской помощи. Такое поведение позволяет говорить о высокой степени самостигматизации. Попытка разрешения внутреннего конфликта между своими возможностями и завышенными требованиями к себе путем самоизоляции (социофобия) [21], сниженное настроение и зачастую алкоголизация также способствовали появлению антивитальных мыслей, приводивших к суициду.
Терапия психических расстройств у потерпевших, совершивших суицидальную попытку, имела свои особенности. Сочетание психической и соматической патологии усугубляло тяжесть состояния пациентов. В связи с этим при подборе схем психофармакотерапии учитывалось не только быстрое проявление антидепрессивного и антипсихотического эффекта, но и минимальное влияние препаратов на функции жизненно важных органов и систем. Наличие капельной и инъекционной форм позволяло использовать их в малых дозах, а также назначать пациентам, не имеющим возможности принимать таблетированные препараты (повреждения гортаноглотки, тяжелые сочетанные травмы, голод после полостных операций).
С момента стабилизации соматического состояния помимо психофармакотерапии использовались различные психотерапевтические методики, направленные на редукцию суицидальных тенденций, мотивацию пациента на социально-значимые достижения, обучение рациональным методам преодоления кризисных ситуаций. Применялась разработанная в отделении методика ранней психосоциальной реабилитации пациентов на этапе госпитализации, включающая тестирование личностного статуса, степени социальной дезадаптации и качества жизни с последующей антиалкогольной работой, адаптацией в микро- и макро-социуме, работой с родственниками. Основными целями реабилитации были улучшение настроения пациентов, налаживание контакта со значимыми лицами и выработка установок на продуктивную трудовую деятельность.
Заключение
В проведенном исследовании были рассмотрены особенности суицидального поведения лиц, подвергшихся различным видам насилия. Анализ материала показал, что суицидальные попытки, совершенные потерпевшими, являлись истинными и только по случайному стечению обстоятельств не заканчивались летальным исходом. Преобладали наиболее тяжелые формы самоповреждений, связанные с ранениями, падением с высоты и т.д., носившие угрожающий жизни характер.
Предсуицидальный период в большинстве случаев был короткий. Суицид совершался необдуманно, под воздействием субъективно непереносимых для данного индивида переживаний, при этом преимущественно лицами обоего пола молодого возраста (до 40 лет), а также мужчинами предпенсионного и женщинами старческого возраста.
Личностные особенности потерпевших, совершивших суицидальную попытку, характеризовались нарушением коммуникативных способностей, высокой степенью личностной и ситуационной тре-
вожности, низкой сопротивляемостью стрессу, что предопределяло высокую вероятность возникновения дезадаптации.
Совершению суицидальной попытки предшествовало развитие кратковременных, из класса невротических, связанных со стрессом (Р43. Реакция на тяжелый стресс и нарушения адаптации) или пролонгированных, из класса аффективных (Р32. Депресивный эпизод различной степени выраженности, без или с психотическими симптомами), психических расстройств.
Значимыми предикторами суицидального поведения у пострадавших от насилия являлись такие социальные факторы, как: средний уровень образования, отсутствие работы, неблагополучный семейный статус, резкое ухудшение материального положения, высокая степень стигматизации в обществе, проблемы социально-психологической адаптации мигрантов. Провоцирующим фактором суицидального поведения также являлось алкогольное опьянение.
Степень и выраженность психических расстройств в постсуицидальном периоде, а также их подверженность терапевтическому воздействию зависели от вида насильственных (противоправных) действий.
Терапия психических расстройств в раннем постсуицидальном периоде требовала дифференцированного подхода с учетом переносимости и безопасности применения лекарственных средств, а также использования психотерапевтических методик и ранней психосоциальной реабилитации пациентов на этапе госпитализации.
Полученные в результате исследования данные будут способствовать разработке комплекса профилактических мер по снижению риска возникновения суицида и других негативных последствий для психического здоровья потерпевших, а также позволят оптимизировать терапевтическую и реабилитационную помощь жертвам насилия.
Сведения об авторах
Захарова Наталия Михайловна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник Отдела неотложной психиатрии и помощи при чрезвычайных ситуациях ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского» Минздрава России (Москва) E-mail: natali_oslo@mail.ru
Зубарева Ольга Викторовна - кандидат медицинских наук, руководитель отделения кризисных состояний и психосоматических расстройств НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского Департамента здравоохранения г. Москвы E-mail: olgazubareva@yandex.ru
Литература
1. Krug E.G. et al, eds. World report on violence and health. Geneva: World Health Organization, 2002, 346p.
2. Жариков Н.М., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф. Судебная психиатрия 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2004, 528 с.
3. Цыро И. В. Судебно-психиатрическая оценка тяжести вреда здоровью при психических расстройствах у потерпевших: автореф. дис. ... канд. мед. наук. М., 2004.
4. Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г., Чибисова И.А., Нуцкова Е.В. Психические расстройства у детей и подростков, возникающие в результате преступлений сексуального характера (клинические и клинико-психологические аспекты) // Рос. психиатр. журн. 2014. № 3. С. 33-40.
5. Морозова Н.Б., Смирнова Т.А., Бадмаева В.Д. Актуальные вопросы судебно-психиатрического освидетельствования потерпевших - жертв сексуального насилия // Рос. психиатр. журн. 2002. № 2. С. 70-76.
6. Горинов В.В., Дмитриева Т.Б., Печерникова Т.П., Шостакович Б.В. Судебная психиатрия / под ред. проф. Шостаковича Б.В. М.: Зерцало, 1997. 385 с.
7. Spataro J., Mullen P.E., Burgess P.M. et al. Impact of child sexual abuse on mental health. Prospective study in males and females // British Journal of Psychiatry. 2004. Vol. 184. P. 416-421.
8. Rees S., Silove D., Chey T. et al. Lifetime prevalence of gender-based violence in women and the relationship with mental disorders and psychosocial function. JAMA: Journal of the American Medical Association. 2011. Vol. 306, no. 5. P. 513-521.
9. Шойхет В. Ю., Верещагина Н. В. Критерии суицидального поведения // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 1999. № 2-3. С. 49-50.
10. Suominen K.H., Isometsa E.T., Henriksson M.M. et al. Suicide attempts and personality disorder // Acta. Psychiatr. Scand. 2000. Vol. 102. P. 118-125.
11. Nock M.C., Borges G., Bromet E.J. et al. Suicide and Suicidal Behavior // Oxf. J. Med. Epidem. Rev. 2008. Vol. 30, no. 1. P. 133-154.
12. Положий Б.С. Интегративная модель суицидального поведения // Рос. психиатр. журн. 2010. № 4. С. 55-62.
13. Положий Б.С. Концептуальная модель суицидального поведения // Суицидология. 2015. Т. 6, № 1 (18). С. 3-7.
14. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Диагностика суицидального поведения. М., 1980. 48 с.
15. Амбрумова А.Г. Психология самоубийства // Соц. и клинич. психиатр. 1996. № 4. С. 14-19.
16. Амбрумова А.Г. Суицидальное поведение как объект комплексного изучения. Комплексные исследования в суицидологии. Сборник научных трудов. М.: изд-во Московского НИИ психиатрии МЗ СССР, 1986. С. 7-25.
17. Ванчакова Н.П., Смирнов А.В., Рыбакова К.Н., Урюпов Ф.О. Сравнительная характеристика лиц с различными способами суицида // Актуальные вопросы клинической, социальной и судебной психиатрии. СПб., 2001. С. 103-107.
18. Парфентьева О.В. Шостакович Б.В. «Синдром травмы изнасилования» как модель психогении // Клинический и организационные вопросы судебной и общей психиатрии. Выпуск 2-й. Калуга, 1979. С. 193-196.
19. Печерникова Т.П. Синдром травмы изнасилования - частый вариант посттравматического стрессового расстройства / Т.П. Печерникова, Б.В. Шостакович // Посттравматическое стрессовое расстройство: монографический сб. / ГНЦ ССП им. В.П. Сербского. М., 2005. С. 110-119.
20. Палагина Н.С. Особенности социально-психологической адаптации мигрантов в преодолении жизненного кризиса: автореф. дис... канд. психол. наук. Таганрог, 2007.
21. Михайлова И.И., Ястребов В.С., С.Н. Еникополов. Клинико-пси-хологические и социальные факторы, влияющие на стигматизацию психически больных разных нозологических групп // Журн. неврол. и психиатр. им. С.С. Корсакова. 2002. № 7. С. 58-65.
References
1. Krug E.G., Dahlberg L.L., Mercyet J.A. et al. World report on violence and health. Geneva: World Health Organization, 2002: 346 p.
2. Zharikov N.M., Morozov G.V., Khritinin D.F. Sudebnaya psikhiatriya: Uchebnik dlya vuzov [Forensic psychiatry: Textbook]. Eds G.V. Morozov. Moscow, Norma, 2004: 528 p. (in Russian)
3. Tsyro I.V. Forensic psychiatric evaluation of the severity of harm in mental disorders among the victims: autoabstract of Diss. Med Sci. Moscow, 2004. (in Russian)
4. Badmaeva V.D.., Dozortseva E.G., Chibisova I.A., Nutskova E.V. Mental disorders in children and adolescents, arising as a result of crimes of a sexual nature (clinical and clinico-psychological aspects). Rossiyskiy psikhiatricheskiy zhurnal. [Russian psychiatric journal]. 2014: Vol. 3: 33-40. (in Russian)
5. Morozova N.B., Smirnova T.A., Badmaeva V.D. Topical issues of forensic examination of victims of sexual assault victims. Rossiyskiy
psikhiatricheskiy zhurnal. [Russian journal of psychiatry]. 2002; Vol. 2: pp. 70-76. (in Russian)
6. Gorinov V.V., Dmitrieva T.B., Pechernikova T.P., Schostakovich B.V. Forensic psychiatry. Eds. V.B. Shostakovich. Moscow, Zertsalo, 1997: 385 p. (in Russian)
7. Spataro J., Mullen P.E., Burgess P.M. et al. Impact of child sexual abuse on mental health. Prospective study in males and females. British Journal of Psychiatry. 2004; Vol. 184: 416-421.
8. Rees S., Silove D., Chey T. et al. Lifetime prevalence of gender-based violence in women and the relationship with mental disorders and psychosocial function. Journal of the American Medical Association. 2011; Vol. 306, No. 5: 513-521.
9. Shojhet V.Yu., Vereshchagina N.V. Criteria for suicidal behavior. Siberian Bulletin of Psychiatry and Narcology. 1999, No. 2-3: 49-50. (in Russian)
10. Suominen K.H., Isometsa E.T., Henriksson M.M. et al. Suicide attempts and personality disorder. Acta. Psychiatr. Scand. 2000; Vol. 102: 118-125.
11. Nock M.C., Borges G., Bromet E.J. et al. Suicide and Suicidal Behavior. Oxf. J. Med. Epidem. Rev. 2008; Vol. 30, No. 1: 133-154.
12. Polozhiy B.S. Integrative model of suicidal behavior. Rossiyskiy psikhiatricheskiy zhurnal. [Russian journal of psychiatry]. 2010; Vol. 4: 55-62. (in Russian)
13. Polozhiy B.S. Of conceptual model of suicidal behavior. Suicidology. 2015; Vol. 6, No. 1 (18): 3-7. (in Russian)
14. Ambrumova A.G., Tikhonenko V.A. Diagnostika suitsidal'nogo povedeniya: Metodicheskie rekomendatsii. [Diagnostics of suicidal behavior: Guidelines]. Moscow, MNIIP, 1980: 55 p. (in Russian)
15. Ambrumova A.G. Psychology of suicide. Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya. [Social and clinical psychiatry]. 1996; Vol. 4: 14-9. (in Russian)
16. Ambrumova A.G. Suicidal behaviour as an object of comprehensive study. Sbornik nauchnykh trudov "Kompleksnye issledovaniya v suitsidologii". [Abstracts of the conference report "A comprehensive study of suicide-studying. Collection of scientific works"]. Moscow, 1986: 7-25. (in Russian)
17. Vanchakova N.P., Smirnov A.V., Rybakova K.V., Uryupov F.O. Comparative characteristics of individuals with different kinds of suicide. Topical issues of clinical, social and forensic psychiatry. Saint-Petersburg, 2001: 103-7. (in Russian)
18. Parfent'eva O.V. Shostakovich B.V. "Syndrome of the trauma of rape" as a model of psychogenic". Klinicheskiy i organizatsionnye voprosy sudebnoy i obshchey psikhiatrii. [Clinical and organizational issues forensic and General psychiatry]. 1979; Vol. 2: 193-6. (in Russian)
19. Pechernikova T.P. Syndrome of the trauma of rape - a common variant of post-traumatic stress disorder. Post-traumatic stress disorder: Monograph. Eds. P.T. Pechernikova, V.B. Shostakovich. Moscow, V.P. Serbsky SSC FSP, 2005: 110-9. (in Russian)
20. Palagina N.S. Features of socio-psychological adaptation of migrants in overcoming life crisis: Autoabstract of Diss. Psy. Sci. Taganrog, 2007. (in Russian)
21. Mikhaylova I.I., Yastrebov V.S., Enikopolov. S.N. Clinical, psychological and social factors that affect stigmatization of mentally patients of different nosological groups. Zhurnal nevrologii i psikhiatrii im. S.S. Korsakova. [Journal of neurology and psychiatry S.S. Korsakova]. 2002; Vol. 7; 58-65. (in Russian)
НОВАЯ КНИГА
Ткаченко А.А., Корзун Д.Н.
Судебно-психиатрическая экспертиза
монография
Москва: ГЭОТАР-Медиа, 2016. 672 с. ISBN 978-5-9704-3725-4
В издании с современных позиций рассмотрен основной круг вопросов, связанных с предметом судебно-психиатрической экспертизы. Детально изложены теоретические и организационно-методические основы судебно-психиатрической деятельности, а также методологические принципы экспертного исследования и составления заключения судебно-психиатрического эксперта. Разобрана экспертная проблематика в уголовном процессе (установление невменяемости и ограниченной вменяемости, процессуальной дееспособности и др.), в том числе представления о принципах экспертизы потерпевших (определение способности давать показания, беспомощного состояния, степени тяжести вреда здоровью). Представлены различные варианты, в том числе посмертные, экспертных исследований, связанных с гражданским судопроизводством (экспертиза по определению недееспособности и ограниченной дееспособности, сделко-способности, морального вреда и др.). Освещена роль комплексных экспертных исследований (психолого-психиатрических, сексоло-го-психиатрических) при решении экспертных задач.
