CC BY
91МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Р01:10.25586^Ми.НЕТ.21.03.Р.64 УДК 130.2:378
А.Ф. Киселёв,
Российская академия образования А.В. Лубков,
Московский педагогический государственный университет
Судьбоносные святые Кирилл и Мефодий
Московский педагогический государственный университет
Историческое значение кирилло-мефодиевского наследия
В становлении Руси как уникальной цивилизации, равно как и в развитии отечественной государственности, культуры и образования, исключительную роль сыграло духовное наследие святых Кирилла и Мефодия. Этот вывод принципиально важен для научного понимания процесса исторического развития России и мира. Он исчерпывающе обоснован в многочисленных трудах отечественных и отчасти зарубежных историков, философов, лингвистов и филологов.
Однако были и существуют иные воззрения на кирилло-мефодиев-
скую традицию. В большинстве своем они обусловлены не столько поиском научной истины, сколько ошибочными историческими подходами либо политической конъюнктурой.
В конце XVIII - начале XIX века в мировой исторической мысли возникло гиперкритическое направление, поставившее под сомнение традиционные исторические представления и общепризнанные исторические факты; одним из его основателей принято считать немецкого ученого Бартольда Георга Нибура. В России идеи Нибура были подхвачены западниками, поставившими под сомнение достоверность со-
хранившихся сведений о деятельности Кирилла и Мефодия. Однако вовлечение в научный оборот новых источников и археологических фактов позволило показать несостоятельность гиперкритических воззрений.
Тем не менее в 1980-1990-х годах эти воззрения на историческую роль солунских братьев вернулись в интеллектуальный оборот и нашли сторонников в политической среде инициаторов перестройки и последовавшего за ней развала страны. Они не столько пытались опровергнуть известные исторические факты, сколько стремились принизить деятельность Кирилла и Мефодия, чтобы развенчать самобытность российской цивилизации, которая, по их мнению, спеленала косностью и архаизмом творческие силы России. Отсюда и вывод, что Россия выбрала тупиковый путь развития. Естественно, тупиковой была названа и ки-рилло-мефодиевская традиция как исток цивилизационной ущербности Руси.
Можно считать, что сегодня эти разрушительные воззрения, характерные для исторического манкуртизма, преодолены, а кирилло-ме-фодиевскому наследию дана оценка, соответствующая великому духовному подвигу солунских братьев. Но сам факт обращения к Кириллу и Мефодию участниками современного политического процесса в самой острой его фазе говорит о
© Киселёв А.Ф., Лубков А.В., 2021
АЛЕКСАНДР ФЕДОТОВИЧ КИСЕЛЕВ Российская Федерация, г. Москва
доктор исторических наук, профессор, академик Российской академии образования. Сфера научных интересов: отечественная история, педагогика, философские проблемы истории. Автор более 300 опубликованных научных работ. Электронная почта: [email protected]
ALEXANDER F. KISELEV Moscow, Russian Federation
Doctor of Historical Sciences, Professor, Academician of the Russian Academy of Education. Sphere of scientific interests: native history, education, philosophical problems of history. Author of more than 300 published scientific papers. Email address: [email protected]
АЛЕКСЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ЛУБКОВ Российская Федерация, г. Москва
доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования, ректор Московского педагогического государственного университета. Сфера научных интересов: отечественная и всеобщая история, общая педагогика и педагогика высшей школы. Автор более 160 опубликованных научных работ. Электронная почта: [email protected]
ALEXEY V. LUBKOV Moscow, Russian Federation
Doctor of Historical Sciences, Professor, Corresponding Member of the RAO, Rector of the Moscow State Pedagogical University. Research interests: national and General history, General pedagogy and higher school pedagogy. Author of more than 160 published scientific papers. Email address: [email protected]
Рассматривается наследие создателей славянской письменности Кирилла и Мефодия. Показано его историческое значение. Раскрыта вероучительская и просветительская деятельность солунских братьев. Обоснована возросшая роль традиций, заложенных Кириллом и Мефодием, в поиске ответов на вызовы XXI века и решении актуальных проблем образования.
Ключевые слова: российская цивилизация, кирилло-мефодиевская традиция, православие, вероучительская и просветительская деятельность, вызовы XXI века, цифровая трансформация, культурно-исторический подход, образование, цели, ценности и смыслы.
The article considers the heritage of the creators of Slavic writing Cyril and Methodius. Its historical significance is shown. The religious and educational activities of the brothers of Solun are revealed. The article substantiates the increased role of the traditions laid down by Cyril and Methodius in the search for answers to the challenges of the XXI century and solving urgent problems of education.
Key words: Russian civilization, Cyril and Methodius tradition, Orthodoxy, teaching and educational activities, challenges of the XXI century, digital transformation, cultural and historical approach, education, goals, values and meanings.
необычайной актуальности заложенной ими традиции.
Весьма примечательна точка зрения профессора Е.А. Тюгашева. Он считает, что Кирилл и Мефодий имели для России такое же значение, как «Будда и Конфуций в отношении буддийской и конфуцианской цивилизаций» [12, с. 213].
С этим можно было бы и согласиться, но с существенными оговорками. Во-первых, Кирилл и Мефодий не были родоначальниками мировой религий. Во-вторых,
они действовали сугубо в рамках традиционного христианства, а их учение стало ветвью, которая начала плодоносить не сразу и явно, но на протяжении долгого и трудного исторического пути христианизации славянских народов и стран, в том числе Руси.
Кирилло-мефодиевское наследие воплотилось не столько в философском слове, сколько в общекультурном российском языке, в историческом бытии России и мен-тальности ее народов, взращенной
русским православием. Кирилло-мефодиевская традиция действовала, если можно так выразиться, незримо, подспудно, как малозаметный исток-ручеек, который в итоге дает жизнь полноводной реке. Сила и раздолье этой реки очевидны, а исток спрятан в лесной чаще, струится подо мхом и камнями. Он малозаметен. С ним трудно связать величавую мощь речного полноводья. Так случилось и с кирилло-ме-фодиевским наследием.
Только через века в нем разглядели истоки российской цивилизации. Это произошло в XIX столетии, когда в полный голос заговорило русское национальное самосознание, которое и подвиг-нуло замечательных отечественных мыслителей той поры к поиску его истоков. С уверенностью можно сказать, что ключ, найденный к тайне самобытности Руси - России в виде духовного наследия со-лунских братьев, во многом стал источником вдохновения русской религиозной философии с такими выдающимися представителями, как В.С. Соловьев, В.В. Розанов, НА Бердяев, ИА Ильин, Г.П. Федотов, ФА Степун, и многими другими талантливыми мыслителями.
Голос кирилло-мефодиевско-го наследия явственно слышен в удивительном языке творчества А.С. Пушкина, в теориях всечело-вечности Ф.М. Достоевского и непротивления злу насилием Л.Н. Толстого, в народности произведений Н.С. Лескова, в наполненной поэзией русской литературе и прозе И.А. Бунина и других гениев.
Ф.И. Успенский справедливо утверждал, что проблема славянской письменности никогда не устареет и «отношение образованного общества к вопросам, связанным с деятельностью Константина - Кирилла, должно служить показателем научной и политической зрелости» [14, с. 49].
Сегодня о нашей научной и духовной зрелости свидетельствует учрежденный в 1986 году общегосударственный праздник «День сла-
вянской письменности» с ежегодными торжествами в честь Кирилла и Мефодия. Только в 2008 году научные чтения в память Кирилла и Мефодия прошли в Элисте, во Владивостоке, Ханты-Мансийске, Краснодаре, а также в ведущих вузах страны - в Московском государственном университете, Институте русского языка им. А.С. Пушкина, в Московском педагогическом государственном университете и др. За два последних десятилетия в честь святых Кирилла и Мефодия были возведены храмы и памятник.
Изучение и пропаганда духовного наследия Кирилла и Мефодия стали доброй традицией современной России. Большинство исследователей различных гуманитарных специальностей отмечают цивилиза-ционную значимость кирилло-ме-фодиевской традиции для нашего Отечества.
Современные ученые предлагают различные определения собственно цивилизации и отмечают вклад в решение этой проблемы немецкого философа О. Шпенглера и английского историка А. Тойн-би. Однако их концепциям культурно-исторических типов предшествовали труды русского мыслителя Николая Яковлевича Данилевского (1822-1885).
Н.Я. Данилевский развенчал европейские теории, постулирующие, что Запад - полюс прогресса, а Восток - полюс косности и застоя. Главная ошибка заключается в том, что «судьбы Европы <..> были отождествлены с судьбами всего человечества» [1, с. 91]. В основу всемирной истории положена периодизация истории Европы, которая формальна, так как учитывает уровень, а не тип развития. Данилевский предлагал поставить во главу угла всемирно-исторического прогресса формирование и отличия культурно-исторических типов, самобытных систем «религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития» [1, с. 211].
Николай Яковлевич дал и новое понятие прогресса, который «состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях, ибо доселе он таким именно образом проявлялся» [1, с. 303].
Понятие прогресса применимо не к истории человечества в целом, а лишь в отношении отдельных и самостоятельных культурно-исторических типов. Примечательно, что Н.Я. Данилевский отличительную черту ментальности романо-германских народов видел в «на-сильственности» и чрезмерном эгоизме индивидов. Славянским
же народам присуща «прирожденная гуманность», которая воспитывалась православной ветвью христианства и кирилло-мефодиев-ским учением.
Н.Я. Данилевский подчеркивал, что гуманность как сущностная черта русского народа формировалась всем строем его жизни, особенно духовным. Поэтому не случайно, что Н.Я. Данилевский особый акцент делал на том, что каждый ци-вилизационный культурно-исторический тип выражает свою идею человека. Относительно русского человека подобную идею сформулировал Ф.М. Достоевский как идею всечеловечности. Эта идея имеет глубокие исторические корни, в
Святые братья Кирилл и Мефодий
Н.Я. Данилевский (1822-1885)
том числе, как мы увидим ниже, в кирилло-мефодиевской традиции.
Для формирования культурно-исторических типов, как утверждает Н.Я. Данилевский, в первую очередь необходимы общий язык, государственный суверенитет и особый строй духовной жизни. Эти базовые цивилизационные основы, исключая политический суверенитет, были заложены кирилло-мефодиев-ским наследием. Солунские браться с полным основанием могут быть отнесены к первоучителям и пер-востроителям фундамента российской цивилизации.
Святоучительская и
просветительная деятельность солунских братьев
Святые равноапостольские братья Кирилл (827-869), до принятия схимы Константин, и его старший брат Мефодий (815-885), как свидетельствуют многочисленные исторические факты, являются славянами по происхождению, хотя некоторые ученые считают их греками. Они родились в семье воеводы в Македонии, в городе Солуни, который в Средние века был местом средоточия различных культур. Здесь север Балкан встречался с более образованным югом, славянский язык соседствовал с греческим и другими языками многонациональной Византии. Складывался особый мультикультурный
мир, и сам уклад жизни малой родины солунских братьев воспитывал культурный универсализм и способность к бесконфликтной жизни в многонациональном сообществе, что самым непосредственным и благодатным образом сказалось на их философско-богословских взглядах.
Мефодий в начале жизни посвятил себя воинской службе и даже был назначен воеводой в одно из славянских княжеств. Однако через 10 лет оставил службу и ушел в монастырь на гору Олимп, где ревностно исполнял монашеские обеты и изучал Священное Писание и святоотеческое предание (см.: [5, с. 217]).
Святой Константин получил блестящее образование при дворе византийского императора. Его дарования были столь очевидны, что Константин рано принял сан пресвитера и стал хранителем патриаршей библиотеки при храме св. Софии в Константинополе. Однако, несмотря на выгоды своего высокого положения в иерархии Византии, Константин оставил светскую жизнь и ушел в один из черноморских монастырей. Его буквально насильно возвращают и определяют преподавателем философии в Магнаварской высшей школе в Константинополе, где он проявил талант полемиста в дискуссиях с еретиками и мусульманами. Но Константин чувствовал, что его призвание в другом - в богоугодной жизни в монастыре. Он вновь ушел в монастырь, но теперь к старшему брату Мефодию на Олимп. Так началась совместная духовная жизнь солунских праведников.
Константин настолько ярко проявил дарование мыслителя, что вошел в историю под именем Константина Философа. Философия по его определению «есть знание вещей божественных и человеческих, насколько может человек приблизиться к Богу, которое учит человека делами своими быть по образу и подобию сотворившего его» [10, с. 73]. Отсюда главная цель чело-
веческой жизни - уподобление через самосовершенствование образу и подобию Бога. Это путь к Богу, обретение его в своем естестве как сущностного качества личности верующего во Христа. Однако человек живет на земле. Поэтому ошибочно противопоставлять земное небесному. Это своеобразное двуедин-ство, где земное пропитано Святым Духом и освящено Божественным светом. Поэтому равным образом необходимо познание как земного, так и Божественного.
Константин Философ понимал философию как рационализированное богословие, сочетавшееся с мирской мудростью. Богословие и светская мудрость человека не противопоставлялись одно другому, а взаимно дополняли друг друга, с тем чтобы служить осознанному нравственному выбору, «приближающего человека к Богу» [2, с. 9].
Константин Философ исповедовал своеобразное богословие, примиряющее веру и знание, сближающее религиозный и философский способы осмысления мира [2, с. 9]. В философской позиции Константина, как полагают современные философы, встретились установки античных стоиков на постижение божественного и человеческого, а также учение Платона, обосновавшего стремление человека к Богу.
В позиции Константина Философа явственно присутствует принцип Аристотеля о разделении философии на теоретическую и практическую составляющие. Причем практическая часть «исследует правильное "богоугодное поведение", в основе которого лежит не слепое и смиренное исполнение требований религиозной доктрины, а свободное волевое действие, базирующееся на знаниях» [2, с. 9].
Руководствуясь своей философской системой, Константин Философ в союзе с братом Мефодием приступил к решению глобальной исторической задачи - так христианизировать славянство, чтобы обращенные в христианскую веру славяне воспринимали ее осознан-
но, чтобы она базировалась на знании фундаментальных христианских истин. Для этого славянам была необходима письменность на их родном языке, богослужение на родном языке и переводы на славянский язык Священного Писания и святоотеческого предания. Этот поистине эпохальный подвиг совершили святые братья и навсегда вошли в историю человечества как первоучители христианского славянства, в том числе и русского.
В 863 году Константин и Мефо-дий, а также их ученики Горазд, Климент, Савва, Наум и Ангеляр составили славянскую азбуку и перевели на славянский язык Евангелия, Апостол, Псалтирь и избранные службы. Затем они стали внедрять церковные службы на славянском языке в Моравии (см.: [5, с. 218].
Историки спорят о мотивах миссионерской деятельности Кирилла и Мефодия в славянском мире. Так, болгарские ученые настаивают, что солунские браться разрабатывали славянскую письменность на основе староболгарского языка и этот труд был их личной инициативой, а не поручением византийского императора Михаила III и Константинопольского патриарха Фотия [17, с. 254-255]. Утверждение весьма спорное.
Ближе к истине те историки, которые утверждают, что миссионерство Кирилла и Мефодия было обусловлено геополитическими интересами Византиии - стремлением укрепить свое влияние в славянстве. Решение этих задач счастливо сочеталось с личным стремлением святых братьев выполнять священный долг перед Богом - приобщать к христианству новые народы и страны. Эту уникальную возможность им предоставили император Михаил III и патриарх Фотий, направившие Кирилла и Мефодия в Моравию для христианизации славян.
У этого государственного и церковного поручения были весомые причины: славяне-язычники регулярно наносили империи ощутимые удары и чувствовали себя едва ли не хозяевами на ее окраинах. Остро стояла проблема умиротворения «варваров», а ее решение во многом зависело от христианизации славянства и его вовлечения в духовно-церковную орбиту Византии. Это был насущный вопрос обеспечения безопасности границ империи и расширения ее влияния в огромном славянском мире. Решению данной задачи серьезно мешала конкуренция с латинянами за лидерство в славянстве. Не случайно, что византийцы, посылая Кирилла и Мефодия в Моравию с духовной
миссией, практически откликнулись на просьбы моравского князя Ростислава помочь избавиться от диктата баварского епископата и средством для этого называли переход к богослужению на родном языке.
Об этом свидетельствует легенда о моравском посольстве в Константинополь, о письме князя Ростислава императору Михаилу III и последующем поручении императора Константину Философу отправиться в Моравию для проповеди христианства на славянском языке. Выбор не случаен. Михаил III и патриарх Фотий сделали его с учетом успешной миссии братьев в Ха-зарии в 857 году. Проповеди Кирилла и Мефодия были столь убедительны, что значительная часть хазар во главе с князем перешли в христианство [5, с. 218].
Кроме того, Кирилл и Мефодий уговорили хазарского князя отпустить на родину греческих пленников. Святые братья вернулись в Константинополь с двумястами бывшими хазарскими пленниками. Столица восторженно их приветствовала.
Путешествие в Хазарию было озарено чудом обретения мощей святого Климента (умер в 101 году, четвертый римский папа). Согласно житию Кирилла, именно он обрел мощи этого христианского святого. По пути в Хазарию они остановились в Херсонесе (Корсунь) - городе, где за проповедь христианства в Риме находился в заточении Климент. Церковь с его мощами оказалась на дне моря, но во время отлива она появлялась из-под воды. Кирилл узнал об этом и уговорил жителей Корсуни извлечь мощи святого. Часть мощей св. Климента Кирилл отправил в Рим. Так случилось, но именно в церкви святого Климента в Риме и был похоронен и святой Кирилл (см.: [6, с. 113-114]).
Первое миссионерство Кирилла и Мефодия увенчалось успехом, что серьезно повлияло на выбор императором их кандидатур для миссии в Моравию. Учитывая имперские, а
Святые Кирилл и Мефодий с учениками
не только духовные задачи своей миссии, Кирилл и Мефодий создавали славянскую письменность и переводили на славянский язык богослужебные книги не для одного этноса. Они шли к грандиозной цели «создания и распространения сакрально-книжного языка для всего славянства, которое в те времена еще не было целиком христианским» [11, с. 17]. Поэтому Кирилл и Мефодий создали общий для всех славян древнеславянский литературный язык.
Разумеется, решить эту задачу, руководствуясь исключительно поручением императора и патриарха, было невозможно. Здесь были необходимы боговдохновенное творчество и гениальность, высокие мотивы и смыслы деятельности, подвижничество и самоотверженный труд. Вдохновленные истинной верой, святые Кирилл и Ме-фодий совершили невиданный в истории подвиг не только более глубокого приобщения славян к христианству, но разработки такого общеславянского письменного языка, который стал фундаментом культуры большинства славянских народов.
В конечном итоге, как пишет архимандрит Платон (Игумнов), «для равноапостольских Кирилла и Ме-фодия призыв Евангелия к возвещению Благой вести о Христе среди всех народов был главным аргументом, положенным ими в оправдание их просветительской миссии» [7, с. 177].
Для осуществления своего поистине вселенского проекта - предоставления славянам права вести церковную службу на родном языке - святому Константину (Кириллу) было необходимо пробить брешь в официальной традиции «триязычия», когда литургия и иные церковные обряды осуществлялись только на трех языках - древнееврейском, греческом и латинском. Известно, что в житии Константина Философа особое место занимает его полемика с «триязычни-ками». В этом споре в итоге реша-
ющее слово сказал патриарх Фотий, признавший «триязычие» ересью.
Путь к разработке славянской письменности и богослужению на родном для славян языке был открыт. Византия в интересах христианизации славян отказалась от догмата «триязычия», сформулированного еще в VII веке. Однако идеологические схватки продолжались. Как свидетельствует «Житие и жизнь, и подвиги, иже во святых отца нашего Константина Философа, первого наставника и учителя славянского народа», в 866 или 867 году в Венеции в богословском споре жестко сошлись латинские священники и Константин Философ.
Для обличения триязычников Константин Философ выдвинул следующие аргументы: «Горе вам, книжникам, присвоившим себе ключ разумения <...> Не на всех равно светит солнце? Не на всех ли равно идет дождь Божий? Как вы можете признавать достойными только три языка, а все иные народы обрекаете на глухоту и слепоту?» [10, с. 89]. Далее Константин Философ приводит не менее сильные доводы: «Скажите мне, зачем делаете Бога немощным, как если бы не мог дать (народам своего письма) или завистливым, как если бы не хотел дать? Мы же знаем многие народы, что владеют искусством письма <...> Известно, что таковы: армяне, персы, абхазы, грузины, сог-дийцы, готы, авары, турки, хазары, арабы, египтяне, сирийцы и иные многие» [10, с. 89].
Сопротивление латинян обретению славянами своей письменности и богослужения на родном языке - не случайное заблуждение, но проявление стремления Римской церкви властвовать в христианском мире. Поэтому латиняне ставили различные преграды на пути обретения славянами духовной независимости и самобытности. Переводы на славянский язык Священного Писания и святоотеческих книг воспринимались латинством как наступление на их монополию на духовную истину, доступную лишь
тем, кто знает латынь. Расширение поля осознанного восприятия христианства «варварскими народами», в данном случае славянами, наносило ущерб корпоративному превосходству западного клира, который, по их убеждениям, должен стоять во главе христианского мира.
Поэтому уже в 885 году новый римский папа Стефан V категорически запретил совершать церковные обряды и читать тексты Священного Писания на литургиях на славянском языке. Фактически это было отторжение славян от осознанного восприятия христианства и осмысления его богословского учения.
Кроме того, в подобной позиции выражалось исконное высокомерие латинства к восточному славянству, отношение к славянам как «второсортным» народам. Эта печальная духовная традиция Запада не стала эпизодом идеологических схваток IX века, а стойко и прочно укоренилась в идеологии и практике отношений Запада со славянскими народами, представ в обнаженном и человеконенавистническом виде фашизма.
Между тем, отстаивая «триязы-чие», латиняне отступили от Священного Предания, в котором апостол Павел в первом послании коринфянам прямо заявлял, что каждый народ для более глубокого понимания слова Христова может молиться на родном языке. Апостол Павел писал: «Теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъясняюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?» (Первое послание Коринфянам 14:6).
Апостол Павел продолжает: «Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке» (Первое послание Коринфянам 14:18-19).Таким образом, Константин Философ в споре с латинянами отстаивал святоотеческую тра-
А л? Б Ботн £ fem Г СШПСМН Д Докри 6 €сть € €crfib
Ж Жндог г Ъ,<ш и Иже ll;i;en • ■ I Ншпъ ь lepch
К KdR0 Л /Ыдие А\ ¿Пиелите н IltlUI 0 Ли п Макай Р Рсци
0 Слом т Твердо Y V ф Тсрг X Хиер ггт W frr
Y '1ср£ЛЬ ш 1Ш вд Шта ъ еР ы ера ь Срь
ь Лп. к> Um. ¿1(4. К W А in Ж It.lh
ЬА ¿та KR ih-ii а Кен Пси ф Тнта V Пжнм эе
Старославянская азбука (кириллица)
дицию, которой противоречило «триязычие». Именно поэтому патриарх Фотий обоснованно отнес «триязычие» к ереси.
Одновременно с миссионерской деятельностью святой Кирилл и Мефодий заботились о воспитании своих последователей. Они подготовили около 50 учеников, разработали свою педагогическую систему, когда в короткие сроки их ученики усваивали не только основы славянской письменности, но и постигали суть миссионерской деятельности, обретали навыки перевода и церковной службы. Стараниями учеников - святых братьев Наума, Климента, Константина были открыты книжные школы в Болгарии.
Благодаря миссионерской деятельности Кирилла и Мефодия центром славянского христианства становится Болгария, входившая в сферу влияния Константинопольского патриархата. Здесь наступил «золотой век» славянской книжности, когда на славянский язык был переведен основной корпус церковных текстов, которые стали прообразом «литературной цивилизации православного славянства» (цит. по: [9, С. 147]).
Следует также отметить, что книжную культуру славянского православия питали не только по-
следователи со-лунских братьев в Болгарии, но и книжники византийских монастырей в Константинополе, на Афоне и в других духовных центрах Византии.
Вместе с тем, как пишет профессор Д.И. Полывянный, «кирилло-мефоди-евская традиция, достигнув высшей точки развития в Болгарии Х века, была изначально обречена на нисходящую траекторию дальнейшего бытия и, в конечном счете, будучи усвоенной в Болгарии, Сербии и на Руси, растворилась в их книжности и языке, передав им многие свои качества» [9, с. 147].
Иными словами, чем шире кирил-ло-мефодиевская традиция распространялась на другие славянские земли, тем больше она интерпретировалась согласно особенностям ментальности и языка других народов. Об этом пишет АА. Шахматов: «По своему происхождению русский литературный язык - это перенесенный на русскую почву церковнославянский (по происхождению своему - древнеболгар-ский) язык, в течение веков сближавшийся с живым народным языком и утративший свое иноземное обличье» [16, с. 60].
Важным представляется утверждение, что «классический» цер-ковно-славянский язык сближался с живым народным языком. Подтверждением этого вывода является, например, орфография Остроми-рова евангелия - первого памятника древнерусской письменности середины XI века, когда его составитель новгородский дьякон Григорий вносил правки в кирилло-ме-фодиевскую орфографию согласно фонетике старорусского языка [13, с. 76].
Именно так в кирилло-мефодиев-скую традицию встраивалась речевая культура народа. Это дало основание академику В.В. Виноградову разработать в 1950-е годы концепцию двух типов древнерусского литературного языка: «книжно-славянского и «народно-литературного» [13, с. 76].
Самое древнее Остромирово евангелие было недавно найдено в Новгороде археологической экспедицией под руководством академика В.Л. Янина. Текст восстанавливали по крупицам, скрупулезно и тщательно, буквально по буквам. Оказалось, что найденная книга на деревянных дощечках была предназначена не для церковной службы и не просто для мирского чтения, а для обучения грамоте. Фактически это был первый учебник - «то, с чего начинается просвещение, знание!» [13, с. 76].
О том, что новгородцы благодаря азбуке Кирилла и Мефодия издревле умели читать и писать, свидетельствуют берестяные грамоты. Первая была найдена экспедицией академика А.В. Арциховского 21 июля 1951 года в Новгороде. Всего на сегодняшний день в Великом Новгороде обнаружена 961 берестяная грамота. В других городах их тоже находили: в Старой Руссе - 41, Торжке - 19, Смоленске - 15, Пскове - 8, Твери - 5, Москве - 3, Звенигороде Галицком - 3, в Рязани, Витебске, Мстиславле - по одной. Как видим, география распространения письменности в Древней Руси была достаточно обширной.
О значении берестяных грамот для исторической науки, истории просвещения и образования, лингвистики и филологии замечательно написал В.Л. Янин: «Всякий раз, извлекая из земли эти берестяные письма, мы испытываем невероятный стресс, потому что таким образом мы словно слышим голоса древности <...> В качестве примера приведем в переводе на современный русский язык одну из грамот XI века, автором которой, судя по контексту, была молодая девуш-
ка: "Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты на меня имеешь, что в эту неделю или: в это воскресенье ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату. Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если я тебе по своему неразумению задела, и если ты начнешь надо мной насмехаться, то судит тебя Бог и моя худость (то есть я)"». Нужно сказать, что женская грамотность - один из главных индикаторов культуры Средневековья. Любое общество, в котором имеется женская грамотность, считается развитым в культурном отношении.
В высокой культуре Древней Руси выражается прямая заслуга Кирилла и Мефодия, создавших славянскую азбуку. Огромное значение для грамотности в Древней Руси имели переводы Кириллом и Ме-фодием церковных книг с греческого на славянский язык. Самой читаемой книгой в Древней Руси, как, впрочем, и в последующие века, был Псалтирь. По нему детей и взрослых учили читать. Многие православные, жившие в Х веке, знали псалмы наизусть. Поэтому глубоко прав обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев, когда писал: «Действительно нельзя не признать, что семя всей нашей исторической культуры заложено в азбуке, изобретенной Кириллом и Мефо-дием, и в книгах, ими переложенных на славянский язык и доныне составляющих драгоценное достояние духа народного в России» [8, с. 412].
Константин Философ был послан патриархом Фотием в Моравию с целью расширить и укрепить влияние Византии в славянском мире и ограничить его со стороны латинян. Константин Философ сумел в интересах единства христианства добиться у папы Адриана II признания переводов на славянский язык Священного Писания и других христианских текстов. Однако лишь на два десятилетия. После смерти Константин Философ был с почестями погребен в Риме.
Его брат Мефодий был рукоположен в сан епископа Паннонии (современной Венгрии), населенной славянами, и привел их в каноническое подчинение Риму. Латиняне, впечатленные успехом солун-ских братьев в славянских землях, стремились перехватить инициативу Византии в христианизации славян, окружив вниманием и признанием духовного подвига святых Кирилла и Мефодия, попытались представить их представителями римского папы и тем укрепить авторитет латинян в славянстве.
Вместе с тем важен и тот факт, что святые Кирилл и Мефодий были убежденными сторонниками и проповедниками общеевропейского христианского единства, что было по достоинству оценено римским папой. В IX веке вселенский раскол христианства на православие и латинство был еще далек и конкурирующие между собой Византия и Рим были в равной степени заинтересованы в единстве христианства.
В основу цивилизационного подхода к мировой истории Кирилл и Мефодий положили идею равенства всех народов и необходимость формировать общечеловеческую общность с сохранением национальной самобытности, языка, культуры и образа жизни разных народов. Немаловажен и тот факт, что святые Кирилл и Мефо-дий были убежденными сторонниками и проповедниками общеевропейского духовного единства. Политическим идеалом солунских братьев была мировая христианская империя, прообраз которой они все же видели не в Риме, а в Византии. Мечта Кирилла и Мефодия о христианской империи, собирающей в единое целое нации и народы, сберегающей их, во многом осуществлялась в лице российской православной цивилизации, в особом, отличном от европейских, характере и сути Российской империи. Это исторический факт, который вызывает сомнения только у недругов России.
Россия стала без преувеличений уникальной страной, объединившей более 150 наций и народностей, многие из которых она буквально сберегла, выпестовала, вдохнула новые силы для дальнейшей исторической жизни. Яркий пример - судьба малых народов Севера. Россия помогла им сохранить традиционный уклад жизни, язык, обрести письменность и не просто сберечь самобытную культуру, а развивать ее.
Современные историки, в частности профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова Н.И. Цимбаев, отмечают, что фундаментальным принципом российской государственности был принцип многообразия, что означало отсутствие административно-политической, правовой, национальной, культурной или конфессиональной унификации.
Западные европейские государства, напротив, стремились к национальному единообразию и в соответствии с этой целью строили свою политику. Политические, экономические, другие государственные институты, а также общественные организации действовали таким образом, чтобы все инородцы теряли свою национальную идентичность в пользу идентичности господствующей в стране нации. Так было во Франции, Германии, Великобритании и других европейских государствах. Ни о каком сбережении национально-культурного облика национальных меньшинств не могло быть и речи. У них был один путь - ассимилироваться с национальным большинством, принять его язык, культуру, обычаи и традиции. В этом заключалась суть европейской национальной политики.
В 1869 году известный издатель и публицист М.Н. Катков писал: «Всякий во Франции хочет быть французом, но почему это? Потому что во Франции признаются только французы; инородческие элементы, присоединившиеся к Франции, никогда в качестве инородцев не
пользовались равенством с элементом французским. Они не только не ставились рядом с французскою национальностью - они вовсе не признавались. Франция принимала их в свое лоно, но лишь в качестве французов» [3, с. 77].
В России, напротив, подчеркивает Катков, все подданные российского государства, включая инородцев, «дети одного Отечества, они живут с нами, связаны с нами тысячью интересов, и такие же, как мы (иногда более), хозяева во всяком русском деле; но они обязательно должны оставаться не-русскими» (цит. по: [4, с. 288]). Более того, по свидетельству Каткова, дела в России сложились так, «что иноверие не просто допускается как дело свободы совести, но правительство берет на себя заботу о развитии и поддержке разных чуждых русскому народу и русскому православию учреждений и возводит их в силу властей» (цит. по: [4, с. 288]).
Есть ли в истории подобная государственно-политическая практика отношения к другим, не «к своим» нациям, народностям и конфессиям? Увы, история, в том числе современная, наполнена эгоистическими стремлениями одних, более сильных народов властвовать над другими, навязывать свое мировоззрение, жизненные ценности и смыслы, подбивать самобытность традиционных обществ под жесткий трафарет, изготовленный западными идеологами и политиками для достижения вечных целей - доминировать, обогащаться, господствовать. И только Россия дает пример иного сообщества различных наций и народностей.
В этом заключается историческое предназначение России как цивилизации, собирающей, объединяющей и сберегающей различные нации, конфессии и культуры. В этом призвание и национальной идеи, отчеканенной тысячелетней историей России. Ее не нужно искать, требуется только разглядеть, понять, взять на вооружение из опы-
та исторического бытия Руси-России и СССР.
Основной смысл Российской империи заключался в совместном культурном, экономическом и политическом развитии различных этнических и религиозных групп, объединенных мощной национальной идеей и наднациональными структурами.
Такой идеей в Российской империи была идея православия с ее проповедью общности народов. Присоединяя и осваивая земли от Оки до Тихого океана, русские не стремились навязать свою религию и культуру. Совместное развитие в рамках России не только не нивелировало самобытности отдельных народов, но способствовало ее сбережению.
Крупнейший мыслитель Н.Я. Данилевский писал: «Удел России -удел счастливый: для увеличения своего могущества ей приходится не покорять, не угнетать, как всем представителям силы, жившим доселе на нашей земле: Македонии, Риму, арабам, монголам, государствам романо-гер-манского мира, а освобождать и восстанавливать...» (цит. по: [4, с. 291]). Многие ли европейские государства могут гордиться подобным наращиванием территорий? Увы, но факт: экспансия европейцев уничтожила целые цивилизации в Америке и не один народ в Европе.
Поэтому не случайно, что философская концепция всеединства человечества, родоначальником которой был философ В.С. Соловьев, сформировалась именно в России. Последователями Соловьева были талантливые мыслители: братья князья С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Г.П. Федотов, П. Флоренский, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, Л.П. Карсавин, С.Л. Франк, И.А. Ильин, В.В. Зеньковский, Г.В. Флоровский, Б.П. Вышеславцев, Н.С. Арсеньев, П.И. Новгородцев и др. Все они составляют цвет не только российской, но и мировой философской мысли.
В чем исток такого восприятия мира? Во многом - в русском православии, впитавшим в себя и кирил-ло-мефодиевское наследие, которое отличалось миролюбием, стремлением к примирению народов, подлинным гуманизмом и человеколюбием. Кирилл и Мефодий «строили мосты христианского единства там, где мир их эпохи хотел пропасти разделения» [7, с. 183]. Сегодня этой пропасти мир буквально жаждет неизмеримо больше, чем в IX веке.
Кирилл и Мефодий призывали людей понять друг друга, а не замыкаться в кругу своекорыстного эгоизма - как личного, так и этнического. Это была проповедь не просто высокой человечности, а, если можно так выразиться, межчеловечности, спаянной добром и любовью людей, увлеченных общим делом строительства подлинно христианской цивилизации, с присущим христианам трудолюбием и заботой друг о друге. Этот призыв был услышан прежде всего Русью.
Большинство историков соглашаются с утверждением, что Русь приняла крещение от Византии. Крупнейший специалист в области становления и развития русского православия Г.В. Флоровский разделяет эти выводы, но вносит существенные уточнения: «Решающим было принятие кирилло-ме-фодиевского наследия, а не прямое восприятие византийской культуры. Непосредственное духовно-культурное соприкосновение с Византией и с греческой стихией было уже вторичным» [15, с. 17].
Перевод Кириллом и Мефоди-ем на славянский язык Евангелия стал крупнейшим событием в судьбе русского народа. Чтение на богослужениях Евангелия на понятном языке «помогало памятовать о Христе и хранить Его живой образ в сердце» [15, с. 18]. Перевод на славянский язык священных для христианства книг означал внутреннюю христианизацию самого языка, «воцерковление, преображение самой стихии славянской мысли и
слова, славянского "логоса", самой души народа» [15, с. 19].
Духовным наследием Кирилла и Мефодия стала традиция русских книжников перевода на родной язык классической греческой богословской литературы. При князе Ярославе Мудром (978-1054) в Киеве при Софийском соборе работала целая школа переводчиков с греческого. Их трудами в культурно-богословский оборот был введен целый ряд памятников христианской мысли, неизвестных в Болгарии - родины, как считают некоторые исследователи, русского христианства.
Следует отметить, что при дворе князя Ярослава переводились с греческого на древнерусский язык не только богословские сочинения, но и исторические, мирские книги. Так постепенно древнерусский письменный язык из церковного превращался в общелитературный и становился краеугольным камнем национальной культуры в самом широком смысле этого понятия.
Со дня основания Киевская церковь не жила замкнуто. Она имела тесные связи с Константинополем, с Афоном, с Палестиной, а также постоянные контакты с Западом. На этих обширных культурных связях взрастились и первые русские летописцы. Их труды поражают глубиной постановки проблем места и роли Руси в мире, кропотливым анализом событий прошлого и настоящего Руси, предвидением дальнейшего хода исторического процесса. В русском летописании всегда чувствуется определенная религиозно-историческая идея и стремление выявить и отразить исторические тенденции.
Складывалась самобытная историко-литературная школа как явление общеевропейского масштаба. На традициях этой школы были воспитаны такие корифеи российской историографии, как С.М. Соловьев и В.О. Ключевский, а в советское время - Б.А. Рыбаков, Л.В. Че-репнин, М.Н. Тихомиров и другие
замечательные представители отечественной исторической школы.
На кирилло-мефодиевском наследии выросла российская литература, внесшая бесценный вклад в мировую культуру. Будем помнить о том, что древнеславянская письменность, подаренная славянскому миру Кириллом и Мефодием, стала фундаментом культуры Руси, наследниками которой мы являемся.
Кирилло-мефодиевское наследие
перед лицом вызовов XXI века
Реалии XXI века парадоксальным образом актуализировали кирилло-мефодиевское наследие, обусловили потребность его перезагрузки в отечественный культурно-цивили-зационный генофонд.
Большим уроком стал для нас эксперимент по заключению новой унии с Западом ценой самоликвидации Союза ССР. Всего через несколько лет после этого события Россия вновь столкнулась с попытками вытеснения с мировой арены, политическим и экономическим давлением. Это показало, что противостояние СССР и Запада вовсе не сводилось к противоборству двух идеологий, противостоянию капитализма и социализма, а имело и имеет куда более глубокие геополитические и цивилиза-ционные корни. Никакие рыночные преобразования и метаморфозы политического устройства вкупе с отказом от государственной идеологии не позволили наладить взаимодействия ни с США,
ни с Западной Европой. На самом деле Большой Запад по-прежнему стремится выдворить Россию с мировой арены, лишить ее реального суверенитета и превратить в свой сырьевой придаток и вторичную культурную глубинку.
По сути, перед нашей страной и народом вновь, как в 1812-м и 1941-м, во весь рост встала задача выживания. И одной из предпосылок ее решения выступает утверждение национально-культурной идентичности России, которая во многом зиждется на кирилло-ме-фодиевским наследии.
Это наследие не менее важно и в условиях мировой тенденции к глобализации. Одно из ее последствий - всеобъемлющая унификация, растворение национальных экономик, культур и языков в безликой интернациональной среде, насаждение приоритета международных институтов и корпораций. Готовы ли мы к такому развитию событий и отвечает ли оно нашим интересам? Хотим ли мы превратиться в Иванов, не помнящих родства?
Очевидно, что самобытность исторического бытия, самостоятельность и уникальность представляют собой слишком большие ценности, чтобы добровольно идти на риск их утраты. И здесь, как очевидно, одним из самых прочных связующих звеньев культурно-исторической цепи служат кирилло-мефо-диевские традиции.
Глобализация в силу ее внутренне противоречивого характера
Глобализация нередко рассматривается ее инициаторами всего лишь как подбор пазлов под интересы финансовых кругов
Цифровизация связана с риском расчеловечивания личности в условиях ее погружения в виртуальный мир
обострила противоречия между сложившимися на нашей планете цивилизациями - западноевропейской, арабо-мусульманской, китайской, российской и др.
Цивилизация России сопряжена как с европейской, так и с ара-бо-мусульманской цивилизациями, одновременно образуя свой единый русский мир. И питательной средой для его взаимообогащаю-щей коммуникации с другими цивилизациями служит опять-таки кирилло-мефодиевское наследие с его всечеловечностью и взвешенным универсализмом, комплементарным подходом к межкультурным связям.
Существенный аспект мирового развития, во многом определяющий будущее человечества, - становление общества и экономики знаний, промышленности 4.0, цифровая трансформация. На примере цифровой трансформации со всей очевидностью видна взаимосвязь преобразований современной эпохи с исторически сложившимися мен-
тально-лингвистическими общностями и способами мышления.
Русский язык и характерная для русского мира логика мышления благодаря своему кирилло-мефоди-евскому ядру легко вписываются в процессы цифровизации. Но в числе ее последствий серьезным фактором риска выступает формирование новой «четвертой природы», а именно виртуального мира, население которого непрерывно растет. А вслед за этим виртуальный мир превращается в виртуально-реальный, становится действующей силой общественных и природных процессов, поселяется в умах людей. Часть представителей новых поколений, прежде всего поколения Z, можно сказать, переселилась в сферу виртуального.
Между тем виртуальный мир состоит в основном из конструктов и средств коммуникации. И одной из самых актуальных задач является привнесение в него человеческих целей, ценностей и смыслов, источником которых и призвано
выступать кирилло-мефодиевское наследие.
Мы еще раз убеждаемся, что со-лунские братья, как и прежде, остаются с нами и что исторические связи с ними не ослабели. Но как же святые равноапостольские Кирилл и Мефодий могут принять участие в событиях сегодняшнего дня?
На наш взгляд, ареной для этого были и остаются система образования, преподавание и изучение отечественной истории и русского языка, культурно-исторический подход к формированию содержания учебно-воспитательного процесса в целом, пронизанная человечностью педагогика средней и высшей школы.
Наши общеобразовательные и высшие учебные заведения - это, безусловно, светские организации. Но в интуитивно ясном смысле этих идей мы призваны добиваться превращения их в храмы, где слагаются души представителей новых поколений, формируется их мировоззрение, закладываются основополагающие ценности и жизненные цели. Образование должно развиваться как сфера духовного производства, обеспечивающая преемственную трансляцию культурно-исторического опыта, раскрытие созидательных способностей и качеств личности, формирование ее творческих сил. И это не просто «правильные слова», это реальные ориентиры, это педагогические императивы, с которыми мы обязаны сверяться на каждом витке развития общества и школы, чтобы не погрязнуть в рутине и монотонной механике повседневности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 2017. 576 с.
2. История русской философии: учебник для вузов / под ред. М.А. Маслина. М., 2001. 639 с.
3. Катков М.Н. Идеология охранительства. М., 2009. 796 с.
4. Киселев А.Ф. У всякого народа есть Родина, но только у нас Россия. М., 2019. 361 с.
5. Малый православный толковый словарь. М., 2008. 544 с.
6. Перевезенцев С.В. Смысл русской истории. М., 2004. 491 с.
7. Платон (Игумнов) архимандрит. Апостольская миссия святых Кирилла и Мефодия в парадигме цивилизационного культурно-исторического процесса // Богословский вестник. 2019. Т. 34, № 3. С. 173-192.
8. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. М., 1993. 640 с.
9. ПолывянныйД.И. О кирилло-мефодиевской традиции и «дегенерации смыслореформ» // Интеллигенция и мир. 2010. № 4. С. 144-151.
10. Сказания о начале славянской письменности. М., 1981. 198 с.
11. Толстой Н.И. SLavia orthodoxa и sLavia Latina - общее и различное в литературно-языковой ситуации // Вопросы языкознания. 1997. № 2. С. 16-23.
12. Тюгашев Е.А. Кирилло-мефодиевская традиция в понимании российской цивилизации // Вопросы социальной теории. 2020. Т. 12. С. 212-221.
13. Усачева О.Ю. «Новая письменность» как феномен эпохи цифровизации на фоне кирилло-мефодиевской традиции // Кирилло-Мефодиевские чтения: Традиции и современность: сб. науч. ст. по материалам межвузовской науч.-практ. конф. с междунар. участием. Липецк, 2019. С. 70-79.
14. Флоровский Г.В., прот. Пути русского богословия. М., 2009. 844 с.
15. Шахматов А.А. Очерк современного русского литературного языка: учебник для вузов. М., 1941. 288 с.
16. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Период македонской династии. М., 1997. 527 с.
17. Шулежкова С.Г., Михин А.Н. Ватиканское Евангелие Х в. и общелитературный язык средневековой Славии // Проблемы истории, филологии, культуры. 2017. № 2. С. 252-261.
18. Янин В.Л. Культура обогащает человека // Лекции и доклады членов Российской академии наук в Санкт-Петербургском государственном университете печати (1993-2013): в 3 т. Т. 2. СПб., 2013. С. 656-675.
REFERENCES
1. DaniLevskij N.Ya. (2017) Rossiya i Evropa [Russia and Europe]. Moscow. 576 p. (In Russian).
2. Istoriya russkoj filosofii (2001) [History of Russian Philosophy]. Moscow. 639 p. (In Russian).
3. Katkov M.N. (2009) Ideologiya oxranitel'stva [IdeoLogiya okhraniteLstva]. Moscow. 796 p. (In Russian).
4. KiseLev A.F. (2019) U vsyakogo naroda est' Rodina, no tol'ko u nas Rossiya [Every nation has a Homeland, but only we have Russia]. Moscow. 361 p. (In Russian).
5. Maly'j pravoslavny'j tolkovy'j slovar'. (2008) [SmaLL Orthodox explanatory dictionary]. Moscow. 544 p. (In Russian).
6. Perevezenczv S.V. (2004) Smy'sl russkoj istorii [The Meaning of Russian history]. Moscow. 491 p. (In Russian).
7. PLaton (Igumnov) Arximandrit (2019) ApostoL'skaya missiya svyaty'x KiriLLa i Mefodiya v paradigme civiLizacionnogo kuL'turno-istoricheskogo processa [ApostoLic Mission of Saints CyriL and Methodius in the paradigm of the civiLizationaL cuLturaL and historicaL process]. Theological Bulletin. VoL. 34, no. 3. Pp. 173-192. (In Russian).
8. Pobedonoscev K.P. (1993) Velikaya lozh'nashego vremeni [The Great Lie of our time]. Moscow. 640 p. (In Russian).
9. PoLy'vyanny'j D.I. (2010) O kiriLLo-mefodievskoj tradicii i «degeneracii smy'sLoreform». Intelligenciya imir. 2010. № 4. S. 144-151.
10. Skazaniya o nachale slavyanskojpis'mennosti. (1981) [Legends about the beginning of SLavic writing]. Moscow. 198 p. (In Russian).
11. ToLstoj N.I. (2020) SLavia orthodoxa i sLavia Latina - obshhee i razLichnoe v Literaturno-yazy'kovoj situacii [SLavia orthodoxa and sLavia Latina-common and different in the Literary and Linguistic situation]. Questions of linguistics. No. 2. Pp. 16-23. (In Russian).
12. Tyugashev E.A. (2020) KiriLLo-mefodievskaya tradiciya v ponimanii rossijskoj civiLizacii [KiriLLo-methodius tradition in the understanding of Russian civiLization]. Questions of social theory. VoL. 12. Pp. 212-221 (In Russian).
13. Usacheva O.Yu. (2019). "Novaya pis'mennost'" kak fenomen e'poxi cifrovizacii na fone kiriLLo-mefodievskoj tradicii ["New writing as a phenomenon of the era of digitaLization against the background of the CyriLLic-Methodic tradition"]. Cyrillic-Methodic readings: Traditions and modernity. Lipetsk. 2019. Pp. 70-79.
14. FLorovskij G.V, prot. (2009) Puti russkogo bogosloviya [The Ways of Russian TheoLogy]. Moscow. 844 p. (In Russian).
15. Shaxmatov A.A. (1941) Ocherksovremennogo russkogo literaturnogo yazy'ka [An essay on the modern Russian Literary Language]. Moscow. 288 p. (In Russian).
16. Uspenskij F.I. (1997) Istoriya Vizantijskoj imperii. Period makedonskoj dinastii [History of the Byzantine Empire. The period of the Macedonian dynasty]. Moscow. 527 p. (In Russian).
17. ShuLezhkova S.G., Mixin A.N. (2017) Vatikanskoe EvangeLie X v. i obshheLiteraturny'j yazy'k srednevekovoj SLavii [The Vatican GospeL of the tenth century and the generaL Literary Language of MedievaL SLavia]. Problems of history, Philology, Culture. No. 2. Pp. 252-261. (In Russian).
18. Yanin V.L. (2013) KuL'tura obogashhaet cheLoveka [KuLtura enriches a person]. Lectures and reports of members of the Russian Academy of Sciences at the St. Petersburg State University of Press (1993-2013). In 3 voLs., voL. 2. St. Petersburg. Pp. 656-675. (In Russian).
