CC BY
35УДК 34-340
А.А. Максуров СУДЕБНЫЙ КОНТРОЛЬ НА ДОСУДЕБНОЙ СТАДИИ
уголовного процесса в дореволюционной
РОССИИ
pRE-REvoluTIoNARY Russia: judicial control at the pretrial phase of criminal process
ТУстатье рассматриваются проблемы генезиса судебного контроля на досудебной J-ß стадии уголовного процесса. Судебный контроль рассматривается как особая разновидность государственной контрольной деятельности.
Ключевые слова: суд, контроль, досудебная стадия, уголовный процесс, юридическая деятельность
The article deals with the issues of determining judicial control at the pre-trial stage of the criminal process. Judicial control is considered as a particular type of state control activity.
Keywords: court, control, pre-trial stage, criminal procedure, legal activity
72 Для цитирования: Максуров А.А. Судебный контроль на досудебной стадии уголовного 72 процесса в дореволюционной России // Ученые записки Казанского юридического института МВД России. 2019. Т.4. № 2(8). С. 72-76.
For citation: Maksurov А.А. Pre-Revolutionary Russia: Judicial Control at the Pretrial Phase of Criminal Process // Scientific Notes of the Kazan Law Institute of MIA of Russia. 2019. V.4. No 2(8). Pp. 72-76.
Институт судебного контроля появился в Российской империи в своей первоначальной форме еще в 1860 году, то есть, по сути, до самой судебной реформы, однако в дальнейшем институт был усовершенствован именно как элемент судебной реформы 1864 года.
Первоначально в 1860 г в Наказе судебным следователям1 было предусмотрено, что судебный следователь в связи с каждым конкретным задержанием составляет об этом в письменной форме документ (постановление), который в течение 24 часов подлежит передаче для проверки судье [1]. По сути, судебный контроль в это время ограничивался подобной судебной проверкой законности задержания.
Впоследствии в главе 12 «О порядке следственных действий вообще» Устава уголовного судопроизводства 1864 г. был предусмотрен фактический алгоритм текущего судебного контроля за действиями (бездействием) судебного следователя. Глава состояла из двух частей «Порядок принесения жалоб» и «Порядок рассмотрения жалоб».
Интересно, что уже изначально действовал принцип возможности принесения жалобы на совершенно любое следственное действие, которое могло «нарушить или стеснить» права участвующих в деле лиц (ст. 491 Устава), причем независимо от того, чьи права были нарушены, и только отдельные категории из числа участников уголовного процесса,
1Наказ судебным следователям / Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е. СПб., 1862. Т. 35. Отд. 1. с. 710 - 711 (Именной указ от 8 июня 1860 г.); с. 715 - 725 («Наказ судебным следователям»).
а именно «свидетели, сведущие люди, поручители, понятые и другие призываемые к следствию лица»1, были ограничены в этом праве: они могли принести жалобу только в том случае, если она касалось непосредственно их самих.
В Уставе был формализован и досконально отработан процедурный момент рассмотрения жалоб: жалоба на действия (решения) судебного следователя от любого должностного лица (включая самого судебного следователя), к которому она поступила, должна была быть передана контролирующему субъекту (суду). Был установлен срок передачи жалобы - трое суток; если обжаловалось само задержание, этот срок автоматически сокращался до 24 часов (ст.499 Устава).
Статьей 494 Устава была предусмотрена не только письменная, но и устная подача жалобы. При этом жалоба могла 73 быть подана в суд не напрямую, а через само лицо, действия которого обжаловались, - через судебного следователя. В таком случае правило о трехдневном сроке уже не действовало и от следователя требовалась «немедленная» передача жалобы окружному суду. К жалобе заявителя судебный следователь должен был представить подробную служебную записку, в которой давал бы пояснения по всем доводам заявителя.
Судом жалоба должна была быть разрешена в первый же «присутственный» (рабочий) день. К участию в деле приглашались и заинтересованные лица, но их отсутствие, при надлежащем уведомлении о предстоящем судебном заседании, не препятствовало рассмотрению жалобы по существу (ст.504 Устава), а копия определения по результатам рассмотрения судом жалобы выдавалась заявителю в течение трех дней после его вынесения (ст. 509 Устава).
Следует отметить, что одной из форм реагирования на недостатки предварительного расследования была передача судом дела другому судебному следо-
вателю. При этом в самом определении приводились основания для такого шага, а также указывалось, какие именно следственные действия были признаны судом недействительными по своим результатам и подлежали ли они «возобновлению», то есть повторному проведению (ст. 507 Устава).
В связи с этим современные исследователи сферы судебного контроля в уголовном процессе крайне положительно отзываются о той модели оперативного судебного контроля, которая действовала в России в 1864-1917 гг., в том числе ввиду ее «беспробельности» по кругу инициаторов и участников рассмотрения жалобы, по алгоритму ее направления и рассмотрения, по перечню обжалуемых действий.
Судебное следствие в то время было неразрывно связано с судебным элементом. Как компетенция судебного следова- 73 теля, так и их взаимоотношения с судом и прокурором впервые были подробно регламентированы Уставом уголовного судопроизводства 1864 г .
В частности, на основании ст.288 Устава основной задачей деятельности судебного следователя было осуществление самого предварительного следствия, но лишь на территории конкретного уезда (города). Устав в статьях 315, 320, 357, 361, 398, 433, 454 подробным образом регламентировал производство следователем отдельных следственных действий, необходимых для выполнения поставленных перед ним задач. Причем, впервые правомочия (полномочия) следователя рассматривались как его обязанности. Например, в силу ст. 266 Устава следователь обязан был осуществлять все необходимые и своевременные меры для получения доказательств.
При этом Уставом вводились основы современного судебного контроля: принципиально все необходимые меры осуществлял следователь по собственной инициативе и в рамках собственных
1Устав уголовного судопроизводства от 20.11.1864. Репринт. М., 2018. С. 198.
полномочий, но часть этих мер могла быть санкционирована только судом, что рассматривалось как исключение из общего правила (статья 264 Устава).
Рассмотрим элементы существовавшего тогда такого рода взаимодействия на конкретном и, как нам представляется, совершенно типичном и самом распространенным на практике примере -вопросе применения меры пресечения в виде заключения под стражу.
Со вступлением в силу Устава уголовного судопроизводства Российской империи 1864 года в разрешении вопроса о применении меры пресечения в виде заключения обвиняемого под стражу участвовали три субъекта: судебный следователь, прокурор и суд. Сам вопрос решался в порядке статьи 283 Устава. Хотя следователь был самостоятелен в своей позиции, тем не менее, он обязан 74 был разъяснить причины и основания своих действий прокурору или его заместителю (статья 284 Устава), то есть в этом смысле судебный следователь -лицо подотчетное перед прокурором [2].
Интересно, что по законодательству того времени инициатива в заключении под стражу могла исходить не только от самого судебного следователя, но и от прокурора (ст. 285 Устава).
В этом случае суд выступал в роли некоего арбитра между судебным следователем и прокурором.
В то же время, согласно Уставу, следователи не зря назывались «судебными следователями»: они состояли в штате суда, не было причин фиксировать особое должностное лицо в виде «следственного судьи».
На основании статьи 416 Устава у судебного следователя «в распоряжении» были и иные меры пресечения, не только лишь заключение под стражу, однако избранная мера пресечения не должна была становиться причиной несвоевременности производства следственных действий и длительности расследования (ст. 295 Устава).
Можно привести и другой пример действия судебного контроля того времени - период предания суду. Статья 510 Устава предусматривала, что «по получении предварительного следствия Прокурор Окружного Суда обязан рассмотреть: 1) подлежит ли дело ведению прокурорской власти; 2) произведено ли следствие с надлежащей полнотой; 3) следует ли обвиняемого предать суду или же дело о нем должно быть прекращено или приостановлено». Таким образом, данный вопрос решался прокурором (ст. 519 Устава).
Статья 520 Устава содержала минимальные требования к обвинительному акту, составляющемуся исключительно прокурором, который вынужден был в указанных целях не только самостоятельно и глубоко изучить показания свидетелей и другие доказательства по делу, но и, например, в силу статьи 521 Устава, сам составить список лиц, подлежащих вызову «к судебному 74 следствию». Мы полагаем, что подобный подход заслуживает внимания и сегодня.
В данной ситуации суд в рамках своих контрольных функций вновь выступал арбитром в спорных ситуациях и судебный следователь, например, мог в случае несоставления прокурором обвинительного акта (либо при его несоответствии, по мнению следователя, установленным им фактическим обстоятельствам дела в части квалификации деяния или по иным причинам) обратиться с соответствующим вопросом к суду в рамках судебного контроля, а не к вышестоящему прокурору, как это предусмотрено действующим уголовно-процессуальным законодательством.
Другой элемент контрольной судебной деятельности: в соответствии с Уставом распорядительное судебное заседание по преданию обвиняемого суду было обязательным, причем данное заседание, как и последующие по ходу движения уголовного процесса, должны были проходить в суде с участием коллегии судей и ни в коем случае не судьи, который раньше как-то участвовал в деле (в части избрания меры пресечения и проч.).
Происходило распорядительное заседание так: сначала прокурор давал заключение, в котором и представлял обвинительный акт, а затем коллегия судей уходила на заседание в совещательную комнату и отдельно от прокурора решала судьбу дела (статья 533 Устава). По результатам рассмотрения дела и обвинительного акта в рамках своих контрольных полномочий суд мог не только согласиться с предложениями прокурора, изложенными в обвинительном акте, но и, например, изменить обвинение (в том числе путем переквалификации на более тяжкое), вернуть дело прокурору для организации дополнительного расследования.
Одним из важнейших проявлений контрольных функций суда по Уставу уголовного судопроизводства 1864 года было также указание закона (статья 277 75 Устава) о том, что только суд может как прекратить уголовное дело, так и приостановить его расследование. Указанная норма, по нашему мнению, вполне жизнеспособна и сегодня, разумеется, в рамках восстановленной процессуальной фигуры следственного судьи.
Следует обратить внимание на то обстоятельство, что Уставом были предусмотрены и другие ситуации, когда суд мог проявить свои контрольные функции.
В частности, в силу статьи 278 Устава «прокуроры и их товарищи предварительных следствий сами не производят, но дают только предложения о том Судебным следователям и наблюдают постоянно за производством сих следствий». В силу статьи 286 Устава «Прокурор или его Товарищ может требовать дополнения предварительного следствия по сделанным им указаниям, хотя бы Судебный Следователь и признал следствие конченным»1. В данном случае судебный следователь без прокурора не может иным образом передать дело в суд. Соответственно, прокурор, являясь инстанцией, которую не обойти,
может сам добиваться исполнения своих требований судебным следователем. Но понуждение судебного следователя прокурором через следственного судью к более активным действиям не исключается и в этом случае.
Таким образом, мы приходим к выводу, что в результате судебной реформы 1864 года в императорской России появился аналог системы судебного контроля в виде отдельных судей, не носящих в то время наименование «следственного судьи», но выполнявших схожие функции. При этом, в отдельную категорию такие судьи не выделялись: следственный судья в одном случае мог выполнять функции судебного контроля на досудебной стадии уголовного процесса, а в других случаях - рассматривать уголовное дело по существу (но не одновременно в отношении одного и того же дела!).
Завершая положительную характери- 75 стику института судебного контроля на досудебной стадии уголовного процесса в России в 1864-1917 гг., отметим, тем не менее, что статистика свидетельствует о достаточной избирательности такого рода процедур на практике, массового характера это направление судебной деятельности не приобрело: отчетные данные свидетельствуют, что в 1867, 1870, 1875, 1881 гг. окружными судами центральных губерний России было удовлетворено с 45, 83, 28 и 26 таких жалоб, соответственно, а всего в конце XIX века по всей России таких жалоб поступало не более 400-500 в год в среднем [3].
Вместе с тем ни в юридической литературе того времени, ни среди представителей высшей власти, прокурорских чинов или судейских сановников предусмотренные Уставом направления судебной контрольной деятельности каких-либо нареканий не вызывали и данная модель почти без изменений (кроме изменений, вызванных переименованием органов власти и по другим «техническим» обстоятельствам) дей-
1Устав уголовного судопроизводства от 20.11.1864. Репринт. М., 2018. С. 198.
76
ствовала в российских столицах почти до середины 1918 года, в центральных губерниях России - до начала 1919 года, а в отдельных уголках бывшей Российской империи, и до 1920 года.
Полномочия следственных судей того времени были достаточно широки и во многом соответствуют полномочиям со -временных российских судей. Это, прежде всего, рассмотрение жалоб участников процесса, санкционирование производства следственных действий, затрагивающих права граждан (подданных), и решение вопросов о применении мер пресечения в виде заключения под стражу и домашнего ареста.
При этом необходимо дополнить, что у следственных судей в 1864-1917 гг. существовали полномочия, полностью или частично не характерные для современного суда.
Например, следственный судья участвовал в рассмотрении не только вопросов заключения обвиняемых под стражу или под домашний арест, но и вопросов, связанных с применением
иных мер пресечения, но уже не самостоятельно принимал решения, что в силу закона осуществлял судебный следователь, а делал это в порядке последующего судебного контроля. Указанный подход (судебный контроль за использованием следствием любых мер пресечения), разумеется, желателен, но в современных российских условиях с учетом повышенной нагрузки на судей вряд ли возможен практически.
Другой пример: решение вопросов о прекращении или приостановлении расследованием уголовных дел производилось только судом.
Вместе с тем в указанный период истории значительными полномочиями в данной сфере обладали и органы прокуратуры, которые также могли осуществлять действенную правозащиту.
Подводя итоги изложенному, резюмируем, что основным назначением следственных судей в 1864-1917 гг. было разрешение конфликтов между следственным судьей и прокурором.
76
список литературы
1. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 2. С. 323.
2. Беренштам М.В., Новиков В.Н. Устав уголовного судопроизводства. С.-Петербург, 1909. Репринт. М., 2018. С. 212.
3. Попова А.Д. Правда и милость да царствуют в судах (Из истории реализации Судебной реформы 1864 года). Рязань, 2005. С. 311.
Максуров Алексей Анатольевич, кандидат юридических наук, доцент преподаватель кафедры теории и истории государства и права Ярославского государственного университета им. П.П Демидова email: [email protected] ©Максуров А.А., 2019
Статья получена: 05.09.2019. Статья принята к публикации: 10.09.2019. Статья опубликована онлайн: 31.10.2019.
Против размещения полнотекстовой версии статьи в открытом доступе в сети Интернет не возражаю.
