CC BY
37
ШШ72ы
которую, согласно существующей традиции, обозначим символом «-—». Пусть символ Еа обозначает высказывание (истинное или ложное утверждение) о том, что действие а имеет место в действительности. В связи со сказанным выше принципиально важно иметь в виду, что: (А) из истинности а=+=в не следует логически, что истинно Еа—Ев; (В) из истинности Еа—Ев не следует логически, что истинно а=+=в.
Когда противники рационализма критикуют и осыпают насмешками «принцип Спинозы-Гегеля» —21) Са=+=ПОа, гласящий, что «свобода есть познание необходимости», они (критики) и многие другие (те, кто с этой критикой соглашаются) не замечают того, что связка «есть» (являющаяся, вообще говоря, омонимом) используется в предложении «свобода есть познание необходимости» не в том значении, которое эта связка имеет в логике, а в значении «=+=». Незаметно (как в цирке) заменив истинный тезис рационализма 21) Са=+=ПОа логически ему не эквивалентным явно ложным положением ЕСа—ЕПОа, а затем легко продемонстрировав очевидную ложность утверждения ЕСа—ЕПОа, критики рационализма испытывают «чувство глубокого удовлетворения» от того, «как эффективно и остроумно опровергается рационализм, оказывающийся на самом-то деле иррационализмом». Но ведь это же классический случай подмены терминов и тезисов в процессе доказательства (в данном случае —в процессе опровержения). Да! В том-то и заключается весь фокус, вся трагичность и комичность ситуации, в которую попадает Разум в ходе своих интеллектуальных приключений среди людей, не имеющих достаточно развитой логико-философской культуры, не привыкших к логико-лингвистической аккуратности мышления. На мой взгляд, то же самое происходит, когда противники рационализма подвергают критике и издевательским насмешкам «принцип Спинозы-Лейбница-Гегеля» —10) Да= + = Ра, гласящий: «Что разумно, то
действительно; и что действительно, то разумно.»5 В этой цитате из «Философии права» Г.В.Ф.Гегеля, согласно концепции, развиваемой в данной статье, принадлежащая естественному языку связка «что (г), то и что то (г)» обозначает не «логическую операцию эквивалентность» (-о), представленную в виде конъюнкции двух взаимно обратных импликаций, а формально-этическую эквивалентность (=+=). При такой нестандартной интерпретации, на мой взгляд, философская идея, содержащаяся в приведенной выше цитате, вполне рациональна.
1 Вригт Г.Х. фон. Логико-философские исследования: Избранные труды. М., 1986.
2 Лобовиков В.О. Математическое правоведение. Ч.1.: Естественное право. Екатеринбург, 1998.
3 Спиноза Б. Этика, доказанная в геометрическом порядке... М.-Л., 1932; Лейбниц Г.В. Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла // Г.В. Лейбниц. Соч.: в 4 т. М., 1989. Т.4. С. 49-556; Гегель Г.В.Ф. Философия права // Г.В.Ф. Гегель. Соч. Т. VII. М.-Л., 1934.
4 Спиноза Б. Там же; Гегель Г.В.Ф. Там же.
5 Гегель Г.В.Ф. Там же. С. 15.
СУДЬБА СТАРОЙ ДИЛЕММЫ НА ПОРОГЕ ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
В.М. Русаков
Русаков Василий Матвеевич — доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой философии УрГСХА.
Милленаристские ожидания, подогреваемые новой мифологией «информационного общества», получили свое разнообразное и цветистое выражение в философии постмодерна (которая уже, как и положено всякой уважающей себя классике(?!) — получила свои тезаурусы и энциклопедии). Этот несколько ажиотажный элемент интенсивно используется различными вариациями современной окологуманитарной «поп-науки» и вместе с тем создает шумовой фон, мешающий разглядеть существо ряда проблем нынешнего развития человеческого общества.
Остановимся на некоторых проблемах, непосредственно связанных с темой нашего теоретического семинара.
С факта разработки новой мифологии стоит и начать: именно с разработки и целенаправленного создания, поскольку прошлые мифологии складывались стихийно и были формой мироотношения и мировоззрения прежних обществ в целом. В ХХ в. человечество разгадало механизмы мифологического сознания и по своему теперешнему обыкновению сделало из этого знания технологию мифологизации массового сознания (в изобилии появились специально сконструированные новейшие мифы «общества
тя—щгту* приключения разума иЛшт 'Шв информационном обществе
всеобщего благосостояния», «общества равных возможностей», «светлого будущего всего человечества», «тысячелетнего рейха», «открытого общества» и т.п.). В этом ряду стоят и мифы «информационного общества». Присмотримся к ним внимательнее:
Является ли современное общество таким уж «информационным»? Представляется, что дело обстоит несколько иначе: невероятные, по сравнению с прошлым, технические возможности создавать и перерабатывать, пользоваться информацией, — породили столь же невероятный информационный «шум». Как в древности из галдежа и шума заседаний какого-нибудь народного собрания греческого полиса нужно было еще выудить крупицы осмысленных суждений, так и сегодня колоссальное количество пользователей сети Интернет, авторов бесчисленных издательств и журналистов всевозможных СМИ продуцируют на самом деле «шум», который надлежит просеивать и фильтровать, чтобы извлечь действительную информацию.
В философии поднялась волна якобы критического переосмысления всех прежних принципов и ценностей
— в соответствии с новыми реалиями, возникшими в обществе.
Обнаружился кризис основополагающих идеологий: либерализма, прогрессизма, рационализма и гуманизма.
Однако и здесь в изобилии стала формироваться мифология, призванная не только доктринерски истолковать обыденному сознанию его повседневные переживания, как это имело место ранее, но, используя новые возможности и средства, — проективно, впрок «выращивать» самые невероятные конструкции — «развесистые клюквы», запуская их умопомрачительный калейдоскоп и окончательно лишая рядового индивида всякой возможности понять реальность.
Со всех сторон он слышит, что разум человеческий бессилен что-либо понять, что научное знание не способно постичь сверхъестественное (или, если хотите, экстрасенсорное и т.п.) и сегодня само расписалось в этом, что никаких таких абсолютных ценностей, ради которых человек мог бы пожертвовать жизнью, на самом деле нет, а есть лишь идеологический обман.
Разве на самом деле является человек мыслящим и разумным? Вряд ли. В повседневной жизни ему, как правило, хватает обыденного сознания и воли, а уж теоретическое мышление и вовсе является уделом специалистов (да и то в узких областях). Разве человек есть высшая ценность и цель развития общества? А как же быть с окружающей средой? Или прогрессом — мы теперь знаем им цену.
Разве свобода его есть безусловная ценность? А как быть с аналогичным стремлением других? Человек
— доброе или злое существо? И мы не можем сказать теперь — «по природе», поскольку сущность человека социально-исторически открыта, не задана. Но столь же открытым оказывается вопрос о природе «добра» и «зла»!
У человечества разум отнял уверенность в том, что оно четко знает разницу между ними.
Возникает философское «обоснование» этих антиномий: смысложизненные проблемы объявляются псевдопроблемами, провозглашаются толерантность, эпистемологический анархизм, метод заменяется стилем.
Обращает на себя внимание то, что в основе этой культурно-исторической «интриги» лежит деятельность самого... разума. Человеческий разум в настоящее время обратил внимание на самые фундаментальные устои существования, отношения и познания человека в мире. Рефлексия — характерное свойство разума, особо
культивируемое с началом Нового времени, но сегодня разум обогащен огромным опытом социальных и природных преобразований, предпринятых с тех пор.
Современная философская мысль в ряде случаев уже довольно четко проявила здоровый скепсис в отношении пресловутой «информатизации» и задалась правомерными вопросами о том, насколько действительно постиндустриальное общество реально изменилось в сравнении с прежним — сколько сказано о радикальном изменении способа производства (технологий, отношений собственности), природы самого общества, человека, его отношениях с природой и т.п!
На самом деле произошло разрастание давно известной (хотя и недостаточно исследованной) сферы отчужденных и превращенных отношений людей в обществе на новой материально-технической основе. Эта новая материально-техническая основа, бесспорно, резко расширяет возможности человека осуществлять себя в окружающем мире. Но не менее наглядно проявляется превращенный и извращенный характер реализации этих возможностей (информация забивается шумом (реклама, «пиарщина», графоманство), технологический прогресс направлен на производство «хищных вещей», рост материального богатства основывается на невиданном ограблении, вовлечение широких масс в политику оборачивается манипулированием и издевательством над их волей, образование и воспитание — оглуплением и дрессировкой, и т.п.).
«Информационное» общество, порожденное разумом, поставило его самого в тупики противоречий и проблем. Но, имеет смысл задаться вопросом, — почему разум человеческий изощряется в создании разветвленной индустрии мифологий? С нашей точки зрения, тому есть вполне «земное», посюстороннее объяснение. Сегодня, по причинам политическим и социально-экономическим, принято отбрасывать эти, в общем-то достаточно очевидные для всякого теоретического сознания, факты. Но невозможно игнорировать тупиковость той модели развития человека и общества, которую насаждает постиндустриальное информационное общество, игнорировать неразрешимые противоречия, которые оно несет с собой, не замечать, что благополучие ничтожной части общества строится на всестороннем и нещадном ограблении подавляющего большинства.
А потому и попытки объяснения реальности без учета существенных сторон самой этой реальности превращаются в сколь угодно правдоподобную и изощренную мистификацию ее.
Однако, возвращаясь к собственно проблеме разума, отметим следующее. Приключения разума в значительной части связаны с необходимостью радикального пересмотра того, что традиционно (и часто — совершенно интуитивно) понималось под этим термином. Углубленное рассмотрение этого крайне сложного вопроса в Новое время началось в процессе постепенной постановки и разрешения проблемы рационального и иррационального. И уже классическая философия этой эпохи сформулировала ряд важных подходов к ней. Значительный и сегодня еще остающийся не до конца использованным вклад внесла марксистская философия. Вторая половина XX столетия в лице целого ряда направлений современной философии, и, что необходимо особо подчеркнуть — также наша отечественная, — существенно продвинула осмысление этой фундаментальной проблемы.
С у м м и р у я о с н о в н ы е с м ы с л о в ы е а с п е кты проблемы рационального-иррационального, мы можем выделить три главных: 1) соизмеримость-
несоизмеримость, 2) контролируемость — спонтанность и 3) конструктивность — деструктивность.
Рациональность—иррациональность есть свойство, характеристика человеческой предметной (а, значит, практической и познавательной) деятельности. Возможности и границы человеческого разума и раскрываются через эти смысловые аспекты. Исторические формы человеческой рациональности характеризуются особенной мерой соотношения противоположностей.
1 ) Конструктивное понимание границ и ограниченности дисциплинирует теоретическое мышление и предотвращает поползновения к гипостазированию понятийно-категориального аппарата как явного завышения его возможностей в плане соизмеримости и выразимости. Иррациональность как несоизмеримость может быть положена в основу демифологизации и демистификации наших представлений. Интерпретация рационального — иррационального в аспекте соизмеримого — несоизмеримого оказалась сквозной тенденцией ряда направлений современной философии. Рациональность для своего осуществления с необходимостью требовала признания иррациональности. Поднятые в связи с этим вопросы о свойствах рационально-теоретического мышления, интерпретированного как многоразличные процедуры соизмерения, выражения, — существенно обогатили наши представления о характере, смысле и содержании многих мыслительных процедур, техник, инструментария, которыми мы пользуемся интуитивно, не отдавая себе отчета (измерение, сравнение, интерпретация, моделирование, перевод,
Шжурс/£у
формализация и т.п.).
2) Рационалистическая традиция разработала технику рефлексивного отслеживания различных приемов и способов деятельности и овладения ими. Новоевропейская мысль сформулировала требование контролируемости способа достижения истины как условие ее рациональности. Но рационализм постоянно сталкивается с фактом спонтанности, не подвластной разуму стихии как самого сознания, так и эмоционально-волевой сферы психики вообще.
3) Пристальное внимание обращают на себя различные способы задания и характер предметов (явные и неявные; интуитивного и конструктивного развертывания предметности) и предметного мира, порождаемого предметной (практической и познавательной) деятельностью человека.
КУЛЬТУРНАЯ РОЛЬ юи- Мирошников
СОВРЕМЕННОЙ МАССОВОЙ
КОММУНИКАЦИИ, хх б
1 Массовая коммуникация в XX в. приобрела
черты мощного социального института, занятого производством, хранением и распространением направленных сообщений. В условиях рыночных отношений любой вид СМК занят производством специфического товара, который должен приносить прибыль. Ближайшая внутренняя цель какого-нибудь печатного органа заключается не в распространении знаний в легко доступной форме, а в увеличении тиража. СМК используются и как идеологический рычаг власти, и тогда они содержатся на деньги государства или политических (экономических) группировок. Современная массовая коммуникация — арена борьбы различных интересов: частных, корпоративных и общественных; местных, национальных и международных.
Современные СМК способны распространять положительные знания и забивать голову всякой чепухой, помогать человеку ориентироваться в мире и надевать шоры на глаза, образовывать его и развращать, выражать общественное мнение и выдавать за таковое частный интерес, искать истину и ловко подменять ее красочным правдоподобием, придавать уверенность и нагонять страх и т.д.
Обычно, говоря о деятельности СМК, имеют в виду функции производства, хранения и распространения сообщений. Однако немаловажно, что в условиях, когда индустриализация, капитализм делают социальное целое, частью которого является
/
Мирошников Юрий Иванович — доктор философских наук, доцент, зав. кафедрой философии УрО РАН.
Исторически социально-художественный, социально-научный и другие виды информационных потоков в обществе постоянно усложняются за счет технико-орудийных компонентов: устное распространение культурных сообщений сменяется письменной формой, затем вступает в дело печатная продукция, которая вытесняется электромагнитными носителями информации и т.д.
