CC BY
133
Ibidem. L. 37-37v., 39.
18 Там же. Л. 27.
Ibidem. L. 27.
19 Ларин А.Г. Китайцы в России. М., 2004. С. 102-103. Larin A.G. Kitaytsy v Rossii. Moscow, 2004. P. 102-103.
20 ГАХК. Ф. П-2. On. 11. Д. 241. Л. 7.
GAHK F. P-2. Op. 11. D. 241. L. 7.
21 Тихоокеанская звезда. 1937. 26 июля.
Tikhookeanskaya zvezda. 1937. July 26.
22 ГАХК Ф. П-2. On. 11. Д. 241. Л. 7-8.
GAHK F. P-2. Op. 11. D. 241. L. 7-8.
23 ГАХК Ф. П-2. On. 11. Д. 243. Л. 7.
GAHK F. P-2. Op. 11. D. 243. L. 7.
K.M. Александров
ИЗ ИСТОРИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНР В НОРВЕГИИ (1944 - 1945 гг.)
Бывший советский генерал-лейтенант A.A. Власов получил санкцию от рейхсфюрера СС Г. Г иммлера на создание собственного политического центра и армии 16 сентября 1944 г. Таков был итог их продолжительной личной беседы, состоявшейся в Растенбурге. До того момента Власов фактически находился под домашним арестом в Берлине.
Однако на практике создание Комитета освобождения народов России (КОНР) и проведение учредительного собрания в Праге оказалось отложено на два месяца, до.. 14 ноября. Генерал Добровольческих войск (General der Freiwilligenverbände) генерал от кавалерии Э.А. Кёстринг, которому формально подчинялись все «восточные добровольцы» в составе Вермахта, в своих неопубликованных записках так охарактеризовал результаты той встречи в Растенбурге: «Нельзя было определить, хотел ли Г им-млер всерьез создать крупные соединения добровольцев для вооруженной борьбы или это должно было стать новым пропагандным трюком. Пожалуй, это не было ясно и для Гиммлера <...> Понятно, что Власов делал ставку не из симпатий к нам, а из реального расчета. Придя к власти при нашем содействии, он не был бы нашим преданным сателлитом. Его поведение определялось бы только интересами своей страны. <...> Власов со своей внешностью, манерами и расчетливым умом производил сильное впечатление»1.
Создание власовской армии, названной «Вооруженные Силы Комитета освобождения народов России», и формирование 1-й пехотной дивизии началось 23 ноября 1944 г., вскоре после учреждения КОНР в Праге и
провозглашения политической программы власовцев - Пражского манифеста. Секретные донесения СД, освещавшие политические настроения остарбайтеров, отмечали положительную реакцию значительной части «восточных рабочих» на сообщения о создании КОНР и распространение Пражского манифеста2.
Власов и начальник штаба войск КОНР генерал Ф.И. Трухин осознавали неизбежность крушения Третьего рейха. Их планы сводились к двум возможным вариантам: если в короткий срок удастся сформировать 10 дивизий, тогда армия займет самостоятельный участок фронта и при соприкосновении с частями Красной армии окажет на них пропагандистское воздействие; если крушение Германии произойдет стремительно, тогда все сформированные части, а также потенциальные добровольцы из числа советских военнопленных и остарбайтеров смогут перейти на сторону западных союзников. Конфликт западных правительств со Сталиным казался руководству КОНР неизбежным, и никто не предвидел насильственных репатриаций власовцев в СССР американцами и англичанами.
Набор добровольцев из военнопленных в Норвегии (преимущественно для 2-й и 3-й дивизий) стал первым опытом обращения власовцев к бывшим военнослужащим Красной армии непосредственно от имени КОНР. Уже 15 ноября 1944 г. шеф службы безопасности и СД в Норвегии оберштурмбаннфюрер СС Тосс подписал разрешение-приказ о проведении вербовки в войска КОНР в норвежских лагерях военнопленных3. Их руководителем Власов и Трухин назначили намеченного на должность командира 2-й пехотной дивизии КОНР бывшего полковника Красной армии Г.А. Зверева (в феврале 1945 г. был произведен в генерал-майоры).
Григорий Александрович Зверев родился 15 марта 1900 г. в семье рабочего в заводском поселке Донецко-Юрьевского металлургического общества при станции Юрьевка Екатерининской железной дороги (Славяносербский уезд Екатеринославской губернии). Получив начальное образование, в 14 лет он стал рабочим-молотобойцем. В декабре 1919 г. добровольно вступил в РККА, участвовал в боях с крестьянами-повстанцами на Украине и против Русской армии генерала П.Н. Врангеля. В 1923 г., по окончании 44-х пехотных курсов в Екатеринославле получил служебную категорию «командир пехотного взвода». Затем служил на строевых должностях - командиром роты, командиром полковой школы. В 1926 г. вступил в партию большевиков. В 1928-1929 гг. учился на Стрелково-тактических курсах усовершенствования комсостава РККА им. III Коминтерна («Выстрел») под Москвой, в то же самое время, когда там учился и Власов. Возможно, там они и познакомились. За отличия по службе Зверев неоднократно получал ценные подарки и поощрения4.
Разочарование в Советской власти у Зверева зародилось во время службы на Украине, в Летичевском укрепленном районе, где в начале 1930-х гг. он увидел страшные реалии коллективизации, раскулачивания,
выселения и массового вымирания селян-хлеборобов от голода. У Зверева, состоявшего в дивизионной парткомиссии, началась тяжелая депрессия из-за непреодолимых противоречий между коммунистической пропагандой и подлинной жизнью. Одно время он злоупотреблял алкоголем, что было довольно распространенным явлением в среде краскомов. Так, в отчете о работе военных трибуналов Киевского особого военного округа (КОВО) за 1938 г. констатировалось: «Пьянство стало бичом армии и особенно вкоренилось в среде начсостава»5.
В 1936 г. при аттестации в связи с введением персональных воинских званий Зверев получил звание «майор». Звания «подполковник» тогда еще не существовало, и, согласно введенному в 1935 г. «Положению о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА», при наличии положительной аттестации ему должно было быть присвоено очередное звание «полковник» в январе 1940 г.
Осенью 1937 г. майор Зверев получил назначение на должность начальника штаба 19-го стрелкового полка 7-й Черниговской Краснознаменной стрелковой дивизии им. М.В. Фрунзе (дислокация - Чернигов, Киевский военный округ). Помимо героического боевого пути, в истории этой дивизии были и «позорные страницы». В 1926-1930 гг. должность начальника ее штаба занимал бывший прапорщик русской армии Ф.И. Трухин. В 1930 г. проверка, проведенная в 20-м стрелковом полку, выявила массовую пропажу оружия: исчезли 300 винтовок, два пулемета, десятки тысяч патронов, гранаты. По обвинению в передаче оружия крестьянскому штабу повстанцев на Левобережье Украины органы ОГПУ арестовали и репрессировали нескольких командиров. И все же случаи письменной антисоветской агитации в дивизии отмечались вплоть до лета 1940 г.6
Зверев в частных разговорах с сослуживцами критически отзывался о колхозах и Сталине. Кто-то донес на него, и в феврале 1938 г. Особый отдел 190-й стрелковой дивизии взял его в оперативную разработку как «заговорщика», чекисты начали собирать компрометирующий материал. В марте 1941 г. оперативники III отделения Особого отдела дивизии завербовали в качестве «секретного сотрудника» личного адъютанта Зверева, присвоив тому псевдоним «Футбольный». В разработке Зверев находился вплоть до нападения Германии на СССР. Однако это не помешало Звереву дослужиться до должности командира дивизии. 31 июля 1939 г. ему было досрочно присвоено воинское звание «полковник»7.
Нападение Германии на СССР застало Зверева в должности командира 190-й стрелковой дивизии 49-го стрелкового корпуса генерал-майора И.А. Корнилова (дислокация - район Черкасс).
В июле-августе 1941 г. корпус, включая дивизию Зверева, был разгромлен в Винницкой области. Полковник Зверев, будучи раненым, 11 августа в окружении под Уманью впервые попал в плен. Скрыв звание и должность, он назвал себя украинцем Григорием Алексеевичем Шев-
ченко, и в конце августа был освобожден из Винницкого лагеря вместе с тысячами других военнопленных-украинцев. Он сразу же стал пробираться к линии фронта и месяц спустя перешел ее у железнодорожной станции Верховье (Орловская область) в составе одного из многочисленных отрядов окруженцев, к которому примкнул по пути.
До декабря 1941 г. Зверев находился под арестом: органы госбезопасности, обвинив его в шпионаже, вели следствие. Звереву удалось отстоять свою невиновность, и после освобождения его отправили служить в Среднеазиатский военный округ, где он командовал сначала 8-й Семипалатинской стрелковой дивизией, а затем 323-й стрелковой бригадой.
29 ноября 1942 г. Зверев был назначен заместителем командира 127-й стрелковой дивизии (в январе 1943 г. реорганизована в 62-ю гвардейскую стрелковую дивизию), включенной в 6-ю армию Воронежского фронта. Зимой 1942/43 гг. дивизия участвовала в боевых действиях на Среднем Дону, в Острогожско-Россошанской (13-27 января) и Харьковской наступательных операциях.
6 марта 1943 г. Зверев принял командование 350-й Саратовской стрелковой дивизией, оборонявшейся южнее Харькова. К тому моменту в трех полках обескровленной дивизии насчитывалось всего около 130 активных штыков, а из девяти батальонных командиров в строю остались двое8. 13 марта штаб Воронежского фронта шифротелеграммой № 38787 назначил Зверева еще и комендантом Харькова, так как предыдущий комендант, генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, 11 марта скрылся из города в неизвестном направлении. В результате наступления немецких войск на Харьков 15 марта остатки 350-й и 62-й дивизий вместе с остатками других частей и соединений Красной армии оказались в окружении в районе с. Лизогубовка. 22 марта при попытке прорыва к своим в районе пос. Хорошево Харьковского района Зверев получил тяжелую контузию и попал в плен в бессознательном состоянии9. С 28 марта он содержался в разных лагерях военнопленных: «дулаге» (от нем. Durchgangslager für Kriegsgefangene - транзитно-пересыльный лагерь для военнопленных), № 191 (202?) в Днепропетровске, «шталагах» (от нем. Stammlager für Kriegsgefangene Mannschaften und Unteroffiziere - лагерь постоянного пребывания военнопленных рядового и сержантского состава) № 365 (Владимир-Волынский), № 367 (Ченстохов), XII-A (Диц под Лимбургом).
С конца весны - начала лета 1943 г. листовки и обращения генерала Власова стали широко обсуждаться среди военнопленных. По воспоминаниям одного из солагерников, Зверев «буквально свирепел, воспламенялся злобой при упоминании имен руководителей Коммунистической партии и правительства - Иосифа Сталина, Вячеслава Молотова и др.»10 Под влиянием власовских воззваний в июле 1943 г. Зверев вместе с группой других бывших командиров Красной армии подал рапорт о вступлении в созданную немцами «Русскую освободительную армию», тем самым присое-
динившись к власовцам. Он получил назначение в школу пропагандистов, расположенную в местечке Дабендорф, под Берлином. В июле 1944 г. в одном из частных разговоров Зверев откровенно заявил своим собеседникам: «Начатую Власовым борьбу с советской властью я готов довести до конца. Надеюсь, что мне удастся возвратиться в Россию после победы над большевиками»11. В октябре 1944 г. Власов утвердил его на должность командира будущей 2-й пехотной дивизии. Часть кандидатур на офицерские должности в ее частях и предполагалось набрать в норвежских лагерях.
В годы Второй мировой войны на территории Норвегии находились 100 800 граждан СССР, из них 91 800 - военнопленные. Смертность среди военнопленных составила 14,5 %12. Несмотря на тяжелый труд и суровый климат, условия содержания узников в норвежских лагерях военнопленных были немного лучше, чем в Германии. Отчасти благодаря помощи и заботам местного населения13.
Во второй половине ноября Зверев с группой офицеров-власовцев выехал из Германии в Норвегию.
Среди них находился бывший командир батальона 12-й отдельной саперной бригады Красной армии А.П. Ананьин (1889-1949). Он происходил из купеческой семьи (при Советской власти тщательно скрывал свое происхождение). В годы Первой мировой войны, будучи обер-офицером 138-го пехотного Болховского полка, получил две тяжелых контузии, был награжден за отличия в делах против неприятеля орденом св. Станислава III ст. с мечами и бантом. Войну закончил в чине штабс-капитана, выслужив личное дворянство. В Красную армию Ананьин перешел по переводу из старой армии в январе 1918 г., и в 1920-1922 гг. занимал должность военного коменданта Петрограда. В августе 1922 г. его уволили в запас, и он уехал в Среднюю Азию. Призванный из запаса в 1941 г., Ананьин в звании полковника убыл на фронт. После разгрома своей части попал в плен. В 1943 г., работая в ОТ (от нем. Organisation Todt - военно-строительная организация) близ станции Дабендорф, он подал рапорт в «Русскую освободительную армию» и связал свою судьбу с власовцами14.
Звереву и его офицерам были предоставлены в распоряжение «шталаги» № 303 в Лиллехаммере, № 309 в Лакселве и еще несколько лагерей. В конце ноября они приступили к коллективным и индивидуальным собеседованиям с военнопленными. Широко распространяли агитационные и пропагандистские материалы, в первую очередь Пражский манифест и газету «Воля народа». Зверев, как и другие власовские офицеры, разъясняли программу КОНР, указывали на безразличие Сталина и СССР к судьбе собственных граждан в немецком плену, и, наконец, предрекали узникам неизбежные репрессии в случае их возвращения на родину в статусе военнопленного. К середине декабря в лагере № 303 в Лиллехаммере Зверев завербовал около 300 военнопленных, которые были до конца месяца отправлены транспортами в Германию15. Полковник Анань-
ин за три недели пребывания в Норвегии убедил подать заявления в войска КОНР 42 пленных командира Красной армии16.
Подполковник Н.С. Шатов (в 1941 г. - полковник Красной армии, заместитель начальника артиллерии 56-й армии) свидетельствовал, что в итоге командировок по разным лагерям группа Зверева завербовала около 500 человек из числа бывших красных командиров17.
Свидетелем этой вербовки стал красноармеец Г.П. Терешонков (19221992), попавший в плен под Лугой в 1941 г. и оказавшийся в лагере в Лилле-хаммере. Он участвовал в деятельности антифашистского подполья, ему удалось бежать в Швецию. В мае 1945 г. вернулся на родину, прошел «фильтрацию», а в 1947 г. в Ленинграде был арестован органами МТБ и осужден на 25 лет заключения в лагере. Освободили его в 1956 г, а в 1979 г. - реабилитировали. В начале 1990-х г. он написал короткие мемуары о пережитом, которые после его смерти опубликовали его близкие. Терешонков оставил такое свидетельство о записавшихся в армию Власова: «Эту армию сейчас называют изменнической, но я знаю ее состав неплохо и скажу другое... Многочисленную армию так называют неверно; это как назвать Г итлера изменником советской власти, когда он был просто враг. Армия Власова состояла на 70 % из убежденных врагов коммунистического строя, которые сражались на Восточном фронте лучше немцев, на 25 % эта армия состояла из случайных людей, которые рассуждали так: “Не умереть бы сегодня с голоду, а завтра будь, что будет...” Процентов на пять армия состояла из людей, которые решили воспользоваться оружием и с оружием в руках бежать и перейти на советскую сторону»18.
Из числа пленных командиров Красной армии, вступивших в конце 1944 г. во власовскую армию и уехавших из Норвегии в Германию, пока удалось выяснить судьбы лишь двух человек: подполковника И.Ф. Руденко -бывшего командира 589-го стрелкового полка 216-й стрелковой дивизии 38-й армии (в 1941 г. входила в Юго-Западный фронт), и младшего лейтенанта А.М. Кулыгина - бывшего командира взвода 334-го горнострелкового полка 47-й Краснознаменной горнострелковой дивизии им. Сталина 6-й армии (в 1942 г. входила в Юго-Западный фронт)19. Кулыгин в 1941-1942 гг. был награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды, в плен попал под Харьковом в начале июня 1942 г. и провел в лагерях два с половиной года. Руденко попал в плен в конце октября - начале ноября 1941 г. тоже под Харьковом, и к моменту приезда группы Зверева просидел в лагерях более трех лет.
А.М. Кулыгин в письме автору сообщил, что из 1,5 тыс. военнопленных командиров и политработников Красной армии, содержавшихся в норвежских лагерях, более 400 в конце 1944 г. вступили во власовскую армию20.
Судя по известным ныне источникам, в результате деятельности Зверева и его группы в ноябре-декабре 1944 г. власовцам удалось набрать от 300 до 500 военнопленных из числа командного состава в званиях от лей-
тенанта и выше. Скорее всего, в Германию отправляли исключительно командиров, а заявления от рядовых и сержантов только учитывались.
О результатах своей работы Зверев и Ананьин рассказали на пресс-конференции для норвежских журналистов, организованной в Осло. Новоиспеченные власовцы выезжали из Германии в Норвегию вплоть до конца войны. Так, подполковник Руденко привез последних 9 командиров из норвежских лагерей в первой половине апреля 1945 г.21
Зададимся вопросом: насколько пленный, находившийся в немецком лагере на территории Норвегии в конце 1944 г., мог облегчить свое положение, дав согласие на выезд морем в Германию для поступления на службу в войска КОНР? «Стратегия выживания» предполагает выбор, минимизирующий жизненные риски. Однако вступление во власовскую армию в последние месяцы войны, исход которой уже ни у кого не вызывал сомнений, становилось для советского военнопленного компрометирующим фактом, угрожающим, в случае возвращения в СССР, трибуналом и суровым приговором. Исходя из этого, можно оценивать то воздействие, которое пропагандистские заявления власовцев оказали на массу военнопленных. Выявленные нами материалы и документы позволяют утверждать, что Звереву и его помощникам удалось привлечь на сторону КОНР не только командиров, но и значительную часть бывших бойцов Красной армии. Так, генерал Кёстринг свидетельствовал, что, по поступившим к нему сведениям, в лагерях военнопленных в Норвегии желание служить в рядах власовской армии выразили всего 30 тыс. советских воен-нопленных22. Реальная цифра может быть и ниже, однако практического значения она уже не имела: зимой 1944/45 гг. отсутствовали возможности перевезти этих людей из Норвегии в Германию и передать в распоряжение Власова, нечем было снабдить и вооружить их.
В ходе международной научно-практической конференции, состоявшейся 23-25 октября 2008 г. в Нарвике и посвященной истории советских военнопленных в Норвегии, норвежский исследователь доктор М. Сток-ке любезно познакомил нас с хранящимся в Государственном архиве Норвегии рапортом капитана Г. Лунда на имя В. Квислинга, коллаборационистского министра-президента оккупированной Норвегии, от 2 февраля 1945 г. Рапорт свидетельствует о наличии в лагерях советских военнопленных 20 тыс. «власовских добровольцев» и о больших трудностях их отправки в Германию. Примерно в то же время начальник штаба войск КОНР генерал Трухин в беседе с начальником оперативного отдела полковником А.Г. Неряниным (в 1941 г. - полковник, заместитель начальника штаба и начальник оперативного отдела штаба 22-й армии Западного фронта РККА) резко выражал свое недовольство по адресу немецких «союзников»: «Черт их поймет, этих дураков. Каждую мелочь чуть ли не с ножом к горлу приходится выцарапывать. В Норвегии масса людей, а мы не можем вытащить их оттуда»23. Можно полагать, что практически все
учтенные «власовские добровольцы» из числа пленных рядовых красноармейцев, о которых упоминали Кёстринг и Лунд, так и остались в норвежских лагерях и после войны были отправлены в СССР.
Судьбы власовских офицеров, ездивших в Норвегию, сложились трагично.
Зверева 12 мая 1945 г., накануне перехода в американскую оккупационную зону Чехии захватила при прочесывании местности подвижная группа 1057-го стрелкового полка 297-й стрелковой дивизии (68-й стрелковый корпус 46-й армии 3-го Украинского фронта). При аресте он оказал вооруженное сопротивление. 23 июля 1946 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) он был осужден к смертной казни (пункт 318 протокола № 52)24 и
1 августа повешен вместе с другими своими бывшими сослуживцами по КОНР, проходившими по делу Власова.
Ананьин, Руденко и Кулыгин в разное время были переданы американцами в советскую оккупационную зону Германии. Военный трибунал Ленинградского военного округа осудил Руденко (в 1945 г.) на 10 лет лагерей и 5 лет поражения в правах, Ананьина (31 декабря 1949 г.) приговорил к расстрелу. Кулыгин проходил по делу группы офицеров власовской армии и членов Национально-трудового союза (НТС), которое 5-6 сентября 1946 г. рассматривал военный трибунал Группы советских оккупационных войск в Германии, был осужден на 10 лет лагерей и 5 лет поражения в правах.
Таким образом, зимой 1944/1945 гг. большая часть советских военнопленных, находившихся в норвежских лагерях, - от 75 % до 80 % - к агитации власовцев отнеслась равнодушно или враждебно. От пятой части до четверти всех военнопленных, включая командиров, по всей вероятности, действительно были готовы откликнуться на призывы власовских вербовщиков. Как они представляли свое будущее в качестве солдат и офицеров власовской армии - знали только они...
Примечания
1 Bundesarchiv-Militararchiv (БА-МА). Sammlung Vladimir Pozdniakoff. Militargeschichtliche Sammlungen (Msg.) 149/48. Кёстринг Э.А. Власов. Bl. 69-70, 74.
Military Archive of the Federal Archive of Germany (BA-MA). Collection Vladimir Pozdnjakoff. MSg. 149/48. Kestring E.A. Vlasov. L. 69-70, 74.
2 Hoover Institution Archives, Stanford University (HIA). Collection S.A. Auska. Box 2. RF SS-SD. 26. 11. 1944. Bericht in Abt. SD Weimar № 19915.
3 ЦА ФСБ. Коллекция Н-18766. Т. 8. Л. 108.
Central Archive of Federal Security Service RF (TsA FSB). Kollektsiya H-18766. T. 8. L. 108.
4 Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова, 1944-1945: Биографический справочник. М., 2009. С. 436-439.
Aleksandrov K.M. Ofitserskiy korpus armii general-leytenanta A.A. Vlasova 19441945: Biograficheskiy spravochnik. Moscow, 2009. P. 436-439.
5 РГВА. Ф. 25880. Оп. 4. Д. 464. Л. 16-37.
Russian State Military Archive (RGVA). F. 25880. Op. 4. D. 464. L. 16-37.
6 РГВА. Ф. 25880. Оп. 4. Д. 5. Л. 301-303, 544-545.
RGVA. F. 25880. Op. 4. D. 5. L. 301-303, 544-545.
7 ЦАМО РФ. XI отдел. Картотека учета офицерского состава. Послужная карта Зверева Г.А., 1900 r. р.
Central Archive of Ministry of Defense (TsAMO). XI otdel. Kartoteka ucheta ofitserskogo sostava. Posluzhnaya karta Zvereva G.A., 1900 g. r.
8 ЦАМО. Ф. 1669. On. 1. Д. 24. Л. 129-130.
TsAMO. F. 1669. Op. 1. D. 24. L. 129-130.
9 ЦАМО. Ф. 1669. On. 1. Д. 153. Л. 93б.-93в.; ЦА ФСБ. Коллекция H-18766. Т.
26. Л. 9-16.
TsAMO. F. 1669. Op. 1. D. 153. L. 93b.-93v.; CA FSB RF. Kollektsiya H-18766. T. 26. L. 9-16.
10 Columbia University Libraries. Rare book and Manuscript Library. Bakhmeteff Archive (BAR). Collection M.F. Vasiliev. Васильев М.Ф. Воспоминания (3). Рукопись. Л. 133-134.
BAR. Collection M.F. Vasiliev. Vasiliev M.F. Vospominaniya (3). Rukopis’. L. 133-134.
11 ЦА ФСБ. Коллекция H-18766. Т. 4. Л. 30.
TsA FSB. Kollekcija H-18766. T. 4. L. 30.
12 Паникар М.М. Советские военнопленные в Норвегии в годы Второй мировой войны: Автореферат дисс... канд. ист. наук. Архангельск, 2008. С. 23-24.
Panikar M.M. Sovetskie voennoplennye v Norvegii v gody Vtoroy mirovoy voyny: Avtoreferat diss... kand. ist. nauk. Arkhangelsk, 2008. P. 23-24.
13 Там же. С. 23.
Ibidem. P. 23.
14 Александров К.М. Указ. соч. С. 133-134.
Aleksandrov K.M. Ukaz. soch. P. 133-134.
15 ЦА ФСБ. Коллекция Н-18766. Т. 26. Л. 153.
TsA FSB. Kollektsiya H-18766. T. 26. L. 153.
16 ЦА ФСБ. Коллекция H-18766. Т. 12. Л. 134-135.
TsA FSB. Kollektsiya H-18766. T. 12. L. 134-135.
17 ЦА ФСБ. Коллекция H-18766. Т. 26. Л. 211.
TsA FSB. Kollektsiya H-18766. T. 26. L. 211.
18 Терешонков Г.П. «Вернуться на родину»: Записки беглеца из Норвегии и из власовской армии (1942-1956) // Сквозь две войны, сквозь два архипелага...: Воспоминания советских военнопленных и остовцев. М., 2007. С. 275.
Tereshonkov G.P. «Vernut’sya na rodinu»: Zapiski begletsa iz Norvegii i iz vlasovskoy armii (1942-1956) // Skvoz’ dve voyny, skvoz’ dva arkhipelaga...: Vospominaniya sovetskikh voennoplennykh i ostovtsev. Moskow, 2007. P. 275.
19 Личный архив автора. Приговор Военного трибунала Группы советских оккупационных войск в Германии от 5-6 сентября 1946 г; Александров К. М. Указ. соч. С. 718-719.
Author’s personal archive. Prigovor Voennogo tribunala Gruppy sovetskih okkupatsionnyh voysk v Germanii ot 5-6 sentyabrya 1946 g.; Aleksandrov K.M. Op. cit. P. 718-719.
20 Личный архив автора. Письмо А.М. Кулыгина от 20 января 2009 г.
Author’s personal archive. Pismo A.M. Kulygina ot 20 janvarja 2009 g.
21 ЦА ФСБ. Коллекция H-18766. Т. 12. Л. 131-144.
TsA FSB. Kollektsiya H-18766. T. 12. L. 131-144.
22 BА-МА. MSg. 149/48. Кёстринг Э.А. Власов. Bl. 71.
BA-MA. MSg. 149/48. Kestring E.A. Vlasov. L. 71.
23 Алдан А.Г. Армия обреченных: Воспоминания зам. нач. штаба РОА. ^ю-Йорк, 1969. С. 9.
Aldan A.G. Armiya obrechennyh: Vospominaniya zam. nach. shtaba ROA. N.Y., 1969. P. 9.
24 Лубянка: Сталин и МГБ СССР, март 1946 - март 1953. М., 2007. С. 20-21.
Lubyanka: Stalin i MGB SSSR, mart 1946 - mart 1953. Moscow, 2007. P. 20-21.
