CC BY
190
СУБСИДИАРНОЕ ОБВИНЕНИЕ КАК ФОРМА ЗАЩИТЫ ПРАВ ПОТЕРПЕВШЕГО В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
Фоменко Александр Николаевич, к.ю.н., заместитель прокурора Абинского района Краснодарского края младший советник юстиции.
Аннотация: Среди всех форм защиты прав потерпевшего, в нашей стране наиболее неизученной остается субсидиарное обвинение. Развитие данного института позволит в полной мере потерпевшему реализовывать свои права в уголовном процессе.
Ключевые слова: права потерпевшего, субсидиарное обвинение, форма защиты, уголовное преследование.
EXTRA CHARGE LIKE A FORM OF PROTECTION OF THE RIGHTS OF THE VICTIM IN CRIMINAL TRIAL
Fomenko Alexander Nikolaevich, the candidate of jurisprudence, Deputy of the public prosecutor of Abinsky area Krasnodar region the younger adviser of justice.
Annotation. Among all forms of protection of the rights of the victim, in our country of the not most studied remains extra charge. Development of the given institute will allow to the full suffered to realise the rights in criminal trial.
Keywords: the rights of the victim, extra charge, the protection form, criminal prosecution.
Характерное для последнего времени повышение научного интереса к фигуре потерпевшего закономерно вызвало увеличение внимания и к тем процессуальным формам, с помощью которых потерпевший имеет возможность защищать свои интересы.
В уголовном процессе можно выделить следующие формы защиты прав потерпевшего: самозащита и защита (деятельность) прав потерпевшего другими субъектами, в число этих субъектов входят представитель и прокурор. Следователь и дознаватель, равно как и суд, не имеют самостоятельной цели защищать права потерпевшего, их обязанности исчерпываются обеспечением реализации этих прав.
Многообразие форм защиты прав потерпевшего объясняется действием ряда факторов: спецификой подлежащих защите или охране прав, сложностью или, наоборот, простотой правоотношений, правовыми традициями.
К числу нововведений УПК РФ относится изменение процессуального положения потерпевшего. Ст. 42 УПК РФ положила конец неопределенности в вопросе о процессуальной функции потерпевшего путем отнесения данной фигуры к стороне обвинения. Потерпевший получил возможность поддерживать обвинение (п. 16 ч. 2 ст. 42 УПК РФ).
К числу неясных и малоизученных проблем отечественного уголовного процесса принадлежит вопрос о субсидиарном обвинении. Отечественное законодательство ни в дореволюционный, ни в советский период не знало и не знает сейчас подобного термина.
В науке субсидиарным (дополнительным) обвинением принято называть обвинительную деятельность потерпевшего, осуществляемую наряду с официальным
обвинением. Есть ученые, которые отрицательно относятся к данному институту.
В начале XX века вопрос о субсидиарном обвинении получил некоторое освещение в ряде научных работ российских правоведов.
Но уже тогда между учеными не было единого мнения в вопросе о том, какой смысл следует вкладывать в понятие «субсидиарное обвинение». Так, например, И. Я. Фойницкий, классифицируя неофициальное обвинение, пишет: «Основные формы частного обвинения... суть: главное обвинение, когда частное лицо устраняет публичного обвинителя, заменяющее обвинение, когда частный обвинитель допускается по делу, преследование которого принадлежит публичному обвинителю, не желающему, однако, выступить с уголовным иском, и дополнительное обвинение, когда частное лицо действует в процессе совместно с публичным обвинителем, не устраняя, а лишь пополняя его».
Н. Н. Полянский придерживался в этом вопросе иного мнения. Полемизируя с И. Я. Фойницким, он указывает на необоснованность отнесения дополнительного обвинения со стороны частных лиц к формам частного обвинения, так как суть этого института «...заключается именно в представительстве частным лицом, наряду с должностным органом, публичного обвинения». При этом Н. Н. Полянский исходил из того, что необходимо различать право дополнительного обвинения, осуществляемого частными лицами, и права на субсидиарный уголовный иск. Последний, однако, понимается указанным автором также как форма участия частных лиц в публичном обвинении, но несколько отличная по содержанию от дополнительного обвинения. Н. Н. Полянский пишет, что субсидиарным обвинением «...называется возбуждение и поддержание обвинения частным лицом в случае отказа от уголовного преследования со стороны государственного обвинителя», тогда как дополнительное обвинение предполагает осуществление частным лицом обвинительной деятельности одновременно с должностным обвинителем.
В. П. Ширков, исследовавший формы участия частных лиц в обвинительной деятельности, предусмотренные зарубежным законодательством, называл побочным обвинением случаи, когда потерпевший допускался к поддержанию публичного обвинения наравне с прокурором.
В советской и постсоветской юридической литературе вопрос о содержании термина «субсидиарное обвинение» также не получил достаточной определенности. Так, в 1956 году С. А. Альперт, высказываясь против наделения потерпевшего от преступления особыми процессуальными правами, писал: «Должны быть признаны политически ошибочными и практически вредными встречающиеся в литературе попытки протащить институт субсидиарного и дополнительного обвинения в советский уголовный процесс». Указанный автор, как и Н. Н. Полянский, разграничивает дополнительное и субсидиарное обвинение.
Но и среди современников нет единого подхода к определению «субсидиарного обвинения». К мнению Н. Н. Полянского о сущности субсидиарного обвинения присоединяется А. С. Александров. Он считает, что «субсидиарное обвинение - это возбуждение и поддержание обвинения частным лицом в случае отказа от уголовного преследования со стороны государственного обвинителя».
М. Б. Улищенко, выделяя среди прочих видов обвинения субсидиарное, пишет: «Субсидиарным обвине-
Фоменко А.Н.
СУБСИДИАРНОЕ ОБВИНЕНИЕ
нием может служить обвинение, поддерживаемое потерпевшим в суде, где выступает государственный обвинитель. Гражданскому праву известно понятие «субсидиарная ответственность» (ст. 399 ГК РФ), что означает «дополнительная» ответственность. Обвинение, поддерживаемое потерпевшим по делу, где участвует государственный обвинитель, не является публичным, но оно и не частное... Это обвинение «дополнительное», оно как бы присоединяется к публичному обвинению прокурора». Далее автор пишет: «Суб-
сидиарное обвинение приобретает особое значение в суде присяжных при отказе прокурора от обвинения. Тогда и выступает на первый план «запасное» обвинение, поддерживаемое потерпевшим. Оно утрачивает черты государственного обвинения». М. Б. Улищенко объединяет дополнительное и замещающее обвинение под общим термином «субсидиарное обвинение».
По делам частного обвинения, возбужденным прокурором и направленным им в суд с обвинительным актом либо обвинительным заключением, по мнению Е. Мартынчик, потерпевший не является частным обвинителем. Ведь уголовное дело возбуждено не по его заявлению, а потому потерпевший в таких случаях участвует в судебном разбирательстве как субсидиарный (вспомогательный) обвинитель по отношению к прокурору.
Субсидиарное обвинение известно главным образом по зарубежному правовому опыту, но и в законодательной практике иностранных государств также нет единообразия в понимании содержания этого института. Так, например, в Польше потерпевший может выступить в качестве субсидиарного обвинителя в делах публичного обвинения, возбужденных по инициативе государственного органа или по частной жалобе, когда прокурор участвует в деле, то есть наряду с ним. В соответствии с румынским законодательством, потерпевший участвует в уголовном деле в части обвинения на равных правах с другими участниками процесса, обладая дополнительным и исключительным правом поддерживать обвинение. В Югославии же потерпевший участвует в уголовном процессе как субсидиарный обвинитель лишь по делам публичного обвинения, в которых прокурор не усмотрел оснований для возбуждения уголовного преследования или в ходе процесса от него отказался. Венгерскому законодательству неизвестен институт субсидиарного обвинения, однако в теории существует представление о субсидиарном обвинителе, который бы мог выступать перед судом в качестве стороны наряду с прокурором.
Интересно в этом плане процессуальное положение лица потерпевшего от преступления во Франции, которое строится на институте исков (публичного и гражданского), предъявление которых служит основанием производства по делу. «Еще в средневековых ордонансах 1523 г. и 1670 г. появилось разграничение публичного и гражданского исков как двух способов защиты общества и личности от преступления».
Учение о публичном и гражданском иске, покоится на достаточно известной концепции, согласно которой преступление одновременно причиняет вред как обществу в целом, так и частному лицу (потерпевшему). Следовательно, и обществу, и частному лицу нужно предоставить право требовать в судебном порядке возмещения данного вреда.
Учеными предлагается следующее определение публичного и гражданского исков в уголовном процессе: «Публичный иск - это право общества, реализуемое через представляющую его интересы прокурату-
ру, обратиться к судебной власти с требованием о применении к лицу, совершившему преступное деяние, установленного уголовным законом наказания. Гражданский иск - это право потерпевшего от преступного деяния лица обратиться к судебной власти с требованием о возмещении вреда причиненного преступлением или (и) установлением виновности лица его совершившего».
Ныне действующее уголовно-процессуальное законодательство позволяет утверждать, что формы участия частных лиц в уголовном преследовании могут быть весьма разнообразными. Частное лицо может самостоятельно осуществлять уголовное преследование по делам частного обвинения, а может участвовать в уголовном деле, производство по которому ведется в общем порядке, осуществляя обвинительную деятельность в качестве потерпевшего. Согласно представлениям Н. Е. Петровой, критерием разделения форм уголовного преследования на основное и дополнительное является степень процессуальной самостоятельности потерпевшего-обвинителя. В случаях, когда уголовное преследование ведется должностными лицами, потерпевший попадает в известную зависимость от их процессуальных решений и в этом случае он играет дополнительную (субсидиарную) роль по отношению к официальному обвинению. Таким образом, в зависимости от степени процессуальной самостоятельности частного обвинителя можно выделить две разновидности осуществляемого им обвинения: основное, когда процессуальная самостоятельность частного обвинителя ничем не ограничена, и субсидиарное, когда процессуальная самостоятельность частного лица, участвующего в обвинении, ограничивается процессуальными решениями органов официального обвинения, которые в данном случае являются основными обвинителями. Поэтому участие частного лица в официальном уголовном преследовании как раз и представляет, по мнению Н. Е. Петровой, субсидиарное обвинение, так как обвинительная деятельность потерпевшего носит дополняющий характер по отношению к основному обвинению, осуществляемому должностными лицами.
В юридической науке обращается внимание, что наличие в процессе субсидиарного обвинителя не вполне согласуется с принципом состязательности и равенства сторон в процессе, ибо получается, что стороне защиты противостоят два или более обвинителя. Поэтому, хотя в континентальной правовой системе традиционно считается допустимым существование в процессе нескольких обвинителей, все же нельзя позволить, чтобы они были абсолютно равноправны и независимы друг от друга. Но состязательность - это противостояние двух сторон, вне зависимости от количества участников в каждой из них. УПК РФ закрепляет возможность поддерживать государственное обвинение нескольким прокурорам.
В этой связи интерес представляет мысль А. С. Александрова о связанности субсидиарного обвинителя позицией обвинителя основного. Он полагает, что субсидиарный обвинитель несвободен в определении объема обвинения, не может изменить обвинения, предъявленного публичной властью, в сторону отягощения. По мнению Н. Е. Петровой, такое суждение оправданно, но только на стадии судебного разбирательства, где действует запрет поворота к худшему. Представляется, что частные лица должны обладать возможностью осуществлять деятельность по преследованию преступлений, параллельную официальной,
на досудебных стадиях процесса. Иными словами, субсидиарный обвинитель может вступить в дело в ходе производства предварительного расследования и вести деятельность, направленную на доказывание совершения более тяжкого преступления, чем то, по поводу которого ведется официальное производство. Свои доводы он вправе излагать субъектам официального уголовного преследования в форме заявлений и ходатайств, требовать от них предъявления более тяжкого обвинения и обжаловать отказ в этом. Однако в судебном заседании субсидиарный обвинитель уже не может настаивать на признании подсудимого виновным в более тяжком деянии, чем указано в обвинительном заключении, ибо такое ограничение вытекает из права обвиняемого на защиту.
Любой человек испытывает непреходящую потребность в непосредственной реализации собственных представлений о справедливости. Попытка государства подавить эту психологическую необходимость приводит к удовлетворению чувства справедливости в наиболее уродливых формах, таких как месть, самосуд. Ценность института неофициального обвинения, таким образом, видится в том, что он предоставляет личности возможность реализовать потребность в справедливости, не выходя за пределы правового поля. Одновременно это способствует повышению эффективности правового регулирования, поскольку возможность реализации индивидуальных потребностей в праве позволяет личности воспринимать правовые нормы как субъективную, индивидуально-значимую ценность.
Право членов общества на осуществление обвинения может рассматриваться в комплексе с другими политическими правами граждан. Вопрос этот получил исчерпывающее освещение уже в середине прошлого столетия в работах немецких юристов, таких как Голь-цендорф, Бар и Гнейст. Указанными авторами было высказано мнение, что устранение монополии должностного обвинения, которое не всегда свободно от подозрения в беспристрастии, и наделение частных лиц правом уголовного иска составляет неотложную потребность государства, которое хочет впредь называться правовым, а не полицейским государством. Таким образом, неофициальному обвинению придавалось значение конституционной гарантии против политической пристрастности государственных
обвинителей. Современные исследователи обратились к теории субъективных публичных прав, автором которой стал немецкий юрист XIX века Г. Еллинек. Сущность этой концепции состоит в признании за частным лицом права самостоятельно защищать не только частные, но и публичные права. Таким образом, потерпевший в российском уголовном процессе должен стать полноценным субъектом уголовного преследования, наделенным достаточными полномочиями для осуществления этой процессуальной функции, и обладающим относительной самостоятельностью в отношениях с правоохранительными органами. До сих пор процессуальная наука полностью не осмыслила уголовно-процессуальную функцию, выполняемую потерпевшим. Некоторые ученые процессуалисты отмечают, что потерпевший выполняет не функцию обвинения, а функцию защиты прав и законных интересов, нарушенных преступлением.
На сегодняшний день законодателем не достаточно разработан механизм реализации прав потерпевших. По этому поводу Т. Шестакова пишет: «в УПК РФ отсутствует четкая регламентация процедуры реализа-
ции даже тех немногих прав, которыми наделены потерпевшие от преступлений». На ее взгляд статус потерпевшего должен быть кардинальным образом изменен. Нам представляется, что целесообразно на законодательном уровне более детально закрепить механизм реализации предоставленных потерпевшему прав, определить точно его процессуальную функцию и предоставить данной процессуальной фигуре больше самостоятельности.
