CC BY
54
https://doi.org/10.24411/2226-2296-2019-10208
СУДЬБА УЧИТЕЛЯ
75-летию освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков посвящается
Г.С. Кригер
ГАПОУ «Колледж предпринимательства № 11», 125438, Москва, Россия E-mail: [email protected]
В апреле 2019 года наша страна отметила знаменательную дату - 75-летие освобождения Крыма от немецко-фашистских войск. Среди тысяч советских солдат в боях за Крымскую землю воевал и учитель из Башкирии Кинзягулов Шараф Газизович.
Довоенный период
Родился Шараф Газизович 17 декабря 1913 года в деревне Ахмерово Башкирской АССР Отец, Газизулла Сидретди-нович, работал в колхозе, мать, Минниямал Хуббутдиновна, домохозяйка, воспитывала четырех сыновей. Шараф учился хорошо и по окончании учебы в школе поступил в педагогический техникум. Став дипломированным педагогом, был направлен в соседний Татарстан на работу по ликвидации безграмотности населения.
Через три года Шараф Газизович вернулся в родную деревню и стал работать учителем биологии и химии в школе. В 1936 году женился на учительнице начальных классов Марьям Загидулловне Сыртлановой, и по направлению РОНО супруги стали работать учителями в соседней деревне Бай-гузино. В 1937 году у них родился сын, своего первенца Шараф Газизович назвал Дарвином в честь английского ученого Чарльза Дарвина. В 1939 году родилась дочь Нурия.
Семья Ш.Г. Кинзягулова: жена Марьям и дети - Нурия и Дарвин
Учитель Ш.Г. Кинзягулов. 1937 год
Начало войны
Сельские учителя в то время имели отсрочку от призыва в армию. Но с началом Финской кампании военкоматы стали призывать резервистов. 28 июля 1940 года Ш.Г. Кинзягулов был призван на действительную службу в 554-й стрелковый полк 138-й стрелковой дивизии, которая уже имела опыт боев с финскими войсками.
По окончании Финской кампании в 1940 году дивизия была преобразована в 138-ю горнострелковую Краснознаменную дивизию и передислоцирована на территорию Армении, куда и прибыл призывник Кинзягулов. После успешного прохождения военной и политической подготовки Шарафу Газизовичу присвоили звание сержанта и назначили командиром отделения.
Начало войны сержант Кинзягулов встретил на советско-турецкой границе. Согласно директиве Ставки ВГК № 001197, 554-й горнострелковый полк (ГСП) 138-й горнострелковой дивизии (ГСД) 45-й армии находился там с целью прикрытия государственных границ с Ираном и Турцией в
Сержант Ш.Г. Кинзягулов, г. Дилижан, Армянская ССР. 1940 год.
связи с начавшейся 25 августа 1941 года операцией «Согласие» по продвижению советских войск на территорию Ирана1.
Участие в судакском десанте
С декабря 1941 года боевой путь 138 ГСД пролегает через предгорья Кавказа и Кавказский хребет, и в январе 1942 года дивизия перебрасывается в Крым, где шли тяжелые бои2. Высаженный десантом 6 января 1942 года в районе бухты Судака 226-й стрелковый полк (СП) 63-й стрелковой дивизии 44-й армии под командованием майора Н.Г. Селихова в результате боев понес большие потери, и в помощь к нему приказом командования в ночь с 25 на 26 января 1942 года был направлен 554-й горнострелковый полк, в составе которого Ш.Г. Кинзягулов был командиром отделения. 554-й ГСП считался лучшим полком, имевшим огромный опыт ведения боев в горной местности, поэтому майор Селихов просил командование прислать на подкрепление именно этот полк. 226-й СП, 554-й ГСП и отряд моряков Черноморского флота были объединены в группу майора Селихова3.
Из воспоминаний Ш.Г. Кинзягулова:
«В январе 1942 г., когда положение на Кавказском фронте ухудшилось, было решено высадить в Крым отвлекающий десант. Полк погрузился на три корабля (по 500 человек на каждый). В воздухе господствовала фашистская авиация. Во время пути два корабля были ею потоплены, несмотря на то, что зенитными орудиями было сбито два самолета. Третий корабль спасся - спрятался за дымовой завесой (в топках жгли гудрон). Десантники прибыли в назначенное место под утро и высадились. Шлюпки не могли близко подойти к берегу - пришлось прыгать в ледяную воду. Был дан приказ удерживать плацдарм до прихода другого десанта. Заняли оборону на скалистом берегу в районе гор Большой и Малый Таракташ, в окрестностях г. Судака. Фашистам удалось обнаружить наш десант, они подтянули войска и пошли в атаку. Применить танки они не смогли из-за горной местности. Бои шли с применением стрелкового оружия, минометов, гранат. Десант сражался 12 дней, но так и не дождался помощи. Кончились боеприпасы, еда. Раненые умирали, не получая медицинской помощи. Не осталось ни одного патрона. В живых из моей группы осталось четверо раненых бойцов. Я был ранен в руку и в грудь. Мы спрятались под корнями упавшего дерева. Нацисты пошли на прочесывание местности. Раненых добивали. Немецкий солдат нас заметил и приказал выходить. Первыми вышли заместитель командира взвода и рядовой. У командира на груди висел автомат без патронов. В это время из-за кустов появился другой фашист. Увидев советского сержанта с автоматом на груди, он испугался и тут же дал очередь. Брызнула кровь фонтаном. Первый фашист крикнул второму, чтоб не стрелял, и меня с другим бойцом взяли в плен. Это было 2 февраля 1942 г.»4.
Из доклада майора Н.Г. Селихова о десантной операции в Судаке:
«...За время боев особо отличилась рота, которая прикрывала полк в районе Б. и М. Таракташ, не сделав ни одного шага назад. Бойцы этой роты дрались с упорством и умением, в течение 12 суток рота удерживала свой рубеж, отражая многочисленные ожесточенные атаки противника, силою до двух батальонов. В результате в роте осталось только 15% состава»5.
Дорога в ад
После захвата в плен Ш.Г. Кинзягулов со 2 февраля по октябрь 1942 года содержался в полевом лагере под г. Николаевом (оккупированная территория Украинской ССР), который представлял собой огромную равнину, огороженную колючей проволокой, куда военнопленных загоняли, как скотину. Не было никаких укрытий, строений, туалетов - ничего. Узники спали на голой земле, пили воду из луж, ели трупы павших лошадей и собак, которые бросали им через забор охранники. В этих нечеловеческих условиях Шараф провел восемь месяцев. Раны лечил собственной мочой. Пытался бежать с группой пленных украинцев, подавшихся домой. Они дали
1 Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК: Документы и материалы. 1941 год. М.: ТЕРРА, 1996. Т. 16(5-1). С. 126. ISBN 5-85255737-4.
2 Военные действия 138 Краснознаменной стрелковой дивизии. ЦАМО РФ. Ф. 1205. Оп. 1. Д. 3. короб. 127-11. л. 67. Машинопись. Подлинник.
3 ЦАМО РФ. Ф. 215. Оп. 1185. Д. 14. Л. 50. Машинопись. Подлинник.
4 Ресурс «Электронная книга памяти. «Бессмертный полк». Москва».
5 Доклад командира 226-го ГСП Н.Г. Селихова о десантной операции в Судаке. ЦАМО РФ, СКФ. Оп. 760. Д. 3. Лл. 402-408. Машинопись. Подлинник.
ему гражданскую одежду. Стал пробираться к линии фронта, но был схвачен местными полицаями и сдан в комендатуру. Кинзягулова, избив розгами, поместили на 10 суток в карцер без еды и воды. Чтобы утолить жажду, он через тряпку отжимал грязную жижу и пил.
20 октября 1942 года Шараф Кинзягулов был отправлен в Германию как советский военнопленный. В то время на территории Германии существовали разные виды лагерей. Вначале попавшие в плен военнослужащие передавались в транзитные, или пересыльные, лагеря - дулаги (Dulag). Затем пленные рядовые и младшие командиры отправлялись в стационарные лагеря для нижних чинов - шталаги (Stalag), а офицеры - в отдельные офицерские лагеря - офлаги (Oflag). Уже в первые месяцы Второй мировой войны немецкая экономика начала испытывать потребность в рабочей силе, поэтому военнопленных сразу же стали привлекать к работе в различных отраслях хозяйства. В соответствии с запросами промышленности рейха, формировались рабочие команды из военнопленных шталагов. Нумерация шталагов соответствовала номеру округа, где они находились.
Военнопленный Кинзягулов сполна испытал ужас четырех немецких концлагерей: сначала был шталаг 326 -Зенне-Штукенброк в Гютерсло, затем шталаг XIB - Фал-лингбостель под Ганновером, где труд военнопленных использовали на железнодорожной станции по разгрузке железа. После этого был шталаг VIA - Хемер, откуда узников направляли на работы в угольных шахтах под г. Эссен. Как-то во время погрузки угля на Шарафа упала тележка и сломала ему руку. После этого военнопленный Кинзягулов был признан неработоспособным, и его направили в концлагерь СС Нидерхаген в г. Бюрен. В этот лагерь он попал в марте 1945 года в состоянии крайнего истощения (весил 47 кг), с открытой язвой желудка и переломанной рукой. Концлагерь был предназначен для уничтожения узников, с этой целью в 1942 году был построен и запущен крематорий, а с 1943 года лагерь оказался в подчинении концлагеря Бухен-вальд. К апрелю 1945 года количество заключенных составляло всего около 50 человек6. Впоследствии Ш.Г. Кинзягулов вспоминал, что он уже стоял в очереди в крематорий, когда в лагерь вошли американские союзные войска и освободили военнопленных.
1945 год
После освобождения лагеря американцы проводили с бывшими узниками агитационные беседы. Утверждали, что Сталин советских военнопленных объявил предателями родины, что в СССР их ждет плен или расстрел. Американские офицеры через переводчика говорили: «Вы еще молодые люди, сможете в Америке начать новую жизнь, завести новые семьи, родить детей. Америка - свободная страна, дает большие возможности для богатой жизни». Были те, кто поверил американцам и согласился уехать в США. Но большинство освобожденных решили возвращаться на родину, в СССР, в их числе был и сержант Кинзягулов. На него была оформлена карточка освобожденного военнопленного Советского Союза, заполненная на английском и русском языках. После этого, согласно договору между союзниками, американские войска передали его советской стороне.
Семья пропавшего без вести
Из воспоминаний Нурии Шарафовны, дочери Кинзягулова:
«Письма от отца перестали приходить с 1942 года, он считался пропавшим без вести. Мы жили надеждой, что папа
Нурия и Дарвин Кинзягуловы, 1943 год
Марьям Сыртланова (крайняя справа) с коллективом учителей Байгузинской НСШ, 1943 год
жив. Голодали. Ранней весной мы с братом в колхозном поле вылавливали из ручейков талого снега мерзлую картошку. Из нее мама выцеживала крахмал и варила склизкую похлебку. В мае, когда появлялась крапива, варили из нее суп. Каждое утро бегали на берег реки и расстилали простыни на молодую поросль лебеды - занимали место, чтобы потом нарвать траву. Из лебеды и остатков муки мама делала лепешки. Все
Американская карточка освобожденного военнопленного
6 https://en.wikipedia.org/wiki/Niederhagen_concentration_camp.
Фильтрационное дело Ш.Г. Кинзягулова
Ш.Г. Кинзягулов (второй слева) среди спецпоселенцев. Чугунаш, 1946 год
Надпись на оборотной стороне фотографии
время хотелось есть. Мама продолжала работать в школе. Голодала сама и учила голодных ребятишек. Однажды пришла домой, села за пустой стол, уронила голову на руки и заплакала - нечем кормить детей. А мы с братом обняли ее с двух сторон, гладим по плечам и говорим: Не плачь, мамочка! Мы совсем не хотим кушать!»
Фильтрация
По окончании войны все, кто был в плену, вышел из окружения, оказался на оккупированной территории или был насильно угнан на принудительные работы в Германию, назывались «перемещенными лицами». Все они должны были пройти проверку - так называемую фильтрацию.
С этой целью еще в 1941 году были организованы спецлагеря НКВД, где проверка проводилась особыми отделами контрразведки «Смерш». На каждого проверяемого заводилось фильтрационное дело с протоколами допроса и заключением по результатам фильтрации.
Такое фильтрационное дело было заведено и на Кинзягулова. Позже его удалось обнаружить в архивах КГБ.
Согласно этому документу, первичная фильтрация происходила в лагере для офицеров в 5 км от города Дёсель (Oflag VI B Dössel) на территории Германии. Далее Ш.Г. Кинзягулов прошел фильтрационную проверку в спецлагерях НКВД и по решению комиссии должен был быть отпущен домой по месту жительства семьи. Однако, несмотря на то что Кинзягулов не был ни осужден, ни репрессирован, он тем не менее не был отпущен домой, а был отправлен на работу в Кемеровскую область, на лесозавод Кузнецкого металлургического комбината (КМК) на станции Чугунаш. Кинзягулов рассказывал, что он работал на лесопильном заводе. Тех, кто был покрепче, отправляли на лесоповал, а
его, больного и истощенного после немецкого плена, отправили на более «легкую» работу. Появилась возможность писать письма на родину, в Башкирию. Первую весточку от пропавшего без вести Ш.Г. Кинзягулова семья получила в сентябре 1945 года.
Почти ежедневно после работы на лесопильном заводе Шараф Газизович вызывался на очередной допрос следователя. После длительной проверки спецслужбами НКВД Кемеровской области Ш.Г. Кинзягулов все же был освобожден в июне 1947 года.
Рассказывает Нурия Шарафовна:
«Помню тот день отчетливо. Мама с учениками ушла на колхозное поле помогать убирать урожай картошки. А я болела корью и лежала с высокой температурой дома, когда вдруг к нам вбежал мамин племянник, чем-то взволнованный, а в руках его было письмо. Он спросил, где мама, я сказала, что в поле, и он туда побежал. Через некоторое время вернулась мама со своими коллегами, и они все вместе стали читать и перечитывать это письмо со слезами. Так мы узнали, что отец жив, был в плену и сейчас находится в Сибири на восстановлении народного хозяйства. После этого стали приходить письма, но радость была недолгой. Как только администрации школы стало известно о плене отца, маму сразу же уволили из школы и выгнали из служебной комнаты с двумя малолетними детьми и пожилой моей бабушкой. Своего жилья у нас не было, свой дом мы продали, чтобы выжить в голодное время. Нас приютила жена старшего брата мамы. Чтобы как-то выжить, мама подрабатывала в правлении колхоза, помогала счетоводам в оформлении документов, участвовала в полевых работах. Она обращалась с ходатайствами во всевозмож-
ные органы, собирала характеристики на папу, чтобы его поскорее освободили. Так мы дожили до лета 1947 года, когда наконец-то получили письмо от отца о том, что он едет домой. Мама лихорадочно стала готовиться к встрече. В первую очередь она решила нас откормить, потому что мы сами выглядели как из концлагеря: тощие руки, впалые щеки, коленки и ребра торчат. Для этого мама решила зарезать козленка. Мясо нарезала на маленькие кусочки, посолила и положила в погреб. Мама надеялась, что отец вот-вот вернется и ему тоже достанется мясо. Но он долго не ехал. Мясо мы благополучно съели, и потеряли всякую надежду, что отец когда-нибудь вернется. Мама в отчаянии уже думала, что его снова арестовали или убили по дороге. Но вот в один прекрасный летний день на улице нашей деревни в сопровождении односельчан, с чемоданом в руке, в белой рубашке с закатанными рукавами и темных брюках появился мой отец. Черные волосы зачесаны назад, радостный. Впервые я его увидела таким. Я же его не помнила: когда он уходил на службу в армию, мне было от роду всего 1 год и 4 месяца. Мама кинулась ему на шею, подбежал брат Дарвин и обнял его за ногу, бабушка с любовью гладила зятя по спине. А я испугалась незнакомого человека и спряталась под одежду, висевшую в сенях. Отец стал спрашивать: «А где моя дочь Нурия?» Может, он опасался, что я не выжила в голодное военное время. Все стали меня искать и увидели мои ноги, торчавшие из-под одежды. Меня вытащили и подвели к папе. Он обнял меня и сказал: «Все семь лет я держал в памяти твои синие глаза, а лица уже не помнил. Как же ты выросла, дочка». А чемодан его был пустой. Там лежали только одна пара носков и кусок хозяйственного мыла. Он рассказал, что долго был в пути и по дороге из сибирского лагеря пришлось все обменять на еду».
Супруги Ш.Г. и М.З. Кинзягуловы, 1955 год
Не сломленный судьбой
Кинзягулов не надеялся, что ему разрешат вернуться в школу, поэтому поехал в соседний город Ишимбай к нефтяникам, проситься на работу чернорабочим. В ожидании разрешения косил траву в деревне, заготавливал сено. В один из августовских дней Ша-рафа Газизовича неожиданно пригласили в РОНО и предложили работу учителя в соседней деревушке Баиково. Туда переехала вся семья. На первую зарплату Кинзягулов купил мешок манной крупы и 10 кг фруктово-ягодного киселя... Жизнь постепенно налаживалась. В сентябре 1948 года родилась дочь Фаурия, а в 1954 году - сын Амир. В 1949 году Кинзягуловы вернулись в родную деревню Байгузино, глава семьи стал преподавать в старших классах химию и биологию. Он решил продолжить образование и в 1951 году поступил на заочное отделение естественно-географического факультета Стерлитамакского учительского инсти-
Встреча ветеранов Ишимбайского района Башкирии, 1985 год. Кинзягулов - в первом ряду, второй слева
Супруги Кинзягуловы, 1979 год
тута, которое успешно окончил в 1955 году, получив квалификацию учителя географии7.
Шараф Газизович был очень хорошим учителем, его любили и коллеги, и ученики. На пришкольном участке он вместе с ребятами выращивал разные овощи, лучшие экземпляры возили на районную выставку урожая, где занимали призовые места.
Несмотря на возвращение к мирной жизни, Ш.Г. Кинзя-гулов до конца жизни страдал от «клейма» бывшего военнопленного и находился под постоянным контролем органов КГБ. Он мужественно переносил негативное отношение окружающих и даже некоторых родственников к факту его плена, поэтому мало и неохотно рассказывал о войне.
В 1985 году страна отмечала юбилей - 40 лет Победы в Великой Отечественной войне, и всем жившим на тот момент участникам войны был вручен юбилейный орден Отечественной войны II степени. Получил его и Ш.Г. Кинзягулов8. Он очень дорожил этой наградой, расценивал ее как знак своей реабилитации. В тот год на встречу собрались ветераны Ишимбайского района Башкирии.
После выхода на пенсию Шараф Газизович жил спокойно в кругу семьи, занимался хозяйством, огородом, ходил на рыбалку. Супруги Кинзягуловы прожили в браке 50 лет.
Они вырастили четверых детей, семерых внуков, в их доме продолжают жить правнуки. Старшие из потомков Шарафа Газизовича и Марьям Загидулловны получили образование, стали достойными гражданами нашей страны. Младшие продолжают расти и учиться.
Имя Шарафа Газизовича Кинзягулова внесено в Книгу Памяти об ишимбайских педагогах-фронтовиках, выпущенную в 2015 году, в год 70-летия Победы.
В Крыму в Судаке, на набережной Судакской бухты, установлен обелиск в память о трагическом десанте 1942 года. Здесь ежегодно проходят памятные мероприятия, посвященные тем событиям. Судакчане чтут память воинов, сражавшихся с нацистами в Крыму.
Таков боевой путь и непростая судьба Шарафа Газизовича Кинзягулова, участника Судакского десанта 1942 года, сержанта, командира отделения 554-го горнострелкового полка 138-й горнострелковой дивизии, ветерана Великой Отечественной войны, Учителя с большой буквы. Он был одним из сотен тысяч солдат, проливших кровь в боях за Крым, за свободу нашей Родины. Несмотря на лишения и тяготы жизни, Шараф Газизович прожил достойную жизнь, воспитал хороших детей и внуков, а также несколько поколений учеников, которые его помнят и любят.
БЛАГОДАРНОСТЬ
Автор публикации благодарит директора музея-заповедника «Судакская крепость» Светлану Григорьевну Емец за многолетнюю поисковую работу по увековечиванию памяти защитников г. Судака в годы Великой Отечественной войны.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Кригер Гульнара Сабировна, к.м.н., магистр педагогики и психологии, преподаватель Центра медицинской техники и оптики ГАПОУ «Колледж предпринимательства № 11», внучка участника Судакского десанта 1942 года Ш.Г. Кинзягулова.
7 Архивная справка № 406 от 31.08.2018 Стерлитамакского филиала ФБГОУ ВО «Башкирский государственный университет».
8 ЦАМО РФ, Наградная карточка Ш.Г. Кинзягулова номер наградного документа: 84; дата наградного документа: 6.04.1985; номер записи: 1523032985.
