CC BY
80
► история философии
УДК 3(06) ББК 60я43
СУДЬБА И СУЩНОСТЬ ИУДАИЗМА В КОНТЕКСТЕ ХРИСТИАНСКОЙ ИСТОРИОСОФИИ Н. А. БЕРДЯЕВА
THE FATE AND ESSENCE OF JUDAISM IN THE CONTEXT OF N. A. BERDYAEV'S CHRISTIAN HISTORIOSOPHY
Погодин Игорь Вячеславович
Доцент Кафедры философии Института социально-гуманитарного образования ФГБОУ ВО «Московский педагогический государственный университет», кандидат философских наук E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье на основе религиозных и философских источников дается анализ философских идей Н. А. Бердяева о генезисе и сущности иудаизма, рассматривается интерпретация русским философом роли и значимости религиозных идеалов еврейского народа для развития человеческой истории и изменения направленности человеческого сознания. Содержание религиозного мировоззрения иудаизма и специфики философской рефлексии Н. А. Бердяева раскрывается в процессе сравнительной характеристики духовных учений христианства, язычества, философских теорий экзистенциализма и социализма.
Ключевые слова: история, иудаизм, христианство, мессианизм, эсхатология, справедливость, культурно-историческое бытие, свобода, трагическое существование.
Pogodin Igor V.
Assistant Professor at the Department of Philosophy, Institute for Social and Humanitarian Education, Moscow Pedagogical State University (MSPU), PhD in Philosophy E-mail: [email protected]
Abstract. The article, on the bases of religious and philosophical sources, views the analysis of N.A. Berdyaev's philosophical ideas about the genesis and essence of Judaism, it considers the Russian philosopher's interpretation of the role and significance of the religious ideals of the Jewish people for the development of the human history and the change in the direction of the human consciousness. The content of the religious worldview of Judaism and the specifics of N. Berdyaev's philosophical reflection is revealed in the process of comparative characterization of the spiritual teachings of Christianity, paganism, philosophical theories of existentialism and socialism.
Key words: history, Judaism, Christianity, Messianism, eschatology, justice, cultural and historical being, freedom, tragic existence.
В современном обществе религиозное сознание и религиозная практика стали играть значительную роль в различных сферах его жизнедеятельности. Интерес к познанию конфессиональных идей и учений постоянно возрастает. Поэтому нам показалось своевременным обратиться к осмыслению истории и теоретического содержания иудаизма как одной из древнейших религий мира и как одной из традиционных вероисповеданий нашей страны. Понимание сущности и особенностей духовных ценностей религии еврейского народа способствует не только обогащению культурного багажа общества, но и утверждению у людей широты кругозора, уважительного отношения к идейному многообразию, доминирующему в современном мире.
Осмысление содержания иудаизма мы осуществляем в контексте историософских воззрений русского философа XX в. Николая Александровича Бердяева. Нам это было необходимо сделать для того, чтобы, рассматривая рефлексию русского мыслителя над проблемными вопросами религиозной истории человечества, мы сумели бы глубже и точнее понять идейные воззрения самого Н. А. Бердяева, сущностные константы его философского творчества. В современном российском обществе, которое находится в поиске самоопределения, в стремлении осознать свои духовные ориентиры и нравственные ценности, обращение к наследию данного российского мыслителя является, на наш взгляд, актуальным и плодотворным.
Н. А. Бердяев, размышляя над историей и судьбой еврейского народа и его религией, утверждает их определяющее значение для понимания смысла истории всего человечества. Он называет возникновение иудаизма осью исторического процесса, вступая в полемику с Карлом Ясперсом, считавшим такой осью всемирной истории возникновение философских систем в различных цивилизациях Древнего мира [1, с. 32]. В этом утверждении Н. А. Бердяева ярко раскрывается его религиозная направленность философского мышления. Для русского мыслителя религия является основой как истории, так и культуры человечества. Именно в религии, в религиозном сознании человека он видит исток всех духовных ценностей и всей практики жизни. Поняв религиозную идею и ее развитие в истории, можно понять и все богатство, всю сложность культурно-исторического бытия какой-либо цивилизации или всего человечества. Н. А. Бердяев уверен: «"Историческое" имеет религиозную основу. Это является основной предпосылкой того, что основа исторического лежит в той или другой форме религиозного сознания» [2, с. 90].
Иудаизм, возникнув в Древнем мире, стал изначально уникальной, единственной религией среди множества религий, существовавших в то время у всех народов, населявших землю. В чем же было резкое отличие вероучения еврейского народа от других идейных убеждений? Для языческого сознания мир представлялся замкнутым в границах материальной земной действительности, в котором все процессы протекают циклично, без какой-либо динамики и направленности куда-либо. Во всех языческих религиях и философских системах, вытекающих из них, все земные исторические явления и события, жизненные феномены не имеют в себе подлинного бытия, они являются лишь кажущимися ценностями, грезой, результатом ложно направленного сознания. Следовательно, эти реальные факты и исторические, чувственно воспринимаемые предметы для языческого мировоззрения не обладают никакой ценностью и значимостью, поэтому и история как таковая не имеет
смысла и оправдания. Иудаизм, и это ему в заслугу ставит Н. А. Бердяев, понимает историю не как гармоническую и самодостаточную цикличность, а как динамическую трагедию, имеющую свое разрешение в будущем, в какой-то момент исторического бытия, который скрыт за временным горизонтом. В еврейском сознании исторического бытия утверждается напряженное, драматичное ожидание грандиозного события, которое кристаллизуется в мессианскую идею. Таким образом, для иудаизма в исторической реальности любое событие и каждое явление наполнено смыслом и является ценностью, они играют важную роль и приближают то явление истины, которого так жаждет верующий еврей.
Действительно, иудаизм резко отличается от языческих религиозно-философских учений индуизма и эллинизма тем, что в нем впервые утверждалась подлинная ценность и абсолютная значимость земной жизни человека, природной и социальной реальности. Земная история для иудеев ценна и непреходяща в силу того, что именно посредством эмпирических форм и элементов должна быть утверждена Божья правда в этом мире, в чувственно ощущаемой реальности. Истина будет явлена и утверждена в истории и через историю. Поэтому иудеи так ценят все земное, материально-чувственное, поэтому они освящают все практические общественные и бытовые действия, поэтому все богатство и противоречивость жизни подчиняют закону, ведь вся историческая жизнь есть священнодействие, принятие, исполнение, сохранение и распространение в границах земной исторической жизни трансцендентной истины, Божьего Откровения. Поэтому Н. А. Бердяев утверждает: «Прежде всего, если сравнивать еврейскую религию с другими дохристианскими религиями, религиями языческими, то можно сказать, на что не раз уже указывалось, что еврейская история есть откровение Бога в исторической судьбе народа, в то время как языческие религии были откровения Бога в природе» [2, с. 90].
Конечно, выделяя в исследуемом иудаизме динамизм и напряженность исторического сознания еврейского народа, Н. А. Бердяев концентрирует свое внимание на той стороне духовной жизни Израиля, которая ему самому ближе по идейным предпочтениям, и не замечает другой стороны религиозной сущности иудейской веры и практики. Русский мыслитель, говоря о мессианстве иудаизма, об устремленности в историческое будущее, открывает тем самым свои философские воззрения на историю, ее смысл и природу. Понимая историю как путь человечества к сверхъестественному, духовному миру, где будут разрешены все трагедии и противоречия земной жизни человека и всего общества в целом, Н. А. Бердяев игнорирует другую сторону исторической жизни еврейского народа, а именно освящение незыблемости религиозных законов и традиций, подчинение им всей жизни Израиля. Об этом духовном феномене иудаизма очень верно и глубоко размышлял в свое время В. С. Соловьев [3, с. 89-90].
Консерватизм и традиционность еврейского сознания и еврейской религиозной практики стали отличительной чертой этого народа в мнениях других народов и иных религиозных направлений. И в христианстве, и в исламе, и даже внутри самого иудаизма, в одном из его направлений - хасидизме, верность иудеев вероисповедному формализму и национальному преданию подвергалась критике, в которой традиционный иудаизм обвинялся в том, что, поклоняясь окостеневшим законам и традициям, верующие люди теряют за ними живого Бога, за буквой не ощущают духа, за книгой не видят жизни. То,
что Н. А. Бердяев суживает и обедняет духовный мир иудаизма в угоду своим ценностным интенциям, характеризует его как страстного, глубокого, но одностороннего мыслителя, философа одной идеи.
В отличие от языческих религий, которые мирились с социальной несправедливостью в историческом процессе и даже освящали ее и законодательно закрепляли, в иудаизме впервые в истории человечества провозглашается идея справедливости, которая должна осуществиться в пределах земного исторического существования людей. Тем самым сознание еврейского народа признало для каждого общества обязательным нравственное отношение к человеку и к окружающему миру. Эта идея реализации справедливости в исторической действительности превратила национальную религию евреев в универсальную, всемирно-историческую силу, преодолевшую национально-государственные границы Израиля и привлекавшую в иудаизм людей разных национальностей и культур во все времена.
Справедливость иудаизм понимает как утверждение абсолютной, то есть божественной правды на земле, когда зло и страдания людей исчезнут и утвердится блаженное царство добра, истины и красоты. Эта справедливость может осуществиться в царстве Мессии, помазанника Божия, царя Израиля, то есть в новом мире, где будет торжествовать не человеческая, а Божественная справедливость, где, по словам израильского пророка, будут те формы жизни, которые были присущи райскому состоянию всего существующего.
Вот это ожидание Мессии и осуществление в будущем его хилиастического царства и было, по мысли Н. А. Бердяева, главной заслугой иудаизма в формировании исторического сознания человечества. Русский философ уверен: «Еврейская религия проникнута мессианской идеей, которая стоит в ее центре. У Израиля было ожидание дня суда, выхода из той горестной исторической судьбы, которую народ переживает, переход в какую-то все -разрешающую новую мировую эпоху. Мессианская идея определяет исторический драматизм этого народа. Обращенность к грядущему Мессии, страстное ожидание Его рождает двойственность религиозного сознания еврейского народа, которая составляет узел судьбы еврейского народа и исторической судьбы человечества» [2, с. 90]. Для Н. А. Бердяева мессианская идея справедливого царства в границах исторического бытия является настолько глубокой и определяющей весь духовный облик еврейства, что он отсюда делал вывод, что социализм, стремящийся к справедливому общественному устройству, в естественной реальности имеет юдаистический дух, несет в себе, будучи атеистическим, религиозную мечту древнего народа.
По мысли Н. А. Бердяева, иудаизм отличается от всех языческих религий Древнего мира восприятием Бога как личности, как отдельного живого субъекта, имеющего абсолютную волю, обращенную к Израилю, который свободно согласился слушаться ее и исполнять ее. В этом понимании иудаизма Н. А. Бердяев оказывается солидарным с идеями В. С. Соловьева, также отмечавшего сугубо личный характер отношений между Богом и Его народом [3, с. 187-188]. Действительно, только у еврейского народа впервые в религиозной истории человечества Бог является людям как живая личность, вступает с ними в субъект-субъектные взаимодействия, которые обладают невероятным богатством оттенков и нюансов, присущих межличностным отношениям конкретных людей в реальной исторической жизни.
Перед нами в ТаНаХе разворачивается драматичный диалог между Богом и Израилем, в котором есть и громовые проклятия, и шепот любви, где есть место верности и предательству, героизму и подлости, раскаянию и мрачному замыслу. Только в священной истории евреев Авраам может упрашивать Бога о милости к грешникам, испытывая Его терпение, Моисей - отказываться от предложения Бога произвести от него, от Моисея, новый народ, многострадальный Иов - бросать вызов Богу, вплоть до того, что Иаков вступает в реальную борьбу с Богом, после которой у него остается на всю жизнь хромота как свидетельство того, что это богоборчество было наяву, а не привиделось ему. Этот драматизм и противоречивость отношений между Богом и человеком в иудаизме, этот диалог между трансцендентным и имманентным характерен для исторического сознания, стремящегося к разрешению чрезвычайно противоречивого и проблемного жизненного сюжета. Здесь, в иудаизме, человек поднимается в своем сознании на небывалую высоту, так как только в этой религии Бог, как абсолютная и всемогущая воля, открывает себя конкретному индивиду и конкретному народу, вступает с ними в личные отношения и заключает с ними договор (завет), который возможен только при равноправии и независимости друг от друга заключающих его сторон. Тем самым для Н. А. Бердяева иудаизм идейно близок тем, что в данной религии Бог свободно открывается человеку в истории как абсолютная истина и совершенная правда, ожидая от человека свободного принятия и исполнения этой истины и правды в перспективе своей индивидуальной, национальной и общечеловеческой жизни.
Русский философ замечает: «Поистине, история - не только откровение Бога, но и ответное откровение человека Богу. Вся сложность исторического процесса заключается во взаимодействии и во внутреннем взаимодействии этих двух откровений, потому что история есть не только план откровения Божьего, но и ответное откровение самого человека, и поэтому история есть такая страшная, такая сложная трагедия. Если бы история была только откровением Бога и восприятием, по ступеням, этого откровения, то не была бы она столь трагичной. Трагедия, драма истории, предопределенная в самой Божественной жизни, определяется тем, что тайна истории есть тайна свободы» [2, с. 60].
Еврейский народ на протяжении всей своей истории несет в себе пафос свободы -как духовной, так и социальной. Но, как известно, история являет собою процесс органического развития, и истина, явленная Израилю и свободно принятая им, раскрывает свою полноту не сразу, поэтому исторически иудеи воспринимают Бога не просто как личность, не просто как субъективную волю, а как всепоглощающий, всемогущий и не соизмеримый ни с чем Абсолют, открывшийся еврейскому сознанию как судья, как царь, воля которого неизменна и несокрушима как для самого богоизбранного народа, так и для всех других народов, существующих в темноте невежества и беззакония. Всемогущество и абсолютность Бога для еврейского сознания были так беспредельны, что, вступая в завет с Богом, Израиль берет на себя исполнение 613 заповедей, то есть свободно отказываются от своей воли и видят свою историческую роль в исполнении и распространении по всему миру воли Бога. Тем самым закон религиозной жизни для евреев стал священной формой, при помощи которой божественная истина и благо, универсальная справедливость сохранялись в беспримесной чистоте и святости и безусловно утверждались в практической жизнедеятельности народа.
Несоизмеримость божественного и человеческого, абсолютного и относительного, полярность абсолютной истины и условных человеческих форм жизни и породили внутри еврейской религии сомнение в способности самих людей утвердить в практике своей жизнедеятельности трансцендентную справедливость, данную им на горе Сион. Человек чувствует и осознает свою слабость, немощь, склонность к искушениям и порокам. Псалмопевец Давид так и говорит: «Всякий человек ложь» (Пс. 115:2). Поэтому только Бог являет собой воплощенную правду и справедливость, только Он и может утвердить в исторических пределах трансцендентную истину. Следствием такого взгляда на сущность людей и сущность Бога в иудаизме стало пророческое движение, провозгласившее приход Мессии, Царя Израиля. Мессианская идея, существовавшая подспудно внутри ветхозаветной религии, а потом перешедшая из потенциального состояния в актуальное на определенном этапе своего развития, стала источником динамичного и напряженного ожидания в историческом будущем разрешения всех земных вопросов.
Н. А. Бердяев видит начало мессианского сознания евреев именно в невозможности совместить абсолютную сущность и относительную форму. Он замечает по этому поводу: «Богосознание еврейского народа было богосознание трансцендентное; оно предполагает огромную дистанцию, которая делала невозможным лицезреть Бога лицом к лицу, без опасности погибнуть. Семит снизу смотрел на бесконечную высоту Богу. Эта далекость и страшность Бога, это трансцендентное сознание Бога вне человека и над человеком очень благоприятствовали созданию исторического драматизма» [2, с. 91-92].
Почему же народ, который так ожидал Мессию, отверг Его, когда он явился в мир? Этот вопрос до сих пор волнует и тревожит христианское сознание и христианскую совесть. На этот вопрос пытался дать ответ и русский мыслитель XX в. Он выделяет две причины случившегося. Во-первых, это немыслимость для еврейского сознания возможности соединения Божественного и человеческого. Если Бога в иудаизме нельзя изображать, то как возможно Богу обрести конкретную, осязаемую форму, тем более слабую и ограниченную человеческую плоть? Бог не может стать человеком, слияние Бога и человека принципиально отвергается, так как сознание иудея не может принять Бога, испытывающего нужду, сомнения, боль.
Распинаемый и опозоренный Бог для еврейской веры есть, по словам апостола, соблазн. Истина и абсолютная справедливость не могут стать жертвой ложного мнения и злой воли. Этому противится вся сущность иудаизма, который поставил со всей остротой впервые в мире проблему страдания праведника в исторической действительности. Сюжет ТаНаХа о праведном Иове раскрывает сущность вероисповедания Израиля.
Незаслуженные страдания праведника, вызывающие у него бунт против несправедливости, и обращение его к Богу как олицетворению истины и блага для суда над ним заканчиваются утверждением справедливого воздаяния Иову и его процветанием в его дальнейшей жизни. Если уж праведный человек избегает козней сатаны и первенствует морально и материально над лицемерными и злыми людьми, то тем более Бог, абсолютная праведность и святость, будет торжествовать на земле и судить каждого по его делам. Поэтому Иисус Христос не признается иудеями до сих пор ни Богом, ни Мессией. Крест стал камнем преткновения для сознания израильтян. Это было отречением от главного постулата и
основополагающего чаяния иудаизма: торжества царства справедливости в земных исторических пределах. Н. А. Бердяев подчеркивает неизбежность духовной трагедии еврейского народа и всего человечества: «Христос был отвергнут евреями, потому что он не оказался Мессией, который должен осуществить царство Израиля, а оказался каким-то новым Богом. Богом страдающим и униженным, проповедующим царство не от мира сего» [4, с. 335].
Во-вторых, согласно Н. А. Бердяеву, идея мессианства предполагала приход в мир материальный, исторический духовного идеала в образе царя, который осуществит в пределах всей земной истории справедливость и истину, носителем которой всегда был богоизбранный народ. Поэтому приход Мессии знаменовал собой торжество и могущество Израиля, его идеалов, традиций, норм, законов и установлений. Из провинциального и порабощенного, но духовно богатого народа евреи станут реально, осязаемо господствующим средоточием всего мира. Жажда справедливости и жажда царства стали единым и неразрывным целым в сознании иудеев. Справедливость и истина уже не представляются и не мыслятся без господства и внешнего распространения. Поэтому, когда Иисус Христос в ответ на исконные надежды народа призвал их не к восстанию против римской власти, а к покаянию, не к насилию, а к духовному исцелению, то неизбежной реакцией людей стало отвержение его как ожидаемого Спасителя.
Н. А. Бердяев в соответствии со своей концепцией культурного развития пытается объяснить этот духовный феномен религиозной истории евреев, ставший, по его мнению, центральной точкой истории всего человечества. Любая культура, имеющая символический характер и ожидающая разрешения своей жажды абсолютной жизни за гранью исторического процесса, несет в себе неизбежное стремление утвердить чаемые ею идеалы в исторических формах бытия, достичь в исторических пределах и имманентных формах осуществления своих духовных идеалов, создать Царство Божье на земле, воплотить теократию. Этот переход из внутреннего сосредоточения и духовного творчества во внешнее господство и торжество характеризует переход культуры в цивилизацию. Этот период попытки утвердить во внешних формах исторической жизни трансцендентные идеалы Добра, Красоты и Истины неизбежно оборачиваются катастрофой, гибелью теократической цивилизации, после которой данное культурное явление становиться гонимым, преследуемым не только материально, но и духовно. Но при этом данный культурный феномен вынужден снова духовно сосредотачиваться и внутренне углубляться, стремясь найти утерянный им центр творчества и одухотворения жизни, избавиться от заблуждений и искажений истины и начать снова созидать духовные богатства своей жизни. Это характерно для очень многих явлений истории человечества: Римская империя, католическая теократия, православный Третий Рим, в том числе и иудейский хилиазм.
Чем же привлекает так иудаизм русского мыслителя? Иудаизм и трагическая судьба еврейского народа, согласно его убеждениям, являются яркой иллюстрацией его историософской концепции, согласно которой абсолютная истина и полнота бытия будут явлены не в пределах истории, не в рамках земной действительности, а в эсхатологической перспективе, в царстве Божьем, которое «не от мира сего». Бердяев убежден, что любое стремление осуществить справедливость в полной мере в рамках исторической действительности, имеет ли оно теократические или атеистические основания, неизбежно приведет к
отрицанию свободного развития человечества и мира, к подмене Божественной справедливости, которая недоступна человеческому уму в границах земной реальности, человеческим пониманием этой справедливости, следовательно, к торжеству насилия и установлению еще большей несправедливости в общественной жизни.
Справедливость в человеческой интерпретации является всегда не соответствующей промыслу Бога в силу своей слабости, которая является результатом греховности человека. Намерение человека рационально понять и разрешить иррациональную трагедию жизни, разгадка которой, согласно христианской вере и убеждению Н. А. Бердяева, будет явлена только в эсхатологической перспективе, ожидает неизбежная неудача. В иудаизме, который привлекает русского философа идеями непреходящей ценности и смысла как отдельных исторических явлений, так и всего исторического процесса в целом, а также обязательности и неизбежности осуществления абсолютной правды и раскрытия всей истины в жизни всего человечества, коренилась искаженная и трагическая для всего еврейского народа уверенность, что осуществить идеальное мироустройство и всецело понять трагедию человеческого существования возможно в границах чувственно осязаемой и рационально мыслимой действительности.
Таким образом, история из объективного процесса, неподвластного человеческому разумению и конструированию по причине своей онтологической иррациональности, превращается в иудейском сознании в субъективный произвол человеческого сознания и чувства, в результат волюнтаристического конструирования в угоду ложно направленного убеждения. Отвергнув явленную им объективную истину в лице Иисуса Христа и поддавшись на соблазн устроения земного, исторического царства справедливости, еврейский народ потерпел сокрушительное поражение и лишился не только материальной основы существования - своей земли, родины, но и духовного центра своей религии - Храма. Н. А. Бердяев констатирует: «Судьба человеческая, полная страданий и мук, непонятных и неоправдываемых в пределах того небольшого отрывка жизни, который измеряется временем с момента рождения до момента смерти, в какой-то другой жизни получает свое разрешение, превосходящее логику справедливости малого человеческого разума и малого человеческого нравственного сознания. В еврейском народе было не только истинное требование и истинное ожидание мессианского конца всемирной истории, победы над неправдой, но было и ложное народное притязание, являвшееся вызовом Божьему Промыслу и сталкивающееся, по существу, с самой идеей бессмертной жизни, потому что все в этой смертной земной жизни должно было быть окончено и разрешено. Справедливость, по этой идее, должна быть осуществлена во что бы то ни стало уже в этом мире» [2, с. 94].
Иудаизм и после катастрофы - разрушения второго Храма и рассеяния, в эпоху христианской цивилизации - продолжает порождать вопросы, связанные с осмыслением исторической судьбы человечества и самого Израиля. Н. А. Бердяева удивляет способность еврейского народа при тех условиях исторического существования, которые для других народов были бы губительны, сохранить себя как культурно-исторический субъект. Русский мыслитель объясняет это с позиции своего главного философского постулата о доминирующей роли религиозного фактора во всех сферах исторической действительности как в материальной сфере, так и духовной жизни.
Согласно Н. А. Бердяеву, именно религиозное сознание еврейского народа, определяющего каждого иудея не как отдельного человека, конкретного индивидуума, живущего частными интересами и целями, а как часть Израиля, единого богоизбранного народа, осуществляющего свою жизнь как общее священнодействие, как служение всего народа своему Творцу. Именно это чувство реальности сверхъестественного Абсолюта, эта вера в Него, пронесенная через столетия испытаний и лишений, помогла сохраниться еврейской нации, остаться сплоченной и живой силой истории.
Согласно Н. А. Бердяеву, судьба еврейского народа и самого иудаизма являет собою загадку, тайну, недоступную историческому разуму, оперирующему формальными категориями объективной науки. Поэтому смысл и назначение исторического существования иудаизма после явления в мир Христа, которого упорно в течение многих веков иудеи не признают Мессией, своим Царем, оставаясь верными своим национально-религиозным традициям и преданиям, оставаясь верными своему народу даже в заблуждении по примеру праведного пророка Моисея, неразрешимы в пределах исторического времени.
В отличие от В. С. Соловьева, который конструировал теоретическую возможность земной теократии, торжество Вселенской христианской церкви, частью которой станут иудеи, Н. А. Бердяев утверждает, что все неразрешимые противоречия и тайны исторического существования, в том числе и разрешение загадки Израиля, будут раскрыты и явлены за пределами имманентного бытия, в Царстве Божьем, когда будут «новое небо и новая земля» (Отк. 21:1). Динамика и трагедия исторического существования будут атрибутами исторического процесса с начала до конца, до Апокалипсиса. Русский философ заключает свой анализ исторической судьбы иудаизма: «Окончательное разрешение еврейского вопроса возможно лишь в плане эсхатологическом. Это и будет разрешение судьбы всемирной истории, в последнем акте борьбы Христа и антихриста. Без религиозного самоопределения еврейства задача всемирной истории не может быть разрешена» [2, с.106].
Таким образом, и сам иудаизм, и философская рефлексия Н. А. Бердяева по его поводу являются очень важными и значимыми для современной цивилизации, в которой обозначался глубокий кризис духовно-нравственных ценностей, следствием которого стал глобальный конфликт межнациональных, межконфессиональных, межклассовых и межгосударственных отношений. Выход из этого опасного социального и духовного противостояния возможен, как нам представляется, только при условии, что анализ современных проблем и принятие решений по их разрешению будут исходить из основополагающих общечеловеческих духовных ценностей: свободы и независимости развития самоценных субъектов истории, справедливости и добра, культурной глубины и разнообразия, солидарности в стремлении к истине. Эти ценности мы находим в философском наследии Н. А. Бердяева и религиозной традиции иудаизма, которые открыты для дальнейшего исследования в силу своей исторической динамики, открытости и незавершенности духовного поиска.
Список литературы
1. Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Ясперс К. Смысл и назначение истории. -М.: Республика, 1994. - 526 с.
2. Бердяев Н. А. Смысл истории // Бердяев Н. А. Смысл истории. Новое средневековье. - М.: Канон +, 2002. - 448 с.
3. Соловьев В. С. Чтения о Богочеловечестве. - СПб.: Изд-во Олега Обышко, 2010. -344 с.
4. Бердяев Н. А. Христианство и антисемитизм // Тайна Израиля. - СПб.: София, 1993. - 500 с.
5. Соловьев В. С. Еврейство и христианский вопрос // Тайна Израиля. - СПб.: София, 1993. - 500 с.
References
1. Jaspers K. Istoki istorii i ee tsel. In: Jaspers K. Smysl i naznachenie istorii. Moscow: Re-spublika, 1994. 526 p. (in Russian)
2. Berdyaev N. A. Smysl istorii. Berdyaev N. A. Smysl istorii. Novoe srednevekovye. Moscow: Kanon +, 2002. 448 p.
3. Soloviev V. S. Chteniya o Bogochelovechestve. St. Petersburg: Izd-vo Olega Obyshko, 2010. 344 p.
4. Berdyaev N. A. Khristianstvo i antisemitizm. In: Tayna Izrailya. St. Petersburg: So-fiya, 1993. 500 p.
5. Soloviev V. S. Evreystvo i khristianskiy vopros. In: Tayna Izrailya. St. Petersburg: So-fiya, 1993. - 500 s.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2018, № 3
