CC BY
31
Abramovskiy Andrei Aleksandrovich. student, aaa_andrey95@mail.ru, Russia, Immanuel Kant Baltic Federal University.
УДК 343.98
СУДЕБНАЯ ЭКСПЕРТИЗА В СИСТЕМЕ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОИСКОВО-ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
А.Ф. Волынский, И.В. Тишутина
В историческом аспекте анализируются особенности возникновения и развития принципа независимости судебной экспертизы; обосновывается необходимость введения в уголовный процесс, наряду с судебной экспертизой, исследования специалиста или «следственной» экспертизы; отмечается обоснованность решения Межведомственной комиссии по общественной безопасности Совета Безопасности РФ о предоставлении права производства экспертиз, кроме МВД РФ, другим правоохранительным министерствам и ведомствам. Констатируется назревшая необходимость и практическая целесообразность организации и проведения целевого межнаучного исследования проблем научно-технического обеспечения раскрытия и расследования преступлений, включая деятельность СЭУ и ЭКП.
Ключевые слова: судебная экспертиза, процессуальная независимость, исследование, специалист, эксперт, научно-техническое обеспечение, методы и средства, расследование.
Прошло уже пять лет, как Государственная Дума Российской Федерации рассмотрела в первом чтении проект нового федерального закона о судебно-экспертной деятельности. Однако вопрос по-прежнему открыт. Причина такого положения, судя по дискуссиям, связанным с обсуждением проекта данного закона, кроется в сугубо ведомственных подходах к определению понятия и назначения судебной экспертизы и требований, предъявляемых к ее организации и производству.
В этой связи напомним, что появление судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве Российской Империи было предопределено судебной реформой 1864 года, которая отменила сословно-розыскное и положила начало формированию судебно-следственного уголовного судопроизводства с присущими ему требованиями и принципами. Одним из основных принципов деятельности суда провозглашалась его независимость, что обусловило аналогичные требования к методам и средствам судебного доказывания и к участникам уголовного процесса, реализующим их возможности в целях получения судебных доказательств. Самым непосредственным образом это относилось к сведущим лицам (частным судебным экспертам), процессуальная
независимость которых утверждалась как принцип их участия в судопроизводстве. Государственных судебно-экспертных учреждений в то время еще не было.
Важно заметить, что судебная реформа 1864 года, утверждая систему судебно-следственного уголовного судопроизводства, не исключала «розыскную» деятельность органов дознания, которая возлагалась на органы полиции. При этом, в судебно-следственной деятельности доминировали задачи доказывания, а в деятельности органов дознания - поисково-познавательные задачи. Соответственно, решение таких задач характеризуется использованием зачастую одних и тех же методов и средств, но в различных организационно-правовых формах. И это объяснимо, поскольку поисково-познавательная деятельность органов дознания осуществляется, как правило, с ориентацией на неотложность, оперативность, срочность действий.
Известный российский процессуалист И.Я. Фойницкий в 1899 году писал, что «успех дознания обеспечивается всего более возможностью производить его быстро и безостановочно, поэтому установление разных формальных требований в этой стадии было бы не только бесполезно, но даже вредно для интересов уголовного правосудия» [1, с. 404]. Однако в дальнейшем в нашей стране по исторически обусловленным причинам проявились различные, в основе своей ведомственные, подходы к реализации этой рекомендации. В советское время, фактически до 60-х годов прошлого века, действовал преимущественно розыскной процесс, который в условиях культа личности порой приобретал форму государственного террора, особо не нуждавшегося в возможностях науки и техники, в том числе, и в судебной экспертизе. Основной объем криминалистических экспертиз по уголовным делам (до 90%) в то время проводился в научно-технических отделах (НТО) органов милиции, сотрудники которых, вместе с тем, полностью обеспечивали участие специалистов при осуществлении осмотров мест происшествий и иных следственных действий.
Данное обстоятельство и стало объектом особого внимания критиков культа личности и борцов с его последствиями в сфере судопроизводства. При этом настойчиво утверждалось мнение, что совмещение функций эксперта и специалиста в одном лице, не гарантирует законность и объективность собирания и исследования доказательств, что принадлежность экспертов к правоохранительным органам априори несовместима с требованием их процессуальной независимости. В результате в 1966 году появилось дополнение к п. 3 а ст. 67 УПК РСФСР, запрещающее назначать экспертизы лицам, участвовавшим по тому же делу в осмотре места происшествия. А по существу, с позиций узковедомственных, а в чем-то и конъюнктурных интересов, было принято правовое решение, не согласованное с организационными возможностями его выполнения. Чем это закончилось -хорошо известно. В действующем УПК РФ такого предписания нет.
Однако, в связи с закреплением в этом УПК РФ принципа состязательности сторон (обвинения и защиты), межведомственные разногласия в дискуссиях о судебной экспертизе приобрели еще более выраженный характер. Следствием таких разногласий, в частности, стало
10
инициирование адвокатским сообществом законодательного решения вопроса о признании в качестве доказательства заключения и показаний специалиста, даваемых им без исследования, фактически, на основе их субъективных представлений (п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК). А по существу в данном случае правомерно говорить об участии специалиста в оценке доказательств, а не об отдельном виде доказательства.
Авторы этой оригинальной правовой новеллы настолько увлеклись самой идеей, что даже не заметили факт существования процессуальной фигуры «специалист» еще в УПК РСФСР 1961 года (ст. 66, 66-1, 78 УПк), в обязанность которого вменялись совершенно иные задачи - оказание помощи следователю и органу дознания в собирании и предварительном исследовании следов преступления, источников розыскной и доказательственной информации. Позже в аналогичной трактовке статус специалиста был закреплен с ст. 58 УПК РФ 2001 года.
Не остались в долгу перед адвокатским сообществом сторонники правоохранительных министерств и ведомств, поддержавшие законодательное решение о назначении и производстве судебных экспертиз до возбуждения уголовного дела (Федеральный закон от 4.03.2013 № 23). С учетом особенностей задач, решаемых органами дознания на стадии возбуждения уголовного дела, о чем говорилось ранее, такое правовое решение по существу вполне оправдано, но, строго говоря, оно оказалось в противоречии с уже определенным в УПК РФ предписанием о порядке назначения судебных экспертиз, начиная от наличия оснований для такого процессуального решения, завершая условиями его выполнения. При этом вопрос о процессуальной независимости судебного эксперта уже более 60-ти лет остается предметом бесконечных, а вместе с тем и бесплодных дискуссий.
Представители правоохранительных министерств и ведомств (МВД РФ, СК РФ, МЧС РФ и др.), отмечая особенности решаемых ими поисково-познавательных задач, связанных с раскрытием и расследованием преступлений, вполне убедительно доказывают реальную необходимость использования при этом возможностей судебной экспертизы. Правда, не совсем ясно, почему это должна быть непременно «судебная» экспертиза, а, например, не «следственная», «криминалистическая» или просто «научно-техническое исследование специалиста» с признанием доказательственного значения его результатов (по опыту стран Евросоюза).
Не менее убедительно отстаивают «свое мнение» представители Генеральной прокуратуры РФ, Верховного суда РФ, Минюста РФ, отмечая, в частности, возрастающую роль судебной экспертизы не только в уголовном, но и в гражданском, арбитражном судопроизводстве. Правы они и в том, что принцип процессуальной независимости судебного эксперта в условиях рыночных социально-экономических отношений и глобализации международных отношений приобрел не только организационно-правовой, но и политико-правовой характер. Основные требования, предъявляемые к судебно-экспертной деятельности, в том числе о процессуальной независимости
судебного эксперта, нашли отражение в документах ООН, заключены в соответствующем стандарте стран Евросоюза.
Таким требованиям, судя по всему, не отвечают в нашей стране эксперты правоохранительных органов, в частности, МВД РФ. Не без связи с данным обстоятельством ЭКЦ МВД РФ в 2010 году вышло из системы экспертных учреждений европейских стран. Впрочем, для ЭКЦ МВД РФ это не большая утрата, поскольку его международное сотрудничество, как и в целом МВД РФ, успешно осуществляется через Интерпол. Иначе говоря, наша страна оказалась перед выбором - либо единая система государственных судебно-экспертных учреждений, включая экспертно-криминалистические подразделения МВД РФ, с соблюдением принципа их процессуальной независимости в его международном понимании, либо непринятие, отрицание необходимости соблюдения таких требований, предъявляемых к организации назначения и производства судебных экспертиз, и сохранение существующей системы.
Межведомственная несогласованность, а в чем-то и предубежденность по этим вопросам наглядно проявились в обращении Генеральной прокуратуры РФ в Совет безопасности РФ (апрель 2017 г.) с предложением рассмотреть вопрос о судебно-экспертной деятельности и принять решение о завершении разработки проекта упомянутого закона. Приведенные в ее письме статистические данные о количестве повторных экспертиз за 2015-2016 гг., в том числе по уголовным делам с ошибочными приговорами судов, при этом безоговорочно связываются с несоблюдением принципа процессуальной независимости экспертов системы МВД РФ. Хотя очевидно, что ошибочные заключения давались судебными экспертами других ведомств, а также частных судебно-экспертных учреждений причем, не только по уголовным, но и гражданским, арбитражным делам.
Сразу же отметим, на заседании Межведомственной комиссии по общественной безопасности Совета безопасности РФ, состоявшегося 30 марта 2018 года, было принято решение - в этом отношении оставить пока «все как есть». И каким бы странным оно не показалось, но в современных условиях, по нашему мнению, это наиболее оптимальное решение, поскольку иное связано с коренным изменением системы судебно-экспертных учреждений и экспертно-криминалистических подразделений ОВД. А такое изменение, будучи основанным на субъективных представлениях и узковедомственных интересах, не гарантировано от ошибок, как это было в прошлом.
Не могли быть примером для нашей страны решения о реформах судебно-экспертных учреждений и экспертно-криминалистических подразделений в Республике Беларусь и Казахстане, и не только потому, что весьма значимы территориальные, экономические, демографические, географические особенности нашей страны. Озадачивает прежде всего тот факт, что в названных странах реализованы разные организационные модели: в первом создано самостоятельное ведомство - Государственный комитет судебных экспертиз, во втором они переданы в ведение Министерства юстиции. Логично предположить, что может быть и некий третий вариант.
При этом на вновь созданные структуры снова возложены задачи специалистов, в частности, касающиеся участия в осмотрах мест происшествий, в производстве иных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий; ведения криминалистических учетов; проведения предварительных или экспресс-исследований следов преступления. То есть, те задачи, которые, как писал И.Я. Фойницкий «должны проводиться быстро, безотлагательно», фактически, в режиме текущего времени. Успешно реализовать эту принципиально важную рекомендацию в форме судебной экспертизы, тем более в порядке межведомственного взаимодействия, чрезвычайно сложно, особенно если учесть, что его организация и в системе одного ведомства не всегда отличается безупречностью.
И в том, и в другом случаях судебно-экспертные учреждения, организационно обособленные от правоохранительных органов, воспринимают задачи, связанные с их поисково-познавательной деятельностью, как несвойственные их основной обязанности - производству экспертиз. Такое мнение в настоящее время широко распространено среди экспертов, и не только системы Минюста РФ, что объяснимо, но и МВД РФ. Судебная экспертиза, в их понимании, абсолютизируется как средство доказывания, доминирующее в общей системе научно-технического обеспечения раскрытия и расследования преступлений. При этом не придается должное значение тому, что эффективность судебных экспертиз по уголовным делам находится в прямой и самой непосредственной зависимости от результативности деятельности специалистов в порядке поисково-познавательной деятельности, начиная с осмотра места происшествия. Исследуется только то, что обнаруживается и изымается.
При этом следует заметить, что деятельность экспертов ЭКП ОВД в качестве специалистов не отличается должной организацией, а как следствие, результативностью. Широко практикуемые в этой связи меры дисциплинарного воздействия на них, чтобы повысить результативность их участия в деятельности по собиранию следов преступлений, приводят к обратно ожидаемым последствиям, к резкому увеличению количества изымаемых с их участием на местах происшествий следов, не имеющих причинно-следственной связи с событием преступления или непригодных для использования. Нередко отмечаются факты, когда эксперты в роли специалистов-криминалистов сами оставляют «следы» и изымают их для отчета, внося таким образом в процесс расследования лжеинформацию, проверка которой сопряжена со значительными затратами труда и времени дознавателей и следователей. Путем пилотажного, анонимного опроса экспертов ЭКП ОВД установлено, что фактически две трети из них (68%) использовали этот прием «повышения результативности» своего участия в осмотрах мест происшествий.
Предпринимаются попытки решить проблему эффективности участия экспертов ЭКП ОВД в осмотрах мест происшествий путем совершенствования методики учета таких фактов и дифференцированных по видам преступлений отчетов о полученных результатах (Распоряжение МВД РФ от 9.04.2015 № 1/2694). При этом ряд математических формул с различными коэффициентами
13
придают соответствующим расчетам видимость наукообразия, хотя, в их основе, по-прежнему, остаются формальные количественные данные. По нашему мнению, необходимо совершенствовать не методику учета и отчетности ЭКП ОВД, а организацию их деятельности, которая в основе своей сложилась в начале 20-хгодов прошлого века и до сих пор остается неизменной, за исключением, пожалуй, многократно возросшей их штатной численности.
Институт специалистов-криминалистов в нашей стране сложился и фактически действует в виде своеобразного придатка в начале криминалистической, а затем и в целом судебной экспертизы. Он никогда не рассматривался в отечественной криминалистике системно в качестве самостоятельного направления и вида деятельности, ориентированной на оказание помощи следователям и органам дознания в решении поисково-познавательных задач, связанных с собиранием, экспресс-исследованием и использованием розыскной и доказательственной информации.
Между тем, такая поисково-познавательная, а по существу аналитико-исследовательская деятельность, изначально с множеством неизвестных и уникальных обстоятельств по каждому преступлению, не менее сложна чем производство многих криминалистических экспертиз в лабораторных условиях и по заранее разработанным методикам. Она характеризуется работой в полевых условиях с различными по своей природе и механизму образования следами преступлений и, соответственно, с использованием ситуативно выбираемых из имеющихся в их распоряжении многофункциональных по назначению и конструктивно, зачастую, довольно сложных технических средств. Соответственно, требует своего решения проблема специализаций сотрудников, выполняющих эти функции.
Осуществление такой деятельности экспертами-криминалистами, как бы «по совместительству», тем более с узкой специализацией (химик, физик, биолог и т.п.), к тому же зачастую без технико-криминалистической подготовки и системного опыта, заведомо обуславливает к ней формальное отношение, а как следствие - крайне низкую ее результативность. Рациональный вариант решения этой проблемы видится на пути организационного разграничения функции экспертов и специалистов («научной полиции» и «технической полиции» по опыту некоторых зарубежных стран) и основательной целевой специализации последних не только в использовании технико-криминалистических методов и средств собирания следов преступлений, но и в решении аналитико-исследовательских задач по «картине» таких следов, по результатам их экспресс-анализа.
В этом же контексте необходимо определять отношение к принципу процессуальной независимости судебного эксперта и необходимости его соблюдения в деятельности экспертов и специалистов-криминалистов системы правоохранительных министерств и ведомств. В дискуссиях по этому поводу отмечаются различия в толковании самого понятия процессуальной независимости. В условиях социума, что очевидно, «все зависят от всех» в материальном, психологическом, служебном и тому подобном отношении. В конечном итоге эксперты государственных судебно-экспертных учреждений
14
системы Минюста РФ не могут быть независимы от того, кто оплачивает их труд, они действуют, прежде всего, по заданиям и в интересах тех, кто раскрывает и расследует преступления, кто поддерживает государственное обвинение. Следственная и судебная практика богата примерами, когда судебные эксперты, как частных, так и государственных судебно-экспертных учреждений, оказываются зависимы от суммы гонорара за даваемое ими заключение.
В этой связи заметим, что в России, как и в некоторых зарубежных странах, принцип процессуальной независимости изначально определялся применительно к деятельности частных или, так называемых, присяжных судебных экспертов. В государственных судебно-экспертных учреждениях гарантией законности и объективности деятельности судебных экспертов всегда были их должностное положение в системе государственных органов и существующий в них административный и научный контроль, в том числе, возможность альтернативного исследования. В правоохранительных органах в этом отношении, как нам представляется, важное значение имеет факт принятия присяги лицом, поступающим на службу, с обязательством добросовестно исполнять свой служебный долг, за нарушение которой возможна ответственность, вплоть до уголовной.
К тому же следует учитывать, что реальная угроза процессуальной независимости судебного эксперта, как и специалиста, как правило, возникает в условиях противодействия расследованию. Однако при осуществлении следователем и органом дознания поисково-познавательной деятельности они действуют в условиях, когда зачастую еще не известен подозреваемый, не проявляют своей активности иные лица, заинтересованные в исходе расследования, и противодействующие этому процессу. Иначе говоря, идея процессуальной независимости судебного эксперта в нашей стране во много мифологизирована, а применительно к поисково-познавательной деятельности органов дознания и следователя просто ошибочна. Поэтому она и остается предметом длительной бесплодной дискуссии с позиции узковедомственных представлений в целом о научно-техническом обеспечении раскрытия и расследования преступлений, о месте и значении в нем судебной экспертизы.
Однако в такой постановке данная проблема пока не стала предметом комплексного межнаучного исследования, а соответственно, и научно обоснованных практических решений. Этим в определенной мере объясняется решение Межведомственной комиссии по общественной безопасности Совета безопасности РФ пока не реформировать систему судебно-экспертных учреждений (подразделений). Хотя, с учетом особенностей поисково-познавательной деятельности и решаемых при этом задач, было принято предложение разрешить производство судебных (?) экспертиз в других, кроме МВД РФ, правоохранительных министерствах и ведомствах (МЧС РФ, СК РФ и т.д.).
Решение, следует заметить, несколько запоздалое. По нашему мнению, его следовало бы принимать еще десять лет назад, при формировании в нашей стране полисистемы правоохранительных министерств и ведомств вместо ранее
15
существовавшей моносистемы. И, тем не менее, в данном решении нашли отражение реальные потребности судебной и следственной практики. В нем проявилось понимание необходимости упорядочения не только судебно-экспертной деятельности, а в целом научно-технического обеспечения борьбы с преступностью.
В заключении отметим, что в попытках решения проблем судебно-экспертной деятельности, исторически сформировавшихся под влиянием негативных факторов развития нашего общества и государства, доминируют бескомпромиссные, узковедомственные подходы и фактически не учитываются особенности задач, решаемых в порядке поисково-познавательной деятельности, осуществляемой органами дознания на первоначальном этапе расследования преступлений, а использованием научно-технических методов и средств собирания и экспресс-исследования доказательств. Поэтому, прежде всего, следовало бы достичь межведомственного соглашения по таким концептуально значимым вопросам, как:
а) дальнейшая дифференциация форм использования специальных знаний, реализуемых в порядке исследования доказательств и, как следствие, законодательное признание в качестве средств доказывания, наряду с судебной экспертизой, «следственной» экспертизы или научно-технического исследования специалиста;
б) порядок назначения и производства исследования доказательств в экспертно-криминалистических подразделениях правоохранительных министерств и ведомств, в частности, при решении задач поисково-познавательной деятельности; требования, предъявляемые в таких случаях к эксперту (специалисту);
в) экономическое и организационно-правовое обоснование необходимой для судебной и следственной практики системы экспертно-криминалистических подразделений и судебно-экспертных учреждений, оснащения их исследовательской техникой на основе принципов прагматизма и рационализма.
Надо сказать, вопросы дискуссионные, и, с позиций умозрительных представлений и ведомственных предубеждений не решаемы, о чем свидетельствует опыт прошлого. Представляется, что они должны стать предметом целевого, межнаучного исследования, результаты которого следовало бы обсудить на межведомственной конференции, причем, желательно с участием представителей Государственной Думы Российской Федерации и Общественной палаты.
Список литературы
1. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Изд. 2-е, перераб, и законч. Т. 2. СПб.: М.М. Стасюлевича, 1899. 607 с.
Волынский Александр Фомич, д-р юрид. наук, проф., проф. кафедры, тпа^ИиИпа@,та11. ги, Россия, Москва, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя,
Тишутина Инна Валериевна, д-р юрид. наук, проф. кафедры, inna_tishutina@,mail. ru, Россия, Москва, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя
JUDICIAL EXPERTISE IN THE SYSTEM OF SCIENTIFIC AND TECHNICAL SUPPORT OF
SEARCHING AND COGNITIVE ACTIVITIES IN THE INVESTIGATION OF CRIMES
A.F. Volynsky, I.V. Tishutina
The article in a historical aspect analyzes the characteristics of the emergence and development of the principle of the independence of judicial expertise; the necessity of introducing into the criminal process, along with a forensic examination, a specialist study or "investigative " examination is substantiated; It notes the validity of the decision of the Interdepartmental Commission on Public Security of the Security Council of the Russian Federation on the granting of the right to conduct expert examinations, except for the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, to other law enforcement ministries and departments. The urgent need and practical feasibility of organizing and conducting targeted interdisciplinary research on the problems of scientific and technical support for the detection and investigation of crimes, including the activities of the EMS and ECP, is stated
Key words: forensic examination, procedural independence, research, specialist, expert, scientific and technical support, methods and means, investigation.
Volynsky Alexander Fomich, Dr. Jurid. sciences, prof., prof. Department, Honored Scientist of the Russian Federation, Honored Lawyer of the Russian Federation, inna_tishutina@,mail.ru, Russia, Moscow, Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Y. Kikot,
Tishutina Inna Valerievna, Dr. Jurid. sciences, prof. Department, inna_tishutina@,mail.ru, Russia, Moscow, Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Y. Kikot
