CC BY
193
Научно-практический журнал
УДК: 616.89-008.44
СУИЦИДОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕВУШЕК, ВОСПИТАННЫХ В НЕПОЛНЫХ СЕМЬЯХ
А.В. Меринов, Т.А. Бычкова, А.В. Лукашук, О.Ю. Сомкина, Н.Л. Меринов
ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. академика И.П. Павлова» Минздрава России, г. Рязань, Россия
ГАУЗ МО «Одинцовский наркологический диспансер», г. Одинцово, Россия
Контактная информация:
Меринов Алексей Владимирович - доктор медицинских наук, доцент. Место работы и должность: профессор кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Телефон: (491) 275-43-73, e-mail: alex_mer@inbox.ru
Бычкова Татьяна Александровна - студентка пятого курса лечебного факультета ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» Минздрава России. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. Е-mail: blackandwhitedream@mail.ru
Лукашук Александр Витальевич - аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» МЗ РФ. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9. E-mail: lukashuk-alex62@yandex.ru
Сомкина Ольга Юрьевна - аспирант кафедры психиатрии ГБОУ ВПО «Рязанский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова» МЗ РФ. Адрес: 390010, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9.
E-mail: Olyasomkina@gmail.com
Меринов Николай Львович - заведующий амбулаторным отделением ГАУЗ МО «Одинцовский наркологический диспансер». Адрес: Московская область, г. Одинцово, ул. Можайское шоссе, д. 55. Телефон: (491) 27543-73, e-mail: nikmerinov@gmail.com
В предлагаемой работе изучены суицидологические и личностно-психологические характеристики девушек, воспитанных в неполных семьях. В работе показано, что их суицидологический профиль имеет существенные отличия от респонденток контрольной группы, воспитанных в полных семьях. В целом, можно утверждать, что изучаемая группа является носителем более существенного аутоагрессивного потенциала. Это имеет принципиальное значение как для теории суицидологии, так и для проведения дифференцированной превен-тологической работы, вероятностной оценки возможности аутоагрессивных реакций в среде подростков. Ключевые слова: аутоагрессия, суицидология, неполные семьи.
Семья играет очень важную роль в жизни каждого человека. Отсутствие полноценного образца для внутрисемейной социализации почти всегда ведет к разнообразным нарушениям в психическом и личностном развитии человека. Количество неполных семей, воспитывающих хотя бы одного ребенка, в России за последние годы возросло почти до 40%. И, к сожалению, продолжает увеличиваться. В плане суицидологической практики данный факт является весьма настораживающим, так как количество детей, подростков и лиц юношеского возраста, покончивших с собой и воспитанных одним родителем, составляет порядка 60 и более процентов [1, 2]. Не лишним будет напомнить и о значительном росте самоубийств лиц данной возрастной группы в нашей стране за последнее время [3], что все вместе делает вопрос изучения преддиспони-
рующих суицидальному поведению факторов крайне актуальным, имеющим серьезное медико-профилактическое значение [4]. Безусловно, мы полностью согласны с мнением, что семейный фактор может относиться к значимым антисуицидальным барьерам только в случае, если мы говорим о здоровой и гармоничной семейной атмосфере. К сожалению, в противном случае, семейный институт может полноценно не выполнять своих функций и даже выступать в роли главного просуицидального катализатора [5, 6].
Нас заинтересовал следующий вопрос: как влияет на суицидологические и личностнопсихологические характеристики факт воспитания ребенка в неполной семье? Особенно, учитывая тот факт, что отсутствие одного из родителей большинством людей априори считается «ненормальным» и неправильным.
54
Суицидология Том 6, № 2 (19), 2015
Научно-практический журнал
Материал и методы исследования.
Для решения поставленных задач были обследованы 40 девушек (студенток ВУЗа), воспитанных одним родителем (матерью). Возраст обследуемых составил 21,2± 1,45 года. В качестве контрольной группы использованы 153 студентки, воспитанные, соответственно, в полных семьях. Возраст респонденток составил 20,8±1,12 года. Обе группы были сопоставимы по основным социально - демографическим показателям.
В качестве диагностического инструмента использовался опросник, направленный на выявление суицидальных и несуицидальных феноменов аутоагрессии в прошлом и настоящем, а также «Шкала родительских предписаний» [7], широко используемая в рамках трансакционного анализа.
Статистический анализ произведен посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на
базе компьютерной программы Microsoft Excel 2007 (с использованием критерия Стьюдента и хи-квадрат).
Выборочные дескриптивные статистики в работе представлены в виде М±m (средней ± стандартное квадратичное отклонение).
Результаты и обсуждение.
Рассмотрим представленность и тропизм аутоагрессивных паттернов, их предикторов, а также родительских посланий в исследуемых группах, что отражено в таблице 1.
Из представленных данных следует, что между изученными группами имеется значительное количество отличий. Любопытно, что классические суицидальные паттерны, а именно - суицидальные мысли, чаще обнаруживались у студенток, выросших в семьях с обоими родителями. Однако несуицидальный спектр аутоагрессивных паттернов в значительно большей степени как качественно, так и количественно характеризовал девушек из неполных семей.
Таблица 1
Достоверные отличия в группах по изучаемым признакам (p<0,05)
Признак Респонденты, воспитанные ... Значение
в полных семьях в неполных семьях Р<
Классические суицидальные паттерны
Суицидальные мысли в анамнезе 30,72% 20,0% 0,05
Несуицидальные аутоагрессивные паттерны
Наличие опасных для жизни увлечений 7,84% 25,0% 0,05
Физическое или сексуальное насилие в анамнезе 0 10,0% --
Склонность к неоправданному риску 14,38% 37,5% 0,05
Наличие обморожений 1,97% 7,5% 0,05
Наличие ожогов 11,11% 17,5% 0,05
Предикторы аутоагрессивного поведения
Частые переживания чувства стыда 29,41% 17,5% 0,05
Периоды безысходности 26,14% 35,0% 0,05
Чувство безысходности в последние два года 33,33% 42,5% 0,05
Трагические смерти в семье 24,84% 32,5% 0,05
Комплекс неполноценности 42,48% 32,5% 0,05
Наличие смысла жизни 62,75% 32,5% 0,05
Потеря смысла жизни в последние два года 13,07% 5,0% 0,05
Частые угрызения совести 32,68% 25,0% 0,05
Специфика родительских посланий
Родительское послание «Не существуй» 14,08±3,31 18,6±5,5 0,01
Родительское послание «Не будь ребёнком» 18,55±1,8 22,03±3,26 0,03
Том 6, № 2 (19), 2015 Суицидология
55
Научно-практический журнал
В отношение предикторов аутоагрессивного поведения мы также не видим «однозначной» картины, позволившей бы вынести лаконичный вердикт о неблагополучности той или иной группы. Однако все становится более понятным, если обратить внимание на «нагру-женность» родительскими посланиями или проклятиями [8].
Дадим комплексную оценку обнаруженных нами данных. Итак, суицидальные иде-ации преобладают у девушек, воспитанных полными семьями, что на первый взгляд может показаться странным и противоречит общепринятому «народному» мнению или мифу, что полная семья - безусловное благо. Обратим внимание и на то, что по количеству суицидальных попыток в анамнезе группы не имеют отличий (в обоих случаях их количество не превышало 3%, что укладывается в популяционные «границы» данной гендерно - возрастной группы).
Кроме того, учитывая возрастные особенности суицидального поведения, а именно традиционно высокие уровни идеаторной аутоагрессивной активности девочек-подростков и девушек, мы обнаружили, что суицидальные мысли в группе девушек из полных семей, наиболее часто возникали на фоне «несерьезных» причин реактивно-личностного характера, чаще всего без обдумывания конкретных способов реализации суицидальной попытки. Девушки в этой группе были более склонны к шантажному поведению и «девичьим» эмоциональным колебаниям - капризам - «когда хотелось привлечь к себе внимание», даже посредством парасуицида. В свою очередь, в группе девушек, воспитанных в семьях с одним родителем, суицидальные мысли наиболее часто возникали на фоне чувства безнадежности, нередко сопровождались обдумыванием реализации суицида и его последствий, с ощущением утраты смысла существования.
Учитывая то, что количество подростков, совершивших завершенный суицид и выросших в неполных семьях, весьма значительно [1, 2], можно предположить, что существует некий перекос в «реализуемости» суицидальных мыслей в попытку в исследуемой группе, к сожалению, зачастую в фатальную. Безусловно, может иметь место и смещение в пропорции отношения попыток к завершенным суицидам [9] в сторону последних.
С другой стороны, обращает на себя внимание явное преобладание несуицидальных аутоагрессивных паттернов в экспериментальной группе, что почти всегда демонстрирует нам интенсивность «непрямого», менее одиозного, и, в ряде случаев, социально приемлемого пути реализации антивитальных импульсов. Респондентки данной группы в основном характеризуются рискованно-виктимными паттернами поведения: склонностью к опасным хобби, неоправданному риску, большому количеству ожогов и обморожений. Отдельно отметим высокую частоту физического и сексуального насилия, которые у обследуемых из полных семей отсутствуют вообще.
Что касается предикторов аутоагрессивного поведения, то они распределились весьма любопытно, но в целом, предсказуемо. Наиболее «легкие» из них, преимущественно гендерно-реактивно-эмоционального характера, чаще обнаруживаются у девушек из полных семей (частые угрызения совести и переживания стыда). Но, если абстрагироваться от того факта, что получены они в результате сбора аутоагрессивного анамнеза, и рассмотреть их совокупность с переживанием «комплекса неполноценности», то скорее всего увидим типичный эмоциональный срез девушек данной возрастной группы. Более того, мы не обнаружили выраженной корреляционной связи между этими факторами и присутствием у респонден-ток суицидальных мыслей.
Более того, большинство из девушек, воспитанных в полных семьях, имели чёткое понимание смысла собственной жизни, что в значительной степени отличает их от девушек первой группы.
Те же предикторы аутоагрессивного поведения, которые характеризуют девушек из неполных семей, являются одними из самых прогностически неблагоприятных в суицидологической практике.
При оценке шкалы предписаний обнаружены весьма специфические профили родительских посланий. Группы достоверно отличались в отношении посланий «Не существуй» и «Не будь ребёнком».
Первое послание наиболее токсично в суицидологическом плане, поскольку прямо определяет аутоагрессивный потенциал личности [8]. Оно в значительно большей степени характеризует именно девушек из неполных семей. Не берёмся на данном этапе исследования су-
56
Суицидология Том 6, № 2 (19), 2015
Научно-практический журнал
дить о точных механизмах его трансляции и акцепции, однако количественные характеристики, описывающие данный психический конструкт, говорят о наличии в их прошлом некого неблагоприятного фона, не способствующего формированию здоровой, не склонной к радикальному эскапизму, личности. Наиболее часто основной причиной этого исследователи называют атмосферу физической и/или психологической брошенности ребенка, формирующей, осознаваемое или нет, чувство собственной ненужности и нелюбви [8].
Высокая активность послания «Не будь ребёнком» объясняется частым ранним психологическим «взрослением» детей в неполных семьях, возлагаемой на них ответственностьи за отсутствующего родителя, с чем, в контексте суицидологии, наиболее вероятно связана редкость шантажно-капризных парасуици-
дальных паттернов в группе и частота завершенных суицидов. Девиз группы можно передать словами: «Все по-взрослому, в том числе и возможная суицидальная траектория...» или «Большие девочки не плачут. большие девочки делают».
Выводы:
Девушки, воспитанные одним родителем, являются группой с более высоким аутоагрессивным потенциалом. Это касается как несуицидальных аутоагрессивных паттернов, что продемонстрировано нашим исследованием, так и суицидальных, подтверждаемых многочисленными данными литературы [1, 2].
Группа также характеризуется целым рядом важнейших предикторов аутодеструкции. Все эти факты в совокупности существенно расширяют наше теоретическое представление о роли родительско-семейного фактора в фор-
Литература:
1. Конева О.Б. Социально-психологическая дезадаптация личности // Вестник ВАК ГОУ ВПО ЧелГУ. Сер. «Философия. Социология. Культорология». -2012. - № 19 (273). - Вып. 26. - С. 75-79.
2. Кравченко Н.Е., Зикеев С.А. Особенности психической патологии и поведения у подростков мужского пола, экстренно госпитализированных в связи с суицидальным поведением // Современная терапия в психиатрии и неврологии. -2014. - № 3. - С. 20-23.
3. Зотов П.Б. Динамика уровня самоубийств на юге Тюменской области (Западная Сибирь) в 20012013 гг. // Академический журнал Западной Сибири. - 2014. - Том 10, № 2. - С. 95-96.
мировании возможной «суицидальной карьеры» потомства.
Обнаруженные клинико - суицидологические особенности значимо коррелируют с высоким уровнем родительского послания «Не живи», которое в исследуемой группе значительно превышает аналогичные показатели контрольной группы и среднепопуляционные показатели.
Таким образом, девушки, воспитанные в семьях с одним родителем, являются группой, требующей дальнейшего более пристального изучения в контексте суицидологии.
Факт воспитания в неполной семье в ряде ситуаций может рассматриваться как прогностически просуицидальный. В условиях кризисной и посткризисной терапии парасуицидального поведения семейный анамнез и его особенности могут являться ключевым аспектом реконструктивной провитальной терапии.
Значительное количество суицидальных идеаций в относительно благополучной группе девушек из полных семей является весьма настораживающим фактором, требующим дальнейшего изучения. За кажущейся «легкостью» и шантажностью суицидальных тенденций, тем не менее, скрывается явная возможность необратимого решения конфликтной ситуации. Этот факт подтверждает мнение, что далеко не каждая полная семья является комфортной средой для здорового и гармоничного развития личности ребенка [5, 6], и простая констатация полноты родительской семьи не служит условием, гарантирующим отсутствие суицидального риска. Нам думается, что изучение вариантов «больной» просуицидальной родительской семьи является крайне актуальным и перспективным.
Koneva O.B. Social'no-psihologicheskaya dezadaptaci-ya lichnosti // Vestnik VAK GOU VPO CHelGU. Ser. «Filosofiya. Sociologiya. Kul'torologiya». - 2012. - № 19 (273). - Vyp. 26. - S. 75-79. (In Russ)
Kravchenko N.E., Zikeev S.A. Osobennosti psihicheskoj patologii i povedeniya u podrostkov mu-zhskogo pola, ehkstrenno gospitalizirovannyh v svyazi s suicidal'nym povedeniem // Sovremennaya terapiya v psihiatrii i nevrologii. - 2014. - № 3. - S. 20-23. (In Russ)
Zotov P.B. Dinamika urovnya samoubijstv na yuge Tyumenskoj oblasti (Zapadnaya Sibir') v 2001-2013 gg. // Academic journal of West Siberia. - 2014. - Tom 10, № 2. - S. 95-96. (In Russ)
Том 6, № 2 (19), 2015 Суицидология
57
Научно-практический журнал
4. Зотов П.Б. «Внешний ключ» - как элемент суицидальной динамики и объект психологического воздействия у подростков // Тюменский медицинский журнал. - 2013. - Том 15, № 3. - С. 42-44.
5. Лукашук А.В., Меринов А.В. Клинико - суици-дологичсеская и экспериментально - психологическая характеристики молодых людей, воспитанных в «алкогольных» семьях // Наука молодых (Eruditio Juvenium). - 2014. - № 4. - С. 8287.
6. Лукашук А.В., Меринов А.В. Актуальность исследования клинико-психологической характеристики родителей подростков, совершивших суицидальную попытку // Тюменский медицинский журнал. - 2014. - Том 16, № 3. - С. 20-21.
7. Drego P. The cultural parent // Transactional analysis journal. - 1983. - Vol. 13. - P. 224-227.
8. Стюард Я., Джонс В. (Steward I., Joines V.) Современный трансактный анализ. - М.: Социально-психологический центр, 1996. - 332 с.
9. Grollman E.A. Suicide prevention, intervention, postvention. - 2nd ed. - N.Y.: Paperback Publisher: Beacon Hill Press, 1988. - 151 p.
Zotov P.B. «Vneshnij klyuch» - kak ehlement suicid-al'noj dinamiki i ob"ekt psihologicheskogo vozdejstviya u podrostkov // Tyumen medical journal. - 2013. -Tom 15, № 3. - S. 42-44. (In Russ)
Lukashuk A.V., Merinov A.V. Kliniko - suicidologich-seskaya i ehksperimental'no-psihologicheskaya harak-teristiki molodyh lyudej, vospitannyh v «alkogol'nyh» sem'yah // Nauka molodyh (Eruditio Juvenium). - 2014. - № 4. - S. 82-87. (In Russ)
Lukashuk A.V., Merinov A.V. Aktual'nost' issledovani-ya kliniko-psihologicheskoj harakteristiki roditelej po-drostkov, sovershivshih suicidal'nuyu popytku // Tyumen medical journal. - 2014. - Tom 16, № 3. - S. 2021. (In Russ)
Drego P. The cultural parent // Transactional analysis journal. - 1983. - Vol. 13. - P. 224-227.
Styuard YA., Dzhons V. (Steward I., Joines V.) Sov-remennyj transaktnyj ana-liz. - M.: Social'no - psi-hologicheskij centr, 1996. - 332 s. (In Russ)
Grollman E.A. Suicide prevention, intervention, post-vention. - 2nd ed. - N.Y.: Paperback Publisher: Beacon Hill Press, 1988. - 151 p.
SUICIDAL CHARACTERISTIC OF GIRLS BROUGHT UP IN SINGLE-PARENT FAMILIES A.V. Merinov, T.A. Bychkova, A.V. Lucashuk, O.Y. Somkina, N.L. Merinov Ryazan State Medical University, Russia
In this paper we studied suicidal and personal-psychological characteristics of girls brought up in single-parent families. It is shown that their suicidal profile has significant differences from the control group respondents raised in two-parent families. In general, it can be argued that the study group is the bearer of a more substantial autoagressive potential. It is of fundamental importance for the theory of suicidology and for differentiated preventive work probabilistic assessment opportunities autoagressive reactions among teenagers.
Keywords: autoaggression, suicidology, single-parent families.
58
Суицидология Том 6, № 2 (19), 2015
